Глава 2

   Вскоре я, сидя за рулем своей машины, мчалась по направлению к центру города. Улица медленно погружалась в сумерки. Солнце уже скрылось, и вместо него вспыхнули уличные фонари, свет которых отражался в лужах, оставшихся от дождя. Встречая большую лужу, я сбрасывала скорость. Перед глазами у меня стоял фрагмент карты города, где располагался дом Кравцова. На проспекте я свернула налево от центра и поехала по каким-то переулкам. Вот наконец и нужный мне Садовый проезд. Фары «Фольксвагена» высветили номер дома — двенадцать. Если карта не изменилась, то до особняка Кравцова еще два дома. Непроглядная тьма царила в Садовом проезде. Жители здешние уже давно, наверно, забыли, что такое уличное освещение. Отсчитав два дома, я подъехала к воротам третьего и затормозила. Фары вырвали из мрака цифру восемнадцать, укрепленную на кирпичном столбе въездных ворот. Часы показывали без пяти минут девять, и я уверенно просигналила, подождала минуты две, затем просигналила еще раз. Ворота будто нехотя стали открываться вовнутрь под действием встроенного электромеханического устройства, давая мне возможность проехать. Я тронула «Фольксваген» с места, и машина, тихо шурша шинами по декоративной плитке, въехала в просторный двор. В глубине его притаился приземистый, отделанный серым гранитом дом. Подсветка, квадратные колонны у входа, решетки с незатейливым орнаментом — все вместе производило внушительное впечатление. Судя по дому, я предположила, что его хозяин серьезный человек, для которого важно все держать под своим контролем. Ко мне никто не вышел, хотя в доме было заметно какое-то движение. Мимо окна прошла тень. Я посмотрела на закрывающиеся ворота и ощутила легкий укол страха. Но делать было нечего. Не в первый раз я встречалась с опасностью лицом к лицу. Кроме того, интуиция подсказывала, что опасности нет. Оставив машину перед входом, я подошла ко входу. Массивная дубовая дверь с бронзовой ручкой в виде головы льва, зажавшего в зубах кольцо, бесшумно распахнулась передо мной. За мгновение до этого я услышала тихий щелчок замка, поэтому успела вовремя отклониться, а иначе бы получила дверным полотном в лоб. Невысокая, склонная к полноте остроносая женщина с длинными черными волосами, завитыми в мелкие колечки, недружелюбно осмотрела меня с ног до головы жгучими черными глазами и произнесла ледяным тоном:
   — Так это вы новая охранница мужа?
   Я ответила ей спокойным взглядом. Чувствовалось, что женщина нервничает. Ее рука с длинными ногтями яростно теребила пояс шелкового халата, расшитого драконами.
   — Евгения Максимовна Охотникова, — представилась я. — Аркадий Никифорович назначил мне здесь встречу на девять вечера.
   — Вы ничуть не похожи на телохранителя, — изрекла женщина, не спуская с меня глаз. В тоне ее слышались подозрительность, раздражение и много чего еще. — И где Аркаша вас только разыскал?
   У меня появилось впечатление, что сейчас дверь захлопнут перед моим носом и мне останется только ехать домой, но тут стражница отступила от входа, пропуская меня. Ее тон был все такой же ледяной и полный враждебности.
   — Проходите, Аркаша ждет вас в своем кабинете на втором этаже.
   К своему удивлению, я увидела лестницу, ведущую на второй этаж, хотя, глядя на дом с улицы, я посчитала его одноэтажным. Оглядываясь, я поняла, что дом внутри намного больше, чем кажется снаружи. Неизвестный архитектор, вероятно, специально стремился к подобному эффекту. На втором этаже, окна которого выходили на задний двор, было три комнаты. Сопровождавшая меня женщина указала на среднюю дверь.
   — Сюда. Меня, чтобы вы были в курсе, зовут Юлия Матвеевна, я жена Аркадия, но думаю, что вы уже это поняли. — С этими словами она, поджав губы, распахнула передо мной двери кабинета и пропустила меня вперед. Проходя мимо нее, я отметила, что ей, вероятно, под пятьдесят. При тусклом освещении холла я решила, что ей около сорока, но теперь видела, что она просто очень следит за собой, умело скрывая свой возраст.
   В большом кабинете за массивным столом перед компьютером сидел мощный лысеющий мужчина с крупными чертами лица и маленькими бегающими глазками цвета пожухлых васильков. Без сомнения, он ждал меня. Однако надежда в его глазах быстро сменилась тревогой и разочарованием. Представившись, он проворно выскочил из-за стола, придвинул для меня кресло и сам опустился в кресло напротив.
