Страница:
– Господин Эхад, я принес все, что может Вам понадобиться, – раздался голос Ганимеда за дверью.
– Входи, – разрешил я.
Ганимед появился, неся на плече довольно большой мешок.
– Вот, господин. Здесь волшебная железная флейта для музыкальных заклинаний, кольчуга из фиолетовых лучей, кинжал, способный отразить удар за миг до того, как он был нанесен противником. Вот легкий шлем, защищающий от любых попыток контролировать Ваше сознание, четыре браслета, дающие огромную силу рукам и ногам, пояс, помогающий летать, маска для дыхания под водой, перстни, назначение которых вы знаете и вот еще, последнее изобретение, ориентатор. Вы легко разберетесь с ним в случае надобности сориентироваться где бы то ни было или найти чей-то след.
– Неплохой набор. Однако, как же я все это унесу с собой?
– Кольчугу, перстни, браслеты и шлем рекомендую одеть сразу. А для остального используйте специальную сумку. Это последняя моя разработка. В ней все эти предметы будут весить намного меньше и займут очень мало места.
Пока я одевал на себя принесенные им вещицы, Ганимед извлек из кармана небольшую сумку, развернул ее, положил туда по очереди оставшиеся предметы, потом свернул ее и снова убрал в карман.
– Вот так, – сказал он. – Это очень удобно, господин Эхад.
Он протянул мне сумку, которая и вправду весила совсем немного. Я улыбнулся, потрепал его по щеке, которая нескромно заалела от моего прикосновения.
– Ты говорил, что сможешь погрузить меня в разрыв времени.
– Да. Очередной разрыв уже приближается. Будьте готовы.
Ганимед сделал несколько шагов к приборам, находящимся здесь же, в моих покоях. Прошептал несколько заклинаний, прикоснулся к рисункам на панели – и я ощутил, что время в замке готово остановиться, когда я покину его.
Прошептав заклинание, я перенесся прямо на холодные вершины гор под моим замком. Снизу мой дом больше был похож на огромное облако, парящее над горами. Так я задумал. И так стало. Мой путь лежал в миры Морталии, потому что именно оттуда на меня было совершено коварное нападение, и я надеялся отыскать эхо заклинаний, увязшее в снах. А потом пойти по следам заклинателей. Быть может, они приведут меня к Отцу.
Ход, по которому в мой замок проник Элексигаль, я обнаружил сразу: он все еще хранил следы этого забавного существа. Между прочим, однажды в своих путешествиях я побывал в городе, населенном такими вот половинками демонов. Город был расположен у самой границы Вселенной. Эти полудемоны, коварные и хитроумные, чуть было не выбросили меня за пределы Вселенной. Да и этому демону, Элексигалю, я бы не стал доверять. Это мой братец Крит легковерен и склонен впадать в зависимость от первого, кто скажет ему доброе слово или просто погладит, где требуется. Он связался с Элексигалем, с которым его соединила Иника, и с какими-то проходимцами, которые шли к Матери Ветров из неизменяющегося мира, убил дядю Карахмана, которому и без того не везло последние несколько веков после того, как он недолго побыл супругом нашей сестры-ангела, Эйи… Потом Крит каким-то образом овладел престолом Ахурамазды… Вся эта история теперь, когда чары, наброшенные на мой ум, разрушились, казалась мне совершенно отвратительным фарсом, пародией на эпос, квинтэссенцией глупости моего братца Крита, который вдруг решил, что имеет право на любовь, и из-за которого мы потеряли Вселенную…
Перебрасывая эти невеселые мысли из одной части сознания в другую, я опускался все глубже, и уже мог понять, что имел в виду Элексигаль, когда говорил, что огонь глубинных миров угас. Холодные, почти неподвижные, серые языки огня окружали меня, а воины глубин, словно насекомые, увязшие в паутине, перемещались медленно и уныло, напоминая скорее призраков, чем живых существ. Я попробовал заговорить с одним из них, но он не заметил меня и, как я ни кричал, не услышал моего голоса. Я произнес заклинания, обращаясь непосредственно к его сознанию. Тогда он поднял взгляд вверх, прикрыл свою голову руками и присел.
Я понял, что даже если мне удастся вступить в контакт с этим окончательно выжившим из ума существом, это ничего не даст мне.
Ход, ведущий к моему замку, и впрямь не имел поворотов, которыми мог бы воспользоваться Элексигаль. Кто-то тщательно замаскировал все разветвления в лабиринте глубинных миров, оставив открытым один-единственный путь. И я видел, что над этим трудилась огромная армия магов. Распутывая заклинание, наложенное на поворот, ведущий в сторону Морталии, я удивился тому, насколько велико было мастерство заклинателя: он придал энергию своим чарам, подключившись к вербальному полю моего собственного дворца. Таким образом, я сам был гарантом того, что никто из живущих в меняющемся мире меня не потревожит. Что же касается существ с того берега реки, которые шли из неизменяющегося мира, они крайне редко добирались до столь отдаленного уголка девятой зоны. Обычно их паломничество завершалось на Светлой Лужайке или в ее окрестностях…
Я нашел следы заклинателей, которые прокрадывались в мои сны. Этих заклинателей было слишком много, и я видел, что их суммарная мощь необычайно велика, они вполне могли опутать своими заклинаниями всю нашу Вселенную.
Более всего меня смущало то, что я нигде не видел сведений об Ахурамазде и его местонахождении. Похоже, что вопрос об Ахурамазде совершенно не интересовал тех, кто опутывал паутиной слов нашу Вселенную. Маги, которые создавали проход от реки к моему дворцу, вообще не думали о нашем отце, хотя он, как мне казалось, был основной силой, способной противостоять им. Впрочем, может быть, мое мастерство было недостаточным, чтобы разглядеть их озабоченность? Да нет, я же свободно распутывал их заклинания! Не стоит сомневаться в себе, когда уверенность в собственных силах определяет победу. Да, я еще помню кодекс сойкеро…
Я открыл проход и, сотворив себе некое подобие щита, скользкого с одной стороны, вскочил на него обеими ногами и понесся вниз, к Морталии. Мне было очень интересно, что стало с ее черными ведьмами снов и с этим проходимцем Моргульским, который, как говорили, явился из другой Вселенной. Уж не является ли он одним из первых незваных гостей?
Когда я достиг прозрачной поверхности, ограничивающей пространство снов и увидел издали замок Морталии, мне показалось, что здесь ничего не изменилось.
