Страница:
14.9 немцы попытались изменить направление и обрушили удар на 2-ю армию Шейдемана. Но и тут были отражены. А тем временем Австро-Венгрия потерпела катастрофу, войска Юго-Западного фронта выходили на подступы к Силезии, и германская Ставка потребовала от Гинденбурга спасать положение. Поэтому 15.9 опять последовали атаки против 1-й и 2-й армий, но уже не преследующие решительных целей, а чисто демонстративные. Ряд соединений отводился в тыл для переброски на помощь австрийцам. А остающимся было приказано атаковать, чтобы замаскировать отвод. В ходе операции русские войска понесли существенные потери - главным образом, за счет второочередных дивизий, сформированных из запасников. Но и германская сторона претерпела очень большой урон, а решить поставленную задачу не смогла. В это время произошла замена главнокомандующего Северо-Западным фронтом. Вместо снятого Жилинского был назначен Рузский. Он умел себя преподнести, и его сочли главным героем побед в Галиции - хотя эти победы обеспечили успехи Брусилова и Плеве. Рузский повел себя чрезвычайно осторожно, рисковать обретенной славой не хотел. К тому же новое наступление в Пруссии не диктовалось стратегическими соображениями, цель сорвать план Шлиффена была выполнена. И Рузский приказал армиям отойти, 1-й за Неман, а 2-й за Нарев. На этих рубежах они и закрепились. Кроме того, сюда перебрасывались 5 корпусов из Туркестана, Сибири, с Кавказа, и для для будущих операций в районе Августова стала формироваться новая, 10-я армия под командованием ген. Сиверса.
Тем временем отступление австро-венгерских армий в Галиции принимало все более беспорядочный характер. Откатывались уже без боев, бросая пушки, обозы, оружие, сдаваясь в плен. Правда, окружить и уничтожить их не удалось. Сказывалась и усталость русских войск, и недостаток дорог. Например, Брусилов докладывал Иванову, что в полосе его армии можно было выделить каждому корпусу только одну дорогу, и на ней получалась "кишка" из войск и обозов в 60 верст. Поэтому преследование сводилось, в основном, к занятию районов, оставляемых противником. Австрийское командование наметило стабилизировать фронт по естественным рубежам. Армии отводились к Карпатам и за р. Сан, где их могла поддержать мощная крепость Перемышль, а левый фланг прикрывался полноводной Вислой.
Но и на Сане австрийцы не удержались. При форсировании этой реки отличилась Петровская бригада Гвардейского корпуса из Преображенского и Семеновского полков. 15.9, выйдя на берег, они увидели за Саном железнодорожный узел, забитый эшелонами. Но мост прикрывался сильными укреплениями. С ходу, чтобы овладеть станцией со скопившимися там грузами, был нанесен удар вдоль реки, под основание предмостного плацдарма. Австрийцы, оборонявшие его, не выдержали, опасаясь, что их отрежут от переправы, и стали отступать. Но мост успели зажечь. 2-й батальон семеновцев ринулся в огонь, по горящему мосту проскочил реку, и станция была захвачена. Одним из офицеров, возглавивших эту атаку и награжденных за нее, был подпоручик М.Н. Тухачевский, будущий "красный маршал". А в Преображенском полку в том же бою выделился своей доблестью и тоже заслужил награду командир роты штабс-капитан А.П. Кутепов - будущий лидер Белого Движения.
А 5-я кавалерийская дивизия Скоропадского, будущего гетмана Украины, повела наступление на Сандомир. Были захвачены переправы через Вислу, пехота штурмовала город, но построенной вокруг него системы обороны одолеть не смогла. Тогда в атаку пошел спешенный 5-й Каргопольский драгунский полк, ворвался в окопы, захватил 6 орудий. И австрийцы начали отходить, Сандомир был взят. На других участках под ударами частей 5-й армии пал г. Ярослав, а 8-я взяла Самбор. И австрийцы, оставив в Перемышле большой гарнизон, стали откатываться еще на 100 км западнее, за р. Дунаец. А казачью дивизию Павлова Брусилов направил в Карпаты, к г. Турка, чтобы перехватить шоссе на перевале, и отдельные отряды донских казаков проникали уже на Венгерскую равнину, наводя панику. Однако и возможности русских войск были на пределе. Части понесли потери, были истощены. Сказывалась и разная ширина железнодорожной колеи в России и на чужой территории, от границы грузы приходилось везти другим транспортом, а обозы тащились кое-как, застревая в пробках, тылы расстроились, и подвоз снабжения нарушился. И по докладам командармов о необходимости передышки Иванов 21.9 распорядился прекратить преследование.
Галицийская битва завершилась полной победой русского оружия. Она развернулась на фронте в 400 км и продолжалась 33 дня, приведя к разгрому Австро-Венгрии. Наши армии продвинулись на разных направлениях на 200 - 300 км, угрожая теперь Венгрии, Кракову и германской Силезии. Крепость Перемышль была взята в осаду. Боевой состав армий, развернутых против России, уменьшился почти наполовину. Они потеряли около 400 тыс. чел., из них 100 тыс. пленными, и 400 орудий (впоследствии эти данные признало и австрийское командование). Русские потери были тоже немалыми - около 230 тыс. чел и 94 орудия. Но только еще раз хочу подчеркнуть - цифры и русских, и австрийских потерь относятся не к убитым, как частенько полагают современные авторы, а к общему числу выбывших из строя - это и убитые, и раненые, и пленные, и заболевшие, и пропавшие без вести. И суммировать такие данные по нескольким сражениям, как тоже порой делается, совершенно некорректно, поскольку многие тысячи людей окажутся "посчитанными" неоднократно, скажем, раненые, вернувшиеся в строй и снова выбывшие.
За эту победу Иванов и Рузский были награждены орденами Св. Георгия II степени, Алексеев и Брусилов - III степени. Получили награды и многие другие офицеры и солдаты. Так, Деникин удостоился Георгиевского оружия как отмечалось в рескрипте царя, "за то, что Вы в боях с 8 по 12 сентября 1914 г. у Гродека с выдающимся искусством и мужеством отбивали отчаянные атаки превосходящего в силах противника, особенно настойчивые 11 сентября, при стремлении австрийцев прорвать центр корпуса, а утром 12 сентября сами перешли с бригадой в решительное наступление". В результате сражения за Галицию военная сила Австро-Венгрии была подорвана. Оправиться от такого поражения без помощи союзников она уже не могла. И перед Берлином встала необходимость новых перебросок на Восток.
