Сергей Шапурко. Чайки за кормой (сборник)

   – У нас пока тихо. Местные власти, к счастью, не знают, что делать.
   – А шо це за ГПЧК такая? – спросил Славик.
   – Я сам толком не знаю. Но коммунисты опять к власти пришли. Я Балалайкину это рассказал, а он позже пропал. С велосипедами…
   – Як с велосипедами? Я же их по всей Японии собирал! – сокрушался боцман.
   – Вот с этим, по крайней мере, все понятно. Миша давно хотел за бугор свалить. А тут еще эти коммунисты, – сказал Андрей.
   – А велики причем? – спросил Славик.
   – Продал, наверное, местным, чтобы деньги на первое время были.
   Члены экипажа немного помолчали и разбрелись по каютам.
   Утром на полицейской машине привезли Балалайкина. Он упирался, но его все-таки погрузили на борт.
   – Велики тэбэ не прощу, – сказал Славик.
   – Это тебе за Сингапур, – хмуро ответил Миша.

Глава 19

   – Ну, почему тебе, Михаил, так хочется остаться за границей? Ты сейчас даже не представляешь себе, как будешь тосковать по Родине. Звериная капиталистическая жизнь просто убьет тебя. Ты же не приспособлен жить рядом с хищниками. Это только кажется, что там красивая жизнь. За довольство и достаток там нужно биться. Биться каждый день, каждую минуту и каждую секунду. Ты готов к такой борьбе? – капитан расхаживал по палубе. Рядом с ним семенил хмурый Балалайкин.
   «Оушен Хоп» после погрузки в Беловане проходил Малаккский пролив. Вода, ровная, как верстак стекольщика, слегка парила соленым туманом. Солнце поджаривало сковородку судна. Вокруг было тихо, как на похоронах у глухонемого. Вдоль далеких берегов приютились убогие хижины на сваях.
   – А что в «совке» делать? Там вон опять коммунисты к власти пришли, – зло возразил Миша.
   – Это временные трудности. Я считаю, будущее у России есть.
   Невдалеке показались две лодки, стоящие в нескольких кабельтовых друг от друга. Ни Андрей, несший вахту на мостике, ни Брумбель с Мишей не обратили особого внимания на них. «Рыбаки, наверное», – подумал Андрей.
   – К тому же, если ты сбежишь с судна, то поставишь весь экипаж и меня лично в очень неприятное положение. Что я доложу в компанию? Где возьму другого матроса?
   – Сейчас не те времена – никто и разбираться не станет, кто там и где пропал. Не нужно это никому. А матроса в следующем же порту пришлют. Желающих много.
   Когда лодки оказались на пеленге у судна, нос «Океанской надежды» зацепил веревку, связывающую лодки и те, следуя законам физики, быстро стали приближаться к борту судна. Этого на корабле никто не заметил.
   – Согласен с тобой, ругать меня не будут, но ты не сбрасывай со счетов мою моральную ответственность.
   В этот момент обе лодки почти одновременно стукнулись о борт судна. На палубу полетели веревки с «кошками». Зацепившись за леера, они намертво закрепили лодки к пароходу. С них с быстротой гепардов на борт полезли вооруженные люди.
   Это были малаккские пираты.
   В мгновение ока они захватили судно и загнали весь экипаж в кают-компанию. Не было только Олега Скалы. Еще с утра его послал боцман в малярку за краской. Там он уютно устроился на старом матрасе и, несмотря на жару, заснул.
   Николаич попытался что-то лепетать про международное право, но его быстро оборвал невысокий малаец в черном берете, видимо, главарь банды.
   – Stop talking! – зло прокричал он.
   – Что вам нужно? Денег? Но у нас их нет! No money! Компания еще не выдавала нам валюту. Только карманные деньги.
