Страница:
Сестра Н.П. Огарева Анна Плаутина, к которой дом перешел по раздельной записи после кончины отца, сдавала помещения в нем под разные нужды. Так, в апреле 1833 г. в «Московских ведомостях» объявили, что «,у Никитских ворот, в доме Плаутиной, бывшем Огарева», открывается «водочный погреб для продажи разных высшей доброты питей», и далее перечисляется все, что посетитель вправе ожидать, – «французские водки, коньяк, бальзам, ратафия (высших сортов наливка), ликер, сладкие водки штофами, полуштофами, бутылками и полубутылками».
Плаутина продала участок в 1838 г. отставному ротмистру князю А.А. Голицыну, а во второй половине XIX в. дом перешел к А.М. Миклашевскому, переделавшему его – тогда надстроили третий этаж, увеличили окна, сделали большие витрины на первом этаже и убрали немодный портик. По воспоминаниям московского бытописателя, дом удивлял своими редкими розовыми (!) зеркальными окнами. После А.М. Миклашевского особняк перешел к его дочери, а от нее – к Михаилу Петровичу Скоропадскому.
В 1885 г. в доме открылся торгово-промышленный музей кустарных изделий, выставленных на Всероссийской выставке. В нем также находились Высшие женские курсы В.А. Полторацкой, художественно-промышленная школа, хоровые классы народной консерватории, в 1903 г. это был адрес букиниста А.М. Старицына, о котором писал Анатоль Франс.
В 1913 г. дом основательно переоборудовали для кинотеатра «Унион», переименованного в 1939 г. в кинотеатр Повторного фильма. Над кинотеатром в 1920-х гг. располагался Музыкальный техникум имени А.Н. Скрябина. В интерьере сохранилась – редкий случай в Москве – бывшая парадная лестница особняка, по которой проходят в кинотеатр.
На другом углу Калашного переулка – скромный жилой дом (№ 21), построенный около 1823 г. Владение это составилось из двух в начале XVIII в. В 1759 г. его купила княгиня М.Г. Сибирская, чьи деревянные хоромы стояли по линии улицы. Потомкам княгини участок принадлежал до 1821 г., когда владельцем становится генерал-лейтенант Е.И. Морков, который, возможно, и построил на месте хором каменный двухэтажный дом. Его в 1875 г. капитально перестраивает архитектор Н.Н. Васильев, обильно и нарядно украсив по моде того времени. Здесь в 1860 г. жил детский врач Н.А. Тольский. До советской власти в доме находилось много торговых лавок, магазинов: аптека, книжный магазин, цветы, «депо шляп» – и вдобавок кооперативная столовая «Кушай на здоровье».
Последний переулок в этих местах – Нижний Кисловский. В XIX в. он иногда так и назывался – Последний Кисловский. Почти весь квартал по левой стороне между переулком и параллельной ему Воздвиженкой был занят крупной усадьбой князей Долгоруких и участком Ризположенской церкви (на месте дома № 7). После пожара 1812 г. церковь была упразднена и вся сторона переулка долгое время не застраивалась, к Воздвиженке же выходил пустырь. На нем в 1860—1870-х гг. находился зверинец некоего Гейденрейха, а рядом – цирк Гинне, о котором вспоминал Станиславский. В 1874 г. архитектор А.О. Вивьен выстроил четырехэтажный жилой дом (№ 5) – он теперь капитально переделан под учреждения. Рядом с ним жилой дом Дорхимзавода постройки 1930-х гг. (архитектор Э.Л. Гамзе).
Четная сторона переулка начинается домом № 2, о котором рассказано ранее (Большой Кисловский пер., 3). Рядом с ним, во дворе, за небольшим садиком стоит двухэтажное строение (№ 4), возведенное в 1817 г. Оно было перестроено владельцем архитектором Д.М. Подлужиным в 1891 г., и он же сделал пристройку справа.
Скромный двухэтажный дом (№ 6, левое строение на участке) был когда-то известен всей театральной Москве. В нем помещался так называемый Секретаревский театр. На части большого владения, принадлежавшего в начале XIX в. купцу Ф. Лангу, в 1860 г. любителем театра статским советником П.Ф. Секретаревым было построено небольшое здание с левой стороны участка. Театральный зал примерно на 300 мест занимал первый и второй этажи, сцена размещалась в той части, которая ближе к проезду во двор. В Секретаревке начинали играть такие в будущем известные актеры, как Н.П. Рощин-Инсаров, А.Р. Артем, Н.И. Музиль, ее сцена видела первые сценические шаги известного мецената, основателя Частной оперы Саввы Ивановича Мамонтова. Здесь выступил в первый раз Константин Алексеев под псевдонимом Станиславский. Здесь же играл и молодой Модест Писарев, на творческую судьбу которого большое влияние оказала встреча с великим Щепкиным в фойе именно этого театра. В 1881 г. «московский купеческий сын» Яков Брюсов, отец поэта, ставил здесь «спектакль любительский, без платы за вход и без публикаций и афиш». В Секретаревском театре разыгрывались и пьесы, которые не могли появиться на казенной императорской сцене. В 1860 г. управляющий театральной конторой сообщал начальству, что «,в театральной зале г. Секретарева любителями даются без публикации и продажи билетов спектакли, на которых, между прочими, была исполнена комедия г. Островского „Доходное место”, недозволенная театральною цензурою». Здесь же устраивались выступления музыкантов, вокальные концерты.
Этот театр имел отношение и к становлению армянского театра – многие армянские студенты отсюда перешли на профессиональную сцену. В 1919–1920 гг. сюда приезжал М. Горький на спектакли театра-студии «Габима», где педагогом был Е.Б. Вахтангов.
В 1892 г. Секретаревка (театр так назывался по старой памяти, хотя владельцы были уже другие) перестала существовать, дом перешел к доктору А.А. Корнилову, устроившему тут водолечебницу. Здесь же до советской власти находился и скромный, содержавшийся на частные средства противоалкогольный музей столичного попечительства о народной трезвости.