22. СРАЖЕНИЕ НА ВИСЛЕ И САНЕ
За царя и Русь Святую
Уничтожим мы любую
Рать врагов!
Сигнал трубы "Наступление"
В сентябре 14-го из корпусов разросшейся 8-й германской армии и частей, дополнительно прибывающих из Германии, была создана новая, 9-я армия. Ее командующим стал Гинденбург, произведенный в фельдмаршалы, причем в его подчинении оставалась и 8-я, которую теперь возглавил ген. Шуберт. 9-я развертывалась уже не в Пруссии, а на фланге австрийцев, у Кракова и Ченстохова. Вливался в нее и корпус Войрша. Русский Северо-Западный фронт в это время занимал оборону по прусской границе, а Юго-Западный наступал в Галиции - и между ними существовал значительный промежуток, прикрытый только кавалерийскими заслонами. Вот в этот промежуток и планировалось нанести удар силами 9-й германской (12,5 пехотных и 1 кавалерийская дивизии) и 1-й австрийской армии (11,5 пехотных и 5 кавалерийских дивизий) - прорваться на Ивангород (ныне Демблин) и выйти в тылы основной группировки Юго-Западного фронта. Ликвидировать угрозу вторжения русских в Венгрию и Силезию и устроить им самим очередные "Канны". Общая численность ударных армий составила 310 тыс. штыков и сабель и 1600 орудий. Вспомогательный удар наносили 2-я, 3-я и 4-я австрийские армии с линии Карпат и р. Дунаец.
Примерно в это же время вопрос о дальнейших планах встал и перед русским командованием. Первоначально считалось целесообразным подготовить новый удар по Австро-Венгрии и добить ее окончательно. Но разведка донесла о начавшихся германских перебросках в Польшу. Рузский репутации "героя Львова" явно не оправдывал - как только обозначилась новая опасность, повел себя неуверенно, указывал, что его 2-я армия на Нареве повернута флангом к обозначившейся группировке противника и предлагал отвести ее на восток, к Брест-Литовску. Стало быть, без боя оставить Польшу. А заодно открыть фланг Юго-Западного фронта - или заставить его тоже отступить, оставив Галицию. А союзники по Антанте, у которых продолжались тяжелые бои, слали все новые просьбы о наступлении против немцев, чтобы ослабить их нажим на Западе. 22 и 26.9 в Холме состоялись совещания Николая Николаевича с командованием фронтов, на которых Ставка приняла новое решение. Предложения Рузского об отводе были отклонены. Наоборот, предполагалось встретить прорывающегося врага мощными ударами, разгромить и самим перейти в наступление на Германию. Таким образом, изменялась сама русская стратегия - главным направлением становилось уже не австрийское и германское. Но не "по заявкам" французов и англичан, а вынужденно - реагируя на действия противника. И альтернативы этому в данный момент, пожалуй, не существовало.
Тем не менее решение было довольно смелым, поскольку для его выполнения требовалась грандиозная перегруппировка - причем быстрая, в условиях польского бездорожья и осенней распутицы. Армии Северо-Западного фронта сдвигались. Место 1-й на Немане занимала 10-я, 1-я перемещалась на место 2-й на Нарев, а 2-я перебрасывалась к Варшаве. Юго-Западному фронту, чтобы избежать флангового удара, было приказано прекратить наступление и тоже произвести "рокировку", переместив 3 армии на направление вражеского удара, на Среднюю Вислу. 5-я армия должна была с р.Сан спешно двигаться к Люблину, а оттуда по железной дороге перевозиться к Варшаве, где примкнуть ко 2-й. 4-я разворачивалась южнее, для чего походным порядком направлялась к Ивангороду, а еще южнее - 9-я, выдвигавшаяся в район Казимержа и Красника. Общее руководство возлагалось на командование Юго-Западного фронта, которому на время операции придавалась и 2-я армия. Главные усилия нацеливались против 9-й германской. С фронта, по линии Вислы, ее встречали 5-я, 4-я и 9-я русские армии, а 2-я с севера, от Варшавы, наносила ей фланговый удар. На другие армии возлагалось обеспечение операции. 10-я и 1-я начинали вспомогательное наступление в Восточной Пруссии, чтобы связать находящиеся там германские войска и оттянуть на себя резервы, а 3-я и 8-я, значительно растянув боевые порядки, должны были удерживать фронт в Галиции. На основном направлении предполагалось достичь значительного превосходства над противником, силы четырех армий и Варшавского укрепрайона насчитывали 470 тыс. штыков, 50 тыс. сабель и 2400 орудий. Но... ведь для этого требовалось время. Так что все зависело от скорости и выносливости этих самых сотен тысяч солдат, которые по непролазной грязи шагали на новые позиции, понукая выбивающихся из сил коней и помогая вытаскивать из колдобин застревающие пушки...
И в начале битвы до какого-нибудь превосходства русским было далеко. Выдвижение войск для действий по изменившимся планам началось 24 - 26.9, а 28.9 враг перешел в наступление, нацеливая основной удар правым крылом 9-й германской армии на Ивангород и левым крылом 1-й австрийской на Сандомир. На всем пространстве перед Вислой на фронте в 250 км противостояли неприятелю только конный корпус ген. Новикова из 5 кавалерийских дивизий, гвардейская кавбригада, 80-я пехотная дивизия и 2 стрелковых бригады. Но даже при столь подавляющем неравенстве Новиков сумел задержать врага на четверо суток. Он искусно маневрировал, начинал контратаки и выстраивал оборону, вынуждая противника останавливаться, подтягивать артиллерию и разворачивать части для боя, после чего снимался и отводил свою конницу на новый рубеж, где повторял то же самое.
Непосредственное прикрытие переправ на Висле осуществляли стрелковые бригады и пехотная дивизия ген. Дельсаля, заняв позиции на левом берегу у Опатова. 3.10 Дельсаль доложил, что обнаружено выдвижение трех неприятельских корпусов. Завязался тяжелый бой. Противник пытался охватить правый фланг стрелков, и чтобы помочь им, Новиков направил туда 5-ю кавдивизию, чуть позже - 3-ю гвардейскую кавбригаду. Но 4.10, засыпав русские войска снарядами, немцы все же обошли фланг их позиций. Для частей прикрытия создалась угроза окружения, и они стали отступать за Вислу, взрывая за собой мосты. 6.10 германские и австрийские дивизии вышли на рубеж Вислы и устья Сана. Но форсировать их не смогли. Части 9-й и 4-й армий успели вовремя, уже занимали тут оборону, и враг встретил упорное сопротивление. Немцы в течение трех дней предпринимали попытки переправиться, однако все они были сорваны.