   Но пиратов карманные деньги не интересовали. Им нужен был груз. Три с половиной тысячи тонн солярки были лучше, чем небольшие моряцкие зарплаты. Несколько бандитов обследовали судно и, войдя в кают-компанию, доложили о содержимом танков своему главарю. Тот заулыбался – куш был хорошим. Потом он посмотрел на сбившийся в угол экипаж «Океанской надежды» и вновь посуровел. Подозвав к себе двоих боевиков, он что-то быстро начал им говорить, кивая на русских.
   – Пристрелят нас всех, – грустно пошептал на ухо Николаичу Андрей.
   – Да какое они имеют право! Международный трибунал сурово покарает этих бандитов, – возмутился Брумбель.
   – Где он, этот трибунал? Точно поубивают. Причем из наших же российских «калашей».
   В этот момент мощная струя соленой воды ударила из открытого иллюминатора. Главарь банды и трое стоящих рядом с ним бандитов сбило струей, и они упали на палубу. Николаич не растерялся и отдал приказ своей команде:
   – Вяжите их!
   Дважды повторять приказ необходимости не было. Моряки бросились на малайцев, разоружили тех и связали. С автоматами выскочив на палубу, они открыли огонь по двум группам бандитов, находящимся в районе помпового отделения и на корме.
   – Стреляйте вверх! А то все на воздух взлетим! – кричал Николаич.
   Бандиты оказались смельчаками только против безоружных людей. Получив отпор, они тут же попрыгали за борт.
   К морякам, еще не остывшим от короткого боя, подошел весь мокрый Олег Скала.
   – Вот ты красавчик! – Вадик похлопал Олега по спине, – как догадался «пожарником» пиратов окатить?
   – Проснулся в «малярке», смотрю, чуваки какие-то с автоматами по палубе бегают. Думаю, беда, пацанов надо выручать. Оружия у меня нету, а рашкетками и кисточками не много навоюешь. Вот и решил водяным «пулеметом» воспользоваться.
   – А пожарный насос как запустил? – удивился Вадим.
   – Так ты же сам учил. Там два клапана всего открыть и кнопку нажать.
   Подошел Николаич. Обнял Олега.
   – Спасибо тебе, Скала! Выручил ты нас! Так, ребята, тех, что в кают-компании, тоже за борт. Ничего, до берега доплывут. Лодки их отвязать. Автоматы выкиньте и о произошедшем никому ни слова. Отписываться потом замучаемся.
   Вечером Лысый приготовил праздничный ужин. Николаич разрешил выдать из артелки по бутылке вина. Взяв в руки бокал, он встал и с тихой радостью сказал: «Вот теперь я чувствую, что мы – экипаж».

Глава 20

   Молодой европеец в белых шортах и синей футболке, пряча глаза за темными стеклами солнцезащитных очков, продвигался по шумным улицам Бомбея. Он поминутно останавливался и, с трудом отловив кого-нибудь из смуглых вертлявых индусов, спрашивал по-английски:
   – Где Комитет по делам миграции?
   Местные понимали английскую речь, но не понимали молодого человека, который, к слову сказать, был не кем иным, как Михаилом Балалайкиным.
   Еще с утра он улизнул с «Океанской надежды», которая успешно избежав пиратского плена, стала под выгрузку в Бомбее или Мумбаи, как этот индийский гигант называют сами индусы.
   Огромный и запутанный мегаполис, расположенный на семи островах, оказался весьма сложным для новичка, и Балалайкин безнадежно заблудился. Старинные особняки викторианского стиля сменялись современными зданиями, мосты – площадями, а искомого госучреждения все не было.
   Солнце уже было в зените. Его раскаленные лучи нещадно жгли город. Но, судя по всему, никто, кроме Миши, этого не замечал. По грязным тротуарам сновали бесконечным потоком озабоченные чем-то горожане. По улицам еле двигалась транспортная масса, состоящая, в основном, из легких своих видов. Непрестанно крича, рикши и их велособратья прокладывали себе дорогу. Шум стоял, как во время футбольного матча.
   Выйдя на Набережную возле Триумфальной арки под названием «Ворота Индии», Михаил невольно отвлекся от выполнения поставленной задачи. Невдалеке находились красивые здания колониальных времен. Пристроившись к туристической группе, по внешнему виду, скандинавов, он добрый час вместе с ними разгуливал среди сооруженных англичанами домов.
