- Так гуманист или гуманоид? - профессор впервые за все время был, казалось, несколько озадачен. - Гуманисты нам нужны, а вот без гуманитариев мы уж как-нибудь обойдемся.
- Да не гуманитарий я!
- Это, разумеется, заслуживает внимания. С другой стороны, гуманизм...
- Гомункулус я! Вот я кто! -Кварк потерял терпение и остатки присущей ему обходительности.
- Что вы имеете в виду, молодой человек? Извращенцев не потерплю!
- Простите, пожалуйста, сказал небрит, - но он не извращенный гомункулус, а самый настоящий.
- Гомункулусов не бывает! Это все знают, это я лично давно уже доказал, а за пятьсот лет до того Парацельзиум подтвердил мои выводы. Я доказал, понимаете вы?!
- Парацельзиум? Вы, очевидно, имели в виду Парацельса? - смиренно вопросил брат Аврелий.
Профессор вновь посмотрел на него с тем же презрением бог весть которого сословия ко второму.
- Вон отсюда! - взвизгнула Ариадна Константиновна.
- Правильно, - сказал профессор, - меня нельзя поправлять и перебивать. Я же сказал: Парацельзиум и Празеодиум! Следовательно, можно считать достоверно установленным и документально удостоверенным, что как с точки зрения современной прогрессивной науки, так и с точки зрения всех прошлых ретроградно-вымирающих лженаучных и псевдоученых течений и направлений, никаких гомункулусов никогда не существовало, потому что существовать не могло и не может. Таким образом, молодой человек, перед лицом передовой научной мысли вы выступаете как самозванец и извращенец. Убирайтесь из моего кабинета и не мешайте работать!
- Уж помолчал бы лучше, старый хрен, - Кварк, похоже, вновь обрел всю свою галантность и обходительность, что, однако же, не помешало ему покинуть помещение.
Снаружи раздался громкий облегченный вздох. Профессор строго посмотрел на небрита.
- Итак, молодой человек, если я правильно вас понял, вы имели в виду обратиться ко мне на предмет дешифровки како-то там рукописи?
Небрит обреченно кивнул. Он все пытался вспомнить, в каком именно контексте упоминался профессор Перитрихий Триптофанович.
- А не кажется ли вам, что с вашей стороны в высшей степени неделикатно отвлекать от работы столь занятого человека ради предметов, представляющих более чем сомнительный интерес? - небрит собрался было ответить, но профессор не дал.
- Не говоря уже об этом, как могли вы подумать, что я способен заинтересоваться каким-то ветхим клочком бумаги? Я занимаюсь лишь передовой наукой, зарубите себе на носу!
Небрит кивнул. Он вспомнил, наконец, что свиток, где профессор упоминался, с дешифровкой древних письмен не соотносился отнюдь. Собственно, с профессором он тоже почти не соотносился: Перитрихий Триптофанович упоминался там лишь как пример индивидуума, отличающегося исключительным невежеством. Настолько исключительным, что не следовало верить ни единому его слову.
- Спасибо, - сказал небрит, - извините, пожалуйста. До свидания.
И вышел.
Снаружи была уже осень, с дубов падали большие ярко-желтые листья. У брата Аврелия отрасла густая щетина.
- Знаете, сявтой отец, - сказал небрит, - вы ведь тоже небриты.
- Воистину, - скорбно молвил брат Аврелий.
- А где же все остальные? - озадаченно спросил небрит.
Ведь возле дуба и впрямь больше никого не было. Брат Аврелий пригорюнился.
- Тигр наш или же, если угодно, тварь божия, тигром себя именующая, невзирая на нрав благочестивый и кроткий, не сподобясь в сих кущах приличествующего себе пропитания обнаружить...
- Чаю? - спросил небрит. - С плюшками?
- Воистину. Итак, покинул он сию убогую обитель. Наперсник же ваш, творение величайшее величайшего из алхимикусов...
- Что с ним-то случилось?
Небрит, правда, не думал, чтобы с Кварком могло произойти что-нибудь совсем уж нехорошее, но все-таки...
- Отродие диавольское, в сем лесу обитающее...
- Дриады, что ли? - небрит не всегда воспринимал столь обильное словоизвержение.
