Шалыгин Вячеслав Владимирович. Экзамен для гуманоидов

   – Арматура, – будто вспомнив нужное слово, сказал он.
   – В тайге? – я удивился. – Не знал, что все окрестные леса завалены остро отточенными обрезками арматурной проволоки.
   – Там, на берегу, были остатки какого-то здания…
   – Палеозойского Центра Международной Торговли…
   – Нет, серьезно, обыкновенная арматура, просто мы слишком быстро ехали…
   – Это по лесу-то? Впрочем, юноша, мне нет никакого дела до того, что ваша история не клеится, а дырки в шинах трижды большего диаметра, чем сечение любой арматурной проволоки, применяемой в стране. Особенно мне плевать на то, что края отверстий в покрышках оплавлены… – сказал я и подвесил в сыром воздухе многозначительную паузу.
   Парень мучительно пытался придумать объяснение, но так и не смог. Правду говорить он, похоже, не желал в любом случае. На помощь ему пришла девушка. С очаровательной улыбкой она выглянула в окошко и, сверкая жемчужными зубками, предложила новую версию:
   – На самом деле у реки нам повстречалась компания охотников. Они почему-то рассердились и прострелили нам колеса. В упор.
   Ее вариант звучал более правдоподобно, хотя и менее приятно. Я сделал вид, что возмущен, и спросил:
   – Они не преследовали вас?
   – Нет, выстрелили и скрылись в лесу. Я так испугалась! – воскликнула девушка и прикрыла лицо руками, наблюдая сквозь пальцы за моей реакцией.
   – Негодяи, – старательно изображая возмущение, подыграл я. – Надо непременно сообщить властям!
   Кажется, именно такой ответ они и ожидали услышать. Отчего же не порадовать хороших людей? Парень слегка расслабился и вопросительно взглянул на меня.
   – Я дам вам запасное колесо, но поскольку сам тоже намерен углубиться в леса, дам напрокат Вы ехали в тот городок, что на востоке?
   – Да, – без колебаний ответил атлет.
   – Встретимся через час у въезда, там, где шоссе пересекает старую железнодорожную ветку. Идет?
   – Конечно, – художники почти одновременно вздохнули с заметным облегчением, – спасибо, госпо­дин…
   – Алекс, – подсказал я, – просто Алекс.
   – Виктор, – протянул руку парень, – можно – Вик. А это – Анна.
   Девушка вновь очаровательно улыбнулась и слегка наклонила мокрую головку.
   – Очень приятно, – сказал я и улыбнулся в ответ. Открыв «багажник» своей машины, я вынул еще теплую после синтеза «запаску» и подкатил ее к Вику.
   – Пользуйтесь.
   – Еще раз спасибо, Алекс. Может быть, позволите угостить вас ужином? Там, в городке.
   – Может быть, – я пожал плечами, – до встречи.
   Отъехав от потерпевших на пару километров, я наконец оторвался от размышлений и задал Максу первый вопрос:
   – Ты все записал?
   Чем ценен этот кибер – он никогда не нарушает молчания без спроса.
   – Я же искусственный мозг, а не игровая приставка; конечно, записал.
   – Ну и что ты об этом думаешь?
   – Врут. От первого до последнего слова. Похожа на правду только одна фраза, цитирую: «Они почему-то рассердились и прострелили нам колеса». Цитировал он голосом Анны.
   – Только похожа на правду или правда?
   – Анна совершенно точно знает, кто «они», почему рассердились и из чего стреляли, но от тебя предпочла это скрыть.
   – Почему?
   – Вот именно. Они такие же художники, как ты инопланетянин. Я просветил ящички. В них спутниковый передатчик и набор импульсных пистолетов. Тебе это о чем-нибудь говорит?
   – То-то я думаю, странные они. Расу не определил?
   – Нет, но не земляне, точно.
   – Вооруженные чужаки, посреди тайги и главное – именно в том месте, где проходит наш стандартный ма­ршрут. Оружие практически не прячут, место, где произошел конфликт, описывают подробно, из чего следует, что нас или примитивно заманивают в капкан, или просят помочь.
   – И то и другое в наши планы не вписывается, – попытался прервать мои рассуждения Макс.
   – Для ловушки версия у них ни к черту, значит, это просьба о помощи. Как они нас вычислили, хотел бы я знать?
