Страница:
– Если он заложник, то нам придется дать координаты.
– Он не посмеет, – прошептала Сова, имея в виду Зория.
– Откуда ты знаешь? Что мы вообще знаем о ситуации? Что, если сбой навигационной системы всего лишь инсценировка? Нет, – оборвал свои предположения Командор, – пожалуй, нет. Слишком глобальная инсценировка ради такой мелкой цели, как мы. Им же нужно нас поймать, а не угробить.
– Сова, ответь. Ответь!
Зорий не мог поверить, что связь оборвалась окончательно. Оставалась еще надежда, что Сова продолжает слушать эфир, и Дар говорил в пустоту. Говорил, чтобы только не молчать. Говорил, чтобы только не оставлять ее одну.
– Сова, я тебя прошу, выйди на связь. Не надо прятаться! Это спасательная операция! Я клянусь, никто не будет тебя задерживать. То, что случилось на Лакиоте – недоразумение. Я гарантирую тебе свободу!
Вызов Магистра с флагманского крейсера оборвал эти попытки.
– Дар, эксперты просчитали эпицентр гравивсплесков. Там действительно нестабильная планетная система. Я на крейсере иду туда.
– Магистр, если она откроет канал, ее уничтожат?
– Проснись, Дар! – голос Магистра выдавал крайнюю степень бешенства. – Канал уже давно открыт! Ты что, ничего не чувствуешь? Он открыт с того момента, как зафиксирован сбой в навигационной сети!
И Магистр отключился.
– Сова, ты меня слышишь? – крикнул Лорис, – Сова, немедленно уходите с планеты! Вас уничтожат!
Зорий не выдержал. Удар выбил Лориса из кресла и отшвырнул к стене. Он рассчитывал, что Лорис потеряет сознание, но этого не произошло.
– Лорис, ответь, Лорис, – Сова кричала в рацию. – Мы не можем уйти! У нас повреждения в системе управления. Мы их чиним. И нужно перепрограммировать систему навигации.
Лорис поднялся, с трудом цепляясь за стену. Из разбитой губы на его белоснежный воротник капала кровь. Шатаясь, он все-таки сделал шаг по направлению к сбитым с него наушникам. Зорий отключил связь.
– Предатель!
Дар был готов к тому, что безоружный врач кинется на него, но сила, с которой Лорис это сделал, удивила бы и более опытного бойца. Дар проклял себя за то, что не сдержался. Ударить Лориса второй раз означало только одно – убить. Зорий успел увернуться и перехватить занесенную руку, выворачивая ее в болевом захвате за спину нападающего. Ему доводилось слышать, как кричали от такого захвата опытные бойцы, но Лорис не издал ни звука.
– Да, предатель, – сквозь зубы согласился Дар, продолжая удерживать Лориса в тисках захвата. – Я предам и нарушу любую присягу ради нее. Но я должен быть там раньше Магистра, чтобы увезти ее. А ты мне мешаешь!
Лорис дернулся, пытаясь освободиться, и не смог.
– Ты можешь мне не верить. Это ничего не меняет. Но ты отнимаешь у меня время, которое нужно ей. Я не хочу тебя убивать. Я прошу только – не мешай!
Он выпустил Лориса и кинулся к пульту управления.
– Лорис, ответь, Лорис! Лорис, ответь, пожалуйста!
Она почти плакала.
– Сова, с тобой все в порядке? – Зорий старался говорить спокойно и не мог. – Сова, не молчи, ответь.
Лорис, вытирая кровь с подбородка, подошел к пульту и уселся в кресло рядом.
– Сова, – хрипло позвал он, – вы действительно не можете взлететь?
– Пока не можем. Командор чинит управление, я перестраиваю навигационную систему под координаты планеты. Но они неточные.
– Сова, – Зорию хотелось сказать так много, а времени было там мало. – Сова, я тебя прошу, не надо рисковать. Дождись меня. Я заберу тебя. Все будет в порядке.
Она молчала.
– Лорис, почему ты там? – вдруг спросила она. – Зорий, с ним все в порядке?
– Да, – отозвался Лорис, пытаясь остановить кровь из рассеченной губы. – Со мной все в порядке. Командор, нужно дать точные координаты на место вашей посадки. У нас нет другого выбора. Мы должны быть у вас раньше, чем остальные.
Дар уже вел корабль к эпицентру катаклизма.
– Хорошо, – раздался в наушниках голос Командора, – Сова, пошли им мои данные по расчету орбиты. Старые координаты все равно сейчас не помогут.
Командор помолчал, будто решаясь на что-то.
– Зорий, – неожиданно позвал он. – При посадке будь осторожен. Здесь какие-то зоны гравитационного прилива. Нас сильно тряхнуло. Наши системы посадки при экранировании силы тяжести здесь не работают. Иди на двигателях практически до самой поверхности. На высоте приблизительно средней орбиты начинает штормить.
– Спасибо, – поблагодарил Дар. – Командор, следи за Совой. Будьте очень осторожны, вы в зоне прорыва.
– Какого прорыва? – вмешалась Сова.
– Сова, в вашей зоне открыт канал. Вероятно, именно в нем причина нестабильности системы. Мы фиксируем огромное поглощение энергии. Через несколько часов при таком поглощении от системы не останется ничего. Попробуй закрыть канал.
– Какой канал? – недоуменно повторила она. – Я не понимаю!
– Хорошо... – Зорий знал, что этому ее не учили. – Жди меня.
Сова отключила связь.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила она у Командора.
– Мало, – ответил тот, – но через несколько минут они сядут где-нибудь рядом. Ты веришь Зорию?
– Не знаю, – Сова отчаянно тряхнула головой. – Я не знаю. Но с ним Лорис!
– Хорошо – кивнул Командор. – У нас и вправду нет выбора. Мы можем не успеть заложить новую программу навигации, если система настолько нестабильна, как он говорит. Если они сядут благополучно, нам придется лететь с ними. Я сниму все показания с приборов. Дома будем разбираться, что случилось. Как только увидишь его на орбите, дай ему узконаправленный пеленг. Пусть садится рядом.
– Ветер, – неожиданно произнесла Сова. – Канал – это и есть ветер. Черт, как до меня долго доходило.
– Что именно?
– Подожди, нужно посмотреть!
– Ты куда?
– На поверхность.
– Это еще зачем? Посмотри через мониторы.
– Через мониторы я не вижу, Командор. В этом-то и проблема. Я его чувствую, сама не знаю как. Только направление. Открой шлюз!
Они выбежали на смотровую площадку у грузового шлюза «Водолея».
– Вот он! – Сова вскинула руку, указывая в восточную часть черного неба над головой. – Вот туда дует.
– Куда?
– Смотри!