- Воистину так, увы! Оное отродье, употребив для гнусной своей цели свю силу своих чар... Бедный компаньон ваш... Грех плотский...
Брат Аврелий вновь погрузился в скорбную задумчивость. Небрит не знал, разумеется, что такое грех плотский, но дриады казались существами, в сущности, безобидными.
- Ничего, - сказал небрит, - согрешит и вернется. Пошли пока на опушку.
Брат Аврелий неохотно повиновался, бормоча себе под нос что-то про угодников, отступников и великомучеников. Но дойти до опушки им не удалось: внезапно что-то задребезжало, заколебалось, заколыхалось, дубовая роща исчезла, и небрит с братом Аврелием оказались на равнине, около высокого дерева, которое небрит уж никак не мог принять за дуб. Еще небрит обнаружил, что одет в нечто до крайности странное, хотя по-прежнему небрит.
- Приветствую тебя, брат мой во Христе, - обратился брат Аврелий к озабоченно сновавшему вокруг человеку.
Человек этот, облаченный в нечто, что с одинаковым успехом могло бы называться рясой, хламидой или халатом, приблизился, бормоча что-то неразборчивое, но отнюдь не благочестивое. При более внимательном рассмотрении лик его показался небриту странен: отчасти человек этот напоминал гоблина, отчасти цвельфа, а еще чуть-чуть - лемуров, какими их описал Афанасий Гризеус.
- Здравствуйте, - сказал небрит, - я небрит.
- Очень приятно, - ответил гоблино-цвельф. - И не скотт, надеюсь? Я Мерлин.
- Так вы потомок пришельцев? - машинально уточнил небрит, знакомый с американской фантастикой.
- Какого черта потомок? - Мерлин прибавил несколько таких отборных богохульств, что брат Аврелий заткнул уши. - Я сам уже сколько лет как пришелец, черт бы их всех побрал вместе с этим проклятым элонгером!
Встреча с пришельцем была для небрита в новинку, и он собрался было расспросить о жизни на других мирах, но Мерлин не дал ему вымолвить ни слова.
Видимо, по части собеседников в раннем средневековье было негусто, а Мерлину очень хотелось хоть кому-нибудь пожаловаться на поломку проклятого элонгера, на общую дикость нравов и на то, что бывшая, оказывается, где-то здесь станция обслуживания без предупреждения затонула (вместе с Атлантидой, решил небрит).
Сам Мерлин ничего со взбунтовавшейся техникой поделать не мог, будучи по профессии всего лишь "ультрапротистолог-компаративист, специализирующийся по нетрадиционалистской биосемантике". Что такое нетрадиционалистская биосемантика, небрит, разумеется, не знал, но звучало очень внушительно.
- А теперь вот фокусами подрабатываю, - вздохнул Мерлин.
- О, какой блестящий рыцарь! - воскликнул брат Аврелий.
К ним действительно приближалось низкорослое существо на пони, и существо это было упаковано в раззолоченные доспехи. Мерлин крепко выругался, употребив среди прочих и слова, которые, по мнению небрита, могли иметь отношение именно к биосемантике.
- Сэр Кэй едет...
Через несколько минут мерлин уже приветствовал рыцаря с видом почтительным, но тем не менее свидетельствующим об избытке самоуважения.
Сэр Кэй очень обрадовался присутствию рядом с грозным и таинственным Мерлином еще и брата Аврелия. На небрита же он лишь взглянул презрительно и осведомился, что это за мужлан. Небрит хотел было уже ответить, что он небрит, но Мерлин опередил его.
- Благородный сэр Кэй, - молвил он с хорошо симулированным гневом, негоже так обращаться к путнику, чье имя и звание вам неведомы. Прошу вас, сэр, - повернулся он к небриту, - не принимайте эти обидные слова близко к сердцу.
Счастлив сообщить вам, сэр Кэй, что вам выпало счастье лицезреть достославного и вседоблестного сэра Благовудьфа Небритого, ревностного защитника веры, победителя драконов, дольменов и гоблинов.
Обязательно надо будет спросить, решил небрит, не проваливался ли в эту дикую, но романтическую эпоху племенной мерин Карборунд. Но тут сэр Кэй, наконец, спешился и отвесил то, что его воспитатели считали, вероятно, изящным поклоном.
