Шкатула Лариса. Замуж - не напасть

   - Нет. Хотите есть?
   - Еще бы! - тараторит Надя, не в силах унять возбуждение. - мы голодные, как волки, но не беспокойся, у нас все с собой! Ты у нас теперь женщина холостая, вряд ли себе готовишь!
   - На этот раз вы ошиблись: своих гостей я угощая окрошкой.
   - Почему же только окрошкой? - выходит из кухни Виталий. - В течении пяти - десяти минут мы сможем приготовить дополнительно несколько блюд. Все это сравнительно недорого продается в магазине Виталия Еланского!
   - Я вас где-то видел? - наконец прорезается голос и у Вовика; на рекламную речь владельца магазина он не обратил никакого внимания - видно, его ещё не отпускают собственные впечатления. - Вспомнил! Я видел вас в ресторане. Нуда, ведь это вы украли у нас Евгению?! Ох, и шустрые эти штатские!
   - Всем, вновь прибывшим, привести себя в порядок: посетить туалет, ванную. Руки проверю! - командует Евгения, поскольку они ещё толпятся в коридоре.
   - Вот это по-нашему! - веселеет Володя.
   Они с Надей уходят в ванную надрывно веселые, а возвращаются - Надя угрюмая, а Володя - покатывается со смеху. Оказывается, она думала, что он хочет её поцеловать и доверчиво потянулась к нему. Шутник Вова сунул её головой под кран с холодной водой и до сих пор не может понять, почему она не смеется?
   Каждый шутит по-своему, думает Евгения.
   Теперь они вечером сидят вокруг журнального столика в большой комнате.
   Виталий неожиданно проявляет себя человеком расторопным и умелым. Он только спрашивает:
   - Женя, разрешите мне много похозяйничать?
   - Пожалуйста, - благодарно соглашается она, и вдвоем, в четыре руки они сооружают стол.
   Консервы, о которых Евгения прежде не слышала, оказываются, существенно облегчают жизнь закордонных хозяек. То, на что она затратила бы не менее двух часов, оказывается и приготавливается за три-пять минут.
   - Если бы я не знал, что Женя неделю назад развелась с мужем, комментирует Володя, - я бы подумал, что она с Виталиком живет вместе много лет - так ладно у вас все получается!
   Евгения перехватывает удивленный взгляд Нади - и когда только успела отмалчивается: пусть думает, что хочет. Не сама ли она скрыла такое важное событие от подруги. Можно подумать, что у той дурной глаз или чересчур болтливый язык. Кажется, поговорку - друг познается в беде, Надя понимает так, что счастьем с ним делиться вовсе не обязательно. А если и поделишься, то не сразу и мелкими порциями... В общем, на Надю она обижена. Слишком резок переход, когда от атмосферы полного доверия и необходимости постоянного общения, вдруг отодвигается куда-то на второй план.
   Пока она так про себя обижается, Виталий успевает завладеть вниманием её друзей. Надя с Володей наперебой ему о себе рассказывают, а он слушает с вниманием, будто ему их рассказ очень важен, интересен...
   Она ловит себя на том, что подобно компьютеру начинает в графе "достоинства" отмечать выявленные в характере Виталия положительные черты: хозяйственность, коммуникабельность, умение слушать...
   Глава восьмая
   Последняя неделя работы Евгении в проектном институте проходит суетно. Она не столько работает, сколько отвечает на вопросы коллег, вроде: как она решилась; а не обанкротится ли фирма; что будет входить в её обязанности; сколько она будет получать?? Она и сама ещё толком ничего не знает, но этому никто и не удивляется. Главное, вот она, такая же как все, согласилась уйти в частную фирму и не боится, что та вылетит в трубу, и Лопухина останется без работы.
   Причем, когда она принимается одновременно чертить и разговаривать, собеседник или собеседница обязательно говорит:
   - Да брось ты этот чертеж! Таня /Андрей/ за тебя закончат. Кому нужна эта показная спешка? Начальство жаба душит, что ты будешь получать больше их, вот и хотят отравить последние дни работой! Ты разузнай, не нужны ли им ещё умные, знающие архитекторы?
