Страница:
Лица жертвы я не видел. Но я сразу понял, кто это: судя по миниатюрной фигуре, судя по одежде, которая была на ней – длинная юбка с разрезом и цветастая блузка, залитая теперь кровью, – это была Сью.
В свете автомобильных фар видна рукоять ножа, торчащая под левой лопаткой.
Я с трудом проглотил подступивший к горлу тошнотный комок.
Почему-то я был уверен в том, что в ее спине торчит тот самый кухонный нож, которым я не так давно очищал от кожуры предназначенные для переработки на сок цитрусовые.
Один из полицейских, присев на корочки подле трупа, перевернул тело – теперь жертва лежала на боку, так что было видно ее лицо, вернее, то, что было раньше таковым. Картинка, которая мне открылась, была жуткой: вместо человеческого лица – кровавая маска. На руках тоже были видны порезы; кто-то изрезал ее всю ножом или еще каким-то острым предметом.
– Вы ее знаете, эту девушку? – спросил подошедший к нам старший офицер. – Это вы ее убили? – Он ткнул мне в грудь пальцем. – Ну?! Глупо отпираться!! Отвечайте!
– Я никого не убивал.
– Все так говорят. – Мне показалось, что таец ухмыльнулся. – У вас тут, как я понимаю, была драгс-вечеринка? Вы употребляли наркотики?
– Я не употребляю наркотиков.
– Неужели? Да вы и сейчас еще под кайфом. – Губы азиата вновь сложились в саркастическую усмешку. – Ну-ка, возьмите себя в руки!! Учтите, все улики налицо!
– К чему этот спектакль? – наконец произнес я то, что вертелось у меня на языке начиная с того момента, когда я пришел в себя. – Что вам от меня нужно?
– Вам будут предъявлены обвинения сразу по нескольким пунктам Уголовного кодекса Королевства Таиланд! – цедя слова, сказал тайский офицер. – Начиная от обвинения в незаконном пересечении границы нашей страны по поддельному документу, в провозе крупной партии наркотиков и заканчивая насилием и убийством… Осуществленным, вероятно, в сговоре с вашей сообщницей в жестокой изуверской форме.
– Повторяю, офицер – я никого не убивал.
– Вы лжете.
– А моя спутница здесь и вовсе не при делах!
– Должен предупредить, что по некоторым пунктам обвинения, которое будет выдвинуто вам и вашей сообщнице, вам грозит смертная казнь! – продолжил таец. – Так что советую сотрудничать со следствием! И учтите следующее… Если вы дадите чистосердечные показания, возможно, это обстоятельство в будущем будет принято во внимание судом.
Я еще раз посмотрел на изуродованный кем-то труп девушки с торчащей под левой лопаткой рукоятью ножа.
Потом медленно, но выразительно покачал головой, давая понять, что я отказываюсь играть в эти непонятные мне полицейские игры.
Но и это еще было не все; нынешняя адская ночь приготовила мне немало убойных сюрпризов.
От соседнего бунгало, арендуемого парой пожилых фарангов, в нашу сторону двинулся какой-то человек. Судя по походке, по самому силуэту, вряд ли это был наш сосед Питер, передвигающийся обычно с палочкой. Я успел лишь разглядеть, что он, в отличие от других членов этой команды, одет в штатское.
Но тут вдруг на площадке разом погас свет!.. Тот, кто сидел в микроавтобусе, потушил фары; кто-то из этой компании одновременно выключил пакетником дежурное освещение.
Офицер тайской полиции выкрикнул что-то, чего я не разобрал совершенно. Повернувшись на каблуках, он торопливой походкой, едва не вприпрыжку, устремился к микроавтобусу. Один из тех громил, что держали меня, прихватив за предплечья, отклеился, отвалил; шагая широко, упруго, он нагнал местного полицейского, и они скрылись в чреве фургона.
Другой – тот, у которого на руке часы «сейко», – переместился мне за спину. Я ощутил, как в хребет между лопаток уперлось что-то твердое, металлическое.
– Стой смирно, чувак, и не дергайся! – сказал он на языке родных осин. – Иначе схлопочешь пулю!..
Странно, но я не удивился, услышав звуки русской речи. Хотя – должен бы удивиться, должен бы изумиться столь неожиданному повороту.
Мужчина, неспешно шествовавший к нам со стороны соседнего бунгало, остановился в двух шагах. После слепящего света включенных автомобильных фар зрение еще не вполне успело адаптироваться к темноте. До рассвета примерно час времени; светает здесь так же резко, без привычного жителю средней полосы России постепенного перехода, как и темнеет. Я смотрел на этого подошедшего от соседнего строения субъекта, пытаясь понять, что это за гусь. Роста он примерно моего, около ста восьмидесяти. Может, чуть поплотнее меня, но не полный; про таких говорят – кряжистый.
На нем светлые брюки и светлая же рубашка, лицо его прикрыто такой же, как у полицейских, шлем-маской.
Наверное, минуту мы стояли вот так, молча глядя друг на дружку. Он, определенно, знал, кто я таков. А я – терялся в догадках.
Когда он заговорил, у меня все оборвалось внутри.
– Вы нарушили наш уговор, Странник, – произнес он хрипловатым голосом. – Вы не выполнили заказ, вы уклонились от работы. – Выждав несколько секунд, чтобы его слова наверняка дошли до меня, он сказал: – И за это вам придется ответить.
Глава 5
В свете автомобильных фар видна рукоять ножа, торчащая под левой лопаткой.
Я с трудом проглотил подступивший к горлу тошнотный комок.
Почему-то я был уверен в том, что в ее спине торчит тот самый кухонный нож, которым я не так давно очищал от кожуры предназначенные для переработки на сок цитрусовые.
Один из полицейских, присев на корочки подле трупа, перевернул тело – теперь жертва лежала на боку, так что было видно ее лицо, вернее, то, что было раньше таковым. Картинка, которая мне открылась, была жуткой: вместо человеческого лица – кровавая маска. На руках тоже были видны порезы; кто-то изрезал ее всю ножом или еще каким-то острым предметом.
– Вы ее знаете, эту девушку? – спросил подошедший к нам старший офицер. – Это вы ее убили? – Он ткнул мне в грудь пальцем. – Ну?! Глупо отпираться!! Отвечайте!
– Я никого не убивал.
– Все так говорят. – Мне показалось, что таец ухмыльнулся. – У вас тут, как я понимаю, была драгс-вечеринка? Вы употребляли наркотики?
