Шоулдерс Фелисити. Бургердроид

   Я опустила глаза и принялась стягивать свои латные рукавицы.
   — Позволь судить мне.
   Я подняла глаза. Он успел встать. Костюм цвета металлик, которые мы носили под доспехами, местами лип к его потному телу. Он взял мою ладонь, охлаждая кожу металлическими пластинками на пальцах. Выставил вперед правую ногу и закружил меня в сдержанном, элегантном вальсе. В заключение он перегнул меня через скамью, прежде чем поднять. Его наголенники скрипнули.
   — Ты прекрасно танцуешь, — вымученно улыбнулся он.
   — Если я могу танцевать здесь, не до конца сняв костюм робота, а дома ничего не выходит… что это означает?
   — А что это может означать? Я искренне считал, что в своем возрасте могу сыграть Гамлета.
   — Сколько тебе лет? — спросила я.
   — Тридцать один. А тебе?
   — Тридцать.
   — Знаешь, роль доставщика пиццы — самое грандиозное, чего я достиг после тридцати.
   — Я танцевала злую Фею Леденцов на прошлое Рождество. Заказ компании «Ливин рум». Произвела незабываемое впечатление на своего единственного зрителя.
   Наш вальс на минуту прервался, и я подняла ногу в классическом аттитюде. Рой подхватил меня под колено и снова перегнул.
   — Это скорее танго, чем леденец, — заметила я, когда он меня поднял. Мышцы пульсировали в том месте, где его рука касалась бедра. Я сняла капюшон его серебристой туники с пропотевшей, спутанной массы волос, и он притянул серебряными пальцами мое лицо к своему.
   Я усадила его на скамью и попыталась снять перчатки. Тяжесть его ладоней на моей груди напоминала о панцире, о размере чашечек лифчика между мной и этими металлическими пластинами. Перчатки соскользнули, и я принялась за сложную работу: пыталась снять с Роя тунику, не задев случайно его уши или нос. Он, в свою очередь, проник мне под рубашку. Наши костюмы были настолько неуклюжи, что я чувствовала себя девочкой, неуверенной в себе и своем парне, который не знает, как управиться со всеми пуговицами и молниями.
   Он хорошо умел целоваться — актеры, вероятно, практикуются, — и я уже начала забывать, где мы находимся: почему наши переплетенные ноги почти неподъемны и почему от нас несет говяжьим жиром.
   — Бр-рт, бр-рт, бр-рт, — сказал кто-то поблизости. Подняв глаза, мы увидели, что в нескольких дюймах над моей головой вспыхивает желтый индикатор на панцире Роя. Сигнал пересменки.
   — Я, должно быть, забыл выключить его.
   Он повозился с выключателем, укрепленным внутри литого пластика. Я приподнялась на локтях и поставила ноги на пол.
   Шум прекратился. Рой сел рядом, с грохотом уронив панцирь.
   — Что мы делаем? — спросила я наконец.
   — Не знаю.
   — Ты готов связаться с матерью-одиночкой?
   Рой поглядел вниз и поднял сброшенную мной перчатку.
   — Как там принц Хэл?
   — Пока еще не слишком озорничает. Но… о господи! Мне нужно его забрать. Я вскочила.
   — Рой… мне очень жаль. Он тоже встал.
   — А мне нет, — отрезал он и поцеловал меня в щеку.
 
