Страница:
…Высокий моряк с монументальной фигурой и глазами цвета боевого металла взглянул на секундомер, висевший на груди, и кивнул на открытые заслонки спаренного торпедного аппарата.
– Первая пара – пошла! Второй приготовиться…
Двое подводников в гидрокостюмах и ластах улеглись на лафет торпедно-загрузочного устройства. Щелкнул металл, и первая пара синхронно вползла в торпедную трубу. Рукоять торпедно-загрузочной машинки исчезла в огромном кулаке моряка с секундомером на шее. Задраив внутренние заслонки, он нажал на рычаг. Двойной выстрел легкой вибрацией отозвался по отсеку.
– Вторая пара – пошла! Третьей приготовиться…
…Вечерний балтийский ветер хлопал Андреевским стягом на высоком флагштоке. Мелкий косой дождь зигзагами дробил отблески фонарей. Волны шлепали в прибрежные камни, и в кайме мусора полоскались огромные покатые валуны. Белоснежные чайки с гортанными криками пикировали и взлетали над волнами.
Пройдясь вдоль шеренги офицеров, капитан второго ранга Илья Георгиевич Макаров остановился у крайнего.
– Ты – мертв! – командным басом объявил он и, обернувшись к следующему, продолжил угрюмо: – И ты мертв! И ты! Все вы – покойники! Я вам что говорил? Сра-зу не всплы-вать! Тут не пожар и не ловля блох, скорость подъема никому не нужна! Нужен холодный и грамотный расчет… Хорошо хоть, что это были всего лишь учения и глубина только семь метров…
Кап-2 Макаров, известный в подплаве под джеклондоновской кличкой Морской Волк, был абсолютно прав: мгновенное всплытие с больших глубин ничем хорошим для спасаемого не закончится. При быстром подъеме подводнику гарантирована кессонная болезнь и некроз тканей: от быстрого перепада давления в крови мгновенно закипает азот, закупоривая сосуды. Как следствие – в конечностях начинается застой крови, кислород сгорает, а на его месте накапливаются продукты распада: углекислый газ и молочная кислота. Почки не фильтруют, легкие не вентилируют, и в теле вырабатывается трупный яд. Отравляется мозг, сердце, печень, и смерть запускает стремительный механизм, который уже никто не в силах остановить. Поэтому при аварийном всплытии с большой глубины нельзя надевать спасательные нагрудники, чтобы спасаемого пробкой не вытолкнуло на поверхность. Даже опытные водолазы и те после глубоководных погружений долго восстанавливаются в барокамерах…
– Что я говорил? – Морской Волк медленно шел вдоль строя. – Поднялся на метр – остановился, зафиксировался в этом положении, сосчитал до ста… Поднялся – зафиксировался… Вопросы есть?
– Разрешите обратиться, товарищ командир! – Молодой голос мичмана-гидроакустика несколько разрядил гнетущую атмосферу.
– Разрешаю.
– А если бы это была реальная боевая обстановка… Как же вы?
Вопрос прозвучал с явным подтекстом, и неудивительно: ведь последний подводник, остающийся на аварийной субмарине, – всегда смертник. В любом случае кому-то надо задраить внутреннюю заслонку торпедного аппарата и нажать на рычаг…
– По морским обычаям и традициям командир боевого корабля всегда и при любых обстоятельствах покидает его борт последним, – хладнокровно отчеканил Макаров. – Еще вопросы есть?
Вопросов не было. Подводники прекрасно понимали своего командира. Это тут, на учениях, он был придирчив и строг. В случае же конфликтных ситуаций Морской Волк обладал редкостным умением постоять за родной экипаж: его обветренное лицо, глаза цвета боевого металла и чудовищные кулаки внушали любому береговому начальнику моментальное уважение к подплаву…
– Товарищи офицеры и мичманы! Грамотное всплытие через торпедные аппараты – это вопрос безопасности вашей жизни! – процедил Илья Георгиевич, прохаживаясь вдоль строя. – Будем отрабатывать до полного автоматизма. Мне плевать на вашу усталость. Все меня поняли? До пол-но-го! Не забывайте, на какой субмарине все мы служим. В реальной боевой обстановке возможно всякое… А теперь – вольно, разойдись!
По дороге в столовую Макаров заметил черный лимузин со знакомым номером. На этой машине обычно приезжал на базу вице-адмирал Столетов. Появление автомобиля начальства в половине девятого вечера свидетельствовало как минимум о каком-то серьезном разговоре.
– Илья Георгиевич, – опустив стекло дверки, Виктор Павлович любезно, почти по-приятельски улыбнулся, – прошу ко мне.
Макаров уселся в салон. Голубоватое пуленепробиваемое стекло, отделяющее задние места от места водителя-матроса, медленно поползло вверх. По сосредоточенному лицу Столетова было понятно: и Морского Волка, и весь экипаж его субмарины наверняка ожидало что-то серьезное, и притом в самое ближайшее время…
– У меня к вам, Илья Георгиевич, один вопрос. – Вице-адмирал пристально взглянул на Макарова. – Если бы вам предложили на выбор: выполнить спецзадание в стране с влажным экваториальным климатом или в стране с умеренно континентальным… Чтобы вы выбрали?
– Конечно, первое! – не задумываясь, ответил Морской Волк.
– Почему, позвольте узнать?
– В странах с умеренно континентальным климатом наших торговых моряков не обижают, – спокойно ответил Илья Георгиевич, давая понять, что он уже в курсе происшествия в далеком африканском порту и наверняка подумывал о возможном участии своей совсекретной субмарины в освобождении экипажа «Новочеркасска».
– Мне нравится ваша проницательность, – улыбнулся Столетов. – О беспределе, учиненном африканским диктатором Лулу, вы узнали из газет и телевидения?
– А также из англоязычных сайтов Интернета. Видеозапись, сделанную с голландского танкера, смотрел несколько раз. И уже сделал вывод: вряд ли после всего случившегося наше руководство будет вести с ним какие-то переговоры… Тем более что этот людоед послал подальше наш МИД. Разрешите вопрос, товарищ адмирал?
– Слушаю.
– Экваториальная Африка слишком далеко от Калининградской области, а наша мини-субмарина приспособлена только для каботажного плавания, – веско проговорил Макаров. – Базы снабжения и ремонта. Дозаправка. Скрытность плавания. Не через Суэц же идти!