   И Евгения вынуждена не то, чтобы обещать работу, а соглашаться узнать, сообщить, посодействовать.
   К концу недели коллектив созревает настолько, что провожают её на новое место работы, как почетного пенсионера на заслуженный отдых, со всеми положенными юбиляру славословиями и с соответствующим столом. Тут ей помогает Виталий, после настоящей битвы самолюбий согласившийся, чтобы Евгения оплатила все сама, хотя бы по оптовой цене.
   Вообще, её новый ухажер поклонник? жених? - проявляет удивительные терпение и заботу. Он регулярно возит её с работы домой, ничего не требует, не дает волю рукам - ждет, пока она созреет сама.
   В пятниц, несмотря на её возражения, он все же дожидается окончания её прощания с родным коллективом, безропотно отвозит домой и Надю - теперь она всегда торопится; Вовик живет в их с матерью квартире и не любит, когда она задерживается. Одним из условий его развода с женой было именно это: квартира со всем имуществом должна остаться ей с дочерью.
   - Однако, Надежда не очень похожа на счастливую новобрачную, замечает Виталий, когда они остаются в машине одни.
   Евгения выдыхает: что поделаешь, пример подруги как раз из разряда тех, когда предвкушение счастья ещё не означает, что при достижении цели ты его обретаешь. И погоны летчика, подполковника, так заманчиво блестящие издалека, вблизи оказываются обычными аксессуарами обычного мужика.
   - Ты не обидишься, если сегодня я не приглашу тебя к себе? - осторожно спрашивает она. То ли усталость, то ли алкоголь, то ли то и другое превратили меня в нечто аморфное...
   - Конечно-конечно, - сразу откликается он, - Но, может, завтра вечером мы куда-нибудь сходим?
   - Давай в театр, - предлагает Евгения. - Я сто лет не была в оперетте.
   Она оживляется, забыв как только что умирала от усталости - видимо сообщение о её аморфности сильно преувеличено!
   Подтверждение этому предположению она получает, едва переступив порог квартиры. Могучее средство общения - телефон - сразу взбадривает её своим настроением треньканьем.
   Сама не зная, почему, она медлит брать трубку и недаром! Из неё вырывается насмешливый голос Толяна.
   - Жека, привет! Счастлив сообщить: я - дома, в родном городе, у твоего подъезда... А что за мужик на вольве тебя подвозил? Новый ухажер? Лопухина, ты - страшная женщина! Я же замучаюсь отбиваться от твоих поклонников!
   - Аристов, только попробуй его тронуть!
   - Ого, неужели это так серьезно? Крутой мужик? Перспективный брак?
   - Не твое дело!
   - Не мое, - странно легко соглашается он. - Так я поднимаюсь?
   - Нет! - выкрикивает она. Я устала! Я тебе не открою!
   - Ты что, боишься меня? Во-первых, я должен отдать тебе книгу. Во-вторых; ты кое-что мне должна. А в третьих, как тебе нравиться во-вторых?
   - Давай поговорим как-нибудь в другой раз!
   - Почему - в другой? Я проехал полгорода , чтобы добраться до твоего дома. Ты в курсе, как подорожал бензин? И потом - я прождал тебя чуть ли не два часа! При этом, ни в чем тебя не упрекаю. Я поднимаюсь.
   Он вешает трубку. Евгению охватывает злость: а почему она так задрожала? Кто такой Аристов? По дороге домой она мечтала, что придет, примет душ - неужели кто-нибудь помешает ей это сделать?
   Она оставляет дверь приоткрытой, а то и правда, приедет и станет в дверь колотить - не хватало еще, чтобы соседи услышали! Небось, Аристов подумает, что она пошла мыться специально к его приходу. Ну и черт с ним! Пусть думает.
   Она стоит под душем и слышит, как он, царапнув дверь, сообщает:
   - Не возражаешь, если я телевизор включу? Сейчас "Новости спорта" показывают. Я хочу посмотреть как наши с аргентинцами сыграли.