Точно так же клубились подо мною похожие на прозрачный дым элементы, из окон замка моей сестры лился ровный, домашний свет. Спокойствие. Тишина. Вечность. Я прикоснулся к оранжевой ящерице на рукаве моего костюма и переместился внутрь замка. Голос Морталии был слышен через несколько комнат.
– Это немного необычно, – говорила она. – Но я не считаю, что нам следует беспокоиться.
– Морталия, послушай, – отвечал ей глубокий и красивый голос демонессы, – твой портал не работает уже очень давно…
– Ведь нам пришло объяснение от Иники, – отвечала Морталия. – Уверена, все скоро наладится. Я понимаю, Анфиса, что ты скучаешь по своему королевству. Но погости у меня еще немного и не тревожься. Ведь никакой трагедии не произошло…
– Мы этого не знаем, Морталия. Я демонесса, и я воин, у меня есть интуиция, которая не раз спасала мне жизнь. Происходит что-то такое, о чем ни ты, ни я не знаем. И мне это не нравится.
Я вошел в комнату совершенно неожиданно для собеседниц. Демонесса, которую Морталия назвала Анфисой, отреагировала мгновенно: клинок оказался у моего горла быстрее, чем я смог поднять руку в приветственном жесте. И я узнал в этом клинке меч дяди Карахмана, Алгрениум. Я встретил ее взгляд, двинул бровями и улыбнулся. Она была очень хороша в боевой стойке. Морталия положила руку на плечо Анфисе и произнесла:
– Это один из братьев-сойкеро, Эхад. Познакомьтесь. Демонесса Анфиса, которая когда-то освободила меня из плена и помогла Криту вернуться в Девятую Зону.
Анфиса убрала клинок в ножны, но ее взгляд продолжал время от времени пронизывать меня. Видимо, на всякий случай.
– Мне приятно встретить столь безупречного воина. Теперь могу понять, почему Крит пригласил тебя составить ему компанию на пути домой.
– Рада познакомиться, – сухо ответила Анфиса.
Морталия улыбнулась:
– Анфиса, брат Эхад часто появляется так неожиданно. Должна сказать, что он – один из самых могущественных заклинателей этой Вселенной. И, главное, он наверняка сумеет ответить на все твои вопросы и развеять тревогу. Присядь, брат. Я приготовлю твой любимый напиток.
– И какие же это вопросы? – спросил я, усаживаясь в удобное кресло у камина.
Хоть я знал, о чем Анфиса спросит, но мне было приятно слушать ее голос.
Честно признаюсь, эта демонесса очаровала меня своей мгновенной реакцией, своим голосом, и яростной энергией, которая отчетливо проявлялась в каждом ее движении, даже если оно было неторопливым и мягким.
– Даже не знаю, с чего начать, – усмехнулась Анфиса. – Несколько дней назад я планировала вернуться в свое королевство в Шестой Зоне. И не смогла это сделать. А когда Морталия попыталась использовать свой индивидуальный портал, чтобы доставить меня, у нее тоже ничего не получилось. Путешествия по границе снов оказались невозможны из-за того, что кто-то замуровал те ходы, которыми мы обычно пользовались. Мы узнали об этом только три дня назад. В тот же день прибыл посланник из дворца Крита и принес известие от Иники. В письме сообщалось, что произошло неуправляемое изменение глубинных миров. Иника писала, что это может нарушить обычный порядок перемещения по границе снов и по глубинным мирам, а также сообщала, что решит эту проблему в самое ближайшее время.
– Она написала все это в письме? – уточнил я.
Анфиса согласно кивнула.
– Могу ли я взглянуть на него?
Морталия, которая слышала наш разговор, готовя мне напиток в соседней комнате, крикнула:
– Анфиса, посмотри на каминной полке. Я положила письмо туда.
Анфиса встала с кресла и принесла мне письмо. Даже не включая с помощью костюма магический глаз, я мог видеть, что письмо опутано заклинаниями. Когда же я, прикоснувшись к розе на лацкане пиджака, активизировал магическое зрение, то увидел, что письмо представляет собой густую бахрому, приникающую в тело и сознание читателей и держащую их мысли под контролем. Переписыватья с магами всегда было опасным делом. Несколько прикосновений к узорам костюма (на брюках и локтях в том числе) позволили мне отделить заклинания, наложенные Иникой, друг от друга. Сотворив из воздуха свиток, я проявил на нем исходный текст этих заклинаний (говоря моим языком, провел декомпиляцию), а сами заклинания растворил бесследно, чтобы не мешали работать.
Анфиса, глядя на мои нелепые движения, видимо, сперва решила, что я слегка не в себе, но потом, когда в воздухе появился свиток, и на нем проступил текст, посмотрела на меня с почтительным удивлением и даже некоторым восхищением. Не скрою, мне это было приятно. В последнее время я общался только с теми, кого создал сам. Честно сказать, это происходило в течение столь долгого времени, что незапрограммированное мною самим поведение окружающих стало казаться мне настоящим чудом…
Морталия, которая как раз в эту минуту вошла в комнату, неся в руке сложную смесь настоек, травяных отваров и магических жидкостей, которая и впрямь была моим любимым напитком, спросила:
– Что это, Эхад?
– Полный текст письма Иники, – сказал я, принимая у нее бокал.
Думаю, вряд ли кто-то, кроме меня, был способен с наслаждением глотать эту смесь вкусовых фантазий: ведь для каждого глотка этого напитка у меня было традиционное заклинание, нанесенное на костюм. Именно они, будучи неотъемлемыми ингредиентами напитка, делали его восхитительным.
– Похоже, Анфиса, ты была права, – Морталия рассматривала свиток, и ее лицо все больше мрачнело.
– Ведь Вы до сих пор не знаете, что наша Вселенная захвачена? – спросил я.
– Кем? – спросила Морталия.
Анфиса только недоуменно посмотрела на меня и промолчала.
– Об этом лучше всех знает Иника. Все, что известно мне, – это то, что ее отец, Алкизир, вернулся сюда. Все это время он находился в другой Вселенной. Некоторые считают, что в плену, но лично мне так не кажется. Иника открыла доступ захватчикам в обмен на свободу ее отца. Во всяком случае, так мне удалось узнать с помощью моих магических приборов и некоторых сведений, полученных от участников событий. Наш правящий дом оказался даже не свергнутым, а просто отодвинутым. За излишнюю доверчивость и влюбчивость некоторых своих представителей.
