Елизавета Шумская
Чародеи на практике

Часть первая
ПРОКЛЯТИЕ РОДА БЭРРИНОВ

   Не на золоте полей, чья трава густа.
   Ни у моря, где на скалах сверкает соль,
   А у вражеского рва, на краю моста
   Наконец нашел тебя я, о мой король.
   Из десятков тысяч лиц, через сотни лет,
   Я узнал тебя, король, сквозь печати бед
   По сиянию волос, где застыл рассвет.
   Я узнал – и на уста наложил запрет.
Лариса Бочарова. Шансон де Жест

 
   Что такое Зимние праздники?
   Это самое ужасное, что может произойти с человеком. Даже если он… тролль, гаргулья или эльф. А почему? Потому что веселиться столько дней и ночей, да так бурно, просто невозможно.
   Эту истину испытала на себе и лучшая пятерка факультета Земли Стонхэрмского Магического Университета знахарка Ива, Златко Бэррин, тролль Грым, гаргулья Дэй и Светлый эльф Калли. Ведь сие стихийное бедствие застало их в родовом замке одного из них, а именно Златко Бэррина по прозвищу Синекрылый. А в его землях привыкли гулять с размахом.
   Вот уже вторую неделю в замке непрерывно продолжались пиры. Стучали в плясках сапоги и сапожки, дрожали высокие своды от полупьяных песен, а округа оглашалась радостными воплями, когда хозяйские дети с друзьями выбирались на воздух освежиться, чтобы потом снова погрузиться в бесконечное торжество. Как положено по традиции, там были и еловые ветки с шариками и шишками, и омела, под которой надо было обязательно целоваться, и мишура, раскиданная повсюду, и подарки, и поездки в город на ярмарку, и представления, и хороводы, и ночные бдения с гаданиями, и какие-то все новые и новые сюрпризы.
   Особой популярностью среди молодежи пользовались гонки на тройках. Вот уж потеха так потеха. Бубенчики звенят, девушки хохочут, мороз щеки щиплет, кони несутся по искрящейся, залитой солнцем белой равнине. Мм… Кровь так и бурлит! А если еще и обогнать соперников удается!..
   Ну а после санной прогулки можно еще всей гурьбой с горки покататься, высокой-высокой, а потом, разделившись на две команды, снежками противников забросать. Ну а после – обратно в дом. Чтобы, согреваясь хмельным элем, смотреть через окно, как расцветают фейерверки на быстро темнеющем зимнем небе. Хорошо…
   За время праздников лучшая пятерка факультета Земли очень подружилась с приятелями старшего из братьев Бэрринов, Эрила, Чубом, Серым и Релем. И конечно же вторым братом Златко – Тони. О, это было действительно явление! Остаться в здравом уме после общения с ним можно было лишь потому, что это чудо природы хотело быть везде и сразу, а значит, на одном месте долго не задерживалось. Тони замечательно пел, но все равно привлекало в нем гораздо больше несравненное обаяние, нежели чудесный голос.
   К концу второй недели Иве уже казалось, что она знает семейство Бэрринов с их друзьями-приятелями всю свою жизнь и они ей самой чуть ли не братья. «Пережившие вместе Зимние праздники на земле Бэрринов приравниваются к боевым товарищам!» – прокомментировала как-то это чувство довольная жизнью гаргулья.
   – Все, Златко, не могу уже больше! – Ива упала в роскошное мягкое кресло. Был вечер. Эрил с друзьями и Тони куда-то делись, родители тоже, и лучшая пятерка Земли осталась и замке практически на правах хозяев. – Вот, чес-слово, легче из какой-нибудь передряги выбраться, чем праздники у тебя в доме пережить.
   Присутствующие рассмеялись, а Дэй и Калли с пониманием покивали. Даже Грым не удержался:
   – Я чувствую, что наелся дня на два вперед.
   Все захохотали пуще прежнего: услышать такое от прожорливого тролля было почти нереально.
   Откуда-то выскочил Щапа и прыгнул Иве на руки, напрашиваясь на ласку. Девушка привычно принялась чесать ему пузико. Шуш тут же разомлел, начав издавать какие-то странные звуки, что-то среднее между урчанием и мурчаньем. Всех это невероятно умиляло. Сразу стало так уютно и тепло, а маленькая гостиная напомнила их большую комнату в домике девушек в Университете. Вдруг так и захотелось спросить: мол, сделали все уроки?..