   - Чувствуй себя как дома, - ехидно говорит она.
   Халат Евгения не надевает, чтобы, как говориться, не создавать прецедента. Выходит к нему в джинсах и закрытой футболке.
   Аристов в своих неизменных кожаных перчатках - неужели рукам не жарко, лето на дворе! - подавшись вперед, сидя смотрит телевизор.
   - Есть будешь? - буднично спрашивает она.
   - Куснул бы кого-нибудь!
   - У меня есть плов. Могу предложить устрицы. Консервированные.
   Он отрывается от телевизора и смотрит на неё долгим взглядом.
   - Небось, и маслины есть?
   - Есть, - говорит она спокойно.
   - И крабы?
   - И крабы.
   Он рывком поднимается из кресла и выключает телевизор. Смотрит невидяще на погасший экран и спрашивает, не оборачиваясь:
   - Я тебе неприятен?
   - Ты - чужой.
   - Чужой по духу?
   - По паспорту!
   - А этот... Алексей был не чужой?
   - Алексей мог быть чужим. Он пришел и ушел, а с тобой я этого не хочу!
   - Чего же ты хочешь?
   - Все. Или ничего, - выпаливает она и испуганно замолкает, не успев прикусить язык.
   Он стремительно оборачивается и подходить к ней близко. И целует её долго. Нежно. И тихо говорит:
   - Спасибо.
   Потом отодвигает её от себя и идет к выходу, по пути сунув ноги в какие-то босоножки без пяток.
   - Ну вот, больше ты мне ничего не должна!
   - Он выходит, осторожно прикрыв за собой дверь, и как Евгения не прислушивалась, шума лифта она не слышит. Аристов спускается по лестнице. Она ещё какое-то время бродит без цели по комнате, но тут ей на глаза попадается записка, переданная с фруктами супругами Ткаченко: "Лопухина, ты не забыла? Мы все ещё твои друзья!"
   Она некоторое время стоит столбняком, потом что-то перехватывает ей горло, и Евгения начинает рыдать. Она плачет долго, надрывно, горько и все повторяет кому-то: "За что? За что?" Незаметно засыпает и спит на диване, одетая, до самого утра.
   Утром сама она говорит: "Хватит, поплакала, и будет!" поймав себя на моно - диалоге с внутренним голосом, думает :" Надо завести попугая и с ним разговаривать. Или сдать эту квартиру внаем и переехать к маме. Никита будет рядом."
   Так ничего и не решив, она принимается за уборку, но тут приходит Маша.
   А приходит она в черных очках, закрывающих пол-лица. Моет в ванной руки и садится за кухонный стол, наблюдая, как Евгения возится ею крайне редко, но поскольку Маша предпочитает натуральный кофе растворимому, она перевязывает перетершийся провод вилки изолентой; сыплет в кофемолку поджаренные зерна и смотрит сквозь прозрачную крышку, как та перетирает их в пыль. Все, как в лучших домах Лондона и Ново-Титаровки!
   - У тебя глаза болят? - спрашивает подругу Евгения.
   - Не глаза, а глаз, - прыскает Маша и медленно будто стриптизерша лифчик снимает свои очки - колеса:
   Да, прятать есть чего! Под левым глазом у неё такой огромный синяк, что глаз опух и не открывается, зато другой, правый, непривычно воинственно блестит.
   - Красиво?
   - Смотря, на чей вкус! - медленно говорит Евгения, вдруг со стыдом вспоминая свою нелепую идею насчет того, что неплохо бы Маше изменить мужу.
   - Если тебя не шокирует мой вид, я, пожалуй, сниму очки, - между тем говорит Маша. - В комнате сидеть в очках - мове тон!
   - Не шокирует, - говорит Евгения. - кто это тебя?
   - Любимый муж Сереженька! Кому бы ещё пришло такое в голову? Я так хохотала!
   - Хохотала?!
