заинтересовались, устарели. Я рассталась с Марком еще до окончательного
урегулирования и могу только предположить, как бы бесился ваш доктор
Арензон, если он остался к тому времени патриотом..."
"А вы?" "Вот что, любезный мой! Не лезьте своими грязными лапами хотя
бы в мою жизнь. Марика я вам, так и быть, выдам с потрохами, раз он оказался
по отношению ко мне такой свиньей, но меня вам ни в жизнь не расколоть! Я
умею с наглецами разговаривать. Я не зря столько лет провела в приемном
покое с наркотой и прочим марокканьем... По сто пятьдесят собачьих морд за
одну ночь." "Однако... у вас и лексикон..."
"Не нравится, катитесь отсюда, пока я еще добрая!"
2.
"Да слышал я, слышал. И в суд на него мы уже
подали. И выиграем дело. Он со мной еще будет работать как миленький. Дышать
будет так, как я ему продиктую, когда я его раздену до прежнего состояния.
Понадобится - его сюда в наручниках из Сибири доставят. Все, что они там
заработали с помощью моего патента, принадлежит мне! Пусть сначала купят у
меня лицензию на производство шагаек в Сибири, потом продают проект в
Австралию!"
"После интервью с Марьяной Арензон ваша репутация..."
"А, плевать мне на ваше мнение о моей репутации. Я биолог с мировым
именем. Я провожу в лаборатории по двенадцать часов в день и заработал то,
чем располагаю, собственным тяжелым трудом. С какой стати мне сочувствовать
вашему Арензону, которому было лень иврит выучить? Вашему "гению" с его-то
патологической доверчивостью просто повезло. Он сразу попал в Израиле ко мне
- глубоко порядочному человеку. Любые другие его бы просто ограбили!"
"А вот бывшая жена доктора Арензона нам изобразила эту ситуацию..."
"Если вы видели эту совершенно ненормальную особу, то должны знать,
чего стоят любые ее оценки. Но то, что простительно клинической идиотке,
негоже повторять профессиональному журналисту. Вы-то не можете не знать, что
авторство в нашей стране не означает собственности изобретателя на идею.
Шагайка принадлежит мне. Арензон подписал со мной договор." "Вы даже не
потрудились дать ему копию этого договора. И палец о палец не ударили для
внедрения шагайки, не так ли?"
"Ложь! Кому только я ее не предлагал! И китайцам в качестве рисового
комбайна, и нашей армии для нового поколенья бронемашин. И Канаде для той же
цели, которой Пустовых достиг в Сибири." "И что же?" "Я только тратил свои
деньги на эти и другие прожекты неугомонного Арензона. Ездил с ним на разные
встречи, оплачивал патентование, кстати, честно упомянув его, как автора..."
"Но владелец патента вы?" "С его долей!" "Он получил свою долю?" "Какую
долю? Если не было от его деятельности ничего, кроме убытков. Потому я был
рад с ним наконец расстаться. Он мне запомнился только своим горящим взором
и уверенным тоном. Я думаю, что и там он не зря капитанстсвует... Скорее
всего, они ему не обещали даже того, что выделил я. Запатентовали нечто на
базе его идеи, но уж точно не на его имя. И владелец патента там тоже не он,
а этот, как его, Пустовых. В Сибири дураков ничуть не больше, чем у нас."
"Тот утверждает, что неоднократно пытался вступить с вами в переговоры,
а вы..." "А я плевал и на Пустовых, и на его Арензона." "Тогда на что же вы
претендуете?" "А вот это в демократической стране решает не пресса, а суд."
"Спасибо, доктор Миндлин. В прямом эфире перед вами выступал один из
наиболее ярких и уважаемых представителей израильской науки..."
3.
"Так что модель шагайки вам все-таки была
продемонстрирована, генерал?" "Самая примитивная! Собранная каким-то
умельцем-оле из деталей, добытых на свалках, так как у Миндлина не было
лишних денег на изготовление нормального прототипа боевой шагайки.
Министерство абсорбции выделяло ему средства, которых едва хватало на
минимальную зарплату доктору Арензону и еще одному оле в поднятой компании.
Когда мы попросили серьезного специалиста сделать экспертизу проекта, то его
вывод был не просто отрицательным - разгромным!" "А разве нельзя было
заказать нормальную модель или опытный образец и пригласить доктора Арензона
на хотя бы временную работу в нашей военной промышленности?"
"Чего ради? У каждого своя роль в этом мире. Мы не занимались и не
занимаемся пионерными разработками, зато можем усовершенствовать все, что
угодно. Но в вашем вопросе я чувствую иной подтекст. Так вот, если бы мы
немедленно предоставили рабочие места всем арензонам, которые нам пишут и
звонят со своими проектами спасения Израиля, то мы сами ходили бы не службу
или на работу, а отмечаться в лишкат-аводе - на бирже труда." "Вам не
откажешь в откровенности..." "А вы приглядитесь к своим издателям,
редакторам и загляните в себя. И отвашей принципиальности и прокурорских
интонаций и следа не останется. Особенно, если вы посчитаете, сколько
талантливых журналистов из олим работают в ведущих израильских газетах. В
отличие от вас, я не лезу в ваши дела, но не секрет, что толковых
журналистов приехало в девяностых годах ничуть не меньше, чем толковых
инженеров. Все они за гроши работают в русскоязычных изданиях. Если бы вы
проявили ту принципиальность, к которой призываете меня, то это интервью
брал бы у меня другой человек. А чем бы сейчас зарабатывали себе на
пропитание вы?.."
"Оставим в покое наши проблемы и вернемся, если вы не против, к вашим.
В конце концов, ошибки в журналистике менее опасны для страны, чем провалы в
военной области, не так ли? Бывшая жена доктора Арензона уверяет, что, по
его мнению, шагающие боевые машины позволили бы снизить наши потери в
Ливане. Шагайка не нуждается в дороге, а заминировать всю пустыню
террористам не под силу." "Демагогия дилетантов! Я лично провел в Ливане
несколько лет. Там есть масса узких мест, которые никакой шагайке не обойти.
Террористы всегда ставили мины с дистанционным управлением именно там. Да,
вероятность наступить на мину копытом ниже, чем колесом или гусеницей. И что
же из этого? Зато у шагайки боевая скорость на порядок ниже, чем у обычных
бронемашин. Нам это не надо." "А проходимость?" "Что проходимость?" "Тут
пишут, что у шагающего танка вчетверо больший клиренс, что он способен
преодолевать непреодолимые сегодня каменные гряды, кустарники, террасы...
Что у шагающей патрульной полицейской машины уникальные возможности в
уличных боях..." "А вот об этом позвольте судить не вам, а..." "Вы правы.