   – Если ты вмешаешься в какую-нибудь заварушку, Хозяин будет страшно расстроен…
   – Я знаю, что наше дело – пассивное наблюдение, но здесь ситуация не стандартная. Ты же сам сказал, что эти двое не земляне, следовательно, в дела людей мы по-прежнему не вмешиваемся, более того, открываем новую сферу наблюдения: за действиями конкурирующей организации. Кто знает, может быть, если мы им поможем, то получим какие-то особые знания в знак благодарности?
   – Ужин очередной ты получишь в знак благодарности, а не знания. Сильно сомневаюсь, что они в курсе чего-то, что не знаем мы или Хозяин.
   – В тебе говорит гордыня.
   – Во мне говорят инструкции.
   – В особых случаях инструкции уполномочен создавать я. Давай искать этот подпольный арматурный цех.
   – Если это приказ, то искать нечего. И наземный и газовый след видны лучше Млечного пути. Через пару минут будем на месте.
   – Хорошо, – согласился я, – это приказ.
 
   Разведбот мягко приземлился на мокрую траву в трех метрах от ручья.
   Я выпрыгнул на пружинящую землю и с удовольствием потянулся. Ничто не сравнится с прогулкой по осеннему лесу с его замирающим шелестом крон, прощальными криками птиц, журчанием засыпающего ручья…
   Журчанием? Я настороженно покосился на текущую рядом воду. Речушка была удивительно чистой и стремительной, словно текла не по равнине, а сбегала с гор. Припустивший с новой силой дождь никак не отражался на ее уровне. Выходить из берегов она не собиралась, но главное, я не слышал плеска. Чуть ниже по течению вода огибала симпатичный валунчик, создавая вполне правдоподобный водоворот, но единственным звуком при этом оставался шум надоевшего дождя. На поверхности ручья вспухали пузырьки и разбегались круги от капель, одновременно с порывами ветра пробегала рябь.
   Я присел на корточки и закрыл глаза. Тишина. Шелест листвы, дробь крупных капель по плотной ткани моей куртки, какое-то шуршание в траве чуть впереди… А вот и неувязочка, впереди ручей, а не трава.
   Я приоткрыл один глаз. Действительно, ручей.
   Я зажмурился и снова сосредоточился на звуках. Какой-то зверек пробежал слева. Мышь? Несколько коротких прыжков впереди. Опять впереди?1 Лягушка, без сомнений.
   Я открыл глаза и протянул руку к воде. Зачерпнув жидкость в пригоршню, я остолбенел и уставился на ладонь. Рука была пуста. Я попробовал еще раз. Пальцы проходили сквозь воду, не встречая характерного сопротивления. Если бы не дождь, я уверен, они остались бы сухими. Мои манипуляции, ко всему прочему, не вызвали на воде никаких кругов.
   Сдаваясь, я вздохнул и выпрямился, разглаживая джинсы на коленях.
   – Максик, это что за чертовщина?
   – Какая такая чертовщина? Я ничего не сканирую
   – «Не сканирую», – передразнил его я, – что это за липовая речка?
   – Там, куда ты указываешь, ничего нет: обычная трава, как и на всей поляне.
   – Ну хватит издеваться, я вижу речку, правда, без звука и осязания, но вижу. Давай объясняй, умник, что происходит.
   – Дешевый трюк. Примитивный проектор внушения с подстройкой параметров, – тон кибер выбрал препротивнейший – менторский в кубе.
   – По-человечески, пожалуйста, объясни… – я поморщился.
   – Ничего себе просьба! Я кибермозг, начальник, не забывай. Сунь в ручей руку еще раз.
   Я нехотя подчинился. От моего движения разбежались круги. Параметры, видимо, подстроились.
   – Чье это изобретение?
   – Оно такое древнее, что никто уже не помнит.
   – А кто его обычно применяет?
   – Чаще других? Амфибии-кочевники, но этот вариант исключается. Поблизости ни одного кочующего флота пока замечено не было.
   – То есть достоверность твоего последнего высказывания стремится к нулю?
   – Это почему еще? – возмутился Макс.
   – Ты сказал – «не было замечено», вместо «нет».
   – Твоя школа.
   – Ладно, где проектор? – сказал я, прерывая спор.
   – Тридцать метров влево и два вперед. Хочешь посмотреть, как он устроен?
   – Нет, хочу пнуть по нему хорошенько, чтобы сработала сигнализация.
   – Пинать, кстати, совсем не обязательно. Те, кого ты искал, уже сами идут сюда.
   На опушке леса появились две фигуры с охотничьими ружьями. Они приближались быстрым шагом, держа оружие недвусмысленно направленным мне в жи­вот. Я почувствовал легкое покалывание силового поля, которое окутало меня невидимым коконом.