   - Ну да! Сережа себя всегда считал суперменом. Мол, он ни при каких обстоятельствах не теряет самообладания. А женщин бьют только слабаки. Сильные их себе подчиняют. И вдруг .. Посмотри, какая шишка, - вдруг озабочивается она, - это я башкой о шкаф стукнулась!
   Евгения покорно трогает шишку и кивает, не сводя с Маши удивленных глаз. Она не только не расстроена, а даже будто гордится следами побоев.
   - Ты наверное, хочешь знать, за что? - насмешничает Маша. - Ему почему-то не понравилось сравнение с таким благородным животным, как олень. Радовался бы, что не с козлом!
   Она улыбается.
   - Так сильно ударил из-за оленя? - "врубается" Евгения.
   - Правда, не из-за всего оленя, а только верхней части.
   - Имеешь в виду рога?
   - Конечно, что же я ещё могу иметь в виду!
   - Ты сказала, что Сергей - олень...
   - Нет, я сказала, что у него рога как у оленя!
   - Но в прошлый раз ты сожалела, что не видишь никого достойного.
   - Ой, Женечка, человек предполагает, а Бог располагает! Вчера не было - сегодня есть. Представляешь, выхожу я из офиса, а Витя как раз поднимается мне навстречу. Собственно, я тогда ещё не знала, как его зовут. Вдруг я цепляюсь каблуком за эту дурацкую металлическую решетку для чистки обуви и начинаю падать, Человек я, как ты можешь догадаться совершенно неспортивный, группироваться, как другие не умею, и при падении разбиваюсь вдребезги!. Так бы я и расшиблась, если бы не он!
   - Да кто он-то?
   - Я же тебе говорю: Виктор. Ты его не знаешь. В общем, он меня подхватил, и мы познакомились.
   - Давно это было?
   - В минувший понедельник. Для кого-то понедельник - день тяжелый, а мне, я заметила, именно в понедельник везет.
   "Не может быть такого совпадения!" - думает Евгения. - У неё тоже Виктор?
   - С недавних пор меня прямо стали преследовать совпадения, - слышит она голос Маши. - Виктор, оказывается живет с в соседнем с тобой доме.
   - Он - симпатичный? - спрашивает Евгения, чтобы хоть как-то поддержать разговор: этого не может быть!
   - Он - умный, - Маша улыбается, и добрый. Мы знакомы всего пять дней, а кажется, я знаю его всю жизнь!
   - Как же Сергей узнал обо всем?
   - Я ему сказала, - безмятежно признается Маша. - если жена не ночует дома, что можно придумать?
   - Не ночует! - ужасается Евгения. - ты же говорила, что панически его боишься.
   - Боялась... Все прошло, как с белых яблонь дым. Собственный муж меня не узнает. Казалось, я должна была чувствовать себя виноватой, а я выгляжу победительницей. Даже мой синяк, как полученная в бою рана... пусть теперь он боится! Вчера ко мне подъехал, а я тебя не хочу. Ты в сексе не разбираешься, думаешь только о себе, а мне так и заболеть недолго!
   - Машка!
   - Не беспокойся, Женечка, ничего ему не сделается. Сказки все это, будто мы, женщины, мужиков калечим своими неуместными замечаниями. Мол, они - такие уязвимые! А мы? Стоило мне встретить нормального мужика, посмотри, что со мной стало! Я хочу, внутри все поет, радостью не с кем поделиться. Потому к тебе чуть свет примчалась... Да, кстати, будь осторожна: Сергей на тебя злость затаил. Считает, что твой дурной пример на меня подействовал.
   Мысли у неё скачут - непривычное состояние для рассудительной, спокойной Маши, она никак не может к этому привыкнуть.
   - Женечка! Впервые в жизни я... как бы это сказать... НЕ нравиться мне это идиотское слово - оргазм. Такое насквозь медицинское, будто речь не о людях идет, а о подопытных морских свинках... По-моему, я даже сознание потеряла. Витька испугался, трясет меня: "маша! Маша!" А я где-то летаю. Теперь я знаю, почему некоторые женщины ходят хмурые и злые. Потому, что не кончают!
