Страница:
Но Кет, прелестнейшей на свете Кет.
Кет — кошечка, Кет — лакомый кусочек,31
Узнай, моя сверхлакомая Кет,
Моя любовь, отрада, утешенье,
Что, услыхав, как превозносят люди
Твою любезность, красоту и кротость, —
Хоть большего ты стоишь, несомненно, —
Я двинулся сюда тебя посватать.
Он двинулся! Кто двинул вас сюда,
Пусть выдвинет отсюда. Вижу я,
Передвигать вас можно.
То есть как?
Как этот стул.
Садись же на меня.
Ослам таким, как ты, привычна тяжесть.
Вас, женщин, тяжесть тоже не страшит.
Ты про меня? — Ищи другую клячу.
О, я тебе не буду в тягость, Кет.
Я знаю, молода ты и легка.
Я так легка, что не тебе поймать,
А все же вешу столько, сколько надо.
Жужжишь, пчела!
Ты на сыча похож!
Так горлинка достанется сычу!
Побьет, пожалуй, горлинка сыча.
Спокойнее, оса; ты зла не в меру.
Коль я оса — остерегайся жала.
А я его возьму да вырву прочь.
Сперва найди его.
Да кто не знает,
Где скрыто жало у осы? В хвосте.
Нет, в языке.
А в чьем, скажи?
Дурак!
В твоем, раз о хвосте сболтнул. Прощай.
Как! Мой язык в твоем хвосте! Ну нет!
Я дворянин!
А вот сейчас проверим.
(Бьет его.)
Ударь еще — я сдачи дам, клянусь.
Тогда с гербом простись:
Меня прибьешь — так ты не дворянин,
А герб не дворянину не положен.
Выходит, ты геральдики знаток?
Тогда внеси мой герб к себе в гербовник.
А что на шлеме — петушиный гребень?
Пусть я петух — будь курочкой моей.
Хорош петух! Боится кукарекать.
Ну полно, Кет! Ну, не смотри так кисло.
Я кисну от кислятины всегда.
Здесь нет кислятины — так и не кисни.
Нет, есть; нет, есть.
Где, покажи?
Нет зеркала с собой.
Так это я?
Хоть молод, а догадлив.
Да, молод — для тебя.
Ты весь в морщинах.
Все от забот.
А мне заботы нет!
Ну, Кет, послушай, так ты не уйдешь.
Останусь — только рассержу. Пустите.
Сердись — не страшно. Мне с тобой приятно.
Мне говорили — ты строптива, зла,
Но вижу я — все эти слухи ложны.
Ты ласкова, приветлива на редкость,
Тиха, но сладостна, как цвет весенний;
Не хмуришься, не смотришь исподлобья
И губы не кусаешь, словно злючка;
Перечить в разговоре ты не любишь
И с кротостью встречаешь женихов
Любезной речью, мягким обхожденьем.
Кто говорил мне, будто Кет хромает?
Клеветники! Нет, Кет стройна, как прутик
Ореховый. Смугла же, как орешек,
Но много слаще ядрышка его.
Пройдись, а я взгляну. Ты не хромаешь?32
Ступай, болван, командуй над прислугой!
Могла ли в роще выступать Диана
Так царственно, как в этом зале Кет?
Ты стань Дианой, а Диана — Кет;
Кет станет скромной, а Диана резвой.
Да где таким речам вы научились?
Экспромты — от природного ума.
Природа-мать умна, да сын безмозглый.
Я не умен?
Пошли б вы лучше спать.
Я собираюсь спать в твоей постели.
Оставим болтовню. Я буду краток:
Отец тебя мне в жены отдает;
В приданом мы сошлись, а потому
Я на тебе женюсь добром иль силой.
Клянусь тем светом, что позволил мне
Узреть и полюбить твою красу, —
Ни за кого другого ты не выйдешь.
Рожден я, чтобы укротить тебя
И сделать кошку дикую — котенком,
Обычной милою домашней киской.
Вот твой отец. Отказывать не вздумай!
Я должен мужем быть твоим — и буду!
Возвращаются Баптиста, Гремио и Транио.
Ну как, синьор? Поладили вы с дочкой?
Во всем сошлись?
Могло ли быть иначе?
Нам невозможно не поладить с ней.
Но, дочка, что же ты невесела?
И вы меня еще зовете дочкой!
Так вот отцовская забота ваша —
Меня за полоумного просватать,
Разбойника, нахала, грубияна,
Что наглостью рассчитывает взять!
Скажу вам, тесть: и вы, и все другие,
Болтавшие о ней, болтали зря.
Она сварлива так, для виду только,
На деле же голубки незлобивей;
Не вспыльчива совсем, ясна, как утро;
Терпением Гризельду33 превзойдет,
А чистотой Лукреции34 подобна.
Ну, словом, так сумели мы сойтись,
Что свадьба состоится в воскресенье.
Увижу раньше, как тебя повесят!
Ого, Петруччо! Раньше вас повесят!
Вот так сошлись! Ну, наше дело плохо!
Я выбрал для себя ее, синьоры,
А раз довольны мы — что вам за дело?
Условились мы с ней, что при других
Она по-прежнему сварливой будет.
Поверить невозможно, говорю вам,
Как влюблена в меня! О Кет моя!
Она повисла у меня на шее
И щедро поцелуй за поцелуем,
За клятвой клятву расточала мне,
Покуда страсть мою не разожгла.
Эх, суслики! Не знаете вы, видно,
Что может приручить наедине
Любой тихоня злейшую чертовку. —
Дай ручку, Кет. В Венецию я еду,
Куплю уборы свадебные там. —
Отец, готовьте пир, гостей зовите,
Пусть будет Кет моя прекрасней всех.
Что мне сказать? Соедините руки.
Петруччо, будьте счастливы! Я рад.
Аминь. Свидетелями будем мы.
Отец, жена, синьоры, до свиданья.
Я уезжаю. Воскресенье близко,
Куплю наряды, украшенья, кольца.
Целуй же, Кет, меня без опасенья,
Сыграем свадьбу в это воскресенье!
Петруччо и Катарина уходят в разные стороны.
Как быстро свадьбу сладили, однако!