– Где Крит? – спросила Морталия.
– Мне это неизвестно. Но, думаю, что он не в самом приятном положении. Его, как я понимаю, устранили первым. Нам нужен Ахурамазда. По моим сведениям, он больше не работает перевозчиком. А мне бы хотелось спросить его, каким образом трон оказался передан Криту. Ведь среди вечных существ наследование престола – абсурдная идея, не так ли? Мы все это понимали в глубине души. Но почему-то все молчали, когда Крит занял освободившееся место. И более того, я помню как ты, Морталия, говорила о том, что хочешь, чтобы Крит занял место Отца Смерти. Сейчас мне вдруг показалось, что молчали мы все не из чувства тактичности, а говорили что-то вовсе не потому, что мы действительно так думали: наши сознания кто-то очень нежно успокоил, одновременно внушив нам, что именно мы должны думать о Крите и о вопросе престолонаследия. И почему-то мне кажется, что Иника сыграла в этой драме спокойствия и доброжелательности главную роль.
– Мне жаль это признавать, но сейчас мне кажется, что ты прав, брат. Ты сможешь вывести нас отсюда? – спросила Морталия, откладывая в сторону свиток с текстом заклинаний.
– Постараюсь. Только вот куда?
– А что с Матерью Ветров? – Морталия уже выглядела очень встревоженной.
Я же сохранял спокойствие, понимая, что самое страшное уже произошло. Теперь оставалось лишь использовать предоставляющиеся шансы, и строить новую ситуацию. Так предписывал кодекс сойкеро. И я знал, что это правильно.
Кроме того, я осторожно извлекал из сознания Морталии те последние элементы успокаивающе-усыпляющих заклинаний, которые послужили своеобразным конвертом для письма Иники.
– Мать Ветров спит самым глубоким сном в своей жизни, – сообщил я. – Только и всего. Ветер больше не изменяет Вселенную. Полагаю, вы и не знали об этом в вашем захолустье?
– Не понимаю, как ты можешь сохранять чувство юмора, – воскликнула Морталия. – Ведь все разрушено! Все! Возможно, всем нам грозит уничтожение!
– Не преувеличивай. Пока что нас всех просто изолировали, успокоили, убедили разными способами не действовать. Я думаю, это хороший знак. Либо им что-то помешало нас уничтожить, либо они уверены, что чары, наложенные на наше сознание, удержат нас от сопротивления. Кроме того, я знаю, что делать, потому что у меня есть кодекс сойкеро, которому обучил всех нас Ахурамазда. Тебя, Морталия, эти уроки никогда не интересовали.
– И что же тебе подсказывает твой кодекс? – спросила Морталия.
Я процитировал:
– Если ситуация вне твоего контроля, успокойся. Так случилось. Ты уже ничего не можешь изменить в прошлом. Но в каждом настоящем моменте есть место, которое ты должен занять, чтобы остаться в живых и победить. Найди его. И окажись там.
– Легко сказать! – усмехнулась Морталия.
– Зато мне ясно, что следует делать. А как – это всего лишь вопрос силы и ловкости. Зная Инику и характер Алкизира, трудно предположить, что они сохранили нам жизнь, руководствуясь добротой и уважением. И мы, и они к противникам беспощадны. Следовательно, где-то в наших рукавах прячутся козыри, только мы пока об этом не знаем.
– Ну хорошо, – примирительно сказала Морталия. – Давай попробуем собрать уцелевшие войска. И оценим масштабы вторжения.
– Я видел по пути сюда воинов глубин. На них можешь не рассчитывать.
Все-таки неприятно говорить гадости близким, даже если это необходимо, чтобы заставить их действовать. Чем больше семья, тем в большей степени ценишь отношения с некоторыми ее членами, особенно близкими тебе по складу характера и структуре души. Для меня, сойкеро-заклинателя, «структура души» – это не просто сочетание слов…
На лицо Морталии набежала густая тень. Зная свою сестру, я предполагал, что она уже отдает мысленный приказ своим черным ведьмам вооружаться и готовиться к военной вылазке. И я не ошибся. На пороге показалась одна из черных ведьм – демонесса-тень, такая же, как и сама Морталия, существо уникальной, невероятно редкой расы. Морталия заговорила с ней на особом музыкальном наречии – секретном языке черных ведьм, само звучание которого пробуждало элементы, носящиеся под нами, и соединяло их в мыслеформы. Когда-то, в незапамятные времена, о которых нам говорил Ахурамазда, с помощью заклинаний, сотворенных на этом языке, черные ведьмы создали границу снов, и это позволило уберечь Вселенную от хаотических изменений, которые тогда нес Зонам Ветер из ветвей Матери.
– Когда выдвигаемся? – спросила Анфиса.
– Прямо сейчас, – ответила Морталия.
– Сестра, – сказал я, – не забудь свою пазиру, управляющую снами. Она может сослужить нам хорошую службу.
Небольшой кружочек темно-желтого металла с нанесенными на него знаками… От каких мелочей иногда может зависеть успех путешественника…
– Хорошо, братец.
– И еще, познакомь меня с Моргульским. Хочу поподробнее узнать, из какой именно Вселенной он к нам прибыл.
Эхад. Битва в сумерках
– Входи, – разрешил я.
Ганимед появился, неся на плече довольно большой мешок.
– Вот, господин. Здесь волшебная железная флейта для музыкальных заклинаний, кольчуга из фиолетовых лучей, кинжал, способный отразить удар за миг до того, как он был нанесен противником. Вот легкий шлем, защищающий от любых попыток контролировать Ваше сознание, четыре браслета, дающие огромную силу рукам и ногам, пояс, помогающий летать, маска для дыхания под водой, перстни, назначение которых вы знаете и вот еще, последнее изобретение, ориентатор. Вы легко разберетесь с ним в случае надобности сориентироваться где бы то ни было или найти чей-то след.
– Неплохой набор. Однако, как же я все это унесу с собой?
– Кольчугу, перстни, браслеты и шлем рекомендую одеть сразу. А для остального используйте специальную сумку. Это последняя моя разработка. В ней все эти предметы будут весить намного меньше и займут очень мало места.
Пока я одевал на себя принесенные им вещицы, Ганимед извлек из кармана небольшую сумку, развернул ее, положил туда по очереди оставшиеся предметы, потом свернул ее и снова убрал в карман.
– Вот так, – сказал он. – Это очень удобно, господин Эхад.