Первоначально наступление Гинденбурга должно было сочетаться с операциями флота. 25.9 две германских эскадры были отправлены на Балтику, но поступило сообщение (впоследствии оказалось - ложное), что в пролив Большой Бельт вошел британский флот, и оба отряда были немедленно возвращены в Северное море. Тем не менее германские военно-морские силы проявляли повышенную активность, и 11.10 их субмарина U-26 под командованием Беркгейма в устье Финского залива потопила крейсер "Паллада", погибло 579 моряков. После этого случая командующий Балтфлотом Эссен начал создавать усиленную противолодочную оборону. Кроме минных заграждений, у входов в базы устанавливались специальные сети, а дозорную службу вместо крейсеров стали нести эсминцы. Русский же флот продолжал, в основном, минную войну. Руководили этими операциями Эссен и Колчак. Оба нередко и сами выходили в море. Ставили мины на коммуникациях, нарушая вражеские сообщения, а порой дерзко выставляли заграждения под носом у немцев, возле их баз, блокируя корабли в собственных портах и отвлекая неприятельские силы на разведку и траление. На этих минах подорвалось несколько кораблей, в том числе крейсер "Фридрих-Карл", и кайзер писал: "Война на Балтийском море очень богата потерями без соответствующих успехов".
Еще два очага сражений возникли на флангах Восточного фронта. Чтобы сковать 8-ю германскую армию, перешла в наступление 10-я армия Сиверса и 27.9 форсировала Неман. Переправа была тщательно спланирована и подготовлена, проводились тренировки на тыловых речках. Для прикрытия с правого берега действовали мощные артиллерийские группировки, вплоть до артбригад (64 орудия). Пулеметы, установленные на плотах, открывали огонь на плаву, подавляя огневые точки врага. Преодолев водную преграду, части с ходу ударили в штыки, сбив заслоны противника и закрепляясь на захваченных плацдармах. Немцы попытались сбросить русских в реку массированной контратакой. И пошли - опять плотными цепями, а второй эшелон - взводными колоннами, представляющими отличные цели для артиллеристов. И уже вскоре боевые порядки противника основательно поредели от рвущихся среди них снарядов и ливня винтовочного и пулеметного огня. После чего полки 10-й армии ринулись в рукопашную, опрокинули неприятеля и устремились в преследование. Но развить успех не смогли, столкнувшись с главными силами 8-й германской армии, подтянутыми сюда ген. Шубертом. И в районе Красного Багна завязались тяжелые бои.
Ивангородско-Варшавская операция
Немцы атаковали каждый день, то и дело доходило до штыков. Их отбрасывали, контратаковали - и напарывались на жестокий огонь. Чтобы уменьшить потери от германской артиллерии, командование пробовало хотя бы на ночь отводить полки в тыл, оставляя на позициях лишь прикрытие. Но получалось еще хуже - утром снова приходилось возвращаться в окопы для отражения атак, а немцы вскоре раскусили уловку и перенесли огонь орудий по тыловым рубежам, так что утренние выдвижения на передовую сами по себе стали похожими на атаки. Тылы отстали за Неманом, солдаты голодали. Добровольцы по ночам выползали на нейтральную полосу и шарили по ранцам убитых немцев, которые носили при себе "железный паек" из 2 банок консервов, плитки шоколада, галет и маленькой фляжки шнапса (употреблять все это разрешалось только по особой команде). Но нередко такие добровольцы оставались лежать рядом с телами врагов. Сражение у Красного Багна продолжалось 9 дней, особенно тяжелый урон понесла Кавказская гренадерская бригада, стоявшая на острие германских атак, однако потеснить русских Шуберту так и не удалось.
Тяжелая обстановка сложилась и в Галиции, где оставшимся двум армиям пришлось растянуть фронт, а вдобавок у них в тылу осталась крепость Перемышль с огромным гарнизоном. Осаду ее сперва поручили 3-й армии, командующим которой после Рузского стал ген. Радко-Дмитриев. Он был уроженцем Болгарии и прославился во время Балканских войн. Но из-за прогерманской политики своего правительства добровольно перешел на русскую службу. Брусилов советовал ему брать Перемышль сразу, пока гарнизон деморализован отступлением главных сил австрийцев. Но Радко-Дмитриев в новой должности сперва чувствовал себя неуверенно, промедлил, взвешивая и осматриваясь, и противник успел изготовиться к обороне. По правилам того времени для осады крепостей использовались второочередные и ополченские части, но гарнизон Перемышля насчитывал 150 тыс. чел, и Ставка решила из таких частей создать новую, 11-ю армию. Ее командующим стал ген. Селиванов - тоже "ополченский" начальник, призванный из запаса, очень старый и упрямый. А до формирования армии руководить осадой поручили решительному командиру 9-го корпуса 3-й армии Дмитрию Григорьевичу Щербачеву. Он окончил 2 училища, Академию Генштаба, 30 лет прослужил в гвардии. Кстати, 9 января 1905 г. именно он, будучи командиром Лейб-гвардии Павловского полка, руководил войсками на Дворцовой площади, и когда из толпы демонстрантов по солдатам стали стрелять из револьверов, распорядился открыть огонь. Столь же решительно участвовал в подавлении беспорядков в Москве. А в мировую во главе корпуса блестяще проявил себя под Львовом и Рава-Русской.
Основное внимание Иванова и Алексеева было теперь занято сражением на Висле, поэтому группировку из 3-й, 11-й и 8-й армий подчинили Брусилову. И Щербачев обратился к нему с предложением штурмовать Перемышль, указывая, что хотя при этом неизбежны потери, зато вся 11-я армия освободится для активных действий. А данные разведки свидетельствовали, что противник намеревается перейти в наступление. И Брусилов его поддержал. Разногласия между ними возникли лишь в частных вопросах. Щербачев считал, что атаковать надо группу восточных, Седлисских фортов - самых сильных и современных, но если их взять, то крепость сразу падет. А по мнению Брусилова больший успех сулил штурм западных фортов - это отрезало бы гарнизону пути отступления и могло вызвать панику. В итоге выработали компромиссный вариант - атаковать Седлисские форты, чтобы привлечь туда резервы, а потом обойти Перемышль и ударить по западным укреплениям.