– Как раз об этом мы с вами и поговорим, – улыбнулся вице-адмирал, и по этой улыбке Морской Волк понял: решение о силовом освобождении российских моряков уже принято на самом верху и на любые вопросы у собеседника наверняка найдутся исчерпывающие ответы…
Изысканием врагов руководил Набука Вабанда – обрюзгший мужчина с жирным складчатым затылком и чудовищно огромным животом, формой напоминавшим крокодилье яйцо. Врагов следовало изыскивать регулярно, а то зачем же президенту такой силовой министр, не способный распутать клубки зловещих заговоров?
Вот и теперь, едва появившись в резиденции главы государства, Вабанда сообщил о коварном заговоре портовых спасателей.
– Я же им и так высокую зарплату назначил, чтобы не бастовали и меня добрым словом поминали! Двадцать миллионов мугамбов… Целых шестьдесят пять долларов! – искренне удивился диктатор. – И что им еще не нравится?
– Наверное, отрабатывают свои иудины сребреники, Ваше Высокопревосходительство, – принялся нашептывать министр внутренних дел диктатору. – Дело в том, что в странах так называемых западных демократий появилась дискредитирующая нашу страну видеозапись… Естественно, фальшивая!
Действительно, любительское видео, сделанное голландскими моряками, уже вовсю крутили на ВВС и CNN. Да и местный МИД сигнализировал, что съемки столкновения президентской яхты с «Новочеркасском» каким-то непостижимым образом попали в руки русских. Хотя в стране и были запрещены коротковолновые радиоприемники, некоторые несознательные граждане находили способ слушать «вражьи голоса». Полицейские осведомители сообщили: спасатели, ставшие невольными очевидцами морской катастрофы, собирались вроде бы написать письмо в международные инстанции с детальным изложением истинного положения дел. Так, безусловно, могли поступить только враги, и уж назвать их мнимыми ни у кого бы не повернулся язык.
– Я им сейчас объясню, кто в моей стране хозяин! – осклабился Лулу и, сунув в карман любимый «глок» с платиновой отделкой и бриллиантовыми щечками на рукоятке, пошел к лифту.
Президентский кортеж, распугивая горожан ревом сирен, понесся в сторону порта. Позади на некотором отдалении следовали два грузовика с камуфлированными гориллоидами, вооруженными до зубов.
Спасателей уже выстроили на пирсе. Президент вразвалочку подошел к шеренге.
– Ты хочешь сказать, что это моя яхта врезалась в паршивый контейнеровоз белых? – ласково поинтересовался он у крайнего моряка.
– Ваше Высокопревосходительство, я просто не хочу участвовать во всем этом вранье, – гордо заявил тот. – Мне будет стыдно смотреть в глаза своим детям. Я ведь сам видел, как вы стреляли в русских из винтовки…
Азариас Лулу достал пистолет, подышал на бриллиантовые щечки, протер их о шорты, полюбовался игрой драгоценных камней и навскидку выстрелил лгуну в живот. Тот царапнул воздух руками и плюхнулся в воду.
Президент подошел к следующему.
– Так кто виноват в катастрофе, которая едва не стоила мне жизни… Я или белые? Отвечай, что ты видел?
– Ваше Высокопревосходительство, русские тоже виноваты… Но ведь это не они в вас стреляли! – примирительно промолвил спасатель, косясь на пистолет.
На этот раз президент выстрелил вруну в голову и тут же отскочил, чтобы кровь и мозг не испачкали белоснежный китель. После чего подошел к следующему.
– Так кто виноват в катастрофе? Отвечай, что ты видел!
– Это русский контейнеровоз врезался в яхту Вашего Высокопревосходительства! – испуганно затараторил моряк со спасательного судна. – Во время выхода из порта русские на палубе предавались разврату, пили водку и кололись наркотиками! Я это собственными глазами видел! Все мы это собственными глазами видели! Вся наша страна это видела! Правда?
– Да, да, мы видели это собственными глазами! – с неискренним энтузиазмом подхватили моряки со спасательного судна.
– Я так и думал, – подув в ствол «глока», диктатор спрятал пистолет. – И вы сможете написать письмо в эти, как их там…
– …международные инстанции, – подсказал вышедший из-за спецназовского оцепления Набука Вабанда.
– Вот-вот. Что вы, как очевидцы происшествия, целиком и полностью подтверждаете вину русских?
– Текст письма вам составят в ведомстве Бамбучо Костяна… Для вашего же удобства. Ведь не все из вас умеют писать? – Жестко улыбнувшись, президент направился к своему бронированному «Роллс-Ройсу» с бамперами из чистого золота и изумрудными вставками в колесные колпаки.
По дороге в резиденцию Азариас Лулу решил заскочить в офис «Интернэшнл даймонд». Глена Миллера он не видел уже третий день и за это время немного соскучился по его обществу.
Англичанин, сидя в лаборатории, сосредоточенно изучал анализы грунтовых проб. Геологоразведческая партия недавно вернулась из глубины страны, где искала неразведанные месторождения алмазов. Судя по бодрому виду мистера Миллера, результаты анализов обнадеживали.
– Ваше Высокопревосходительство зря обеспокоено появлением в продажных СМИ каких-то сомнительных видеозаписей, – высокомерно улыбнулся британец, рассматривая на свет содержимое пробирки. – В нашу компьютерную эпоху можно еще и не такое смонтировать!
– Так-то оно так. – Президент терпеливо дожидался, когда Миллер закончит свою работу: тут, на территории офиса транснациональной корпорации, он не чувствовал себя хозяином.
– Пообедаем? – на правах хозяина предложил британец и с явным подтекстом добавил: – Вы уж не обессудьте, но я предпочитаю нашу, европейскую кухню.
– С удовольствием.
Миллер позвонил обслуге. Спустя четверть часа чернокожий бой в белоснежной униформе вкатил тележку с судками и выпивкой.
Филе антилопы, жаренное на решетке, было сдобрено кайенским перцем и чесноком. В нежном соусе из молодых побегов бамбука плавали ананасовые ломтики. Королевская роскошь устриц оттенялась кружевными дольками лимона. Несколько бутылок со спиртным возвышались над столом, словно донжоны средневекового замка. Свежевыжатый сок манго щекотал ноздри витым ароматом.