   - Мария, что за откровения!
   - Точно! Будут меня убивать, я сейчас и умру с улыбкой. Потому, что я - женщина. И могу доставлять удовольствие мужчине! - она лукаво улыбается. - Возможно, и не одному! А то этот мент поганый чуть было меня не угробил. Как женщину. Если бы не Витюша! Жека, я ему готова ноги целовать!
   - Маш, пожалуй, экзальтация нам не к чем. В крайности - то зачем бросаться?
   - Конечно, я шучу. Но ты не можешь себе представить, что чувствует такая, как я, уже погибающая и вдруг воскресшая для новой жизни!
   - Почему не могу? Могу. Зато ты теперь можешь догадаться, почему мы с Аркадием разошлись!
   - Неужели и ты...
   - И я. Немного в другом варианте, но итог тот же: неуверенность в себе, как в женщине, желание махнуть на себя рукой и просто плыть по течению, ощущение того, что для тебя жизнь закончилась. Что ты больше никого не сможешь взволновать, а тебя никто не сможет полюбить...
   - Бедная ты моя! - Маша обнимает и целует её.
   - Я больше так не думаю. Бывает, конечно, ещё приступы слабости. Так сказать, Отрыжка прежней жизни. Теперь я даже верю, что ещё найду свою половинку!.
   - Ты вроде погрустнела, - участливо склоняется к ней Маша. - Что-то не заладилось?
   - А у кого все сразу ладиться? Сначала надо помучаться. Лучше о себе расскажи. Что ты решила?
   Теперь на Машино ясное чело набегает облачко грусти.
   - Свиданье было без любви разлука будет без печали, - перефразирует она известное изречение. - заметь, мудрецы все за нас сказали: умный человек может быть влюблен, как безумный, но не как дурак! И потому я не могу не признать, что как бы ни был симпатичен мне Виктор, он - не герой моего романа.
   - Но Сергей-то был твоим героем!
   - Ты права, остатки юношеского романтизма покидают нас медленнее, чем хотелось бы... Витюша не подойдет мне по той простой причине , что я человек домашний. Я не представляю себе жизни вне семьи; легкая, необременительная связь не для меня. Я уже знаю, как буду докучать ему своим постоянством, стремлением к уюту и спокойной жизни... Я не представляю себе жизни вне семьи, а он - ветер, эфир, странник.
   - Я думала, ты за него замуж собиралась.
   - Замуж? Мне бы с тем браком, что есть разобраться! А за одно и в себе. Кто я? Почему столько лет прожила лежачим камнем? Почему поверила в собственную несостоятельность?
   - Ну, для меня это слишком сложно, я живу эмоциями!
   - Замуж - не напасть, как бы замуж не попасть! А вот Сереженька теперь меня исподтишка изучает. И, кажется, хочет опять завоевать. Только хочу ли я этого?
   Она смеется, и Евгения в который раз отмечает, как хороша Маша! Она осознала свою привлекательность, но сможет ли распорядиться своей жизнью?
   Маша уходит, а Евгения звонит своим. Вчера она получила расчет - и здесь ей повезло: деньги выдали без задержки, хотя до неё отпускникам неделями не давали отпускные.
   Заспанный Никита - по голосу слышно, что он толком не проснулся берет трубку.
   - Ник, десятый час! - возмущается она, - а ты все спишь! Мы же на толчок собирались!
   - Бабушка ушла на базар, а меня не разбудила, - виновато басит сын.
   Вера Алексеевна взяла ему путевку в молодежный лагерь. Оказывается, кое-какие черноморские курорты ещё функционируют. Правда, за путевку приходится доплачивать и самой заботливой бабуле, и даже папочке, которому заплатили какие-то полевые. Ничего, пусть поучаствует в содержании единственного сына. Тем более, что она решила на алименты не подавать - раз уж квартира осталась ей.
   Сегодня они решают приобрести на оптовом рынке - это обойдется в половину дешевле - всю амуницию для поездки сына.