Но обстановка обострилась. 2-я, 3-я и 4-я австрийские армии 4.10 действительно перешли в наступление. 2-я Сводная казачья дивизия Павлова, направленная Брусиловым к г. Турка, чтобы занять карпатские перевалы, была остановлена встречным ударом венгерской дивизии. Павлов запросил помощи. Помощи просил и Радко-Дмитриев - крупные силы австрийцев, двинувшись с рубежа р. Дунаец, стремились отбросить его армию к Сану. Стоит отметить, что наступление австрийцев сопровождалось жестокими репрессиями по отношению к собственному населению. На русинов и поляков, радушно встречавших русские войска, теперь обрушились кары. Сплошь и рядом хватали и казнили за "связь с врагом" православных священников - ведь русские ходили к ним на службы, заказывали молебны и панихиды. Часто поводами для расправ становились доносы немцев и евреев - иногда просто сводивших с кем-то личные счеты. Но военные власти в таких случаях не особо разбирались, арестовывали и вешали обвиненных.
Ну а Брусилов готовился к столкновению. Свой 7-й корпус он передал Радко-Дмитриеву, чтобы тот удержался на левом берегу Сана. А 12-й корпус направил Щербачеву, чтобы все-таки попытаться взять Перемышль. Артиллерии, особенно тяжелой, чтобы раздолбить укрепления, было недостаточно. Это постарались компенсировать качеством стрельбы - артподготовку устроили не массированную а прицельную, по выявленным огневым средствам. 5.10 начался штурм. К 7.10 частями 19-й пехотной дивизии были взяты 2 форта Седлисской группы, особенно отличился при этом Крымский полк. Щербачев уже готов был атаковать западные форты. Но австрийское наступление развивалось быстро и успешно. 3-ю армию оттеснили к р. Сан, а южнее Перемышля, до Днестра, отбивалось всего два корпуса - 8-й и 24-й. А за Днестром, на его правом берегу, прикрывали фланг армии три кавказских кавалерийских дивизии и недавно присланная 71-я пехотная, которую объединили с кавказскими в 30-й корпус. И прикинув, что для завершения штурма потребовалось бы еще 5-6 дней, Брусилов решил его прекратить.
12-й корпус возвращался в состав 8-й армии, а 11-й было приказано снять осаду Перемышля и занять позиции между 8-й и 3-й. Радко-Дмитриев считал рискованным оставаться за Саном - начинался осенний разлив из-за дождей, и он опасался, что при новых атаках противника не сможет отступить. Брусилов был против его отхода на правый берег. Армия действительно могла прикрыться рекой, но и сама была бы не в состоянии наносить удары, и австрийцы получали возможность, оставив против нее заслон, перебросить дополнительные силы на участок 8-й армии. Однако Радко-Дмитриев апеллировал к Иванову, и тот ему отход разрешил. Брусилов, по своему обыкновению, опять решил спутать карты противнику упреждающим ударом. Южнее Перемышля местность гористая, дорог мало, поэтому австрийцы двигались колоннами, и встреченные неожиданно для себя русским контрнаступлением, вынуждены были принимать бой в невыгодных для себя условиях. Но постепенно опомнились, стали наращивать натиск. Против 8-й армии, как и предвидел Брусилов, стали перебрасывать войска с участка 3-й, и на нее навалились вдвое превосходящие силы.
Фронт держался, но выявились два опасных участка. Один - позиции 11-й армии, состоявшей из ополченцев и второочередных частей, и к тому же ее фланг обстреливался тяжелой артиллерией из Перемышля. Другим уязвимым местом стал левый фланг, поскольку значительные силы австрийцев перешли в наступление из-за Карпат, через перевалы. В какой-то момент положение 11-й армии стало критическим. На одну из второочередных дивизий 11-й австрийский корпус обрушился среди ночи. Она бросила окопы и побежала. Фронт был прорван. Правда, и австрийцы в темноте сбились с ориентиров и заблудились в лесу, поэтому не смогли сразу же использовать успех. Брусилов бросил туда свой резерв, 9-ю и 10-ю кавдивизии, а командиру 12-го корпуса ген. Лешу приказал атаковать тычущегося по лесу противника и восстановить положение. Но и в бойцах запаниковавшей дивизии заговорила совесть, они стали возвращаться. А когда встретили посланную Брусиловым конницу, то выяснилась и главная причина случившегося - в дивизии не хватало офицеров, да и имеющиеся были неопытными, и солдаты, не получая команд, растерялись. Кавалеристы проявили инициативу и выделили им своих офицеров, которых пехота приняла с радостью. Совместными усилиями навалились на врага и отбили свои окопы. Дальнейшие неприятельские атаки здесь, несмотря на огонь из Перемышля, были отражены.
Но тем временем на левом фланге сильная австрийская группировка наступала от г. Турка, пытаясь охватить 24-й корпус Цурикова. Брусилов приказал ему самому наступать, чтобы предотвратить окружение - собрать в кулак все силы и резервы, оставить заслон с фронта и сманеврировать южнее, стараясь "обойти обходящих". Цуриков задачу выполнил, возникшая вдруг угроза флангового охвата заставила врага остановиться. Однако другой опасный удар австрийцы нанесли еще южнее, из-за Днестра. Их дивизии неожиданно перешли Карпаты, развернулись у Сколе и Болехова и устремились на Стрый. Откуда перед ними открывалась прямая дорога на Миколаев и Львов, в тылы 8-й армии. А противостоять им было почти некому - за Днестром у русских располагались лишь части нового 30-го корпуса, слабого и еще формирующегося. Несколько батальонов 71-й пехотной дивизии, тоже второочередной и необстрелянной, собранные у Стрыя, были выбиты и стали отходить на Миколаев, а казаки Кавказских кавдивизий - в другую сторону, на Дрогобыч. Командование фронта резервов не давало. Их не было. И Иванов, сознавая создавшуюся угрозу, уже распорядился начать эвакуацию Львова. Ближайшие к месту прорыва 24-й и 8-й корпуса помочь не могли, связанные жестокими боями. Но Брусилов сумел найти выход. Снял 58-ю пехотную дивизию 11-й армии с пассивного участка севернее Перемышля и направил ее закрыть прорыв. Правда, ее еще как-то требовалось перебросить за 100 с лишним километров. Однако, как пишет этот военачальник в своих мемуарах, "8-й железнодорожный батальон сделал невозможное".