   Однако, спохватившись, он углубился в город и стал снова приставать к индусам со своим вопросом. Незаметно для себя он забрел в рабочие кварталы. А это, надо заметить, вовсе не знаменитый на весь мир Боливуд, гордость Бомбея. Вонь там стояла такая, что казалось, будто тут вместо кошек и собак, держат скунсов. Население, замученное теснотой и вечными склоками, ненависти к пришельцу не скрывало. Пожилая толстая индуска в грязном сари, облила с балкона Мишу помоями.
   Тот опрометчиво свернул в проулок, чтобы почиститься, где был тут же ограблен местной шпаной. Получив порцию слезоточивого газа из баллончика и почувствовав холодное лезвие ножа у горла, Балалайкин безмолвно отдал имеющиеся у него от аферы в Сингапуре и продажи велосипедов деньги. Забрав наличность, грабители моментально исчезли.
   Когда злой, как сто чертей, Михаил вышел на дорогу, его тут же сбил похожий на «горбатый» «Запорожец» автомобиль. Водитель объехал лежащего на мостовой Мишу и спокойно продолжил свой путь. Испытав такие коллизии, Балалайкин решил не придерживаться утреннего плана. Грязный, с болью в боку, разбитым коленом и слезящимися глазами, он побрел на судно. «Видно не для меня вся эта экзотика», – грустно подумал он.
   В это время, когда Миша, как побитая собака, возвращался на пароход, Андрей и Олег, отпросившись у Брумбеля, пошли на Бомбейский базар за сувенирами.
   – Ты что купишь? – спросил Мелкий.
   – Не знаю пока. Там посмотрим, – уклончиво ответил Олег. Конкретных планов у него не было, но и на судне сидеть не хотелось.
   – А я статуэтку шестирукой богини Кали куплю.
   Придя на торжище друзья растерялись. Они и представить себе не могли, каким огромным может быть базар. Тут же к ним подлетели торговцы, исповедующие активные методы продаж.
   Мелкий и Скала, растерявшись от такого прессинга еще больше, даже взялись за руки. Индусы наседали. Андрей, отбиваясь от протягиваемой ему всякой хрени, прокричал:
   – Ноу мани! Нет у нас денег, дятлы!
   Торгаши, зло насупившись, разошлись.
   – Андрюха, пошли на судно. Ну ее к лешему эту Кули.
   – Кали, – поправил Мелкий. Тут он заметил симпатичную индуску, торговавшую чаем.
   – Надо бы на судно чая взять. Хорошего, индийского, – сказал он и, подойдя к азиатке, спросил:
   – Чаем торгуете?
   Та английский знала и в весьма пространных выражениях подтвердила сей очевидный факт.
   Мелкий начал неумело ухаживать. Скала стоял рядом и тосковал. После пятнадцатиминутной беседы Андрей знал, что девушку зовут Муида и что живет она одна тут же неподалеку.
   Поскольку вечер вступал в свои права, торговля пошла на убыль. Муида закрыла свою лавку. Андрей, распаленный томными взглядами девушки, нес какой-то бред о сибирских лесах, но азиатка слушала его благосклонно. Чувствуя, что его не отвергают, Мелкий вызвался проводить ее домой. Муида согласилась. Скала, не знающий, куда себя деть, поплелся за парой. Изредка он гнусаво спрашивал:
   – Андрюха, куда мы идем? Может, на судно пойдем?
   – Идем пробовать чай. Нельзя же без пробы покупать. А на судно успеем. Выгрузка завтра утром заканчивается.
   Возле двери Андрей остановился и обратился к Скале:
   – Олежа, ты тут с полчаса погуляй, пока я чай протестирую.
   – А это… я как же?
   – Я ж тебе говорю: погуляй. Я скоро.
   Перед самым носом Скалы захлопнулась дверь. Он сел на стоящий рядом деревянный ящик и недоуменно проговорил:
   – А чего меня чай пить не позвали?