   — Аркадий, тебе не кажется, что она слишком молода для охранницы? — спросила недовольным тоном Юлия Матвеевна.
   Со скрещенными на груди руками она наблюдала за нами от двери. Кравцов посмотрел на жену исподлобья.
   — Золотце, сходи, пожалуйста, скажи Татьяне, чтобы накрывала на стол, — попросил он мягким вкрадчивым голосом, — мы сейчас обговорим пару моментов и спустимся.
   Лицо Юлии Матвеевны потемнело от гнева. Не говоря ни слова, она вышла из кабинета и захлопнула за собой дверь.
   — Итак, Евгения Максимовна, скажу честно, вы меня поразили, — начал Кравцов, как только мы остались одни. — С одной стороны, прекрасно, что вы такая юная и ослепительная, но с другой стороны, возникают некоторые сомнения. Справитесь ли вы со своей работой?
   — Вам дали относительно меня рекомендации. Поверьте, ваш знакомый архитектор ничего не приукрасил, — сказала я уверенно и с нажимом. — Мою квалификацию могут подтвердить и другие клиенты. Уверяю вас, вы не прогадаете, наняв меня.
   — Да, — задумчиво протянул Кравцов, — мне сказали, что вы работали в КГБ секретным агентом.
   — В спецподразделении КГБ, — уточнила я.
   — Наверно, агенты и должны выглядеть так, как вы, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, — глубокомысленно заметил Кравцов.
   — Вы правы. Шварценеггеров среди спецов обычно не встретишь, — согласилась я.
   — Хорошо, вы меня убедили, — улыбнулся Кравцов. — Рекомендаций Феофанова мне достаточно. Предлагаю теперь обговорить детали.
   — Согласна, — кивнула я. — Прежде всего в чем будет заключаться моя работа?
   На переносице у Кравцова обозначилась вертикальная складка. Он сильно задумался, а потом сказал неуверенно:
   — Раньше я никогда не задумывался о собственной безопасности, так как не лез во всякие темные дела, поэтому не до конца понимаю, как сформулировать свои требования. Может, вы, как профессионал, подскажете мне что-нибудь?
   — Для начала скажите: как вас охраняли раньше? — спросила я, доставая из сумочки портсигар. Кравцов дал мне прикурить от позолоченной зажигалки. Я затянулась, предложила сигарету ему. Он кивнул в знак благодарности, взял сигарету и, подвинув поближе пепельницу, сам закурил, а потом продолжил разговор.
   — Сказать честно, мой шофер по совместительству является моим телохранителем. У него есть газовый пистолет, но повторяю, до недавнего времени проблем не было.
   — А как охраняется дом? — поинтересовалась я, стряхивая пепел в пепельницу.
   — Забор и стальные двери, — ответил Кравцов.
   — Я так и поняла, — хмыкнула я. — Первым делом надо обезопасить ваш земельный участок по периметру, а то любой сдвинувшийся наркоман может легко перемахнуть через ограду и порешить вас вместе с женой. У вас даже камеры на крыльце нет, чтобы посмотреть, кто пришел.
   — Да руки все не доходили, — виновато улыбнулся Кравцов. — Исправимся.
   — На периметр хватит четыре камеры плюс одну на крыльцо и другую на въездные ворота, — принялась подсчитывать я, — датчики движения, систему против проникновения в дом. Сигнал можно и нужно вывести на пульт вневедомственной охраны.
   — Что, думаете, все так серьезно? — нахмурился Кравцов. — Может, вашего присутствия будет достаточно?
   — Я не могу находиться рядом с вами постоянно до самой смерти, — пояснила я терпеливо, — это элементарные меры безопасности. Как вы думаете, какие желания вызывает у грабителей неохраняемый симпатичный домик, где живут явно не бедные люди? Вас что, еще не грабили?
   — Да нет, ни разу, — хмуро бросил Кравцов, вдавливая окурок в пепельницу.
   — Что ж, могу вас поздравить, — сказала я торжественно, — вам сказочно повезло.
   — Ладно, я все понял. Завтра же позвоню в «Гарант», — пообещал он так, словно делал мне одолжение. — Они мне устанавливали систему безопасности на молочном комбинате, попрошу, чтобы то же самое сделали и здесь.