– За здоровье Вашего Высокопревосходительства! – традиционно предложил первый тост Миллер, с укором наблюдая, как малокультурный президент ест филе, обходясь без помощи вилки и ножа.
– Шпашыбо, – с набитым ртом поблагодарил Лулу и, прожевав, потянулся к бутылке. – Слушай, у меня тут эти русские никак из головы не идут… Я вот что подумал: а если они обидятся и что-нибудь эдакое предпримут? Ведь, судя по всему, в Москве поверили той фальшивой видеозаписи!
– До России – почти четыре тысячи миль, – успокоительно улыбнулся британец. – Что они могут предпринять? Они ведь не американцы, чтобы для спасения своих граждан целый флот посылать! Да и флота у них такого почти не осталось, а то, что есть, – плавучий металлолом… Наоборот, теперь, когда вы продемонстрировали всему миру свою неуступчивость заокеанскому давлению, Москва наверняка будет вас уважать и бояться!
Как и все без исключения диктаторы, Азариас Лулу был чрезвычайно труслив и мнителен. Ведь кроме врагов внутренних у него было немало и внешних врагов – на западе, востоке, севере и юге. И все эти враги имели достаточные основания не любить президента-людоеда. Сама мысль о том, что русские могут предпринять силовую акцию по освобождению сограждан, вселяла в главу государства панический ужас.
– Слушай, Глен… А если они пришлют сюда не эскадру, а стратегическую подводную лодку с крылатыми ракетами и к черту все тут разнесут? – уныло предположил президент.
Поднявшись из-за стола, мистер Миллер подошел к окну и поднял жалюзи. Ослепительно-желтое солнце стояло в зените, окрашивая в пастельные тона портовые строения, песчаные горы и серые эсминцы на рейде.
– Гидроакустики определят любую подводную лодку, а ВМФ Вашего Высокопревосходительства тут же утопит ее глубинными бомбами. – Англичанин был подчеркнуто невозмутим. – Не забывайте, что именно «Интернэшнл даймонд» оплатило перевооружение всего вашего флота. Тут – суверенные территориальные воды. Любой подводный корабль, который без разрешения появится в наших водах, по международным законам квалифицируется как пиратский.
– А если парашютисты какие-нибудь? – прикинул президент и, не дождавшись тоста, опрокинул вторую рюмку. – Ну, коммандос, спецназ…
– В прошлом году «Интернэшнл даймонд» закупило для вас новейшую систему ПВО для охраны суверенного воздушного пространства.
– Ладно, наливай. – Аргументы собеседника несколько успокоили Лулу.
– За Африку! – прозвучал традиционный второй тост.
– Сгорела бы эта Африка к чертовой матери, – брезгливо поморщился диктатор. – Кроме моей страны, конечно же… Всюду меня обложили! Всюду! Понимаешь? Не то что за всенародно избранного президента – за человека не считают! Да и кто? Свои, черные! Послушай, белый… Ты вот вроде умный. Тогда скажи: а на черта мне вообще эти русские сдались? Зачем ты мне насоветовал их захватить? Мне кажется, Костяна был по-своему прав: русских следовало отпустить с подобающими извинениями, а вину свалить на оппозицию… Народ у нас тупой и не такому верит.
– Ваше Высокопревосходительство не понимает очевидного. – Пригубив спиртного, мистер Миллер тонко улыбнулся. – Эти русские – не люди, а аргументы. Аргументы для вашего… и нашего будущего.
Лулу ничего не понял и тупо уставился на собеседника.
Британец продолжал:
– На самом деле все очень просто. Русских надо как следует помурыжить в тюрьме. Да так, чтобы они сами признали свою вину и рассказали о ней перед телекамерами. А уж потом добрый и справедливый президент, то есть Ваше Высокопревосходительство, должен их простить и амнистировать. Я же, в свою очередь, обещаю, что уже после этого попытаюсь смягчить позицию мирового сообщества по отношению к вашей стране. Мол, демократизация продолжается, и амнистия русских моряков – тому подтверждение. И уж тогда всем этим прогнившим демократиям ничего иного не останется, как наладить с вами конструктивный диалог. Например – о восстановлении вас в Организации африканского единства. В результате выиграют все: и Ваше Высокопревосходительство, и наша корпорация.
Миллер гнул свою линию с грубостью карьерного экскаватора. Лулу внимал не перебивая. Логика собеседника казалась ему безукоризненной.
– Однако нужен козел отпущения, который якобы и перегнул палку с русскими, упрятав их за решетку, – сладко напевал англичанин. – Чтобы его предъявить и показательно, на глазах у всех, покарать. Это, мол, все не вы – это он виноват.
Лулу насторожился:
– Это ты о ком?
– В последнее время Бамбучо Костяна слишком многое себе позволяет, – вкрадчиво произнес англичанин. – Он действительно харизматичен, народ его любит и боится… по крайней мере в родной деревне. Некоторые даже называют этого деревенского проходимца «батькой».
– Отец нации – это я! – энергично произнес президент Лулу.
– Однако не все это понимают, – с показным сожалением парировал Миллер. – Мне кажется, при удачном стечении обстоятельств Бамбучо Костяна вполне способен захватить власть.
– Да неужели? – опьяневший диктатор взял бутылку и хлебнул прямо из горлышка. – У тебя что, есть какие-то основания так считать?
– Что-то слишком часто он начал ездить по регионам. Вы хоть знаете, о чем он там говорит с населением?
– Набука Вабанда регулярно представляет мне все стенограммы его выступлений. Ничего предосудительного. Наоборот, благодарит меня лично за новую, счастливую жизнь. Мол, за годы моего президентства уровень жизни несоизмеримо поднялся, и лишь горстка отщепенцев, отрабатывающих зарубежные гранты, может утверждать обратное…
– Это то, что Костяна с трибуны говорит. А о чем он беседует с местной политической элитой? Со всеми этими вождями племен, местными шаманами и старостами агрогородков? О том, что государство в своем развитии идет в неправильном направлении. О том, что из-за международной изоляции он не может поехать ни в одну приличную европейскую страну. О том, что вы, извините, уже стары и потому неадекватно оцениваете ситуацию в стране…
Лулу молчал. Оценив тональность молчания, мистер Миллер понял, что избрал правильную тактику беседы.