– Я не употребляю наркотиков.
– Неужели? Да вы и сейчас еще под кайфом. – Губы азиата вновь сложились в саркастическую усмешку. – Ну-ка, возьмите себя в руки!! Учтите, все улики налицо!
– К чему этот спектакль? – наконец произнес я то, что вертелось у меня на языке начиная с того момента, когда я пришел в себя. – Что вам от меня нужно?
– Вам будут предъявлены обвинения сразу по нескольким пунктам Уголовного кодекса Королевства Таиланд! – цедя слова, сказал тайский офицер. – Начиная от обвинения в незаконном пересечении границы нашей страны по поддельному документу, в провозе крупной партии наркотиков и заканчивая насилием и убийством… Осуществленным, вероятно, в сговоре с вашей сообщницей в жестокой изуверской форме.
– Повторяю, офицер – я никого не убивал.
– Вы лжете.
– А моя спутница здесь и вовсе не при делах!
– Должен предупредить, что по некоторым пунктам обвинения, которое будет выдвинуто вам и вашей сообщнице, вам грозит смертная казнь! – продолжил таец. – Так что советую сотрудничать со следствием! И учтите следующее… Если вы дадите чистосердечные показания, возможно, это обстоятельство в будущем будет принято во внимание судом.
Я еще раз посмотрел на изуродованный кем-то труп девушки с торчащей под левой лопаткой рукоятью ножа.
Потом медленно, но выразительно покачал головой, давая понять, что я отказываюсь играть в эти непонятные мне полицейские игры.
Но и это еще было не все; нынешняя адская ночь приготовила мне немало убойных сюрпризов.
От соседнего бунгало, арендуемого парой пожилых фарангов, в нашу сторону двинулся какой-то человек. Судя по походке, по самому силуэту, вряд ли это был наш сосед Питер, передвигающийся обычно с палочкой. Я успел лишь разглядеть, что он, в отличие от других членов этой команды, одет в штатское.
Но тут вдруг на площадке разом погас свет!.. Тот, кто сидел в микроавтобусе, потушил фары; кто-то из этой компании одновременно выключил пакетником дежурное освещение.
Офицер тайской полиции выкрикнул что-то, чего я не разобрал совершенно. Повернувшись на каблуках, он торопливой походкой, едва не вприпрыжку, устремился к микроавтобусу. Один из тех громил, что держали меня, прихватив за предплечья, отклеился, отвалил; шагая широко, упруго, он нагнал местного полицейского, и они скрылись в чреве фургона.
Другой – тот, у которого на руке часы «сейко», – переместился мне за спину. Я ощутил, как в хребет между лопаток уперлось что-то твердое, металлическое.
– Стой смирно, чувак, и не дергайся! – сказал он на языке родных осин. – Иначе схлопочешь пулю!..
Странно, но я не удивился, услышав звуки русской речи. Хотя – должен бы удивиться, должен бы изумиться столь неожиданному повороту.
Мужчина, неспешно шествовавший к нам со стороны соседнего бунгало, остановился в двух шагах. После слепящего света включенных автомобильных фар зрение еще не вполне успело адаптироваться к темноте. До рассвета примерно час времени; светает здесь так же резко, без привычного жителю средней полосы России постепенного перехода, как и темнеет. Я смотрел на этого подошедшего от соседнего строения субъекта, пытаясь понять, что это за гусь. Роста он примерно моего, около ста восьмидесяти. Может, чуть поплотнее меня, но не полный; про таких говорят – кряжистый.
На нем светлые брюки и светлая же рубашка, лицо его прикрыто такой же, как у полицейских, шлем-маской.
Наверное, минуту мы стояли вот так, молча глядя друг на дружку. Он, определенно, знал, кто я таков. А я – терялся в догадках.
Когда он заговорил, у меня все оборвалось внутри.
– Вы нарушили наш уговор, Странник, – произнес он хрипловатым голосом. – Вы не выполнили заказ, вы уклонились от работы. – Выждав несколько секунд, чтобы его слова наверняка дошли до меня, он сказал: – И за это вам придется ответить.
Глава 5
Москва, ЦАО
Двое молодых парней в среднем темпе, почти не разговаривая, бросая взгляды по сторонам, шли по тротуару по южной стороне Большой Никитской. Им было лет по двадцать с небольшим. Оба имели славянскую наружность; роста среднего, такого же телосложения.
Особо ничем не примечательны: парни как парни, таких полно в столичном муравейнике.
Одеты по погоде – джинсы, кроссовки, ветровки с отброшенными на спину капюшонами. Разнился разве что цвет курток, у одного она светло-серая, у другого комбинированная, синяя с белыми вставками.
Эти двое приехали в столицу из Можайска на электричке. Работать в родном городе для них давно уже стало делом небезопасным… Оба не раз допрашивались в прошлом по подозрению в участии в автомобильных кражах. С поличным, правда, их не удавалось взять, фортуна пока им благоволила. Да они и сами до поры проявляли осторожность, свою добычу сдавали не местным барыгам, а реализовывали через рыночных торговцев да через знакомого в одном из московских ломбардов. Именно сочетание этих факторов, а еще наличие некоторой доли везения и предусмотрительности позволили этим двоим до настоящего дня оставаться на свободе.
Сегодняшний день, кстати, для них пока что складывался неудачно.
С Белорусского вокзала они отправились прямиком на Грузинскую, где сменным приемщиком в ломбарде работал их земеля. Причем это был не просто земляк, а двоюродный брат Тимохи, одного из двух этих парней. Тим еще на прошлой неделе передал брательнику под небольшой аванс две новенькие автомагнитолы. А также зеркала от BMW-7 (тоже ходовой товар) и еще кое-что по мелочам.
Родственник ничем не порадовал. Выяснилось, что товар не удалось пока реализовать даже за полцены. Более того, он сердитым шепотом, хотя в помещении не было никого из посетителей, отчитал своего младшего двоюродного брата за то, что тот нарисовался прямо на рабочем месте, да еще и не один.
Отчитал, а затем еще и строго-настрого наказал не являться сюда, но ожидать звонка на мобилу или СМС-сообщения от него.
Наличности у Тимохи с Саньком кот наплакал; вчера вечером Тим толкнул свой сотовый за сущие гроши, чтобы купить у знакомого дилера два чека, две дозы «герыча».