Я роль купца играю, господа,
Что сбыл товар неведомо куда.
Товар ваш залежаться мог, синьор,
Теперь же прибыль даст иль в море сгинет.
Их счастье в браке — вот и прибыль мне.
О, будьте в том уверены вполне.
Теперь поговорим о младшей дочке —
Настал желанный день. Я ваш сосед
И первым сватался к прелестной Бьянке.
Но Бьянку я люблю сильней, чем можно
Сказать словами иль представить в мыслях.
Не можешь ты любить, как я, глупыш!
Застудишь ты любовь.
А ты спалишь!
Прочь, сосунок. Старик — жене опора.
Но к молодым стремятся женщин взоры.
Синьоры, стойте, я решу ваш спор.
Приз — по заслугам! Тот из вас, кто больше
Во вдовью часть моей назначит дочке,
Тот и получит Бьянку от меня.
Вы, Гремио, что можете ей дать?
Дом городской мой серебром заставлен,
И золотой посудой, и тазами
Для омовенья рук ее нежнейших.
Он весь увешан тирскими коврами;35
В ларцах слоновой кости груды денег,
А в кипарисных сундуках — наряды,
Тончайшее белье и балдахины,
Турецкие подушки с жемчугами,
Венецианское шитье златое,
И утварь медная, и все, что нужно
В хозяйстве. У меня стоят на ферме
До ста коров с удоем по ведру,
Откормленных быков побольше сотни
И всякой прочей живности в избытке.
Я сам уже в летах, признаться должен,
Умри я завтра — ей оставлю все,
Пусть только согласится стать моею.
Все дело в этом «только». Я, синьор,
Единственный наследник у отца,
И, если дочь вы отдадите мне,
Достанется ей несколько домов
В богатой Пизе, — и любой из них
Нисколько не уступит дому Гремио.
А сверх того она получит в год
Две тысячи дукатов от имений.
Вот что составит вдовью часть ее.
Ну как, поддел я вас, синьор мой Гремио?
Две тысячи дохода ежегодно?
Мои именья все того не стоят.
Но я еще корабль могу добавить;
Он в гавани стоит сейчас, в Марселе.
Что, сударь, подавились кораблем?
Все знают, что у моего отца
Три корабля помимо двух галер
И дюжины гребных судов. Все — Бьянке!
Что ни предложите, могу удвоить.
Все предложил! Нет больше ничего!
Не в силах дать я больше, чем имею.
Гожусь — меня со всем добром берите.
Ну, значит, девушка теперь моя.
(Баптисте.)
Вы обещали. Победил я Гремио.
Признаюсь, ваше предложенье лучше,
И если бы отец ваш поручился, —
Берите Бьянку. Если ж нет — простите!
Умри вы до него — что с Бьянкой будет?
Вот пустяки! Я молод, он старик.
А разве молодые-то не мрут?
Прошу, синьоры, выслушать меня.
Вот как решил я: в это воскресенье
Дочь Катарину замуж выдаю,
(к Транио)
И в то же воскресенье Бьянка станет
Невестой вашей, коль отец согласен;
А нет — ее за Гремио я выдам.
Спасибо вам обоим. До свиданья.
Сосед, прощайте.
Баптиста уходит.
Ну, ты мне не страшен.
Балбес! Отец твой не такой дурак,
Чтоб, все отдав, идти на склоне лет
К тебе в нахлебники. Нет, милый, дудки!
Со старым лисом плохи будут шутки.
(Уходит.)
Ну, старый хрыч, тебе я отомщу!
Есть у меня еще в запасе козырь;
Я знаю, как хозяину помочь.
Не может разве мнимый сын — Люченцио
Добыть и мнимого отца — Винченцио?
Вот чудо! Ведь обычно создают
Отцы детей. Но я любви служу
И, если нужно, сам отца рожу!
(Уходит.)
АКТ III
Падуя. Дом Баптисты.
Входят Люченцио, Гортензио и Бьянка.
Эй, музыкант, кончай! Ты обнаглел!
Забыл уже, какой тебе прием
Устроила синьора Катарина?
Молчи, педант крикливый! Здесь сама
Гармонии царица пред тобою.
Так уступи мне первенство без спора.
Часок займусь я музыкой, а там
Часок и ты для чтения получишь.
Тупой осел! Ты так необразован,
Что назначенья музыки не знаешь.
Она должна лишь освежать наш ум,
Уставший от занятий и трудов.
Займусь я философией и чтеньем,
А ты потом сыграй для развлечья.
Твоих насмешек я терпеть не стану.
Вы обижаете меня, синьоры,
Своими пререканьями о том,
Что следует решать лишь мне одной.
Не школьница я, розги не боюсь,
Себя связать не дам я расписаньем —
Когда хочу, тогда и занимаюсь.
Давайте кончим спор и сядем здесь.
(К Гортензио.)
Возьмите вашу лютню и настройте;
А мы тем временем займемся чтеньем.
Когда настрою, бросите читать?
Как бы не так! Настраивайте лютню.
Где мы остановились в прошлый раз?
Вот здесь, синьора.
"Hic ibat Simois; hic est Sigeia tellus;
Hic steterat Priami regia celsa senis".36
Переведите мне.
Hic ibat — как я уже говорил; Simois — я Люченцио; hic est — сын Винченцио из Пизы; Sigeia tellus — переоделся для того, чтобы завоевать вашу любовь; hic stete— rat — а Люченцио, что сватается к вам; Priami — мой слуга Транио; regia — переодетый в мое платье; celsa senis — для того, чтобы получше провести старого Панталоне.
Синьора, я уже настроил лютню.
Послушаем… Фи, как верхи фальшивят!
Поплюйте и настраивайте снова.
Смогу ли я перевести, посмотрим. Hic ibat Simois — я вас не знаю; hic est Sigeia tellus — я вам не верю; hic steterat Priami — будьте осторожны, чтобы он нас не услышал; regia — не будьте самонадеянны; celsa senis — не отчаивайтесь.
Ну вот, настроил я.
Низы фальшивят.
Низы верны; фальшивит низкий плут.
(В сторону.)