– Поймите, Ваше Высокопревосходительство! Ведь предают только свои. Кто организовал заговор против Юлия Цезаря? Брут. Кто отстранил Наполеона от власти? Маршалы, которых Наполеон сам и возвысил. Кто отравил Моцарта? Лучший друг Сальери…
Президент непонятливо замигал: из перечисленных имен он слышал только о Наполеоне – так назывался его любимый коньяк.
– Главные враги, скорее всего, окопались в окружении Вашего Высокопревосходительства. Думаю, их немало. И Бамбучо Костяна вполне способен возглавить заговор. И вообще, ваша политическая элита нуждается в притоке свежей крови.
Слушая британца, диктатор внутренне соглашался с его доводами. Даже у самых преданных соратников были все основания для скрытого недовольства. Однако в открытую противостоять страшному шаману он боялся. Мало ли на какие фокусы был способен этот всесильный заклинатель духов? От одного только воспоминания о посохе Костяна с навершием – человеческим черепом – президенту становилось не по себе.
– Если я помогу вам вернуться в Организацию африканского единства и посодействую уничтожению Бамбучо, мы сможем рассчитывать на полное освобождение от налогов? – наконец резюмировал представитель «Интернэшнл даймонд».
– Думаю, да, – пьяно кивнул диктатор, прикидывая, сможет ли он обмануть и этого хитрого белого. Но тут же спохватился: – Да, слушай, а как же русские? Ну, если они обидятся и кого-то пришлют…
– Действовать надо решительно, пока время работает на нас с вами. Я считаю, пока вам следует установить полный контроль за въездом-выездом из страны. Лучше всего вообще запретить выезд населения за рубеж. Что вашим людям за границей делать? Еще нахватаются какой-нибудь заразы… Ну, и конечно же, запретить въезд в вашу страну всем европейцам… За исключением сотрудников нашей корпорации. Противовоздушную оборону и особенно военно-морские силы перевести в режим круглосуточного боевого дежурства. Следователи Набука Вабанды должны любыми путями выбить из моряков «Новочеркасска» признательные показания. А Бамбучо Костяна следует срочно отправить с какой-нибудь важной государственной миссией в глубь страны. Например, в его родную деревню. Чтобы обрубить его возможные связи с заговорщиками в столице. У вас скоро День независимости, вот пусть и расскажет на своей исторической родине о несомненных заслугах Вашего Высокопревосходительства. А теперь, – мистер Миллер поднялся из-за стола, давая понять, что аудиенция закончена, – прошу меня извинить. Дела.
Проводив диктатора до ворот, мистер Миллер вернулся в столовую и, нацедив себе рюмку спиртного, взглянул в окно: президентский кортеж уже разворачивался на площадке перед офисом.
– Чтоб ты сдох, кровавое животное! – напутствовал он диктатора в качестве третьего тоста и немедленно выпил…
…В тот же день появился очередной декрет президента, по которому почти всем гражданам категорически запрещалось выезжать из страны. Этот же декрет сильно ограничивал право на въезд иностранцев – за исключением, конечно же, сотрудников «Интернэшнл даймонд». Телеканал «За Африку!» без устали объяснял, что эта мера принята исключительно для пользы народа – ведь во всех без исключениях странах свирепствовали войны, анархия, революции, голод, эпидемии, инфекции, засухи, морозы, наводнения и другие стихийные бедствия, и лишь государство, возглавляемое всенародно избранным, продолжало оставаться единственным островком стабильности и покоя. Как Верховный главнокомандующий, Азариас Лулу предписал всем родам войск быть предельно бдительными по охране священных рубежей государственной границы. Особенно это касалось суверенных территориальных вод. Военный парад, запланированный на День независимости, должен был не только продемонстрировать военную мощь диктатуры, но и внушить всем возможным врагам, в том числе и русским: президент Азариас Лулу не потерпит никакого вмешательства в суверенитет своего государства!
Глава 3
– Первая пара – пошла! Второй приготовиться…
Двое подводников в гидрокостюмах и ластах улеглись на лафет торпедно-загрузочного устройства. Щелкнул металл, и первая пара синхронно вползла в торпедную трубу. Рукоять торпедно-загрузочной машинки исчезла в огромном кулаке моряка с секундомером на шее. Задраив внутренние заслонки, он нажал на рычаг. Двойной выстрел легкой вибрацией отозвался по отсеку.
– Вторая пара – пошла! Третьей приготовиться…
…Вечерний балтийский ветер хлопал Андреевским стягом на высоком флагштоке. Мелкий косой дождь зигзагами дробил отблески фонарей. Волны шлепали в прибрежные камни, и в кайме мусора полоскались огромные покатые валуны. Белоснежные чайки с гортанными криками пикировали и взлетали над волнами.
Пройдясь вдоль шеренги офицеров, капитан второго ранга Илья Георгиевич Макаров остановился у крайнего.
– Ты – мертв! – командным басом объявил он и, обернувшись к следующему, продолжил угрюмо: – И ты мертв! И ты! Все вы – покойники! Я вам что говорил? Сра-зу не всплы-вать! Тут не пожар и не ловля блох, скорость подъема никому не нужна! Нужен холодный и грамотный расчет… Хорошо хоть, что это были всего лишь учения и глубина только семь метров…
Кап-2 Макаров, известный в подплаве под джеклондоновской кличкой Морской Волк, был абсолютно прав: мгновенное всплытие с больших глубин ничем хорошим для спасаемого не закончится. При быстром подъеме подводнику гарантирована кессонная болезнь и некроз тканей: от быстрого перепада давления в крови мгновенно закипает азот, закупоривая сосуды. Как следствие – в конечностях начинается застой крови, кислород сгорает, а на его месте накапливаются продукты распада: углекислый газ и молочная кислота. Почки не фильтруют, легкие не вентилируют, и в теле вырабатывается трупный яд. Отравляется мозг, сердце, печень, и смерть запускает стремительный механизм, который уже никто не в силах остановить. Поэтому при аварийном всплытии с большой глубины нельзя надевать спасательные нагрудники, чтобы спасаемого пробкой не вытолкнуло на поверхность. Даже опытные водолазы и те после глубоководных погружений долго восстанавливаются в барокамерах…
– Что я говорил? – Морской Волк медленно шел вдоль строя. – Поднялся на метр – остановился, зафиксировался в этом положении, сосчитал до ста… Поднялся – зафиксировался… Вопросы есть?