Небрит поклонился в ответ.
- Мерлин, - сказал сэр Кэй, - мой повелитель, король Арутр приказал мне передать тебе, чтобы ты незамедлительно следовал в Камелот. Дело касается Владычицы озера, - добавил он заговорщическим шепотом.
- Еще одна забота на мою голову, - Мерлин перешел на латынь. - Нет ведь на свете никакой Владычицы озера.
- Почто же сей рыцарь речь свою держать изволил? - спросил брат Аврелий, которому звуки родного языка придали несолько бодрости.
- Корабль я там спрятал, - признался Мерлин, глупо хихикнув. - Ну, он и шалит иногда, без элонгера-то, да и всякий бы на его месте шалил.
За разговорами они вступили в Камелот и уселись за Круглым столом. Там как раз пустовало два места: накануне двое рыцарей то ли уехали в какоето паломничество, то ли вовсе были съедены приблудным драконом. Камелот небрита несколько разочаровал: он не так представлял себе рыцарские замки. Впрочем, пили там хорошо, настолько хорошо, что под конец встал сэр Благовульф Небритый и сказал такую вису, из которой даже сам он понял лишь три слова: гуманоид, соленоид и поляроид.
Странным образом, виса вызвала восторг, и небриту всучили некий богато инкрустированный музыкальный инструмент - гусли, что ли, подумал он. Играть небрит все равно бы не смог, поэтому он взял три блатных аккорда, коим еще в юности выучился у лысого привидения, а засим передал гусли брату аврелию. Тот возрадовался и на удивление удачно спел что-то о страстях Господних. В общем, хорошо сидели, но тут Мерлин встал, поднял чащу, выпил, сморщился и объявил, что они с сэром Благовульфом вот прямо сейчас отправляются в логово Владычицы озера, дабы навсегда развеять вредоносные чары, смущающие малых сих.
Небрита, к некоторому его смущению, отпустили с миром. Он надеялся, по крайней мере, не слишком уж быстро оказаться в логове нечистой силы, но в Англии тех времен все было близко, даже и Грааль, по словам Мерлина, спокойненько лежал в районе будущего лондонского Сити. Вот и озеро с Владычицей, отсутствовавшей, впрочем, ввиду несуществования, было всего лишь в получасе ходьбы от Камелота.
Почему ходьбы? Ну, Мерлин, естественно, лошадей боялся и никак не мог уяснить систему управления; небритами же пешая ходьба освоена хорошо и иные способы передвижения они знают лишь теоретически: найти в книгохранилище лошадь или хотя бы мула, право, не так легко.
Над озером стоял туман. Из тумана временами выплывали жуткие контуры чего-то железобетонного со стеклом, а потом на их фоне явственно возникла длинная рептилья шея.
- Шалит он без элонгера, - виновато прокомментировал Мерлин. - Будущее предпоказывает: Лондиниум и Лох-Несс.
Повинуясь невнятному порыву, небрит обнажил меч. Откуда меч? Этого не знал даже Мерлин, но раз уж назывался небрит теперь достославным, вседоблестным и небритым сэром, без меча ему было никак невозможно. Другое дело, что средневековой была только изукрашенная рубинами рукоять, все же остальное являло собой небогоугодную смесь, где угадывались очертания то ли отвертки, то ли паяльника... Небрит погрозил озеру этим сооружением, и чертовщина мигом прекратилась.
- Вот видите, - сказал Мерлин, - я сразу понял, что вы с ним справитесь. Вы были так похожи на первого механика станции контроля...
- Чем же это?
- Механики станций контроля всегда небриты, а первые механики - тем более.
Осознав, что он, оказывается, достаточно компетентен, небрит приободрился.
Мерлин залез под прибрежную скалу, повернул большой ржавый кран, и из озера медленно выплыл корабль. Корабль был не очень велик, но густо-зелен и страшен собою. С душераздирающим визгом распахнулся люк, из которого, жалобно всхлипнув, упал на берег трап. Мерлин вздрогнул, вздохнул, замялся, смутился, а потом, махнув рукой, с решительнейшим видом полез внутрь. Небрит последовал за ним.