   – Добрый день, господа, – вежливо обратился я к подошедшим, – подстрелили что-нибудь стоящее или все тренируетесь… на покрышках?
   – Странные вопросы ты задаешь, земляк, – вместо ответного приветствия процедил сквозь зубы охотник, вставший справа от меня.
   Дружелюбия в его голосе было меньше, чем в шипении змеи. Но я сам виноват, провоцирую
   – Разве не вы спугнули парочку художников-пейзажистов полчаса назад? – делано округлив глаза, спросил я, разглядывая их повнимательнее.
   Лица чуть обветренные, но гладко выбритые. Один, похоже, брюнет. Из-под капюшона офицерской плащ-накидки хмуро смотрели колючие карие глаза. Тот, что вступил в диалог, повыше ростом, русоволосый, голубоглазый, одет был в хаки, на голове его красовалось военное кепи. Охотники охотниками. Только на кого? Мой вопрос не произвел на собеседника особого впечатления. Он холодно улыбнулся и кивнул.
   – Да, было, а ты что, Робин Гуд, решил вступиться за обиженных? – он выразительно протер рукавом ствол ружья.
   – Излучатель средней мощности, модель МПТ, собран на Земле, – шепнул в ухе микроскопический динамик голосом Макса, – защитное поле выдержит, можешь не волноваться.
   – Ребята, – я примирительно поднял руки и широко разулыбался, – только скажите мне, зачем вы это сделали, и я уеду.
   – Да ты нахал, – высокий ухмыльнулся и, прицеливаясь, поднял излучатель на уровень глаз, – ты сейчас не уедешь, а испаришься.
   – Каламбур, – зловеще прошипел молчавший до этого напарник.
   Они одновременно нажали на спусковые крючки, и силовое поле вокруг меня замерцало, поглощая энергию лазерных лучей «средней мощности». Увидев эти спецэффекты, «охотники» почуяли неладное и медленно попятились, все еще держа меня под прицелом.
   – Очень жаль, что не получилось диалога, – Я изобразил на лице глубокое разочарование. – Макс, огонь!
   Глаза врагов расширились, а когда пара бесшумных выстрелов иглами с транквилизаторами уложила стрелков на мокрую траву, закрылись. Жаль, не навсегда «На поражение» гуманный кибер без крайней необходимости стрелять отказывался. Не такое у него, видите ли, воспитание.
   – Ну, и что будем с ними делать? – я собрал трофейное оружие и задумчиво пнул слетевшее с головы блондина кепи.
   – Грузи бандитов в меня. Пока летим к городу, покопаюсь в их мозгах, если таковые имеются.
   – Я обещал прибыть на ужин единолично, а не с эскортом из фальшивых охотников.
   – Они проспят до завтра, так что времени на развлечения у тебя предостаточно.
   – Ладно, а что ты имел в виду, когда говорил, что МПТ собраны на Земле, их маскировку под охотничьи ружья?
   – Нет. Модель клайров, но материалы земные.
   – Что значит «земные»? – я недоверчиво повертел ружье в руках.
   – То и значит. Знаешь, как лицензионное производство. Металлы, пластик, линзы – все из местных химических элементов. Даже маркировка есть. Буквы, правда, японские, но цифры наши.
   – Не буквы, а иероглифы. Чугунок ты, Макс, и шутки у тебя чугунные… Открывай багажник под погрузку.
   Я без труда забросил парализованных злодеев в багажный отсек, запрыгнул в свое любимое кресло и, прежде чем дать команду стартовать, спросил:
   – Скажи, Макс, может быть этот проектор внушения маскировкой того, что мы ищем в рабочее время?
   – На девяносто процентов – нет, – твердо ответил кибер.
   Судя по тону, он обиделся на «чугунка».
   – Десять процентов не так уж и мало…
   – Забудь. Мы и так выбились из расписания…
   – Господин бортовой кибермозг, решения в конечном итоге принимаю здесь я, потому что отвечать за них тоже мне. Расследование инцидента с участием неизвестной внеземной расы в этом секторе входит в наши служебные обязанности. Так что, бери курс на переезд. Будет стыдно, если художники на их развалюхе приедут быстрее.

3

   Старт. Три недели назад
 
   – Всем занять свои места, – голос командира Русбата звучал глуховато и устало, – старт через пять минут.
   – Укатали Сивку кривые горки, – блеснул знанием русского фольклора черный капрал морской пехоты США с редкой фамилией Смит.