Кстати, это одно из немногих упоминаний о деятельности русских железнодорожных войск в той войне. А ведь они, даже судя по косвенным данным, проводили колоссальную работу, внося огромный вклад в каждую операцию и добиваясь куда больших успехов, чем, скажем, их германские "коллеги". В составе российских железнодорожных батальонов было всего-то 40 тыс. чел., в несколько раз меньше, чем в армиях противника. Но если немцы во Франции очень долго не могли пользоваться железными дорогами из-за поврежденных путей, взорванных мостов, отсутствия подвижного состава, то русские железнодорожные войска при тех же трудностях, да плюс еще разной ширине колеи, всего за месяц смогли наладить в занятых областях Австро-Венгрии надежные перевозки. Вот и в этот раз, перекрыв все нормы загрузки и количества вагонов в составах, военные железнодорожники сумели быстро перевезти всю пехоту 58-й, а артиллерию погнали по шоссе аллюром. К Миколаеву подкрепление прибыло вовремя. Командир дивизии ген. Альфтаг тоже оказался на высоте положения. Не дожидаясь сбора всех сил, с ходу атаковал севернее Стрыя, во фланг противнику, заставив его остановиться - и выиграл время. Сорганизовал отступившие части, и после двухдневных боев австрийцы были разбиты и стали откатываться обратно к Карпатам.
Тем временем отступление австро-венгерских армий в Галиции принимало все более беспорядочный характер. Откатывались уже без боев, бросая пушки, обозы, оружие, сдаваясь в плен. Правда, окружить и уничтожить их не удалось. Сказывалась и усталость русских войск, и недостаток дорог. Например, Брусилов докладывал Иванову, что в полосе его армии можно было выделить каждому корпусу только одну дорогу, и на ней получалась "кишка" из войск и обозов в 60 верст. Поэтому преследование сводилось, в основном, к занятию районов, оставляемых противником. Австрийское командование наметило стабилизировать фронт по естественным рубежам. Армии отводились к Карпатам и за р. Сан, где их могла поддержать мощная крепость Перемышль, а левый фланг прикрывался полноводной Вислой.
Но и на Сане австрийцы не удержались. При форсировании этой реки отличилась Петровская бригада Гвардейского корпуса из Преображенского и Семеновского полков. 15.9, выйдя на берег, они увидели за Саном железнодорожный узел, забитый эшелонами. Но мост прикрывался сильными укреплениями. С ходу, чтобы овладеть станцией со скопившимися там грузами, был нанесен удар вдоль реки, под основание предмостного плацдарма. Австрийцы, оборонявшие его, не выдержали, опасаясь, что их отрежут от переправы, и стали отступать. Но мост успели зажечь. 2-й батальон семеновцев ринулся в огонь, по горящему мосту проскочил реку, и станция была захвачена. Одним из офицеров, возглавивших эту атаку и награжденных за нее, был подпоручик М.Н. Тухачевский, будущий "красный маршал". А в Преображенском полку в том же бою выделился своей доблестью и тоже заслужил награду командир роты штабс-капитан А.П. Кутепов - будущий лидер Белого Движения.
А 5-я кавалерийская дивизия Скоропадского, будущего гетмана Украины, повела наступление на Сандомир. Были захвачены переправы через Вислу, пехота штурмовала город, но построенной вокруг него системы обороны одолеть не смогла. Тогда в атаку пошел спешенный 5-й Каргопольский драгунский полк, ворвался в окопы, захватил 6 орудий. И австрийцы начали отходить, Сандомир был взят. На других участках под ударами частей 5-й армии пал г. Ярослав, а 8-я взяла Самбор. И австрийцы, оставив в Перемышле большой гарнизон, стали откатываться еще на 100 км западнее, за р. Дунаец. А казачью дивизию Павлова Брусилов направил в Карпаты, к г. Турка, чтобы перехватить шоссе на перевале, и отдельные отряды донских казаков проникали уже на Венгерскую равнину, наводя панику. Однако и возможности русских войск были на пределе. Части понесли потери, были истощены. Сказывалась и разная ширина железнодорожной колеи в России и на чужой территории, от границы грузы приходилось везти другим транспортом, а обозы тащились кое-как, застревая в пробках, тылы расстроились, и подвоз снабжения нарушился. И по докладам командармов о необходимости передышки Иванов 21.9 распорядился прекратить преследование.
Галицийская битва завершилась полной победой русского оружия. Она развернулась на фронте в 400 км и продолжалась 33 дня, приведя к разгрому Австро-Венгрии. Наши армии продвинулись на разных направлениях на 200 - 300 км, угрожая теперь Венгрии, Кракову и германской Силезии. Крепость Перемышль была взята в осаду. Боевой состав армий, развернутых против России, уменьшился почти наполовину. Они потеряли около 400 тыс. чел., из них 100 тыс. пленными, и 400 орудий (впоследствии эти данные признало и австрийское командование). Русские потери были тоже немалыми - около 230 тыс. чел и 94 орудия. Но только еще раз хочу подчеркнуть - цифры и русских, и австрийских потерь относятся не к убитым, как частенько полагают современные авторы, а к общему числу выбывших из строя - это и убитые, и раненые, и пленные, и заболевшие, и пропавшие без вести. И суммировать такие данные по нескольким сражениям, как тоже порой делается, совершенно некорректно, поскольку многие тысячи людей окажутся "посчитанными" неоднократно, скажем, раненые, вернувшиеся в строй и снова выбывшие.
За эту победу Иванов и Рузский были награждены орденами Св. Георгия II степени, Алексеев и Брусилов - III степени. Получили награды и многие другие офицеры и солдаты. Так, Деникин удостоился Георгиевского оружия как отмечалось в рескрипте царя, "за то, что Вы в боях с 8 по 12 сентября 1914 г. у Гродека с выдающимся искусством и мужеством отбивали отчаянные атаки превосходящего в силах противника, особенно настойчивые 11 сентября, при стремлении австрийцев прорвать центр корпуса, а утром 12 сентября сами перешли с бригадой в решительное наступление". В результате сражения за Галицию военная сила Австро-Венгрии была подорвана. Оправиться от такого поражения без помощи союзников она уже не могла. И перед Берлином встала необходимость новых перебросок на Восток.
22. СРАЖЕНИЕ НА ВИСЛЕ И САНЕ
За царя и Русь Святую
Уничтожим мы любую
Рать врагов!
Сигнал трубы "Наступление"
В сентябре 14-го из корпусов разросшейся 8-й германской армии и частей, дополнительно прибывающих из Германии, была создана новая, 9-я армия. Ее командующим стал Гинденбург, произведенный в фельдмаршалы, причем в его подчинении оставалась и 8-я, которую теперь возглавил ген. Шуберт. 9-я развертывалась уже не в Пруссии, а на фланге австрийцев, у Кракова и Ченстохова. Вливался в нее и корпус Войрша. Русский Северо-Западный фронт в это время занимал оборону по прусской границе, а Юго-Западный наступал в Галиции - и между ними существовал значительный промежуток, прикрытый только кавалерийскими заслонами. Вот в этот промежуток и планировалось нанести удар силами 9-й германской (12,5 пехотных и 1 кавалерийская дивизии) и 1-й австрийской армии (11,5 пехотных и 5 кавалерийских дивизий) - прорваться на Ивангород (ныне Демблин) и выйти в тылы основной группировки Юго-Западного фронта. Ликвидировать угрозу вторжения русских в Венгрию и Силезию и устроить им самим очередные "Канны". Общая численность ударных армий составила 310 тыс. штыков и сабель и 1600 орудий. Вспомогательный удар наносили 2-я, 3-я и 4-я австрийские армии с линии Карпат и р. Дунаец.