Командор до рези в глазах вгляделся – и увидел. Абсолютно черный кусок неба не светился ни одной звездой. Вот она, его расчетная точка эпицентра, его трещина в привычном пространстве, его открытие.
– Значит, когда планета проходит через этот участок... – начал он.
– Но мы его еще не прошли!
– Нет, Сова, мы его уже прошли! Мы не учли фактор времени. Именно время-то мы и не учли! Вот почему они не могут нас найти, вот почему сигнал идет с искажениями. Скорее всего, нас нет сейчас в обычном пространстве. Мы внутри этой трещины. Именно поэтому сбой в навигации для них произошел раньше, чем для нас.
– Я не понимаю!
– Да я и сам плохо понимаю, Сова. Но сейчас я не могу посчитать и доказать.
Посреди темного пятна вдруг вспыхнула яркая светящаяся точка.
– Вот и наши гости, – заметил Командор. – Интересно, кто именно?
– Этого не может быть, – возразила Сова. – Ты не понимаешь, поток идет туда, а не оттуда.
– Я не знаю, о каком потоке ты говоришь, – Командор кинулся назад в рубку, чтобы глянуть на радар, и оттуда крикнул: – К нам пожаловал крейсер! И еще несколько мелких судов.
– Они нас видят?
– Вероятно.
– А где Зорий?
– Их несколько, Сова! Откуда я знаю, на каком из них Зорий?
Сова уже хотела кинуться в рубку, но в эту секунду черный кусок неба взорвался оранжевым всплеском, таким ярким, что ей показалось, что свет выжжет глава. Она влетела в коридор, заслоняясь от нестерпимого сияния.
– Сова, внутрь! – бешено закричал Командор.
Словно тысячи холодных игл вонзились в ее тело вместе с этой вспышкой. Боль подкосила ее, и Сова рухнула на пол.
– Только не анабиоз, – прошептала она, уговаривая кого-то, кто распоряжался ее непонятным организмом. – Только не анабиоз!
Эфир разрывался от какофонии звуков: корабли Ордена сражались с приливом взбесившейся планеты. Абсолютная чернота неба теперь сменилась нестерпимой яркостью свечения.
– Командор, ответьте, с вами все в порядке? – голос Зория в наушниках не выдавал паники, но нервное напряжение последних минут невозможно было утаить.
– Да, относительно. Что это было?
– Мы сели в нескольких сотнях метров от вас, – сообщил Зорий, игнорируя вопрос. – Вы нас видите?
– Да, – подтвердил Командор.
– Немедленно выходите. Немедленно. Мы должны успеть взлететь. Вы в эпицентре новой воронки!
– Что?
– Немедленно выходите к моему кораблю!
Командор схватил коробку с дисками, куда успел записать показания приборов, и рванулся в коридор.
– Сова, уходим!
Он споткнулся обо что-то и полетел на пол.
Наверное, от увиденного ему стоило упасть в обморок, но сознание отказалось его покидать в трудную минуту.
Черное тело Совы лежало в коридоре, вцепившись руками в бортик грузового шлюза, и свет, нестерпимый свет, от которого не спасали даже включившиеся фильтры пилотского шлема, втягивался в эту черноту, впитывался, как в губку. Командор не думал, что будет с ним, когда кинулся к ней. Это была Сова! Что бы ни случилось, рядом с ним была только Сова. И точка!
Он прикоснулся к телу – и почувствовал одновременно боль и прилив сумасшедшей энергии. Наверное, так взрывает организм дикая доза адреналина в крови. Сова что-то шептала.
– Канал... – расслышал он. – Канал.
– К черту твои каналы, – крикнул он. – Мы уходим. Можешь идти?
– Да.
– Тогда держись!
Когда они выбрались на поверхность, пришлось зажмуриться. Свет резал глаза. Но теперь он уже не занимал все небо. Полоска черноты у горизонта планеты, лишенной атмосферы, становилась все больше и больше, поглощая сияние света, разлитое в зените, но сам отчетливо видимый горизонт, казалось, сворачивался вслед за тающим светом, так что его линия уже не казалась ровно изогнутой дугой.
– Где корабль? – хрипло спросила Сова.
– Где-то там, метрах в двухстах. Черт, если мы выберемся, клянусь, я стану кабинетным ученым! Ты видишь горизонт?
– Вижу. Это канал. Командор, понимаешь, этот канал – я!
– Нет, не понимаю, – рявкнул он, таща ее за собой.
– Опять, – непонятно к чему произнесла она. – Опять! Так уже было!
– Ну и что?
– Мне нельзя туда!
– Куда? – он продолжал тащить ее, несмотря на то, что она упиралась.
– Нельзя! Мне туда нельзя!
Командор решил, что она бредит.
Им оставались считанные метры, когда крейсер, пытаясь ликвидировать очередной энергетический прорыв на поверхности планеты, дал свой последний залп.
Как только корабль тяжело рухнул на поверхность, Лорис бросился к шлюзовой камере. Он успел добежать до отсека, где хранились скафандры. Там его нагнал Зорий.
– Куда?
Зорий преградил ему дорогу.
– Дар, я их встречу!
– В скафандр! – скомандовал Зорий.
Он проверил связь и помог Лорису справиться с застежками у основания шлема.
– Как только встретишь их, немедленно сообщи, – приказал он.
Лорис кивнул. Панель шлюзовой камеры, наконец, сдвинулась, и он зажмурился от нестерпимого света, бьющего прямо в глаза, казалось, со всех сторон. Медлить было нельзя.
Когда после второй вспышки под ногами Лориса дрогнула и провалилась земля, уже падая в беспамятство, он думал, что он еще что-то кричал, но беззвучие обступило его со всех сторон, и он замер, потеряв всякое представление о реальности. Мир исчез. Не было больше корабля, не было планеты, не было нависающей над головой пузатой туши крейсера Не было его самого, одетого в нелепый скафандр с нашивками Ордена на рукаве. Не было ничего. Ни времени, ни пространства. Не было ни верха, ни низа. Он не чувствовал ни дыхания, ни стука собственного сердца. На мгновение Лорису показалось, что он умер. Старые легенды его родины именно так рисовали смерть грешников: еле тлеющий огонек остывающей души, последние вспышки едва заметного пламени и чернота вечной ночи. Гаснущее сознание, как последний отблеск жизни, вдруг захлебнулось отчаяньем. Безвременье. Беззвучие. Безвестье. Легенды были милосерднее – они давали надежду стать пламенем или светом, сгореть без остатка или светить вечно. Он не мог понять, почему он до сих пор пребывает в сознании, и что такое теперь его сознание без зрения, без осязания, без слуха.
Боль.