Учителишка дерзок и развязен;
Клянусь, за ней приволокнуться хочет,
Pedascule! Я выслежу тебя!
Когда-нибудь, быть может, и поверю.
Сейчас боюсь.
Не бойтесь, Эакид37
По деду был Аяксом наречен.
Учителю обязана я верить,
А то бы волю я дала сомненьям.
Оставим это, Личио, прошу вас. —
Любезные наставники, простите,
Что с вами я обоими шутила.
Оставьте нас. Пойдите прогуляйтесь.
В три голоса я петь не собираюсь.
Вот строгости! Нет, я уж подожду.
(В сторону.)
Я послежу. Бьюсь об заклад, что наш
Любезный музыкант в нее влюбился.
Синьора, прежде чем коснуться струн
И до того, как вам поставить пальцы,
Азы искусства с вами мы пройдем.
Я объясню вам построенье гаммы
Понятнее, успешнее и лучше,
Чем всякие другие музыканты.
Вот гамма — я ее переписал.
Но гамму я и так отлично знаю.
Все ж ознакомьтесь с гаммою Гортензио.
"Я гамма, всех аккордов основанье.
A, re — Гортензио пленен тобой,
В, mi — не отвергай его признанья!
С, fa — позволь тебя назвать женой.
Do, sol, re — ключ; две ноты в нем найдешь.
Е, la, mi — сжалься, иль меня убьешь".
И это гамма ваша? Нет, милей
Мне гамма старая, и я не стану
Ее менять на ваши измышленья.
Входит слуга.
Синьора, ваш отец велит оставить
Занятья ваши и помочь сестрице:
Ведь завтра под венец она идет.
Наставники любезные, прощайте!
Бьянка и слуга уходят.
Тогда и мне нет смысла оставаться.
(Уходит.)
А мне есть смысл за ним понаблюдать:
Он что-то на влюбленного походит.
Но если, Бьянка, помыслы твои
Столь низки, что любому прощелыге
Ты строишь глазки, — так ступай к нему.
Но, убедившись в низости такой,
Гортензио расплатится с тобой.
(Уходит.)
СЦЕНА 2
Кет — кошечка, Кет — лакомый кусочек,31
Узнай, моя сверхлакомая Кет,
Моя любовь, отрада, утешенье,
Что, услыхав, как превозносят люди
Твою любезность, красоту и кротость, —
Хоть большего ты стоишь, несомненно, —
Я двинулся сюда тебя посватать.
Катарина
Он двинулся! Кто двинул вас сюда,
Пусть выдвинет отсюда. Вижу я,
Передвигать вас можно.
Петруччо
То есть как?
Катарина
Как этот стул.
Петруччо
Садись же на меня.
Катарина
Ослам таким, как ты, привычна тяжесть.
Петруччо
Вас, женщин, тяжесть тоже не страшит.
Катарина
Ты про меня? — Ищи другую клячу.
Петруччо
О, я тебе не буду в тягость, Кет.
Я знаю, молода ты и легка.
Катарина
Я так легка, что не тебе поймать,
А все же вешу столько, сколько надо.
Петруччо
Жужжишь, пчела!
Катарина
Ты на сыча похож!
Петруччо
Так горлинка достанется сычу!
Катарина
Побьет, пожалуй, горлинка сыча.
Петруччо
Спокойнее, оса; ты зла не в меру.
Катарина
Коль я оса — остерегайся жала.
Петруччо
А я его возьму да вырву прочь.
Катарина
Сперва найди его.
Петруччо
Да кто не знает,
Где скрыто жало у осы? В хвосте.
Катарина
Нет, в языке.
Петруччо
А в чьем, скажи?
Катарина
Дурак!
В твоем, раз о хвосте сболтнул. Прощай.
Петруччо
Как! Мой язык в твоем хвосте! Ну нет!
Я дворянин!
Катарина
А вот сейчас проверим.
(Бьет его.)
Петруччо
Ударь еще — я сдачи дам, клянусь.
Катарина
Тогда с гербом простись:
Меня прибьешь — так ты не дворянин,
А герб не дворянину не положен.
Петруччо
Выходит, ты геральдики знаток?
Тогда внеси мой герб к себе в гербовник.
Катарина
А что на шлеме — петушиный гребень?
Петруччо
Пусть я петух — будь курочкой моей.
Катарина
Хорош петух! Боится кукарекать.
Петруччо
Ну полно, Кет! Ну, не смотри так кисло.
Катарина
Я кисну от кислятины всегда.
Петруччо
Здесь нет кислятины — так и не кисни.
Катарина
Нет, есть; нет, есть.
Петруччо
Где, покажи?
Катарина
Нет зеркала с собой.
Петруччо
Так это я?
Катарина
Хоть молод, а догадлив.
Петруччо
Да, молод — для тебя.
Катарина
Ты весь в морщинах.
Петруччо
Все от забот.
Катарина
А мне заботы нет!
Петруччо
Ну, Кет, послушай, так ты не уйдешь.
Катарина
Останусь — только рассержу. Пустите.
Петруччо
Сердись — не страшно. Мне с тобой приятно.
Мне говорили — ты строптива, зла,
Но вижу я — все эти слухи ложны.
Ты ласкова, приветлива на редкость,
Тиха, но сладостна, как цвет весенний;
Не хмуришься, не смотришь исподлобья
И губы не кусаешь, словно злючка;
Перечить в разговоре ты не любишь
И с кротостью встречаешь женихов
Любезной речью, мягким обхожденьем.
Кто говорил мне, будто Кет хромает?
Клеветники! Нет, Кет стройна, как прутик
Ореховый. Смугла же, как орешек,
Но много слаще ядрышка его.
Пройдись, а я взгляну. Ты не хромаешь?32
Катарина
Ступай, болван, командуй над прислугой!
Петруччо
Могла ли в роще выступать Диана
Так царственно, как в этом зале Кет?
Ты стань Дианой, а Диана — Кет;
Кет станет скромной, а Диана резвой.
Катарина
Да где таким речам вы научились?
Петруччо
Экспромты — от природного ума.
Катарина
Природа-мать умна, да сын безмозглый.
Петруччо
Я не умен?
Катарина
Пошли б вы лучше спать.