Примерно в это же время вопрос о дальнейших планах встал и перед русским командованием. Первоначально считалось целесообразным подготовить новый удар по Австро-Венгрии и добить ее окончательно. Но разведка донесла о начавшихся германских перебросках в Польшу. Рузский репутации "героя Львова" явно не оправдывал - как только обозначилась новая опасность, повел себя неуверенно, указывал, что его 2-я армия на Нареве повернута флангом к обозначившейся группировке противника и предлагал отвести ее на восток, к Брест-Литовску. Стало быть, без боя оставить Польшу. А заодно открыть фланг Юго-Западного фронта - или заставить его тоже отступить, оставив Галицию. А союзники по Антанте, у которых продолжались тяжелые бои, слали все новые просьбы о наступлении против немцев, чтобы ослабить их нажим на Западе. 22 и 26.9 в Холме состоялись совещания Николая Николаевича с командованием фронтов, на которых Ставка приняла новое решение. Предложения Рузского об отводе были отклонены. Наоборот, предполагалось встретить прорывающегося врага мощными ударами, разгромить и самим перейти в наступление на Германию. Таким образом, изменялась сама русская стратегия - главным направлением становилось уже не австрийское и германское. Но не "по заявкам" французов и англичан, а вынужденно - реагируя на действия противника. И альтернативы этому в данный момент, пожалуй, не существовало.
Тем не менее решение было довольно смелым, поскольку для его выполнения требовалась грандиозная перегруппировка - причем быстрая, в условиях польского бездорожья и осенней распутицы. Армии Северо-Западного фронта сдвигались. Место 1-й на Немане занимала 10-я, 1-я перемещалась на место 2-й на Нарев, а 2-я перебрасывалась к Варшаве. Юго-Западному фронту, чтобы избежать флангового удара, было приказано прекратить наступление и тоже произвести "рокировку", переместив 3 армии на направление вражеского удара, на Среднюю Вислу. 5-я армия должна была с р.Сан спешно двигаться к Люблину, а оттуда по железной дороге перевозиться к Варшаве, где примкнуть ко 2-й. 4-я разворачивалась южнее, для чего походным порядком направлялась к Ивангороду, а еще южнее - 9-я, выдвигавшаяся в район Казимержа и Красника. Общее руководство возлагалось на командование Юго-Западного фронта, которому на время операции придавалась и 2-я армия. Главные усилия нацеливались против 9-й германской. С фронта, по линии Вислы, ее встречали 5-я, 4-я и 9-я русские армии, а 2-я с севера, от Варшавы, наносила ей фланговый удар. На другие армии возлагалось обеспечение операции. 10-я и 1-я начинали вспомогательное наступление в Восточной Пруссии, чтобы связать находящиеся там германские войска и оттянуть на себя резервы, а 3-я и 8-я, значительно растянув боевые порядки, должны были удерживать фронт в Галиции. На основном направлении предполагалось достичь значительного превосходства над противником, силы четырех армий и Варшавского укрепрайона насчитывали 470 тыс. штыков, 50 тыс. сабель и 2400 орудий. Но... ведь для этого требовалось время. Так что все зависело от скорости и выносливости этих самых сотен тысяч солдат, которые по непролазной грязи шагали на новые позиции, понукая выбивающихся из сил коней и помогая вытаскивать из колдобин застревающие пушки...
И в начале битвы до какого-нибудь превосходства русским было далеко. Выдвижение войск для действий по изменившимся планам началось 24 - 26.9, а 28.9 враг перешел в наступление, нацеливая основной удар правым крылом 9-й германской армии на Ивангород и левым крылом 1-й австрийской на Сандомир. На всем пространстве перед Вислой на фронте в 250 км противостояли неприятелю только конный корпус ген. Новикова из 5 кавалерийских дивизий, гвардейская кавбригада, 80-я пехотная дивизия и 2 стрелковых бригады. Но даже при столь подавляющем неравенстве Новиков сумел задержать врага на четверо суток. Он искусно маневрировал, начинал контратаки и выстраивал оборону, вынуждая противника останавливаться, подтягивать артиллерию и разворачивать части для боя, после чего снимался и отводил свою конницу на новый рубеж, где повторял то же самое.
Непосредственное прикрытие переправ на Висле осуществляли стрелковые бригады и пехотная дивизия ген. Дельсаля, заняв позиции на левом берегу у Опатова. 3.10 Дельсаль доложил, что обнаружено выдвижение трех неприятельских корпусов. Завязался тяжелый бой. Противник пытался охватить правый фланг стрелков, и чтобы помочь им, Новиков направил туда 5-ю кавдивизию, чуть позже - 3-ю гвардейскую кавбригаду. Но 4.10, засыпав русские войска снарядами, немцы все же обошли фланг их позиций. Для частей прикрытия создалась угроза окружения, и они стали отступать за Вислу, взрывая за собой мосты. 6.10 германские и австрийские дивизии вышли на рубеж Вислы и устья Сана. Но форсировать их не смогли. Части 9-й и 4-й армий успели вовремя, уже занимали тут оборону, и враг встретил упорное сопротивление. Немцы в течение трех дней предпринимали попытки переправиться, однако все они были сорваны.
Первоначально наступление Гинденбурга должно было сочетаться с операциями флота. 25.9 две германских эскадры были отправлены на Балтику, но поступило сообщение (впоследствии оказалось - ложное), что в пролив Большой Бельт вошел британский флот, и оба отряда были немедленно возвращены в Северное море. Тем не менее германские военно-морские силы проявляли повышенную активность, и 11.10 их субмарина U-26 под командованием Беркгейма в устье Финского залива потопила крейсер "Паллада", погибло 579 моряков. После этого случая командующий Балтфлотом Эссен начал создавать усиленную противолодочную оборону. Кроме минных заграждений, у входов в базы устанавливались специальные сети, а дозорную службу вместо крейсеров стали нести эсминцы. Русский же флот продолжал, в основном, минную войну. Руководили этими операциями Эссен и Колчак. Оба нередко и сами выходили в море. Ставили мины на коммуникациях, нарушая вражеские сообщения, а порой дерзко выставляли заграждения под носом у немцев, возле их баз, блокируя корабли в собственных портах и отвлекая неприятельские силы на разведку и траление. На этих минах подорвалось несколько кораблей, в том числе крейсер "Фридрих-Карл", и кайзер писал: "Война на Балтийском море очень богата потерями без соответствующих успехов".