Это было первое ощущение, которое вернулось к Сове. Она зарычала сквозь стиснутые зубы и не услышала себя. Где-то рядом был Командор. Она еще помнила, как он поддерживал ее за плечи, а теперь вдруг пропал. Или это она сама пропала, провалившись в спасительный обморок. А сейчас с трудом пришла в сознание, наглотавшись густого липкого бреда.
И боль...
Боль терзала ее со всех сторон. Все пространство вокруг состояло из мучительной непрерывной боли. Оно пульсировало. Оно скручивалось в тугую спираль и разрывалось от перенапряжения темными сгустками крови. Надо потерять сознание. Надо просто потерять сознание. Закрыть глаза и упасть куда-то в небытие... Где-то там, в затылочной части под черепной коробкой, должно быть то самое место, где сидит беспамятство...
Но сознание упорно возвращалось, не желая покидать... Что? Тело? Вместо привычного ощущения собственного тела была только сумасшедшая боль. Сова не выдержала и закричала...
Командор услышал крик и рванулся. Все это время (или безвременье) он уговаривал себя не паниковать и не терять самообладания. Когда тяжесть тела Совы на его руках вдруг исчезла вместе с остальными чувствами, он подумал, что сходит с ума. Или уже сошел. Он успокаивал себя и искал. Искал не руками (рук своих он не чувствовал), искал оглушенным и обессиленным сознанием, затерянным в пустоте. Искал – и не мог найти. Но воля к жизни выжигала страх, не позволяя поддаться панике. Все, что он чувствовал, было внутри него. Ощущения приходили не извне. Ощущения рождались внутри. Он ощущал себя шаром, плывущим в густом черном тумане. И внутри этого шара бились, словно в тесной клетке, мысли и чувства, вспыхивали и гасли яркие галлюцинации.
А вместе с криком он почувствовал боль. Нет, не свою. Он почувствовал боль Совы – так, как птицы, наверно, чувствуют направление на север. Ничего не было вокруг. Ни одного ориентира. Ни капли света. И только ее боль, как стрелка компаса, указывала ему направление.
Ощущения вернулись вместе с ветром. Она знала, что никакого ветра на самом деле нет, но странный поток упрямо продолжал облизывать лицо, щекотать виски, где, стягивая кожу, высыхали струйки пота. Или крови. Сову опять скрутило. Тело выгибалось и корчилось от боли, но зато теперь у нее было тело. Его приподняли. Голова бессильно запрокинулась назад, но чьи-то руки поддержали ее сзади. У нее, наконец, появилась точка опоры.
«Командор?»
Сова застонала.
– Я здесь.
Командор прислонил ее к себе, судорожно ощупывая пальцами ее комбинезон, и рука под защитой перчатки, скользившая вдоль тела, неожиданно провалилась в пустоту. Он не закричал потому, что побоялся испугать Сову. Под пальцами было что-то мягкое и липкое. Неужели кровь? Он поднес пальцы к лицу, но ничего не увидел. Сову колотила крупная дрожь. Он прижал ее к себе покрепче, прикрывая собой. От чего? Здесь не было ничего. Кроме ветра.
– Лорис! – он хотел крикнуть громко, но из парализованного горла вырвался лишь невнятный шепот. Или ветер унес его неизвестно куда.
Но Лорис услышал. Услышал не ушами. В его сознании вдруг образовалось что-то новое, ему не принадлежащее. Чье-то чужое, постороннее взорвалось внутри него и заполнило своей болью все вокруг. Восприятие раскололось на части, и чужие ощущения потащили его куда-то, не давая опомниться и прийти в себя. Сова?! Нет. Она тоже была здесь, но она молчала. Он чувствовал только ее боль, а звал его Командор.
«Я здесь».
«Где?» – в голосе (голосе?..) Командора слышалась растерянность.
«Не знаю. Но уже иду. Только скажи, куда. Я ничего не вижу!»
«Лорис, иди быстрее».
Мысли Командора понеслись куда-то с неимоверной скоростью, и Лорис отстал. Тогда что-то вернулось и подхватило его.
«Я понял!» – казалось, голос Командора звучал прямо в мозгу. – «Я понял. Иди по направлению мысли. По направлению мысли. По направлению. Понял?»
«Нет! Не понял. Как я тебя слышу?»
«Ты не меня слышишь! Ты мысли мои слышишь. Ну, некогда сейчас разбираться, Лорис! Я с Совой. Плохо, понимаешь? Иди быстрее. Если ты меня слышишь, то должен чувствовать, откуда. Я сейчас знаю, ты справа от меня. Ты сможешь. Ты же шел!»
Лорис услышал, как всхлипнула Сова, судорожно глотая остатки воздуха в скафандре, и вдруг безошибочно определил направление.
«Объективная реальность, данная нам в ощущениях... объективная реальность...»
«Что ты бормочешь?» – спросил он Командора, пробираясь почти на ощупь.
«Я себя успокаиваю. Посмотри на небо».
Лорис запрокинул голову. Медленно, будто нехотя возвращаясь на привычные места, в черноте над головой вспыхивали звезды.
«Ну и что?» – спросил он.
«Ничего», – ответил Командор, и добавил: – «Объективная реальность...»
В этот момент протянутая вперед рука Лориса встретила препятствие. Он нашел их.
Глава 15
Сова открыла глаза – и обнаружила перемены к лучшему. Главное, не было боли. Руки и ноги двигались нормально, Сова пошевелила всем, чем могла, не слишком утруждая себя, и осталась довольна. Обстановка тоже разительно отличалась от той, какой она была до ее обморока. Прежде всего, вокруг было светло, тепло и тихо. Стены комнаты, в которой Сова очнулась, были окрашены в белый цвет. Госпиталь. Плавные линии, отсутствие острых углов в геометрии пространства – судя по всему, она очнулась в госпитале на корабле. Ну а где еще она ожидала оказаться? Переборочная дверь медицинского отсека почему-то неплотно примыкала к комингсу, так что из соседнего помещения раздавались голоса Лориса и Командора. Видимо, с целью воспрепятствовать нормальной звукоизоляции медотсека между комингсом и ободом двери был вставлен какой-то посторонний предмет.
Сова уже собиралась вскочить и оповестить всех о своем пробуждении, но вдруг замерла, не издав ни звука. В разговор двух знакомых голосов вторгся чужой голос.
Она прислушалась. Голос был низкий и сухой, но нерезкий. Даже если она и слышала его раньше, узнать его ей не удалось. Почему же он тогда так напугал ее? Затаив дыхание, она ловила каждый звук. Вот что-то сказал Лорис. Слов было не разобрать, но знакомую интонацию и легкий акцент Сова не смогла бы спутать ни с каким другим. Вот язвительное замечание проронил Командор. Его раскатистое «р-р-р», которое замечали все, кроме Совы, приятно ласкало ее слух до тех пор, пока она не услышала его восклицание: «Магистр!» Командор обратился к собеседнику, и Сова вздрогнула. Она на крейсере. Понятно, зачем дверь оставили приоткрытой – на случай, если Сова все же проснется. Визит Магистра Ордена не должен был стать для нее неожиданностью.