Внутри было страшно. Из угла в угол бегали расплывчатые многолапые и многоглавые тени, раздавались заупокойные звуки, а на двери горела длинная латинская надпись, где многократно упоминались архиепископы, дефлегматоры и универсамы в разных комбинациях. Из рубки слышался развеселый хор:
Кончается время, время кончается, Последний свершается суд!
В грехах поспешите покаяться, Иначе вас черти возьмут!
Вокруг действительно бегали, пулеметно треща копытцами и размахивая зелеными в крапинку хвостами, самые настоящие черти. Небриту стало как-то неуютно.
- Ну ладно, Мерлин, где тут у вас элонгер? - нарочито грубым и хриплым голосом произнес он.
Элонгер в данный момент никак не был похож на солидный прибор, необходимый в космической навигации, а скорее являл собою нечто вроде ажурного хромированного ящика с хрустальным кубком наверху: шалил элонгер. Перед ящиком сидело на корточках создание в лиловом, оказавшееся, впрочем, всего лишь французским епископом эпохи Регентства. Оно, правда, будучи в обиде на небрита, сказануло такое, что Мерлин, не понявший, разумеется, ни бельмеса, густо покраснел. Но небриту было уже все равно: раз уж он оказался похож на первого механика...
И действительно, стоило небриту взяться за работу, как он стал изъясняться на невразумительной смеси самых забористых выражений из всех известных ему языков.
Языков он знал, понятное дело, много, говорить, следовательно, мог долго - много дольше, чем в состоянии выдержать какой-то там элонгер, который, как ни крути, всего лишь машина: известно ведь, что машина человека, а тем паче небрита заменить никак не может. Привести эту речь полностью нет возможности - ни моральной, ни чисто технической: небрит не побрезговал даже санскритом.
С другой стороны, нельзя не согласиться, что элонгер был в состоянии столь плачевном, что лишь опасный и предосудительный избыток фантазии позволил бы охарактеризовать это состояние терминами хоть приблизительно парламентскими. Все было покрыто невнятной плесенью - как внутри, так и снаружи, а в самой гуще грибницы поселился огромный злой паук. Небрит шуганул его, и паук, неприятно щелкая хелицерами, убежал в угол, где распался на неисчислимое стадо электронных вошек. Торчавшему посреди рубки Шиве небрит сказанул такое, что тот мигом выпал из своей нирваны и отправился прямиком в Валгаллу, где, если верить чертям, было не в пример уютнее. Чертям вскорости тоже стало тошно, потому что небрит разобрал элонгер до самых дальних его потрохов, не будучи, конечно же, ни в малейшей степени уверен, что сможет когда-нибудь эти потроха собрать.
В результате этих решительных и квалифицированных действий из всего непотребства в рубке осталось только угрюмое порождение какой-то туземной фантазии.
Порождение было вида странного, но вреда никому не причиняло, хоть имело при себе огромную еловую дубину. Впрочем, и оно исчезло, - но лишь когда уже весь элонгер разместился аккуратными кучками на полу, точнее, на оставшихся с раннего времени журналах "Плейбой". Небрит встал, потянулся и с нечувствительной блудливостью во взоре посмотрел на Мерлина.
- Сто грамм? - мигом прореагировал тот.
- Лучше сто пятьдесят.
- А закусывать чем будете? - Мерлин вдруг стал угодлив и обходителен до безобразия.
Небрит задумался: он и предположить не мог, что элонгер надо еще и закусить. Но Мерлин настаивал, и пришлось, за неимением плюшек, согласиться на окорок.
- Спасибо, - сказал он, обглодав последнюю косточку. - А теперь немного ваты...
Смочив ватку спиртом, небрит начал протирать детали. Мерлин посмотрел на него с облегченно-озадаченным выражением.
- А я-то думал, - сказал он наконец, - вы его пить будете.
Небрит содрогнулся от страха и омерзения.
- Мерлин, ну кто же это пьет? То есть я не знаю, может, негуманоиды какие-нибудь... А я только чай. С плюшками.
- Уж извините, - сказал Мерлин, - не знал. Кабан есть, на вертеле. Принести? Вы не думайте, я ведь подготовился: коньячку припас. А то еще портвейн есть - на другой вкус.
- Нет, - холодно ответил небрит, - спасибо. Портвейн не пью.
- А я бы выпил, - донеслось с "Плейбоя".