Петруччо
Я собираюсь спать в твоей постели.
Оставим болтовню. Я буду краток:
Отец тебя мне в жены отдает;
В приданом мы сошлись, а потому
Я на тебе женюсь добром иль силой.
Клянусь тем светом, что позволил мне
Узреть и полюбить твою красу, —
Ни за кого другого ты не выйдешь.
Рожден я, чтобы укротить тебя
И сделать кошку дикую — котенком,
Обычной милою домашней киской.
Вот твой отец. Отказывать не вздумай!
Я должен мужем быть твоим — и буду!
Возвращаются Баптиста, Гремио и Транио.
Баптиста
Ну как, синьор? Поладили вы с дочкой?
Во всем сошлись?
Петруччо
Могло ли быть иначе?
Нам невозможно не поладить с ней.
Баптиста
Но, дочка, что же ты невесела?
Катарина
И вы меня еще зовете дочкой!
Так вот отцовская забота ваша —
Меня за полоумного просватать,
Разбойника, нахала, грубияна,
Что наглостью рассчитывает взять!
Петруччо
Скажу вам, тесть: и вы, и все другие,
Болтавшие о ней, болтали зря.
Она сварлива так, для виду только,
На деле же голубки незлобивей;
Не вспыльчива совсем, ясна, как утро;
Терпением Гризельду33 превзойдет,
А чистотой Лукреции34 подобна.
Ну, словом, так сумели мы сойтись,
Что свадьба состоится в воскресенье.
Катарина
Увижу раньше, как тебя повесят!
Гремио
Ого, Петруччо! Раньше вас повесят!
Транио
Вот так сошлись! Ну, наше дело плохо!
Петруччо
Я выбрал для себя ее, синьоры,
А раз довольны мы — что вам за дело?
Условились мы с ней, что при других
Она по-прежнему сварливой будет.
Поверить невозможно, говорю вам,
Как влюблена в меня! О Кет моя!
Она повисла у меня на шее
И щедро поцелуй за поцелуем,
За клятвой клятву расточала мне,
Покуда страсть мою не разожгла.
Эх, суслики! Не знаете вы, видно,
Что может приручить наедине
Любой тихоня злейшую чертовку. —
Дай ручку, Кет. В Венецию я еду,
Куплю уборы свадебные там. —
Отец, готовьте пир, гостей зовите,
Пусть будет Кет моя прекрасней всех.
Баптиста
Что мне сказать? Соедините руки.
Петруччо, будьте счастливы! Я рад.
Гремио и Транио
Аминь. Свидетелями будем мы.
Петруччо
Отец, жена, синьоры, до свиданья.
Я уезжаю. Воскресенье близко,
Куплю наряды, украшенья, кольца.
Целуй же, Кет, меня без опасенья,
Сыграем свадьбу в это воскресенье!
Петруччо и Катарина уходят в разные стороны.
Гремио
Как быстро свадьбу сладили, однако!
Баптиста
Я роль купца играю, господа,
Что сбыл товар неведомо куда.
Транио
Товар ваш залежаться мог, синьор,
Теперь же прибыль даст иль в море сгинет.
Баптиста
Их счастье в браке — вот и прибыль мне.
Гремио
О, будьте в том уверены вполне.
Теперь поговорим о младшей дочке —
Настал желанный день. Я ваш сосед
И первым сватался к прелестной Бьянке.
Транио
Но Бьянку я люблю сильней, чем можно
Сказать словами иль представить в мыслях.
Гремио
Не можешь ты любить, как я, глупыш!
Транио
Застудишь ты любовь.
Гремио
А ты спалишь!
Прочь, сосунок. Старик — жене опора.
Транио
Но к молодым стремятся женщин взоры.
Баптиста
Синьоры, стойте, я решу ваш спор.
Приз — по заслугам! Тот из вас, кто больше
Во вдовью часть моей назначит дочке,
Тот и получит Бьянку от меня.
Вы, Гремио, что можете ей дать?
Гремио
Дом городской мой серебром заставлен,
И золотой посудой, и тазами
Для омовенья рук ее нежнейших.
Он весь увешан тирскими коврами;35
В ларцах слоновой кости груды денег,
А в кипарисных сундуках — наряды,
Тончайшее белье и балдахины,
Турецкие подушки с жемчугами,
Венецианское шитье златое,
И утварь медная, и все, что нужно
В хозяйстве. У меня стоят на ферме
До ста коров с удоем по ведру,
Откормленных быков побольше сотни
И всякой прочей живности в избытке.
Я сам уже в летах, признаться должен,
Умри я завтра — ей оставлю все,
Пусть только согласится стать моею.
Транио
Все дело в этом «только». Я, синьор,
Единственный наследник у отца,
И, если дочь вы отдадите мне,
Достанется ей несколько домов
В богатой Пизе, — и любой из них
Нисколько не уступит дому Гремио.
А сверх того она получит в год
Две тысячи дукатов от имений.
Вот что составит вдовью часть ее.
Ну как, поддел я вас, синьор мой Гремио?
Гремио
Две тысячи дохода ежегодно?
Мои именья все того не стоят.
Но я еще корабль могу добавить;
Он в гавани стоит сейчас, в Марселе.
Что, сударь, подавились кораблем?
Транио
Все знают, что у моего отца
Три корабля помимо двух галер
И дюжины гребных судов. Все — Бьянке!
Что ни предложите, могу удвоить.
Гремио
Все предложил! Нет больше ничего!
Не в силах дать я больше, чем имею.
Гожусь — меня со всем добром берите.
Транио
Ну, значит, девушка теперь моя.
(Баптисте.)
Вы обещали. Победил я Гремио.
Баптиста
Признаюсь, ваше предложенье лучше,
И если бы отец ваш поручился, —
Берите Бьянку. Если ж нет — простите!
Умри вы до него — что с Бьянкой будет?
Транио
Вот пустяки! Я молод, он старик.
Гремио
А разве молодые-то не мрут?
Баптиста
Прошу, синьоры, выслушать меня.
Вот как решил я: в это воскресенье
Дочь Катарину замуж выдаю,
(к Транио)
И в то же воскресенье Бьянка станет
Невестой вашей, коль отец согласен;
А нет — ее за Гремио я выдам.
