Страница:
– Там только один этаж.
Это был самый странный лифт, который ей пришлось видеть в жилом доме. Там были лишь две кнопки: «вверх» и «вниз». Посчитав, что она находится внизу, Вероника нажала «вверх» и оказалась права. Лифт тронулся и поехал, но путешествие длилось недолго. Кабина почти сразу же остановилась. Сквозь открывшуюся дверь она увидела холл со столиком и несколькими креслами. И никого внутри. Выйдя из лифта, она огляделась. Створки дверей лифта закрылись у нее за спиной. Пять или шесть дверей и никаких признаков того, что в холле должна находиться какая-нибудь живая душа. Постояв, она решила исследовать, что находится внутри, чтобы определиться, как же найти пригласившего ее нанимателя в незастегивающемся пиджаке, но это оказалось трудновыполнимым делом. Все металлические двери оказались наглухо запертыми, и, чтобы проникнуть внутрь, требовалась магнитная карточка, о чем говорили горизонтальные вводные отверстия в каждой из них. На стук кулаком в дверь ответом была тишина. Выругавшись, Вероника направилась к лифту, но и там она столкнулась с тем же препятствием. Вместо кнопки вызова зияло то же вводное отверстие для карточки.
«Поймали!»
Она в изнеможении опустилась на одно из кресел. Чем дольше она сидела, тем больше на нее давила тишина. Снаружи не доносилось ни звука. О ней забыли. Ее, или то, что от нее останется, найдут лишь через месяц, когда ей уже будет все безразлично.
Тишина вдруг резко взорвалась. Одна из дверей с шумом открылась.
– Привет! – запросто сказал АйТишник Сева, пролетая мимо нее. – Ты к нам в гости?
Не дожидаясь ответа, он уже открывал лифт с помощью своей карточки. Вероника так оторопела от внезапности его появления, что среагировала лишь, когда он уже находился внутри кабины.
– Постой! Я поеду с тобой.
Но он уже нажимал кнопку «вниз».
– Извини! Не положено по протоколу. – Услышала она из-за закрывающихся створок дверей и осталась стоять снаружи. Лифт уехал без нее.
«Протокол! Какой к черту протокол?»
Стоять перед закрытой дверью лифта стало скучно, и она побрела обратно к своему креслу. Обдумав ситуацию, она вслух рассмеялась и достала свой мобильник. Смех застрял у нее в горле. На экране высветилось, что она находилась вне зоны связи. В этом доме в городе Москве мобильный телефон не работал. Они отключили связь так же, как это делается в концертных залах в Америке. Но подобная аппаратура стоит недешево. «Да кто они такие?»
Открылась очередная дверь, и к ее облегчению из нее выплыла знакомая неуклюжая фигура и побрела по коридору, помогая себе палкой.
– Шеф еще не приходил? – спросил он, проходя мимо.
И, не дожидаясь ответа, начал возиться с открыванием одной из дверей. Она молчала, не покидая своего кресла и ожидая, что же последует далее. Дверь, наконец, поддалась, и он включил свет внутри. Стена была облицована кафелем. Он с трудом протиснулся внутрь, и дверь за ним закрылась. Вероника продолжала сидеть, глядя на картинку на противоположной стене. Наконец раздался шум спускаемой воды, и дверь опять открылась. Из глубины комнаты выползла фигура, выключила свет, закрыла дверь и начала медленное движение обратно по направлению к своей двери. Вероника застыла в своем кресле. Когда фигура достигла своего кабинета, она, наконец, вскочила и решительно направилась к шкафообразному.
– Я еще долго должна тут сидеть? Вы, что, издеваетесь надо мной?
Шкаф удивленно взглянул на нее.
– Шеф сам будет с вами беседовать. Подождите!
– Я не собираюсь больше ждать. Выпустите меня отсюда!
– Не могу по протоколу. Придет шеф, и разбирайтесь с ним.
– Какой шеф? Какой протокол? Выпустите меня отсюда немедленно!
Он взглянул на нее как на полную дуру и захлопнул за собой дверь. Стояла тишина.
«Нужно что-то делать».
И она подошла к лифту и стала методично бить по двери кулаком, надеясь, что охранник заинтересуется, что же там наверху происходит. Долго ничего не происходило, но вдруг она услышала, что лифт заработал. Вероника перестала молотить в дверь и приготовилась к тому, чтобы высказать охраннику то, что она думает о порядках в этом здании.
Дверь открылась, и внутри оказался совсем не охранник. Это был крепкий мужчина среднего или даже чуть меньше среднего роста с распущенным на шее галстуком, в расстегнутой рубашке и с пиджаком, зажатым в руке так, что он болтался по полу. Вид у него был неопрятный и усталый.
– Здрасьте! – произнес мужчина.
Его появление было настолько неожиданным, что она не нашлась, что сказать в ответ.
Мужчина обошел ее и направился в глубь коридора, а она заскочила на его место в лифте.
– Пойдем со мной! – прокричал он, не поворачивая головы, и добавил: – Лифт все равно не уйдет без карточки.
Она понажимала единственную кнопку и поняла, что без него не сможет сдвинуть с места кабину лифта. Мужчина стоял в коридоре, поджидая ее.
– Вы понимаете, что я американская гражданка, и вы силой удерживаете… – начала она гневную речь, но он перебил ее:
– Так ты идешь или нет?
– Зачем? Я не собираюсь у вас работать.
Она уже поняла, что это – тот самый «шеф», и продолжала стоять в кабине лифта.
– Но вы даже не выслушали, что за работа и какие условия.
Он все еще говорил с ней из глубины коридора. Не получив ответа, он сделал, наконец, шаг в сторону лифта. Посчитав, что пора сделать ответный шаг, чтобы хотя бы выбраться из этого здания, Вероника вышла из лифта.
– Пойдем! Пойдем! – совсем фамильярно сказал он, направляясь к одной из дверей.
«Опять начинается тыканье».
Он уже открывал дверь и приглашающе кивал внутрь. Ей ничего не оставалось, кроме как подчиниться и пройти за ним.
«Дверь придержал. И за то спасибо».
Мужчина швырнул пиджак на диван, галстук полетел туда же, и устало плюхнулся в кресло. Вероника огляделась. Стандартный набор офисной мебели. Все, как везде, кроме одной детали. Половину стены занимал постер, на котором три парня в камуфляжной форме стояли, обнявшись, на фоне военного бензозаправщика зеленого цвета. Все улыбались во весь рот, глядя прямо в камеру. В середине троицы угадывался хозяин кабинета, только лет на 15–20 помоложе. Вид у него был совсем бесшабашный. Он почти не изменился с той поры. Остался таким же жилистым и подтянутым. Вот только лицо! Это лицо уже много лет не улыбалось, как тогда.