В столицу отправились отчасти еще потому, что утром, когда сели на электричку до Белорусского, находились децал под кайфом. Тимоха был уверен (почему-то), что двоюродный брат уже пристроил своей обширной клиентуре переданные ему ништяки. А следовательно, в Москве их ждут деньги. Не так, чтоб уж больно большие, но три или четыре сотни баксов на дороге тоже не валяются.
Но он ошибся, приняв нарисованную им же самим в голове картинку за реальность.
Тиму не только не удалось получить расчет за переданный им на реализацию товар, но пришлось еще и унижаться, чтобы выпросить у двоюродного брата триста рублей в долг.
Несолоно хлебавши, двое парней отправились обратно на Белорусский. Здесь, на площади близ вокзала, они купили в минимаркете две банки пива и пару беляшей. Надо было срочно что-то придумать, что-то предпринять, чтобы поправить свое пошатнувшееся в последние дни материальное положение.
– Ну что, возвращаемся, Тим? – угрюмо произнес Санек. – Что с баблом?
– Хреново.
– Денег на билеты до первой станции хотя бы наскребем? Дальше-то зайцами…
– А что будем в Можае делать? – Тим отправил в урну пустую жестянку. – Дилер в долг нам «герыча» больше не даст…
– Не, не даст, – скучным голосом сказал Санька. – Точно не даст.
– И перекумариться, брат, не на чем и не за что. Так что… Хм… Есть одна мыслишка!..
– Что придумал?
– Помнишь, мы осенью и зимой удачно здесь несколько тачек почистили?
– Ну… – Санек невольно заозирался. – Так то ж когда было, – зашептал он. – Народ валил как шальной. Митинги… или че там было…
– Митинги, шмитинги… нам-то какая разница?!
– Да сейчас вроде спокойно… как-то оно все устаканилось.
– А откуда ты знаешь? – Тим остро посмотрел на товарища. – Ты че, может, газеты читаешь? Или ящик смотришь, чтоб быть в курсе новостей?
– Слушай, Тим… не сношай мне мозг! Выкладывай, че ты там придумал!
– Раз уж мы здесь, то хрена ли нам при первом обломе валить к себе в Можай?!
– Ну? – Санек потер ладонью влажный от испарины лоб. – А что делать-то?
– Прошвырнемся по тем точкам, где нам подфартило…
– Так, так…
– Может, на дурака какую-нибудь тачку почистим! Я знаю одного барыгу… Мало, тварь, дает… но платит сразу и наликом! Если возьмем чё-нить путное, то съездим в Реутово… Я знаю, где он тусуется и как его вызвать.
– У меня из инструмента только перочинный нож и струна с петлей… – Саня похлопал себя по тощей борсетке. – Так что если только на лоха какого-нибудь попадем…
Они выждали, пока мимо них, просеивая глазами толпу, но не удостоив даже взглядом этих двоих, прошествовал парный полицейский патруль.
– Если и это дело не выгорит, – задумчиво произнес Тим, – то спустимся в метро.
– В метро?
– Придется вспомнить молодость, Санек…
– Ты это о чем?
– Подрежем сумку или щипнем лопатник у какого-нибудь ротозея! Ну не подыхать же нам с голоду, когда куча народа вокруг жрет в три горла и ездит на крутых тачках?
Он ободряюще хлопнул товарища по плечу.
– Санек, это ж Москва, город больших возможностей и богатых лохов!.. Вот увидишь, свое мы возьмем.
Парни повернули возле угла дома с салатового цвета фасадом с Большой Никитской на бульвар. Никакого особого плана ни у Тимофея, ни тем более у его приятеля не было. Они оказались здесь, потому что когда-то им повезло. Месяца три назад они почистили салон «Лексуса», припаркованного в ближнем переулке. А спустя неделю еще раз удачно поохотились: это было в выходной, когда здесь собралось какое-то протестное стадо, и они вскрыли оставленную близ одного из домов на бульваре новенькую иномарку…
Тим первым увидел выбравшегося из серебристого «Дастера», припаркованного чуть дальше, у другого крыла этого же здания, мужчину. Он дернул приятеля за рукав, подавая знак. Затем присел на одно колено – сделал вид, что у него что-то не в порядке с кроссовкой, что надо завязать распустившийся шнурок (хотя обувка у него на липучках). В то же время он продолжал наблюдать за тем мужиком в сером костюме, что только что – на глазах у него – выбрался из внедорожника…
Вот тот подошел к двери кафе… А вот уже он скрылся за этой дверью!..
«Не поставил тачку на “сигналку”! – пронеслось в голове у Тима. – Унесся в кафе как угорелый! Ой-ё!.. это шанс!..»
Он достал из кармана мятую пачку, в которой остались две или три сигареты и в которую же была вложена дешевая китайская зажигалка.
– «Дастер», – просипел он (голос внезапно сел). – Саня… откроешь со стороны пассажира!
– Понял, – подобрался напарник. – Камеры видишь где-нить?
– Не парься! – Тимофей все же покосился на фасад здания, возле которого они остановились. – Не, не вижу… но капюшон не помешает накинуть!
– А если этот чувак вернется?.. А если…
– Вскрывай по моему сигналу, – перебил его Тим. – Я перемещусь ближе ко входу! Как только я прикурю… вскрывай. Понял?!
– Отход?
– Обратно за угол!
– Понял!
– Я – сразу за тобой. И потом рвем когти отсюда!..
Давно доказано, что женщины более внимательны, более наблюдательны и менее склонны к рассеянности и дуракавалянию на рабочем месте, нежели мужчины. Собственно, именно по этой причине большинство из персонала имеющихся нынче почти в каждом районе округа центров наблюдения (ПЦВН или ИТЦ) – женщины.
Но в то же время надо понимать, учитывая огромные объемы информации, выведенной на сотню с лишним плоских мониторов в операционном зале – по три или четыре на оператора, – что для того, чтобы обнаружить нетипичную или криминальную ситуацию там, где люди стараются действовать тихо, не привлекая к себе внимания, требуется еще нечто, помимо самой техники, опыта, профессиональных навыков и внимания. Можно назвать это нечто везением или удачей: фортуна переменчива, она может улыбнуться как человеку, преступающему закон, так и тому, кто стоит на страже этого самого закона и порядка.
Одна из тридцати шести сотрудниц дежурной смены Пункта центрального видеонаблюдения Пресненского района ЦАО поначалу не обратила внимания на двух молодых людей, остановившихся на тротуаре возле здания, фасад которого входит в зону наблюдения по меньшей мере четырех камер.