Он протянул мне сумку, которая и вправду весила совсем немного. Я улыбнулся, потрепал его по щеке, которая нескромно заалела от моего прикосновения.
– Ты говорил, что сможешь погрузить меня в разрыв времени.
– Да. Очередной разрыв уже приближается. Будьте готовы.
Ганимед сделал несколько шагов к приборам, находящимся здесь же, в моих покоях. Прошептал несколько заклинаний, прикоснулся к рисункам на панели – и я ощутил, что время в замке готово остановиться, когда я покину его.
Прошептав заклинание, я перенесся прямо на холодные вершины гор под моим замком. Снизу мой дом больше был похож на огромное облако, парящее над горами. Так я задумал. И так стало. Мой путь лежал в миры Морталии, потому что именно оттуда на меня было совершено коварное нападение, и я надеялся отыскать эхо заклинаний, увязшее в снах. А потом пойти по следам заклинателей. Быть может, они приведут меня к Отцу.
Ход, по которому в мой замок проник Элексигаль, я обнаружил сразу: он все еще хранил следы этого забавного существа. Между прочим, однажды в своих путешествиях я побывал в городе, населенном такими вот половинками демонов. Город был расположен у самой границы Вселенной. Эти полудемоны, коварные и хитроумные, чуть было не выбросили меня за пределы Вселенной. Да и этому демону, Элексигалю, я бы не стал доверять. Это мой братец Крит легковерен и склонен впадать в зависимость от первого, кто скажет ему доброе слово или просто погладит, где требуется. Он связался с Элексигалем, с которым его соединила Иника, и с какими-то проходимцами, которые шли к Матери Ветров из неизменяющегося мира, убил дядю Карахмана, которому и без того не везло последние несколько веков после того, как он недолго побыл супругом нашей сестры-ангела, Эйи… Потом Крит каким-то образом овладел престолом Ахурамазды… Вся эта история теперь, когда чары, наброшенные на мой ум, разрушились, казалась мне совершенно отвратительным фарсом, пародией на эпос, квинтэссенцией глупости моего братца Крита, который вдруг решил, что имеет право на любовь, и из-за которого мы потеряли Вселенную…
Перебрасывая эти невеселые мысли из одной части сознания в другую, я опускался все глубже, и уже мог понять, что имел в виду Элексигаль, когда говорил, что огонь глубинных миров угас. Холодные, почти неподвижные, серые языки огня окружали меня, а воины глубин, словно насекомые, увязшие в паутине, перемещались медленно и уныло, напоминая скорее призраков, чем живых существ. Я попробовал заговорить с одним из них, но он не заметил меня и, как я ни кричал, не услышал моего голоса. Я произнес заклинания, обращаясь непосредственно к его сознанию. Тогда он поднял взгляд вверх, прикрыл свою голову руками и присел.
Я понял, что даже если мне удастся вступить в контакт с этим окончательно выжившим из ума существом, это ничего не даст мне.
Ход, ведущий к моему замку, и впрямь не имел поворотов, которыми мог бы воспользоваться Элексигаль. Кто-то тщательно замаскировал все разветвления в лабиринте глубинных миров, оставив открытым один-единственный путь. И я видел, что над этим трудилась огромная армия магов. Распутывая заклинание, наложенное на поворот, ведущий в сторону Морталии, я удивился тому, насколько велико было мастерство заклинателя: он придал энергию своим чарам, подключившись к вербальному полю моего собственного дворца. Таким образом, я сам был гарантом того, что никто из живущих в меняющемся мире меня не потревожит. Что же касается существ с того берега реки, которые шли из неизменяющегося мира, они крайне редко добирались до столь отдаленного уголка девятой зоны. Обычно их паломничество завершалось на Светлой Лужайке или в ее окрестностях…
Я нашел следы заклинателей, которые прокрадывались в мои сны. Этих заклинателей было слишком много, и я видел, что их суммарная мощь необычайно велика, они вполне могли опутать своими заклинаниями всю нашу Вселенную.
Более всего меня смущало то, что я нигде не видел сведений об Ахурамазде и его местонахождении. Похоже, что вопрос об Ахурамазде совершенно не интересовал тех, кто опутывал паутиной слов нашу Вселенную. Маги, которые создавали проход от реки к моему дворцу, вообще не думали о нашем отце, хотя он, как мне казалось, был основной силой, способной противостоять им. Впрочем, может быть, мое мастерство было недостаточным, чтобы разглядеть их озабоченность? Да нет, я же свободно распутывал их заклинания! Не стоит сомневаться в себе, когда уверенность в собственных силах определяет победу. Да, я еще помню кодекс сойкеро…
Я открыл проход и, сотворив себе некое подобие щита, скользкого с одной стороны, вскочил на него обеими ногами и понесся вниз, к Морталии. Мне было очень интересно, что стало с ее черными ведьмами снов и с этим проходимцем Моргульским, который, как говорили, явился из другой Вселенной. Уж не является ли он одним из первых незваных гостей?
Когда я достиг прозрачной поверхности, ограничивающей пространство снов и увидел издали замок Морталии, мне показалось, что здесь ничего не изменилось.
Точно так же клубились подо мною похожие на прозрачный дым элементы, из окон замка моей сестры лился ровный, домашний свет. Спокойствие. Тишина. Вечность. Я прикоснулся к оранжевой ящерице на рукаве моего костюма и переместился внутрь замка. Голос Морталии был слышен через несколько комнат.
– Это немного необычно, – говорила она. – Но я не считаю, что нам следует беспокоиться.
– Морталия, послушай, – отвечал ей глубокий и красивый голос демонессы, – твой портал не работает уже очень давно…
– Ведь нам пришло объяснение от Иники, – отвечала Морталия. – Уверена, все скоро наладится. Я понимаю, Анфиса, что ты скучаешь по своему королевству. Но погости у меня еще немного и не тревожься. Ведь никакой трагедии не произошло…
– Мы этого не знаем, Морталия. Я демонесса, и я воин, у меня есть интуиция, которая не раз спасала мне жизнь. Происходит что-то такое, о чем ни ты, ни я не знаем. И мне это не нравится.
Я вошел в комнату совершенно неожиданно для собеседниц. Демонесса, которую Морталия назвала Анфисой, отреагировала мгновенно: клинок оказался у моего горла быстрее, чем я смог поднять руку в приветственном жесте. И я узнал в этом клинке меч дяди Карахмана, Алгрениум. Я встретил ее взгляд, двинул бровями и улыбнулся. Она была очень хороша в боевой стойке. Морталия положила руку на плечо Анфисе и произнесла:
– Это один из братьев-сойкеро, Эхад. Познакомьтесь. Демонесса Анфиса, которая когда-то освободила меня из плена и помогла Криту вернуться в Девятую Зону.