При Секретареве дома на участке сдавались внаем. Так, в феврале 1868 г. тут в нижнем этаже одного из строений снял квартиру за 250 рублей в месяц Л.Н. Толстой, приехавший с семьей в Москву из Ясной Поляны. Фет вспоминал о встречах с Толстым в Москве тогда: «Графа Льва Николаевича Толстого с женою и детьми я застал на Кисловке на квартире, Лев Николаевич был в самом разгаре писания „Войны и мира”, и я, знававший его в периоды непосредственного творчества, постоянно любовался им, любовался его чуткостью и впечатлительностью, которую можно бы сравнить с большим и тонким стеклянным колоколом, звучащим при малейшем сотрясении».
В первой половине марта вышел четвертый том «Войны и мира», и Толстой продолжает усиленно работать над пятым томом. «Я по уши в работе», – писал он Т.А. Кузминской. Из Москвы Толстые вернулись 10 мая 1868 г. обратно в Ясную Поляну.
Обычно пишут, что Толстой жил на Средней Кисловке, но в этом переулке не было дома, принадлежавшего Секретареву, он владел участком в Нижнем Кисловском, и надо сказать, что тогда довольно часто путали названия нескольких Кисловских переулков.
Воспоминания о Кисловских переулках, возможно, подсказали Толстому строки в «Анне Карениной» о том, как Левин в ожидании свидания с Китти Щербацкой проводит время: «Сделав большой круг по Газетному переулку и Кисловке, он вернулся опять в гостиницу и, положив пред собой часы, сел, ожидая двенадцати».
Под № 8 – жилой дом, три этажа которого построены в 1898 г. по проекту автора здания консерватории академика архитектуры В.П. Загорского. В этом доме жил филолог С.И. Соболевский, один из самых знаменитых античников в Москве. Он окончил с золотыми медалями московскую 5-ю гимназию на Поварской и Московский университет, где преподавал почти всю жизнь, а он не дожил один год до столетия. Соболевский – автор около ста трудов, его грамматики латинского языка до сих пользуются спросом. В его квартире находилась богатейшая библиотека, из-за которой никак не могли сделать ремонт. Как рассказывает его ученик, «у Соболевского было разрешение от Моссовета не делать ремонта – потому что от перекладки книг с его полок может потерять равновесие и разрушиться весь четырехэтажный дом в Кисловском переулке».
В 1920-х гг. в этом доме была квартира артистки О.Л. Книппер-Чеховой, жила испанская коммунистка Долорес Ибаррури; в 1934–1958 гг. жил драматург Б.С. Ромашов, в честь которого на здании помещена мемориальная доска. Еще одна доска – в память Фридриха и Конрада Вольфов.
Фридрих Вольф был известным немецким писателем, печатавшимся еще с 1920-х гг. Он стал коммунистом, и ему при нацистах пришлось эмигрировать. В Советском Союзе он продолжил активную писательскую деятельность, создал антинацистские пьесы, воевал в Испании, занимался разведывательной работой в Париже, вернулся в СССР и, что удивительно, пережил сталинскую мясорубку. После войны – он в ГДР, лауреат многих премий, классик социалистического реализма. Сын Фридриха Конрад Вольф, известный кинорежиссер, выпускник ВГИКа, пользовался популярностью его фильм «Гойя, или Тяжкий путь познания», а вот второй сын Фридриха Вольфа, Маркус, также был известен, но в специфических кругах. Он получил образование в СССР, сначала в немецкой школе, потом в русской имени Ф. Нансена и, наконец, самое главное – в школе Коминтерна, готовившей учеников к подрывной деятельности. На протяжении многих лет он являлся главой одной из самых разветвленных и эффективных шпионских организаций коммунистов в мире – немецкой Штази.
В этом доме в начале 1930-х гг. жил друг Вольфов драматург В.В. Вишневский, известный в советское время пропагандистскими произведениями – сценарием кинофильма «Мы из Кронштадта», пьесами «Первая Конная», «Оптимистическая трагедия», одиозной «Незабываемый 1919-й», сделанной к 70-летию Сталина. Он активно участвовал в травле Булгакова, Эрдмана, Зощенко, но в то же время, как ни удивительно, поддерживал Мандельштама. Вспоминает Надежда Мандельштам: «В последний год в Воронеже, в домике „без крыльца”, изоляция дошла до предела. Жизнь наша протекала между нашей берлогой и телефонной станцией в двух шагах от дома, откуда мы звонили моему брату. Два человека – Вишневский и Шкловский – передавали ему в ту зиму по сто рублей в месяц, и он посылал их нам. Сами они посылать боялись. В нашей жизни все было страшно».
Глава IV
Плаутина продала участок в 1838 г. отставному ротмистру князю А.А. Голицыну, а во второй половине XIX в. дом перешел к А.М. Миклашевскому, переделавшему его – тогда надстроили третий этаж, увеличили окна, сделали большие витрины на первом этаже и убрали немодный портик. По воспоминаниям московского бытописателя, дом удивлял своими редкими розовыми (!) зеркальными окнами. После А.М. Миклашевского особняк перешел к его дочери, а от нее – к Михаилу Петровичу Скоропадскому.
В 1885 г. в доме открылся торгово-промышленный музей кустарных изделий, выставленных на Всероссийской выставке. В нем также находились Высшие женские курсы В.А. Полторацкой, художественно-промышленная школа, хоровые классы народной консерватории, в 1903 г. это был адрес букиниста А.М. Старицына, о котором писал Анатоль Франс.
В 1913 г. дом основательно переоборудовали для кинотеатра «Унион», переименованного в 1939 г. в кинотеатр Повторного фильма. Над кинотеатром в 1920-х гг. располагался Музыкальный техникум имени А.Н. Скрябина. В интерьере сохранилась – редкий случай в Москве – бывшая парадная лестница особняка, по которой проходят в кинотеатр.
На другом углу Калашного переулка – скромный жилой дом (№ 21), построенный около 1823 г. Владение это составилось из двух в начале XVIII в. В 1759 г. его купила княгиня М.Г. Сибирская, чьи деревянные хоромы стояли по линии улицы. Потомкам княгини участок принадлежал до 1821 г., когда владельцем становится генерал-лейтенант Е.И. Морков, который, возможно, и построил на месте хором каменный двухэтажный дом. Его в 1875 г. капитально перестраивает архитектор Н.Н. Васильев, обильно и нарядно украсив по моде того времени. Здесь в 1860 г. жил детский врач Н.А. Тольский. До советской власти в доме находилось много торговых лавок, магазинов: аптека, книжный магазин, цветы, «депо шляп» – и вдобавок кооперативная столовая «Кушай на здоровье».