Взгляд скользнул дальше, на другие мониторы…
Но затем вновь вернулся; и теперь уже оператор повнимательней стала присматриваться к этой остановившейся только что парочке парней.
Причина этого интереса, пока неявного, до конца неосознанного, заключалась в том, что парни эти вдруг набросили на головы капюшоны своих курток. Хотя осадков на улице в данное время не наблюдается.
Но и в этом нет ничего криминального. Ходить по улице в наброшенном на голову капюшоне даже в пригожий солнечный день никому не воспрещено. Опять же, за время дежурства оператор сталкивается с десятками, сотнями ситуаций с участием человеческих личностей, которые кажутся подозрительными, не совсем типичными или даже из ряда вон. Но лишь сравнительно небольшой процент этих эпизодов реально таит в себе опасность. И лишь в некоторых случаях речь идет о реальных правонарушениях или ситуациях, которые могут быть истолкованы оператором как правонарушение, как ЧП или криминал, – именно о таких случаях немедленно сообщается коллегам на пульт УВД ЦАО или в ближайшее отделение.
Один из двух парней – с уже наброшенным на голову капюшоном – сместился ближе к двери местного кафе. Выглядело это так, словно он еще не решил, заходить ли ему в данное заведение, возле которого он остановился, или сначала выкурить сигарету. Вот он прикуривает от зажигалки… Во всем этом нет ровно никакого криминала.
Оператор уже хотела было переключить изображение – и свое внимание – на другие объекты, как вдруг произошло то, что она сама и ее коллеги видели иногда вот так, вживую, в онлайновом режиме, иногда в записи, не раз и не два…
Второй парень у нее на глазах, на виду у направленной на него, на серебристый внедорожник камеры видеонаблюдения, переместился к «Дастеру». И тут же, чуть пригнувшись, стал вскрывать дверцу машины. Той самой машины, из которой минутой ранее вышел другой человек, мужчина лет тридцати или чуть старше, скрывшийся в дверях кафе.
Тим наблюдал за входной дверью, хотя толку от такого стояния на «шухере» немного. Но и двоим им одновременно находиться у самой машины совершенно ни к чему; не стоит привлекать к себе внимание в подобных случаях, особенно когда дело происходит не ночью, а днем, и не в окраинном дворе в каком-нибудь подмосковном городе, а в центре столицы.
Он сделал глубокую затяжку, но из-за возбуждения, из-за бушующего в крови адреналина даже не ощутил вкуса и запаха никотина.
У Саньки на взлом и чистку «Дастера» ушло ровно столько времени, сколько дымилась торопливо, на нервах выкуренная его напарником сигарета.
Минута, максимум – полторы.
Тимофей бросил окурок под ноги и направился в ту же сторону, куда устремился его товарищ. Он сразу заметил, что кореш выбрался из салона не с пустыми руками, он видел, идя чуть позади, что у того под мышкой зажат не то плоский кейс, не то чехол – из тех, в которых носят ноуты.
На лице Тима появилась довольная ухмылка.
Он ускорил шаг, с трудом удерживаясь, чтобы не перейти на бег и тем самым не привлечь к себе ненужного внимания. Они свернули за угол; теперь им нужно было перейти улицу и смешаться с людской толпой.
Тим взял у приятеля чехол; уверенно, так, словно это была его собственная вещь, повесил за ремень за правое плечо.
Подошли к ближайшему пешеходному переходу. Оба так толком и не поняли, что произошло уже в следующее мгновение. А произошло вот что. Сначала послышался скрежет тормозов; затем выскочившие из патрульной машины двое полицейских, не дав им опомниться и пуститься наутек, под угрозой применения оружия уложили их на землю.
Пашкевич наконец очнулся от поразившего его столбняка. Он растерянно заморгал – как это? почему? когда? Он ведь совсем ненадолго отлучился?..
Илья нервно обернулся. Затем, ступая на негнущихся ногах, обошел вкруговую машину… Остановился у приоткрытой правой передней дверцы.
Чехла с ноутом и планшетником там, где он его оставил, когда после звонка Лары вернулся в кафе, – не было.
Илья заглянул в салон: может, он положил ноут на заднее сиденье?
Но и там его не было.
Да и не могло быть, потому что он никогда не кладет чехол с компьютерными гаджетами на заднее сиденье. Никогда.
– Без паники, – прошептал он под нос. – Только не теряй голову!..
Илья несколько раз вдохнул и выдохнул воздух. В груди бешено колотилось сердце; во рту ощущалась неприятная полынная горечь.
«Деньги?! – всплыло вдруг в мозгу. – И флешка!.. Блин… а если это – провокация?!»
Он вновь нервно заозирался – не следит ли кто за ним? нет ли рядом кого-нибудь подозрительного?
Открыл дверцу; тяжело, как старик, опустился в кресло водителя.
Интересно, стерла ли, «делитнула» ли Лариса просмотренный ею файл? Вернее, те несколько файлов, превьюшку к которым она просматривала только недавно в кафе?
«Успокойся! – приказал он себе. – Даже троечник, знающий лишь азы компьютерной грамоты, такую чушь, как та, что тебе в голову лезет, не придумал бы!.. Она просматривала файлы с флешки! Да и зачем ей “сохранять” на моем компе даже эти файлы с превью?!»
Илья потянулся к перчаточному ящику. Открыл его; пошарил рукой…
Пусто!
Но он помнит, он точно это знает, что конверт с гринами он положил именно в бардачок! И не только с «зеленью», кстати…
Когда Пашкевич вспомнил, что он вложил в конверт с деньгами – гонораром за оказанную некоему лицу услугу – еще и флешку, ему сделалось дурно.
А может быть, дурно ему сделалось по другой причине: по бульвару явственно, громко разнеслись бодрящие звуки полицейской «крякалки».
Из-за угла – от Большой Никитской – вывернула полицейская машина.
А еще спустя несколько секунд она остановилась по корме у «Дастера», водитель которого как раз намеревался сдать задним, чтобы выбраться с парковки. И, вольно или невольно, преградила Пашкевичу дорогу.
Из патрульного «Форда» неспешно выбрался крепкий, рослый, с румянцем во всю щеку молодой человек в форме сотрудника ДПС. Поправил поясную кобуру, посмотрел налево, направо, потом подошел к передней дверце серебристого внедорожника и постучал костяшками пальцев в стекло.