   – …И не говорите, – заявила Дэй, поддавшись общему настроению. – Я даже уже согласна в очередную авантюру пуститься.
   – Тем более что таковая у нас уже есть, – поддержал друзей Калли, усаживаясь на покрытый бордовым бархатом стол. – Надо только к ней вернуться.
   Все вздохнули, вспомнив, что произошло с ними перед Зимними праздниками.
 
   Для великолепной пятерки с факультета Земли эта история началась тогда, когда Златко поведал им о проклятии, что в незапамятные времена было наложено на его семью. Еще тогда, когда первый Бэррин строил их фамильный замок, а за его спиной плескались полупрозрачные синие крылья. В память о них получила свое название непреступная цитадель, приняв на себя вечный груз… Впрочем, с «вечным» как раз вышла промашка, ибо дар первого короля – синие крылья постепенно становился для его потомков редкостью, равно как и магический дар. Из поколения в поколение маги все реже рождались в семье Бэрринов. Может, оно и к лучшему, потому что те, кто был отмечен колдовским даром и этими полупрозрачными, но такими сильными крылами, умирали слишком рано. В этом и была суть проклятия: Синекрылые не доживали и до тридцати двух.
   Златко обладал и синими крыльями, и волшебными способностями, и это делало его мишенью чьей-то страшной мести. Разумеется, он не стал покорно ждать гибели неизвестно от чего и пустился на поиски истины. Он ее нашел.
   Один из представителей их рода – маг Адриан Бэррин в свое время докопался до правды, но отчего-то не смог переломить ситуацию, хотя и оставил своим потомкам знания, которые помогли бы им в свою очередь узнать истину. Поисками оной занялась великолепная пятерка почти сразу по прибытии в замок Синие Крылья. Им пришлось выдержать все испытания, которые приготовил для дерзнувших смельчаков давно покойный маг, поскольку чародей хотел, чтобы его наследник, тот, кому достанутся его знания, прочувствовал на себе все то, что будет ему необходимо, дабы правильно распорядиться ими. Даже смерть не смогла изменить силу его заклинаний, но молодые волшебники со всем справились… и поняли все, что хотел донести до них Адриан. Наградой им стала книга, в которой Златко и прочел то, что его так расстроило.
   Когда они вернулись из старой башни, куда закинуло их заклинание, Златко заперся в своей комнате, а изнывающим от любопытства друзьям пришлось, тихо поскуливая под дверью, ждать. Конечно, никто не заснул там, но в тот вечер Синекрылый так и не появился. Да и весь следующий день был очень странный. А потом… друзья все же добились от него правды. Сначала им показалось, что зря.
 
   – Златко, или ты немедленно рассказываешь, ради чего мы рисковали жизнью, или я сейчас тебя лично придушу, – наконец не выдержал Грым.
   – А я попинаю бездыханное тело, – вися на одной из многочисленных замковых балок, добавила гаргулья. Вот уж любитель высоких потолков!
   – Я тоже… – произнес Калли, рассматривая собственные ноготки. – Мм… как-нибудь поглумлюсь.
   – Как? – заинтересовалась Ива.
   – Потом расскажу, – так же меланхолично ответил эльф.
   – Почему? – удивилась знахарка.
   – Маленькая еще! – выдал этот вредина.
   – Опаньки! – невесть чему обрадовался Грым. – Ушастый, ты что это, оказывается, извращенец?
   – С чего ты взял? – в свою очередь удивился Калли. Но от рассматривания собственного маникюра не оторвался.
   – А что такого рано знать Иве? Только если речь идет об извращениях!
   – Ну вы нахалы! – возмутилась травница. – Можно подумать, я извращений не видела?
   – А что видела? – спросила сверху Дэй.
   – Ну… по крайней мере, знаю многое! – пошла на попятный Ива.
   – Да ну вас, – махнул лапкой Светлый (видимо, пришел к выводу, что та безупречна), закинул ногу на ногу и обвел друзей дивным взором. – Совсем меня запутали. Да и от темы мы ушли. Златко, хватит изображать из себя мировую скорбь. Мне кажется, мы вполне имеем право знать, от чего тебя спасать.
   Бэррин выглядел понурым, что для него было вовсе не характерно.
   – И правда, Синекрылый, – переключился на дворянина тролль, – кончай страдать и давай уже что-нибудь делать, а то помрешь молодым и прекрасным. Потом таскай тебе до скончания веков цветочки в фамильный склеп. Не хочу!