Нашлись, нашлись более компетентные специалисты, чем мы с вами. Они и
заказали у Пустовых для Сибири шагающе-гусеничные танки. И у них все в
порядке и со скоростью, и с проходимостью. Молите Б-га, чтобы Пустовых не
продал их нашим врагам!"
"Вы что, с Луны свалились, адони? У нас давно нет врагов. Мы живем на
новом Ближнем Востоке и ни с кем больше воевать не собираемся. Хотя способны
отлично справиться с любой агрессией. И без всяких экзотических машин."
"Эти победные реляции я слышал и до того, как мы превратились из
Эрец-Исраэль в субъект Палестинской Федерации... Насколько я понимаю,
вернись сейчас, в зените своей славы,доктор Арензон на родину..."
"Мы его примем с распростертыми объятьями. Но, как и прежде, никто ему
не уступит своего рабочего места. Впрочем, если он действительно разбогател
в Сибири, то пусть строит в Израиле завод и производит себе любые шагайки."
"В том числе для нашей армии?" "Я же вам сказал - нам это здесь и не было
никогда нужно, и сейчас ни к чему, и впредь..."
"Спасибо. В серии передач "Сибирский феномен из Израиля" выступал
специалист в области военных технологий генерал ..."
4.
1.
"Лучше гор могут быть только горы, на которых еще
не бывал, - пропел Пустовых, утыкая палец в точку на карте. - Что скажет по
этому поводу капитан первого в мире твердоопорного судна?"
"Мне-то какая разница? - удивился я. - По-моему, ты уже убедился, что
шагайка работает медленно, но верно."
"Так-то оно так, - многозначительно изрек бородатый субъект, до боли
знакомо поднимая брови. - Но дело в том, что там до вас действительно
всерьез никто не бывал."
"Такого быть не может, - засмеялся я. - В Сибири, освоенной еще великим
ГУЛАГомдо последнего километра, не было, нет и не может быть белых пятен!"
"Профессор, объясните капитану ситуацию, - буркнул Пустовых. - Кстати,
я вас не представил. Марк, это профессор... этой, как ее, черной магии
Арнольд Михайлович Фликас. Тоже, между прочим, бывший израильтянин..."
Вот, наконец, и загадочный профессор,вспомнил я первый разговор с
Пустовых...
"Между верховьями рек Оленек, Вилюй и Марха, - замогильным голосом
начал траченный эмиграционным тлением недопонятый кудесник, - есть район,
над которым тысячу раз пролетали самолеты и вертолеты, по которому проходили
вездесущие геологи, но никогда не находили никакого жилья. Вы правы, в
тридцатые годы там действительно соорудили лагерь, но заключенные в первую
же зиму вымерли все до единого, что случалось тогда довольно часто. Но к
весне, один за другим, перемерли и охранники. Будь это поближе к месту
падения тунгусского метеорита, появились бы разные инопланетные версии, но
метеорит упал много западнее. И там, кстати, ничего подобного не
наблюдалось..."
"Меня, естественно, заинтересовало совсем другое, - прервал его
миллионер. - С чуть ли не Петровских еще времен оттуда изредка приходили в
поселок Дмитровку старатели-одиночки с удивительно чистым золотом. Самородки
были не очень большие, но одного размера и формы. Старатели-конкуренты,
конечно, всегда пытались тайно сопровождать этих нелегалов. Потом
государственные органы. Но агенты исчезали бесследно. В последние годы все
было прочесано и с вертолета - никакого населения там нет. Даже зимовья. А
таинственные старатели регулярно появляются и на вырученные деньги покупают
товары... в том числе для женщин и детей."
"Позвольте, - не верил я своим ушам. - А что же говорят сами старатели?
Я что-то не слыхивал, чтобы в КГБ, тем более в сталинском НКВД,хоть кому-то
не сумели язык развязать."
"По этой-то причине Вячеслав Иванович и пригласил меня, - захрипел
черный маг. - Развязать языки этим старателям пытались еще в царские времена
и конкуренты, и полиция, и охранка. Но, вот беда, те тут же называли точные
координаты приисков и брались немедленно провести туда любого желающего. Как
только создавалась экспедиция, зловещие старатели послушно вели ее по своим
тропам. Ни одного не вернулось! И - никаких следов. Во времена НКВД,
оставили одного старателя в заложники, взяв у него подробный маршрут к
прииску и пригрозив расстрелять, если с экспедицией что-нибудь случится. Но
в тот момент, когда по всем расчетам чекисты должны были оказаться на месте,
тюрьма, где под особой охраной содержали старателя, занялась сразу со всех
углов и сгорела как порох,дотла.. На пепелище нашли все кости, кроме
останков заложника. А по весне он, как ни в чем ни бывало, заявляется с
товаром. Естественно, его тут же берут в оборот, но первого следователя
увезли с инфарктом, второй слег с черт знает откуда взявшимся в разгар зимы
энцефалитом, а начальник отдела, который возглавлял расследование, утонул
буквально на ровном месте - покатились капитально закрепленные еще осенью
самым проверенным способом бревна прошлогоднего сплава, захватив с собой в
реку грозного дознавателя." "А старатель?" "Отпустили от греха подальше.
Что-то отписали на Большую землю. И отправили за ним несколько
добровольцев... на тот свет! А сам герой этих событий через год спокойненько
появляется со своими самородками и становится себе в очередь за покупками."
"А что говорят аборигены?" - нашелся Толя.
"О, - засмеялся Пустовых. - Те умные! Вообще на эту тему не говорят, ни
в одну экспедицию не согласны входить. В 1938 семерых за отказ расстреляли.
Восьмой сам стал к стенке. Освободили." "И ничего не объясняют?" "Ни слова!
Это у них страшное табу. Но золото перекупают охотно. К каждому приходу
гостя готовят ему товары на обмен. Накапливают его годами. Открыто продать
им невыгодно. Именно у них мы и перекупили те самые два ящика, что ты
закопал в руду..." "А государство?" "Сибирские власти в прошлом году послали
за очередным гостем вертолет. Так поднялась такая буря, что вертолет этот
нашли только через неделю."
"Естественно, без экипажа?" - все еще не верил я этим сказкам. Я был
уверен, что этот "профессор" просто придуривается, как и все без исключения
бесчисленные его коллеги, к которым я обращался в Израиле. С ними и
разговаривать-то было стыдно. За них самих... И газетные астрологичесие
прогнозы, в лучшем случае, сбывались с точностью до наоборот, а чаще вообще
не имели отношения к действительности.
"В том-то и дело, что на этот раз, - сказал маг, - трупы нашли. Но..."
"Двое лишних, -глухо добавил Пустовых. - Их так и не идентифицировали.
Интересно, что экипаж непрерывно находился в контакте с полицией. И вертолет
от родного аэродрома и до самого крика "Мы падаем" нигде не садился и никого
на борт не брал..."