Когда стекло опустилось, патрульный представился, после чего с улыбкой, показавшейся Пашкевичу фальшивой, сказал:
– Вам, гражданин, крупно повезло!.. Наши коллеги оперативно сработали!
– Мне? – нервно переспросил владелец «Дастера». – Повезло?
– Конечно, – продолжая улыбаться, сказал сержант. – Если бы не наши вспомогательные «глаза», то преступление могло остаться нераскрытым! Или среагировали бы не так оперативно, как это получилось.
– Глаза? – Пашкевич заерзал в кресле. – Не понимаю…
– Камеры, имеется в виду, – сержант ткнул пальцем в сторону фонарного столба, на котором, если приглядеться, можно заметить кронштейн с телекамерой. – Наши коллеги из ИТЦ четко отследили сам момент преступления… От начала и до его завершения! Представляете?!
Пашкевич нервно сглотнул.
– Н-не понимаю.
– ИТЦ – сокращенно «Информационно-технический центр», – пояснил мужчина в форме. – Вас засекла одна из операторов центра. И тут же сообщила нам на пульт! Ну а дальнейшее уже дело техники…
– Э-э-э… – чужим голосом переспросил Пашкевич. – Меня засекла?
– Нет, конечно. Она увидела момент взлома… Ну что, теперь вы поняли, о чем речь?
Пашкевич в эти мгновения с трудом мог совладать со своими эмоциями. В голове у него вихрились тревожные мысли: «ИТЦ… “глаза”… момент взлома… засекла… телекамера… момент преступления…» Потом у него щелкнуло в мозгу; и вдруг все, что он услышал – и то, что сам додумал, – сложилось в одну картинку.
В картину происходящего, которая была снабжена красным пульсирующим табло:
ОПАСНО! ПРОВОКАЦИЯ!!
Пашкевич не знал, что ему делать, не знал, как себя следует вести.
«Отрицать все… – просквозило в голове. – Не поддаваться на провокации!»
В следующее мгновение он увидел, как из кафе вышла Лариса. Она прошла мимо серебристого внедорожника, разговаривая с кем-то на ходу по сотовому. Казалось, она не обращает никакого внимания ни на «Дастер», ни на его владельца, – она прошла мимо, даже не посмотрев в эту сторону!..
Но Пашкевич-то был уверен на все сто, что посредница засекла полицейскую машину, заблокировавшую – вольно или невольно – проезд для внедорожника ее конфидента. И что Лариса, она же «Астра», наверняка видела и этого сотрудника полиции, о чем-то разговаривающего с сидящим в салоне водителем «Дастера»…
Женщина, с которой он только что беседовал в кафе, уселась в свою машину, завела двигатель и быстро выехала со стоянки, оставив своего знакомого наедине с возникшими у него проблемами.
– Что с вами? – вновь наклонившись к проему в окне, поинтересовался полицейский. – Вам что, нехорошо? Вы какой-то… бледный!
– Нет… То есть… Я не понимаю, что происходит?!
Полицейский вздохнул: надо же, какие попадаются тугодумы…
– Вас ограбили, гражданин.
– Меня?
– Ну не меня же, – начиная слегка раздражаться, заметил сотрудник ДПС. – Вы часом не…
– Нет, нет, – опередив его, поняв, о чем тот хочет спросить, скороговоркой произнес Пашкевич. – Я трезв… Я вообще не пью за рулем! Можете проверить, если хотите.
– Если понадобится, проверим! – уже более строгим тоном произнес сотрудник. – Это ваше транспортное средство? Предъявите документы!..
Полицейский проверил документы, затем вернул их владельцу.
– Несколько минут назад задержали двоих молодых людей! Оператор центра видеонаблюдения утверждает, что они вскрыли ваше транспортное средство! И забрали кое-что из вашего имущества!..
– А где они сами? – не найдя ничего умнее, поинтересовался Пашкевич. – Эти… про которых вы только что сказали?
– На Никитской, за углом этого здания! Их наш патруль по наводке ИТЦ задержал!
– Вот только что?
– Ну да, несколько минут назад! Оператор увидел, что терпи… то есть потерпевший… вы, то есть… вышли из кафе, и тут же сообщила на нашей волне. Ну а мы мимо как раз проезжали… Вот нас и попросили подъехать к кафе и предупредить потерпевшего… вас то есть, что злоумышленники задержаны!..
– А они, значит, задержаны? Именно эти?
Сержант, слегка качнув головой, – потерпевший оказался на диво непонятливым – хмуро сказал:
– Посмотрите внимательно, гражданин Пашкевич! Проверьте, все ли у вас здесь на месте!
– В смысле? Поверить, не пропало ли что-нибудь из машины?
– Вот именно!
В этот момент из рации, которая была у полицейского в нагрудном кармашке, донесся голос его коллеги:
– Полста седьмой, перехватили потерпевшего? Не уехал еще?
Сержант достал из тужурки рацию, поднес к губам:
– Здесь потерпевший… я вот с ним как раз общаюсь.
– У одного из подозреваемых найден пакет с деньгами! С долларами!.. У другого – чехол с ноутом! Он хотел его сбросить, но мы четко все зафиксировали!..
– Пакет с деньгами? – переспросил сержант. – Большая сумма?
– Пока еще не пересчитывали!.. Но пачка сотенных довольно пухлая!.. Скажи потерпевшему, что ему крупно повезло!
Двое молодых парней в среднем темпе, почти не разговаривая, бросая взгляды по сторонам, шли по тротуару по южной стороне Большой Никитской. Им было лет по двадцать с небольшим. Оба имели славянскую наружность; роста среднего, такого же телосложения.
Особо ничем не примечательны: парни как парни, таких полно в столичном муравейнике.
Одеты по погоде – джинсы, кроссовки, ветровки с отброшенными на спину капюшонами. Разнился разве что цвет курток, у одного она светло-серая, у другого комбинированная, синяя с белыми вставками.
Эти двое приехали в столицу из Можайска на электричке. Работать в родном городе для них давно уже стало делом небезопасным… Оба не раз допрашивались в прошлом по подозрению в участии в автомобильных кражах. С поличным, правда, их не удавалось взять, фортуна пока им благоволила. Да они и сами до поры проявляли осторожность, свою добычу сдавали не местным барыгам, а реализовывали через рыночных торговцев да через знакомого в одном из московских ломбардов. Именно сочетание этих факторов, а еще наличие некоторой доли везения и предусмотрительности позволили этим двоим до настоящего дня оставаться на свободе.