   Мелкий не появился ни через полчаса, ни через час, ни через два.
   Олег, потеряв терпение, начал колотить в дверь. Минут через пять высунулся Мелкий. Он был раздетый.
   – Ты чего тарабанишь? Ночь уже на дворе. Соседей разбудишь.
   – А ты почему голый? – удивился Скала.
   – Жарко здесь. А еще чаю попили. Ты не грусти, я скоро.
   Вышел Андрей только под утро. Олег встретил его градом упреков.
   – Ты что ж это делаешь? Мы же на судно опоздаем!
   – Ничего, сейчас такси возьмем.
   Но такси не было. На углу стояла одинокая повозка, в которой спал рикша.
   Друзья растолкали работника общественного транспорта и приказали срочно везти их в порт.
   Полусонный индус вез их крайне медленно.
   – Опоздаем так! – занервничал Мелкий, – спишет нас Николаич.
   – Все из-за тебя! Как можно до утра чай пить?!
   – Ну и дебил ты, Скала! Какой чай?! Она мне позы Камасутры показывала. А их, оказывается, много. Вот и припозднился.
   Олег поменялся в лице.
   – Ах ты гад! Ты там с девкой развлекался, а я на улице парился! Какой же ты мне друг, если не поделился?! Я, может быть, тоже бабу хочу.
   – Хотел бы – имел бы. Ладно, это уже прошло. Теперь надо на судно успеть. Видишь, Олежа, какой рикша дохлый, невмоготу ему такого борова, как ты, везти. Помог бы ему.
   Олег слегка посомневался, но вылез из тележки и взявшись за длинный шест и отодвинув взмыленного индуса, сказал:
   – Слабак! Смотри, как надо!
   Скала попер тачку так, что затрещали колеса. Разжалованный индус на ходу вскочил в возок и тихо устроился возле Андрея – такой расклад его вполне устраивал.
   Азиатская луна осыпала серебром весьма забавную картину. По притихшим улицам Бомбея русский кузнец на бешеной скорости пер бамбуковую тележку, в которой сидели его довольный, как обожравшийся сметаны кот, его товарищ и мирно спящий индус-рикша.

Глава 21

   Жизнь моряка – это вечное скитание. Меняются города, меняются страны. Разные народы сменяют друг друга. Природа то радует буйством красок, то пугает унылостью северных пустынь. Самобытная архитектура, разные языки, обычаи и уклад жизни стремглав проносятся мимо морских скитальцев, как деревья за окном электрички. Напыщенная и гордая Европа сменяет наивную Африку, закомплексованная Латинская Америка – наглые Штаты, хитрая Азия – далекую Австралию. Судовой люд, уставший от океана, спешит на берег, покупает подарки домашним и мерит все на свой лад. Впечатления от увиденного наслаиваются и вскоре перестают волновать. И только выйдя на пенсию, просоленный боцман незаметно смахнет слезу, вспоминая улыбку стройной мулатки, у которой он покупал дешевые бусы.
   Моряки «Оушен Хоп», как чайки за кормой их судна, оказались позади стремительно продвигающейся вперед свой Родины. Не могут они догнать-понять обновленную странную Россию, выбирающуюся из-под обломков социализма. Оттого, может быть, и подались в дальние края в надежде пересидеть среди волн российское лихолетье.