"Зайцы? - засмеялся Толя, который все более напряженно слушал. - На
ходу незаметно сели в вертолет? Кыш вы, шкеты, под вагоны, - запел он. -
Кондуктор слопает всех враз. Едем мы от грязи черные, а поезд мчит нас на
Кавказ. Сигнал-гудок, стук колес. Полным ходом идет паровоз.." "Да подожди
ты со своим Кавказом, заколодило вас всех на нем, - прикрикнул Пустовых. -
Решитесь пойти по следам за очередным старателем?. Он как раз крутится тут,
в Дмитровке."
"Что значит крутится? - похолодел я. - И что значит "по следам"? Какие,
к дьяволу, следы при такой метели? Мы вообще привыкли к маякам, а тут надо
шагать практически вслепую."
"Они обычно какое-то время живут в гостинице. Этот приехал на довольно
приличном канадском снегоходе, который он тут же и купил два года назад. Уже
заглянул к аборигенам. Так что груз уже в Дмитровке. Конечно, его вам не
догнать при любых следах. Но координаты таинственного прииска известны
достаточно точно уже лет сто пятьдесят. Возьмете с собой Арнольда
Михайловича..."
"И чем он будет там заниматься? - уже не скрывал я своей неприязни. -
Духов отгонять?"
"Это скорее по моей части, - засмеялся Толя. - Еще с Афганистана. Духи
меня за километр обходили. Объясните-ка мне Арнольд Михайлович, чем ваши
приборы лучше хорошего огнемета. А еще лучше продемонстрируйте-ка свою мощь
против хотя бы простого омоновца."
"Профессор, как вам такая демонстрация вашей мощи?"
"Я не фигляр, - надулся маг, боязливо поглядывая на крутого парня. - И
я ничего не собираюсь ни на ком демонстрировать. Если ваш горилла способен
рассуждать логически, пусть сообразит, что даже царские полицейские не были
безоружными, не говоря о чекистах всех поколений. А черная дыра не оставила
от них и следа. Если я согласен войти в экспедицию, то знаю, как ее
защитить! Иначе я бы поберег, как минимум, свою собственную жизнь!.."
"Съел? - засмеялся Пустовых. - Рискнете прошагать туда без профессора?"
"Или вообще никуда не двинемся, - заметил я. - Арнольд совершенно
прав..." "Арнольд Михайлович, с вашего позволения! - завизжал профессор. -
Мы с вами уже в цивилизованном мире, а не в гнусной Израиловке, Марк
Борисович! И я не нуждаюсь в вашем одобрении. Если вы откажетесь, Вячеслав
Иванович найдет другого капитана, но не другого специалиста по черной магии!
Это однозначно. Как и то, что я готов отправиться куда угодно. Мне нужны
деньги."
"Давайте сначала попробуем без этого капризули, - заметил Толя. - Или я
ничего не понимаю в людях, в чем пока замечен не был, или от этого
Арнольданам будет больше вреда, чем пользы..."
"Ну, а ты, Марик? Неужели собздел? - прищурился Пустовых. - Возглавишь
экспедицию?"
"Мне лично жизнь уже лет пятнадцать как в тягость, - пожал я плечами. -
Что же касается Михайлыча, то каюта есть, еды полно. Пусть едет. Вдруг он
действительно что-то понимает в своем черном деле..."
2.
"Симпатичный парень, - прошептала Ира. - И
довольно современный. Хочешь, я подойду и попробую его разговорить?"
"Толя? - тревожно оглянулся я. - Может быть лучше я или ты?"
"Лучше Ирка. Давай. Он у меня на мушке..."
"Простите, господин старатель, - затараторила уже давно не седая
девушка, снимая меховую шапку и тряхнув густыми темными локонами. - Я
представляю здесь "Новую сибирскую газету". Можно мне у вас кое-что
спросить?"
Мощный мужчина в мехах с головы до ног обернулся от прилавка магазина,
где подбирал товары, и внимательно поглядел на красивую приставалу.
"Вы ни из какой не из газеты, а из экипажа вот той шагайки, -
снисходительно улыбнулся он в бороду. - И спросить вы у меня хотите только
одно: где я беру золото, верно?" "Здорово! Вот это информированность! -
засмеялась неузнаваемая бывшая заложница. - Не скажете? Даже мне?"
"Почему же не скажу именно вам? У меня все спрашивают. И я всем и все
говорю. И на карте показываю. И маршрут точно прокладываю. Только в вашей
полиции уже четыре раза все рисовал."
"И что же? Появились на прииске конкуренты?"
"Что-то не видел пока." "Ложный след?" "Кому как. Я иду по тому же
маршруту и регулярно возвращаюсь сюда с металлом. Может, искать не умеют."
"Не умеют, или вы не даете им искать?"
"А вот это вы и проверите. Вы же на пути к моему прииску, так? С Б-гом,
как говорится." "Кем говорится?" "Всеми, кто верит в Него." "И вами в том
числе?"
"Более, чем всеми прочими, уверяю вас. Ваши друзья, во всяком случае,
гораздо больше верят в технику и в оружие."
"Вы ведь тоже верите в оружие? - кивнула Ира на стоящее у стены
зачехленное ружье старателя. - Или это так, приложение к истовой молитве?"
"Ваш капитан - бывший израильтянин?" - кивнул старатель за спину, где
мы с Толей напряженно прислушивались к странной беседе.
"Он и сейчас израильтянин. От гражданства Палестинской Федерации,
насколько я знаю, он не отказывался."
"Федерация и Израиль - разные понятия."
"Ого, какая осведомленность для отшельника. Вы не находите?"
"Кто вам сказал, что я отшельник?"
"Вы появляетесь в цивилизованном мире раз в год, а все остальное время
так тщательно прячетесь, что ваше зимовье который век найти не могут. Даже с
вертолета!"
"А кто вам сказал, что это все, - он окинул взглядом магазин со слепыми
окнами, - цивилизация? Какая же это цивилизация, если она не может найти
зимовье какого-то отшельника?"
"Вы сами объяснили в полиции, что живете в пещерах и что не имеете
никакого гражданства. Вы же им не представили даже и бывшего советского
паспорта. Отшельник и есть! А как вас зовут?"
"Только вам, как любовнице израильтянина, Ирочка, я скажу на ушко. Меня
зовут Моше." "Что?! Вы - еврей?" "Не похож?" "Это не по моей части... Можно
я Марика позову?"