   – Златко, миленький, – присоединилась к атаке друзей знахарка, – действительно, поделись с нами, глядишь, и самому легче станет.
   – Или тебя все же как следует попинать? – резюмировала, качаясь на своей балке, Дэй.
   Синекрылый поднял наконец голову и вздохнул:
   – Вы и мертвого замучаете!
   – Мертвые – это к Ло! А ты лучше вещай давай! – усмехнулась травница.
   Эльф наполнил бокал из стоящей здесь же бутылки вина и подал приятелю.
   – Выпей для храбрости и рассказывай, сколько еще можно тебя упрашивать.
   Златко посмотрел на друзей так, будто они пытали его с особым пристрастием. Однако те были неумолимы. Так что пришлось Бэррину, одним махом осушив бокал, начать свой печальный рассказ.
 
   Как любая приличная история, читай: скелет в аристократическом шкафу, то есть роду, эта началась очень и очень давно. Сейчас, наверное, трудно объяснить многое из того, что происходило в те стародавние времена, а уж тем более понять, что именно двигало людьми. Порой сведений слишком мало, а факты искажены, поэтому приходится ориентироваться на легенды, что дошли до нынешнего времени в практически первозданном виде.
   Для человеческой расы самой известной легендой, конечно, была та, которая рассказывала о Короле Всех Людей. О том единственном, кто смог спасти человечество от верной гибели – удержать его от шага в бездонную пропасть и вернуть на путь истинный. О том, кто не боялся никого и ничего, шел в бой в первых рядах и всегда побеждал. О том, чья мудрость так и осталась непревзойденной. О том, кого уважали даже эльфы и драконы. И о том, кто, прежде всего, показал: невзирая ни на что, можно быть честным, верным и благородным.
 
   Человечество было одной из самых молодых рас. Моложе были разве что оборотни, гаргульи и иже с ними. И когда люди только появились, им просто позволили жить на тех землях, что они заняли… Их было мало, и никому они особо не мешали – так, мелкие племена, кто-то из них живет до сих пор, а о ком-то и думать забыли, однако люди оказались не так просты. Во-первых, они обладали магией и быстро учились, черпая знания везде, где только можно, ведь среди них появились колдуны всех стихий и направлений. Bo-вторых, и, наверное, в самых главных, люди слишком быстро размножались. Жили они мало, особенно поначалу, однако за свою короткую жизнь умудрялись производить на свет слишком большое количество детей. Даже несмотря на болезни и постоянные междоусобицы, что были так часты в их среде. И в-третьих, люди оказались способны рожать детей от представителей других рас. Это действительно было редкостью. Обычно подобные браки были обречены на отсутствие совместных детей. Совсем другая ситуация возникла с людьми. Рожденные от межрасовых союзов с представителями человечества не только оказывались жизнеспособными, но еще и наследовали от родителей самое… нет, не лучшее – все самое особенное. Такие полукровки, разумеется, обладали способностью заводить потомство от представителей иных рас. Правда, психология у них оставалась чисто человеческой. И это не всегда было хорошо. У человечества, как оказалось, было слишком много пороков, которые их новоявленные носители использовали далеко не на пользу своему роду.
   Корысть, подлость, предательство, хитрость, интриганство, жестокость на грани искусства, мелочность, злоба, попрание моральных законов и многовековых устоев мира – вот далеко не полный список того, что было для человечества обычным делом. И как бы ни отрицали представители других рас свою непричастность ко всему этому, но очень большую часть того, что так бесило всех, люди получили именно от «братьев своих старших». Агрессивность и любовь к междоусобицам они взяли от орков. Тупость и грубость – от некоторых из кланов троллей. Высокомерие, снобизм и интриганство – от Светлых. Любовь к риску и неуважение к другим – от Темных эльфов. Жадность и угрюмость – от гномов. Просто люди довели все эти пороки до совсем уж неприличных пределов, впитав и преобразовав так, что можно было только удивляться и поражаться.
   И в какой-то момент… Увы, все это напугало слишком многих. И если эльфы и гномы просто прекратили контакты с молодой расой, то те же орки и иже с ними пришли к выводу, что это отличный повод устроить массовую резню.