– Это мы на Дмитровке стояли, – донеслось из кресла.
– Это в Чечне?
– В Чечне? – не понял он. – Да нет. Здесь. На Дмитровском шоссе. Из Чечни мы уже вернулись.
Она не поняла, почему нужно стоять на Дмитровке с военным грузовиком и в камуфляжной форме.
– Вроде бы под Москвой войны не было.
– Была. И еще какая! За бензин. За места для заправки на трассе.
Поняв по ее лицу, что она не догоняет, мужчина пояснил.
– 90-й год. На госзаправках на трассе бензина нет. А у нас был. Не спрашивайте, как мы его доставали. Бензин тогда был золотом. За него нужно было бороться. За него убивали. Это была война похуже чеченской. Столько людей полегло! Вон, Сашка, который слева. Не уберегся, когда местная шпана наехала. Хороший был парень!
Опять она ничего не поняла. Кто наехал? Как не может быть бензина? Это что, как в американском фильме о будущем, который она когда-то видела в детстве? Но это же была фантастика.
Однако пора было закругляться и поскорее уходить.
– Да садитесь вы! Садитесь! Чего вы стоите?
– Мне уже пора домой. Меня слишком долго продержали у вас в коридоре.
– Ну, посидите еще, раз приехали в такую даль.
Хозяин кабинета уже извлекал из ящика стола папку, на которой она заметила свою фамилию. Извиняться за опоздание в этих стенах, по-видимому, не научились.
– Да садитесь вы поскорее, – продолжал настаивать мужчина, перелистывая страницы и почему-то улыбаясь. – Тут Колян наговорил о вас что-то совсем невразумительное.
«Какой Колян? Это муж Юльки, что ли?» – прикинула она, уже сидя перед ним в кресле.
– Круто он поднялся в последние годы, – с завистью сказал хозяин кабинета. – Захаживал? Он у нас известный ходок!
«Ходок? Это тот, который куда-то ходит. Ага. Поняла. Бедная Юлька!»
Многие из понятий в русском языке ей еще предстояло освоить.
Но мужчине и не требовался ответ, и он с ходу перешел на другую тему.
– А вот мент – классный мужик. Он так обматерил Валерку, когда тот ему позвонил. А Валерий Петрович у нас депутат Государственной думы! – со значением сказал мужчина и кивнул на постер на стене, из чего она поняла, что речь идет о третьем на снимке.
– Слушай! Познакомь с ментом! Ну, с полицейским. Все никак не привыкну. Я таких люблю. Чтобы послать по матушке депутата Госдумы!
Он откровенно веселился.
– Но предупреди его, что Валерка обиделся и обещал сделать все, чтобы его сковырнуть. А он стал злым и, вообще, ссучился в своей Думе. Деньги стал брать за все. Даже с меня.
Вероника прикинула, когда она видела генерала в последний раз.
– Не успеет. Генерал уходит на пенсию месяца через два.
Он остановил на ней взгляд.
– В отставку, – поправил хозяин кабинета. – Что, пойдет замгендиректора в какое-нибудь АО, которое крышевал?
– Нет. Поедет жить в доме в 200 верстах на север от Москвы с рыбалкой и охотой, от которого ближайший очаг цивилизации с вещевым рынком находится в 50 верстах.
Она лишь повторила фразу генерала, которую услышала во время их последней встречи, но подобная информированность была оценена. Ее собеседник впервые за время разговора внимательно взглянул на нее.
– Жаль! Он мог бы нам понадобиться, – задумчиво протянул он.
Она мысленно отдала ему должное. Незаметно он втянул ее в разговор, и она уже не собиралась все бросить и навсегда покинуть это здание и его обитателей, потому что ее интересовал вопрос о третьем рекомендующем.
– А вот генерал из серьезного учреждения… – начал он.
Она вспомнила свой последний разговор с гладко говорившим фээсбэшником.
– Он уже генерал? Еще недавно был полковником.
Опять быстрый, оценивающий взгляд.
– Да. Можете его поздравить. Только что получил погоны и новую должность.
– И что же он вам поведал?
– В том-то и дело, что ничего. Было много слов, но ничего конкретного.
– Ну, это в его стиле. Надеюсь, Валерка не снимет его с новой должности? – И она кивнула на постер на стене.
– Ну, на такое он не потянет, – с ухмылкой ответил мужчина. – Но меня интересует уровень ваших отношений с генералом и с его учреждением. Состоите в штате?
– Нет. Не состою. И никогда не состояла.
Ее статус, по-видимому, повысился, так как в употребление пошло «вы».
– И, вообще, зачем вам это знать? Я все равно не собираюсь у вас работать.
– Почему же? У нас отличные условия.
Мужчина опять развеселился, устраиваясь поудобнее в кресле и совсем не собираясь заканчивать разговор.
– Хотя бы послушайте! Может быть, передумаете и поживете в этом доме.
– Я не подыскиваю себе жилплощадь.
– Ну, конечно. Зачем вам это делать? – Он заглянул в папку. – У вас собственная квартирка в неплохом районе плюс еще две, которые вы сдаете. Если сдадите и третью, то в сумме будете иметь штуки четыре зелени. Неплохая добавка к зарплате.
С ценами он примерно угадал. Мужчина откровенно веселился, видя ее недоумение.
– А здесь бесплатное проживание, уборка два раза в неделю, дежурная машина для поездок.
Он совсем не производил впечатления сумасшедшего, хотя то, что он говорил, скорее походило на бред.
– Вы меня явно с кем-то спутали. Я специалист по компьютерным технологиям, и, как вы знаете, у меня есть место для проживания.
– Я знаю, кто вы, – он выразительно похлопал по папке. – Соглашайтесь! Кто вам предложит что-либо подобное? Весь руководящий персонал компании должен жить в этом доме. Кто не согласился, тот ушел. Это первое условие договора.
– А что, будут еще условия? Могу себе представить, что там будет.
Веронике хотелось быть язвительной, чтобы как-то его обидеть и выбраться наконец на волю, но он не унимался.
– Даже представить себе не можете. Теперь о зарплате. Семь тысяч евро в месяц плюс премии за успешно выполненные работы.
Он замолк, ожидая реакции. Конечно, это – больше, чем она рассчитывала, но было совершенно непонятно, что же она должна делать за эти деньги. Если спросить, то может создаться впечатление, что она заинтересована.
– Кроме того, премия всем тем, кто мне поможет в том, чтобы через полгода нас успешно съел «Тоталь». И тут я денег не пожалею. Это будут хорошие премиальные, потому что «Тоталь» заплатит по максимуму.