– Разрешите обратиться, товарищ командир! – Молодой голос мичмана-гидроакустика несколько разрядил гнетущую атмосферу.
– Разрешаю.
– А если бы это была реальная боевая обстановка… Как же вы?
Вопрос прозвучал с явным подтекстом, и неудивительно: ведь последний подводник, остающийся на аварийной субмарине, – всегда смертник. В любом случае кому-то надо задраить внутреннюю заслонку торпедного аппарата и нажать на рычаг…
– По морским обычаям и традициям командир боевого корабля всегда и при любых обстоятельствах покидает его борт последним, – хладнокровно отчеканил Макаров. – Еще вопросы есть?
Вопросов не было. Подводники прекрасно понимали своего командира. Это тут, на учениях, он был придирчив и строг. В случае же конфликтных ситуаций Морской Волк обладал редкостным умением постоять за родной экипаж: его обветренное лицо, глаза цвета боевого металла и чудовищные кулаки внушали любому береговому начальнику моментальное уважение к подплаву…
– Товарищи офицеры и мичманы! Грамотное всплытие через торпедные аппараты – это вопрос безопасности вашей жизни! – процедил Илья Георгиевич, прохаживаясь вдоль строя. – Будем отрабатывать до полного автоматизма. Мне плевать на вашу усталость. Все меня поняли? До пол-но-го! Не забывайте, на какой субмарине все мы служим. В реальной боевой обстановке возможно всякое… А теперь – вольно, разойдись!
По дороге в столовую Макаров заметил черный лимузин со знакомым номером. На этой машине обычно приезжал на базу вице-адмирал Столетов. Появление автомобиля начальства в половине девятого вечера свидетельствовало как минимум о каком-то серьезном разговоре.
– Илья Георгиевич, – опустив стекло дверки, Виктор Павлович любезно, почти по-приятельски улыбнулся, – прошу ко мне.
Макаров уселся в салон. Голубоватое пуленепробиваемое стекло, отделяющее задние места от места водителя-матроса, медленно поползло вверх. По сосредоточенному лицу Столетова было понятно: и Морского Волка, и весь экипаж его субмарины наверняка ожидало что-то серьезное, и притом в самое ближайшее время…
– У меня к вам, Илья Георгиевич, один вопрос. – Вице-адмирал пристально взглянул на Макарова. – Если бы вам предложили на выбор: выполнить спецзадание в стране с влажным экваториальным климатом или в стране с умеренно континентальным… Чтобы вы выбрали?
– Конечно, первое! – не задумываясь, ответил Морской Волк.
– Почему, позвольте узнать?
– В странах с умеренно континентальным климатом наших торговых моряков не обижают, – спокойно ответил Илья Георгиевич, давая понять, что он уже в курсе происшествия в далеком африканском порту и наверняка подумывал о возможном участии своей совсекретной субмарины в освобождении экипажа «Новочеркасска».
– Мне нравится ваша проницательность, – улыбнулся Столетов. – О беспределе, учиненном африканским диктатором Лулу, вы узнали из газет и телевидения?
– А также из англоязычных сайтов Интернета. Видеозапись, сделанную с голландского танкера, смотрел несколько раз. И уже сделал вывод: вряд ли после всего случившегося наше руководство будет вести с ним какие-то переговоры… Тем более что этот людоед послал подальше наш МИД. Разрешите вопрос, товарищ адмирал?
– Слушаю.
– Экваториальная Африка слишком далеко от Калининградской области, а наша мини-субмарина приспособлена только для каботажного плавания, – веско проговорил Макаров. – Базы снабжения и ремонта. Дозаправка. Скрытность плавания. Не через Суэц же идти!
– Как раз об этом мы с вами и поговорим, – улыбнулся вице-адмирал, и по этой улыбке Морской Волк понял: решение о силовом освобождении российских моряков уже принято на самом верху и на любые вопросы у собеседника наверняка найдутся исчерпывающие ответы…
* * *
Больше всего на свете Азариас Лулу любил две вещи: броскую кичевую роскошь и поиски врагов – истинных или мнимых. Ни один диктатор в мире вообще не может обойтись без врагов, ведь именно они служат оправданием его неограниченной власти. Но если истинные враги давно уже были или убиты, или съедены, или бежали из страны, то мнимых всегда можно было найти в любых количествах. Стоило только захотеть…Изысканием врагов руководил Набука Вабанда – обрюзгший мужчина с жирным складчатым затылком и чудовищно огромным животом, формой напоминавшим крокодилье яйцо. Врагов следовало изыскивать регулярно, а то зачем же президенту такой силовой министр, не способный распутать клубки зловещих заговоров?
Вот и теперь, едва появившись в резиденции главы государства, Вабанда сообщил о коварном заговоре портовых спасателей.
– Я же им и так высокую зарплату назначил, чтобы не бастовали и меня добрым словом поминали! Двадцать миллионов мугамбов… Целых шестьдесят пять долларов! – искренне удивился диктатор. – И что им еще не нравится?
– Наверное, отрабатывают свои иудины сребреники, Ваше Высокопревосходительство, – принялся нашептывать министр внутренних дел диктатору. – Дело в том, что в странах так называемых западных демократий появилась дискредитирующая нашу страну видеозапись… Естественно, фальшивая!
Действительно, любительское видео, сделанное голландскими моряками, уже вовсю крутили на ВВС и CNN. Да и местный МИД сигнализировал, что съемки столкновения президентской яхты с «Новочеркасском» каким-то непостижимым образом попали в руки русских. Хотя в стране и были запрещены коротковолновые радиоприемники, некоторые несознательные граждане находили способ слушать «вражьи голоса». Полицейские осведомители сообщили: спасатели, ставшие невольными очевидцами морской катастрофы, собирались вроде бы написать письмо в международные инстанции с детальным изложением истинного положения дел. Так, безусловно, могли поступить только враги, и уж назвать их мнимыми ни у кого бы не повернулся язык.
– Я им сейчас объясню, кто в моей стране хозяин! – осклабился Лулу и, сунув в карман любимый «глок» с платиновой отделкой и бриллиантовыми щечками на рукоятке, пошел к лифту.