Спасибо вам обоим. До свиданья.
Гремио
Сосед, прощайте.
Баптиста уходит.
Ну, ты мне не страшен.
Балбес! Отец твой не такой дурак,
Чтоб, все отдав, идти на склоне лет
К тебе в нахлебники. Нет, милый, дудки!
Со старым лисом плохи будут шутки.
(Уходит.)
Транио
Ну, старый хрыч, тебе я отомщу!
Есть у меня еще в запасе козырь;
Я знаю, как хозяину помочь.
Не может разве мнимый сын — Люченцио
Добыть и мнимого отца — Винченцио?
Вот чудо! Ведь обычно создают
Отцы детей. Но я любви служу
И, если нужно, сам отца рожу!
(Уходит.)
АКТ III
СЦЕНА 1
Падуя. Дом Баптисты.
Входят Люченцио, Гортензио и Бьянка.
Люченцио
Эй, музыкант, кончай! Ты обнаглел!
Забыл уже, какой тебе прием
Устроила синьора Катарина?
Гортензиo
Молчи, педант крикливый! Здесь сама
Гармонии царица пред тобою.
Так уступи мне первенство без спора.
Часок займусь я музыкой, а там
Часок и ты для чтения получишь.
Люченцио
Тупой осел! Ты так необразован,
Что назначенья музыки не знаешь.
Она должна лишь освежать наш ум,
Уставший от занятий и трудов.
Займусь я философией и чтеньем,
А ты потом сыграй для развлечья.
Гортензиo
Твоих насмешек я терпеть не стану.
Бьянка
Вы обижаете меня, синьоры,
Своими пререканьями о том,
Что следует решать лишь мне одной.
Не школьница я, розги не боюсь,
Себя связать не дам я расписаньем —
Когда хочу, тогда и занимаюсь.
Давайте кончим спор и сядем здесь.
(К Гортензио.)
Возьмите вашу лютню и настройте;
А мы тем временем займемся чтеньем.
Гортензиo
Когда настрою, бросите читать?
Люченцио
Как бы не так! Настраивайте лютню.
Бьянка
Где мы остановились в прошлый раз?
Люченцио
Вот здесь, синьора.
"Hic ibat Simois; hic est Sigeia tellus;
Hic steterat Priami regia celsa senis".36
Бьянка
Переведите мне.
Люченцио
Hic ibat — как я уже говорил; Simois — я Люченцио; hic est — сын Винченцио из Пизы; Sigeia tellus — переоделся для того, чтобы завоевать вашу любовь; hic stete— rat — а Люченцио, что сватается к вам; Priami — мой слуга Транио; regia — переодетый в мое платье; celsa senis — для того, чтобы получше провести старого Панталоне.
Гортензиo
Синьора, я уже настроил лютню.
Бьянка
Послушаем… Фи, как верхи фальшивят!
Люченцио
Поплюйте и настраивайте снова.
Бьянка
Смогу ли я перевести, посмотрим. Hic ibat Simois — я вас не знаю; hic est Sigeia tellus — я вам не верю; hic steterat Priami — будьте осторожны, чтобы он нас не услышал; regia — не будьте самонадеянны; celsa senis — не отчаивайтесь.
Гортензиo
Ну вот, настроил я.
Люченцио
Низы фальшивят.
Гортензиo
Низы верны; фальшивит низкий плут.
(В сторону.)
Учителишка дерзок и развязен;
Клянусь, за ней приволокнуться хочет,
Pedascule! Я выслежу тебя!
Бьянка
Когда-нибудь, быть может, и поверю.
Сейчас боюсь.
Люченцио
Не бойтесь, Эакид37
По деду был Аяксом наречен.
Бьянка
Учителю обязана я верить,
А то бы волю я дала сомненьям.
Оставим это, Личио, прошу вас. —
Любезные наставники, простите,
Что с вами я обоими шутила.
Гортензиo
(к Люченцио)Оставьте нас. Пойдите прогуляйтесь.
В три голоса я петь не собираюсь.
Люченцио
Вот строгости! Нет, я уж подожду.
(В сторону.)
Я послежу. Бьюсь об заклад, что наш
Любезный музыкант в нее влюбился.
Гортензиo
Синьора, прежде чем коснуться струн
И до того, как вам поставить пальцы,
Азы искусства с вами мы пройдем.
Я объясню вам построенье гаммы
Понятнее, успешнее и лучше,
Чем всякие другие музыканты.
Вот гамма — я ее переписал.
Бьянка
Но гамму я и так отлично знаю.
Гортензиo
Все ж ознакомьтесь с гаммою Гортензио.
Бьянка
(читает)"Я гамма, всех аккордов основанье.
A, re — Гортензио пленен тобой,
В, mi — не отвергай его признанья!
С, fa — позволь тебя назвать женой.
Do, sol, re — ключ; две ноты в нем найдешь.
Е, la, mi — сжалься, иль меня убьешь".
И это гамма ваша? Нет, милей
Мне гамма старая, и я не стану
Ее менять на ваши измышленья.
Входит слуга.
Слуга
Синьора, ваш отец велит оставить
Занятья ваши и помочь сестрице:
Ведь завтра под венец она идет.
Бьянка
Наставники любезные, прощайте!
Бьянка и слуга уходят.
Люченцио
Тогда и мне нет смысла оставаться.
(Уходит.)
Гортензиo
А мне есть смысл за ним понаблюдать:
Он что-то на влюбленного походит.
Но если, Бьянка, помыслы твои
Столь низки, что любому прощелыге
Ты строишь глазки, — так ступай к нему.
Но, убедившись в низости такой,
Гортензио расплатится с тобой.
(Уходит.)
СЦЕНА 2
Падуя. Перед домом Баптисты.
Входят Баптиста, Гремио, Транио, Катарина, Бьянка, Люченцио и слуги.
Синьор Люченцио, сегодня день
Венчанья Катарины и Петруччо,
А зятя и в помине даже нет.
Посмешищем в глазах людей мы станем!
Жених пропал, а в церкви ждет священник,
И все давно готово для венчанья.