«Тоталь»? Какой еще «Тоталь»? От английского Total? Но это означает «целый, полный». И еще: «окончательный итог». Почему «итог» должен кого-то съесть? Ах, да. Вспомнила! Есть какая-то европейская нефтяная фирма с подобным названием. Кажется, французская».
Она обдумывала услышанное. Молчание затягивалось. И мужчина понял это по-своему.
– Так. Это мы прошли. – Опять оживился он. – Теперь остается самый сложный вопрос.
Он набрал короткий номер по телефону и произнес:
– Зайди к нам! Вдвоем.
Трубка вернулась на свое место.
– Знаете, почему я остановил свой выбор на вашей кандидатуре?
Это было неожиданным заявлением, и оно заинтриговало.
– Вы живете достаточно изолированно. У вас здесь нет хвостов.
«Хвосты? Какие хвосты? Такого я еще не встречала».
– Да. Да. Хвостов. Родственников, бывших коллег, приятелей, любовников. То, что называется социальным кругом общения.
«А ведь они меня прослушивали! – пришло ей в голову. – Опять то же самое».
В этом городе с прослушкой нет проблем. У нее уже был печальный опыт, когда за ней и подслушивали, и подглядывали, и чем это закончилось. Она слышала, что недавно даже посадили за подобные дела каких-то генералов, но, по-видимому, все осталось по-прежнему.
– Кроме того, у вас американский паспорт. И тут мы подходим к третьему условию.
– Я что же, должна сдать паспорт и получить российский?
– Шуточки у вас! Совсем нет. Вы должны выйти замуж.
«Наверное, у него все же есть проблемы с головой».
– За вас? – высказала она предположение.
– За меня. За кого же еще.
– А зачем мне это нужно?
– Чтобы я получил визу жениха и уехал в Штаты, когда нас проглотит «Тоталь».
– Ну, так получите деловую визу или что-нибудь еще и поезжайте.
– Пытался. Долбаные америкосы не дали мне бизнес-визу. Теперь – только как жених. Придется ждать, но у меня есть время.
Он полностью добил ее. Пора было собираться домой.
– Это обойдется мне в сто тысяч. Долларов, конечно. Двадцать тысяч, когда мы подадим документы в консульство. Остальное – частями, и окончательный расчет, когда я приезжаю в Америку.
Вероника не собиралась ввязываться в подобную историю даже за сто тысяч и стала подниматься.
– У меня нет никакого желания помогать вам решать свои проблемы и уж тем более становиться вашей женой.
– У меня есть жена и дочь, и я их очень люблю. Поэтому мы будем женаты лишь на бумаге. А жена уедет в Америку со своим бумажным мужем. Этот вопрос я уже решил.
Казалось, что он решил все и за всех. Но только не за нее. Вероника уже была на ногах.
В это время открылась дверь и вошла Аленушка. Это было единственное имя, которое ей подходило. Вероника не представляла себе, что могли сохраниться подобные экземпляры сказочных персонажей с печальным лицом, обрамленным льняными волосами, и с таким незамутненным взором. У нее из-за спины скромно выглянула девочка лет пяти, совершеннейшая копия мамы.
– А вот и они, – сказал мужчина, и в его голосе прозвучала гордость.
Женщина смотрела прямо на Веронику. Она никогда не видела подобных васильковых глаз.
– Вы нам поможете? – спросила она.
Глава 3
Это был самый странный лифт, который ей пришлось видеть в жилом доме. Там были лишь две кнопки: «вверх» и «вниз». Посчитав, что она находится внизу, Вероника нажала «вверх» и оказалась права. Лифт тронулся и поехал, но путешествие длилось недолго. Кабина почти сразу же остановилась. Сквозь открывшуюся дверь она увидела холл со столиком и несколькими креслами. И никого внутри. Выйдя из лифта, она огляделась. Створки дверей лифта закрылись у нее за спиной. Пять или шесть дверей и никаких признаков того, что в холле должна находиться какая-нибудь живая душа. Постояв, она решила исследовать, что находится внутри, чтобы определиться, как же найти пригласившего ее нанимателя в незастегивающемся пиджаке, но это оказалось трудновыполнимым делом. Все металлические двери оказались наглухо запертыми, и, чтобы проникнуть внутрь, требовалась магнитная карточка, о чем говорили горизонтальные вводные отверстия в каждой из них. На стук кулаком в дверь ответом была тишина. Выругавшись, Вероника направилась к лифту, но и там она столкнулась с тем же препятствием. Вместо кнопки вызова зияло то же вводное отверстие для карточки.
«Поймали!»
Она в изнеможении опустилась на одно из кресел. Чем дольше она сидела, тем больше на нее давила тишина. Снаружи не доносилось ни звука. О ней забыли. Ее, или то, что от нее останется, найдут лишь через месяц, когда ей уже будет все безразлично.
Тишина вдруг резко взорвалась. Одна из дверей с шумом открылась.
– Привет! – запросто сказал АйТишник Сева, пролетая мимо нее. – Ты к нам в гости?
Не дожидаясь ответа, он уже открывал лифт с помощью своей карточки. Вероника так оторопела от внезапности его появления, что среагировала лишь, когда он уже находился внутри кабины.
– Постой! Я поеду с тобой.
Но он уже нажимал кнопку «вниз».
– Извини! Не положено по протоколу. – Услышала она из-за закрывающихся створок дверей и осталась стоять снаружи. Лифт уехал без нее.
«Протокол! Какой к черту протокол?»
Стоять перед закрытой дверью лифта стало скучно, и она побрела обратно к своему креслу. Обдумав ситуацию, она вслух рассмеялась и достала свой мобильник. Смех застрял у нее в горле. На экране высветилось, что она находилась вне зоны связи. В этом доме в городе Москве мобильный телефон не работал. Они отключили связь так же, как это делается в концертных залах в Америке. Но подобная аппаратура стоит недешево. «Да кто они такие?»
Открылась очередная дверь, и к ее облегчению из нее выплыла знакомая неуклюжая фигура и побрела по коридору, помогая себе палкой.
– Шеф еще не приходил? – спросил он, проходя мимо.
И, не дожидаясь ответа, начал возиться с открыванием одной из дверей. Она молчала, не покидая своего кресла и ожидая, что же последует далее. Дверь, наконец, поддалась, и он включил свет внутри. Стена была облицована кафелем. Он с трудом протиснулся внутрь, и дверь за ним закрылась. Вероника продолжала сидеть, глядя на картинку на противоположной стене. Наконец раздался шум спускаемой воды, и дверь опять открылась. Из глубины комнаты выползла фигура, выключила свет, закрыла дверь и начала медленное движение обратно по направлению к своей двери. Вероника застыла в своем кресле. Когда фигура достигла своего кабинета, она, наконец, вскочила и решительно направилась к шкафообразному.