   Только много веков спустя жизнь научила орков сдерживать свои дурные порывы, а тогда… тогда они сами себе казались всемогущими. К тому же они были не одни. Тролли, всевозможная нежить, гоблины, ледяные великаны, монстры всех видов… Сколько их всех было? Полчища и орды. А что из себя представляли люди? Разрозненные перегрызшиеся между собой племена. А их поселения – редкие города, а в основном села, защищенные лишь деревянными ограждениями. Ни союзов с другими расами, ни каких-либо существенных магических знаний – понахватались по верхам, да и только. Однако самомнения у молодой расы было более чем можно себе представить.
   Но первые поражения, когда несколько людских племен перестали существовать за считаные минуты, быстро вернули людям разум и понимание истинного положения вещей. И началась паника. Теперь им хотелось только бежать. Спасать детей и любимых. Только куда? Вокруг вражески или недружелюбно настроенные расы да сожженные поля. А еще – смерть от первого встречного существа. Почему? Да потому, что ты – человек. А кровожадные орды, состоящие сплошь из отличнейших воинов, все надвигались и надвигались, и у человечества не было сил, способных им противостоять.
   Люди бежали, пока могли. Теряя родных, земли, все нажитое… и в конце концов надежду. Но скоро выяснилось, что бежать им дальше некуда. На относительно небольшом пространстве остатки самых разных племен, которым удалось выжить к тому моменту, оказались зажатыми со всех сторон. Впрочем, нельзя сказать, что люди только уносили ноги. О нет, много было тех армий, что снова и снова вставали на пути преследователей. Иногда в уверенности, что смогут их остановить, но чаще – в отчаянной попытке выиграть хоть немного времени для тех, кто с каждой минутой уходил все дальше.
   И в конце концов на крошечном, по сравнению с тем, что был у них раньше, участке земли, зажатом между двумя эльфийскими лесами и упиравшемся в горы гномов, скопились самые разные люди. Воины, женщины, дети, ремесленники, маги, шлюхи, князьки, нищие… Последователи всевозможных религий и учений. Представители разных племен. Иногда они даже понимали друг друга с трудом. Их объединяло только одно – желание выжить. Однако оно же их и разъединяло. Потому что каждый хотел угнездиться на этой земле, и если кто-то ему мешал, то… выживал сильнейший. И это уничтожало людей быстрее, чем полчища врагов.
   И вот тогда появился Он. Тот, кого потом назовут Королем Всех Людей.
   Он был младшим сыном одного из правителей трех княжеств, в земли которых вступили бегущие от неминуемой смерти люди.
   Он не был совсем уж молодым… и он был очень необычным. В первую очередь, он являлся очень сильным магом. А во вторую, но намного более важную – он верил, что только честь и благородство спасут юную расу. Тогда он уговорил отца, и всех, кто пришел к ним с бедой, приняли, всем помогли. И… началась новая эра. Будущий Король с группой единомышленников-друзей ездил по всем окружающим землям и убеждал людей объединиться, забыть распри, поверить, что вместе у них есть шанс встать на защиту не только своих, но и вообще всех представителей человеческой расы.
   Именно тогда один из накормленных и обогретых «погорельцев» убил отца Короля. Но тот не стал мстить, он смог простить, хотя такое казалось почти невозможным. Он снова и снова говорил, что именно злоба, жестокость и бесчестье и загнали человечество в ту ситуацию, в которой оно оказалось.
   Наверное, это было чудо, великий дар убеждения или еще что-то, но в тех загнанных и потерявших всякое человеческое обличье существах вдруг проснулось Нечто давно забытое, какое-то неведомое чувство: будто вдруг они увидели свет в извечной тьме, и то лучшее, что в них было, подняло голову и ответило на призыв Короля. И вот уже под его знамена встали все, кто имел на это силы.
   За короткое время Королю удалось сколотить из этой публики вполне приличную армию. Он научил их действовать вместе, и сообща им удалось построить в весьма удобных естественных условиях почти совершенную крепость. Именно с ее защиты и началось победоносное шествие Короля по страницам военной истории.
   Это было странно, парадоксально, но его армия, в основном созданная из трепещущего от страха быдла, не только выстояла в кровопролитнейших боях, но и смогла не скатиться в бездну моральной деградации. Они преодолели все: и бесконечные атаки, и отчаяние, и голод, и ужас – и каким-то чудом сумели не превратиться в зверей. Под бело-голубыми знаменами Короля Всех Людей верили в доброту, честь и милосердие. Несмотря ни на что.