   «Океанская надежда», покинув Индию, устремилась в Африку. Форштевень резал волну, ветер не давал покоя либерийскому флагу, под которым был зарегистрирован танкер. Экипаж занимал себя судовыми работами. Миша и Олег очищали от ржавчины балластную цистерну на корме. Скала работал на совесть. Пыхтя и сопя, он усердно тер переборки железной щеткой. Балалайкина работа не вдохновляла. Он забрался в более-менее сухое место между шпациями и, прикрыв глаза, стал мечтать. Неудачи последнего времени слегка поохладили его пыл, но стремление каким – либо образом резко улучшить свое бренное существование продолжали будоражить его фантазию. Какого-нибудь конкретного плана, как занять в мировом сообществе более достойное положение, у него не было. Он успокаивал себя тем, что все произойдет как-то само собой. Весь путь к богатству и славе его воображение прокручивало в ускоренном режиме. Это было неинтересно. Самое главное начиналось потом, когда уже есть и деньги, и почет. Он представлял себя на шикарной яхте. Его окружают грудастые блондинки, милые, как кошки, и такие же глупые. Миша берет трубку и по спутниковому телефону звонит в покинутую им Россию. Звонит своему товарищу. «Привет, Максим! Как дела?» – «Это кто? Ты что ли, Балалайкин?» – «Да, я» – «А где ты?» – «Я – на Гавайях. Отдыхаю на своей яхте» – «Где?!! На чем?!!» – «Чем занимаешься, Макс?» – «Дома канализацию прорвало. Устраняю. Потом, когда закончу, пойду искать хлеб. Говорят, в 10 микрорайоне есть. Очередь, правда, два километра» – «Ну, ладно, пока. Пора ужинать» – «А что у тебя на ужин?» – «Омары, креветки, запеченная каракатица. На десерт – ананасы и бананы» – «Ух ты! Здорово!»
   Большая капля конденсата, смешавшись с ржавчиной и приобретя от этого бурый оттенок, обретя необходимую массу, оторвалась от подволока, преодолев короткое расстояние, смачно шлепнулась на лицо Балалайкина. Приятный диалог, звучавший в фантазиях Михаила, прервался. Он недовольно открыл глаза и осмотрелся. На расстоянии протянутой руки он увидел прикрученный к переборке пакет коричневого цвета. Слегка озадаченный, Миша отвязал его и открыл.
   Олег, работавший невдалеке, услышал приглушенный вскрик.
   – Миша, ты чего там?
   Гробовая тишина заполнила отсек. Балалайкин смотрел на прозрачные камешки и молчал. Бриллианты весело лучились от едва пробивавшегося через люк света. Мишин мозг завис.
   – Балалайкин, ты че? Что с тобой? Чего молчишь? – заволновался Олег.
   Миша очнулся. Выйдя из ступора, он нарочито громко сказал:
   – Все нормально, Скала. Работаю.
   – А чего кричал?
   – Палец поранил.
   Первый шок у Миши прошел. Сверкая не хуже бриллиантов, он спрятал пакет за пазуху и полез наверх.
   – Шабашим, Скала. Пора и перекурить.

Глава 22

   Внутренняя жизнь Балалайкина после шальной находки круто изменилась. Однако внешняя продолжала оставаться прежней – он очень боялся, что команда заметит довольство на его лице и что-нибудь заподозрит. На всякий случай, он стал еще большим пессимистом, чем был. Зато, придя к себе в каюту, он тут же начинал отчаянно мечтать.
   Судно же, не заметив крутого перелома в судьбе одного из своих матросов, подошло к берегам Африки. Местный грузовой терминал не отличался высокой пропускной способностью и «Океанская надежда» жарилась на рейде, ожидая очереди. Используя неожиданный отдых, народ развлекался, как мог. Славик в каюте в очередной раз паковал японские трофеи. Олег тягал на бот-деке гири, вымещая излишнюю энергию из своего организма. Крошкин у себя в каюте примерял многочисленные вещи, приобретенные в портах захода и репетировал перед зеркалом амбициозное возвращение домой. Николаич на мостике изучал документы и карты и тосковал по дому. Андрей и Вадик, воспользовавшись неожиданной паузой, занялись рыболовством. Ловить решили акулу.
   – Потом сфоткаемся с ней, – агитировал партнера Мелкий.
   – И печень у нее вкусная, – осторожно заметил Сочинцев.