Еще два очага сражений возникли на флангах Восточного фронта. Чтобы сковать 8-ю германскую армию, перешла в наступление 10-я армия Сиверса и 27.9 форсировала Неман. Переправа была тщательно спланирована и подготовлена, проводились тренировки на тыловых речках. Для прикрытия с правого берега действовали мощные артиллерийские группировки, вплоть до артбригад (64 орудия). Пулеметы, установленные на плотах, открывали огонь на плаву, подавляя огневые точки врага. Преодолев водную преграду, части с ходу ударили в штыки, сбив заслоны противника и закрепляясь на захваченных плацдармах. Немцы попытались сбросить русских в реку массированной контратакой. И пошли - опять плотными цепями, а второй эшелон - взводными колоннами, представляющими отличные цели для артиллеристов. И уже вскоре боевые порядки противника основательно поредели от рвущихся среди них снарядов и ливня винтовочного и пулеметного огня. После чего полки 10-й армии ринулись в рукопашную, опрокинули неприятеля и устремились в преследование. Но развить успех не смогли, столкнувшись с главными силами 8-й германской армии, подтянутыми сюда ген. Шубертом. И в районе Красного Багна завязались тяжелые бои.
Ивангородско-Варшавская операция
Немцы атаковали каждый день, то и дело доходило до штыков. Их отбрасывали, контратаковали - и напарывались на жестокий огонь. Чтобы уменьшить потери от германской артиллерии, командование пробовало хотя бы на ночь отводить полки в тыл, оставляя на позициях лишь прикрытие. Но получалось еще хуже - утром снова приходилось возвращаться в окопы для отражения атак, а немцы вскоре раскусили уловку и перенесли огонь орудий по тыловым рубежам, так что утренние выдвижения на передовую сами по себе стали похожими на атаки. Тылы отстали за Неманом, солдаты голодали. Добровольцы по ночам выползали на нейтральную полосу и шарили по ранцам убитых немцев, которые носили при себе "железный паек" из 2 банок консервов, плитки шоколада, галет и маленькой фляжки шнапса (употреблять все это разрешалось только по особой команде). Но нередко такие добровольцы оставались лежать рядом с телами врагов. Сражение у Красного Багна продолжалось 9 дней, особенно тяжелый урон понесла Кавказская гренадерская бригада, стоявшая на острие германских атак, однако потеснить русских Шуберту так и не удалось.
Тяжелая обстановка сложилась и в Галиции, где оставшимся двум армиям пришлось растянуть фронт, а вдобавок у них в тылу осталась крепость Перемышль с огромным гарнизоном. Осаду ее сперва поручили 3-й армии, командующим которой после Рузского стал ген. Радко-Дмитриев. Он был уроженцем Болгарии и прославился во время Балканских войн. Но из-за прогерманской политики своего правительства добровольно перешел на русскую службу. Брусилов советовал ему брать Перемышль сразу, пока гарнизон деморализован отступлением главных сил австрийцев. Но Радко-Дмитриев в новой должности сперва чувствовал себя неуверенно, промедлил, взвешивая и осматриваясь, и противник успел изготовиться к обороне. По правилам того времени для осады крепостей использовались второочередные и ополченские части, но гарнизон Перемышля насчитывал 150 тыс. чел, и Ставка решила из таких частей создать новую, 11-ю армию. Ее командующим стал ген. Селиванов - тоже "ополченский" начальник, призванный из запаса, очень старый и упрямый. А до формирования армии руководить осадой поручили решительному командиру 9-го корпуса 3-й армии Дмитрию Григорьевичу Щербачеву. Он окончил 2 училища, Академию Генштаба, 30 лет прослужил в гвардии. Кстати, 9 января 1905 г. именно он, будучи командиром Лейб-гвардии Павловского полка, руководил войсками на Дворцовой площади, и когда из толпы демонстрантов по солдатам стали стрелять из револьверов, распорядился открыть огонь. Столь же решительно участвовал в подавлении беспорядков в Москве. А в мировую во главе корпуса блестяще проявил себя под Львовом и Рава-Русской.
Основное внимание Иванова и Алексеева было теперь занято сражением на Висле, поэтому группировку из 3-й, 11-й и 8-й армий подчинили Брусилову. И Щербачев обратился к нему с предложением штурмовать Перемышль, указывая, что хотя при этом неизбежны потери, зато вся 11-я армия освободится для активных действий. А данные разведки свидетельствовали, что противник намеревается перейти в наступление. И Брусилов его поддержал. Разногласия между ними возникли лишь в частных вопросах. Щербачев считал, что атаковать надо группу восточных, Седлисских фортов - самых сильных и современных, но если их взять, то крепость сразу падет. А по мнению Брусилова больший успех сулил штурм западных фортов - это отрезало бы гарнизону пути отступления и могло вызвать панику. В итоге выработали компромиссный вариант - атаковать Седлисские форты, чтобы привлечь туда резервы, а потом обойти Перемышль и ударить по западным укреплениям.
Но обстановка обострилась. 2-я, 3-я и 4-я австрийские армии 4.10 действительно перешли в наступление. 2-я Сводная казачья дивизия Павлова, направленная Брусиловым к г. Турка, чтобы занять карпатские перевалы, была остановлена встречным ударом венгерской дивизии. Павлов запросил помощи. Помощи просил и Радко-Дмитриев - крупные силы австрийцев, двинувшись с рубежа р. Дунаец, стремились отбросить его армию к Сану. Стоит отметить, что наступление австрийцев сопровождалось жестокими репрессиями по отношению к собственному населению. На русинов и поляков, радушно встречавших русские войска, теперь обрушились кары. Сплошь и рядом хватали и казнили за "связь с врагом" православных священников - ведь русские ходили к ним на службы, заказывали молебны и панихиды. Часто поводами для расправ становились доносы немцев и евреев - иногда просто сводивших с кем-то личные счеты. Но военные власти в таких случаях не особо разбирались, арестовывали и вешали обвиненных.