Последний переулок в этих местах – Нижний Кисловский. В XIX в. он иногда так и назывался – Последний Кисловский. Почти весь квартал по левой стороне между переулком и параллельной ему Воздвиженкой был занят крупной усадьбой князей Долгоруких и участком Ризположенской церкви (на месте дома № 7). После пожара 1812 г. церковь была упразднена и вся сторона переулка долгое время не застраивалась, к Воздвиженке же выходил пустырь. На нем в 1860—1870-х гг. находился зверинец некоего Гейденрейха, а рядом – цирк Гинне, о котором вспоминал Станиславский. В 1874 г. архитектор А.О. Вивьен выстроил четырехэтажный жилой дом (№ 5) – он теперь капитально переделан под учреждения. Рядом с ним жилой дом Дорхимзавода постройки 1930-х гг. (архитектор Э.Л. Гамзе).
Четная сторона переулка начинается домом № 2, о котором рассказано ранее (Большой Кисловский пер., 3). Рядом с ним, во дворе, за небольшим садиком стоит двухэтажное строение (№ 4), возведенное в 1817 г. Оно было перестроено владельцем архитектором Д.М. Подлужиным в 1891 г., и он же сделал пристройку справа.
Скромный двухэтажный дом (№ 6, левое строение на участке) был когда-то известен всей театральной Москве. В нем помещался так называемый Секретаревский театр. На части большого владения, принадлежавшего в начале XIX в. купцу Ф. Лангу, в 1860 г. любителем театра статским советником П.Ф. Секретаревым было построено небольшое здание с левой стороны участка. Театральный зал примерно на 300 мест занимал первый и второй этажи, сцена размещалась в той части, которая ближе к проезду во двор. В Секретаревке начинали играть такие в будущем известные актеры, как Н.П. Рощин-Инсаров, А.Р. Артем, Н.И. Музиль, ее сцена видела первые сценические шаги известного мецената, основателя Частной оперы Саввы Ивановича Мамонтова. Здесь выступил в первый раз Константин Алексеев под псевдонимом Станиславский. Здесь же играл и молодой Модест Писарев, на творческую судьбу которого большое влияние оказала встреча с великим Щепкиным в фойе именно этого театра. В 1881 г. «московский купеческий сын» Яков Брюсов, отец поэта, ставил здесь «спектакль любительский, без платы за вход и без публикаций и афиш». В Секретаревском театре разыгрывались и пьесы, которые не могли появиться на казенной императорской сцене. В 1860 г. управляющий театральной конторой сообщал начальству, что «,в театральной зале г. Секретарева любителями даются без публикации и продажи билетов спектакли, на которых, между прочими, была исполнена комедия г. Островского „Доходное место”, недозволенная театральною цензурою». Здесь же устраивались выступления музыкантов, вокальные концерты.
Этот театр имел отношение и к становлению армянского театра – многие армянские студенты отсюда перешли на профессиональную сцену. В 1919–1920 гг. сюда приезжал М. Горький на спектакли театра-студии «Габима», где педагогом был Е.Б. Вахтангов.
В 1892 г. Секретаревка (театр так назывался по старой памяти, хотя владельцы были уже другие) перестала существовать, дом перешел к доктору А.А. Корнилову, устроившему тут водолечебницу. Здесь же до советской власти находился и скромный, содержавшийся на частные средства противоалкогольный музей столичного попечительства о народной трезвости.
При Секретареве дома на участке сдавались внаем. Так, в феврале 1868 г. тут в нижнем этаже одного из строений снял квартиру за 250 рублей в месяц Л.Н. Толстой, приехавший с семьей в Москву из Ясной Поляны. Фет вспоминал о встречах с Толстым в Москве тогда: «Графа Льва Николаевича Толстого с женою и детьми я застал на Кисловке на квартире, Лев Николаевич был в самом разгаре писания „Войны и мира”, и я, знававший его в периоды непосредственного творчества, постоянно любовался им, любовался его чуткостью и впечатлительностью, которую можно бы сравнить с большим и тонким стеклянным колоколом, звучащим при малейшем сотрясении».
В первой половине марта вышел четвертый том «Войны и мира», и Толстой продолжает усиленно работать над пятым томом. «Я по уши в работе», – писал он Т.А. Кузминской. Из Москвы Толстые вернулись 10 мая 1868 г. обратно в Ясную Поляну.
Обычно пишут, что Толстой жил на Средней Кисловке, но в этом переулке не было дома, принадлежавшего Секретареву, он владел участком в Нижнем Кисловском, и надо сказать, что тогда довольно часто путали названия нескольких Кисловских переулков.
Воспоминания о Кисловских переулках, возможно, подсказали Толстому строки в «Анне Карениной» о том, как Левин в ожидании свидания с Китти Щербацкой проводит время: «Сделав большой круг по Газетному переулку и Кисловке, он вернулся опять в гостиницу и, положив пред собой часы, сел, ожидая двенадцати».
Под № 8 – жилой дом, три этажа которого построены в 1898 г. по проекту автора здания консерватории академика архитектуры В.П. Загорского. В этом доме жил филолог С.И. Соболевский, один из самых знаменитых античников в Москве. Он окончил с золотыми медалями московскую 5-ю гимназию на Поварской и Московский университет, где преподавал почти всю жизнь, а он не дожил один год до столетия. Соболевский – автор около ста трудов, его грамматики латинского языка до сих пользуются спросом. В его квартире находилась богатейшая библиотека, из-за которой никак не могли сделать ремонт. Как рассказывает его ученик, «у Соболевского было разрешение от Моссовета не делать ремонта – потому что от перекладки книг с его полок может потерять равновесие и разрушиться весь четырехэтажный дом в Кисловском переулке».
В 1920-х гг. в этом доме была квартира артистки О.Л. Книппер-Чеховой, жила испанская коммунистка Долорес Ибаррури; в 1934–1958 гг. жил драматург Б.С. Ромашов, в честь которого на здании помещена мемориальная доска. Еще одна доска – в память Фридриха и Конрада Вольфов.