Анфиса убрала клинок в ножны, но ее взгляд продолжал время от времени пронизывать меня. Видимо, на всякий случай.
– Мне приятно встретить столь безупречного воина. Теперь могу понять, почему Крит пригласил тебя составить ему компанию на пути домой.
– Рада познакомиться, – сухо ответила Анфиса.
Морталия улыбнулась:
– Анфиса, брат Эхад часто появляется так неожиданно. Должна сказать, что он – один из самых могущественных заклинателей этой Вселенной. И, главное, он наверняка сумеет ответить на все твои вопросы и развеять тревогу. Присядь, брат. Я приготовлю твой любимый напиток.
– И какие же это вопросы? – спросил я, усаживаясь в удобное кресло у камина.
Хоть я знал, о чем Анфиса спросит, но мне было приятно слушать ее голос.
Честно признаюсь, эта демонесса очаровала меня своей мгновенной реакцией, своим голосом, и яростной энергией, которая отчетливо проявлялась в каждом ее движении, даже если оно было неторопливым и мягким.
– Даже не знаю, с чего начать, – усмехнулась Анфиса. – Несколько дней назад я планировала вернуться в свое королевство в Шестой Зоне. И не смогла это сделать. А когда Морталия попыталась использовать свой индивидуальный портал, чтобы доставить меня, у нее тоже ничего не получилось. Путешествия по границе снов оказались невозможны из-за того, что кто-то замуровал те ходы, которыми мы обычно пользовались. Мы узнали об этом только три дня назад. В тот же день прибыл посланник из дворца Крита и принес известие от Иники. В письме сообщалось, что произошло неуправляемое изменение глубинных миров. Иника писала, что это может нарушить обычный порядок перемещения по границе снов и по глубинным мирам, а также сообщала, что решит эту проблему в самое ближайшее время.
– Она написала все это в письме? – уточнил я.
Анфиса согласно кивнула.
– Могу ли я взглянуть на него?
Морталия, которая слышала наш разговор, готовя мне напиток в соседней комнате, крикнула:
– Анфиса, посмотри на каминной полке. Я положила письмо туда.
Анфиса встала с кресла и принесла мне письмо. Даже не включая с помощью костюма магический глаз, я мог видеть, что письмо опутано заклинаниями. Когда же я, прикоснувшись к розе на лацкане пиджака, активизировал магическое зрение, то увидел, что письмо представляет собой густую бахрому, приникающую в тело и сознание читателей и держащую их мысли под контролем. Переписыватья с магами всегда было опасным делом. Несколько прикосновений к узорам костюма (на брюках и локтях в том числе) позволили мне отделить заклинания, наложенные Иникой, друг от друга. Сотворив из воздуха свиток, я проявил на нем исходный текст этих заклинаний (говоря моим языком, провел декомпиляцию), а сами заклинания растворил бесследно, чтобы не мешали работать.
Анфиса, глядя на мои нелепые движения, видимо, сперва решила, что я слегка не в себе, но потом, когда в воздухе появился свиток, и на нем проступил текст, посмотрела на меня с почтительным удивлением и даже некоторым восхищением. Не скрою, мне это было приятно. В последнее время я общался только с теми, кого создал сам. Честно сказать, это происходило в течение столь долгого времени, что незапрограммированное мною самим поведение окружающих стало казаться мне настоящим чудом…
Морталия, которая как раз в эту минуту вошла в комнату, неся в руке сложную смесь настоек, травяных отваров и магических жидкостей, которая и впрямь была моим любимым напитком, спросила:
– Что это, Эхад?
– Полный текст письма Иники, – сказал я, принимая у нее бокал.
Думаю, вряд ли кто-то, кроме меня, был способен с наслаждением глотать эту смесь вкусовых фантазий: ведь для каждого глотка этого напитка у меня было традиционное заклинание, нанесенное на костюм. Именно они, будучи неотъемлемыми ингредиентами напитка, делали его восхитительным.
– Похоже, Анфиса, ты была права, – Морталия рассматривала свиток, и ее лицо все больше мрачнело.
– Ведь Вы до сих пор не знаете, что наша Вселенная захвачена? – спросил я.
– Кем? – спросила Морталия.
Анфиса только недоуменно посмотрела на меня и промолчала.
– Об этом лучше всех знает Иника. Все, что известно мне, – это то, что ее отец, Алкизир, вернулся сюда. Все это время он находился в другой Вселенной. Некоторые считают, что в плену, но лично мне так не кажется. Иника открыла доступ захватчикам в обмен на свободу ее отца. Во всяком случае, так мне удалось узнать с помощью моих магических приборов и некоторых сведений, полученных от участников событий. Наш правящий дом оказался даже не свергнутым, а просто отодвинутым. За излишнюю доверчивость и влюбчивость некоторых своих представителей.
– Где Крит? – спросила Морталия.
– Мне это неизвестно. Но, думаю, что он не в самом приятном положении. Его, как я понимаю, устранили первым. Нам нужен Ахурамазда. По моим сведениям, он больше не работает перевозчиком. А мне бы хотелось спросить его, каким образом трон оказался передан Криту. Ведь среди вечных существ наследование престола – абсурдная идея, не так ли? Мы все это понимали в глубине души. Но почему-то все молчали, когда Крит занял освободившееся место. И более того, я помню как ты, Морталия, говорила о том, что хочешь, чтобы Крит занял место Отца Смерти. Сейчас мне вдруг показалось, что молчали мы все не из чувства тактичности, а говорили что-то вовсе не потому, что мы действительно так думали: наши сознания кто-то очень нежно успокоил, одновременно внушив нам, что именно мы должны думать о Крите и о вопросе престолонаследия. И почему-то мне кажется, что Иника сыграла в этой драме спокойствия и доброжелательности главную роль.
– Мне жаль это признавать, но сейчас мне кажется, что ты прав, брат. Ты сможешь вывести нас отсюда? – спросила Морталия, откладывая в сторону свиток с текстом заклинаний.
– Постараюсь. Только вот куда?
– А что с Матерью Ветров? – Морталия уже выглядела очень встревоженной.