Сегодняшний день, кстати, для них пока что складывался неудачно.
С Белорусского вокзала они отправились прямиком на Грузинскую, где сменным приемщиком в ломбарде работал их земеля. Причем это был не просто земляк, а двоюродный брат Тимохи, одного из двух этих парней. Тим еще на прошлой неделе передал брательнику под небольшой аванс две новенькие автомагнитолы. А также зеркала от BMW-7 (тоже ходовой товар) и еще кое-что по мелочам.
Родственник ничем не порадовал. Выяснилось, что товар не удалось пока реализовать даже за полцены. Более того, он сердитым шепотом, хотя в помещении не было никого из посетителей, отчитал своего младшего двоюродного брата за то, что тот нарисовался прямо на рабочем месте, да еще и не один.
Отчитал, а затем еще и строго-настрого наказал не являться сюда, но ожидать звонка на мобилу или СМС-сообщения от него.
Наличности у Тимохи с Саньком кот наплакал; вчера вечером Тим толкнул свой сотовый за сущие гроши, чтобы купить у знакомого дилера два чека, две дозы «герыча».
В столицу отправились отчасти еще потому, что утром, когда сели на электричку до Белорусского, находились децал под кайфом. Тимоха был уверен (почему-то), что двоюродный брат уже пристроил своей обширной клиентуре переданные ему ништяки. А следовательно, в Москве их ждут деньги. Не так, чтоб уж больно большие, но три или четыре сотни баксов на дороге тоже не валяются.
Но он ошибся, приняв нарисованную им же самим в голове картинку за реальность.
Тиму не только не удалось получить расчет за переданный им на реализацию товар, но пришлось еще и унижаться, чтобы выпросить у двоюродного брата триста рублей в долг.
Несолоно хлебавши, двое парней отправились обратно на Белорусский. Здесь, на площади близ вокзала, они купили в минимаркете две банки пива и пару беляшей. Надо было срочно что-то придумать, что-то предпринять, чтобы поправить свое пошатнувшееся в последние дни материальное положение.
– Ну что, возвращаемся, Тим? – угрюмо произнес Санек. – Что с баблом?
– Хреново.
– Денег на билеты до первой станции хотя бы наскребем? Дальше-то зайцами…
– А что будем в Можае делать? – Тим отправил в урну пустую жестянку. – Дилер в долг нам «герыча» больше не даст…
– Не, не даст, – скучным голосом сказал Санька. – Точно не даст.
– И перекумариться, брат, не на чем и не за что. Так что… Хм… Есть одна мыслишка!..
– Что придумал?
– Помнишь, мы осенью и зимой удачно здесь несколько тачек почистили?
– Ну… – Санек невольно заозирался. – Так то ж когда было, – зашептал он. – Народ валил как шальной. Митинги… или че там было…
– Митинги, шмитинги… нам-то какая разница?!
– Да сейчас вроде спокойно… как-то оно все устаканилось.
– А откуда ты знаешь? – Тим остро посмотрел на товарища. – Ты че, может, газеты читаешь? Или ящик смотришь, чтоб быть в курсе новостей?
– Слушай, Тим… не сношай мне мозг! Выкладывай, че ты там придумал!
– Раз уж мы здесь, то хрена ли нам при первом обломе валить к себе в Можай?!
– Ну? – Санек потер ладонью влажный от испарины лоб. – А что делать-то?
– Прошвырнемся по тем точкам, где нам подфартило…
– Так, так…
– Может, на дурака какую-нибудь тачку почистим! Я знаю одного барыгу… Мало, тварь, дает… но платит сразу и наликом! Если возьмем чё-нить путное, то съездим в Реутово… Я знаю, где он тусуется и как его вызвать.
– У меня из инструмента только перочинный нож и струна с петлей… – Саня похлопал себя по тощей борсетке. – Так что если только на лоха какого-нибудь попадем…
Они выждали, пока мимо них, просеивая глазами толпу, но не удостоив даже взглядом этих двоих, прошествовал парный полицейский патруль.
– Если и это дело не выгорит, – задумчиво произнес Тим, – то спустимся в метро.
– В метро?
– Придется вспомнить молодость, Санек…
– Ты это о чем?
– Подрежем сумку или щипнем лопатник у какого-нибудь ротозея! Ну не подыхать же нам с голоду, когда куча народа вокруг жрет в три горла и ездит на крутых тачках?
Он ободряюще хлопнул товарища по плечу.
– Санек, это ж Москва, город больших возможностей и богатых лохов!.. Вот увидишь, свое мы возьмем.
Парни повернули возле угла дома с салатового цвета фасадом с Большой Никитской на бульвар. Никакого особого плана ни у Тимофея, ни тем более у его приятеля не было. Они оказались здесь, потому что когда-то им повезло. Месяца три назад они почистили салон «Лексуса», припаркованного в ближнем переулке. А спустя неделю еще раз удачно поохотились: это было в выходной, когда здесь собралось какое-то протестное стадо, и они вскрыли оставленную близ одного из домов на бульваре новенькую иномарку…
Тим первым увидел выбравшегося из серебристого «Дастера», припаркованного чуть дальше, у другого крыла этого же здания, мужчину. Он дернул приятеля за рукав, подавая знак. Затем присел на одно колено – сделал вид, что у него что-то не в порядке с кроссовкой, что надо завязать распустившийся шнурок (хотя обувка у него на липучках). В то же время он продолжал наблюдать за тем мужиком в сером костюме, что только что – на глазах у него – выбрался из внедорожника…
Вот тот подошел к двери кафе… А вот уже он скрылся за этой дверью!..
«Не поставил тачку на “сигналку”! – пронеслось в голове у Тима. – Унесся в кафе как угорелый! Ой-ё!.. это шанс!..»
Он достал из кармана мятую пачку, в которой остались две или три сигареты и в которую же была вложена дешевая китайская зажигалка.
– «Дастер», – просипел он (голос внезапно сел). – Саня… откроешь со стороны пассажира!
– Понял, – подобрался напарник. – Камеры видишь где-нить?
– Не парься! – Тимофей все же покосился на фасад здания, возле которого они остановились. – Не, не вижу… но капюшон не помешает накинуть!
– А если этот чувак вернется?.. А если…
– Вскрывай по моему сигналу, – перебил его Тим. – Я перемещусь ближе ко входу! Как только я прикурю… вскрывай. Понял?!
– Отход?
– Обратно за угол!
– Понял!
– Я – сразу за тобой. И потом рвем когти отсюда!..