Фридрих Вольф был известным немецким писателем, печатавшимся еще с 1920-х гг. Он стал коммунистом, и ему при нацистах пришлось эмигрировать. В Советском Союзе он продолжил активную писательскую деятельность, создал антинацистские пьесы, воевал в Испании, занимался разведывательной работой в Париже, вернулся в СССР и, что удивительно, пережил сталинскую мясорубку. После войны – он в ГДР, лауреат многих премий, классик социалистического реализма. Сын Фридриха Конрад Вольф, известный кинорежиссер, выпускник ВГИКа, пользовался популярностью его фильм «Гойя, или Тяжкий путь познания», а вот второй сын Фридриха Вольфа, Маркус, также был известен, но в специфических кругах. Он получил образование в СССР, сначала в немецкой школе, потом в русской имени Ф. Нансена и, наконец, самое главное – в школе Коминтерна, готовившей учеников к подрывной деятельности. На протяжении многих лет он являлся главой одной из самых разветвленных и эффективных шпионских организаций коммунистов в мире – немецкой Штази.
В этом доме в начале 1930-х гг. жил друг Вольфов драматург В.В. Вишневский, известный в советское время пропагандистскими произведениями – сценарием кинофильма «Мы из Кронштадта», пьесами «Первая Конная», «Оптимистическая трагедия», одиозной «Незабываемый 1919-й», сделанной к 70-летию Сталина. Он активно участвовал в травле Булгакова, Эрдмана, Зощенко, но в то же время, как ни удивительно, поддерживал Мандельштама. Вспоминает Надежда Мандельштам: «В последний год в Воронеже, в домике „без крыльца”, изоляция дошла до предела. Жизнь наша протекала между нашей берлогой и телефонной станцией в двух шагах от дома, откуда мы звонили моему брату. Два человека – Вишневский и Шкловский – передавали ему в ту зиму по сто рублей в месяц, и он посылал их нам. Сами они посылать боялись. В нашей жизни все было страшно».
Глава IV
У УСПЕНСКОГО ВРАЖКА
Между Большой Никитской и Тверской
Большая территория между двумя этими улицами рассечена хитро переплетенной сетью переулков. Пять из них соединяют радиальные улицы Тверскую и Большую Никитскую, и еще два проходят между ними. К этим семи переулкам прибавляются еще и два тупика. В XVII–XVIII вв. изрезанность уличной сети была больше – с того времени исчезло семь переулков. Один из них следовал направлению притока реки Неглинной и назывался так же, как и он, – Успенский вражек. Эта небольшая речка и сейчас проходит под старым зданием университета, под аркой в центре его. На Успенском вражке (или враге, овраге) в 1520-х гг. был устроен Посольский двор и там останавливались литовские послы (отчего и двор часто звался Литовским). Сохранился наказ московских властей ответственному за прием послов: «…беречи Немятому Мясоеду [вот какие имена бывали] того накрепко, чтоб к послам на двор опричь приставов, дети боярские и боярские люди не ходили никто никаким делом и не говорил бы с ними никто ни о чем, да улицею б мимо послов не ездил никто; а на Успенском враге держати сторожа, чтоб и Успенским врагом мимо послов не ездил же никто».
В конце XVI в. в этих местах был «поставлен Земский двор», то есть учреждение, занимавшееся управлением разросшимся городом. Летописец уточняет место расположения Земского двора: «Блиско Успенского врашка, у мосту, против старово государева двора». Тут говорится, вероятно, об опричном дворе Ивана Грозного, построенном царем вне стен Кремля, на Воздвиженке. На Успенском вражке был устроен пороховой завод, взрыв которого в июне 1531 г. был зафиксирован летописцем: «,и в тот же пяток на седьмом часу дни, загореся внезапу зелье пушечное на Москве, на Успенском враге, на Алевизовьском дворе; делаша бо его на том дворе градские люди, и загореша делателей тех от зелья того в един час более двою сот человек».
Через нынешний университетский двор проходил также исчезнувший переулок – он назывался Леонтьевским по церкви Леонтия Ростовского, упраздненной в конце XVIII в.; переулок же вошел в университетскую территорию, которая сейчас ограничивается с северо-запада Никитским переулком (в 1920 г. был переименован в улицу Белинского). Старое его название – Долгоруковский переулок – произошло от фамилии владельцев углового с Тверской улицей дома князей Долгоруких.
Почти вся четная сторона переулка занята университетскими строениями. На углу с Большой Никитской улицей – монументальное здание, выстроенное архитектором К.М. Быковским в 1898–1902 гг. По верху здания идет надпись с еще старой орфографией: «Зоологическш музей». О назначении здания недвусмысленно говорят и изображения животных в барельефах, на стенах и в капителях колонн – оленей, лебедей, овец, сов, на кронштейнах карниза – медведей. Музей зародился как кабинет натуральной истории в 1791 г., и теперь коллекции музея по богатству представленных экспонатов занимают второе место после академического музея в Петербурге.
За музейным зданием находится дом, предназначенный для химической лаборатории университета, перестроенной архитектором А.С. Каминским в 1887 г. из старого, 1836 г. постройки, дома. В этом здании в течение 60 лет работал знаменитый химик академик Н.Д. Зелинский. Теперь здесь музей-квартира ученого.
Рядом находится угловой участок (№ 4–6/5), выходящий на Тверскую улицу. В XVIII в. он располагался между двумя переулками – Долгоруковским (ныне Никитским) и проходившим южнее Леонтьевским. В начале XVIII столетия им владел стольник князь Г.Ф. Долгоруков, младший брат известного правдоискателя в петровские времена, не боявшегося в глаза говорить правду, Якова Федоровича. Григорий Долгоруков считался самым опытным специалистом в польских делах, он несколько раз был послом в Польше и вмешивался во внутренние дела королевства, посему и возбудил такую ненависть, что был вынужден уехать из Польши. Г.Ф. Долгоруков владел селом Подмокловом, недалеко от Серпухова, где он построил одну из самых необычных церквей в России – двусветную ротонду, окруженную балюстрадой с фигурами апостолов и евангелистов.
После него этим участком владел его сын Алексей, о котором так писал автор «Словаря достопамятных людей Русской земли» Д.Н. Бантыш-Каменский: «Современники отзываются о нем, как о человеке весьма не хитрого разума, который не имел никакого навыка в общежитии, был лукав, горд, невольник Двора, придерживался древних обычаев, ненавидел иностранцев». Он активно участвовал в дворцовых интригах вокруг Петра II, обручил его со своей дочерью и уже почитал себя властителем империи, но через четыре месяца императрица Анна Иоанновна, отняв все, сослала его в Березов, туда, где до него томился князь Меншиков, низвергнутый Долгорукими.