"Почему же нет? Зовите своего Марика. И Толика. Я человек общительный,
хоть вы меня и записали в отшельники. Шалом, адони, - заговорил он со мной
на заколдованном для меняиврите, но после нескольких фраз снова обернулся к
Ире: - Простите, но ваш израильтянин не говорит на своем языке. А потому
продолжим на вашем. Итак, Марк, вы подослали свою буфетчицу, чтобы
повыспросить у меня машрут вашей новой экспедиции. Увы, я ничего нового вам
сказать не могу. Идите на своем монстре тем же путем, каким шли за
старателями в этом краю люди сначала на собаках, потом верхом, потом на
аэросанях, на вертолетах. Я сам иду тем же путем и никакого другого просто
не знаю. Если дошагаете, и мы там встретимся, то я вам покажу месторождение.
Если же нет, то... туда вам и дорога."
"Куда? - угрожающе проговорил Толя. - Ты на что намекаешь... Моше?"
"Я? Это ты намекаешь, что еще не таким развязывал языки, когда
разбойничал на Кавказе. Жаль. Ведь такой здоровый и красивый парень. Так
много знаешь и еще больше умеешь. И неплохой в общем-то. Я бы тебе не
советовал так собой рисковать. Не уподобляйся, Толя, наивным хулиганам, что
самонадеянно задирают тебя самого в темном переулке. Будь поумнее, а?"
"Он совершенно прав, - заторопился я. - Если они веками расправляются
со всеми, кто лезет без спросу в их дела, то не нам с тобой..."
"Толя! - воскликнула Ира, кладя ему руку на плечо. - Ради меня! Женя
тоже был уверен, что ему все под силу... Иногда мужество - в смирении."
"Но мы же все равно пойдем туда! У нас контракт, мы обещали..."
"И что же? Пройдем и вернемся ни с чем. Не вечно же удача."
***
"Ага, - нахмурился Моше. - А вот и мы..."
В магазин стремительно вошел профессор Фликас во всем великолепии
своего городского пальто, андатровой шапки, галстука, бородки, влажных губ и
горящих вдохновением глаз под вызывающе поднятыми бровями.
Он уставился на огромного старателя и принял стойку.
Тот поморщился как от боли и зловеще сказал, глядя мне в глаза: "Если
ты это говно возьмешь с собой, то не сдвинешься с места. Я редко кого
предупреждаю, капитан..."
"Спасибо, - откликнулся Толя. - Все слышали, что ты нам угрожаешь.
Пойдешь под суд. За шагайку расплатиться - никакого золота тебе не хватит."
"Профессор включен в экипаж не нами, а хозяином, - мягко сказал я. - Я
и сам не хотел его брать, но не имею права."
"Меня никто тут не арестует, - улыбнулся Моше. - Во-первых, я полезный
- золото, как известно, ничем не пахнет. А, во-вторых, меня арестовать -
себе дороже. Тут у них в полиции все архивы сохранились. Наизусть знают, как
нас тут арестовывали. Что же касается этого придурка, то, повторяю, твоему
хозяину лучше с ним не связываться."
"Да он же меня боится!! - закричал Арнольд Михайлович. Лицо его
выражалопанический страх перед зловещим старателем в сочетании с отчаянными
усилиями продемонстрировать свое мастерство, а потому казалось, что он
строит странныеобезьяньи гримасы. - Потому и грубит. Ну-ка, вы не им, а мне,
мне! поугрожайте! Слабо? А?" - и он вытянул в сторону мехового гиганта
ладони, обнажив грязные манжеты.
Ира вскрикнула и закрыла лицо руками. Мне стало так дурно, что все
поплыло перед глазами. Толя потянулся к кобуре под мышкой...
Из-за манжетов что-то выскочило и глухо упало на затоптанный мокрый пол
магазина. Черный маг нелепо взмахнул пустыми рукавами, из которых часто
закапала кровь, и сел на пол, в ужасе глядя на валяющиеся кисти своих рук.
От болевого шока он тотчас потерял представление о времени и пространстве.
Старатель чинно раскланялся со мной, поцеловал Ире ледяную руку,
подмигнул оцепеневшему Толе, который по-детски моргал, и быстро вышел,
впустив облако морозного воздуха в протопленное помещение магазина. В
оставленную открытой дверь экипаж шагайки видел, какстаратель уселся в
груженный оранжевый снегоход. Взревел мощный мотор, и только снежная пыль
оседала в поселке от таинственного гостя.
3.
"Я кажется понимаю, в чем дело. И уверен, что в
этом нет ничего мистического, - начал я свою очередную лекцию, когда мы,
вернувшись из больницы, пропустили в кают-компании шагайки по третьей. К
собственному изумлению, местному хирургу удалось пришить незадачливому магу
обе кисти, словно срезанные сверхострой бритвой. - Скорее всего, этот
местный феномен подобен Лох-Несскому."
"Шотландский динозавр?" - проявил осведомленность Пустовых.
"Совершенно верно. Чудовище впервые попало в хроники в 569 году, и с
тех пор до наших дней никто не смог установить, где оно обитает и куда
прячется. Озеро веками прочесывали до последнего метра, а Несси то исчезала,
то появлялась. Хотя 17-метровому существу там некуда спрятаться. В 1969 году
Несси просто исчезла из поля зрения подводного исследовательского аппарата,
хотя не было обнаружено никакого входа в пещеру, способную укрыть
исполинское животное. В 1987 году в охоте за снова появившимся динозавром
приняли участие 24 плавсредства с учеными. Операцию снимала японская
киногруппа. Результаты - те же, что и у преследователей наших старателей
всех поколений."
"Ну и какое существует этому объяснение? - Толя все поглядывал на свои
чудом сохранившееся руки, которые, по его словам, просто чесались, укротить
наглеца-старателя. - Любое вполне подходит для нашего сегодняшнего гостя."
"Некоторые полагают, что Несси действительно обитает в том же озере, но
в другом измерении. Не исключено, что очевидцы феномена наблюдают не одно и
то же существо, а разных динозавров, знающих дыру, не видимую для
трехмерного наблюдателя." "Трехмерного?" "То есть для нас с вами. Для того,
чтобы избежать преследования, достаточно просто перейти в четвертое
измерение, а для существ оттуда с этим не больше проблем, чем для муравья
переползти через ограду из волоса на зеркале, непреодолимую для амебы, не
имеющей понятий верх и низ. Как существо двухмерное, она может только
недоумевать, куда девался муравей, если его явно нет внутри волосяного
периметра, добросовестно ею прочесанного. Не имея ни малейшего представления
о нашем трехмерном мире, амеба будет рыскать по плоскому стеклу, в тысячный
раз натыкаясь на вроде бынепреодолимую волосяную границу."
"Хорошо, а могущество у них откуда - взглядом кисти отсекать?"
"А амеба тоже не может вообразить, что ей можно нанести удар сверху -
для нее нет такого понятия в принципе. Впрочем, меня гораздо больше
интригует другое!"
"То, что наш визави говорил по-древнееврейски? - догадалась Ира. - Тем
более тебе интересно с ними поближе познакомиться, так?"