– Я еще долго должна тут сидеть? Вы, что, издеваетесь надо мной?
Шкаф удивленно взглянул на нее.
– Шеф сам будет с вами беседовать. Подождите!
– Я не собираюсь больше ждать. Выпустите меня отсюда!
– Не могу по протоколу. Придет шеф, и разбирайтесь с ним.
– Какой шеф? Какой протокол? Выпустите меня отсюда немедленно!
Он взглянул на нее как на полную дуру и захлопнул за собой дверь. Стояла тишина.
«Нужно что-то делать».
И она подошла к лифту и стала методично бить по двери кулаком, надеясь, что охранник заинтересуется, что же там наверху происходит. Долго ничего не происходило, но вдруг она услышала, что лифт заработал. Вероника перестала молотить в дверь и приготовилась к тому, чтобы высказать охраннику то, что она думает о порядках в этом здании.
Дверь открылась, и внутри оказался совсем не охранник. Это был крепкий мужчина среднего или даже чуть меньше среднего роста с распущенным на шее галстуком, в расстегнутой рубашке и с пиджаком, зажатым в руке так, что он болтался по полу. Вид у него был неопрятный и усталый.
– Здрасьте! – произнес мужчина.
Его появление было настолько неожиданным, что она не нашлась, что сказать в ответ.
Мужчина обошел ее и направился в глубь коридора, а она заскочила на его место в лифте.
– Пойдем со мной! – прокричал он, не поворачивая головы, и добавил: – Лифт все равно не уйдет без карточки.
Она понажимала единственную кнопку и поняла, что без него не сможет сдвинуть с места кабину лифта. Мужчина стоял в коридоре, поджидая ее.
– Вы понимаете, что я американская гражданка, и вы силой удерживаете… – начала она гневную речь, но он перебил ее:
– Так ты идешь или нет?
– Зачем? Я не собираюсь у вас работать.
Она уже поняла, что это – тот самый «шеф», и продолжала стоять в кабине лифта.
– Но вы даже не выслушали, что за работа и какие условия.
Он все еще говорил с ней из глубины коридора. Не получив ответа, он сделал, наконец, шаг в сторону лифта. Посчитав, что пора сделать ответный шаг, чтобы хотя бы выбраться из этого здания, Вероника вышла из лифта.
– Пойдем! Пойдем! – совсем фамильярно сказал он, направляясь к одной из дверей.
«Опять начинается тыканье».
Он уже открывал дверь и приглашающе кивал внутрь. Ей ничего не оставалось, кроме как подчиниться и пройти за ним.
«Дверь придержал. И за то спасибо».
Мужчина швырнул пиджак на диван, галстук полетел туда же, и устало плюхнулся в кресло. Вероника огляделась. Стандартный набор офисной мебели. Все, как везде, кроме одной детали. Половину стены занимал постер, на котором три парня в камуфляжной форме стояли, обнявшись, на фоне военного бензозаправщика зеленого цвета. Все улыбались во весь рот, глядя прямо в камеру. В середине троицы угадывался хозяин кабинета, только лет на 15–20 помоложе. Вид у него был совсем бесшабашный. Он почти не изменился с той поры. Остался таким же жилистым и подтянутым. Вот только лицо! Это лицо уже много лет не улыбалось, как тогда.
– Это мы на Дмитровке стояли, – донеслось из кресла.
– Это в Чечне?
– В Чечне? – не понял он. – Да нет. Здесь. На Дмитровском шоссе. Из Чечни мы уже вернулись.
Она не поняла, почему нужно стоять на Дмитровке с военным грузовиком и в камуфляжной форме.
– Вроде бы под Москвой войны не было.
– Была. И еще какая! За бензин. За места для заправки на трассе.
Поняв по ее лицу, что она не догоняет, мужчина пояснил.
– 90-й год. На госзаправках на трассе бензина нет. А у нас был. Не спрашивайте, как мы его доставали. Бензин тогда был золотом. За него нужно было бороться. За него убивали. Это была война похуже чеченской. Столько людей полегло! Вон, Сашка, который слева. Не уберегся, когда местная шпана наехала. Хороший был парень!
Опять она ничего не поняла. Кто наехал? Как не может быть бензина? Это что, как в американском фильме о будущем, который она когда-то видела в детстве? Но это же была фантастика.
Однако пора было закругляться и поскорее уходить.
– Да садитесь вы! Садитесь! Чего вы стоите?
– Мне уже пора домой. Меня слишком долго продержали у вас в коридоре.
– Ну, посидите еще, раз приехали в такую даль.
Хозяин кабинета уже извлекал из ящика стола папку, на которой она заметила свою фамилию. Извиняться за опоздание в этих стенах, по-видимому, не научились.
– Да садитесь вы поскорее, – продолжал настаивать мужчина, перелистывая страницы и почему-то улыбаясь. – Тут Колян наговорил о вас что-то совсем невразумительное.
«Какой Колян? Это муж Юльки, что ли?» – прикинула она, уже сидя перед ним в кресле.
– Круто он поднялся в последние годы, – с завистью сказал хозяин кабинета. – Захаживал? Он у нас известный ходок!
«Ходок? Это тот, который куда-то ходит. Ага. Поняла. Бедная Юлька!»
Многие из понятий в русском языке ей еще предстояло освоить.
Но мужчине и не требовался ответ, и он с ходу перешел на другую тему.
– А вот мент – классный мужик. Он так обматерил Валерку, когда тот ему позвонил. А Валерий Петрович у нас депутат Государственной думы! – со значением сказал мужчина и кивнул на постер на стене, из чего она поняла, что речь идет о третьем на снимке.
– Слушай! Познакомь с ментом! Ну, с полицейским. Все никак не привыкну. Я таких люблю. Чтобы послать по матушке депутата Госдумы!
Он откровенно веселился.
– Но предупреди его, что Валерка обиделся и обещал сделать все, чтобы его сковырнуть. А он стал злым и, вообще, ссучился в своей Думе. Деньги стал брать за все. Даже с меня.
Вероника прикинула, когда она видела генерала в последний раз.
– Не успеет. Генерал уходит на пенсию месяца через два.
Он остановил на ней взгляд.
– В отставку, – поправил хозяин кабинета. – Что, пойдет замгендиректора в какое-нибудь АО, которое крышевал?
– Нет. Поедет жить в доме в 200 верстах на север от Москвы с рыбалкой и охотой, от которого ближайший очаг цивилизации с вещевым рынком находится в 50 верстах.
Она лишь повторила фразу генерала, которую услышала во время их последней встречи, но подобная информированность была оценена. Ее собеседник впервые за время разговора внимательно взглянул на нее.