Декоративное оформление Зоологического музея
В 1745 г. участок перешел к Румянцевым – графу Александру Ивановичу и его сыну, знаменитому полководцу Петру Александровичу, в 1756 г. – генерал-поручику И.И. Костюрину, а в 1793 г. – действительному тайному советнику А.С. Мусину-Пушкину.
Ныне ничто не говорит о том, что существующее здание, выходящее на Тверскую, было когда-то великолепным дворцом. Возможно, что он был выстроен еще при Долгоруковых, а Мусины-Пушкины, владельцы в конце XVIII в., дали заказ архитектору М.Ф. Казакову его перестроить, существенно увеличив. Казаков пристроил к старому дому угловую с Никитским переулком часть, почти вдвое увеличив сам дом, переделал фасад и интерьеры.
Очередная кардинальная переделка всего здания была произведена почти через сто лет, когда его новая владелица, потомственная почетная гражданка Лидия Постникова, задумала выстроить торговый пассаж, предполагая, что на такой оживленной улице, как Тверская, из него можно извлечь неплохой доход.
Перестраивал и надстраивал старый казаковский дом архитектор С.С. Эйбушитц, и он же выстроил во дворе новые корпуса. Несущие конструкции пассажа разработал инженер В.Г. Шухов. Новый пассаж открыли 8 ноября 1887 г., но, однако, покупатели не жаловали его. «Затея оказалась неудачной, пассаж не имел сквозных галерей, все было запутано, темно, и публики было совсем мало, торговля шла тихая», – вспоминал архитектор И.Е. Бондаренко. В начале XX в. некий «отставной корнет» Леонид Бирюков открыл в «Постниковском пассаже» синематограф под «заграничным» названием «Паризьен», часть же помещений по Никитскому переулку (дом № 4) была занята гостиницей «Пассаж» и меблированными комнатами «Брюссель».
В советское время бывшее торговое заведение приютило несколько театров: в 1929–1936 гг. работал «театр обозрений», его сменил театр В.Э. Мейерхольда, игравший здесь в то время, пока строилось специально для него разработанное здание на Триумфальной площади. Потом тут играл Театр эстрады и миниатюр (в 1938–1946 гг.), а после него – Театр имени М.Н. Ермоловой. Это здание хотели снести, чтобы выстроить вторую очередь гостиницы «Интурист», кошмарным силуэтом вторгнувшуюся в московскую панораму, но, к счастью, от этой затеи отказались.
В пожар 1812 г. здания университета сгорели до основания – на Моховой высились только обгоревшие стены. Его преподаватели и студенты были тогда в Нижнем Новгороде. В 1813 г. обсуждали вопрос о возвращении университета в Москву, но было неизвестно, где проводить занятия. В конце концов заключили договор о найме домов, принадлежащих купцу А.Т. Заикину, рядом с университетским участком, в Никитском переулке (дом № 5). В этих домах, которыми позднее владел корнет А.И. Яковлев, университет помещался до 1818 г., когда 10 октября открылся в торжественной обстановке восстановленный архитектором Д.И. Жилярди главный университетский корпус. Здесь жил университетский профессор, юрист Н.Н. Сандунов.
В высоком пятиэтажном доме под тем же № 5 в 1897–1900 гг. жил профессор Московского университета Д.Н. Анучин, основоположник антропологии в России, основатель университетского Музея антропологии, руководивший созданной им кафедрой географии в Московском университете. В конце XIX в. здесь жили В.Ф. Лугинин, организовавший в университете первую в России термохимическую лабораторию, а также химик Н.И. Курсанов. С 1896 г. и до кончины в 1925 г. здесь жила артистка Е.К. Лешковская, прославившаяся ролями кокеток и интриганок. Проникновенные слова написала о ней Т.Л. Щепкина-Куперник: «Жизнь свою Лешковская кончала тяжело. Болезнь доставляла ей страшные физические страдания, а окончательный разрыв с любимым человеком подтачивал душу, В последние годы я нередко бывала по поручениям Ермоловой у нее дома, в ее скромной, но уютной квартире, в нижнем этаже дома на улице Белинского, Ни грусть, ни болезнь не могли стереть в ней необыкновенного изящества ее черт, фигуры, позы, мягких серых тонов ее одежды и меха, в который она зябко куталась: „вечная женственность” не покидала ее, а внешнее изящество брало свои истоки в изяществе ее души. И только мучительно-печально было видеть, как эта женщина, созданная, казалось, для блеска и солнца, безрадостно доживала свои дни. И ушла, точно, с упреком судьбе, давшей ей все, чего может желать женщина: талант, красоту, успех – все, кроме счастья».
Елена Константиновна Лешковская
Тут также находилась квартира литературоведа и историка театра А.К. Дживелегова в 1909–1952 гг., чьи труды были посвящены трем замечательным представителям итальянского Ренессанса: Данте Алигьери, Леонардо да Винчи и Микеланджело. Он редактировал и участвовал в написании большого труда «Отечественная война и русское общество», в продолжение 40 лет работал в редакции энциклопедического словаря «Гранат». В 1930-х гг. в этом доме жил писатель Е.А. Пермяк.
В 1994 г. внешний вид дома существенно изменился: его переделали для московского Департамента строительства – все сломали, за исключением фасадной стены, и перестроили (архитектор И.А. Покровский и др.). Рядом с бывшим университетским домом в 1801 г. под руководством профессора А.А. Прокоповича-Антонского устроили Малый ботанический сад, где выращивали оранжерейные редкие растения, полученные из сада имения Разумовских Горенки.