"А я вот совершенно уверен, - мрачно заметил во-время перевоспитанный
урегулирования и могу только предположить, как бы бесился ваш доктор
Арензон, если он остался к тому времени патриотом..."
"А вы?" "Вот что, любезный мой! Не лезьте своими грязными лапами хотя
бы в мою жизнь. Марика я вам, так и быть, выдам с потрохами, раз он оказался
по отношению ко мне такой свиньей, но меня вам ни в жизнь не расколоть! Я
умею с наглецами разговаривать. Я не зря столько лет провела в приемном
покое с наркотой и прочим марокканьем... По сто пятьдесят собачьих морд за
одну ночь." "Однако... у вас и лексикон..."
"Не нравится, катитесь отсюда, пока я еще добрая!"
2.
"Да слышал я, слышал. И в суд на него мы уже
подали. И выиграем дело. Он со мной еще будет работать как миленький. Дышать
будет так, как я ему продиктую, когда я его раздену до прежнего состояния.
Понадобится - его сюда в наручниках из Сибири доставят. Все, что они там
заработали с помощью моего патента, принадлежит мне! Пусть сначала купят у
меня лицензию на производство шагаек в Сибири, потом продают проект в
Австралию!"
"После интервью с Марьяной Арензон ваша репутация..."
"А, плевать мне на ваше мнение о моей репутации. Я биолог с мировым
именем. Я провожу в лаборатории по двенадцать часов в день и заработал то,
чем располагаю, собственным тяжелым трудом. С какой стати мне сочувствовать
вашему Арензону, которому было лень иврит выучить? Вашему "гению" с его-то
патологической доверчивостью просто повезло. Он сразу попал в Израиле ко мне
- глубоко порядочному человеку. Любые другие его бы просто ограбили!"
"А вот бывшая жена доктора Арензона нам изобразила эту ситуацию..."
"Если вы видели эту совершенно ненормальную особу, то должны знать,
чего стоят любые ее оценки. Но то, что простительно клинической идиотке,
негоже повторять профессиональному журналисту. Вы-то не можете не знать, что
авторство в нашей стране не означает собственности изобретателя на идею.
Шагайка принадлежит мне. Арензон подписал со мной договор." "Вы даже не
потрудились дать ему копию этого договора. И палец о палец не ударили для
внедрения шагайки, не так ли?"
"Ложь! Кому только я ее не предлагал! И китайцам в качестве рисового
комбайна, и нашей армии для нового поколенья бронемашин. И Канаде для той же
цели, которой Пустовых достиг в Сибири." "И что же?" "Я только тратил свои
деньги на эти и другие прожекты неугомонного Арензона. Ездил с ним на разные
встречи, оплачивал патентование, кстати, честно упомянув его, как автора..."
"Но владелец патента вы?" "С его долей!" "Он получил свою долю?" "Какую
долю? Если не было от его деятельности ничего, кроме убытков. Потому я был
рад с ним наконец расстаться. Он мне запомнился только своим горящим взором
и уверенным тоном. Я думаю, что и там он не зря капитанстсвует... Скорее
всего, они ему не обещали даже того, что выделил я. Запатентовали нечто на
базе его идеи, но уж точно не на его имя. И владелец патента там тоже не он,
а этот, как его, Пустовых. В Сибири дураков ничуть не больше, чем у нас."
"Тот утверждает, что неоднократно пытался вступить с вами в переговоры,
а вы..." "А я плевал и на Пустовых, и на его Арензона." "Тогда на что же вы
претендуете?" "А вот это в демократической стране решает не пресса, а суд."
"Спасибо, доктор Миндлин. В прямом эфире перед вами выступал один из
наиболее ярких и уважаемых представителей израильской науки..."
3.
"Так что модель шагайки вам все-таки была
продемонстрирована, генерал?" "Самая примитивная! Собранная каким-то
умельцем-оле из деталей, добытых на свалках, так как у Миндлина не было
лишних денег на изготовление нормального прототипа боевой шагайки.
Министерство абсорбции выделяло ему средства, которых едва хватало на
минимальную зарплату доктору Арензону и еще одному оле в поднятой компании.
Когда мы попросили серьезного специалиста сделать экспертизу проекта, то его
вывод был не просто отрицательным - разгромным!" "А разве нельзя было
заказать нормальную модель или опытный образец и пригласить доктора Арензона
на хотя бы временную работу в нашей военной промышленности?"
"Чего ради? У каждого своя роль в этом мире. Мы не занимались и не
занимаемся пионерными разработками, зато можем усовершенствовать все, что
угодно. Но в вашем вопросе я чувствую иной подтекст. Так вот, если бы мы
немедленно предоставили рабочие места всем арензонам, которые нам пишут и
звонят со своими проектами спасения Израиля, то мы сами ходили бы не службу
или на работу, а отмечаться в лишкат-аводе - на бирже труда." "Вам не
откажешь в откровенности..." "А вы приглядитесь к своим издателям,
редакторам и загляните в себя. И отвашей принципиальности и прокурорских
интонаций и следа не останется. Особенно, если вы посчитаете, сколько
талантливых журналистов из олим работают в ведущих израильских газетах. В
отличие от вас, я не лезу в ваши дела, но не секрет, что толковых
журналистов приехало в девяностых годах ничуть не меньше, чем толковых
инженеров. Все они за гроши работают в русскоязычных изданиях. Если бы вы
проявили ту принципиальность, к которой призываете меня, то это интервью
брал бы у меня другой человек. А чем бы сейчас зарабатывали себе на
пропитание вы?.."
"Оставим в покое наши проблемы и вернемся, если вы не против, к вашим.
В конце концов, ошибки в журналистике менее опасны для страны, чем провалы в
военной области, не так ли? Бывшая жена доктора Арензона уверяет, что, по
его мнению, шагающие боевые машины позволили бы снизить наши потери в
Ливане. Шагайка не нуждается в дороге, а заминировать всю пустыню
террористам не под силу." "Демагогия дилетантов! Я лично провел в Ливане
несколько лет. Там есть масса узких мест, которые никакой шагайке не обойти.
Террористы всегда ставили мины с дистанционным управлением именно там. Да,
вероятность наступить на мину копытом ниже, чем колесом или гусеницей. И что
же из этого? Зато у шагайки боевая скорость на порядок ниже, чем у обычных
бронемашин. Нам это не надо." "А проходимость?" "Что проходимость?" "Тут
пишут, что у шагающего танка вчетверо больший клиренс, что он способен
преодолевать непреодолимые сегодня каменные гряды, кустарники, террасы...
Что у шагающей патрульной полицейской машины уникальные возможности в
уличных боях..." "А вот об этом позвольте судить не вам, а..." "Вы правы.