Там сидел таракан - большой, рыжий в полоску и очень довольный собой.
- Сгинь, - приказал небрит.
Таракан ослушался. Он был вполне материален и к полетевшему элонгеру имел лишь то отношение, что обосновался где-то внутри еще в юности, будучи несмышленой личинкой, а потом по легкомыслию слинял на некий жизненно важный контакт.
- Подвинься, пожалуйста, - попросил небрит.
Таракан двигаться не хотел: сидел себе, поскрипывал и чистил роскошные длинные усы.
- Отстань, - буркнул он. - Ты пижон и технократ.
- Ты ведь портвейна желал?
- Желал! - согласился таракан.
- Ну вот, Мерлин, - сказал небрит, - вот ему и налейте, пожалуйста.
Таракан жадно присосался к мутно-фиолетовой жидкости, а небрит получил возможность заняться поисками обгаженного непутевым насекомым контакта.
Контактов в элонгере было более чем много, а таракан, будучи малость навеселе, помочь не желал; напротив того, он все травил неприличные анекдоты про Бэзила Иогансона, его штурмана Пита и секретаршу Сиротку Анни. Мерлин, оказывается, знал их почти все, а небрит не слыхал никгода, да и сейчас многого не мог понять, поэтому ремонт элонгера продвигался медленно.
Когда же элонгер был собран и от всего сотворенного им безобразия осталась лишь кучка пыли, неожиданно выяснилось, что на космических кораблях можно найти уйму самого разннобразного оборудования, но не было там самого необходимого - веника.
Мерлин был поэтому откомандирован на берег, дабы любой ценою раздобыть этот инструмент. Вернулся он со шваброй, предпоказанной, вероятно, из Британского музея. Еще Мерлин принес алюминиевую кружку. Нехорошо ухмыляясь, небрит нацарапал на ней:
"Св. Грааль и сыновья, лимитед. Лондон, Пляс Пигаль, дом 8, корпус 2, кв. 94".
- Полагаю, - сказал он, закончив работу, - если подкинуть эту штуку артуровцам, это может быть забавно.
- Может быть, - согласился Мерлин. - Только вот брата Аврелия куда?
- А вы ему дайте к-к-кружку, - предложил таракан. - А как надоест ему здесь, тут он ее сэру Кэю и подарит...
Предложение пьяного животного показалось небриту на удивление разумным: брат Аврелий в средневековье чувствовал себя как дома, стало быть, ему и решать.
Теперь оставалось только вернуться в Камелот и сообщить королю, что Владычица побеждена и в ближайшее время покинет озеро при большом скоплении народа.
- Зачем же? - смутился Мерлин. - Я и так могу улететь, хоть сейчас...
- А нам потом с его величеством разбираться? - от возмущения таракан даже несколько протрезвел.
- И потом, Мерлин, неужели вам не хочется сотворить чудо? Чтобы и много веков спустя рассказывали легенды о вашей героической смерти.
Мерлин почему-то очень удивился, и пришлось подробно разъяснить ему, что его не взрывать собираются, а всего лишь живьем на небо вознести. На эллиптическую орбиту с большим эксцентриситетом.
- Ладно, - согласился наконец Мерлин, - можно и чудо. А сегодня король получит бутылку коньяка. Даже, может быть, не одну, раз вы все равно не пьете... Да, а вам-то я ничем не могу помочь?
Небрит показал свиток. Мерлин поглядел на него, понюхал, снова посмотрел и засунул Великую скрижаль в элонгер. Тот задумался, задымился, загудел, затрещал и смолк надолго. Небрит успел даже испугаться, что снова придется чинить, когда элонгер ожил.
- Текст смысла не имеет, - сообщил он голосом металлическим, но весьма ехидным.
- Вот видите, - сказал Мерлин, - полезная все же вещь элонгер. Да, откуда у вас оказался этот бред?
Небрит рассказал. Когда он дошел до пророчества домового Ро, неожиданно выяснилось, что смех Мерлина ничуть не тише воплей всех корабельных чертей.
Обессилев от хохота, Мерлин упал на пульт.
- Только не возноси нас пока на небо, старый хрен, - сказал таракан, умывая лапки.