Президентский кортеж, распугивая горожан ревом сирен, понесся в сторону порта. Позади на некотором отдалении следовали два грузовика с камуфлированными гориллоидами, вооруженными до зубов.
Спасателей уже выстроили на пирсе. Президент вразвалочку подошел к шеренге.
– Ты хочешь сказать, что это моя яхта врезалась в паршивый контейнеровоз белых? – ласково поинтересовался он у крайнего моряка.
– Ваше Высокопревосходительство, я просто не хочу участвовать во всем этом вранье, – гордо заявил тот. – Мне будет стыдно смотреть в глаза своим детям. Я ведь сам видел, как вы стреляли в русских из винтовки…
Азариас Лулу достал пистолет, подышал на бриллиантовые щечки, протер их о шорты, полюбовался игрой драгоценных камней и навскидку выстрелил лгуну в живот. Тот царапнул воздух руками и плюхнулся в воду.
Президент подошел к следующему.
– Так кто виноват в катастрофе, которая едва не стоила мне жизни… Я или белые? Отвечай, что ты видел?
– Ваше Высокопревосходительство, русские тоже виноваты… Но ведь это не они в вас стреляли! – примирительно промолвил спасатель, косясь на пистолет.
На этот раз президент выстрелил вруну в голову и тут же отскочил, чтобы кровь и мозг не испачкали белоснежный китель. После чего подошел к следующему.
– Так кто виноват в катастрофе? Отвечай, что ты видел!
– Это русский контейнеровоз врезался в яхту Вашего Высокопревосходительства! – испуганно затараторил моряк со спасательного судна. – Во время выхода из порта русские на палубе предавались разврату, пили водку и кололись наркотиками! Я это собственными глазами видел! Все мы это собственными глазами видели! Вся наша страна это видела! Правда?
– Да, да, мы видели это собственными глазами! – с неискренним энтузиазмом подхватили моряки со спасательного судна.
– Я так и думал, – подув в ствол «глока», диктатор спрятал пистолет. – И вы сможете написать письмо в эти, как их там…
– …международные инстанции, – подсказал вышедший из-за спецназовского оцепления Набука Вабанда.
– Вот-вот. Что вы, как очевидцы происшествия, целиком и полностью подтверждаете вину русских?
– Текст письма вам составят в ведомстве Бамбучо Костяна… Для вашего же удобства. Ведь не все из вас умеют писать? – Жестко улыбнувшись, президент направился к своему бронированному «Роллс-Ройсу» с бамперами из чистого золота и изумрудными вставками в колесные колпаки.
По дороге в резиденцию Азариас Лулу решил заскочить в офис «Интернэшнл даймонд». Глена Миллера он не видел уже третий день и за это время немного соскучился по его обществу.
Англичанин, сидя в лаборатории, сосредоточенно изучал анализы грунтовых проб. Геологоразведческая партия недавно вернулась из глубины страны, где искала неразведанные месторождения алмазов. Судя по бодрому виду мистера Миллера, результаты анализов обнадеживали.
– Ваше Высокопревосходительство зря обеспокоено появлением в продажных СМИ каких-то сомнительных видеозаписей, – высокомерно улыбнулся британец, рассматривая на свет содержимое пробирки. – В нашу компьютерную эпоху можно еще и не такое смонтировать!
– Так-то оно так. – Президент терпеливо дожидался, когда Миллер закончит свою работу: тут, на территории офиса транснациональной корпорации, он не чувствовал себя хозяином.
– Пообедаем? – на правах хозяина предложил британец и с явным подтекстом добавил: – Вы уж не обессудьте, но я предпочитаю нашу, европейскую кухню.
– С удовольствием.
Миллер позвонил обслуге. Спустя четверть часа чернокожий бой в белоснежной униформе вкатил тележку с судками и выпивкой.
Филе антилопы, жаренное на решетке, было сдобрено кайенским перцем и чесноком. В нежном соусе из молодых побегов бамбука плавали ананасовые ломтики. Королевская роскошь устриц оттенялась кружевными дольками лимона. Несколько бутылок со спиртным возвышались над столом, словно донжоны средневекового замка. Свежевыжатый сок манго щекотал ноздри витым ароматом.
– За здоровье Вашего Высокопревосходительства! – традиционно предложил первый тост Миллер, с укором наблюдая, как малокультурный президент ест филе, обходясь без помощи вилки и ножа.
– Шпашыбо, – с набитым ртом поблагодарил Лулу и, прожевав, потянулся к бутылке. – Слушай, у меня тут эти русские никак из головы не идут… Я вот что подумал: а если они обидятся и что-нибудь эдакое предпримут? Ведь, судя по всему, в Москве поверили той фальшивой видеозаписи!
– До России – почти четыре тысячи миль, – успокоительно улыбнулся британец. – Что они могут предпринять? Они ведь не американцы, чтобы для спасения своих граждан целый флот посылать! Да и флота у них такого почти не осталось, а то, что есть, – плавучий металлолом… Наоборот, теперь, когда вы продемонстрировали всему миру свою неуступчивость заокеанскому давлению, Москва наверняка будет вас уважать и бояться!
Как и все без исключения диктаторы, Азариас Лулу был чрезвычайно труслив и мнителен. Ведь кроме врагов внутренних у него было немало и внешних врагов – на западе, востоке, севере и юге. И все эти враги имели достаточные основания не любить президента-людоеда. Сама мысль о том, что русские могут предпринять силовую акцию по освобождению сограждан, вселяла в главу государства панический ужас.
– Слушай, Глен… А если они пришлют сюда не эскадру, а стратегическую подводную лодку с крылатыми ракетами и к черту все тут разнесут? – уныло предположил президент.
Поднявшись из-за стола, мистер Миллер подошел к окну и поднял жалюзи. Ослепительно-желтое солнце стояло в зените, окрашивая в пастельные тона портовые строения, песчаные горы и серые эсминцы на рейде.
– Гидроакустики определят любую подводную лодку, а ВМФ Вашего Высокопревосходительства тут же утопит ее глубинными бомбами. – Англичанин был подчеркнуто невозмутим. – Не забывайте, что именно «Интернэшнл даймонд» оплатило перевооружение всего вашего флота. Тут – суверенные территориальные воды. Любой подводный корабль, который без разрешения появится в наших водах, по международным законам квалифицируется как пиратский.