– Жаль! Он мог бы нам понадобиться, – задумчиво протянул он.
Она мысленно отдала ему должное. Незаметно он втянул ее в разговор, и она уже не собиралась все бросить и навсегда покинуть это здание и его обитателей, потому что ее интересовал вопрос о третьем рекомендующем.
– А вот генерал из серьезного учреждения… – начал он.
Она вспомнила свой последний разговор с гладко говорившим фээсбэшником.
– Он уже генерал? Еще недавно был полковником.
Опять быстрый, оценивающий взгляд.
– Да. Можете его поздравить. Только что получил погоны и новую должность.
– И что же он вам поведал?
– В том-то и дело, что ничего. Было много слов, но ничего конкретного.
– Ну, это в его стиле. Надеюсь, Валерка не снимет его с новой должности? – И она кивнула на постер на стене.
– Ну, на такое он не потянет, – с ухмылкой ответил мужчина. – Но меня интересует уровень ваших отношений с генералом и с его учреждением. Состоите в штате?
– Нет. Не состою. И никогда не состояла.
Ее статус, по-видимому, повысился, так как в употребление пошло «вы».
– И, вообще, зачем вам это знать? Я все равно не собираюсь у вас работать.
– Почему же? У нас отличные условия.
Мужчина опять развеселился, устраиваясь поудобнее в кресле и совсем не собираясь заканчивать разговор.
– Хотя бы послушайте! Может быть, передумаете и поживете в этом доме.
– Я не подыскиваю себе жилплощадь.
– Ну, конечно. Зачем вам это делать? – Он заглянул в папку. – У вас собственная квартирка в неплохом районе плюс еще две, которые вы сдаете. Если сдадите и третью, то в сумме будете иметь штуки четыре зелени. Неплохая добавка к зарплате.
С ценами он примерно угадал. Мужчина откровенно веселился, видя ее недоумение.
– А здесь бесплатное проживание, уборка два раза в неделю, дежурная машина для поездок.
Он совсем не производил впечатления сумасшедшего, хотя то, что он говорил, скорее походило на бред.
– Вы меня явно с кем-то спутали. Я специалист по компьютерным технологиям, и, как вы знаете, у меня есть место для проживания.
– Я знаю, кто вы, – он выразительно похлопал по папке. – Соглашайтесь! Кто вам предложит что-либо подобное? Весь руководящий персонал компании должен жить в этом доме. Кто не согласился, тот ушел. Это первое условие договора.
– А что, будут еще условия? Могу себе представить, что там будет.
Веронике хотелось быть язвительной, чтобы как-то его обидеть и выбраться наконец на волю, но он не унимался.
– Даже представить себе не можете. Теперь о зарплате. Семь тысяч евро в месяц плюс премии за успешно выполненные работы.
Он замолк, ожидая реакции. Конечно, это – больше, чем она рассчитывала, но было совершенно непонятно, что же она должна делать за эти деньги. Если спросить, то может создаться впечатление, что она заинтересована.
– Кроме того, премия всем тем, кто мне поможет в том, чтобы через полгода нас успешно съел «Тоталь». И тут я денег не пожалею. Это будут хорошие премиальные, потому что «Тоталь» заплатит по максимуму.
«Тоталь»? Какой еще «Тоталь»? От английского Total? Но это означает «целый, полный». И еще: «окончательный итог». Почему «итог» должен кого-то съесть? Ах, да. Вспомнила! Есть какая-то европейская нефтяная фирма с подобным названием. Кажется, французская».
Она обдумывала услышанное. Молчание затягивалось. И мужчина понял это по-своему.
– Так. Это мы прошли. – Опять оживился он. – Теперь остается самый сложный вопрос.
Он набрал короткий номер по телефону и произнес:
– Зайди к нам! Вдвоем.
Трубка вернулась на свое место.
– Знаете, почему я остановил свой выбор на вашей кандидатуре?
Это было неожиданным заявлением, и оно заинтриговало.
– Вы живете достаточно изолированно. У вас здесь нет хвостов.
«Хвосты? Какие хвосты? Такого я еще не встречала».
– Да. Да. Хвостов. Родственников, бывших коллег, приятелей, любовников. То, что называется социальным кругом общения.
«А ведь они меня прослушивали! – пришло ей в голову. – Опять то же самое».
В этом городе с прослушкой нет проблем. У нее уже был печальный опыт, когда за ней и подслушивали, и подглядывали, и чем это закончилось. Она слышала, что недавно даже посадили за подобные дела каких-то генералов, но, по-видимому, все осталось по-прежнему.
– Кроме того, у вас американский паспорт. И тут мы подходим к третьему условию.
– Я что же, должна сдать паспорт и получить российский?
– Шуточки у вас! Совсем нет. Вы должны выйти замуж.
«Наверное, у него все же есть проблемы с головой».
– За вас? – высказала она предположение.
– За меня. За кого же еще.
– А зачем мне это нужно?
– Чтобы я получил визу жениха и уехал в Штаты, когда нас проглотит «Тоталь».
– Ну, так получите деловую визу или что-нибудь еще и поезжайте.
– Пытался. Долбаные америкосы не дали мне бизнес-визу. Теперь – только как жених. Придется ждать, но у меня есть время.
Он полностью добил ее. Пора было собираться домой.
– Это обойдется мне в сто тысяч. Долларов, конечно. Двадцать тысяч, когда мы подадим документы в консульство. Остальное – частями, и окончательный расчет, когда я приезжаю в Америку.
Вероника не собиралась ввязываться в подобную историю даже за сто тысяч и стала подниматься.
– У меня нет никакого желания помогать вам решать свои проблемы и уж тем более становиться вашей женой.
– У меня есть жена и дочь, и я их очень люблю. Поэтому мы будем женаты лишь на бумаге. А жена уедет в Америку со своим бумажным мужем. Этот вопрос я уже решил.
Казалось, что он решил все и за всех. Но только не за нее. Вероника уже была на ногах.
В это время открылась дверь и вошла Аленушка. Это было единственное имя, которое ей подходило. Вероника не представляла себе, что могли сохраниться подобные экземпляры сказочных персонажей с печальным лицом, обрамленным льняными волосами, и с таким незамутненным взором. У нее из-за спины скромно выглянула девочка лет пяти, совершеннейшая копия мамы.
– А вот и они, – сказал мужчина, и в его голосе прозвучала гордость.
Женщина смотрела прямо на Веронику. Она никогда не видела подобных васильковых глаз.
– Вы нам поможете? – спросила она.
Глава 3
На следующий день с утра приехали грузчики. Она их выпроводила, и они стали возмущенно куда-то звонить.