Бесшумно выпутаться из медицинского кокона оказалось довольно сложно: застежки находились снаружи, а она сама – внутри. Мешали провода и датчики, которыми она была опутана и обклеена. Сова освободила одну руку и потянулась к первой застежке термококона, но тут ее постигло очередное забавное открытие: она была раздета. То есть внутри термококона не было ничего, кроме нее самой. Она принялась освобождаться с удвоенной энергией. Последняя застежка – и Сова придирчиво осматривала себя в поисках хоть каких-то шрамов или отметин, способных прояснить ее недавнее прошлое. Последним из того, что она помнила, были яркая вспышка над головой, боль и сильное жжение. Ей казалось тогда, что под ногами плавится и течет, как раскаленная лава, сама поверхность планеты. Защита скафандра, наверно., не выдержала. Сова попыталась представить силу разряда, выпущенного с крейсера и вскипятившего поверхность планеты за считанные секунды, и на миг усомнилась в реальности своего существования. По всем правилам они не должны были выжить. Ни при каких условиях. Но собственное тело опровергало самые страшные подозрения. Вот только ноги... У них какой-то странный цвет, будто ниже колена кто-то присыпал их пудрой. Загар пропал, и кожа светилась неестественной белизной с синими прожилками вен. Впрочем, с объяснениями врача можно было повременить. Сейчас куда важнее был этот нервирующий визит Магистра Ордена.
Ну ладно, хоть одежду они ей оставили? Не вмешиваться же в беседу в чем мать родила.
Одежду она обнаружила в изголовье кровати. Белые штаны и рубашка пахли, как казенное имущество, и по размеру ей не подходили. Пришлось закатать рукава. Она одевалась, продолжая внимательно прислушиваться к разговору.
Говорили Лорис и Магистр. Лорис – как всегда, безупречно вежливо, Магистр – холодно, спокойно, но требовательно.
– Сколько она еще будет в таком состоянии после операции? – просил голос, который Сова приписала Магистру.
Сова, стоявшая теперь в довольно неудобной позе перед дверью, вздрогнула. Это что же такое они в ней оперировали?
– Вероятно, еще несколько часов.
– Вы получили все необходимое?
– Да. Благодарю вас.
– Когда мы сможем с ней поговорить?
«Мы?» Ей стало ясно, что в соседней каюте, куда она не рисковала заглянуть, есть кто-то еще.
– Если все будет в порядке, то дня через три.
– Это невозможно.
– Я врач, – мягко напомнил Лорис. – Мне представляется, что я в этом более компетентен.
– Вы можете допустить к ней наших врачей.
– Сейчас в этом больше нет необходимости. Все, что можно, уже сделано.
– Я бы хотел ее видеть. Даже если она еще не очнулась.
Новый голос прозвучал тревожно и тихо. Сова шарахнулась от двери, оступилась и едва удержалась на ногах. Этого следовало ожидать. Дар. Нет, только не сейчас! Не сегодня! Черт, сбежать бы, да некуда... Зажмуриться и ничего не чувствовать: ни боли, ни горечи, ни страха. Ничего не чувствовать. Ничего! Жучок под лопаткой...
Как будто услышав ее мысли, Командор заметил:
– Как только она проснется, мы сообщим вам. Наверно, нет необходимости дожидаться ее пробуждения здесь.
Сова открыла глаза и решительно провела рукой по лицу, словно собиралась себя ударить. Нет, не годится малодушно прятаться за чужими спинами. Рано или поздно все равно придется сделать шаг и выйти, и лучше сделать его так, чтобы не возникло никаких подозрений, будто бы она боится или не уверена в себе. Значит, придется выдержать и второй фронт наряду с разгневанным Магистром. Она сыта по горло посредничеством Дара, теперь она сама будет вести переговоры.
Зеркал в медотсеке не было. Пришлось любоваться на свое отражение на блестящей поверхности медицинского агрегата, установленного в изголовье кровати, куда тянулись многочисленные шлейфы от датчиков, которыми она была облеплена. Увидев себя, Сова фыркнула, сдерживая смех. Вид она имела нелепейший – в одежде не по размеру, босиком, с обгоревшими и частично состриженными волосами, с лицом, облагороженным налетом трагизма и с гордо задранным подбородком. Осталось только ощутить себя Жанной д'Арк перед восшествием на костер!
Сова решительно распахнула дверь.
В повисшей тишине первые пять шагов дались ей легко, но на шестом босая нога вдруг попыталась подогнуться, однако, покачнувшись, она все же выровнялась и заставила себя медленно дойти до кресла. Что же это у нее с ногами? Она вдруг поняла, что не может определить ни температуры, ни текстуры пола – холодный он или теплый, ровный или шероховатый. Ладно, после, после!
«Как ты?»
– Нормально, – ответила она, поворачиваясь к Лорису.
Новая каюта мало отличалась от соседней, разве что вдоль белых стен вместо медицинских кроватей-коконов располагались мягкие кресла, исполненные в том же ненавистном больничном белом цвете.
– Ты должна лежать, – вслух произнес Лорис.
– Я уже сижу, так что разница небольшая.
– Как ты себя чувствуешь? – голос Дара был полон настоящей тревоги.
Жучок под лопаткой... Нет, она больше никогда не позволит заботиться о себе таким способом. Она не удержалась и бросила взгляд за плечо, так, будто хотела рассмотреть то место, откуда Лорис пару суток назад вырезал силиконовый чип.
– Как Жанна д'Арк после выдачи бургундцам, – съязвила она.
Ее шутку, как истинный землянин, смог оценить только Командор. Сова почувствовала, как он смеется. Не увидела, а именно почувствовала, каким-то странным ощущением щекотки в мозгу.
Она избегала встречаться глазами с Зорием, но его заботливый взгляд буравил ей висок. Не сейчас! Ни один упрек уже не стоил того, чтобы его произносить. Куда важнее в эту минуту был другой взгляд, давивший на Сову слева, так что ей тяжело было дышать.
«Сова, прошу тебя, осторожнее. Они пришли за тобой!»
Голос Командора прозвучал прямо у нее в голове, и Сове пришлось сделать над собой усилие, чтобы не ответить ему вслух.
«Правда, здорово?» – она почувствовала его радость. – «Мы с Лорисом это уже освоили. Только постарайся не вертеть головой, иначе они что-нибудь заподозрят».
– Он не посмеет, – прошептала Сова, имея в виду Зория.