   Не слишком рассчитывая на удачу, ловцы опустили мощный крючок, с нанизанным на него увесистым куском мяса, на толстой леске в воду. Как только наживка погрузилась в море, последовал мощный рывок и Вадик, державший катушку, на которую была намотана леска, упал и заскользил худым своим телом по палубе к борту. Отчаянно крича, он мертвой хваткой держал катушку. Древний инстинкт охотника придавал ему силы. Мелкий пассивно наблюдал за динамично развивающимися событиями, лишь разинув рот. Вадик зацепился за леерное ограждение и в море не упал. Андрей, очнувшись от временного ступора, выхватил из рук Вадика леску и ловко намотал ее на находящийся рядом кнехт.
   – Поймали! Акулу поймали! – кричал Мелкий, помогая подняться Сочинцеву.
   Механик, пережив небезопасное приключение, его радости не разделял.
   – А как мы ее вытащим?
   Мелкий немного подумал и засиял:
   – Есть идея!
   Взяв выброску, они сделали вокруг лески петлю. Потом опустили удавку поближе к воде.
   – Теперь давай вместе сделаем. Ты приподнимаешь акулу, на сколько сможешь, а я – затягиваю аркан, – штурман был возбужден и его слюна горячими каплями била по лицу Вадима.
   – Хорошо, хорошо, я все понял.
   – Поехали!
   Сочинцев уперся ногами в кнехт и потянул катушку на себя. Акула, видимо, устав от борьбы, сопротивление оказывала не сильное. Через время она показалась на поверхности. Это была рыба-молот. Мелкий быстро опустил удавку, зацепил ее за рога-глаза морской хищницы и резко затянул.
   – Есть!
   – А дальше что?
   – Сейчас конец наматываем на турачку брашпиля и тянем.
   Вадик сбегал в машинное отделение и дал питание на брашпиль. Турачка крутилась, рыба-молот медленно поднималась вдоль борта. Когда она была уже на палубе, возник вопрос, что с ней делать дальше.
   – Давай ее пока в бассейн бросим, а завтра что-нибудь придумаем. Может Лысый из нее рыбных котлет понаделает. Ну, и здоровая же она. Ладно, давай, потащили.
   С трудом подняв двухметровую слегка притихшую рыбину, друзья отнесли ее в бассейн.
   День катился к своему завершению, обещая скорую прохладу. Ночью было тихо, как в клубе глухонемых.
   Утром Брумбель проснулся в прекрасном расположении духа. У людей, переваливших за пятый десяток, это бывает довольно редко. Поэтому капитан решил углубить позитив. Он взял полотенце, надел плавки и шлепанцы и пошел к бассейну. Слегка размявшись и похлопав себя по бокам, он разогнался и прыгнул в бассейн. Приятная прохлада с брызгами приняла его в свои объятья. Тело, приобретя необходимый тонус, пело от счастья. Николаич, переполненный бодростью и душевной гармонией, открыл под водой глаза. В полуметре от него неизвестное чудовище висело в толще воды, лениво перебирая хвостом. Взгляд его расположенных на рогах глаз был зловеще спокоен.
   Если бы существовал такой вид спорта, как выпрыгивание из воды, то Яков Николаевич, несмотря на свой возраст, вполне смог бы претендовать на установление мирового рекорда.
   Стоя на краю бассейна и трясясь всем телом, капитан пытался понять, как рыба-молот смогла запрыгнуть на судно. Отойдя от потрясения, он закричал:
   – Боцман! Боцман! Боцмана ко мне!
   Через минуту прибежал Славик.
   – Это что? – спросил Николаич, показывая рукой на бассейн.
   – Бассейн, – удивленно ответил боцман.
   – Я и так вижу. В нем что?
   – Вода.
   – В воде что, идиот?!
   – Ого! А шо це таке?
   – Это я хотел бы у тебя узнать!
   – Не знаю, Николаич. Акула, вроде. Тильки з рогами.
   – Это рыба-молот. Что она делает в нашем бассейне?
   – Плавает.
   – Как она сюда попала?
   – Не знаю.
   – Зови сюда всю команду.
   Допрос экипажа ничего не дал. Вадик и Мелкий молчали, рыба-молот, как ей и положено, тоже. Остальные просто не знали. Дальше возник вопрос, что с ней делать. Не возить же с собой по всему миру. Да и купание в бассейне теперь представлялось проблематичным.