   Наутро я приехала пораньше и к приходу Пенни уже оделась. Я проигнорировала ее, прислушиваясь к тишине на мужской половине. Гадала, думает Рой обо мне или готовится изображать полное отсутствие характера, свойственное роботам?
   Мы двинулись к нашим местам. Вначале нагрянул клуб роботов из средней школы. Двое-трое ребятишек вытягивали шеи, изучая кухонное оборудование. Тощая девчонка задавала дурацкие вопросы о меню, словно запуганная нашим внимательным молчанием. Я сначала стояла на гриле, потом, во время ланча, начала работать у автоматов. Примитивная формула выполнения заказа была проста, но вызывала у меня незнакомое раньше удовлетворение. Я наблюдала за лицами постоянных клиентов и понимала, что видела их регулярно вот уже целый год и при этом понятия не имела, где эти люди работают и как их зовут. Для меня это были всего лишь лица и заказы, перечисления блюд и приправ.
   Жаль, что мне придется остаться одной в перерыв!
   Когда я проходила мимо, Мел так взглянул на меня, что сразу захотелось обыскать всю раздевалку в поисках глазков камер. Я жаждала поговорить с Роем или Пенни. Вместо этого я корчила гримасы в каждом углу, который, по моему мнению, мог скрывать очередную камеру, и мысленно торопила время.
   Я вернулась в зал и принялась машинально нажимать кнопки. На сегодня я слилась с системой и действовала на автомате. Шум голосов медленно возрастал, и когда я, как лунатик, шагала от дозаторов к кассе, оказалось, что снова настал час пик, на этот раз обеденный: три семейства с детками, проливающими напитки на пол и бегавшими между креслами, и несколько скучающих бизнесменов с журналами. Мой транс был прерван стуком открывающейся двери: это вернулись Рыжий и Тихоня.
   Улыбаясь, Рыжий полез за пояс и вытащил большой автоматический пистолет. Тихоня прижался к двери и помахал обрезом. Родители с визгом похватали своих детей. Ребятишки постарше роняли картофельную соломку и молочные коктейли. В воздухе разлился отчетливый запах мочи.
   Рыжий вразвалочку подошел ко мне.
   — Робобэби! Давно не виделись! А теперь гони выручку — или мы начнем сверлить дыры.
    Когда вы сомневаетесь,— гласит руководство по обучению, — пытайтесь, как можно правдоподобнее, подражать настоящим роботам.
   Подчиняются ли роботы грабителям? Дорожат ли своей металлической шкурой? Помню, в детстве я что-то слышала о законах робо-техники. Почему нас не обучили этим законам?
   — Эй, робосука, у нас нет времени!
   Я ждала, что Мел что-то скажет мне на ухо. Подаст сигнал. Сигнал зазвучал: звонок тревоги, хотя я не поняла, от кого он исходит. Остальные с лязгом сгрудились вокруг меня, и я открыла рот, чтобы сказать, что полиция уже едет.
   — Слушайте, вы, орда жестянок! НЕ СТРАШНО!
   Рыжий закатил глаза и схватил ближайшего к нему ребенка.
   — Если вы не возражаете против вентиляционных отверстий в ваших консервных банках, наверное, вы запрограммированы на повиновение при виде вот этого?!
   Маленький мальчик съежился, стараясь отстраниться от блестящего пистолета, и уронил игрушечного робота.
   Я молча открыла кассу и стала собирать двадцатки, десятки и пятерки.
   — Вот это другое дело, — довольно кивнул Рыжий, отбросив заложника и потянувшись к наличным. Встряхнул пачку денег, словно тасуя колоду карт, и сунул в карман куртки. Тихоня распахнул дверь, обводя собравшихся стволом обреза. Рыжий подбежал к нему, но на пороге обернулся.
   — Дурацкие гребаные роботы! — ухмыльнулся он и выстрелил мне в грудь.
   Не знаю, понял ли он, что наделала его пуля, прорвавшая тонкий металл, раскрошившая литой пластик и вонзившаяся в грудь. Осколки костюма робота впились в плечо. Я упала спиной на столики, успев заметить, как все посетители ошеломленно уставились на мою обнаженную плоть и кровавые хризантемы, расцветшие на панцире.
   Потом я рухнула на пол, открывая и закрывая рот, как рыба на песке.
   «Черт, — хотела сказать я. — Вот дерьмо!»
   Но сквозь маску не прорвалось ни звука.
 
    Перевела с английского