Что скажете вы о позоре нашем?
Позор лишь мне. Заставили насильно
И против воли сердца дать согласье
Заносчивому, грубому нахалу,
Шуту, который свататься спешил,
Да только не торопится жениться.
Я говорила вам, что он дурак
И прячет злость за наглостью своею.
А чтоб ему прослыть весельчаком,
Готов посватать тысячу невест,
Назначить свадьбу, пригласить друзей,
Не помышляя вовсе о женитьбе.
В лицо теперь мне пальцем будут тыкать:
Она, мол, стала бы женой Петруччо,
Когда б на ней изволил он жениться.
Баптиста, Катарина, успокойтесь!
Петруччо вас обманывать не станет.
Его случайность, видно, задержала.
Он хоть и груб немного, но разумен;
Хоть весельчак, да честный человек.
Ах, лучше б я его совсем не знала!
Уходит плача; за нею Бьянка и другие.
Ступай, дитя! Не упрекну за слезы.
Святая не снесет такой обиды,
Не то что ты, с твоим строптивым нравом.
Входит Бьонделло.
Хозяин! Хозяин! Новости, старые новости, такие новости, каких вы никогда не слыхали!
Что это за старые новости? Как это может быть?
А разве не новость — прибытие Петруччо?
Он прибыл?
Нет, синьор.
Так в чем же дело?
Он прибывает.
А когда он будет здесь?
Тогда, когда будет стоять на моем месте и глядеть на вас.
Но расскажи нам твои старые новости!
Ну как же! Петруччо едет в новой шляпе и старой куртке, в старых, трижды лицованных штанах; сапоги его служили свечными ящиками — один застегнут пряжкой, другой подвязан шнурком; старый ржавый меч из городского арсенала с изломанной рукояткой, отбитым острием и без ножен. На лошади — изъеденное молью седло, и стремена друг с другом в родстве не состояли. Вдобавок еще лошадь больна сапом, холка сбита, зубы шатаются, селезенка екает, кожа в болячках, суставы распухли; страдает желтухой и головокружением; ее грызут глисты, спина с изъяном, лопатки торчат, на передние ноги припадает, удила сломаны, а недоуздок из бараньей кожи, да его, видно, так часто натягивали, чтобы лошадь не свалилась, что он разорвался и теперь в нескольких местах связан узлами. Подпруга сшита из шести кусков, а подхвостник бархатный, с дамского седла; на нем именные буквы, красиво выложенные гвоздиками, и связан он бечевкой.
А кто едет с ним?
Ах, синьор, его слуга, разукрашенный не хуже лошади. На одной ноге у него бумажный чулок, на другой шерстяная гетра, и подвязаны они синим и красным шнурками. Старая шляпа, а вместо пера воткнуто сорок пестрых лент. Чудовище, истинное чудовище по наряду, и не похож ни на христианского лакея, ни на человеческого слугу.
Не зря Петруччо так смешно наряжен,
Обычно он как принято одет.
Я рад, что он явился, в каком бы он виде ни прибыл.
Нет, синьор, он не прибыл.
Разве ты не сказал, что он прибыл?
Кто? Петруччо прибыл?
Ну да; Петруччо прибыл.
Нет, синьор; я сказал, что его лошадь прибыла, а он сидит на спине у нее.
Да ведь это одно и то же.
Где видано такое?
Тут дело не простое;38
Ведь конь и господин,
Хоть больше, чем один,
А все-таки не двое.
Входят Петруччо и Грумио.
Куда все подевались? Эй, кто дома?
Вы в добром здравии?
Куда там в добром!..
Но не хромаете?
Сказать по правде,
Одеты вы не так, как подобает.
И в лучшем платье я спешил бы так же. —
Где Кет? Где нежная моя невеста?
Как тут мой тесть? Друзья, что ж вы надулись?
Что на меня вы пялите глаза?
Я статуя диковинная, что ли,
Комета иль невиданное чудо?
Синьор, но ведь сегодня ваша свадьба.
Грустили мы, что вас так долго нет;
Теперь грустим сильней, таким вас видя.
Ведь ваш наряд — позор для жениха,
Долой его, он осквернит наш праздник.
Какие неотложные дела
С невестой разлучили вас, скажите?
И что это за необычный вид?
Рассказ не из коротких — скучно слушать;
Достаточно, что слово я сдержал,
Хоть и пришлось явиться с опозданьем.
Я на досуге оправдаюсь так,
Что, верьте, вы останетесь довольны.
Но где же Кет? Мы долго не видались,
Проходит утро — время в церкви быть.
Нельзя идти к невесте в этих тряпках,
Зайдем ко мне, наденьте мой костюм.
Нет, не надену; я явлюсь к ней в этом.
Но ведь венчаться так вы не пойдете?
Нет, только так, а не иначе! Хватит!
Она со мной венчается, не с платьем.
Когда бы мог я собственную душу,
Которую она мне поистреплет,
Сменить так просто, как лохмотья эти,
Ей лучше было бы, а мне подавно.
Но что же я, дурак, стою, болтаю,
Когда мне следует спешить к невесте,
С ней поздороваться и закрепить
Свои права над нею поцелуем?
Петруччо и Грумио уходят.
Он с умыслом так нарядился странно.
Попробуем-ка убедить его
Венчаться в более приличном виде.
Пойду за ним, взгляну, что будет дальше.
Баптиста, Гремио и слуги уходят.
К любви синьоры вам добавить нужно
Еще согласье вашего отца.
Для этого, как я уж говорил,
Нам нужен подходящий человек.
Не важно, кто он, — мы его научим
И назовем Винченцио из Пизы.
Пускай он здесь поручится за вас
На суммы покрупней, чем я сулил;
Тогда плоды своих надежд пожнете,
И дочку вам отдаст синьор Баптиста.
Когда бы жалкий этот музыкантик
Так не следил за каждым шагом Бьянки,
Я мог бы тайно обвенчаться с нею,
А там — пусть будет против целый свет —
Я за свое сумею постоять.
Мы это подготовим постепенно
И дело в нашу пользу обернем.
Мы околпачим старикашку Гремио
Ехидного папашу Минола
И влюбчивого музыканта Личио,
Раз это нужно вам, хозяин мой.