   На "детскую" одежду уходит больше половины её расчетных денег, но и сама Евгения успевает отхватить себе приличное летнее платье и босоножки на каблуке. Так что в театр сегодня она пойдет королевой. Придется существенно ужать расходы на питание, но ей одной можно и поголодать, чтобы заодно сбросить пяток лишних килограммов.
   Никита вроде не тряпичник, но получив без сопротивления со стороны матери почтив все, что хотел, счастлив. Он наскоро целует её и с большим красочным пакетом, в котором лежат его обновки, убегает - спортзале академии физкультуры соревнования по кикбоксингу.
   А Евгения идет со своим пакетом и коробкой импортного печения к друзьям - если Ткаченко дома, самое малое, напоят её кофе, а то и угостят обедом - тут никогда не отвертишься. Единственное, что они могут спросить у гостя - тебе с картошкой котлеты или с макаронами?
   Наверное-таки, у неё полоса везения и друзей она застает дома. Надо будет посмотреть, что там на эту неделю у Козерогов в гороскопе?
   Павел и Елена дома. Женя стирает, муж что-то ремонтирует. Если до сих пор Евгения считала благополучными семьи, в которых супруги не ссорятся, то сейчас она стала намного осторожнее в прогнозах. Разве народ не сказал: милые бранятся только тешатся! А Ткаченко бранятся часто. Так уж получилось, что по гороскопу они оба - Львы. У неё день рождения тринадцатого августа, у него - четырнадцатого. Порой их семья - вернее, небольшой домик на окраине города - становится ареной столкновения двух горячих характеров. Павел, конечно, на жену руку не поднимает - упаси Бог! - зато Елена может в пылу ссоры шарахнуть об пол тарелку или загнуть крепкое словцо. Правда, подолгу Ткаченко не дуются - уже через полчаса целуются и просят друг у друга прошения. ????????
   Их дети - погодки, Валера и Наташа - давно не обращают на ссоры родителей внимания. В хорошую погоду они уходят погулять, пока предки "бодаются". В плохую - закрываются в другой комнате и смотрят телевизор.
   Живут Ткаченко в небольшом домике, оставленном Елене в наследство её бабушкой, но уже вокруг него растут кирпичные стены большого дома. Как только его возведут под крышу, старый дом сломают и начнут отделочные работы.
   Сейчас лето, и семья Львов расположилась во дворе. Здесь же, на плите под небольшим навесом готовится обед, к которому гостья как раз и поспевает.
   Друзья радуются Евгении так искренне, что у неё сразу теплеет на душе и уходит куда-то боязнь, что и Ткаченки, как Сергей, не поймут её развода и станут осуждать её за несерьезность и поспешность.
   - Женечка - пропащая душа! - кричит Лена; на её крик прибегают дети и тоже начинают её тискать; а позади них стоит улыбающийся паша и дружески ей подмигивает.
   Вот семья, которая никогда не ноет и не боится трудностей. В то время, как другие ждут дотаций от государства, эти работяги, несмотря на трудное время, даже строят дом! да не какую-нибудь там халупу, а большой, в двух уровнях, с персональной спальней для каждого.
   Для этого Павлу - талантливому инженеру и изобретателю приходится ремонтировать автомобили. Благо, у мужика золотые руки, и недостатка в заказчиках нет. а Лена - учитель биологии, умница и любимица своих учеников - порой продает урожай со своей дачи. Для этого она надевает белокурый парик, и сильно подводит глаза. Ученики её все равно узнают, но подчеркнуто безразлично проходят мимо и говорят друг другу:
   - Елена Леонидовна на промысел вышла!
   Они уже привыкли, что их родители не просто зарабатывают деньги, а крутятся, суетятся, челночат, и не видят причины, почему бы любимой учительнице не заниматься тем же?