   Под той крепостной стеной бои шли почти полгода. Но взять ее так и не смогли. И однажды враги отступили. Конечно, не только смелость защитников вынудила их. Тому было много причин. И слишком плохое снабжение, и слишком большие потери за всю кампанию, и общая усталость, и то, что эльфам из соседних лесов совсем не нравилось происходившее по соседству с их лесами, ведь никто не знает, куда потом повернет эта орда. Но, наверное, была еще одна причина – впервые участники «антилюдского» похода почувствовали, что на этот раз им готовы противостоять до последнего. И это был не просто жест отчаяния или желание выжить любой ценой – нет, на сей раз людей объединяла общая идея, единая воля и еще кое-что покрепче – одна на всех мораль. Сейчас это, наверное, кажется странным и непонятным, но тогда это понимали все. Чувства были проще, эмоции сильнее, их редко сдерживали. И веру люди, жившие в те давние времена, воспринимали так, будто она была материальна.
   Это был не единственный за всю историю человечества, но тем не менее невероятно показательный пример того, насколько дух может быть сильнее тела.
   Тогда противники людей отошли от стены, вернулись в свои земли, и человечество получило передышку. Небольшую. Дальше вновь были война и новые потери. И горе, и боль… Но отныне у человечества появилась надежда. И оно не собиралось ее терять.
   Тогда люди умудрялись не только выживать, но и совершенствоваться. Росли города, засевались земли, рождались дети. Маги изучали колдовство, а воины становились все искуснее в своем мастерстве. Королю постепенно, но все же удалось убедить эльфов и гномов, что подвластные ему племена никому не несут зла, и уговорить их на союзы. Оборотни и более мелкие расы давно уже сражались под бело-голубыми знаменами.
   Все взаимоотношения строились на очень простых законах: не предавать, не врать, не красть, не убивать неврагов, не использовать чужую жизнь в своих целях, не интриговать, выполнять обещанное, быть честными и человечными. Вот и все. Этого хватило, чтобы сплотить расу. И, конечно, всех сплотил сам Король, глядя на которого люди были готовы верить и совершать невозможное.
   Король жил долго. И под его властью люди постепенно вернулись на свои земли, обустроили их. Отбивая одно нашествие за другим, они тем не менее сумели возродить свою цивилизацию, а затем медленно, но верно повели ее к расцвету. Вот уже поднялись к небесам башни и стены Стонхэрма с его Магическим Университетом, пролегли дороги к самым дальним местам, и вскоре делегации от всех рас появились в столице нового государства, а самые разные товары заполняли лавки и мастерские. Все больше улыбок стало появляться на лицах детей и женщин. И мир постепенно смирился с тем, что ему придется терпеть эту странную, но на удивление живучую расу.
   И все это время рядом с Королем находились его верные соратники, среди которых были и особо приближенные. В том числе Родрик Бэррин – гениальный маг-самоучка, суровый, нелюдимый, но преданный как пес. За его заслуги ему и были пожалованы эти земли, где до сих пор жили его потомки. Вернее, если быть точными, потомки его брата, который куда менее известен, но от этого не менее славен.
   Только от чего же хмурится Златко Бэррин, вспоминая славное начало истории его рода? И почему синие крылья – дар Короля – стали так редко появляться у рожденных в семье Бэрринов? И о каких разрушенных идеалах говорил давно почивший маг Адриан Бэррин?
 
   – Я даже не знаю, имею ли право просить вас молчать о том, что вы сейчас услышите, – сдался наконец Златко. – Понимаю, что должны знать, а вот молчать… Я всегда верил, что истина, какой бы горькой она ни была, должна быть известна. В моей семье всегда говорили: чтобы не раскрыли твои секреты, надо жить так, чтобы тебе нечего было стыдиться. Какая, однако, ирония… ведь сейчас я попрошу вас молчать о том, с чего и начался весь мой род. Никогда не думал, что вынужден буду стыдиться именно того времени, когда мои родичи стояли рядом с Королем Всех Людей.
   – Хватит уже нагнетать страсти, – передернул плечами Грым. – Что бы там ни было, это происходило давно. Чего сейчас мучиться-то?
   – Вот именно, Златко, – поддержала приятеля Ива. – Мне кажется, стыдиться надо того, что сам натворил. А ты же никоим образом не причастен к тому, что случилось столько веков назад.
   – Если бы, – горько хохотнул Синекрылый. – Мне кажется, я весь измазался в том, что было.