Возвращается Гремио.
Вы возвращаетесь из церкви, Гремио?
Я прежде так из школы убегал.
Муж молодой с женою тоже вышли?
Мужик он неотесанный — не муж;
Он грубиян и ей себя покажет.
Как! Он грубей ее? Нет, невозможно!
Он дьявол, дьявол, настоящий черт.
Но и она чертовка, просто ведьма.
Она дитя, ягненок рядом с ним.
Послушайте! Когда спросил священник,
Готов ли взять он в жены Катарину,
Он громко завопил: «Да, черт возьми!» —
И начал так отчаянно божиться,
Что ужаснулись все, а сам священник
От перепугу требник уронил;
Когда ж нагнулся, чтоб поднять его,
Жених ему такого дал пинка,
Что поп свалился наземь вместе с книгой.
"Ну, а теперь — загрохотал жених, —
Кому охота, поднимайте их!"
Ну, а невеста что же говорила?
Она тряслась, а он ругался, топал,
Как будто поп его надуть хотел;
Когда же кончился обряд венчанья,
Потребовал вина39 и тост заздравный
Так гаркнул, точно он на корабле
С матросами пирует после бури.
Мускат весь выдул и плеснул опивки
В лицо пономарю из-за того лишь,
Что тот своею жидкой бороденкой
К нему тянулся, будто ждал подачки.
Потом невесту обхватил за шею
И так ее он звонко чмокнул в губы,
Что эхо в сводах церкви отдалось.
Я со стыда сбежал, увидев это,
А вслед за мной и остальные тоже.
Столь дикой свадьбы свет еще не знал!
Но слышите?
Музыка.
Уж музыка играет.
Возвращаются Петруччо, Катарина, Бьянка, Баптиста, Гортензио, Грумио и гости.
Благодарю за хлопоты, друзья.
Вы собирались сесть за стол со мною
И приготовили роскошный пир;
Но у меня по горло спешных дел,
И потому я должен вас покинуть.
Как! Вы хотите ехать на ночь глядя?
Уеду я до наступленья ночи.
Не изумляйтесь. Если бы вы знали
Мои дела — совет бы дали ехать.
Спасибо всей компании любезной.
Вы видели, как отдал я себя
Нежнейшей, добродетельной супруге.
А вы останьтесь, попируйте с тестем.
Прошу вас выпить за мое здоровье.
Я ж должен ехать. Ну, прощайте все.
Мы просим вас остаться пообедать.
Входят Баптиста, Гремио, Транио, Катарина, Бьянка, Люченцио и слуги.
Баптиста
(к Транио)Синьор Люченцио, сегодня день
Венчанья Катарины и Петруччо,
А зятя и в помине даже нет.
Посмешищем в глазах людей мы станем!
Жених пропал, а в церкви ждет священник,
И все давно готово для венчанья.
Что скажете вы о позоре нашем?
Катарина
Позор лишь мне. Заставили насильно
И против воли сердца дать согласье
Заносчивому, грубому нахалу,
Шуту, который свататься спешил,
Да только не торопится жениться.
Я говорила вам, что он дурак
И прячет злость за наглостью своею.
А чтоб ему прослыть весельчаком,
Готов посватать тысячу невест,
Назначить свадьбу, пригласить друзей,
Не помышляя вовсе о женитьбе.
В лицо теперь мне пальцем будут тыкать:
Она, мол, стала бы женой Петруччо,
Когда б на ней изволил он жениться.
Транио
Баптиста, Катарина, успокойтесь!
Петруччо вас обманывать не станет.
Его случайность, видно, задержала.
Он хоть и груб немного, но разумен;
Хоть весельчак, да честный человек.
Катарина
Ах, лучше б я его совсем не знала!
Уходит плача; за нею Бьянка и другие.
Баптиста
Ступай, дитя! Не упрекну за слезы.
Святая не снесет такой обиды,
Не то что ты, с твоим строптивым нравом.
Входит Бьонделло.
Бьонделло
Хозяин! Хозяин! Новости, старые новости, такие новости, каких вы никогда не слыхали!
Баптиста
Что это за старые новости? Как это может быть?
Бьонделло
А разве не новость — прибытие Петруччо?
Баптиста
Он прибыл?
Бьонделло
Нет, синьор.
Баптиста
Так в чем же дело?
Бьонделло
Он прибывает.
Баптиста
А когда он будет здесь?
Бьонделло
Тогда, когда будет стоять на моем месте и глядеть на вас.
Транио
Но расскажи нам твои старые новости!
Бьонделло
Ну как же! Петруччо едет в новой шляпе и старой куртке, в старых, трижды лицованных штанах; сапоги его служили свечными ящиками — один застегнут пряжкой, другой подвязан шнурком; старый ржавый меч из городского арсенала с изломанной рукояткой, отбитым острием и без ножен. На лошади — изъеденное молью седло, и стремена друг с другом в родстве не состояли. Вдобавок еще лошадь больна сапом, холка сбита, зубы шатаются, селезенка екает, кожа в болячках, суставы распухли; страдает желтухой и головокружением; ее грызут глисты, спина с изъяном, лопатки торчат, на передние ноги припадает, удила сломаны, а недоуздок из бараньей кожи, да его, видно, так часто натягивали, чтобы лошадь не свалилась, что он разорвался и теперь в нескольких местах связан узлами. Подпруга сшита из шести кусков, а подхвостник бархатный, с дамского седла; на нем именные буквы, красиво выложенные гвоздиками, и связан он бечевкой.
Баптиста
А кто едет с ним?
Бьонделло
Ах, синьор, его слуга, разукрашенный не хуже лошади. На одной ноге у него бумажный чулок, на другой шерстяная гетра, и подвязаны они синим и красным шнурками. Старая шляпа, а вместо пера воткнуто сорок пестрых лент. Чудовище, истинное чудовище по наряду, и не похож ни на христианского лакея, ни на человеческого слугу.
Транио
Не зря Петруччо так смешно наряжен,
Обычно он как принято одет.
Баптиста
Я рад, что он явился, в каком бы он виде ни прибыл.