– Откуда ты знаешь? Что мы вообще знаем о ситуации? Что, если сбой навигационной системы всего лишь инсценировка? Нет, – оборвал свои предположения Командор, – пожалуй, нет. Слишком глобальная инсценировка ради такой мелкой цели, как мы. Им же нужно нас поймать, а не угробить.
– Сова, ответь. Ответь!
Зорий не мог поверить, что связь оборвалась окончательно. Оставалась еще надежда, что Сова продолжает слушать эфир, и Дар говорил в пустоту. Говорил, чтобы только не молчать. Говорил, чтобы только не оставлять ее одну.
– Сова, я тебя прошу, выйди на связь. Не надо прятаться! Это спасательная операция! Я клянусь, никто не будет тебя задерживать. То, что случилось на Лакиоте – недоразумение. Я гарантирую тебе свободу!
Вызов Магистра с флагманского крейсера оборвал эти попытки.
– Дар, эксперты просчитали эпицентр гравивсплесков. Там действительно нестабильная планетная система. Я на крейсере иду туда.
– Магистр, если она откроет канал, ее уничтожат?
– Проснись, Дар! – голос Магистра выдавал крайнюю степень бешенства. – Канал уже давно открыт! Ты что, ничего не чувствуешь? Он открыт с того момента, как зафиксирован сбой в навигационной сети!
И Магистр отключился.
– Сова, ты меня слышишь? – крикнул Лорис, – Сова, немедленно уходите с планеты! Вас уничтожат!
Зорий не выдержал. Удар выбил Лориса из кресла и отшвырнул к стене. Он рассчитывал, что Лорис потеряет сознание, но этого не произошло.
– Лорис, ответь, Лорис, – Сова кричала в рацию. – Мы не можем уйти! У нас повреждения в системе управления. Мы их чиним. И нужно перепрограммировать систему навигации.
Лорис поднялся, с трудом цепляясь за стену. Из разбитой губы на его белоснежный воротник капала кровь. Шатаясь, он все-таки сделал шаг по направлению к сбитым с него наушникам. Зорий отключил связь.
– Предатель!
Дар был готов к тому, что безоружный врач кинется на него, но сила, с которой Лорис это сделал, удивила бы и более опытного бойца. Дар проклял себя за то, что не сдержался. Ударить Лориса второй раз означало только одно – убить. Зорий успел увернуться и перехватить занесенную руку, выворачивая ее в болевом захвате за спину нападающего. Ему доводилось слышать, как кричали от такого захвата опытные бойцы, но Лорис не издал ни звука.
– Да, предатель, – сквозь зубы согласился Дар, продолжая удерживать Лориса в тисках захвата. – Я предам и нарушу любую присягу ради нее. Но я должен быть там раньше Магистра, чтобы увезти ее. А ты мне мешаешь!
Лорис дернулся, пытаясь освободиться, и не смог.
– Ты можешь мне не верить. Это ничего не меняет. Но ты отнимаешь у меня время, которое нужно ей. Я не хочу тебя убивать. Я прошу только – не мешай!
Он выпустил Лориса и кинулся к пульту управления.
– Лорис, ответь, Лорис! Лорис, ответь, пожалуйста!
Она почти плакала.
– Сова, с тобой все в порядке? – Зорий старался говорить спокойно и не мог. – Сова, не молчи, ответь.
Лорис, вытирая кровь с подбородка, подошел к пульту и уселся в кресло рядом.
– Сова, – хрипло позвал он, – вы действительно не можете взлететь?
– Пока не можем. Командор чинит управление, я перестраиваю навигационную систему под координаты планеты. Но они неточные.
– Сова, – Зорию хотелось сказать так много, а времени было там мало. – Сова, я тебя прошу, не надо рисковать. Дождись меня. Я заберу тебя. Все будет в порядке.
Она молчала.
– Лорис, почему ты там? – вдруг спросила она. – Зорий, с ним все в порядке?
– Да, – отозвался Лорис, пытаясь остановить кровь из рассеченной губы. – Со мной все в порядке. Командор, нужно дать точные координаты на место вашей посадки. У нас нет другого выбора. Мы должны быть у вас раньше, чем остальные.
Дар уже вел корабль к эпицентру катаклизма.
– Хорошо, – раздался в наушниках голос Командора, – Сова, пошли им мои данные по расчету орбиты. Старые координаты все равно сейчас не помогут.
Командор помолчал, будто решаясь на что-то.
– Зорий, – неожиданно позвал он. – При посадке будь осторожен. Здесь какие-то зоны гравитационного прилива. Нас сильно тряхнуло. Наши системы посадки при экранировании силы тяжести здесь не работают. Иди на двигателях практически до самой поверхности. На высоте приблизительно средней орбиты начинает штормить.
– Спасибо, – поблагодарил Дар. – Командор, следи за Совой. Будьте очень осторожны, вы в зоне прорыва.
– Какого прорыва? – вмешалась Сова.
– Сова, в вашей зоне открыт канал. Вероятно, именно в нем причина нестабильности системы. Мы фиксируем огромное поглощение энергии. Через несколько часов при таком поглощении от системы не останется ничего. Попробуй закрыть канал.
– Какой канал? – недоуменно повторила она. – Я не понимаю!
– Хорошо... – Зорий знал, что этому ее не учили. – Жди меня.
Сова отключила связь.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила она у Командора.
– Мало, – ответил тот, – но через несколько минут они сядут где-нибудь рядом. Ты веришь Зорию?
– Не знаю, – Сова отчаянно тряхнула головой. – Я не знаю. Но с ним Лорис!
– Хорошо – кивнул Командор. – У нас и вправду нет выбора. Мы можем не успеть заложить новую программу навигации, если система настолько нестабильна, как он говорит. Если они сядут благополучно, нам придется лететь с ними. Я сниму все показания с приборов. Дома будем разбираться, что случилось. Как только увидишь его на орбите, дай ему узконаправленный пеленг. Пусть садится рядом.
– Ветер, – неожиданно произнесла Сова. – Канал – это и есть ветер. Черт, как до меня долго доходило.
– Что именно?
– Подожди, нужно посмотреть!
– Ты куда?
– На поверхность.
– Это еще зачем? Посмотри через мониторы.
– Через мониторы я не вижу, Командор. В этом-то и проблема. Я его чувствую, сама не знаю как. Только направление. Открой шлюз!
Они выбежали на смотровую площадку у грузового шлюза «Водолея».
– Вот он! – Сова вскинула руку, указывая в восточную часть черного неба над головой. – Вот туда дует.
– Куда?
– Смотри!
Командор до рези в глазах вгляделся – и увидел. Абсолютно черный кусок неба не светился ни одной звездой. Вот она, его расчетная точка эпицентра, его трещина в привычном пространстве, его открытие.