   – Крутые горки, – машинально поправил его Орлов, задумчиво потирая подбородок.
   Он в который раз окинул взглядом просторный салон десантного транспортника.
   Формирование Первой Космодесантной бригады ООН проходило быстро, но без спешки. Подбор кадров осуществлялся серьезно, поэтому солдаты могли очень многое. В частности: знали язык бывшего «условного противника». Практически все говорили по-английски, многие по-русски, американцы любили щегольнуть арабским. Тем не менее к каждому батальону были прикомандированы офицеры и солдаты «связи» других национальностей, владеющие языком на уровне идиом и иносказаний.
   При Русбате от американцев числился Смит, от немцев – Волкофф, с другими Сергей пока не успел познакомиться, хотя это и входило в его прямые обязанности. Он получил должность координатора, как и предсказывал командующий. Все иностранцы находились в его непосредственном подчинении, составляя отдельный взвод. Кроме этого, Орлов числился инструктором по огневой подготовке, что давало возможность проводить в тире как можно больше времени вполне легально.
   Сейчас весь батальон в количестве пятисот человек удобно расположился в креслах инопланетного челнока, ожидая старта к звездолету. Техника, оборудование, оружие и припасы были загружены в трюм.
   – Страшное дело, какой громадный «боинг», – негромко поделился мыслями батальонный врач Алексей Анисимов.
   Он сидел рядом с Орловым совершенно неподвижно, напряженно ожидая старта.
   – Это малый десантный корабль, так сказал Гость на инструктаже, – ответил Орлов, – представляете, как выглядит средний, а тем паче – большой?
   – «Тем паче»? – оживился Смит, – что означает?
   – Тем более, – ответил за Сергея Волкофф, – старорусское.
   – Спасибо, – вежливый Смит просто излучал жажду знаний. – Скорей бы старт.
   – Нервничаете, капрал? – немец поднял невозмутимый голубой взор на афроамериканца.
   – Если что-то происходит со мной впервые, я нервничаю всегда, лейтенант.
   – Обер-лейтенант.
   – Этого мне не выговорить.
   – А «Гусиноозерск» вы выговорить можете?
   – Это же по-русски, плюс – название стратегического объекта. Хочешь gHe хочешь, а приходится.
   – Вот и звание мое считайте стратегическим приоритетом, иначе бундесвер может перепутать морскую пехоту с бандой туземцев и открыть беспорядочную стрельбу
   – Беспорядочную? Охотно верю, – Смит снисходительно посмотрел на Волкоффа и, пожав плечами, добавил. – Окей, фельдмаршал, пусть бундесвер живет.
   Волкофф покраснел, но от дальнейшего препирательства воздержался. «С претензиями, но не глуп, – отметил про себя Сергей, – а Смит очень даже хорош для капрала».
   Насколько напряженно все ждали сигнал к старту, настолько неожиданно он прозвучал. Анисимов вздрогнул, Смит перекрестился, Волкофф крепко сжал подлокотники кресла. Других Сергей не видел, поскольку сидел у стенки и мощная грудь немца заслоняла ему весь боковой обзор.
   Старт прошел на удивление мягко, никаких перегрузок, заложенности в ушах, тряски или других неприятных ощущений. Чувствовалось легкое ускорение, через несколько минут по просьбе большинства была устроена краткая демонстрация невесомости, затем все пришло в норму, и голос комбата пояснил:
   – Мы в космосе, расчетное время стыковки – через два часа. Можете расслабиться.
   Неформальный комментарий командира вызвал приглушенный взрывчик улюлюканья и аплодисмен­тов. Пятьсот свежеиспеченных космонавтов сгрудились у иллюминаторов, с которых плавно сползли наружные защитные шторки. За толстым стеклом чернело космическое пространство.
   – I’ ll be dam… – начал было Смит, но вспомнив, что на службе, исправился, – чтоб я так жил!
   – Мы стартовали первыми в бригаде? – озабоченно поинтересовался у Сергея китайский лейтенант Чен.
   – Да, – подтвердил Орлов.
   – Отметьте, пожалуйста, в бортовом журнале, господин майор.
   – Что отметить? – Орлов в недоумении уставился на китайца.
   – Я первый китайский космонавт! – с гордостью ответил Чен, выпячивая грудь.
   – Тогда и я – первый, – оживился Смит, – первый бруклинский!
   – Хорошо, хорошо, – рассмеялся Сергей. – Только журнала, боюсь, на всех не хватит. Вон Стефания, первая итальянская женщина на орбите, а этот мучачос – первый испанец.