Вчера по пути домой Вероника проклинала себя за слабость и за то, что сказала «да», загипнотизированная этими васильковыми глазами. Но, подъезжая к дому, все же решила, что «нет», и пусть это семейство само продается какому-то «Тоталь», делит деньги и выбирается в Америку. Зачем ей ввязываться? Но она даже не взяла номер телефона нанимателя, поэтому грузчики были первыми, кто узнал, что она никуда не тронется с места.
И еще она совсем позабыла о Юльке. И та была самой осторожностью, когда позвонила Веронике, чтобы осведомиться, осталась ли та живой после встречи с Вовчиком. Она даже не спросила о результатах встречи. Ограничилась лишь сухим: «Ну, я знала, что все будет в порядке». Муж-ходок прекрасно ее проинструктировал.
Когда раздался звонок, она посчитала, что это может быть только безумный хозяин фирмы, но это оказалось не так.
– Вы же обещали!
Аленушка почти рыдала.
Вероника пустилась в объяснения о том, что она не хочет нарушать американские законы и прочую чепуху, но та ее перебила:
– Я так на вас надеялась! Вы даже не представляете того кошмара, в котором я живу. Я никогда с утра не знаю, вернется ли Володя живой. У дочки нет детства. У нее нет друзей-сверстников. Единственные, кого она видит за весь день, это два охранника с пистолетами. Я хочу, наконец, ходить по улицам без охраны, без того, чтобы бояться, что взорвут или похитят. Я хочу нормальной жизни для себя и для дочери!
И потом добавила в сердцах:
– Вы даже не понимаете, что это такое!
Но, сама того не осознавая, Аленушка попала в болезненную точку. Вероника знала. Если та только боялась, то она уже прошла через похищения, допросы и даже «обмен пленными». Не говоря уж о боязни просто выйти из дома. Она хорошо представляла себе, как чувствуют себя люди, когда не знают, где и когда это случится, но в том, что это случится, уверены наверняка.
Чувствовалось, что на другом конце провода ее собеседница не может говорить. Они обе молчали. Наконец раздался ее голос:
– Вы не сможете хотя бы приехать сейчас ко мне? У меня никого нет в Москве. Мне просто хочется поговорить с живой душой.
Веронике совсем не хотелось. Вся история с устройством на работу, сумасшедшие проекты и теперь еще и женские слезы вызывали у нее желание уйти и зарыться где-нибудь, чтобы ее не втягивали в очередное приключение. Но Аленушка была неумолима.
– Ну, пожалуйста! Хотя бы на полчаса.
Выходя из дома, она заметила фургон и грузчиков, которые стояли рядом с машиной и курили.
«А почему они не уезжают?»
Как и положено, квартира руководителя фирмы находилась на самом верху. Просторная, солнечная гостиная, но вид из окна был унылый. Офис и жилое здание располагались не в самом престижном районе города. Да и обстановка внутри как-то не вязалась с жилищем руководителя процветающего предприятия. Нет. Все было только что из мебельного магазина, но совсем не из последних итальянских коллекций. Какое-то стандартное. И временное.
– Вчера я даже не спросила, как вас зовут, – начала Вероника.
Женщина улыбнулась. Она уже отошла от утренней истерики.
– Алена.
«Алена. Ну, конечно, Алена. Как же еще?»
– И вы тоже? Все почему-то сравнивают меня с Аленушкой из сказки.
Но так и было на самом деле. Сегодня Вероника еще раз имела возможность в этом убедиться. Волосы, фигура, тот же горестный вид.
– Может быть, это из-за того, что я родилась в маленьком городке в Архангельской области. Там, знаете ли, люди отличаются от москвичей. Они другие.
Потом вдруг резко сменила тему:
– Расскажите мне о Нью-Йорке. Я много читала об этом городе, но никогда не встречалась с американцами.
Было что-то детское в подобном вопросе. Она была на много лет младше своего мужа и никак не производила впечатления матери девочки лет пяти. Сама выглядела девочкой.
Молчаливая женщина принесла кофе и удалилась.
– Знаете? Володя обещал, что когда все закончится, мы купим квартиру в Нью-Йорке, и обязательно с окнами на Центральный парк.
Что могла на это сказать Вероника? Начать объяснять, что они никогда не будут жить в квартире с окнами на Центральный парк, потому что никто им даже не станет ее показывать? Риелторы в Манхэттене берегут свою репутацию. С окнами на Центральный парк живут «старые» деньги, а не выскочки без статуса типа черных баскетболистов, рок-звезд или русских с непонятно откуда взявшимися деньгами.
– Мы с дочкой каждый день ходили бы туда гулять.
В Центральном парке гуляют лишь в районе между 59-й и 72-й улицами, где более-менее спокойно. Ну а севернее в парк регулярно наведываются стаи черных или оливковых зверенышей, накачанных наркотиками, и от них не спасают ни конная полиция, ни видеокамеры.
Но зачем разрушать сказочный домик, который создала себе эта молодая женщина?
– Нью-Йорк – самый замечательный город в мире, – начала Вероника и остановилась.
Нужно было что-то говорить дальше, чтобы продолжить сказку, но ничего не приходило в голову.
– Это – центр вселенной. Там всегда что-то происходит. Выставки, концерты, спектакли.
– Ой! Мне так хочется побродить по Бродвею. Походить в театры.
– Ну, конечно, походите. У вас еще все впереди.
– Но для этого нужно туда попасть. Володя уже получил один отказ. А почему вы не хотите нам помочь? Ведь ничего не требуется делать. Только подать документы и ждать. Вы хотите за это больше денег?
«Ну просто какая-то маленькая девочка!»
– Дело не в деньгах. Ваш муж предложил мне достаточно денег.
Ее огромные глаза глядели вопрошающе. Нужно было сказать что-то серьезное, но ничего не приходило в голову.
– Мне попросту не по себе от подобной ситуации. Я должна делать то, не знаю что. Ваш муж так и не рассказал мне о характере моей работы. Затем фиктивный брак, получение визы. Я просто не представляю, куда это может меня завести. Поверьте мне на слово. Я уже попадала в неприятности в Москве. И не раз. А тут еще и неприятности в Америке!
Неправда. У нее и в Америке было много проблем. Просто зачем добавлять новые?
– Но мы так на вас надеялись! Володя уже подготовил все документы.
– Как подготовил? Какие документы?
Она, казалось, смутилась.
– Ну, он всегда спешит. Я ему говорила: «Не торопись!» Но сейчас все документы уже готовы.
Веронике стало смешно.
– Можно спросить? Какие именно?
– Все, что требуется в подобных случаях. Свидетельство о браке. Свидетельство об удочерении. Все необходимые справки.