Нашлись, нашлись более компетентные специалисты, чем мы с вами. Они и
заказали у Пустовых для Сибири шагающе-гусеничные танки. И у них все в
порядке и со скоростью, и с проходимостью. Молите Б-га, чтобы Пустовых не
продал их нашим врагам!"
"Вы что, с Луны свалились, адони? У нас давно нет врагов. Мы живем на
новом Ближнем Востоке и ни с кем больше воевать не собираемся. Хотя способны
отлично справиться с любой агрессией. И без всяких экзотических машин."
"Эти победные реляции я слышал и до того, как мы превратились из
Эрец-Исраэль в субъект Палестинской Федерации... Насколько я понимаю,
вернись сейчас, в зените своей славы,доктор Арензон на родину..."
"Мы его примем с распростертыми объятьями. Но, как и прежде, никто ему
не уступит своего рабочего места. Впрочем, если он действительно разбогател
в Сибири, то пусть строит в Израиле завод и производит себе любые шагайки."
"В том числе для нашей армии?" "Я же вам сказал - нам это здесь и не было
никогда нужно, и сейчас ни к чему, и впредь..."
"Спасибо. В серии передач "Сибирский феномен из Израиля" выступал
специалист в области военных технологий генерал ..."
4.
1.
"Лучше гор могут быть только горы, на которых еще
не бывал, - пропел Пустовых, утыкая палец в точку на карте. - Что скажет по
этому поводу капитан первого в мире твердоопорного судна?"
"Мне-то какая разница? - удивился я. - По-моему, ты уже убедился, что
шагайка работает медленно, но верно."
"Так-то оно так, - многозначительно изрек бородатый субъект, до боли
знакомо поднимая брови. - Но дело в том, что там до вас действительно
всерьез никто не бывал."
"Такого быть не может, - засмеялся я. - В Сибири, освоенной еще великим
ГУЛАГомдо последнего километра, не было, нет и не может быть белых пятен!"
"Профессор, объясните капитану ситуацию, - буркнул Пустовых. - Кстати,
я вас не представил. Марк, это профессор... этой, как ее, черной магии
Арнольд Михайлович Фликас. Тоже, между прочим, бывший израильтянин..."
Вот, наконец, и загадочный профессор,вспомнил я первый разговор с
Пустовых...
"Между верховьями рек Оленек, Вилюй и Марха, - замогильным голосом
начал траченный эмиграционным тлением недопонятый кудесник, - есть район,
над которым тысячу раз пролетали самолеты и вертолеты, по которому проходили
вездесущие геологи, но никогда не находили никакого жилья. Вы правы, в
тридцатые годы там действительно соорудили лагерь, но заключенные в первую
же зиму вымерли все до единого, что случалось тогда довольно часто. Но к
весне, один за другим, перемерли и охранники. Будь это поближе к месту
падения тунгусского метеорита, появились бы разные инопланетные версии, но
метеорит упал много западнее. И там, кстати, ничего подобного не
наблюдалось..."
"Меня, естественно, заинтересовало совсем другое, - прервал его
миллионер. - С чуть ли не Петровских еще времен оттуда изредка приходили в
поселок Дмитровку старатели-одиночки с удивительно чистым золотом. Самородки
были не очень большие, но одного размера и формы. Старатели-конкуренты,
конечно, всегда пытались тайно сопровождать этих нелегалов. Потом
государственные органы. Но агенты исчезали бесследно. В последние годы все
было прочесано и с вертолета - никакого населения там нет. Даже зимовья. А
таинственные старатели регулярно появляются и на вырученные деньги покупают
товары... в том числе для женщин и детей."
"Позвольте, - не верил я своим ушам. - А что же говорят сами старатели?
Я что-то не слыхивал, чтобы в КГБ, тем более в сталинском НКВД,хоть кому-то
не сумели язык развязать."
"По этой-то причине Вячеслав Иванович и пригласил меня, - захрипел
черный маг. - Развязать языки этим старателям пытались еще в царские времена
и конкуренты, и полиция, и охранка. Но, вот беда, те тут же называли точные
координаты приисков и брались немедленно провести туда любого желающего. Как
только создавалась экспедиция, зловещие старатели послушно вели ее по своим
тропам. Ни одного не вернулось! И - никаких следов. Во времена НКВД,
оставили одного старателя в заложники, взяв у него подробный маршрут к
прииску и пригрозив расстрелять, если с экспедицией что-нибудь случится. Но
в тот момент, когда по всем расчетам чекисты должны были оказаться на месте,
тюрьма, где под особой охраной содержали старателя, занялась сразу со всех
углов и сгорела как порох,дотла.. На пепелище нашли все кости, кроме
останков заложника. А по весне он, как ни в чем ни бывало, заявляется с
товаром. Естественно, его тут же берут в оборот, но первого следователя
увезли с инфарктом, второй слег с черт знает откуда взявшимся в разгар зимы
энцефалитом, а начальник отдела, который возглавлял расследование, утонул
буквально на ровном месте - покатились капитально закрепленные еще осенью
самым проверенным способом бревна прошлогоднего сплава, захватив с собой в
реку грозного дознавателя." "А старатель?" "Отпустили от греха подальше.
Что-то отписали на Большую землю. И отправили за ним несколько
добровольцев... на тот свет! А сам герой этих событий через год спокойненько
появляется со своими самородками и становится себе в очередь за покупками."
"А что говорят аборигены?" - нашелся Толя.
"О, - засмеялся Пустовых. - Те умные! Вообще на эту тему не говорят, ни
в одну экспедицию не согласны входить. В 1938 семерых за отказ расстреляли.
Восьмой сам стал к стенке. Освободили." "И ничего не объясняют?" "Ни слова!
Это у них страшное табу. Но золото перекупают охотно. К каждому приходу
гостя готовят ему товары на обмен. Накапливают его годами. Открыто продать
им невыгодно. Именно у них мы и перекупили те самые два ящика, что ты
закопал в руду..." "А государство?" "Сибирские власти в прошлом году послали
за очередным гостем вертолет. Так поднялась такая буря, что вертолет этот
нашли только через неделю."
"Естественно, без экипажа?" - все еще не верил я этим сказкам. Я был
уверен, что этот "профессор" просто придуривается, как и все без исключения
бесчисленные его коллеги, к которым я обращался в Израиле. С ними и
разговаривать-то было стыдно. За них самих... И газетные астрологичесие
прогнозы, в лучшем случае, сбывались с точностью до наоборот, а чаще вообще
не имели отношения к действительности.
"В том-то и дело, что на этот раз, - сказал маг, - трупы нашли. Но..."
"Двое лишних, -глухо добавил Пустовых. - Их так и не идентифицировали.
Интересно, что экипаж непрерывно находился в контакте с полицией. И вертолет
от родного аэродрома и до самого крика "Мы падаем" нигде не садился и никого
на борт не брал..."