– А если парашютисты какие-нибудь? – прикинул президент и, не дождавшись тоста, опрокинул вторую рюмку. – Ну, коммандос, спецназ…
– В прошлом году «Интернэшнл даймонд» закупило для вас новейшую систему ПВО для охраны суверенного воздушного пространства.
– Ладно, наливай. – Аргументы собеседника несколько успокоили Лулу.
– За Африку! – прозвучал традиционный второй тост.
– Сгорела бы эта Африка к чертовой матери, – брезгливо поморщился диктатор. – Кроме моей страны, конечно же… Всюду меня обложили! Всюду! Понимаешь? Не то что за всенародно избранного президента – за человека не считают! Да и кто? Свои, черные! Послушай, белый… Ты вот вроде умный. Тогда скажи: а на черта мне вообще эти русские сдались? Зачем ты мне насоветовал их захватить? Мне кажется, Костяна был по-своему прав: русских следовало отпустить с подобающими извинениями, а вину свалить на оппозицию… Народ у нас тупой и не такому верит.
– Ваше Высокопревосходительство не понимает очевидного. – Пригубив спиртного, мистер Миллер тонко улыбнулся. – Эти русские – не люди, а аргументы. Аргументы для вашего… и нашего будущего.
Лулу ничего не понял и тупо уставился на собеседника.
Британец продолжал:
– На самом деле все очень просто. Русских надо как следует помурыжить в тюрьме. Да так, чтобы они сами признали свою вину и рассказали о ней перед телекамерами. А уж потом добрый и справедливый президент, то есть Ваше Высокопревосходительство, должен их простить и амнистировать. Я же, в свою очередь, обещаю, что уже после этого попытаюсь смягчить позицию мирового сообщества по отношению к вашей стране. Мол, демократизация продолжается, и амнистия русских моряков – тому подтверждение. И уж тогда всем этим прогнившим демократиям ничего иного не останется, как наладить с вами конструктивный диалог. Например – о восстановлении вас в Организации африканского единства. В результате выиграют все: и Ваше Высокопревосходительство, и наша корпорация.
Миллер гнул свою линию с грубостью карьерного экскаватора. Лулу внимал не перебивая. Логика собеседника казалась ему безукоризненной.
– Однако нужен козел отпущения, который якобы и перегнул палку с русскими, упрятав их за решетку, – сладко напевал англичанин. – Чтобы его предъявить и показательно, на глазах у всех, покарать. Это, мол, все не вы – это он виноват.
Лулу насторожился:
– Это ты о ком?
– В последнее время Бамбучо Костяна слишком многое себе позволяет, – вкрадчиво произнес англичанин. – Он действительно харизматичен, народ его любит и боится… по крайней мере в родной деревне. Некоторые даже называют этого деревенского проходимца «батькой».
– Отец нации – это я! – энергично произнес президент Лулу.
– Однако не все это понимают, – с показным сожалением парировал Миллер. – Мне кажется, при удачном стечении обстоятельств Бамбучо Костяна вполне способен захватить власть.
– Да неужели? – опьяневший диктатор взял бутылку и хлебнул прямо из горлышка. – У тебя что, есть какие-то основания так считать?
– Что-то слишком часто он начал ездить по регионам. Вы хоть знаете, о чем он там говорит с населением?
– Набука Вабанда регулярно представляет мне все стенограммы его выступлений. Ничего предосудительного. Наоборот, благодарит меня лично за новую, счастливую жизнь. Мол, за годы моего президентства уровень жизни несоизмеримо поднялся, и лишь горстка отщепенцев, отрабатывающих зарубежные гранты, может утверждать обратное…
– Это то, что Костяна с трибуны говорит. А о чем он беседует с местной политической элитой? Со всеми этими вождями племен, местными шаманами и старостами агрогородков? О том, что государство в своем развитии идет в неправильном направлении. О том, что из-за международной изоляции он не может поехать ни в одну приличную европейскую страну. О том, что вы, извините, уже стары и потому неадекватно оцениваете ситуацию в стране…
Лулу молчал. Оценив тональность молчания, мистер Миллер понял, что избрал правильную тактику беседы.
– Поймите, Ваше Высокопревосходительство! Ведь предают только свои. Кто организовал заговор против Юлия Цезаря? Брут. Кто отстранил Наполеона от власти? Маршалы, которых Наполеон сам и возвысил. Кто отравил Моцарта? Лучший друг Сальери…
Президент непонятливо замигал: из перечисленных имен он слышал только о Наполеоне – так назывался его любимый коньяк.
– Главные враги, скорее всего, окопались в окружении Вашего Высокопревосходительства. Думаю, их немало. И Бамбучо Костяна вполне способен возглавить заговор. И вообще, ваша политическая элита нуждается в притоке свежей крови.
Слушая британца, диктатор внутренне соглашался с его доводами. Даже у самых преданных соратников были все основания для скрытого недовольства. Однако в открытую противостоять страшному шаману он боялся. Мало ли на какие фокусы был способен этот всесильный заклинатель духов? От одного только воспоминания о посохе Костяна с навершием – человеческим черепом – президенту становилось не по себе.
– Если я помогу вам вернуться в Организацию африканского единства и посодействую уничтожению Бамбучо, мы сможем рассчитывать на полное освобождение от налогов? – наконец резюмировал представитель «Интернэшнл даймонд».
– Думаю, да, – пьяно кивнул диктатор, прикидывая, сможет ли он обмануть и этого хитрого белого. Но тут же спохватился: – Да, слушай, а как же русские? Ну, если они обидятся и кого-то пришлют…
– Действовать надо решительно, пока время работает на нас с вами. Я считаю, пока вам следует установить полный контроль за въездом-выездом из страны. Лучше всего вообще запретить выезд населения за рубеж. Что вашим людям за границей делать? Еще нахватаются какой-нибудь заразы… Ну, и конечно же, запретить въезд в вашу страну всем европейцам… За исключением сотрудников нашей корпорации. Противовоздушную оборону и особенно военно-морские силы перевести в режим круглосуточного боевого дежурства. Следователи Набука Вабанды должны любыми путями выбить из моряков «Новочеркасска» признательные показания. А Бамбучо Костяна следует срочно отправить с какой-нибудь важной государственной миссией в глубь страны. Например, в его родную деревню. Чтобы обрубить его возможные связи с заговорщиками в столице. У вас скоро День независимости, вот пусть и расскажет на своей исторической родине о несомненных заслугах Вашего Высокопревосходительства. А теперь, – мистер Миллер поднялся из-за стола, давая понять, что аудиенция закончена, – прошу меня извинить. Дела.