Веронике потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить услышанное.
– О каком браке? Я что-то не припоминаю, чтобы я выходила за кого-то замуж.
– Господи! Ну это же просто бумажка. Вы уже полгода как замужем.
Вероника неоднократно слышала: «Страна чудес». Сегодня она наконец поняла истинное значение этого выражения.
– Он что – двоеженец? А как же ваш брак?
– Мы давно развелись. На бумаге, конечно.
Она зашла с другой стороны.
– А как же девочка? Какое удочерение? Я уже успела удочерить вашего ребенка?
– Видите ли, юрист сказал, что наличие ребенка может повлиять на результат. В данном случае при отрицательном решении можно идти в суд и что-то доказывать.
«Ну, вот только судов мне не хватало!»
– Ну, а вы сами? Почему же дочка не может оформиться вместе с вами?
– Мой муж… – она замялась. – Фиктивный, конечно. Он не вызывает доверия.
– Так вы уже замужем?
– Да. Мы уже подали документы на визу на меня. Теперь – черед Володи и дочки.
Вероника ошеломленно молчала. Они все просчитали и распределили роли, включая и ее собственную. Она уже набрала в легкие воздуха, чтобы сказать, что она думает об их пьесе абсурда, но не успела. Распахнулась дверь и влетела девочка.
– Мама! Мама!
Она поперхнулась, увидев в комнате постороннего человека. За ней, оправдываясь, вбежала женщина, которая приносила кофе. Девочка в испуге спряталась за женщину, выглядывая из-за нее. Вероника никогда не видела, чтобы ребенок так пугался посторонних людей.
Алена привлекла ее к себе, уговаривая:
– Это – Вероника. Познакомься. Она пришла, чтобы нам помочь.
«Ну, это она преувеличивает».
Девочка все еще пряталась, теперь уже за мать. Алена кивнула и отпустила женщину. Они остались втроем.
– Вы же видите, – как бы оправдываясь, сказала Алена. – Она с настороженностью относится к незнакомым людям.
Алена стала гладить девочку по голове, приговаривая:
– Ну, скоро, скоро все закончится, и мы уедем.
Девочка постепенно успокоилась и спросила:
– А когда скоро? Когда мы уедем в Нью-Йорк?
Веронику передернуло. «Что они делают?» У нее не было сил начинать разговор об отказе в подобной атмосфере.
В соседней комнате послышались какие-то звуки, и Алена встрепенулась.
– А вот и Володя пришел.
Она абсолютно точно ориентировалась в звуковой гамме в своей квартире. Дверь распахнулась. Так может заходить только хозяин. Да. Это был ее муж.
Девочка тут же бросилась к нему с криком: «Папа!» и просто повисла на нем. Он только лишь взглянул на Алену, и все понял без слов.
– Знаете, с кем я только что встречался? – вместо приветствия спросил он Веронику, неся дочку на руках.
Естественно, она не знала, поэтому промолчала. Было ощущение, что она услышит какую-нибудь гадость. Так и случилось.
– С вашим генералом.
– «Вашим»? Это с которым?
– Ах, да. Забыл, что у вас их два. С ментом, который полицейский. С Сушко.
– Как вас туда занесло?
– Не спрашивайте! Так, как у нас обычно все делается. Кто-то позвонил кому-то, тот еще кому-то, и в результате я быстро получил аудиенцию.
Вчера по пути домой Вероника проклинала себя за слабость и за то, что сказала «да», загипнотизированная этими васильковыми глазами. Но, подъезжая к дому, все же решила, что «нет», и пусть это семейство само продается какому-то «Тоталь», делит деньги и выбирается в Америку. Зачем ей ввязываться? Но она даже не взяла номер телефона нанимателя, поэтому грузчики были первыми, кто узнал, что она никуда не тронется с места.
И еще она совсем позабыла о Юльке. И та была самой осторожностью, когда позвонила Веронике, чтобы осведомиться, осталась ли та живой после встречи с Вовчиком. Она даже не спросила о результатах встречи. Ограничилась лишь сухим: «Ну, я знала, что все будет в порядке». Муж-ходок прекрасно ее проинструктировал.
Когда раздался звонок, она посчитала, что это может быть только безумный хозяин фирмы, но это оказалось не так.
– Вы же обещали!
Аленушка почти рыдала.
Вероника пустилась в объяснения о том, что она не хочет нарушать американские законы и прочую чепуху, но та ее перебила:
– Я так на вас надеялась! Вы даже не представляете того кошмара, в котором я живу. Я никогда с утра не знаю, вернется ли Володя живой. У дочки нет детства. У нее нет друзей-сверстников. Единственные, кого она видит за весь день, это два охранника с пистолетами. Я хочу, наконец, ходить по улицам без охраны, без того, чтобы бояться, что взорвут или похитят. Я хочу нормальной жизни для себя и для дочери!
И потом добавила в сердцах:
– Вы даже не понимаете, что это такое!
Но, сама того не осознавая, Аленушка попала в болезненную точку. Вероника знала. Если та только боялась, то она уже прошла через похищения, допросы и даже «обмен пленными». Не говоря уж о боязни просто выйти из дома. Она хорошо представляла себе, как чувствуют себя люди, когда не знают, где и когда это случится, но в том, что это случится, уверены наверняка.
Чувствовалось, что на другом конце провода ее собеседница не может говорить. Они обе молчали. Наконец раздался ее голос:
– Вы не сможете хотя бы приехать сейчас ко мне? У меня никого нет в Москве. Мне просто хочется поговорить с живой душой.
Веронике совсем не хотелось. Вся история с устройством на работу, сумасшедшие проекты и теперь еще и женские слезы вызывали у нее желание уйти и зарыться где-нибудь, чтобы ее не втягивали в очередное приключение. Но Аленушка была неумолима.
– Ну, пожалуйста! Хотя бы на полчаса.
Выходя из дома, она заметила фургон и грузчиков, которые стояли рядом с машиной и курили.
«А почему они не уезжают?»
Как и положено, квартира руководителя фирмы находилась на самом верху. Просторная, солнечная гостиная, но вид из окна был унылый. Офис и жилое здание располагались не в самом престижном районе города. Да и обстановка внутри как-то не вязалась с жилищем руководителя процветающего предприятия. Нет. Все было только что из мебельного магазина, но совсем не из последних итальянских коллекций. Какое-то стандартное. И временное.
– Вчера я даже не спросила, как вас зовут, – начала Вероника.
Женщина улыбнулась. Она уже отошла от утренней истерики.
– Алена.
«Алена. Ну, конечно, Алена. Как же еще?»
– И вы тоже? Все почему-то сравнивают меня с Аленушкой из сказки.