   — Правильное решение, особенно в свете последних событий, — кивнула я и отправила свой окурок в пепельницу. — Теперь расскажите поподробнее о ваших проблемах, а я решу, как нам быть. — Кравцов заметно помрачнел.
   — Все началось два месяца назад. Помните отравление детишек в яслях? Так вот, наша продукция на выходе к потребителю проходит жесткий контроль. С каждой партии лаборатория берет пробы, и некачественный товар абсолютно невозможен, если только это не саботаж.
   — Вы уверены в этом на сто процентов? — спросила я скептически. Мой скепсис не понравился Кравцову.
   — Хорошо. Допускаю, такое могло произойти один раз, — запальчиво произнес он, — но ведь это случилось не единожды. Еще три случая мне удалось замять. Я половину лаборатории разогнал, повысил нормативы промывки оборудования и технологических линий. Знаете, как сейчас пробы доставляются в лабораторию?
   Я покачала головой, дескать, без понятия.
   — А я скажу! — воскликнул Кравцов, словно я ему затыкала рот. — Три сотрудника лаборатории во главе с начальником в сопровождении двух охранников делают забор проб с продукции, поступившей на склад. Помечаются лотки, из которых берутся образцы, составляется акт, в котором расписываются даже охранники, что видели, как производился забор проб. Потом все переносится в лабораторию и там на глазах у свидетелей делаются анализы.
   — А как раньше брались анализы? — спросила я, переваривая полученную информацию.
   — Раньше просто лаборанты ходили, брали образцы со склада, с конвейеров, делали анализы, результаты заносились в журнал, начальник смены и начальник лаборатории расписывались, — говорил Кравцов с раздражением. — Но потом стало понятно, что или в лаборатории засланный казачок, или кто-то подменил пробы. Поэтому пришлось ужесточить меры безопасности. Теперь по всему молочному комбинату установлены камеры наблюдения, по цехам ходит охрана.
   — И что, эти меры дали какой-нибудь результат? — спросила я.
   — Да, конечно, нашей продукцией перестали травиться, — ответил он, — только потом случилось кое-что почище. Наше предприятие питается электричеством с городской ТЭЦ. До него проложены четыре высоковольтных кабеля: два рабочих и два резервных. Кто-то прикрепил к ним в месте, где кабели выходят на эстакаду, что-то наподобие термитного заряда и поджег. Смесь прожгла оболочку, кабели замкнуло, причем все четыре, и предприятие на сутки осталось без электричества. Понимаете, что значит для молочного комбината остаться без электричества? У нас непрерывный цикл работ. Пока чинили кабели, пока бюрократические проволочки с ТЭЦ, испытания там всякие и разрешение на включение, у меня скисло шестьдесят тонн молока плюс одиннадцать тонн мороженого. Это миллионные убытки. Из кислятины потом понаделали творога, но кому, скажите на милость, нужно такое количество творога! Я потом рвал на себе волосы и бегал, не зная, куда его пристроить. Две тонны ушло в магазины, еще тонну спихнул в пекарню, а остальное по бросовым ценам отправили на птицефабрику.
   — В каком месте были повреждены кабели, на территории предприятия или за его пределами? — спросила я.
   — За территорией, в двадцати метрах от забора, — пояснил Кравцов, наливая себе в стакан виски, — там еще трубы теплотрассы из земли выходят. Ну ничего, пусть теперь только сунутся к ним. Я велел поставить там вышку с охранником, и если что, то пусть стреляет на поражение.
   В кабинет резко вошла Юлия Матвеевна и недовольным голосом сказала, косясь на меня:
   — Что же вы не идете, стол уже накрыт!
   — Сейчас. Подожди. Видишь, мы разговариваем! — рявкнул на нее разгоряченный Кравцов. Его жена замерла с открытым ртом, а Аркадий Никифорович, поняв свою оплошность, быстро заговорил, вскакивая с кресла: — Извини, золотце, нервы ни к черту, сейчас спускаемся.
   Кравцова, бледная, со сверкающими злобой глазами, молча удалилась. Я глянула на клиента. Он с тревогой смотрел ей вслед.
   — Больше попыток повредить кабели не было? — спросила я, выводя Кравцова из задумчивости.
   — Нет, к кабелям не прикасались, — ответил он, опускаясь обратно в кресло. Кожаная обивка под ним протестующее заскрипела. — Но дальше было еще хуже. Подряд две утечки аммиака из линий холодильно-компрессорной станции. Каждый раз приходилось эвакуировать по ползавода. Потом комиссия из МЧС и технадзора натянула меня по полной программе. Начальник охраны выгнал весь караул в полном составе.
   — Вы не считаете утечки случайными, — уточнила я, — предприятие-то старое, износ оборудования и коммуникаций.
   — Да проверяли мы. Линии намеренно были испорчены. В одном случае продувочный кран был вырван с «мясом». — Кравцов с досадой бухнул по столу кулаками. — Ох, поймать бы мне эту гниду! После утечек пришлось опять усиливать охрану, устанавливать дополнительные камеры и посты.
   — Аркадий Никифорович, а почему вы решили, что опасность угрожает непосредственно вашей жизни? Когда вы это поняли? — спросила я.
   — После убийства Геворкяна некто написал на воротах моего дома кровью «Готовься сдохнуть», — сказал Кравцов, глядя мне прямо в глаза. — Как вы считаете, угроза это или нет? Я думаю, что это самая что ни на есть угроза.
   — Знак действительно зловещий, я согласна, — кивнула я.
   — Милиции же этого не докажешь, сказали: кровь на воротах свиная, просто подшутил кто-то! — с досадой воскликнул Кравцов, вскакивая. В нервном напряжении он забегал по кабинету. — Они не связывают все эти случаи. Убийство Геворкяна худо-бедно расследуют, а про остальное говорят — совпадение, несчастный случай или сваливают все на психа, говорят, что пройдет полнолуние и он успокоится. Я, конечно, задействовал связи и прижал им хвосты, но все равно следствие не движется.
   — На первый взгляд все действительно очень запутанно и кажется, что все эти случаи не связаны между собой, — произнесла я с расстановкой. — Сказать что-либо конкретно я смогу, лишь досконально изучив дело.
   — Феофанов мне сказал, что вы хороший сыщик, — вспомнил Кравцов, — так что, может быть, вам удастся то, что не удается милиции.
   — Да, действительно, занимаясь охраной клиента, я провожу параллельно расследование, чтобы нейтрализовать источник опасности, — призналась я. — Настоящий профессионал должен уметь предотвратить удар до того, как он будет нанесен, а сделать это можно, лишь вычислив злоумышленника.
   — Вот и великолепно. Прошу вас, вычислите этих злоумышленников, пока я не разорился и не получил пулю в голову, как Геворкян, — взмолился Кравцов.
   — Хорошо, вычислю, — пообещала я. — Давайте еще раз обговорим оплату моих услуг.
   Кравцов не возражал. Он безропотно согласился на все мои условия. Видать, страх сделал его уступчивым. В итоге я должна была по условиям соглашения получать тысячу двести рублей в день плюс дополнительные расходы, если потребуется. Оплата в конце недели. Кравцов расщедрился настолько, что пообещал мне премию, если я сумею предотвратить очередной акт саботажа. Премия, по его заверениям, будет составлять десять процентов от суммы возможного убытка. Я прикинула в уме. Повреждение кабелей обошлось «Молочным рекам» потерей одиннадцати тонн мороженого и шестидесяти тонн молока. Отпускная цена на мороженое для оптовиков в среднем восемьдесят рублей за килограмм, а молока — восемь рублей за литр. В общей сложности это примерно миллион рублей.
   — Значит, в случае чего вы вот так запросто выложите передо мной сто тысяч? — напрямую спросила я. Кравцов сердито потер переносицу.
   — Я сказал: десять процентов от суммы предполагаемого ущерба, — значит, десять процентов.
   Глядя на него, я сильно засомневалась в правдивости его слов. Не похож был Аркадий Никифорович на человека, щедро раздающего подарки.
   — Насчет графика работы, — сказала я, меняя тему. — Как вы хотите? Я могла бы каждое утро приезжать к вам и сопровождать вас на работу, или…
   — Мне было бы спокойнее, если бы вы на некоторое время поселились у меня, а то, честно сказать, последние ночи я глаз не сомкнул, мерещилась всякая чертовщина. — Кравцов отвернулся к окну, чтобы я не видела его лица. — На работе и так напряг. Всякий норовит кинуть — и поставщики, и потребители, а тут еще какая-то гадина завелась. Я всю жизнь к этому шел…
   — Успокойтесь, неразрешимых проблем не бывает, — заверила я его, — всегда можно найти выход.
   Повернувшись ко мне лицом, Кравцов грустно улыбнулся.
   — Евгения Максимовна, а мне нравится ваш оптимизм. Чувствую, вы действительно сможете мне помочь.
   — Конечно, смогу, — вскинула я голову, — только при условии, что вы неукоснительно будете выполнять все мои требования, касающиеся мер безопасности.
   — Считайте, что уже начал выполнять, — оживившись, проговорил Кравцов. Я смогла вселить в него уверенность. Тоска и растерянность ушли из его взгляда, в глазах засветился озорной огонек. — По рассказам Феофанова, вы просто творите чудеса, — сказал он, улыбаясь уже по-настоящему.
   — Чудеса — это мой профиль, — усмехнулась я.
   — Что ж, давайте спустимся в столовую. Наверно, там уже вся еда остыла, — предложил Кравцов, подходя к моему креслу.
   — Когда мне приступать к работе? — спросила я, с неохотой поднимаясь из удобного кожаного кресла.
   — Немедленно! — воскликнул Кравцов поспешно. — Я даже заплачу вам за этот день, как за полный.
   — Нет проблем, — ответила я, — утром съезжу к себе, заберу кое-что необходимое для работы.
   — Конечно, конечно, съездите, — Кравцов взял меня за локоть и повел к двери, — ужин ждет…
   Кравцова встретила нас в столовой.
   — Все уже давно остыло, пока вы там совещались, — бросила она раздраженно, — велю Татьяне подогреть и подавать.
   Она вышла из столовой, а я спросила у Кравцова, кто знает, что он собирался нанять меня.
   — Никто, только жена, — ответил он, сбитый с толку моим вопросом. — Что, нужно это скрывать?
   — По возможности, — ответила я. — Пока я во всем не разобралась, все, кто вас окружает, под подозрением.
   — А что я скажу на работе, когда спросят, кто вы такая? — задал он резонный вопрос.
   — Скажете, что я консультант из экономического университета, — предложила я. — Вы наняли меня консультировать руководство комбината по вопросам экономической безопасности бизнеса и методам конкурентной борьбы.
   — Звучит как-то заумно, — скривился Кравцов.
   — Зато никто ничего не поймет, — улыбнулась я в ответ.
   — Я понял, что вы намекаете, что нельзя доверять даже начальнику службы безопасности предприятия? — спросил Кравцов, бесцельно бродя вокруг стола с расставленными на нем приборами для ужина. — Между прочим, мы знаем друг друга с детства.
   — Я не предлагаю не доверять вообще, а установить на время некие границы доверия, — сказала я осторожно.
   Татьяна, молодая девушка, домработница Кравцова, внесла в столовую кастрюлю с торчавшим из нее половником, и я уловила рыбный запах.
   «Неужели уха? Опять! — пронеслись в голове мысли. — Бывают же такие совпадения. У Кравцова, наверно, сегодня тоже рыбный день».
   В столовую заглянула Юлия Матвеевна.
   — Я пошла спать!
   — Дорогая, а ты что, с нами не поужинаешь? — удивленно спросил Кравцов.
   — Я уже поужинала, — бросила она и вышла.
   — Что-то она сегодня не в духе, — пожал плечами Кравцов. С деловым видом он постелил на колени полотенце, взял два кусочка хлеба из хлебницы, пока домработница наливала ему уху. Я тяжело вздохнула, так как не была большой любительницей рыбы. Когда Татьяна стала наливать уху мне, я попросила налить неполную тарелку. — Уха из стерлядки, — сообщил мне Кравцов, полагая, что это меня вдохновит.
   — Она слишком жирная для меня, — поморщилась я.
   — Как знаете, — буркнул Кравцов, уже сноровисто работая ложкой.
   На второе были котлеты с картофельным пюре. Татьяна по моей просьбе принесла графин с апельсиновым соком.
   Кравцов же пил чай с каким-то пирожным, беспрерывно болтая о тяжелой судьбе директора молочного комбината.
   — У вас в доме случайно нет снимков повреждений на вашем предприятии и угрожающей надписи на воротах дома? Я хотела бы перед сном посмотреть их.
   — Я предоставлю вам свой ноутбук, — ответил Кравцов, ставя на блюдце свою чашку.
   После ужина Татьяна показала мне комнату для гостей. Я сочла ее приемлемой и, вспомнив о тете Миле, немедленно позвонила ей и сообщила, что не приеду ночевать.
   Когда я сняла пиджак и плюхнулась в одежде на расстеленную постель, в дверь осторожно постучались. Это Кравцов принес мне диск с фотографиями и ноутбук. Я поблагодарила, вежливо выпроводила его за дверь, заперлась и принялась раздеваться и снимать макияж. Затем я прошла в ванную комнату, предназначенную также для гостей, приняла душ, а потом просмотрела диск Кравцова. На диске имелись снимки надписи на воротах кровью, а также фотографии поврежденных кабелей и аммиачных линий, оторванный продувочный кран, обнаруженный за цехом в густой траве. Когда я почувствовала, что глаза начинают слипаться, я бросила это занятие и легла спать.

Глава 3

   Молочный комбинат снаружи напоминал какие-то трущобы.
   Приземистые серые корпуса в подтеках ржавчины на стенах теснились друг к другу за высокой оградой. Присмотревшись к ограде, я заметила кое-где повалившиеся панели, некоторые под наклоном, готовые вот-вот рухнуть. Перехватив мой взгляд, Кравцов стал оправдываться:
   — Не смотрите так, это не наш забор. Там внутри есть другая ограда, а территория между ними занята стоянкой. Я через месяц или два собирался отремонтировать фасады и ограждение, но все деньги, выделенные на это, ушли на погашение убытков, вызванных отключением электроэнергии и другими авариями. — Я промолчала, а он продолжал: — Хотел еще зарплату работникам повысить, но теперь только в следующем году, если больше ничего не случится.
   Джип «Мерседес» Кравцова подъехал к проходной. Охранник подбежал к машине, заглянул внутрь через приоткрытое окошко, поздоровался, а потом подал сигнал, чтобы открыли шлагбаум.
   — Что, охрана не знает вашу машину? — спросила я, удивленная поведением охранника.
   — Я им сам приказал, чтобы проверяли даже мою машину, — с гордостью сказал Кравцов.
   — Это круто, — кивнула я, сделав вывод, что мой клиент сторонник дешевого популизма. Охранник просто посмотрел в салон, но не посмел спросить, что это за женщина проезжает на предприятие без пропуска. Может, я захватила директора в заложники и еду на предприятие совершить теракт. По рассказам Кравцова, на «Молочных реках» большие запасы аммиака. Химическая атака на близлежащие жилые дома получится что надо.
   Между тем джип затормозил у главного входа заводоуправления комбината по соседству с другим джипом, «Фордом» серебристо-кофейного цвета.
   — Вот это — заводоуправление, — начал мне объяснять Кравцов, — там дальше производственные цеха. Позже мы пройдемся по территории.
   Слушая его, я бросила взгляд на камеру наблюдения, торчавшую под козырьком входа. Ее объектив медленно поворачивался, обозревая площадку перед зданием, заставленную крутыми иномарками. Глаз резал резкий контраст между машинами престижных марок, сияющими на солнце, словно выставочные модели в автосалоне, и обветшалым фасадом пятиэтажного здания. Кравцов пригласил меня последовать за ним через прозрачные стеклянные двери в сердце его предприятия. Миновав вертушку, мы столкнулись еще с двумя охранниками, дежурившими в вестибюле. Кравцов поздоровался с каждым из них за руку, потом потянул меня к допотопному лифту. Это чудовище с лязганьем вознесло нас на самый верхний этаж. Здесь, в отличие от мрачноватого вестибюля, было светло, все сверкало недавним евроремонтом, а на подоконнике стояли горшочки с комнатными цветами. Дальше по коридору, рядом с приемной, я увидела в большой кадке лиану, гигантскую монстеру. В самой же приемной по углам раскинулись пальмы и фикус. Кравцов приветливо поздоровался с секретаршей и завел меня в свой кабинет. Таких кабинетов я видела с десяток, и этот не выделялся ничем выдающимся. Те же мягкие кожаные кресла, диван, стол, симпатичный книжный шкаф, на корешках книг я прочла: «Психология», «Основы бизнеса», «Экономика»… Кравцов неслышно прошел по мягкому ковролину к окну и поднял жалюзи.
   Комнату залил яркий солнечный свет.
   — Что скажете о моем кабинете? — спросил Кравцов. — Может, тут что-нибудь сделать с точки зрения безопасности, скажем, навесить стальные двери, установить детекторы движения?
   — Не думаю, что это необходимо, — ответила я, подходя к окну. — Дверь крепкая, кажется, из дуба, с надежным замком. В случае чего можно некоторое время выдерживать осаду, пока не подоспеет помощь. Окна пластиковые, и снаружи через них не так-то легко проникнуть…