Весь следующий участок до Тверской занят монументальными зданиями: Министерства связи, на углу – Центральным телеграфом, построенным в 1927 г. по проекту архитектора И.И. Рерберга, и возведенной к Олимпиаде 1980 г. Международной автоматической телексной станцией (1980, архитекторы Ю. Шевердяев, А. Мелихов, В. Уткин). Эти здания выстроены на обширном участке, где находился дом генерал-фельдмаршала князя Н.Ю. Трубецкого, опытного политика, долго удерживавшегося у кормила власти. В 1740–1760 гг. он занимал один из высших постов в Российской империи – пост генерал-прокурора Сената. В 1770 г. его дом был приобретен казной для Межевой канцелярии, помещавшейся там до 1788 г. В этом году университет просил предоставить ему дом, ибо новое его здание на Моховой строилось весьма медленно «за уменьшением назначенной на то суммы по нынешним военным обстоятельствам». Тогда шла разорительная Русско-турецкая война, закончившаяся победным Ясским договором 1791 г. В старых помещениях университета на Красной площади было уже тесно «по причине умножающихся ежедневно учеников» и еще потому, что было «негде расположить все принадлежности университетской, как то: библиотеки, кабинета натуральной истории, физических машин, анатомии, лаборатории, ботанического сада и протчих вещей, находящихся в совершенном неустройстве, наносящим вред оным».
Екатерина удовлетворила просьбу университета, указом от 3 октября 1788 г. повелела отдать «казенный дом, где прежде помещалась межевая канцелярия, Московскому университету для употребления на его надобности». И уже и в следующем году сюда перевели университетскую типографию, словолитню и книжную лавку, которыми руководил знаменитый просветитель и книгоиздатель Н.И. Новиков. В типографии печатались «Московские ведомости», которые продавались в книжной лавке в Строгановом переулке, отчего последний скоро стал называться Газетным. Тут же была и одна из первых московских публичных библиотек.
В дом Трубецкого решили поместить университетский пансион. Его перестраивал М.Ф. Казаков. Как писал директор пансиона: «Из суммы, вносимой воспитанниками пансиона, отделан мною в полтораста тысяч рублей архитектором Козаковым так, что в нем были не только удобные классы, спальни и залы, но и театр был весьма удобный и поместительный для публичных представлений». Казаков выделил левый угол здания эффектной купольной ротондой, отмечавшей поворот улицы в этом месте. Симметричная ей вторая ротонда была построена уже позже; в ней находилась домовая церковь пансиона, освященная во имя преподобного Сергия; в 1818 г. по повелению императора Александра I церковь перестроили и освятили во имя Воздвижения Креста. По воспоминаниям, главные ворота тогда были с Газетного переулка, а по Тверской еще не было построено здание по красной линии. По переулку шла кирпичная ограда, у ворот стоял небольшой флигель, в котором жил директор пансиона А.А. Прокопович-Антонский. У него квартировал В.А. Жуковский, который здесь, как утверждают, написал поэму «Людмила». П.А. Вяземский вспоминал, что, возвращаясь «за полночь с какой-нибудь вечеринки или бала» Газетным переулком, он видел свет в окне Жуковского и заезжал к нему на беседу.
В 1791 г. в доме разместился университетский Благородный пансион, закрытое учебное заведение для дворянских детей, одно из лучших в России, ставший центром общественной и литературной жизни Москвы. Учебные программы значительно превышали гимназические. Учившийся в пансионе будущий военный деятель Д.А. Милютин вспоминал, что уровень пансиона «значительно превышал уровень гимназического. Так, в него входили некоторые части высшей математики (аналитическая геометрия, начала дифференциального и интегрального исчисления, механика), естественная история, римское право, русские государственные и гражданские законы, римские древности, эстетика». В пансионе преподавали крупные ученые Московского университета, а среди его воспитанников были М.Ю. Лермонтов, Е.А. Баратынский, А.П. Ермолов, братья Милютины, А.С. Грибоедов, А.Ф. Вельтман, В.Ф. Одоевский, С.П. Шевырев и многие другие известные деятели. Особенно увлекались воспитанники пансиона литературой. Они создали «Дружеское литературное общество», в котором принимали участие братья Андрей и Александр Тургеневы и В.А. Жуковский. В пансионе издавались рукописные журналы и альманахи, ставились спектакли. В залах пансиона устраивались заседания Общества любителей российской словесности, и молодежь видела на них Н.М. Карамзина, И.И. Дмитриева, К.Н. Батюшкова. «Всякое чтение в Обществе, – по словам М.П. Погодина, – делалось предметом живых споров и суждений у студентов. Русский язык был главным, любимым предметом в Пансионе. Русская литература была главною сокровищницею, откуда молодые люди почерпали свои познания, образовывались». Пансион имел, как писал М.Е. Салтыков-Щедрин, тоже его воспитанник, «хорошие традиции и пользовался отличною репутациею». Правда, для правительства Николая I репутация университетского пансиона была основательно подпорчена: в нем получили образование многие декабристы – он «приготовлял юношей, которые развивали новые понятия, высокие идеи о своем отечестве, понимали свое унижение, угнетение народное», – считал воспитанник пансиона декабрист В.Ф. Раевский.
В конце XVI в. в этих местах был «поставлен Земский двор», то есть учреждение, занимавшееся управлением разросшимся городом. Летописец уточняет место расположения Земского двора: «Блиско Успенского врашка, у мосту, против старово государева двора». Тут говорится, вероятно, об опричном дворе Ивана Грозного, построенном царем вне стен Кремля, на Воздвиженке. На Успенском вражке был устроен пороховой завод, взрыв которого в июне 1531 г. был зафиксирован летописцем: «,и в тот же пяток на седьмом часу дни, загореся внезапу зелье пушечное на Москве, на Успенском враге, на Алевизовьском дворе; делаша бо его на том дворе градские люди, и загореша делателей тех от зелья того в един час более двою сот человек».
Через нынешний университетский двор проходил также исчезнувший переулок – он назывался Леонтьевским по церкви Леонтия Ростовского, упраздненной в конце XVIII в.; переулок же вошел в университетскую территорию, которая сейчас ограничивается с северо-запада Никитским переулком (в 1920 г. был переименован в улицу Белинского). Старое его название – Долгоруковский переулок – произошло от фамилии владельцев углового с Тверской улицей дома князей Долгоруких.
Почти вся четная сторона переулка занята университетскими строениями. На углу с Большой Никитской улицей – монументальное здание, выстроенное архитектором К.М. Быковским в 1898–1902 гг. По верху здания идет надпись с еще старой орфографией: «Зоологическш музей». О назначении здания недвусмысленно говорят и изображения животных в барельефах, на стенах и в капителях колонн – оленей, лебедей, овец, сов, на кронштейнах карниза – медведей. Музей зародился как кабинет натуральной истории в 1791 г., и теперь коллекции музея по богатству представленных экспонатов занимают второе место после академического музея в Петербурге.