– Значит, когда планета проходит через этот участок... – начал он.
– Но мы его еще не прошли!
– Нет, Сова, мы его уже прошли! Мы не учли фактор времени. Именно время-то мы и не учли! Вот почему они не могут нас найти, вот почему сигнал идет с искажениями. Скорее всего, нас нет сейчас в обычном пространстве. Мы внутри этой трещины. Именно поэтому сбой в навигации для них произошел раньше, чем для нас.
– Я не понимаю!
– Да я и сам плохо понимаю, Сова. Но сейчас я не могу посчитать и доказать.
Посреди темного пятна вдруг вспыхнула яркая светящаяся точка.
– Вот и наши гости, – заметил Командор. – Интересно, кто именно?
– Этого не может быть, – возразила Сова. – Ты не понимаешь, поток идет туда, а не оттуда.
– Я не знаю, о каком потоке ты говоришь, – Командор кинулся назад в рубку, чтобы глянуть на радар, и оттуда крикнул: – К нам пожаловал крейсер! И еще несколько мелких судов.
– Они нас видят?
– Вероятно.
– А где Зорий?
– Их несколько, Сова! Откуда я знаю, на каком из них Зорий?
Сова уже хотела кинуться в рубку, но в эту секунду черный кусок неба взорвался оранжевым всплеском, таким ярким, что ей показалось, что свет выжжет глава. Она влетела в коридор, заслоняясь от нестерпимого сияния.
– Сова, внутрь! – бешено закричал Командор.
Словно тысячи холодных игл вонзились в ее тело вместе с этой вспышкой. Боль подкосила ее, и Сова рухнула на пол.
– Только не анабиоз, – прошептала она, уговаривая кого-то, кто распоряжался ее непонятным организмом. – Только не анабиоз!
Эфир разрывался от какофонии звуков: корабли Ордена сражались с приливом взбесившейся планеты. Абсолютная чернота неба теперь сменилась нестерпимой яркостью свечения.
– Командор, ответьте, с вами все в порядке? – голос Зория в наушниках не выдавал паники, но нервное напряжение последних минут невозможно было утаить.
– Да, относительно. Что это было?
– Мы сели в нескольких сотнях метров от вас, – сообщил Зорий, игнорируя вопрос. – Вы нас видите?
– Да, – подтвердил Командор.
– Немедленно выходите. Немедленно. Мы должны успеть взлететь. Вы в эпицентре новой воронки!
– Что?
– Немедленно выходите к моему кораблю!
Командор схватил коробку с дисками, куда успел записать показания приборов, и рванулся в коридор.
– Сова, уходим!
Он споткнулся обо что-то и полетел на пол.
Наверное, от увиденного ему стоило упасть в обморок, но сознание отказалось его покидать в трудную минуту.
Черное тело Совы лежало в коридоре, вцепившись руками в бортик грузового шлюза, и свет, нестерпимый свет, от которого не спасали даже включившиеся фильтры пилотского шлема, втягивался в эту черноту, впитывался, как в губку. Командор не думал, что будет с ним, когда кинулся к ней. Это была Сова! Что бы ни случилось, рядом с ним была только Сова. И точка!
Он прикоснулся к телу – и почувствовал одновременно боль и прилив сумасшедшей энергии. Наверное, так взрывает организм дикая доза адреналина в крови. Сова что-то шептала.
– Канал... – расслышал он. – Канал.
– К черту твои каналы, – крикнул он. – Мы уходим. Можешь идти?
– Да.
– Тогда держись!
Когда они выбрались на поверхность, пришлось зажмуриться. Свет резал глаза. Но теперь он уже не занимал все небо. Полоска черноты у горизонта планеты, лишенной атмосферы, становилась все больше и больше, поглощая сияние света, разлитое в зените, но сам отчетливо видимый горизонт, казалось, сворачивался вслед за тающим светом, так что его линия уже не казалась ровно изогнутой дугой.
– Где корабль? – хрипло спросила Сова.
– Где-то там, метрах в двухстах. Черт, если мы выберемся, клянусь, я стану кабинетным ученым! Ты видишь горизонт?
– Вижу. Это канал. Командор, понимаешь, этот канал – я!
– Нет, не понимаю, – рявкнул он, таща ее за собой.
– Опять, – непонятно к чему произнесла она. – Опять! Так уже было!
– Ну и что?
– Мне нельзя туда!
– Куда? – он продолжал тащить ее, несмотря на то, что она упиралась.
– Нельзя! Мне туда нельзя!
Командор решил, что она бредит.
Им оставались считанные метры, когда крейсер, пытаясь ликвидировать очередной энергетический прорыв на поверхности планеты, дал свой последний залп.
Как только корабль тяжело рухнул на поверхность, Лорис бросился к шлюзовой камере. Он успел добежать до отсека, где хранились скафандры. Там его нагнал Зорий.
– Куда?
Зорий преградил ему дорогу.
– Дар, я их встречу!
– В скафандр! – скомандовал Зорий.
Он проверил связь и помог Лорису справиться с застежками у основания шлема.
– Как только встретишь их, немедленно сообщи, – приказал он.
Лорис кивнул. Панель шлюзовой камеры, наконец, сдвинулась, и он зажмурился от нестерпимого света, бьющего прямо в глаза, казалось, со всех сторон. Медлить было нельзя.
Когда после второй вспышки под ногами Лориса дрогнула и провалилась земля, уже падая в беспамятство, он думал, что он еще что-то кричал, но беззвучие обступило его со всех сторон, и он замер, потеряв всякое представление о реальности. Мир исчез. Не было больше корабля, не было планеты, не было нависающей над головой пузатой туши крейсера Не было его самого, одетого в нелепый скафандр с нашивками Ордена на рукаве. Не было ничего. Ни времени, ни пространства. Не было ни верха, ни низа. Он не чувствовал ни дыхания, ни стука собственного сердца. На мгновение Лорису показалось, что он умер. Старые легенды его родины именно так рисовали смерть грешников: еле тлеющий огонек остывающей души, последние вспышки едва заметного пламени и чернота вечной ночи. Гаснущее сознание, как последний отблеск жизни, вдруг захлебнулось отчаяньем. Безвременье. Беззвучие. Безвестье. Легенды были милосерднее – они давали надежду стать пламенем или светом, сгореть без остатка или светить вечно. Он не мог понять, почему он до сих пор пребывает в сознании, и что такое теперь его сознание без зрения, без осязания, без слуха.
Боль.
Это было первое ощущение, которое вернулось к Сове. Она зарычала сквозь стиснутые зубы и не услышала себя. Где-то рядом был Командор. Она еще помнила, как он поддерживал ее за плечи, а теперь вдруг пропал. Или это она сама пропала, провалившись в спасительный обморок. А сейчас с трудом пришла в сознание, наглотавшись густого липкого бреда.