Ну а Брусилов готовился к столкновению. Свой 7-й корпус он передал Радко-Дмитриеву, чтобы тот удержался на левом берегу Сана. А 12-й корпус направил Щербачеву, чтобы все-таки попытаться взять Перемышль. Артиллерии, особенно тяжелой, чтобы раздолбить укрепления, было недостаточно. Это постарались компенсировать качеством стрельбы - артподготовку устроили не массированную а прицельную, по выявленным огневым средствам. 5.10 начался штурм. К 7.10 частями 19-й пехотной дивизии были взяты 2 форта Седлисской группы, особенно отличился при этом Крымский полк. Щербачев уже готов был атаковать западные форты. Но австрийское наступление развивалось быстро и успешно. 3-ю армию оттеснили к р. Сан, а южнее Перемышля, до Днестра, отбивалось всего два корпуса - 8-й и 24-й. А за Днестром, на его правом берегу, прикрывали фланг армии три кавказских кавалерийских дивизии и недавно присланная 71-я пехотная, которую объединили с кавказскими в 30-й корпус. И прикинув, что для завершения штурма потребовалось бы еще 5-6 дней, Брусилов решил его прекратить.
12-й корпус возвращался в состав 8-й армии, а 11-й было приказано снять осаду Перемышля и занять позиции между 8-й и 3-й. Радко-Дмитриев считал рискованным оставаться за Саном - начинался осенний разлив из-за дождей, и он опасался, что при новых атаках противника не сможет отступить. Брусилов был против его отхода на правый берег. Армия действительно могла прикрыться рекой, но и сама была бы не в состоянии наносить удары, и австрийцы получали возможность, оставив против нее заслон, перебросить дополнительные силы на участок 8-й армии. Однако Радко-Дмитриев апеллировал к Иванову, и тот ему отход разрешил. Брусилов, по своему обыкновению, опять решил спутать карты противнику упреждающим ударом. Южнее Перемышля местность гористая, дорог мало, поэтому австрийцы двигались колоннами, и встреченные неожиданно для себя русским контрнаступлением, вынуждены были принимать бой в невыгодных для себя условиях. Но постепенно опомнились, стали наращивать натиск. Против 8-й армии, как и предвидел Брусилов, стали перебрасывать войска с участка 3-й, и на нее навалились вдвое превосходящие силы.
Фронт держался, но выявились два опасных участка. Один - позиции 11-й армии, состоявшей из ополченцев и второочередных частей, и к тому же ее фланг обстреливался тяжелой артиллерией из Перемышля. Другим уязвимым местом стал левый фланг, поскольку значительные силы австрийцев перешли в наступление из-за Карпат, через перевалы. В какой-то момент положение 11-й армии стало критическим. На одну из второочередных дивизий 11-й австрийский корпус обрушился среди ночи. Она бросила окопы и побежала. Фронт был прорван. Правда, и австрийцы в темноте сбились с ориентиров и заблудились в лесу, поэтому не смогли сразу же использовать успех. Брусилов бросил туда свой резерв, 9-ю и 10-ю кавдивизии, а командиру 12-го корпуса ген. Лешу приказал атаковать тычущегося по лесу противника и восстановить положение. Но и в бойцах запаниковавшей дивизии заговорила совесть, они стали возвращаться. А когда встретили посланную Брусиловым конницу, то выяснилась и главная причина случившегося - в дивизии не хватало офицеров, да и имеющиеся были неопытными, и солдаты, не получая команд, растерялись. Кавалеристы проявили инициативу и выделили им своих офицеров, которых пехота приняла с радостью. Совместными усилиями навалились на врага и отбили свои окопы. Дальнейшие неприятельские атаки здесь, несмотря на огонь из Перемышля, были отражены.
Но тем временем на левом фланге сильная австрийская группировка наступала от г. Турка, пытаясь охватить 24-й корпус Цурикова. Брусилов приказал ему самому наступать, чтобы предотвратить окружение - собрать в кулак все силы и резервы, оставить заслон с фронта и сманеврировать южнее, стараясь "обойти обходящих". Цуриков задачу выполнил, возникшая вдруг угроза флангового охвата заставила врага остановиться. Однако другой опасный удар австрийцы нанесли еще южнее, из-за Днестра. Их дивизии неожиданно перешли Карпаты, развернулись у Сколе и Болехова и устремились на Стрый. Откуда перед ними открывалась прямая дорога на Миколаев и Львов, в тылы 8-й армии. А противостоять им было почти некому - за Днестром у русских располагались лишь части нового 30-го корпуса, слабого и еще формирующегося. Несколько батальонов 71-й пехотной дивизии, тоже второочередной и необстрелянной, собранные у Стрыя, были выбиты и стали отходить на Миколаев, а казаки Кавказских кавдивизий - в другую сторону, на Дрогобыч. Командование фронта резервов не давало. Их не было. И Иванов, сознавая создавшуюся угрозу, уже распорядился начать эвакуацию Львова. Ближайшие к месту прорыва 24-й и 8-й корпуса помочь не могли, связанные жестокими боями. Но Брусилов сумел найти выход. Снял 58-ю пехотную дивизию 11-й армии с пассивного участка севернее Перемышля и направил ее закрыть прорыв. Правда, ее еще как-то требовалось перебросить за 100 с лишним километров. Однако, как пишет этот военачальник в своих мемуарах, "8-й железнодорожный батальон сделал невозможное".
Кстати, это одно из немногих упоминаний о деятельности русских железнодорожных войск в той войне. А ведь они, даже судя по косвенным данным, проводили колоссальную работу, внося огромный вклад в каждую операцию и добиваясь куда больших успехов, чем, скажем, их германские "коллеги". В составе российских железнодорожных батальонов было всего-то 40 тыс. чел., в несколько раз меньше, чем в армиях противника. Но если немцы во Франции очень долго не могли пользоваться железными дорогами из-за поврежденных путей, взорванных мостов, отсутствия подвижного состава, то русские железнодорожные войска при тех же трудностях, да плюс еще разной ширине колеи, всего за месяц смогли наладить в занятых областях Австро-Венгрии надежные перевозки. Вот и в этот раз, перекрыв все нормы загрузки и количества вагонов в составах, военные железнодорожники сумели быстро перевезти всю пехоту 58-й, а артиллерию погнали по шоссе аллюром. К Миколаеву подкрепление прибыло вовремя. Командир дивизии ген. Альфтаг тоже оказался на высоте положения. Не дожидаясь сбора всех сил, с ходу атаковал севернее Стрыя, во фланг противнику, заставив его остановиться - и выиграл время. Сорганизовал отступившие части, и после двухдневных боев австрийцы были разбиты и стали откатываться обратно к Карпатам.