Бьонделло
Нет, синьор, он не прибыл.
Баптиста
Разве ты не сказал, что он прибыл?
Бьонделло
Кто? Петруччо прибыл?
Баптиста
Ну да; Петруччо прибыл.
Бьонделло
Нет, синьор; я сказал, что его лошадь прибыла, а он сидит на спине у нее.
Баптиста
Да ведь это одно и то же.
Бьонделло
Где видано такое?
Тут дело не простое;38
Ведь конь и господин,
Хоть больше, чем один,
А все-таки не двое.
Входят Петруччо и Грумио.
Петруччо
Куда все подевались? Эй, кто дома?
Баптиста
Вы в добром здравии?
Петруччо
Куда там в добром!..
Баптиста
Но не хромаете?
Транио
Сказать по правде,
Одеты вы не так, как подобает.
Петруччо
И в лучшем платье я спешил бы так же. —
Где Кет? Где нежная моя невеста?
Как тут мой тесть? Друзья, что ж вы надулись?
Что на меня вы пялите глаза?
Я статуя диковинная, что ли,
Комета иль невиданное чудо?
Баптиста
Синьор, но ведь сегодня ваша свадьба.
Грустили мы, что вас так долго нет;
Теперь грустим сильней, таким вас видя.
Ведь ваш наряд — позор для жениха,
Долой его, он осквернит наш праздник.
Транио
Какие неотложные дела
С невестой разлучили вас, скажите?
И что это за необычный вид?
Петруччо
Рассказ не из коротких — скучно слушать;
Достаточно, что слово я сдержал,
Хоть и пришлось явиться с опозданьем.
Я на досуге оправдаюсь так,
Что, верьте, вы останетесь довольны.
Но где же Кет? Мы долго не видались,
Проходит утро — время в церкви быть.
Транио
Нельзя идти к невесте в этих тряпках,
Зайдем ко мне, наденьте мой костюм.
Петруччо
Нет, не надену; я явлюсь к ней в этом.
Баптиста
Но ведь венчаться так вы не пойдете?
Петруччо
Нет, только так, а не иначе! Хватит!
Она со мной венчается, не с платьем.
Когда бы мог я собственную душу,
Которую она мне поистреплет,
Сменить так просто, как лохмотья эти,
Ей лучше было бы, а мне подавно.
Но что же я, дурак, стою, болтаю,
Когда мне следует спешить к невесте,
С ней поздороваться и закрепить
Свои права над нею поцелуем?
Петруччо и Грумио уходят.
Транио
Он с умыслом так нарядился странно.
Попробуем-ка убедить его
Венчаться в более приличном виде.
Баптиста
Пойду за ним, взгляну, что будет дальше.
Баптиста, Гремио и слуги уходят.
Транио
(к Люченцио)К любви синьоры вам добавить нужно
Еще согласье вашего отца.
Для этого, как я уж говорил,
Нам нужен подходящий человек.
Не важно, кто он, — мы его научим
И назовем Винченцио из Пизы.
Пускай он здесь поручится за вас
На суммы покрупней, чем я сулил;
Тогда плоды своих надежд пожнете,
И дочку вам отдаст синьор Баптиста.
Люченцио
Когда бы жалкий этот музыкантик
Так не следил за каждым шагом Бьянки,
Я мог бы тайно обвенчаться с нею,
А там — пусть будет против целый свет —
Я за свое сумею постоять.
Транио
Мы это подготовим постепенно
И дело в нашу пользу обернем.
Мы околпачим старикашку Гремио
Ехидного папашу Минола
И влюбчивого музыканта Личио,
Раз это нужно вам, хозяин мой.
Возвращается Гремио.
Вы возвращаетесь из церкви, Гремио?
Гремио
Я прежде так из школы убегал.
Транио
Муж молодой с женою тоже вышли?
Гремио
Мужик он неотесанный — не муж;
Он грубиян и ей себя покажет.
Транио
Как! Он грубей ее? Нет, невозможно!
Гремио
Он дьявол, дьявол, настоящий черт.
Транио
Но и она чертовка, просто ведьма.
Гремио
Она дитя, ягненок рядом с ним.
Послушайте! Когда спросил священник,
Готов ли взять он в жены Катарину,
Он громко завопил: «Да, черт возьми!» —
И начал так отчаянно божиться,
Что ужаснулись все, а сам священник
От перепугу требник уронил;
Когда ж нагнулся, чтоб поднять его,
Жених ему такого дал пинка,
Что поп свалился наземь вместе с книгой.
"Ну, а теперь — загрохотал жених, —
Кому охота, поднимайте их!"
Транио
Ну, а невеста что же говорила?
Гремио
Она тряслась, а он ругался, топал,
Как будто поп его надуть хотел;
Когда же кончился обряд венчанья,
Потребовал вина39 и тост заздравный
Так гаркнул, точно он на корабле
С матросами пирует после бури.
Мускат весь выдул и плеснул опивки
В лицо пономарю из-за того лишь,
Что тот своею жидкой бороденкой
К нему тянулся, будто ждал подачки.
Потом невесту обхватил за шею
И так ее он звонко чмокнул в губы,
Что эхо в сводах церкви отдалось.
Я со стыда сбежал, увидев это,
А вслед за мной и остальные тоже.
Столь дикой свадьбы свет еще не знал!
Но слышите?
Музыка.
Уж музыка играет.
Возвращаются Петруччо, Катарина, Бьянка, Баптиста, Гортензио, Грумио и гости.
Петруччо
Благодарю за хлопоты, друзья.
Вы собирались сесть за стол со мною
И приготовили роскошный пир;
Но у меня по горло спешных дел,
И потому я должен вас покинуть.
Баптиста
Как! Вы хотите ехать на ночь глядя?
Петруччо
Уеду я до наступленья ночи.
Не изумляйтесь. Если бы вы знали
Мои дела — совет бы дали ехать.
Спасибо всей компании любезной.
Вы видели, как отдал я себя
Нежнейшей, добродетельной супруге.
А вы останьтесь, попируйте с тестем.
Прошу вас выпить за мое здоровье.
Я ж должен ехать. Ну, прощайте все.
Транио
Мы просим вас остаться пообедать.