Давно доказано, что женщины более внимательны, более наблюдательны и менее склонны к рассеянности и дуракавалянию на рабочем месте, нежели мужчины. Собственно, именно по этой причине большинство из персонала имеющихся нынче почти в каждом районе округа центров наблюдения (ПЦВН или ИТЦ) – женщины.
Но в то же время надо понимать, учитывая огромные объемы информации, выведенной на сотню с лишним плоских мониторов в операционном зале – по три или четыре на оператора, – что для того, чтобы обнаружить нетипичную или криминальную ситуацию там, где люди стараются действовать тихо, не привлекая к себе внимания, требуется еще нечто, помимо самой техники, опыта, профессиональных навыков и внимания. Можно назвать это нечто везением или удачей: фортуна переменчива, она может улыбнуться как человеку, преступающему закон, так и тому, кто стоит на страже этого самого закона и порядка.
Одна из тридцати шести сотрудниц дежурной смены Пункта центрального видеонаблюдения Пресненского района ЦАО поначалу не обратила внимания на двух молодых людей, остановившихся на тротуаре возле здания, фасад которого входит в зону наблюдения по меньшей мере четырех камер.
Взгляд скользнул дальше, на другие мониторы…
Но затем вновь вернулся; и теперь уже оператор повнимательней стала присматриваться к этой остановившейся только что парочке парней.
Причина этого интереса, пока неявного, до конца неосознанного, заключалась в том, что парни эти вдруг набросили на головы капюшоны своих курток. Хотя осадков на улице в данное время не наблюдается.
Но и в этом нет ничего криминального. Ходить по улице в наброшенном на голову капюшоне даже в пригожий солнечный день никому не воспрещено. Опять же, за время дежурства оператор сталкивается с десятками, сотнями ситуаций с участием человеческих личностей, которые кажутся подозрительными, не совсем типичными или даже из ряда вон. Но лишь сравнительно небольшой процент этих эпизодов реально таит в себе опасность. И лишь в некоторых случаях речь идет о реальных правонарушениях или ситуациях, которые могут быть истолкованы оператором как правонарушение, как ЧП или криминал, – именно о таких случаях немедленно сообщается коллегам на пульт УВД ЦАО или в ближайшее отделение.
Один из двух парней – с уже наброшенным на голову капюшоном – сместился ближе к двери местного кафе. Выглядело это так, словно он еще не решил, заходить ли ему в данное заведение, возле которого он остановился, или сначала выкурить сигарету. Вот он прикуривает от зажигалки… Во всем этом нет ровно никакого криминала.
Оператор уже хотела было переключить изображение – и свое внимание – на другие объекты, как вдруг произошло то, что она сама и ее коллеги видели иногда вот так, вживую, в онлайновом режиме, иногда в записи, не раз и не два…
Второй парень у нее на глазах, на виду у направленной на него, на серебристый внедорожник камеры видеонаблюдения, переместился к «Дастеру». И тут же, чуть пригнувшись, стал вскрывать дверцу машины. Той самой машины, из которой минутой ранее вышел другой человек, мужчина лет тридцати или чуть старше, скрывшийся в дверях кафе.
Тим наблюдал за входной дверью, хотя толку от такого стояния на «шухере» немного. Но и двоим им одновременно находиться у самой машины совершенно ни к чему; не стоит привлекать к себе внимание в подобных случаях, особенно когда дело происходит не ночью, а днем, и не в окраинном дворе в каком-нибудь подмосковном городе, а в центре столицы.
Он сделал глубокую затяжку, но из-за возбуждения, из-за бушующего в крови адреналина даже не ощутил вкуса и запаха никотина.
У Саньки на взлом и чистку «Дастера» ушло ровно столько времени, сколько дымилась торопливо, на нервах выкуренная его напарником сигарета.
Минута, максимум – полторы.
Тимофей бросил окурок под ноги и направился в ту же сторону, куда устремился его товарищ. Он сразу заметил, что кореш выбрался из салона не с пустыми руками, он видел, идя чуть позади, что у того под мышкой зажат не то плоский кейс, не то чехол – из тех, в которых носят ноуты.
На лице Тима появилась довольная ухмылка.
Он ускорил шаг, с трудом удерживаясь, чтобы не перейти на бег и тем самым не привлечь к себе ненужного внимания. Они свернули за угол; теперь им нужно было перейти улицу и смешаться с людской толпой.
Тим взял у приятеля чехол; уверенно, так, словно это была его собственная вещь, повесил за ремень за правое плечо.
Подошли к ближайшему пешеходному переходу. Оба так толком и не поняли, что произошло уже в следующее мгновение. А произошло вот что. Сначала послышался скрежет тормозов; затем выскочившие из патрульной машины двое полицейских, не дав им опомниться и пуститься наутек, под угрозой применения оружия уложили их на землю.
Пашкевич наконец очнулся от поразившего его столбняка. Он растерянно заморгал – как это? почему? когда? Он ведь совсем ненадолго отлучился?..
Илья нервно обернулся. Затем, ступая на негнущихся ногах, обошел вкруговую машину… Остановился у приоткрытой правой передней дверцы.
Чехла с ноутом и планшетником там, где он его оставил, когда после звонка Лары вернулся в кафе, – не было.
Илья заглянул в салон: может, он положил ноут на заднее сиденье?
Но и там его не было.
Да и не могло быть, потому что он никогда не кладет чехол с компьютерными гаджетами на заднее сиденье. Никогда.
– Без паники, – прошептал он под нос. – Только не теряй голову!..
Илья несколько раз вдохнул и выдохнул воздух. В груди бешено колотилось сердце; во рту ощущалась неприятная полынная горечь.
«Деньги?! – всплыло вдруг в мозгу. – И флешка!.. Блин… а если это – провокация?!»
Он вновь нервно заозирался – не следит ли кто за ним? нет ли рядом кого-нибудь подозрительного?
Открыл дверцу; тяжело, как старик, опустился в кресло водителя.
Интересно, стерла ли, «делитнула» ли Лариса просмотренный ею файл? Вернее, те несколько файлов, превьюшку к которым она просматривала только недавно в кафе?
«Успокойся! – приказал он себе. – Даже троечник, знающий лишь азы компьютерной грамоты, такую чушь, как та, что тебе в голову лезет, не придумал бы!.. Она просматривала файлы с флешки! Да и зачем ей “сохранять” на моем компе даже эти файлы с превью?!»