   Он указал на сидящего через ряд лейтенанта Дуэро.
   – Это дело надо обмыть! – откуда ни возьмись, вынырнул командир второго взвода первой роты капитан Кровицкий, – а иначе нам удачи не видать!
   – Да уймись ты, – махнул рукой Анисимов, – знаю я твои «удачи». Сейчас спирт клянчить начнет, – закончил он, обращаясь к Сергею.
   – Вместе служили? – Орлов кивком указал на капитана.
   – А то? Этот прохиндей что угодно из-под земли достанет. Ему не капитаном, а прапорщиком надо быть. При дивизионных складах. Пить, правда, умеет, да и специалист классом чуть повыше «экстры», так что простить некоторые шалости ему можно, – поведав все это Орлову вполголоса, доктор повернулся к Кровицкому и спросил: – Вот наверняка же пронес пару ящиков контрабандой и где-нибудь в трюме зарыл, а, Максим Палыч, зарыл?
   – Военная тайна, товарищ Пирогов! – загадочно улыбаясь, заверил капитан.
   – Вот жулик, – рассмеялся Анисимов.
   – А что вы думаете? Без таких, как я, наша армия, как бычок без телки. Бодаться умеет, но настроения нет.
   – По-моему, наша задача воевать, а не улучшать демографию освобождаемой планеты, – парировал док­тор.
   – Вы действительно верите, что мы направляемся кого-то освобождать? – включился в разговор француз, лейтенант Жильбер.
   – Только без политики, месье, – поднял руки вверх Анисимов. – Мы солдаты, следовательно – орудия и не верить имеем право только в Бога, все остальное сомнению не подлежит.
   – Вам проще всех, док, – француз поморщился, – вы будете спасать, а не убивать. Как ни посмотри – весь в белом.
   – Чтобы не завидовать сейчас, об этом следовало подумать при выборе учебного заведения, – буркнул Анисимов и отвернулся.
   – Давайте лучше закурим, лейтенант. Я заметил, что у вас есть замечательные «Галуа», – попытался увести беседу в сторону Кровицкий, – мои любимые.
   Француз усмехнулся и достал портсигар.
   – Ого, серебряный! – капитан уважительно причмокнул.
   – Подарок жены, – Жильбер смущенно повертел портсигар в руке, – к тридцатилетию.
   – А что ж ты до сих пор лейтенант? У нас в тридцать не меньше капитана имеют, верно, майор? – спросил Кровицкий сначала француза, а потом Орлова.
   – Ну, не все же олимпийскими чемпионами в двадцать пять становятся, – хитро прищурился Смит.
   – А при чем здесь это? – встрепенулся Сергей.
   – И то правда, при чем? – капрал ехидно улыбнулся и пожал плечами.
   – Я всего месяц назад подписал контракт, – ответил Кровицкому француз, – а до этого совсем другим занимался.
   – Чем? – не унимался капитан.
   – Отстань от человека, – одернул его Анисимов, – надо будет, сам расскажет.
   – Луна! – воскликнула Стефания, прильнув к иллюминатору.
   – Грустная она какая-то, как вдова, – мучачос Дуэро неопределенно помахал в воздухе рукой.
   – Да вы романтик, товарищ Сервантес, – хохотнул Кровицкий.
   – А вы нет? Согласившись на этот поход, вы себя выдаете либо как романтика, либо как циничного стяжателя громкой славы, – испанец говорил спокойно, даже вяло, но очень уверенно.
   – Никакого акцента, – с уважением отметил русский. – Признаюсь, я та самая вторая фаза искренней преданности романтизму – цинизм во плоти. И стяжатель славы, конечно, амиго. К тому же корыстный стяжатель, но в целом я не опасен. Более того, полезен. Хотите кальвадоса?
   – Шутишь? – подпрыгнул на сиденье Смит.
   – Насчет спиртного – никогда!
   – Как настроение в «иностранном легионе»? – В проходе между рядами появилась внушительная фигура комбата. Орлов встал и четко отрапортовал:
   – Товарищ полковник, отдельный взвод Российского батальона отдыхает согласно вашему распоряжению. Командир взвода майор Орлов.
   – Вольно, Сергей Владимирович, вижу.
   Полковник заглянул через плечо не отреагировавшей на его появление Стефании в иллюминатор и щелкнул пальцами.
   – Кто бы сказал год назад, что увижу такое – сутки над ним смеялся бы.
   – Господин полковник, – обратился к командиру Смит, – разрешите уточнить длительность перелета к Грунмару.