Но так и было на самом деле. Сегодня Вероника еще раз имела возможность в этом убедиться. Волосы, фигура, тот же горестный вид.
– Может быть, это из-за того, что я родилась в маленьком городке в Архангельской области. Там, знаете ли, люди отличаются от москвичей. Они другие.
Потом вдруг резко сменила тему:
– Расскажите мне о Нью-Йорке. Я много читала об этом городе, но никогда не встречалась с американцами.
Было что-то детское в подобном вопросе. Она была на много лет младше своего мужа и никак не производила впечатления матери девочки лет пяти. Сама выглядела девочкой.
Молчаливая женщина принесла кофе и удалилась.
– Знаете? Володя обещал, что когда все закончится, мы купим квартиру в Нью-Йорке, и обязательно с окнами на Центральный парк.
Что могла на это сказать Вероника? Начать объяснять, что они никогда не будут жить в квартире с окнами на Центральный парк, потому что никто им даже не станет ее показывать? Риелторы в Манхэттене берегут свою репутацию. С окнами на Центральный парк живут «старые» деньги, а не выскочки без статуса типа черных баскетболистов, рок-звезд или русских с непонятно откуда взявшимися деньгами.
– Мы с дочкой каждый день ходили бы туда гулять.
В Центральном парке гуляют лишь в районе между 59-й и 72-й улицами, где более-менее спокойно. Ну а севернее в парк регулярно наведываются стаи черных или оливковых зверенышей, накачанных наркотиками, и от них не спасают ни конная полиция, ни видеокамеры.
Но зачем разрушать сказочный домик, который создала себе эта молодая женщина?
– Нью-Йорк – самый замечательный город в мире, – начала Вероника и остановилась.
Нужно было что-то говорить дальше, чтобы продолжить сказку, но ничего не приходило в голову.
– Это – центр вселенной. Там всегда что-то происходит. Выставки, концерты, спектакли.
– Ой! Мне так хочется побродить по Бродвею. Походить в театры.
– Ну, конечно, походите. У вас еще все впереди.
– Но для этого нужно туда попасть. Володя уже получил один отказ. А почему вы не хотите нам помочь? Ведь ничего не требуется делать. Только подать документы и ждать. Вы хотите за это больше денег?
«Ну просто какая-то маленькая девочка!»
– Дело не в деньгах. Ваш муж предложил мне достаточно денег.
Ее огромные глаза глядели вопрошающе. Нужно было сказать что-то серьезное, но ничего не приходило в голову.
– Мне попросту не по себе от подобной ситуации. Я должна делать то, не знаю что. Ваш муж так и не рассказал мне о характере моей работы. Затем фиктивный брак, получение визы. Я просто не представляю, куда это может меня завести. Поверьте мне на слово. Я уже попадала в неприятности в Москве. И не раз. А тут еще и неприятности в Америке!
Неправда. У нее и в Америке было много проблем. Просто зачем добавлять новые?
– Но мы так на вас надеялись! Володя уже подготовил все документы.
– Как подготовил? Какие документы?
Она, казалось, смутилась.
– Ну, он всегда спешит. Я ему говорила: «Не торопись!» Но сейчас все документы уже готовы.
Веронике стало смешно.
– Можно спросить? Какие именно?
– Все, что требуется в подобных случаях. Свидетельство о браке. Свидетельство об удочерении. Все необходимые справки.
Веронике потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить услышанное.
– О каком браке? Я что-то не припоминаю, чтобы я выходила за кого-то замуж.
– Господи! Ну это же просто бумажка. Вы уже полгода как замужем.
Вероника неоднократно слышала: «Страна чудес». Сегодня она наконец поняла истинное значение этого выражения.
– Он что – двоеженец? А как же ваш брак?
– Мы давно развелись. На бумаге, конечно.
Она зашла с другой стороны.
– А как же девочка? Какое удочерение? Я уже успела удочерить вашего ребенка?
– Видите ли, юрист сказал, что наличие ребенка может повлиять на результат. В данном случае при отрицательном решении можно идти в суд и что-то доказывать.
«Ну, вот только судов мне не хватало!»
– Ну, а вы сами? Почему же дочка не может оформиться вместе с вами?
– Мой муж… – она замялась. – Фиктивный, конечно. Он не вызывает доверия.
– Так вы уже замужем?
– Да. Мы уже подали документы на визу на меня. Теперь – черед Володи и дочки.
Вероника ошеломленно молчала. Они все просчитали и распределили роли, включая и ее собственную. Она уже набрала в легкие воздуха, чтобы сказать, что она думает об их пьесе абсурда, но не успела. Распахнулась дверь и влетела девочка.
– Мама! Мама!
Она поперхнулась, увидев в комнате постороннего человека. За ней, оправдываясь, вбежала женщина, которая приносила кофе. Девочка в испуге спряталась за женщину, выглядывая из-за нее. Вероника никогда не видела, чтобы ребенок так пугался посторонних людей.
Алена привлекла ее к себе, уговаривая:
– Это – Вероника. Познакомься. Она пришла, чтобы нам помочь.
«Ну, это она преувеличивает».
Девочка все еще пряталась, теперь уже за мать. Алена кивнула и отпустила женщину. Они остались втроем.
– Вы же видите, – как бы оправдываясь, сказала Алена. – Она с настороженностью относится к незнакомым людям.
Алена стала гладить девочку по голове, приговаривая:
– Ну, скоро, скоро все закончится, и мы уедем.
Девочка постепенно успокоилась и спросила:
– А когда скоро? Когда мы уедем в Нью-Йорк?
Веронику передернуло. «Что они делают?» У нее не было сил начинать разговор об отказе в подобной атмосфере.
В соседней комнате послышались какие-то звуки, и Алена встрепенулась.
– А вот и Володя пришел.
Она абсолютно точно ориентировалась в звуковой гамме в своей квартире. Дверь распахнулась. Так может заходить только хозяин. Да. Это был ее муж.
Девочка тут же бросилась к нему с криком: «Папа!» и просто повисла на нем. Он только лишь взглянул на Алену, и все понял без слов.
– Знаете, с кем я только что встречался? – вместо приветствия спросил он Веронику, неся дочку на руках.
Естественно, она не знала, поэтому промолчала. Было ощущение, что она услышит какую-нибудь гадость. Так и случилось.
– С вашим генералом.
– «Вашим»? Это с которым?
– Ах, да. Забыл, что у вас их два. С ментом, который полицейский. С Сушко.
– Как вас туда занесло?
– Не спрашивайте! Так, как у нас обычно все делается. Кто-то позвонил кому-то, тот еще кому-то, и в результате я быстро получил аудиенцию.