Я же сохранял спокойствие, понимая, что самое страшное уже произошло. Теперь оставалось лишь использовать предоставляющиеся шансы, и строить новую ситуацию. Так предписывал кодекс сойкеро. И я знал, что это правильно.
Кроме того, я осторожно извлекал из сознания Морталии те последние элементы успокаивающе-усыпляющих заклинаний, которые послужили своеобразным конвертом для письма Иники.
– Мать Ветров спит самым глубоким сном в своей жизни, – сообщил я. – Только и всего. Ветер больше не изменяет Вселенную. Полагаю, вы и не знали об этом в вашем захолустье?
– Не понимаю, как ты можешь сохранять чувство юмора, – воскликнула Морталия. – Ведь все разрушено! Все! Возможно, всем нам грозит уничтожение!
– Не преувеличивай. Пока что нас всех просто изолировали, успокоили, убедили разными способами не действовать. Я думаю, это хороший знак. Либо им что-то помешало нас уничтожить, либо они уверены, что чары, наложенные на наше сознание, удержат нас от сопротивления. Кроме того, я знаю, что делать, потому что у меня есть кодекс сойкеро, которому обучил всех нас Ахурамазда. Тебя, Морталия, эти уроки никогда не интересовали.
– И что же тебе подсказывает твой кодекс? – спросила Морталия.
Я процитировал:
– Если ситуация вне твоего контроля, успокойся. Так случилось. Ты уже ничего не можешь изменить в прошлом. Но в каждом настоящем моменте есть место, которое ты должен занять, чтобы остаться в живых и победить. Найди его. И окажись там.
– Легко сказать! – усмехнулась Морталия.
– Зато мне ясно, что следует делать. А как – это всего лишь вопрос силы и ловкости. Зная Инику и характер Алкизира, трудно предположить, что они сохранили нам жизнь, руководствуясь добротой и уважением. И мы, и они к противникам беспощадны. Следовательно, где-то в наших рукавах прячутся козыри, только мы пока об этом не знаем.
– Ну хорошо, – примирительно сказала Морталия. – Давай попробуем собрать уцелевшие войска. И оценим масштабы вторжения.
– Я видел по пути сюда воинов глубин. На них можешь не рассчитывать.
Все-таки неприятно говорить гадости близким, даже если это необходимо, чтобы заставить их действовать. Чем больше семья, тем в большей степени ценишь отношения с некоторыми ее членами, особенно близкими тебе по складу характера и структуре души. Для меня, сойкеро-заклинателя, «структура души» – это не просто сочетание слов…
На лицо Морталии набежала густая тень. Зная свою сестру, я предполагал, что она уже отдает мысленный приказ своим черным ведьмам вооружаться и готовиться к военной вылазке. И я не ошибся. На пороге показалась одна из черных ведьм – демонесса-тень, такая же, как и сама Морталия, существо уникальной, невероятно редкой расы. Морталия заговорила с ней на особом музыкальном наречии – секретном языке черных ведьм, само звучание которого пробуждало элементы, носящиеся под нами, и соединяло их в мыслеформы. Когда-то, в незапамятные времена, о которых нам говорил Ахурамазда, с помощью заклинаний, сотворенных на этом языке, черные ведьмы создали границу снов, и это позволило уберечь Вселенную от хаотических изменений, которые тогда нес Зонам Ветер из ветвей Матери.
– Когда выдвигаемся? – спросила Анфиса.
– Прямо сейчас, – ответила Морталия.
– Сестра, – сказал я, – не забудь свою пазиру, управляющую снами. Она может сослужить нам хорошую службу.
Небольшой кружочек темно-желтого металла с нанесенными на него знаками… От каких мелочей иногда может зависеть успех путешественника…
– Хорошо, братец.
– И еще, познакомь меня с Моргульским. Хочу поподробнее узнать, из какой именно Вселенной он к нам прибыл.
Эхад. Битва в сумерках
Перемещение по глубинным мирам всегда было одной из трудно понимаемых тайн нашей Вселенной. Потому что глубинные миры не были пещерами под поверхностью, как думали многие, они были именно мирами, – совершенно другими по сравнению с привычными нам верхними. Как заклинатель, я знал, что в глубинных мирах не столько мы движемся сквозь пространство, сколько пространство само движется сквозь нас по определенным потокам, которые мы и воспринимаем как дороги. В каком-то смысле мы двигались сквозь все, что находилось в глубинных мирах.
Ходы в глубинных мирах были подобием дорог, но это не означало, что можно было двигаться только по дорогам. Однако, все глубинные миры были словно оплетены плотной сетью заклинаний: как ходы, так и пространства между ходами оказались в равной степени заблокированы врагами. Само это действие – оплести заклинаниями все глубинные миры – наводило на мысль о чрезвычайном могуществе врагов. Должно было наводить, во всяком случае…
Когда мы вышли из замка Морталии, у меня было превосходное настроение. Наверное, это потому, что я истосковался по приключениям. Перед выходом я извлек из сумки Ганимеда пояс для полетов, и подпоясал им кольчугу из фиолетовых лучей, уже скрытую под пиджаком. Мои пальцы украшали боевые перстни, а шлем скрывался под капюшоном плаща. Ориентатор, настроенный на поиски следов Ахурамазды, я повертел в руках, а потом прицепил к поясу. Анфиса наблюдала за моими приготовлениями с некоторой иронией. Что ж, увидим, какова она в бою… Я, сойкеро, всегда знаю, когда мне придется сражаться. И в этот раз бой будет жестоким, потому что враги будут неизвестны. А мне в этом бою нужно остаться невредимым.
Мы двигались по наиболее легкому пути, направляясь к ходу, по которому ко мне в замок прибыл Элексигаль. Я полагал, что надо двигаться к реке, отделяющей меняющийся мир от неизменного, там можно было бы с помощью ориентатора обнаружить следы Ахурамазды. Хотя, конечно, нельзя было исключать, что они попадутся мне и в самое ближайшее время.
Я чувствовал себя во главе маленькой армии. За нами двигались не менее трех десятков черных ведьм снов, могущественный отряд демонесс-теней, существ-призраков, превосходных лазутчиц, беспощадных воинов. Морталия, Анфиса и Моргульский, с которым я познакомился буквально при выходе из замка сестры, шли рядом со мной.