   – Двадцать дней, – комбат с интересом посмотрел на капрала. – Но это известно давно, почему вы спросили?
   – Гиперпространство, командир, – Смит сделал короткую паузу, – в нем парсеки становятся метрами, и поэтому мне кажется странным, что на дорогу мы должны тратить так много времени.
   – Ах вот что… Я могу объяснить все прямо сейчас, но лучше вам потерпеть немного, капрал…
   – Смит, сэр…
   – Капрал Смит. Первый же инструктаж на звездолете даст ответы на все ваши вопросы. Освоился с новыми обязанностями? – комбат хлопнул Орлова по плечу.
   – Начинаю, товарищ полковник, – ответил Сергей и покосился на Смита.
   – Давай-давай, должность у тебя ключевая, – командир усмехнулся и зашагал дальше.
   – Такое впечатление, что «полковник» не звание, а фамилия. Они похожи, как братья, независимо от национальности, во всех армиях мира, – высказался Смит, глядя комбату в след.
   – А одеколон у него неплохой, – заметила Стефания, не отрываясь от созерцания лунных видов.
   – Ну тебе и команда досталась, – посочувствовал Орлову Кровицкий, – и это еще не все. Я слышал, что израильский майор из «Моссада», а англичанин – родственник королевы. Уж не знаю, что хуже…
   – Спасибо за информацию, разберусь как-нибудь.
   – Конечно, разберешься, деваться-то все равно некуда.
 
   Когда по правому борту замаячил огромный шар звездолета, все замолчали. Первый обмен любезностями и впечатлениями закончился, а для длительных бесед не хватало общих тем, да и настроение было совсем не лирическое. Большая часть десантников уже начала выходить из состояния стартового возбуждения и осознавать, что они стали не орбитальными космонавтами, а космической пехотой, которая уже болтается там, где человек пока не побывал, но и это лишь начало. Где и на каком расстоянии находится созвездие Лиры, никто себе представить и не пытался, к тому же это не рекомендовалось командованием. Как они говорили: до окончания периода психологической адаптации.
   Створки приемного шлюза распахнулись гигантским зевом, и челнок плавно нырнул внутрь корабля.
   Мягкий толчок стыковки с внутренней палубой и легкое изменение интенсивности освещения возвестили об успешном прибытии. По транспортнику разнесся голос командира:
   – Приготовиться к переходу на звездолет. Первая рота следит за разгрузкой багажа. Второй, третьей роте и спецвзводам – следовать за вахтенным офицером.
   Когда десантники построились на посадочной площадке, Орлов в недоумении оглянулся. Позади возвышалась громада челнока, впереди – равномерно светились гладкие серебристые стены. Никаких дверей, приборов, механизмов или чего-то, что могло служить ориентиром в предстоящем движении. А в телерепортажах об экскурсиях на звездолет все было иначе. Там показывали переплетения кабелей, труб, нагромождения механизмов, деловито снующих роботов и многое другое, вполне отвечающее земным представлениям о сложнейшей технике завтрашнего дня. Несоответствие увиденному было настолько разительным, что Сергея охватило противное предчувствие неприятностей. Если декорации из репортажей не скрыты под «серебром» этих стен, то значит Землю пытаются поводить за нос, а это очень дурно пахнет.
   Другие десантники вертели головами не меньше Сергея, и по строю пополз глухой ропот. Комбат тоже был немного растерян, но прятал это под хмурой гримасой. Подозрения, правда, не успели окрепнуть, так как часть стены перед солдатами «растаяла», обнажив знакомые по «Новостям» нагромождения приборов и аппаратуры, а также широкий проход в прямой коридор, конец которого терялся в серебристой перспективе. Волнение улеглось, но осталась некая настороженность, которую Сергей обозвал про себя «предсмертной бдительностью».
   Никто не заметил, как на «пороге» открывшегося коридора возник вахтенный офицер. Орлов ожидал, что на встречающем будет та самая невероятная форма, в которой Гость впервые явился народу, но офицер был облачен в вариацию на тему земного хаки с серебряными звездами на погонах. К лицу его примерзла приветливая улыбка, а в глубоких черных глазах читалась готовность разбиться для землян в пятнистую лепешку. Он подошел к комбату русским строевым шагом и отрапортовал:
   – Товарищ полковник, вахтенный офицер Джи, назначен ответственным по расквартированию и поддержанию связи с вашим батальоном. Уполномочен решать все вопросы, не касающиеся боевых действий.
   – Джи?