И боль...
Боль терзала ее со всех сторон. Все пространство вокруг состояло из мучительной непрерывной боли. Оно пульсировало. Оно скручивалось в тугую спираль и разрывалось от перенапряжения темными сгустками крови. Надо потерять сознание. Надо просто потерять сознание. Закрыть глаза и упасть куда-то в небытие... Где-то там, в затылочной части под черепной коробкой, должно быть то самое место, где сидит беспамятство...
Но сознание упорно возвращалось, не желая покидать... Что? Тело? Вместо привычного ощущения собственного тела была только сумасшедшая боль. Сова не выдержала и закричала...
Командор услышал крик и рванулся. Все это время (или безвременье) он уговаривал себя не паниковать и не терять самообладания. Когда тяжесть тела Совы на его руках вдруг исчезла вместе с остальными чувствами, он подумал, что сходит с ума. Или уже сошел. Он успокаивал себя и искал. Искал не руками (рук своих он не чувствовал), искал оглушенным и обессиленным сознанием, затерянным в пустоте. Искал – и не мог найти. Но воля к жизни выжигала страх, не позволяя поддаться панике. Все, что он чувствовал, было внутри него. Ощущения приходили не извне. Ощущения рождались внутри. Он ощущал себя шаром, плывущим в густом черном тумане. И внутри этого шара бились, словно в тесной клетке, мысли и чувства, вспыхивали и гасли яркие галлюцинации.
А вместе с криком он почувствовал боль. Нет, не свою. Он почувствовал боль Совы – так, как птицы, наверно, чувствуют направление на север. Ничего не было вокруг. Ни одного ориентира. Ни капли света. И только ее боль, как стрелка компаса, указывала ему направление.
Ощущения вернулись вместе с ветром. Она знала, что никакого ветра на самом деле нет, но странный поток упрямо продолжал облизывать лицо, щекотать виски, где, стягивая кожу, высыхали струйки пота. Или крови. Сову опять скрутило. Тело выгибалось и корчилось от боли, но зато теперь у нее было тело. Его приподняли. Голова бессильно запрокинулась назад, но чьи-то руки поддержали ее сзади. У нее, наконец, появилась точка опоры.
«Командор?»
Сова застонала.
– Я здесь.
Командор прислонил ее к себе, судорожно ощупывая пальцами ее комбинезон, и рука под защитой перчатки, скользившая вдоль тела, неожиданно провалилась в пустоту. Он не закричал потому, что побоялся испугать Сову. Под пальцами было что-то мягкое и липкое. Неужели кровь? Он поднес пальцы к лицу, но ничего не увидел. Сову колотила крупная дрожь. Он прижал ее к себе покрепче, прикрывая собой. От чего? Здесь не было ничего. Кроме ветра.
– Лорис! – он хотел крикнуть громко, но из парализованного горла вырвался лишь невнятный шепот. Или ветер унес его неизвестно куда.
Но Лорис услышал. Услышал не ушами. В его сознании вдруг образовалось что-то новое, ему не принадлежащее. Чье-то чужое, постороннее взорвалось внутри него и заполнило своей болью все вокруг. Восприятие раскололось на части, и чужие ощущения потащили его куда-то, не давая опомниться и прийти в себя. Сова?! Нет. Она тоже была здесь, но она молчала. Он чувствовал только ее боль, а звал его Командор.
«Я здесь».
«Где?» – в голосе (голосе?..) Командора слышалась растерянность.
«Не знаю. Но уже иду. Только скажи, куда. Я ничего не вижу!»
«Лорис, иди быстрее».
Мысли Командора понеслись куда-то с неимоверной скоростью, и Лорис отстал. Тогда что-то вернулось и подхватило его.
«Я понял!» – казалось, голос Командора звучал прямо в мозгу. – «Я понял. Иди по направлению мысли. По направлению мысли. По направлению. Понял?»
«Нет! Не понял. Как я тебя слышу?»
«Ты не меня слышишь! Ты мысли мои слышишь. Ну, некогда сейчас разбираться, Лорис! Я с Совой. Плохо, понимаешь? Иди быстрее. Если ты меня слышишь, то должен чувствовать, откуда. Я сейчас знаю, ты справа от меня. Ты сможешь. Ты же шел!»
Лорис услышал, как всхлипнула Сова, судорожно глотая остатки воздуха в скафандре, и вдруг безошибочно определил направление.
«Объективная реальность, данная нам в ощущениях... объективная реальность...»
«Что ты бормочешь?» – спросил он Командора, пробираясь почти на ощупь.
«Я себя успокаиваю. Посмотри на небо».
Лорис запрокинул голову. Медленно, будто нехотя возвращаясь на привычные места, в черноте над головой вспыхивали звезды.
«Ну и что?» – спросил он.
«Ничего», – ответил Командор, и добавил: – «Объективная реальность...»
В этот момент протянутая вперед рука Лориса встретила препятствие. Он нашел их.
Глава 15
Как сторговаться с неизбежностью
Хорошо информированный человек стоит двух.
Французская пословица
Плохо информированный человек стоит десятерых – если судить по причиненному им ущербу.
Вывод Совы
Сова открыла глаза – и обнаружила перемены к лучшему. Главное, не было боли. Руки и ноги двигались нормально, Сова пошевелила всем, чем могла, не слишком утруждая себя, и осталась довольна. Обстановка тоже разительно отличалась от той, какой она была до ее обморока. Прежде всего, вокруг было светло, тепло и тихо. Стены комнаты, в которой Сова очнулась, были окрашены в белый цвет. Госпиталь. Плавные линии, отсутствие острых углов в геометрии пространства – судя по всему, она очнулась в госпитале на корабле. Ну а где еще она ожидала оказаться? Переборочная дверь медицинского отсека почему-то неплотно примыкала к комингсу, так что из соседнего помещения раздавались голоса Лориса и Командора. Видимо, с целью воспрепятствовать нормальной звукоизоляции медотсека между комингсом и ободом двери был вставлен какой-то посторонний предмет.
Сова уже собиралась вскочить и оповестить всех о своем пробуждении, но вдруг замерла, не издав ни звука. В разговор двух знакомых голосов вторгся чужой голос.
Она прислушалась. Голос был низкий и сухой, но нерезкий. Даже если она и слышала его раньше, узнать его ей не удалось. Почему же он тогда так напугал ее? Затаив дыхание, она ловила каждый звук. Вот что-то сказал Лорис. Слов было не разобрать, но знакомую интонацию и легкий акцент Сова не смогла бы спутать ни с каким другим. Вот язвительное замечание проронил Командор. Его раскатистое «р-р-р», которое замечали все, кроме Совы, приятно ласкало ее слух до тех пор, пока она не услышала его восклицание: «Магистр!» Командор обратился к собеседнику, и Сова вздрогнула. Она на крейсере. Понятно, зачем дверь оставили приоткрытой – на случай, если Сова все же проснется. Визит Магистра Ордена не должен был стать для нее неожиданностью.