   – Ой, Златко, прекрати, – поморщился Калли, – ты сам себя послушай. Противно, чес-слово. Долго ты еще будешь себя жалеть? Понятное дело, что что-то из прошлого твоего рода тебе не нравится, но хватит уже нюни распускать. Родов, в которых нет скелетов по шкафам, не существует в природе. Переживешь как-нибудь. В конце концов, ты – Бэррин, дворянин, маг и мужчина и должен удары судьбы, даже такие, встречать достойно.
   – И вовсе я не распускаю нюни, – только и смог на такую отповедь пробормотать Златко.
   – Конечно нет! Ты патетически страдаешь, – фыркнул эльф. – Это одно и то же.
   – Ну ты и… – Синекрылый аж задохнулся от возмущения.
   – Вот за что люблю Калли, – выдала в образовавшейся паузе, пока Бэррин подыскивал достойное наглости эльфа ругательство, Дэй, – так это за его манеру сказать именно ту гадость, что будет всего больнее.
   – Еще не начинал, – отпарировал Светлый. – Ну что, Златко, ты готов, как подобает мужчине, достойно поведать все друзьям или продолжаешь перебирать в уме способы меня придушить?
   – Надо бы, – буркнул тот. Но потом откинул с лица челку и начал рассказ уже нормальным тоном: – Ладно, ваша взяла… Помните, в своем дневнике Адриан задается вопросом, что же за задание дал Король моему предку?
   Все вразнобой закивали.
   – Он еще удивлялся, что же заставило Родрика в такую тяжелую пору, как противостояние с шаманом Эзгио, покинуть Короля, уехать невесть куда, – припомнил кто-то.
   – Правильно, – согласился Златко, постепенно превращаясь в того, каким его привыкли видеть друзья в домике девушек в Университете. – А помните, в чем была суть конфликта? – Синекрылый не умел обходиться без полуриторических вопросов и эффектных пауз. – Этот Эзгио, – начал он отвечать сам себе, – стоял во главе очень могучего и сильного племени весьма необычных существ…
   – У них шкура была крепче доспеха, – отозвался Грым. История никогда не была его коньком, но некоторые вещи он хорошо знал. – Это их мы видели в том ледяном замке. Помните?
   Еще бы не помнить. Ива аж плечами передернула, будто наяву почувствовав острую кромку лезвия, что один из них приставил к ее горлу. Память остальных же услужливо нарисовала страшную картину. Похожие на скальных троллей, только раза в два крупнее, гладкие, словно каменные тела, состоящие из сплошных мышц, абсолютно одинаковые, лишенные эмоций лица, почти круглые головы с прижатыми к ним длинными ушами. Быстрые и бесшумные, они казались непробиваемыми боевыми машинами. Когда в их лапы попала Ива, ребята думали, что вот в этот раз уж точно не выкарабкаться без потерь. Ведь, как справиться с этими существами, тогда не представлял никто.
   – Ну не их совсем уж, а, скажем так, образы их, – не смог не поправить Синекрылый.
   – Ну да, ну да, – совсем непочтительно покивал Грым.
   – Как же их звали? – потерла каменную макушку Дэй. – Мы же находили потом это гоблинское название.
   – Лефы, – подсказал Калли.
   – Точно! – щелкнула пальцами гаргулья.
   – Мы помним из истории, – не обратил внимания на этот маленький диалог привычный к подобному Бэррин, – Король подгребал под себя всех, кого мог, ведь никто не знал, когда начнется новое нашествие. А эти существа были бы хорошим дополнением к людской армии. Но самое главное – их земли располагались на стратегически важных перевалах. В случае чего долины за ними могли стать последними, поистине несокрушимыми бастионами. В этих местах люди могли бы прятать самое ценное или во время войн отправлять туда самых беззащитных. Так что Королю нужны были лефы. Но во главе их стоял этот проклятый шаман Эзгио. А ведь он даже не был из лефов! Это ж надо! И имел над ними просто всеобъемлющую власть! И ни в какую не шел на уступки.
   – Там какая-то история была с их религией, – припомнила Ива, поглаживая лежащего у нее на коленях шуша. Последнее время зверек все больше времени проводил с младшими братьями Бэрринами, очаровательными золотоволосыми близнецами совсем малых лет, но иногда даже он уставал от их безграничной энергии. Вот и сейчас Щапа явно вознамерился внепланово соснуть у нее на руках.