В Камелоте все было по-прежнему: места за Круглым столом ждали Мерлина и сэра Благовульфа. Брат Аврелий глядел на небрита с состраданием: ему, очевидно, казалось, что нечистая сила должна быть похожа на демона, вращающегося изнутри - или снаружи. Тут встал Мерлин и начал рассказ.
Будучи по натуре существом простым, честным и не склонным к исторической психологии, небрит и предположить не мог, что простой ультрапротистолог, пусть даже и специализируется он по нетрадиционалистской биосемантике, способен столько разного наворотить вокруг одного несчастного элонгера. Там были драконы, дольмены, движущиеся скалы, великаны злые и добрые, а также вождь дружественного племени тараканов, в Камелот собственноручно пожаловавший (Мерлин так и сказал собственноручно). Были отродья диавольские, святые Михаил, Гавриил и Георгий, Мария Магдалина и сам князь тьмы, отважно обращенный в бегство сэром Благовульфом при угодничестве св. Варфоломея. Там были полчища кинозвезд и плейбоев, паутина интриг и ужасный сэр Элонгер с огненным мечом, против которого бессильно любое оружие, кроме волшебного меча сэра Благовульфа.
В этом месте небриту пришлось встать и продемонстрировать присутствующим рыцарям свою помесь отвертки с паяльником. Рыцари, несомненно, в жизни не видавшие ни того, ни другого, пришли в восторг, чего небрит понять не мог: ну зачем нужна отвертка, если нет в пределах досягаемости ни единого винта? Небрита успели уже несколько раз вызвать на поединок, прежде чем Мерлин уточнил, что волшебный меч, попав в иные руки, нежели рука сэра Благовульфа, немедленно превратится в ядовитую змею.
- Верно, - сказал таракан басом, - так говорил мне старый кобольд в Кордильерах.
Рыцари хоть и призадумались, но поединков отменять не стали, и небрит понял, что пора рвать когти: рыцари, правда, были худые, но все-таки...
- Ну да, - согласился таракан, - нам с небритом пора. Я, знаете ли, не Блюскиз, чтоб искать приключений на свои перфокарты.
Но выбраться из-за стола на волю оказалось трудно: вокруг толпились рыцари.
- Здравствуйте, - говорил им небрит, - я небрит. Простите, что я несколько лохмат и помят...
Рыцари уходили довольные. Дамы смотрели на небрита с выражением. Выражение было глупое - как у дриад, только дамы были к тому же давно не мытые. Лишь когда рыцарство оценило по достоинству французский коньяк, небрит смог попасть во двор замка. Он протянул брату Аврелию кружку.
- Если пожелаете устроить здесь заварушку, святой отец, подкиньте это кому-нибудь из рыцарей.
- Воистину, - согласился брат Аврелий, прочитав надпись, - заварушка будет большая. Надлежит мне, полагаю, предварительно приискать себе более спокойную обитель.
- Побеседовать с королем, чтобы он отправил вас в Рим? - предложил Мерлин.
- О, Рим! - брат Аврелий был в восторге от такой перспективы.
- Если только это в самом деле более спокойная обитель, - небрит попытался вспомнить, что творилось тогда в Риме.
- Господь да пребудет с вами.
Засим брат Аврелий удалился, а небрит с Мерлином имели продолжительную и содержательную беседу, в которой нам с вами ни за что не разобраться (небрит и сам не был уверен, что ему все понятно). Наконец, обсудив все, что следовало, Мерлин извлек из-под мантии плоский черный ящичек и нажал несколько кнопок.
- Что за прелесть эти темпоральные перемещения! - воскликнул таракан.
Они стояли под тем же деревом, из-под которого небрит был некогда унесен. Но небриту было не до тараканов: под дубом стоял Кварк, и вид у него был несколько озадаченный.
- А, вот вы где, - сказал гомункулус.
- Извини, - сказал небрит, - так уж получилось. Но ведь я, кажется, быстро вернулся.
- И слава богу. А то меня эти дуры довели совсем.
Да, вспомнил небрит, грех плотский. Все-таки что это такое?
- Сижу здесь, а рядом брат Аврелий... Да, а куда он делся?
Небрит рассказал.
- В Риме, пожалуй, ему будет хорошо. А это что, кадровый служивый таракан?