Бесшумно выпутаться из медицинского кокона оказалось довольно сложно: застежки находились снаружи, а она сама – внутри. Мешали провода и датчики, которыми она была опутана и обклеена. Сова освободила одну руку и потянулась к первой застежке термококона, но тут ее постигло очередное забавное открытие: она была раздета. То есть внутри термококона не было ничего, кроме нее самой. Она принялась освобождаться с удвоенной энергией. Последняя застежка – и Сова придирчиво осматривала себя в поисках хоть каких-то шрамов или отметин, способных прояснить ее недавнее прошлое. Последним из того, что она помнила, были яркая вспышка над головой, боль и сильное жжение. Ей казалось тогда, что под ногами плавится и течет, как раскаленная лава, сама поверхность планеты. Защита скафандра, наверно., не выдержала. Сова попыталась представить силу разряда, выпущенного с крейсера и вскипятившего поверхность планеты за считанные секунды, и на миг усомнилась в реальности своего существования. По всем правилам они не должны были выжить. Ни при каких условиях. Но собственное тело опровергало самые страшные подозрения. Вот только ноги... У них какой-то странный цвет, будто ниже колена кто-то присыпал их пудрой. Загар пропал, и кожа светилась неестественной белизной с синими прожилками вен. Впрочем, с объяснениями врача можно было повременить. Сейчас куда важнее был этот нервирующий визит Магистра Ордена.
Ну ладно, хоть одежду они ей оставили? Не вмешиваться же в беседу в чем мать родила.
Одежду она обнаружила в изголовье кровати. Белые штаны и рубашка пахли, как казенное имущество, и по размеру ей не подходили. Пришлось закатать рукава. Она одевалась, продолжая внимательно прислушиваться к разговору.
Говорили Лорис и Магистр. Лорис – как всегда, безупречно вежливо, Магистр – холодно, спокойно, но требовательно.
– Сколько она еще будет в таком состоянии после операции? – просил голос, который Сова приписала Магистру.
Сова, стоявшая теперь в довольно неудобной позе перед дверью, вздрогнула. Это что же такое они в ней оперировали?
– Вероятно, еще несколько часов.
– Вы получили все необходимое?
– Да. Благодарю вас.
– Когда мы сможем с ней поговорить?
«Мы?» Ей стало ясно, что в соседней каюте, куда она не рисковала заглянуть, есть кто-то еще.
– Если все будет в порядке, то дня через три.
– Это невозможно.
– Я врач, – мягко напомнил Лорис. – Мне представляется, что я в этом более компетентен.
– Вы можете допустить к ней наших врачей.
– Сейчас в этом больше нет необходимости. Все, что можно, уже сделано.
– Я бы хотел ее видеть. Даже если она еще не очнулась.
Новый голос прозвучал тревожно и тихо. Сова шарахнулась от двери, оступилась и едва удержалась на ногах. Этого следовало ожидать. Дар. Нет, только не сейчас! Не сегодня! Черт, сбежать бы, да некуда... Зажмуриться и ничего не чувствовать: ни боли, ни горечи, ни страха. Ничего не чувствовать. Ничего! Жучок под лопаткой...
Как будто услышав ее мысли, Командор заметил:
– Как только она проснется, мы сообщим вам. Наверно, нет необходимости дожидаться ее пробуждения здесь.
Сова открыла глаза и решительно провела рукой по лицу, словно собиралась себя ударить. Нет, не годится малодушно прятаться за чужими спинами. Рано или поздно все равно придется сделать шаг и выйти, и лучше сделать его так, чтобы не возникло никаких подозрений, будто бы она боится или не уверена в себе. Значит, придется выдержать и второй фронт наряду с разгневанным Магистром. Она сыта по горло посредничеством Дара, теперь она сама будет вести переговоры.
Зеркал в медотсеке не было. Пришлось любоваться на свое отражение на блестящей поверхности медицинского агрегата, установленного в изголовье кровати, куда тянулись многочисленные шлейфы от датчиков, которыми она была облеплена. Увидев себя, Сова фыркнула, сдерживая смех. Вид она имела нелепейший – в одежде не по размеру, босиком, с обгоревшими и частично состриженными волосами, с лицом, облагороженным налетом трагизма и с гордо задранным подбородком. Осталось только ощутить себя Жанной д'Арк перед восшествием на костер!
Сова решительно распахнула дверь.
В повисшей тишине первые пять шагов дались ей легко, но на шестом босая нога вдруг попыталась подогнуться, однако, покачнувшись, она все же выровнялась и заставила себя медленно дойти до кресла. Что же это у нее с ногами? Она вдруг поняла, что не может определить ни температуры, ни текстуры пола – холодный он или теплый, ровный или шероховатый. Ладно, после, после!
«Как ты?»
– Нормально, – ответила она, поворачиваясь к Лорису.
Новая каюта мало отличалась от соседней, разве что вдоль белых стен вместо медицинских кроватей-коконов располагались мягкие кресла, исполненные в том же ненавистном больничном белом цвете.
– Ты должна лежать, – вслух произнес Лорис.
– Я уже сижу, так что разница небольшая.
– Как ты себя чувствуешь? – голос Дара был полон настоящей тревоги.
Жучок под лопаткой... Нет, она больше никогда не позволит заботиться о себе таким способом. Она не удержалась и бросила взгляд за плечо, так, будто хотела рассмотреть то место, откуда Лорис пару суток назад вырезал силиконовый чип.
– Как Жанна д'Арк после выдачи бургундцам, – съязвила она.
Ее шутку, как истинный землянин, смог оценить только Командор. Сова почувствовала, как он смеется. Не увидела, а именно почувствовала, каким-то странным ощущением щекотки в мозгу.
Она избегала встречаться глазами с Зорием, но его заботливый взгляд буравил ей висок. Не сейчас! Ни один упрек уже не стоил того, чтобы его произносить. Куда важнее в эту минуту был другой взгляд, давивший на Сову слева, так что ей тяжело было дышать.
«Сова, прошу тебя, осторожнее. Они пришли за тобой!»
Голос Командора прозвучал прямо у нее в голове, и Сове пришлось сделать над собой усилие, чтобы не ответить ему вслух.
«Правда, здорово?» – она почувствовала его радость. – «Мы с Лорисом это уже освоили. Только постарайся не вертеть головой, иначе они что-нибудь заподозрят».