Признаюсь, что Моргульский с первого мгновения очаровал меня. Либо я так истосковался по обществу реальных существ, либо мой брат был прав, когда приблизил к себе этого крылатого демона. Увидев Анфису и Моргульского, я перестал думать о Крите как о сентиментальном демонофиле, который связался со всяким сбродом по дороге домой. Пожалуй, эти воины вполне могли помочь нам исправить ошибку, которую допустил мой брат. Очаровал меня Моргульский, в первую очередь, своей необычной внешностью (не каждый день встретишь демона, у которого радужка глаз синяя, а зрачки и белки – желтые). Кожа его лица имела красный оттенок и была испещрена глубокими морщинами, а густые брови падали на длинные ресницы. Кроме того, он очаровал меня своей естественной грацией, сравнимой разве что с движениями моего любимчика Ганимеда, и точным, пытливым умом. Со второй минуты знакомства Моргульский понял, что узоры на моем костюме – это не просто украшения. Я только рассмеялся такой его проницательности. Сейчас он толково и обстоятельно рассказывал мне о странных существах, которые в последнее время появились в нашей Вселенной.
– Я докладывал Криту о птицах с крыльями из липкой слизи и головами, похожими на меч, – говорил он. – Но мои сообщения, хотя и доходили до него, не побуждали его предпринять какие-то действия.
– А что делали эти странные птицы?
– Охотились на крупных животных… Если это можно назвать охотой. Они окутывали их комьями слизи со своих крыльев, а затем поглощали, поднимая вверх огромные туши, намного превосходящие их самих. При этом проклятые птицы отличались удивительной прожорливостью. Сообщали, что одна птица сжирала таким образом до десяти крупных копытных животных.
– Удалось убить хотя бы одну птицу?
– Нет. Не удалось. Я просил Крита прислать отряды живых ветров, но он не откликнулся на мою просьбу. Затем появились призраки деревьев. Конечно, это условное название. Они были похожи на трехмерные тени деревьев, но каждая их ветка была щупальцем, завершающимся головой-присоской. Потом появились разумные обезьяны, больше похожие на медведей, черные волны, составленные из мириадов капель, каждая из которых была отдельным существом. Наши войска в ужасе бежали от всех этих существ. А они появлялись в разных зонах и исчезали бесследно. А некоторое время назад я обнаружил, что почти все глубинные миры заселены гостями из других Вселенных.
– А Крит хоть что-нибудь делал?
– Однажды он прибыл в седьмую зону, приведя с собой несколько сотен воинов. Это была битва с гигантскими насекомыми. Он прибыл вовремя, и мы уничтожили всех врагов. Но я даже не поговорил с Критом, так быстро он умчался через свой индивидуальный портал куда-то еще. Я не знал, что делать, ведь Крит не принимал всерьез ни мои послания, ни свой собственный опыт встреч с неизвестными тварями.
– Думаю, Иника контролировала его разум, – сказал я. – И она же открыла путь существам из других Вселенных. Возможно, именно с этими существами нам сейчас придется иметь дело… Скажи, а существа, которых ты видел в своей Вселенной, пока еще не появлялись в нашей?
– Я не встречал ни одного. Думаю, что Ад, из которого я пришел, изолирован от этой Вселенной.
Мы уже шли по тому широкому ходу, который соединял мой замок и берег реки, когда я ощутил опасность за поворотом. Конечно, то, что я открыл замурованный кем-то боковой проход, не могло остаться незамеченным. Можно было остановиться, отступить, поискать обходные пути, построив магические препятствия на пути наших врагов, если бы они начали нас преследовать. Но сейчас само сражение и захваченные в нем сознания врагов могли стать источниками информации. Поэтому, зная о битве, я не стал уклоняться от нее. Сделав знак своим спутникам оставаться на месте, я достал из сумки Ганимеда железную флейту и воспроизвел на ней простое музыкальное заклинание, в несколько раз замедляющее движения врагов, которые вступят в сражение с нами. Мелодичные звуки вылетели из флейты, и я почувствовал, что они достигли цели.
В тот же миг из-за поворота показались существа, никогда не виденные мной раньше. Летящие головы, снабженные четырьмя глазами, под которыми, никак не соприкасаясь с ними, горизонтально вертелись острые лезвия. Может быть, это были боевые пары разных существ? Вместо волос на этих головах копошились какие-то полупрозрачные отростки, а рот представлял собой темное отверстие, из которого время от времени высовывался наружу мохнатый хоботок. Вдобавок ко всему, то, что заменяло им кожу, было белесовато-синюшного цвета. Детали этого мерзкого зрелища мы могли рассмотреть только благодаря моему музыкальному заклинанию, замедлившему движения врагов. Сунув в сумку Ганимеда железную флейту, я активизировал боевые перстни на средних пальцах: острые и легкие клинки выросли в моих ладонях, и я, успев крикнуть своим спутникам, чтобы они оставались на месте, ринулся в бой.
Признаюсь, что я слишком соскучился по опасности, наслаждаясь жизнью в своем удаленном замке. И теперь жаждал битвы не меньше, чем маг-заклинатель, сплетающий слова в повествование, жаждет завершения одной фразы, чтобы вослед ей успеть сотворить другую…
Головы раскалывались как гнилые орехи, исторгая отвратительный и, как я вовремя заметил, ядовитый запах, который мне удалось обезвредить, прикоснувшись к узорам на плаще: сначала я создал сильный ветер, относящий запах прочь, а потом подобрал противоядие, сотворив его в виде мелкого тумана вокруг врагов. Все это время я не переставал сражаться, с удовольствием чувствуя, как в теле пробуждается первобытная сила.
Ходы в глубинных мирах были подобием дорог, но это не означало, что можно было двигаться только по дорогам. Однако, все глубинные миры были словно оплетены плотной сетью заклинаний: как ходы, так и пространства между ходами оказались в равной степени заблокированы врагами. Само это действие – оплести заклинаниями все глубинные миры – наводило на мысль о чрезвычайном могуществе врагов. Должно было наводить, во всяком случае…
Когда мы вышли из замка Морталии, у меня было превосходное настроение. Наверное, это потому, что я истосковался по приключениям. Перед выходом я извлек из сумки Ганимеда пояс для полетов, и подпоясал им кольчугу из фиолетовых лучей, уже скрытую под пиджаком. Мои пальцы украшали боевые перстни, а шлем скрывался под капюшоном плаща. Ориентатор, настроенный на поиски следов Ахурамазды, я повертел в руках, а потом прицепил к поясу. Анфиса наблюдала за моими приготовлениями с некоторой иронией. Что ж, увидим, какова она в бою… Я, сойкеро, всегда знаю, когда мне придется сражаться. И в этот раз бой будет жестоким, потому что враги будут неизвестны. А мне в этом бою нужно остаться невредимым.