Проводив диктатора до ворот, мистер Миллер вернулся в столовую и, нацедив себе рюмку спиртного, взглянул в окно: президентский кортеж уже разворачивался на площадке перед офисом.
– Чтоб ты сдох, кровавое животное! – напутствовал он диктатора в качестве третьего тоста и немедленно выпил…
…В тот же день появился очередной декрет президента, по которому почти всем гражданам категорически запрещалось выезжать из страны. Этот же декрет сильно ограничивал право на въезд иностранцев – за исключением, конечно же, сотрудников «Интернэшнл даймонд». Телеканал «За Африку!» без устали объяснял, что эта мера принята исключительно для пользы народа – ведь во всех без исключениях странах свирепствовали войны, анархия, революции, голод, эпидемии, инфекции, засухи, морозы, наводнения и другие стихийные бедствия, и лишь государство, возглавляемое всенародно избранным, продолжало оставаться единственным островком стабильности и покоя. Как Верховный главнокомандующий, Азариас Лулу предписал всем родам войск быть предельно бдительными по охране священных рубежей государственной границы. Особенно это касалось суверенных территориальных вод. Военный парад, запланированный на День независимости, должен был не только продемонстрировать военную мощь диктатуры, но и внушить всем возможным врагам, в том числе и русским: президент Азариас Лулу не потерпит никакого вмешательства в суверенитет своего государства!
Глава 3
Утро выдалось унылым и серым. С перерывами моросил мелкий дождь. Ветер с Балтики морщил лужи. Серая пелена подергивала перспективу взлетно-посадочной полосы.
Стоя под козырьком контрольно-диспетчерского пункта, Морской Волк сосредоточенно наблюдал, как от белоснежной туши военно-транспортного самолета медленно отваливает ракетный тягач с гигантской восьмиосной платформой. Погрузка мини-субмарины «Макаров» только что завершилась. Подлодка вписалась в чрево «Ила» с удивительной точностью. Можно было не сомневаться – авиаторы наверняка рассчитали не только оптимальный курс до заданного квадрата Индийского океана, но и высоту, с которой субмарина будет сброшена в море на грозди грузовых парашютов.
– Не боитесь, Илья Георгиевич? – Голос старпома Николая Даргеля вывел Макарова из задумчивости.
– Никогда не верьте людям, которые говорят, что они ничего не боятся, – закурив, кап-2 протянул пачку сигарет старшему помощнику. – Если человек ничего никогда не опасается – значит, он психически болен, или душа у него черства. Признаюсь честно – я боюсь. Не столько за себя, правда… За «железо». За экипаж. Вы никогда с воздуха в море не десантировались?
– Я ведь Севастопольский подплав заканчивал, а не Рязанскую десантуру.
– А мне вот однажды довелось. – Закурив, командир мини-субмарины стряхнул со своей фуражки алмазные дождевые капли. – Помню, старлеем отправили меня во Владик, на курсы спецподготовки. О подводной разведке слышать не приходилось?
– ОМРО? Это у которых шевроны – молнии в круге перекрещены на якорной мине?
– Вот-вот. Особые морские разведотряды. Только нас с вертолета не в субмарине сбрасывали, а в управляемом батискафе. Со сверхмалой высоты, чтобы аппарат при ударе о воду не разбился. Честно признаться – ощущение не из приятных. Особенно когда летишь и ждешь удара о поверхность моря…
– Ну, наш «Макаров» – это доисторический батискаф-самотоп, – успокоительно промолвил Даргель, хотя по его голосу было очевидно, что волнуется он ничуть не меньше командира.
– Прорвемся, – прищурился командир, глядя на авиационный топливозаправщик, маневрирующий под гигантским крылом «Ила». – Лодка надежная, экипаж обкатанный. Мы ведь и полуторакилометровую глубину можем выдержать. А тут еще и парашюты…
Стоя под козырьком контрольно-диспетчерского пункта, Морской Волк сосредоточенно наблюдал, как от белоснежной туши военно-транспортного самолета медленно отваливает ракетный тягач с гигантской восьмиосной платформой. Погрузка мини-субмарины «Макаров» только что завершилась. Подлодка вписалась в чрево «Ила» с удивительной точностью. Можно было не сомневаться – авиаторы наверняка рассчитали не только оптимальный курс до заданного квадрата Индийского океана, но и высоту, с которой субмарина будет сброшена в море на грозди грузовых парашютов.
– Не боитесь, Илья Георгиевич? – Голос старпома Николая Даргеля вывел Макарова из задумчивости.
– Никогда не верьте людям, которые говорят, что они ничего не боятся, – закурив, кап-2 протянул пачку сигарет старшему помощнику. – Если человек ничего никогда не опасается – значит, он психически болен, или душа у него черства. Признаюсь честно – я боюсь. Не столько за себя, правда… За «железо». За экипаж. Вы никогда с воздуха в море не десантировались?
– Я ведь Севастопольский подплав заканчивал, а не Рязанскую десантуру.
– А мне вот однажды довелось. – Закурив, командир мини-субмарины стряхнул со своей фуражки алмазные дождевые капли. – Помню, старлеем отправили меня во Владик, на курсы спецподготовки. О подводной разведке слышать не приходилось?
– ОМРО? Это у которых шевроны – молнии в круге перекрещены на якорной мине?
– Вот-вот. Особые морские разведотряды. Только нас с вертолета не в субмарине сбрасывали, а в управляемом батискафе. Со сверхмалой высоты, чтобы аппарат при ударе о воду не разбился. Честно признаться – ощущение не из приятных. Особенно когда летишь и ждешь удара о поверхность моря…
– Ну, наш «Макаров» – это доисторический батискаф-самотоп, – успокоительно промолвил Даргель, хотя по его голосу было очевидно, что волнуется он ничуть не меньше командира.
– Прорвемся, – прищурился командир, глядя на авиационный топливозаправщик, маневрирующий под гигантским крылом «Ила». – Лодка надежная, экипаж обкатанный. Мы ведь и полуторакилометровую глубину можем выдержать. А тут еще и парашюты…