"Зайцы? - засмеялся Толя, который все более напряженно слушал. - На
ходу незаметно сели в вертолет? Кыш вы, шкеты, под вагоны, - запел он. -
Кондуктор слопает всех враз. Едем мы от грязи черные, а поезд мчит нас на
Кавказ. Сигнал-гудок, стук колес. Полным ходом идет паровоз.." "Да подожди
ты со своим Кавказом, заколодило вас всех на нем, - прикрикнул Пустовых. -
Решитесь пойти по следам за очередным старателем?. Он как раз крутится тут,
в Дмитровке."
"Что значит крутится? - похолодел я. - И что значит "по следам"? Какие,
к дьяволу, следы при такой метели? Мы вообще привыкли к маякам, а тут надо
шагать практически вслепую."
"Они обычно какое-то время живут в гостинице. Этот приехал на довольно
приличном канадском снегоходе, который он тут же и купил два года назад. Уже
заглянул к аборигенам. Так что груз уже в Дмитровке. Конечно, его вам не
догнать при любых следах. Но координаты таинственного прииска известны
достаточно точно уже лет сто пятьдесят. Возьмете с собой Арнольда
Михайловича..."
"И чем он будет там заниматься? - уже не скрывал я своей неприязни. -
Духов отгонять?"
"Это скорее по моей части, - засмеялся Толя. - Еще с Афганистана. Духи
меня за километр обходили. Объясните-ка мне Арнольд Михайлович, чем ваши
приборы лучше хорошего огнемета. А еще лучше продемонстрируйте-ка свою мощь
против хотя бы простого омоновца."
"Профессор, как вам такая демонстрация вашей мощи?"
"Я не фигляр, - надулся маг, боязливо поглядывая на крутого парня. - И
я ничего не собираюсь ни на ком демонстрировать. Если ваш горилла способен
рассуждать логически, пусть сообразит, что даже царские полицейские не были
безоружными, не говоря о чекистах всех поколений. А черная дыра не оставила
от них и следа. Если я согласен войти в экспедицию, то знаю, как ее
защитить! Иначе я бы поберег, как минимум, свою собственную жизнь!.."
"Съел? - засмеялся Пустовых. - Рискнете прошагать туда без профессора?"
"Или вообще никуда не двинемся, - заметил я. - Арнольд совершенно
прав..." "Арнольд Михайлович, с вашего позволения! - завизжал профессор. -
Мы с вами уже в цивилизованном мире, а не в гнусной Израиловке, Марк
Борисович! И я не нуждаюсь в вашем одобрении. Если вы откажетесь, Вячеслав
Иванович найдет другого капитана, но не другого специалиста по черной магии!
Это однозначно. Как и то, что я готов отправиться куда угодно. Мне нужны
деньги."
"Давайте сначала попробуем без этого капризули, - заметил Толя. - Или я
ничего не понимаю в людях, в чем пока замечен не был, или от этого
Арнольданам будет больше вреда, чем пользы..."
"Ну, а ты, Марик? Неужели собздел? - прищурился Пустовых. - Возглавишь
экспедицию?"
"Мне лично жизнь уже лет пятнадцать как в тягость, - пожал я плечами. -
Что же касается Михайлыча, то каюта есть, еды полно. Пусть едет. Вдруг он
действительно что-то понимает в своем черном деле..."
2.
"Симпатичный парень, - прошептала Ира. - И
довольно современный. Хочешь, я подойду и попробую его разговорить?"
"Толя? - тревожно оглянулся я. - Может быть лучше я или ты?"
"Лучше Ирка. Давай. Он у меня на мушке..."
"Простите, господин старатель, - затараторила уже давно не седая
девушка, снимая меховую шапку и тряхнув густыми темными локонами. - Я
представляю здесь "Новую сибирскую газету". Можно мне у вас кое-что
спросить?"
Мощный мужчина в мехах с головы до ног обернулся от прилавка магазина,
где подбирал товары, и внимательно поглядел на красивую приставалу.
"Вы ни из какой не из газеты, а из экипажа вот той шагайки, -
снисходительно улыбнулся он в бороду. - И спросить вы у меня хотите только
одно: где я беру золото, верно?" "Здорово! Вот это информированность! -
засмеялась неузнаваемая бывшая заложница. - Не скажете? Даже мне?"
"Почему же не скажу именно вам? У меня все спрашивают. И я всем и все
говорю. И на карте показываю. И маршрут точно прокладываю. Только в вашей
полиции уже четыре раза все рисовал."
"И что же? Появились на прииске конкуренты?"
"Что-то не видел пока." "Ложный след?" "Кому как. Я иду по тому же
маршруту и регулярно возвращаюсь сюда с металлом. Может, искать не умеют."
"Не умеют, или вы не даете им искать?"
"А вот это вы и проверите. Вы же на пути к моему прииску, так? С Б-гом,
как говорится." "Кем говорится?" "Всеми, кто верит в Него." "И вами в том
числе?"
"Более, чем всеми прочими, уверяю вас. Ваши друзья, во всяком случае,
гораздо больше верят в технику и в оружие."
"Вы ведь тоже верите в оружие? - кивнула Ира на стоящее у стены
зачехленное ружье старателя. - Или это так, приложение к истовой молитве?"
"Ваш капитан - бывший израильтянин?" - кивнул старатель за спину, где
мы с Толей напряженно прислушивались к странной беседе.
"Он и сейчас израильтянин. От гражданства Палестинской Федерации,
насколько я знаю, он не отказывался."
"Федерация и Израиль - разные понятия."
"Ого, какая осведомленность для отшельника. Вы не находите?"
"Кто вам сказал, что я отшельник?"
"Вы появляетесь в цивилизованном мире раз в год, а все остальное время
так тщательно прячетесь, что ваше зимовье который век найти не могут. Даже с
вертолета!"
"А кто вам сказал, что это все, - он окинул взглядом магазин со слепыми
окнами, - цивилизация? Какая же это цивилизация, если она не может найти
зимовье какого-то отшельника?"
"Вы сами объяснили в полиции, что живете в пещерах и что не имеете
никакого гражданства. Вы же им не представили даже и бывшего советского
паспорта. Отшельник и есть! А как вас зовут?"
"Только вам, как любовнице израильтянина, Ирочка, я скажу на ушко. Меня
зовут Моше." "Что?! Вы - еврей?" "Не похож?" "Это не по моей части... Можно
я Марика позову?"
"Почему же нет? Зовите своего Марика. И Толика. Я человек общительный,
хоть вы меня и записали в отшельники. Шалом, адони, - заговорил он со мной
на заколдованном для меняиврите, но после нескольких фраз снова обернулся к
Ире: - Простите, но ваш израильтянин не говорит на своем языке. А потому
продолжим на вашем. Итак, Марк, вы подослали свою буфетчицу, чтобы
повыспросить у меня машрут вашей новой экспедиции. Увы, я ничего нового вам
сказать не могу. Идите на своем монстре тем же путем, каким шли за
старателями в этом краю люди сначала на собаках, потом верхом, потом на
аэросанях, на вертолетах. Я сам иду тем же путем и никакого другого просто
не знаю. Если дошагаете, и мы там встретимся, то я вам покажу месторождение.