   Стол у Ткаченко накрывают во дворе, под большой старой яблоней. Раньше при малейшем дуновении ветра с неё сыпались в тарелки тог сухие листья, то гусеницы. Теперь Павел за нею ухаживает. Разрядил и подрезал крону, почистил ствол, побелил, опрыскал купоросом - и старая, рассыпающаяся от дряхлости яблоня будто получила вторую молодость. В награду за уход она стала давать не только густую, чистую тень, но и неплохие, лежкие яблоки.
   Готовят Ткаченки вкусно, едят сытно. Причем, неплохо кухарят и младшие: пятнадцатилетний Валера и тринадцатилетняя Наташа.
   Крутятся - вертятся, зарабатывают, ездят с детьми на море, беззлобно поругивают наступившее тяжелое время, строят свой дом-мечту, ездят за грибами в лес - и когда только успевают! Такое впечатление, что живут они не только с другой скоростью, но и в другом измерении, по сравнению со сверстниками. Наверное, на таких вот веселых, работящих и неунывающих, и держится, и в конце концов, выберется наверх разоренная неумелым хозяйственниками, могучая изначально Россия...
   Пришло тетя Женя, принесла коробку печения. Коробка большая, красивая, печенье "ассорти" - её тут же поставили на общий стол. Но Елена не могла не посетовать:
   - Привыкла ты, Женечка, к широким жестам! Привыкай теперь к экономии. Пока себе спонсора не найдешь! - она посмеивается. - Или уже нашла?
   - Лена! - укоризненно замечает Павел.
   - А что, дело житейское. Разве легко женщине одной? С другой стороны, разведенной жить намного интереснее. Вот и я, подумаю - подумаю, да и брошу Пашку. Найду себе богатенького, с хорошим характером... паша, который расположился рядом с ними с какой-то металлической штукой, - он смазывает её и закручивает, поддакивает:
   - Давай, разводись! Только кто еще, кроме меня, станет терпеть такую злючку, как ты?
   - Злючка? Кто бы говорил! Не ты ли вчера на пену исходил, доказывал, что лестницу на второй этаж надо делать винтовую, металлическую... Чтобы кто-нибудь убился? Столько металла будет в комнате!
   - Конечно, лучше деревянную. Под старин. Чтобы скрипела, а через год из неё вываливались ступеньки...
   Подобные споры бесконечны. Но в целом безобидны, и Евгения не понимает, почему прежде не считала их брак если не идеальным, то хотя бы лучшим из многих? Разве это не счастье, идти всю жизнь рядом, в одной упряжке, вместе осуществлять свои задумки и твердо верить, что твоя половина не подведет?!
   Поженились супруги Ткаченко так неожиданно, что даже по происшествии шестнадцати лет Елена все никак не может успокоится, и нет - нет, да попеняет мужу на его неправильные действия...
   А шестнадцать лет назад она, молодая двадцатидвухлетняя учительница, приехала по распределению после окончания университета в небольшой уральский городок, где как раз после института, проходил службу лейтенантом молодой инженер.
   Интеллигенция городка шефствовала над воинской частью и устроила совместный праздничный вечер. Так случилось, что лейтенант, пригласив на танец учительницу, стал приглашать её на все последующие танцы, а к концу вечера попросил у неё разрешения проводить домой.??
   Лейтенант, как оказалось, влюбился в учительницу с первого взгляда, и не только в тот же вечер признался ей в этом, но и взял с неё честное комсомольское слово, что она выйдет за него замуж.
   Учительницу такой скоропалительный штурм сильно позабавил, потому она выйти замуж пообещала, но с условием, что родители лейтенанта приедут её сватать, как и положено. Ко всему прочему оказалось, что молодые люди были из одних мест, только она - горожанка, а он жил в селе, в ста километрах ото этого города.
   "Приедут сватать? - посмеивалась про себя учительница. - Да кто же в наше время согласится на такой анахронизм?"
   Однако, родители лейтенанта с мнением сына считались и сватать - таки приехали. В первый же отпуск - как ни странно, но отпуск лейтенанта совпал по времени с её отпуском. Пришлось невесте ехать с родителями лейтенанта в село, погостить.