- Нет, - обиделся таракан, - я штатский космический. Специализируюсь по нейронейтринному монтажу (ну да, подумал небрит, обгадил контакты в элонгере, вот и вся специализация). Впрочем, можете звать меня просто Вася - как Бэзила Иогансона.
- Очень приятно. Так сижу я под дубом, а тут дриада. И что-то такое длинное говорит, про Венеру в основном. Я, конечно, вежливо так ей отвечаю, на хрена, мол, тебе, дуре, Венера, жарко там.
- И что же дальше? - небрит и предположить не мог, что грех плотский связан с межпланетными перелетами.
- Что-то такое показать обещала, я уж думал, может, джамп-рейдер, а она затащила меня в кусты и целоваться лезет.
- Зачем?! - небрит уже раскаивался, что бросил друга в беде.
- И я тоже спросил. Ничего внятного она мне не сказала. Попытался еще раз ей втолковать, что жизни там нету и атмосфера невкусная, так она, дурища, заскучала и ушла.
- И черт с ней, - резюмировал таракан Вася. - Зачем нам на корабле лишний рот?
Улетим дальше.
- Далеко нельзя, - испугался Кварк. - Нам к концу года вернуться надо.
- Необязательно, - успокоил его небрит. - Мерлин говорит, что текст смысла не имеет.
- То есть как это не имеет?
- Совсем. Надул нас Ро, вот и все.
- Ты уверен?
- Конечно. Мерлин узнал от элонгера, а элонгер-то я сам чинил.
- Тогда летим?
- Летим!
Таракан принюхался, шевеля усами.
- Налево, - приказал он. - В кустах стоит.
- Не пойду, - испугался Кварк. - Там дриады. Туда Туллия зачем-то приперлась, которая рожать собралась.
- Нехай рожает, - отрезал таракан. - Нам-то что: улетим, и поминай как звали.
В кустах и правда сидели дриады. Они, по обыкновению, что-то не от обсуждали, не то примеряли.
- Здравствуйте, - сказал небрит, - я небрит.
- Мужчина! - взвизгнула одна из дриад и вознеслась на ветку.
- Туллия, ты куда?! - все остальные сиганули за ней следом.
А в самой гуще кустов действительно стоял космический корабль. Он был большой, длинный, цвета не то серого, не то зеленого - в общем, защитного. А на борту было большими ярко-алыми буквами написано: "Джамп-рейдер Имперского флота "Превосходительный".
- Так это и есть ваш корабль? - Вася явно был о небрите лучшего мнения.
- Нет, он покинутый.
- Ясно, что раз в кустах, значит, покинутый, но неужели вы другого не могли найти? Что у вас на планете, дефицит звездолетов, что ли? И название...
Да, назание не нравилось никому, и сейчас очень кстати была бы помощь художника-халтуриста, но попробуй его найди!
- Предлагаю назвать это транспортное средство "Небритый", - сказал Вася.
Небрит покраснел.
- Несолидно это как-то. И вообще... Красок-то нет.
- Тогда хрен с ним, пусть будет "Превосходительный". Пока.
Небрит решил, что предложение вполне разумно: в дубовой роще они все равно не смогут справиться с переименовательными хлопотами, а в космосе, может, еще повезет и найдется цивилизованная планета, где удастся перекрасить корабль целиком.
Внутри джамп-рейдера каким-то чудом было тесно и просторно одновременно; Вася утверждал, что у милитаристов всегда так. В рубке висел большой портрет Величества. Небрит присмотрелся и решил, что у халтуриста получилось не в пример лучше. Кроме портрета, были еще экраны и пульт. В общем, по словам Васи, вполне приличная была рубка, только вот кнопки тугие и портрет непонятно кому нужен.
Васиного веса действительно было маловато, но небрит, нажав кнопку с надписью "СТАРТ", почувствовал, как корабль ожил и зашевелился.
Вася ползал по пульту, глядел на экран и был очевидно счастлив.
- Не линяй больше на контакты, - попросил небрит.
- Не буду: я ведь уже взрослый... И умный.
А корабль летел куда-то в невиданные, неведомые, но бездонные пучины.
Так заканчивается первая часть великой саги о Благовульфе Небритом
1979
Насколько известно автору, вторая (и последующие) части написаны не были.