   – Давайте воду спустим, и она сдохнет.
   Решение было здравое, но ситуацию осложняло то обстоятельство, что пробка, закрывающая сток воды, вышла из строя и в отверстие был вставлен деревянный чоп. Вытащить его можно было, только если нырнуть в бассейн.
   – А давайте накормим акулу до отвала мясом, а потом кто-нибудь нырнет и вытащит чоп, – предложил Мелкий.
   – Ты предложил, вот ты этим «кем-нибудь» и будешь, – приказал капитан.
   – Мне нельзя, меня дома мама ждет, – испугано сказал Андрей первое, что пришло в голову.
   – Всех мама ждет. Витя, неси мясо. Олег, держи Ниточкина. Как акула наестся, кидай его в воду.
   Рыба-молот наедалась долго, удлиняя агонию Мелкого. Видя, как мучается не переполненный героизма Андрюха, его подельник Вадик сказал:
   – Скала, отпусти его. Я нырну.
   Мимо пораженного его самоотверженностью и благородством экипажа Вадик прошел с гордо поднятой головой.
   – Спасибо, друг! – крикнул Андрей.
   Вадик разбежался и прыгнул в бассейн. Обожравшаяся мяса акула лишь слегка повела своими круглыми глазами. Сочинцев быстрыми движениями расшатал чоп и вырвал его из отверстия. Вынырнул он возле бортика, где его схватили Скала и Славик и вытащили из воды.
   На ужин Лысый приготовил суп из акульих плавников и рыбные котлеты.
   – Спасибо, брат! – с чувством сказал Никочкин Вадику, когда они вышли из кают-компании, – спас ты меня.
   – Да ладно, что уж там. Я когда-то в энциклопедии читал, что рыба-молот на людей не нападает.
   К ночи танкер поставили под погрузку. Краткосрочный отдых закончился, уступая место трудовым будням.

Глава 23

   Красное море пылало жаром, как только что сваренный борщ. «Океанская надежда» с полными танками африканского мазута, аккуратно резала килем ровную, как стекло, поверхность воды. Яков Николаевич нервно ходил по мостику и задавал сидящему на стуле Андрею глупые вопросы:
   – Как мы Суэцкий канал проходить будем? Это же какая ответственность! Там от берега до берега доплюнуть можно. Ты сможешь пройти? Наверняка нет. Что нам делать? Может, сообщить в компанию?
   – Николаич, не парьтесь. Пройдем как-нибудь. Вы же сами говорили: «Не боги горшки обжигают».
   – «Не боги»!.. Тут другая ситуация.
   – До этого же все шло гладко.
   – Вот именно. Похоже, конец фарта наступил.
   – Николаич, еще ничего не случилось.
   – Когда случится – поздно будет.
   Андрей, осознав бессмысленность попыток успокоить капитана, пошел в каюту.
   Суэцкий канал неумолимо приближался. Прямо перед самыми створами судно облепили, как мухи забытое на веранде варенье, утлые суденышки местных торговцев. Они, как обезьяны по лианам, шустро залезли на борт по веревкам и тут же на палубе разложили свой товар.
   – Кожа-можа! Падхады, рюский! Дешево дам!
   Андрея, наблюдающего через иллюминатор, как Славик выторговывает у араба черную кожаную куртку, осенило. Он выскочил из каюты и по трапу спустился на палубу.
   – Эй, правнуки фараонов, а среди вас моряков бывших нет?
   Торговцы загалдели и, недолго посовещавшись, выслали делегата.
   – А зачем тебе, рюский, моряк?
   – Нужен.
   – Я когда-то плавал.
   – А Суэц проходить доводилось?
   – Очень много раз.
   – Отлично! Пойдем со мной. У тебя есть шанс немного подзаработать.
   – Немного?
   – Та делов-то на копейку. Пошли.
   Поднявшись на мостик, сияющий Мелкий представил араба капитану: