Серова Марина. Романтическая ночь перед убийством

   Через несколько минут Инна зашла в кухню, уже в шортах и мужской рубашке, и села к столу. Она недовольно посмотрела на Тамару и заметила в тазике подошедшее тесто.
   – Опять пироги?! – возмущенно воскликнула хозяйка. – Сколько раз можно говорить: пироги – это вредно! Лишние калории – это раз, пшеничная мука содержит клейковину, которая загущает нашу кровь и делает печень твердой – это два. Дрожжи вредны для кишечника, они способствуют размножению вредных бактерий. Это – три! Как вообще можно есть такую гадость?!
   – Кристина заказала. И Дмитрий Лексеич тоже, сказали, будут, – оправдывалась повариха.
   – Кристина! Сколько раз я ей говорила: надо ограничивать себя в мучном! А Дмитрию Алексеевичу уже пора разгрузочные дни устраивать, я вчера поставила его на весы – в нем уже восемьдесят килограмм. Кошмар! Его разносит прямо на глазах, а он пироги трескает!
   – Но, согласитесь, Инна, при его росте… – я попробовала было заступиться за Дмитрия Алексеевича, но Инна метнула на меня такой строгий взгляд, что мне стало как-то не по себе. Ну его на фиг, пусть сам оправдывается.
   – Я надеюсь, хоть вы-то, Татьяна, не ели эту отраву?
   – Я?! Ни за что!
   – И правильно. Надо следить за своим здоровьем с молодых лет. А то потом в сорок начнут вырезать все подряд – аппендициты, желчные пузыри, камни из печени…
   А я-то хотела попросить у Тамары еще кусок пирога к кофе! Придется мне теперь пить любимый напиток с бутербродом из ржаного хлеба и сыра. Вообще-то, по-моему, зря Инна так относится к пирогам. Я вот ем сладости и мучное, а если надо поддержать форму – делаю это с помощью физических упражнений. Но отказаться от пирогов совсем!.. Железная дамочка!
   Так, сейчас мне предстоит побеседовать с этой леди. О чем же ее порасспрашивать? Как она вообще может быть связана с пропажей водителя своего мужа? Мог у них, к примеру, быть роман? Вряд ли. К прислуге Инна относится высокомерно, это видно. Про Антона как она сказала? «Вы ищете пропавшего водителя?» Не назвала его по имени, а ведь живут в одном доме уже три года, да и водитель – не просто водитель, а родственничек ее мужа, хотя и дальний. Короче, Инна эта, похоже, действительно мымра. Непросто с ней придется! Однако молчание затягивается, пора мне задать ей пару вопросов.
   – Инна, скажите, пожалуйста, в тот день, когда ваш муж уехал в Москву, вы Антона видели?
   – Хм, не помню… Я его вообще не замечала, если честно. Он мужа возил, я с ним не пересекалась.
   Интересно, а почему она говорит о нем в прошедшем времени? Что это, случайность? Вот Тамара и Дмитрий Алексеевич употребляют настоящее время. Так, так, это надо уточнить!
   – Инна, почему вы говорите об Антоне в прошедшем времени?
   Она посмотрела на меня недоумевающе:
   – Разве? А, ну да… Так ведь он пропал! Его же нет.
   – Ну и что? Найдется.
   Инна пожала плечами, как бы говоря: да мне все равно! Она жевала бутерброд с сыром и запивала его кофе.
   – Я так понимаю, Антон вам не нравится?
   – С чего вы взяли?
   – Вы как-то пренебрежительно говорите о нем и, кажется, совсем не сокрушаетесь, что парень пропал.
   – Да с чего мне сокрушаться? Он мне кто: брат, сват? Подумаешь – водитель мужа! Этот сбежал, другого наймем. Тамара, еще кофе!
   – Инна, Антон не сбежал. Он пропал.
   – Какая разница?!
   – Разница в том, что, когда человек сбегает сам, он готовится к этому заранее. Забирает с собой вещи, документы. И едет сам, по свой воле, куда ему надо. А когда человек пропадает – то, скорее всего, не по его воле. Здесь большая вероятность того, что с ним стряслась беда. Разве можно относиться так к чужой беде?
   Я видела краем глаза, как Тамара повернулась от разделочного стола и посмотрела на нас, застыв с ножом в руке. Инна опять пожала плечами и сказала надменно:
   – Может, это и нехорошо, но прислугу я не замечаю. У меня своих забот хватает. Буду я еще за водителем мужа следить!
   «Это какие такие у тебя заботы? – подумала я. – Фитнес и бассейн? Давно ли ты сама была простым продавцом в магазине сантехники? Продавала унитазы и ершики для их чистки, полировала прилавок и приносила со склада замену бракованного товара по первому требованию покупателя? Как же быстро ты, девочка, взлетела на столь недосягаемую высоту, перестала даже замечать тех, кто вчера еще был твоей ровней!»
   Инна выжидательно смотрела на меня:
   – У вас еще будут ко мне вопросы?
   – Да. Вы сами что делали в тот день?
   – В какой день?
   – Когда пропал водитель. Он отвез вашего мужа на вокзал, Дмитрий Алексеевич уезжал в Москву…
   – Я, как обычно, пошла на фитнес, потом в бассейн, потом побывала у маникюрши… Меня не было дома весь день.
   – Когда именно обнаружилось, что водитель пропал?
   – Когда Дмитрий Алексеевич приехал из Москвы. Антон должен был встретить его на вокзале. Но не встретил. Муж приехал домой сердитый, названивал Антону на мобильник, потом и в деревню звонил…
   – Почему вы не хватились водителя раньше?
   – А что его хвататься-то? Мы думали, он в деревне…
   – Инна, а как…
   – Честно говоря, я насчет водителя не в курсе.
   – Вообще-то, я хотела спросить…
   – Вы знаете, как вас… Галина, кажется? А, Татьяна! Так вот, Татьяна, я вам ровно ничего сообщить не могу. Водителя я не видела со времени отъезда мужа. И до этого я его тоже не видела. Где он может быть и с кем – я понятия не имею. И вообще, я жду в гости подругу, так что, если у вас все, я пойду к себе, вы не возражаете?
   С этими словами Инна вышла из кухни, прихватив с собой недопитый кофе и недоеденный бутерброд. При этом она так демонстративно вульгарно вихляла своими худыми бедрами, что меня даже покоробило. Я посмотрела на Тамару. Она с остервенением терла тряпкой стол, хотя он и так уже блестел дальше некуда. Потом она быстро подошла ко мне и шепнула:
   – Не верьте ей, нехорошая она, вот ей-богу! – и, снова вернувшись к столу, Тамара принялась раскатывать тесто.
   Нехорошая? В каком смысле? Так, это надо будет выяснить. Или домработница просто недовольна высокомерной хозяйкой, или мне здесь что-то недоговаривают.
   – Тамара, почему я не должна верить Инне? – спросила я тихо.
   Повариха оглянулась на дверь и также тихо сказала:
   – Идите в комнату Антона, я сейчас пирог поставлю в духовку и тоже приду туда.
   Я допила свой кофе с бутербродом и вышла из кухни. Спускаясь по лестнице на первый этаж, я услышала, как хлопнула входная дверь и навстречу мне по ступенькам застучали шаги. Я увидела девушку и молодого человека. Им обоим было лет по двадцать. Девушка была невысокого роста, симпатичная, в шортах и топике, с сумкой через плечо. У нее были очень длинные волосы, забранные сзади в пышный хвост. А вот юноша был типичным «ботаником»: тощий, длинный, в очках на веснушчатом носу. Он был в джинсах, сидевших на нем мешком, и майке, которая ему не шла абсолютно. Они поднимались по лестнице мне навстречу. Девушка, как я догадалась, была дочерью Василевского, Кристиной. Ну, а ее спутник, очевидно, ее приятель. Увидев меня, Кристина как-то испуганно заморгала, тихо сказала: «Здрасьте», – и хотела было шмыгнуть мимо, но я остановила ее:
   – Вы – Кристина, я права?
   – Да. А вы – Татьяна? Мне папа звонил… Я знаю, он нанял вас искать Антона.
   – Кристина, мы можем где-нибудь поговорить?
   – Поговорить? О чем? Я ничего не знаю! Папа меня спрашивал. В тот день Антон ушел раньше меня, примерно на полчаса. Я потом к подруге поехала. Я ничего не знаю…
   – Ну, а все-таки, может, поговорим? В вашей комнате нам будет удобно?
   Кристина пожала плечами, посмотрела на своего приятеля, сказала, чтобы он подождал на кухне, ему, мол, Тамара чаю нальет, и пошла наверх, а мы – следом за ней. Поднялись на второй этаж (я – уже во второй раз) и повернули в противоположную от кухни сторону. Здесь был небольшой коридор, куда выходили три двери. В одну из них Кристина и вошла и швырнула сумку на диван. Это была просторная светлая комната с двумя окнами. Одно выходило в сад, другое – на дорогу. В комнате стояли кровать, диван, стол, пара стульев, да еще кресло и большой встроенный шкаф. На столе стоял компьютер, стопка книг. Кристина показала рукой на кресло:
   – Садитесь.
   Сама она села за стол, повернулась ко мне и посмотрела на меня немного напряженно, как мне показалось.
   – Кристина, вы с Антоном были в хороших отношениях?
   – В каком смысле?
   – Ну, вот ваша мачеха, например, сказала, что она его в упор не видела. Тамара – что Антон просто прелесть, замечательный парень. А вам он как? Вы о нем какого мнения?
   Девушка склонила голову к плечу и уставилась в пол. Казалось, она задумалась. Вид при этом у нее был печальный. Она молчала уже целую минуту, а я ждала. Я наблюдала за ней, и ее поведение, честно говоря, не очень-то мне понравилось. Мне даже показалось, что она немного побледнела. И села так, чтобы ее лицо осталось в тени, а свет из окна падал мне в глаза. Или это случайность?
   – Антон хороший водитель… Папа им доволен…
   – Кристина, я не про папу вашего спрашиваю! Я и так наслышана от Дмитрия Алексеевича о достоинствах Антона. Я хочу знать, как вы – лично вы – относитесь к нему.
   – Да никак. Мы мало встречались. Он с папой уезжал рано утром, я еще даже к завтраку не выходила, а приезжал поздно вечером. Мы встречались иногда… за ужином. А отношения… Так… «Привет!» – «Привет!». У него своя жизнь, у меня – своя.
   – Как вы думаете, куда мог пойти или поехать Антон? Была у него девушка или друзья? Ведь куда-то он уехал!
   – В деревню, к родственникам, так он сказал. Правда, не мне, Тамаре, но я знаю, она мне говорила.
   – В деревне он не появлялся…
   – Да, папа звонил своей двоюродной сестре, она сказала, что Антон не приезжал и не звонил.
   – Кристина, а вы чем-то расстроены, я права?
   Девушка посмотрела на меня как-то грустно:
   – Да, я расстроена, но к пропаже папиного водителя это не имеет никакого отношения. У меня свои дела, свои проблемы. Если хотите знать, я с парнем своим рассталась. Мы поругались… Вот!
   Она отвернулась к окну. Мне показалось, что она плачет, но я не была в этом уверена. Ну, что ж, поругалась с парнем – это событие! Девчонки из-за этого не только плачут, а и кое-что похуже делают иногда. Ладно, Кристине сейчас не до меня, в самом деле, причина для расстройства у нее серьезная. Что ей папин водитель! Он завтра вернется, а ее парень, может, – нет.
   – Кристина, я вас попрошу, если вы вдруг вспомните что-то важное или необычное, позвоните по этому телефону. Хорошо? – я протянула девушке свою визитку.
   Она взяла ее, рассмотрела как следует и положила на стол:
   – Да, конечно…
   – Этот молодой человек, что шел сейчас с вами, – ваш друг?
   – Толик? Мы учимся вместе. Хотели вот фильм на «компе» посмотреть, он принес на флешке…
   – Вы в настроении сейчас смотреть фильм?
   – Толик сказал, он – грустный. Да вообще, надо же как-то отвлечься…
   – Я думаю, у меня к вам больше нет вопросов. Пока что. Только помните, пожалуйста, о моей просьбе. – Я встала с кресла и вышла из комнаты Кристины.
   Я начала спускаться по лестнице на первый этаж, как вдруг из кухни послышались дикие вопли. Я рванула наверх, как мне показалось, со скоростью пантеры. Кристина и Инна тоже выскочили из своих комнат и прибежали в кухню. То, что мы увидели, было, как говорится, и комично, и трагично одновременно. Около плиты стоял стул, на котором на противне лежал пирог. Рядом со стулом застыла столбом Тамара, чуть не плача, а по кухне скакал, высоко вскидывая ноги и держась руками за ягодицы, Толик и вопил при этом так, что закладывало уши.
   – Столько трудов! Столько трудов! – причитала Тамара, как-то умудряясь перекричать Толика.
   Я посмотрела на пирог, вернее, на то, что еще минуту назад им было. Теперь это была бесформенная раздавленная лепешка, дымящаяся и издающая-таки аппетитнейший запах.
   – И ведь только вынула, на стул поставила, потому как его держать горячо, а он… – она выразительно посмотрела на скачущего по кухне верзилу, – как только успел! – тут же и сел на него!
   – Вы же сами сказали: садись, Толик! А-а-а!…
   – Так ты гляди, куда садишься! Я ж не на пирог тебе велела садиться!
   Я не выдержала и засмеялась.
   – Беги в ванную! – приказала Кристина своему другу.
   А Инна, окинув всех участников этой трагикомедии презрительным взглядом, фыркнула, повернулась и с гордо поднятой головой вышла вон.
   Помня о том, что Тамара назначила мне место встречи в комнате Антона, я спустилась по лестнице на первый этаж и подошла к двери, ведущей в комнату водителя. Вот было бы здорово, если бы я ее сейчас открыла, а он там сидит за столом – уставший, виноватый! Он бы извинился, сказал – простите, мол, что доставил вам всем столько хлопот. Я, мол, был у своей девушки. И так нам было хорошо, что забыл я обо всем на свете! Простите дурака, больше так не буду…
   Да, мечты-мечты! Я осторожно толкнула дверь и вошла в комнату.

Глава 3

   Он сидел ко мне спиной, но я его все равно узнала. Да и как не узнать эту широкую спину и крепкую шею! А этот благородный затылок с аккуратно лежащими волосами! Это был он, мой дорогой однокурсник, Андрюша Мельников. Он сидел в троллейбусе и читал газету. Я подошла к нему и подсела рядышком, на свободное место. Он не повернул головы, продолжал ехать и читать.
   – Молодой человек, ваш билет! – сказала я строгим тоном.
   – Проездной, – буркнул Андрей, полез в нагрудный карман рубашки и тут увидел, наконец, меня. – О! Татьяна! Здорово!
   – И тебе не хворать, Андрюша. Куда это ты намылился в свой единственный выходной?
   – А-а! Дела житейские! А ты отчего это на городском транспорте катаешься? Где ваша персональная «девятая модель»?
   – На ремонте. Передняя стойка стучит.
   – А, это хорошо.
   – Что стойка стучит? Что же здесь хорошего?!
   – Да нет, я не о стойке. Нелишне вам будет, Татьяна Александровна, проехаться с народом в транспорте, потолкаться, так сказать…
   – Да ладно, Мельников, где ты толкучку-то увидел? Весь народ сейчас на пляже поджаривает свои бренные тела на пока еще жарком солнышке.
   – Счастливые! Как я им завидую! А тут один выходной – и тот в делах и заботах. Как твое «ничего»?
   – Не жалуюсь, Андрюша.
   – «Дело» есть?
   – А как же! Я без дела не сижу.
   – Везет тебе, мать! А тут…
   – А ты что плачешься? У тебя «дел», что ли, нет?
   – Сказанула! «Нет»! В нашей работе такого отродясь не бывало. Есть, мать, дела, есть, причем сразу три! Вот какой я «счастливый»!
   – Да, Андрюш, это круто! Серьезные?
   – Серьезней не придумаешь! Одно убийство, одно изнасилование и один грабеж с нанесением телесных… Как тебе такой букет?
   – Впечатляет! Ну, мы-то люди скромные: у меня пропал водитель одного предпринимателя.
   – И он его ищет?
   – Представь себе. Жалко ему паренька: водила он хороший, да и родственник хозяина, хоть и дальний.
   – Подожди, подожди… Так это… Как его? Приходил мужик один к нам в отделение, все плакался: найдите моего водилу! Вась… Васьковский? Нет… Что-то похожее…
   – Василевский.
   – Точно! Так он и тебя подключил?! Хм, не доверяет нам, значит. Ну-ну…
   – А почему ты иронизируешь? Твои орлы, знаешь, что ему сказали?
   – Догадываюсь! Но они же ему не отказали, заявление приняли.
   – Принять-то приняли! Но заявили, что, мол, загулял ваш добрый молодец, скорее всего, он у красной девицы либо у дружков своих застрял. Так что, ждите, вернется.
   – Ну и что, правильно они все сказали! Тань, ты знаешь, сколько таких «гуляк» объявляются сами собой?! Их милиция ищет, время и средства тратит, другие преступления, более серьезные, так нераскрытые и лежат… А эти гуляки хреновы возьмут и объявятся: ой, извините, мол, забыли маме позвонить! Задержались у друзей, вечеринка приятная была, никак не могли по домам расползтись… Ага, и неделю кутили, забыв обо всем на свете. Как тебе такое?
   – Да я и не спорю, Андрюш. Потому люди и идут ко мне. Я же у вас хлеб не отбираю, я, наоборот, вам помогаю. Хочешь, я это дело раскрою и вашему сотруднику, который его ведет, все расскажу? Я в накладе не останусь, я деньги так и так получу, а твой товарищ – благодарность или что там у вас за раскрытие дела полагается?
   – Ну, да, да, познакомить-то я тебя познакомлю с Артемом, которому это дело дали…
   – Молодой?
   – Молодой. Потому ему и дают всякую «мелочовку»: бытовые драки да вот таких загулявших-пропавших. Не дорос он еще до настоящих дел.
   – А ты знаешь, Андрюша, я, конечно, не хочу утверждать, но чует мое сердце: в деле пропавшего водилы все гораздо серьезнее, чем это кажется на первый взгляд.
   – Почему ты так считаешь?
   – Характер! Парень правильный, не пьет, не курит, занимается спортом. Учится на заочном. Пытается сам машину ремонтировать. В общем, и швец, и жнец, и на дуде игрец. Одним словом – молодец. И чтобы такой загулял – не похоже! Боюсь, случилось с ним что-то нехорошее… Причем очень нехорошее. Он своего хозяина не разу не подвел, а тут пропал и даже не сообщил, где он. Значит, он в таком состоянии, что сообщить… не в состоянии, прости за каламбур!
   – Логично. Ладно, я тебя с Артемом сведу, а там – как знаете. Пропусти, мать, мне выходить.
   – Давай, Андрюша, счастливо!
   – И тебе того же!..
   Мой друг пошел к выходу, махнул мне рукой на прощанье и выскочил в открывшиеся двери троллейбуса. А я поехала дальше, на СТО, за своей машиной.

* * *

   В понедельник утром я решила для начала немного покачаться: Тамарины пироги, в самом деле, очень калорийная пища, и, чтобы эти калории сжечь, надо было хотя бы час поработать гантелями, что я и проделала с превеликим удовольствием. Потом я приняла контрастный душ, после которого почувствовала себя просто великолепно, и, выйдя на кухню, решила выпить кофе и попутно обдумать сложившуюся ситуацию с пропавшим водителем. Я взяла турку, налила в нее воду и достала пачку кофе. Итак, Татьяна Александровна, что мы имеем? Жил на свете мальчик Петя… То есть не Петя, конечно, а Антон. Работал водителем в вытрезвителе… Что-то меня все на несерьезный лад тянет… у предпринимателя. Работал хорошо. Не пил. Хозяина не подводил. Делал зарядку, то есть занимался физическими упражнениями, умственными – тоже, раз в институте учился. И вдруг – пропал! Поехал в деревню, на родину, и не доехал. Почему? Завернул по пути в другое место? Запросто. Куда? К друзьям? Возможно, Тамара сказала, что он дружил с охранником Гошей. Гоша, Гоша – красная галоша… Так, с этим охранником надо встретиться – это раз. Может, он что-то и знает!.. Потом – Инна. Инна мне не понравилась, а я – ей. Она не захотела со мной даже поговорить, вернее, просто не договорила – ушла. Темная эта дамочка, скажу я вам! Что-то в ней не то… Только вот не могу понять, что именно. Так, Инна – это два, надо будет узнать о ней побольше. Дальше – Тамара. Она тоже что-то скрывает, как пить дать! Не умеет она врать! Передник теребит, глаза отводит… Хотя… Ей-то что скрывать? А может, и есть что. Прислуга зачастую видит и слышит больше, чем хозяева думают. Так, Тамара – это три. Нам тогда так и не удалось договорить. Я прождала ее в комнате Антона, а она потом прибежала и сказала, что хозяйка, то есть Инна, надавала ей всяких заданий и потому беседовать со мной ей некогда. Дальше: Кристина. Ну, с этой все ясно – рассталась с парнем, переживает. Ей не до моих расспросов, у нее личная трагедия. Нет, я с ней, конечно, пообщаюсь еще раз, но попозже, когда она немного успокоится и поймет, что с потерей парня жизнь не кончилась. Можно жить и без парня. Или найти другого, в конце концов… Так, а еще надо будет…
   Я налила себе вторую чашку кофе и только собралась продолжить дальше обдумывать план моих действий по розыску водителя, как зазвонил домашний телефон. Я сняла трубку:
   – Алло?
   – Татьяна, привет! Это Мельников.
   – Здравствуй, Андрюша! Никак, ты соскучился: со вчерашнего дня не виделись!
   – Ну, скучать мне, положим, некогда, здесь такая карусель, что голова кругом!
   – Да? Раз при такой занятости ты мне звонишь, думаю, что у тебя есть для меня какая-то новость?
   – Угадала, мать! Новость есть, и для тебя, наверное, неприятная. Вчера в лесу недалеко от города нашли труп молодого парня, по описанию очень похожего на твоего водилу.
   – Так. Где он?
   – У нас, в морге. Сейчас Артем туда едет, так что и ты можешь подрулить, если хочешь.
   – Спасибо, Андрюша, спасибо, дорогой!
   – Ты что так радуешься?
   – Так ведь хоть что-то стало известно, а то – «ушел, пропал, дозвониться невозможно». Ищи иголку в стоге сена! А что Антона нет в живых… я и так предполагала.
   – Да еще неизвестно, он ли это. Так что ты приезжай, посмотри. Ну, давай, Тань, мне особо трепаться некогда, у меня других дел полно.
   – Пока, Андрюша! И спасибо, что позвонил!
   – Сочтемся!
   Я положила трубку и стала быстро собираться. Вот так-так! Объявился, значит?! Ну, сейчас посмотрим, что там за «жмурик» нарисовался.
   Через пять минут после звонка приятеля я уже выскочила из дома. Моя «боевая подруга» ждала меня на стоянке перед домом. Я села за руль и выжала сцепление.
   В морге пахло каким-то лекарством. Не то формалином, не то нафталином… нет, не знаю я, чем, но пахло противно. Я спросила, где труп, найденный вчера в лесу, около которого должен быть «наш сотрудник». Меня провели в комнату с низким потолком, где стояло несколько столов. На них лежали тела, прикрытые белыми простынями. Около одного стола стояли патологоанатом в зеленом халате и фартуке, забрызганном кровью, и молодой парень лет двадцати пяти. Я подошла к ним.
   – Здравствуйте, я от Мельникова, частный детектив Татьяна Иванова.
   – Очень приятно, Артем, – сказал молодой человек.
   Патологоанатом только кивнул мне. Я сильно поморщилась: от трупа исходил такой тяжелый запах, что находиться рядом с ним было просто невозможно. Я заметила, что у Артема ноздри заткнуты ватой. Тогда я достала из сумочки носовой платок и крепко зажала им нос.
   – …Ну, так вот, я и говорю, – продолжил патологоанатом свой рассказ, как ни в чем не бывало, даже не морщась от жуткого запаха, – пуля вошла в голову в области надбровной дуги, а вышла через макушку.
   Он откинул простыню, и нашему взору предстала весьма неприглядная картина: голова молодого парня лежала как-то неестественно, она была слишком запрокинута назад, так, что подбородок смотрел вверх. Над правой бровью зияла дырка, она была черная и страшная и выглядела просто зловеще на серой коже покойного. Затем патологоанатом показал нам еще одно отверстие – в макушке.
   – Других повреждений нет? – спросил Артем.
   – Нет, я все осмотрел.
   – Смерть, я так понимаю, наступила сразу?
   – Мгновенно.
   – А сколько времени прошло с момента наступления смерти?
   – Трое суток, не меньше, судя по степени разложения тела, – патологоанатом накинул простыню на покойного.
   – А не больше?
   – Возможно, и четверо. Разложение сильное – лето, тепло, сами понимаете… Паша! Этого в холодильник!
   – Скажите, с какого расстояния в него стреляли? – спросила я.
   – Практически в упор!
   – Как в упор? Вы хотите сказать, что убийца подошел к нему вплотную и выстрелил?
   – Ну, как там все было – это вам следует разбираться, господа сыщики, – сказал патологоанатом, снимая перчатки, – скажу одно: стреляли действительно в упор, с очень близкого расстояния, причем есть одна интересная особенность. Парень-то наш довольно высокого роста, а убийца ниже него, и намного.
   – На сколько? – спросили мы с Артемом хором.
   – Ну… на сколько… На полголовы, не меньше, а может, и еще ниже, но убийца маленького роста, это точно. Пуля вошла под углом, стреляли снизу вверх. Вот так-то!
   – Это все, что вы можете сказать? – спросил Артем.
   – Все. А вам что, мало?
   – Алкоголь в крови? – спросила я.
   – Отсутствует, как и другие наркотики. Вообще, обидно: парень был физически здоров, мог бы прожить очень долго!
   – Что при нем найдено? – уточнила я.
   – Это вам коллега расскажет, я ему уже все поведал, – патологоанатом легонько подтолкнул нас к выходу, – простите, мне некогда, другие «пациенты» ждут.
   Мы поблагодарили человека в окровавленном фартуке и вышли из морга на свежий воздух.
   – Артем, вы сейчас куда?
   – Наверное, домой к трупу. Ну то есть на местожительство покойного.
   – Собираетесь опрашивать всех, кто с ним жил?
   – Да, это надо сделать.
   – Тогда советую сначала позвонить Василевскому. Труп ведь еще официально не опознан, насколько я знаю?
   – Нет.
   – Ну, вот. По описанию парень на их водителя похож, но как знать? Документов при нем не обнаружено, я так понимаю?
   – Нет. Но все остальное – деньги, часы, мобильник – все на месте… Давайте поедем в отделение и…
   – Зачем в отделение?
   Я достала сотовый и набрала номер Василевского:
   – Дмитрий Алексеевич?
   – Да, я.
   – Здравствуйте, это Татьяна, частный детектив.
   – Здравствуйте, Татьяна. Есть какие-то новости?
   Ах, как мне не хотелось огорчать господина Василевского приглашением в морг, но что делать! Такова наша работа. Я не виновата, что все так сложилось…
   – Дмитрий Алексеевич, вы сможете сейчас подъехать…
   – Что? Антон нашелся?
   – В общем, да…
   – Ну, слава богу! Где он?
   – В морге…
   – Где?!