Илья потянулся к перчаточному ящику. Открыл его; пошарил рукой…
Пусто!
Но он помнит, он точно это знает, что конверт с гринами он положил именно в бардачок! И не только с «зеленью», кстати…
Когда Пашкевич вспомнил, что он вложил в конверт с деньгами – гонораром за оказанную некоему лицу услугу – еще и флешку, ему сделалось дурно.
А может быть, дурно ему сделалось по другой причине: по бульвару явственно, громко разнеслись бодрящие звуки полицейской «крякалки».
Из-за угла – от Большой Никитской – вывернула полицейская машина.
А еще спустя несколько секунд она остановилась по корме у «Дастера», водитель которого как раз намеревался сдать задним, чтобы выбраться с парковки. И, вольно или невольно, преградила Пашкевичу дорогу.
Из патрульного «Форда» неспешно выбрался крепкий, рослый, с румянцем во всю щеку молодой человек в форме сотрудника ДПС. Поправил поясную кобуру, посмотрел налево, направо, потом подошел к передней дверце серебристого внедорожника и постучал костяшками пальцев в стекло.
Когда стекло опустилось, патрульный представился, после чего с улыбкой, показавшейся Пашкевичу фальшивой, сказал:
– Вам, гражданин, крупно повезло!.. Наши коллеги оперативно сработали!
– Мне? – нервно переспросил владелец «Дастера». – Повезло?
– Конечно, – продолжая улыбаться, сказал сержант. – Если бы не наши вспомогательные «глаза», то преступление могло остаться нераскрытым! Или среагировали бы не так оперативно, как это получилось.
– Глаза? – Пашкевич заерзал в кресле. – Не понимаю…
– Камеры, имеется в виду, – сержант ткнул пальцем в сторону фонарного столба, на котором, если приглядеться, можно заметить кронштейн с телекамерой. – Наши коллеги из ИТЦ четко отследили сам момент преступления… От начала и до его завершения! Представляете?!
Пашкевич нервно сглотнул.
– Н-не понимаю.
– ИТЦ – сокращенно «Информационно-технический центр», – пояснил мужчина в форме. – Вас засекла одна из операторов центра. И тут же сообщила нам на пульт! Ну а дальнейшее уже дело техники…
– Э-э-э… – чужим голосом переспросил Пашкевич. – Меня засекла?
– Нет, конечно. Она увидела момент взлома… Ну что, теперь вы поняли, о чем речь?
Пашкевич в эти мгновения с трудом мог совладать со своими эмоциями. В голове у него вихрились тревожные мысли: «ИТЦ… “глаза”… момент взлома… засекла… телекамера… момент преступления…» Потом у него щелкнуло в мозгу; и вдруг все, что он услышал – и то, что сам додумал, – сложилось в одну картинку.
В картину происходящего, которая была снабжена красным пульсирующим табло:
ОПАСНО! ПРОВОКАЦИЯ!!
Пашкевич не знал, что ему делать, не знал, как себя следует вести.
«Отрицать все… – просквозило в голове. – Не поддаваться на провокации!»
В следующее мгновение он увидел, как из кафе вышла Лариса. Она прошла мимо серебристого внедорожника, разговаривая с кем-то на ходу по сотовому. Казалось, она не обращает никакого внимания ни на «Дастер», ни на его владельца, – она прошла мимо, даже не посмотрев в эту сторону!..
Но Пашкевич-то был уверен на все сто, что посредница засекла полицейскую машину, заблокировавшую – вольно или невольно – проезд для внедорожника ее конфидента. И что Лариса, она же «Астра», наверняка видела и этого сотрудника полиции, о чем-то разговаривающего с сидящим в салоне водителем «Дастера»…
Женщина, с которой он только что беседовал в кафе, уселась в свою машину, завела двигатель и быстро выехала со стоянки, оставив своего знакомого наедине с возникшими у него проблемами.
– Что с вами? – вновь наклонившись к проему в окне, поинтересовался полицейский. – Вам что, нехорошо? Вы какой-то… бледный!
– Нет… То есть… Я не понимаю, что происходит?!
Полицейский вздохнул: надо же, какие попадаются тугодумы…
– Вас ограбили, гражданин.
– Меня?
– Ну не меня же, – начиная слегка раздражаться, заметил сотрудник ДПС. – Вы часом не…
– Нет, нет, – опередив его, поняв, о чем тот хочет спросить, скороговоркой произнес Пашкевич. – Я трезв… Я вообще не пью за рулем! Можете проверить, если хотите.
– Если понадобится, проверим! – уже более строгим тоном произнес сотрудник. – Это ваше транспортное средство? Предъявите документы!..
Полицейский проверил документы, затем вернул их владельцу.
– Несколько минут назад задержали двоих молодых людей! Оператор центра видеонаблюдения утверждает, что они вскрыли ваше транспортное средство! И забрали кое-что из вашего имущества!..
– А где они сами? – не найдя ничего умнее, поинтересовался Пашкевич. – Эти… про которых вы только что сказали?
– На Никитской, за углом этого здания! Их наш патруль по наводке ИТЦ задержал!
– Вот только что?
– Ну да, несколько минут назад! Оператор увидел, что терпи… то есть потерпевший… вы, то есть… вышли из кафе, и тут же сообщила на нашей волне. Ну а мы мимо как раз проезжали… Вот нас и попросили подъехать к кафе и предупредить потерпевшего… вас то есть, что злоумышленники задержаны!..
– А они, значит, задержаны? Именно эти?
Сержант, слегка качнув головой, – потерпевший оказался на диво непонятливым – хмуро сказал:
– Посмотрите внимательно, гражданин Пашкевич! Проверьте, все ли у вас здесь на месте!
– В смысле? Поверить, не пропало ли что-нибудь из машины?
– Вот именно!
В этот момент из рации, которая была у полицейского в нагрудном кармашке, донесся голос его коллеги:
– Полста седьмой, перехватили потерпевшего? Не уехал еще?
Сержант достал из тужурки рацию, поднес к губам:
– Здесь потерпевший… я вот с ним как раз общаюсь.
– У одного из подозреваемых найден пакет с деньгами! С долларами!.. У другого – чехол с ноутом! Он хотел его сбросить, но мы четко все зафиксировали!..
– Пакет с деньгами? – переспросил сержант. – Большая сумма?
– Пока еще не пересчитывали!.. Но пачка сотенных довольно пухлая!.. Скажи потерпевшему, что ему крупно повезло!