За музейным зданием находится дом, предназначенный для химической лаборатории университета, перестроенной архитектором А.С. Каминским в 1887 г. из старого, 1836 г. постройки, дома. В этом здании в течение 60 лет работал знаменитый химик академик Н.Д. Зелинский. Теперь здесь музей-квартира ученого.
Рядом находится угловой участок (№ 4–6/5), выходящий на Тверскую улицу. В XVIII в. он располагался между двумя переулками – Долгоруковским (ныне Никитским) и проходившим южнее Леонтьевским. В начале XVIII столетия им владел стольник князь Г.Ф. Долгоруков, младший брат известного правдоискателя в петровские времена, не боявшегося в глаза говорить правду, Якова Федоровича. Григорий Долгоруков считался самым опытным специалистом в польских делах, он несколько раз был послом в Польше и вмешивался во внутренние дела королевства, посему и возбудил такую ненависть, что был вынужден уехать из Польши. Г.Ф. Долгоруков владел селом Подмокловом, недалеко от Серпухова, где он построил одну из самых необычных церквей в России – двусветную ротонду, окруженную балюстрадой с фигурами апостолов и евангелистов.
После него этим участком владел его сын Алексей, о котором так писал автор «Словаря достопамятных людей Русской земли» Д.Н. Бантыш-Каменский: «Современники отзываются о нем, как о человеке весьма не хитрого разума, который не имел никакого навыка в общежитии, был лукав, горд, невольник Двора, придерживался древних обычаев, ненавидел иностранцев». Он активно участвовал в дворцовых интригах вокруг Петра II, обручил его со своей дочерью и уже почитал себя властителем империи, но через четыре месяца императрица Анна Иоанновна, отняв все, сослала его в Березов, туда, где до него томился князь Меншиков, низвергнутый Долгорукими.
В 1745 г. участок перешел к Румянцевым – графу Александру Ивановичу и его сыну, знаменитому полководцу Петру Александровичу, в 1756 г. – генерал-поручику И.И. Костюрину, а в 1793 г. – действительному тайному советнику А.С. Мусину-Пушкину.
Ныне ничто не говорит о том, что существующее здание, выходящее на Тверскую, было когда-то великолепным дворцом. Возможно, что он был выстроен еще при Долгоруковых, а Мусины-Пушкины, владельцы в конце XVIII в., дали заказ архитектору М.Ф. Казакову его перестроить, существенно увеличив. Казаков пристроил к старому дому угловую с Никитским переулком часть, почти вдвое увеличив сам дом, переделал фасад и интерьеры.
Очередная кардинальная переделка всего здания была произведена почти через сто лет, когда его новая владелица, потомственная почетная гражданка Лидия Постникова, задумала выстроить торговый пассаж, предполагая, что на такой оживленной улице, как Тверская, из него можно извлечь неплохой доход.
Перестраивал и надстраивал старый казаковский дом архитектор С.С. Эйбушитц, и он же выстроил во дворе новые корпуса. Несущие конструкции пассажа разработал инженер В.Г. Шухов. Новый пассаж открыли 8 ноября 1887 г., но, однако, покупатели не жаловали его. «Затея оказалась неудачной, пассаж не имел сквозных галерей, все было запутано, темно, и публики было совсем мало, торговля шла тихая», – вспоминал архитектор И.Е. Бондаренко. В начале XX в. некий «отставной корнет» Леонид Бирюков открыл в «Постниковском пассаже» синематограф под «заграничным» названием «Паризьен», часть же помещений по Никитскому переулку (дом № 4) была занята гостиницей «Пассаж» и меблированными комнатами «Брюссель».
В советское время бывшее торговое заведение приютило несколько театров: в 1929–1936 гг. работал «театр обозрений», его сменил театр В.Э. Мейерхольда, игравший здесь в то время, пока строилось специально для него разработанное здание на Триумфальной площади. Потом тут играл Театр эстрады и миниатюр (в 1938–1946 гг.), а после него – Театр имени М.Н. Ермоловой. Это здание хотели снести, чтобы выстроить вторую очередь гостиницы «Интурист», кошмарным силуэтом вторгнувшуюся в московскую панораму, но, к счастью, от этой затеи отказались.
В пожар 1812 г. здания университета сгорели до основания – на Моховой высились только обгоревшие стены. Его преподаватели и студенты были тогда в Нижнем Новгороде. В 1813 г. обсуждали вопрос о возвращении университета в Москву, но было неизвестно, где проводить занятия. В конце концов заключили договор о найме домов, принадлежащих купцу А.Т. Заикину, рядом с университетским участком, в Никитском переулке (дом № 5). В этих домах, которыми позднее владел корнет А.И. Яковлев, университет помещался до 1818 г., когда 10 октября открылся в торжественной обстановке восстановленный архитектором Д.И. Жилярди главный университетский корпус. Здесь жил университетский профессор, юрист Н.Н. Сандунов.
В высоком пятиэтажном доме под тем же № 5 в 1897–1900 гг. жил профессор Московского университета Д.Н. Анучин, основоположник антропологии в России, основатель университетского Музея антропологии, руководивший созданной им кафедрой географии в Московском университете. В конце XIX в. здесь жили В.Ф. Лугинин, организовавший в университете первую в России термохимическую лабораторию, а также химик Н.И. Курсанов. С 1896 г. и до кончины в 1925 г. здесь жила артистка Е.К. Лешковская, прославившаяся ролями кокеток и интриганок. Проникновенные слова написала о ней Т.Л. Щепкина-Куперник: «Жизнь свою Лешковская кончала тяжело. Болезнь доставляла ей страшные физические страдания, а окончательный разрыв с любимым человеком подтачивал душу, В последние годы я нередко бывала по поручениям Ермоловой у нее дома, в ее скромной, но уютной квартире, в нижнем этаже дома на улице Белинского, Ни грусть, ни болезнь не могли стереть в ней необыкновенного изящества ее черт, фигуры, позы, мягких серых тонов ее одежды и меха, в который она зябко куталась: „вечная женственность” не покидала ее, а внешнее изящество брало свои истоки в изяществе ее души. И только мучительно-печально было видеть, как эта женщина, созданная, казалось, для блеска и солнца, безрадостно доживала свои дни. И ушла, точно, с упреком судьбе, давшей ей все, чего может желать женщина: талант, красоту, успех – все, кроме счастья».