Если же нет, то... туда вам и дорога."
"Куда? - угрожающе проговорил Толя. - Ты на что намекаешь... Моше?"
"Я? Это ты намекаешь, что еще не таким развязывал языки, когда
разбойничал на Кавказе. Жаль. Ведь такой здоровый и красивый парень. Так
много знаешь и еще больше умеешь. И неплохой в общем-то. Я бы тебе не
советовал так собой рисковать. Не уподобляйся, Толя, наивным хулиганам, что
самонадеянно задирают тебя самого в темном переулке. Будь поумнее, а?"
"Он совершенно прав, - заторопился я. - Если они веками расправляются
со всеми, кто лезет без спросу в их дела, то не нам с тобой..."
"Толя! - воскликнула Ира, кладя ему руку на плечо. - Ради меня! Женя
тоже был уверен, что ему все под силу... Иногда мужество - в смирении."
"Но мы же все равно пойдем туда! У нас контракт, мы обещали..."
"И что же? Пройдем и вернемся ни с чем. Не вечно же удача."
***
"Ага, - нахмурился Моше. - А вот и мы..."
В магазин стремительно вошел профессор Фликас во всем великолепии
своего городского пальто, андатровой шапки, галстука, бородки, влажных губ и
горящих вдохновением глаз под вызывающе поднятыми бровями.
Он уставился на огромного старателя и принял стойку.
Тот поморщился как от боли и зловеще сказал, глядя мне в глаза: "Если
ты это говно возьмешь с собой, то не сдвинешься с места. Я редко кого
предупреждаю, капитан..."
"Спасибо, - откликнулся Толя. - Все слышали, что ты нам угрожаешь.
Пойдешь под суд. За шагайку расплатиться - никакого золота тебе не хватит."
"Профессор включен в экипаж не нами, а хозяином, - мягко сказал я. - Я
и сам не хотел его брать, но не имею права."
"Меня никто тут не арестует, - улыбнулся Моше. - Во-первых, я полезный
- золото, как известно, ничем не пахнет. А, во-вторых, меня арестовать -
себе дороже. Тут у них в полиции все архивы сохранились. Наизусть знают, как
нас тут арестовывали. Что же касается этого придурка, то, повторяю, твоему
хозяину лучше с ним не связываться."
"Да он же меня боится!! - закричал Арнольд Михайлович. Лицо его
выражалопанический страх перед зловещим старателем в сочетании с отчаянными
усилиями продемонстрировать свое мастерство, а потому казалось, что он
строит странныеобезьяньи гримасы. - Потому и грубит. Ну-ка, вы не им, а мне,
мне! поугрожайте! Слабо? А?" - и он вытянул в сторону мехового гиганта
ладони, обнажив грязные манжеты.
Ира вскрикнула и закрыла лицо руками. Мне стало так дурно, что все
поплыло перед глазами. Толя потянулся к кобуре под мышкой...
Из-за манжетов что-то выскочило и глухо упало на затоптанный мокрый пол
магазина. Черный маг нелепо взмахнул пустыми рукавами, из которых часто
закапала кровь, и сел на пол, в ужасе глядя на валяющиеся кисти своих рук.
От болевого шока он тотчас потерял представление о времени и пространстве.
Старатель чинно раскланялся со мной, поцеловал Ире ледяную руку,
подмигнул оцепеневшему Толе, который по-детски моргал, и быстро вышел,
впустив облако морозного воздуха в протопленное помещение магазина. В
оставленную открытой дверь экипаж шагайки видел, какстаратель уселся в
груженный оранжевый снегоход. Взревел мощный мотор, и только снежная пыль
оседала в поселке от таинственного гостя.
3.
"Я кажется понимаю, в чем дело. И уверен, что в
этом нет ничего мистического, - начал я свою очередную лекцию, когда мы,
вернувшись из больницы, пропустили в кают-компании шагайки по третьей. К
собственному изумлению, местному хирургу удалось пришить незадачливому магу
обе кисти, словно срезанные сверхострой бритвой. - Скорее всего, этот
местный феномен подобен Лох-Несскому."
"Шотландский динозавр?" - проявил осведомленность Пустовых.
"Совершенно верно. Чудовище впервые попало в хроники в 569 году, и с
тех пор до наших дней никто не смог установить, где оно обитает и куда
прячется. Озеро веками прочесывали до последнего метра, а Несси то исчезала,
то появлялась. Хотя 17-метровому существу там некуда спрятаться. В 1969 году
Несси просто исчезла из поля зрения подводного исследовательского аппарата,
хотя не было обнаружено никакого входа в пещеру, способную укрыть
исполинское животное. В 1987 году в охоте за снова появившимся динозавром
приняли участие 24 плавсредства с учеными. Операцию снимала японская
киногруппа. Результаты - те же, что и у преследователей наших старателей
всех поколений."
"Ну и какое существует этому объяснение? - Толя все поглядывал на свои
чудом сохранившееся руки, которые, по его словам, просто чесались, укротить
наглеца-старателя. - Любое вполне подходит для нашего сегодняшнего гостя."
"Некоторые полагают, что Несси действительно обитает в том же озере, но
в другом измерении. Не исключено, что очевидцы феномена наблюдают не одно и
то же существо, а разных динозавров, знающих дыру, не видимую для
трехмерного наблюдателя." "Трехмерного?" "То есть для нас с вами. Для того,
чтобы избежать преследования, достаточно просто перейти в четвертое
измерение, а для существ оттуда с этим не больше проблем, чем для муравья
переползти через ограду из волоса на зеркале, непреодолимую для амебы, не
имеющей понятий верх и низ. Как существо двухмерное, она может только
недоумевать, куда девался муравей, если его явно нет внутри волосяного
периметра, добросовестно ею прочесанного. Не имея ни малейшего представления
о нашем трехмерном мире, амеба будет рыскать по плоскому стеклу, в тысячный
раз натыкаясь на вроде бынепреодолимую волосяную границу."
"Хорошо, а могущество у них откуда - взглядом кисти отсекать?"
"А амеба тоже не может вообразить, что ей можно нанести удар сверху -
для нее нет такого понятия в принципе. Впрочем, меня гораздо больше
интригует другое!"
"То, что наш визави говорил по-древнееврейски? - догадалась Ира. - Тем
более тебе интересно с ними поближе познакомиться, так?"
"А я вот совершенно уверен, - мрачно заметил во-время перевоспитанный