Мы двигались по наиболее легкому пути, направляясь к ходу, по которому ко мне в замок прибыл Элексигаль. Я полагал, что надо двигаться к реке, отделяющей меняющийся мир от неизменного, там можно было бы с помощью ориентатора обнаружить следы Ахурамазды. Хотя, конечно, нельзя было исключать, что они попадутся мне и в самое ближайшее время.
Я чувствовал себя во главе маленькой армии. За нами двигались не менее трех десятков черных ведьм снов, могущественный отряд демонесс-теней, существ-призраков, превосходных лазутчиц, беспощадных воинов. Морталия, Анфиса и Моргульский, с которым я познакомился буквально при выходе из замка сестры, шли рядом со мной.
Признаюсь, что Моргульский с первого мгновения очаровал меня. Либо я так истосковался по обществу реальных существ, либо мой брат был прав, когда приблизил к себе этого крылатого демона. Увидев Анфису и Моргульского, я перестал думать о Крите как о сентиментальном демонофиле, который связался со всяким сбродом по дороге домой. Пожалуй, эти воины вполне могли помочь нам исправить ошибку, которую допустил мой брат. Очаровал меня Моргульский, в первую очередь, своей необычной внешностью (не каждый день встретишь демона, у которого радужка глаз синяя, а зрачки и белки – желтые). Кожа его лица имела красный оттенок и была испещрена глубокими морщинами, а густые брови падали на длинные ресницы. Кроме того, он очаровал меня своей естественной грацией, сравнимой разве что с движениями моего любимчика Ганимеда, и точным, пытливым умом. Со второй минуты знакомства Моргульский понял, что узоры на моем костюме – это не просто украшения. Я только рассмеялся такой его проницательности. Сейчас он толково и обстоятельно рассказывал мне о странных существах, которые в последнее время появились в нашей Вселенной.
– Я докладывал Криту о птицах с крыльями из липкой слизи и головами, похожими на меч, – говорил он. – Но мои сообщения, хотя и доходили до него, не побуждали его предпринять какие-то действия.
– А что делали эти странные птицы?
– Охотились на крупных животных… Если это можно назвать охотой. Они окутывали их комьями слизи со своих крыльев, а затем поглощали, поднимая вверх огромные туши, намного превосходящие их самих. При этом проклятые птицы отличались удивительной прожорливостью. Сообщали, что одна птица сжирала таким образом до десяти крупных копытных животных.
– Удалось убить хотя бы одну птицу?
– Нет. Не удалось. Я просил Крита прислать отряды живых ветров, но он не откликнулся на мою просьбу. Затем появились призраки деревьев. Конечно, это условное название. Они были похожи на трехмерные тени деревьев, но каждая их ветка была щупальцем, завершающимся головой-присоской. Потом появились разумные обезьяны, больше похожие на медведей, черные волны, составленные из мириадов капель, каждая из которых была отдельным существом. Наши войска в ужасе бежали от всех этих существ. А они появлялись в разных зонах и исчезали бесследно. А некоторое время назад я обнаружил, что почти все глубинные миры заселены гостями из других Вселенных.
– А Крит хоть что-нибудь делал?
– Однажды он прибыл в седьмую зону, приведя с собой несколько сотен воинов. Это была битва с гигантскими насекомыми. Он прибыл вовремя, и мы уничтожили всех врагов. Но я даже не поговорил с Критом, так быстро он умчался через свой индивидуальный портал куда-то еще. Я не знал, что делать, ведь Крит не принимал всерьез ни мои послания, ни свой собственный опыт встреч с неизвестными тварями.
– Думаю, Иника контролировала его разум, – сказал я. – И она же открыла путь существам из других Вселенных. Возможно, именно с этими существами нам сейчас придется иметь дело… Скажи, а существа, которых ты видел в своей Вселенной, пока еще не появлялись в нашей?
– Я не встречал ни одного. Думаю, что Ад, из которого я пришел, изолирован от этой Вселенной.
Мы уже шли по тому широкому ходу, который соединял мой замок и берег реки, когда я ощутил опасность за поворотом. Конечно, то, что я открыл замурованный кем-то боковой проход, не могло остаться незамеченным. Можно было остановиться, отступить, поискать обходные пути, построив магические препятствия на пути наших врагов, если бы они начали нас преследовать. Но сейчас само сражение и захваченные в нем сознания врагов могли стать источниками информации. Поэтому, зная о битве, я не стал уклоняться от нее. Сделав знак своим спутникам оставаться на месте, я достал из сумки Ганимеда железную флейту и воспроизвел на ней простое музыкальное заклинание, в несколько раз замедляющее движения врагов, которые вступят в сражение с нами. Мелодичные звуки вылетели из флейты, и я почувствовал, что они достигли цели.
В тот же миг из-за поворота показались существа, никогда не виденные мной раньше. Летящие головы, снабженные четырьмя глазами, под которыми, никак не соприкасаясь с ними, горизонтально вертелись острые лезвия. Может быть, это были боевые пары разных существ? Вместо волос на этих головах копошились какие-то полупрозрачные отростки, а рот представлял собой темное отверстие, из которого время от времени высовывался наружу мохнатый хоботок. Вдобавок ко всему, то, что заменяло им кожу, было белесовато-синюшного цвета. Детали этого мерзкого зрелища мы могли рассмотреть только благодаря моему музыкальному заклинанию, замедлившему движения врагов. Сунув в сумку Ганимеда железную флейту, я активизировал боевые перстни на средних пальцах: острые и легкие клинки выросли в моих ладонях, и я, успев крикнуть своим спутникам, чтобы они оставались на месте, ринулся в бой.
Признаюсь, что я слишком соскучился по опасности, наслаждаясь жизнью в своем удаленном замке. И теперь жаждал битвы не меньше, чем маг-заклинатель, сплетающий слова в повествование, жаждет завершения одной фразы, чтобы вослед ей успеть сотворить другую…
Головы раскалывались как гнилые орехи, исторгая отвратительный и, как я вовремя заметил, ядовитый запах, который мне удалось обезвредить, прикоснувшись к узорам на плаще: сначала я создал сильный ветер, относящий запах прочь, а потом подобрал противоядие, сотворив его в виде мелкого тумана вокруг врагов. Все это время я не переставал сражаться, с удовольствием чувствуя, как в теле пробуждается первобытная сила.