Тут также находилась квартира литературоведа и историка театра А.К. Дживелегова в 1909–1952 гг., чьи труды были посвящены трем замечательным представителям итальянского Ренессанса: Данте Алигьери, Леонардо да Винчи и Микеланджело. Он редактировал и участвовал в написании большого труда «Отечественная война и русское общество», в продолжение 40 лет работал в редакции энциклопедического словаря «Гранат». В 1930-х гг. в этом доме жил писатель Е.А. Пермяк.
В 1994 г. внешний вид дома существенно изменился: его переделали для московского Департамента строительства – все сломали, за исключением фасадной стены, и перестроили (архитектор И.А. Покровский и др.). Рядом с бывшим университетским домом в 1801 г. под руководством профессора А.А. Прокоповича-Антонского устроили Малый ботанический сад, где выращивали оранжерейные редкие растения, полученные из сада имения Разумовских Горенки.
Весь следующий участок до Тверской занят монументальными зданиями: Министерства связи, на углу – Центральным телеграфом, построенным в 1927 г. по проекту архитектора И.И. Рерберга, и возведенной к Олимпиаде 1980 г. Международной автоматической телексной станцией (1980, архитекторы Ю. Шевердяев, А. Мелихов, В. Уткин). Эти здания выстроены на обширном участке, где находился дом генерал-фельдмаршала князя Н.Ю. Трубецкого, опытного политика, долго удерживавшегося у кормила власти. В 1740–1760 гг. он занимал один из высших постов в Российской империи – пост генерал-прокурора Сената. В 1770 г. его дом был приобретен казной для Межевой канцелярии, помещавшейся там до 1788 г. В этом году университет просил предоставить ему дом, ибо новое его здание на Моховой строилось весьма медленно «за уменьшением назначенной на то суммы по нынешним военным обстоятельствам». Тогда шла разорительная Русско-турецкая война, закончившаяся победным Ясским договором 1791 г. В старых помещениях университета на Красной площади было уже тесно «по причине умножающихся ежедневно учеников» и еще потому, что было «негде расположить все принадлежности университетской, как то: библиотеки, кабинета натуральной истории, физических машин, анатомии, лаборатории, ботанического сада и протчих вещей, находящихся в совершенном неустройстве, наносящим вред оным».
Екатерина удовлетворила просьбу университета, указом от 3 октября 1788 г. повелела отдать «казенный дом, где прежде помещалась межевая канцелярия, Московскому университету для употребления на его надобности». И уже и в следующем году сюда перевели университетскую типографию, словолитню и книжную лавку, которыми руководил знаменитый просветитель и книгоиздатель Н.И. Новиков. В типографии печатались «Московские ведомости», которые продавались в книжной лавке в Строгановом переулке, отчего последний скоро стал называться Газетным. Тут же была и одна из первых московских публичных библиотек.
В дом Трубецкого решили поместить университетский пансион. Его перестраивал М.Ф. Казаков. Как писал директор пансиона: «Из суммы, вносимой воспитанниками пансиона, отделан мною в полтораста тысяч рублей архитектором Козаковым так, что в нем были не только удобные классы, спальни и залы, но и театр был весьма удобный и поместительный для публичных представлений». Казаков выделил левый угол здания эффектной купольной ротондой, отмечавшей поворот улицы в этом месте. Симметричная ей вторая ротонда была построена уже позже; в ней находилась домовая церковь пансиона, освященная во имя преподобного Сергия; в 1818 г. по повелению императора Александра I церковь перестроили и освятили во имя Воздвижения Креста. По воспоминаниям, главные ворота тогда были с Газетного переулка, а по Тверской еще не было построено здание по красной линии. По переулку шла кирпичная ограда, у ворот стоял небольшой флигель, в котором жил директор пансиона А.А. Прокопович-Антонский. У него квартировал В.А. Жуковский, который здесь, как утверждают, написал поэму «Людмила». П.А. Вяземский вспоминал, что, возвращаясь «за полночь с какой-нибудь вечеринки или бала» Газетным переулком, он видел свет в окне Жуковского и заезжал к нему на беседу.
В 1791 г. в доме разместился университетский Благородный пансион, закрытое учебное заведение для дворянских детей, одно из лучших в России, ставший центром общественной и литературной жизни Москвы. Учебные программы значительно превышали гимназические. Учившийся в пансионе будущий военный деятель Д.А. Милютин вспоминал, что уровень пансиона «значительно превышал уровень гимназического. Так, в него входили некоторые части высшей математики (аналитическая геометрия, начала дифференциального и интегрального исчисления, механика), естественная история, римское право, русские государственные и гражданские законы, римские древности, эстетика». В пансионе преподавали крупные ученые Московского университета, а среди его воспитанников были М.Ю. Лермонтов, Е.А. Баратынский, А.П. Ермолов, братья Милютины, А.С. Грибоедов, А.Ф. Вельтман, В.Ф. Одоевский, С.П. Шевырев и многие другие известные деятели. Особенно увлекались воспитанники пансиона литературой. Они создали «Дружеское литературное общество», в котором принимали участие братья Андрей и Александр Тургеневы и В.А. Жуковский. В пансионе издавались рукописные журналы и альманахи, ставились спектакли. В залах пансиона устраивались заседания Общества любителей российской словесности, и молодежь видела на них Н.М. Карамзина, И.И. Дмитриева, К.Н. Батюшкова. «Всякое чтение в Обществе, – по словам М.П. Погодина, – делалось предметом живых споров и суждений у студентов. Русский язык был главным, любимым предметом в Пансионе. Русская литература была главною сокровищницею, откуда молодые люди почерпали свои познания, образовывались». Пансион имел, как писал М.Е. Салтыков-Щедрин, тоже его воспитанник, «хорошие традиции и пользовался отличною репутациею». Правда, для правительства Николая I репутация университетского пансиона была основательно подпорчена: в нем получили образование многие декабристы – он «приготовлял юношей, которые развивали новые понятия, высокие идеи о своем отечестве, понимали свое унижение, угнетение народное», – считал воспитанник пансиона декабрист В.Ф. Раевский.