Страница:
— Джеффри, надеюсь, ты никого не пригласил на этот танец. Ужасно, но у меня нет йартнера. Я знаю — дамы никогда не приглашают джентльменов, но, — она игриво опустила ресницы.
Сикорт широко улыбнулся.
— Вам не нужно просить, дорогая. Я буду признателен, если вы позволите пригласить вас на кадриль.
— Это уже слишком, — проворчал Чарльз. — Еи следовало бы спросить мужа, если у нее нет партнера. Впрочем, такое произошло впервые.
— Но ты ведь презираешь кадриль, — улыбнулась Дейнтри.
— А кто ее любит? Но я не потерплю, чтобы Давина строила глазки этому Сикорту! Ладно, пойду в игорную комнату.
Леди Офелия села рядом с леди Сен-Мрррин и мисс Дэвис. Дейнтри уже собиралась присоединиться к ним, как ее остановила чья-то твердая рука.
— Надеюсь, вы пожалеете пострадавшего и поможете мне принести дамами прохладительные напитки, — с улыбкой произнес Деверилл. — Похоже, им хочется чего-нибудь холодненького.
— О да, пожалуйста, — с благодарностью отозвалась леди Сен-Меррин, обмахиваясь веером. — Надеюсь, на нашем балу не будет так жарко. Боже, от этой духоты я едва не упала в обморок.
— А я бы не отказалась от чашечки пунша, — призналась леди Офелия. — Каждый год мне приходится на целых шесть недель приезжать в Лондон, бодрствовать по ночам и как-то ухитряться высыпаться. Ступай с ним, дорогая, и принеси печенья к пуншу.
Дейнтри позволила Девериллу взять себя под руку, отметив при этом его необычную бледность.
— Вы выздоровели? Должна признаться, в том, что произошло с вами, есть и моя вина — ведь это я отправила вас домой.
— Не укоряйте себя, — мягко возразил Гидеон. — Вы правильно поступили, прогнав меня, это я напрасно ударил Сикорта. — Он искоса взглянул на Дейнтри, отчего у той бешено забилось сердце. — Я почти выздоровел, но когда резко встаю, еще испытываю легкое головокружение. Мои слуги, соревнуясь друг с другом в учтивости, возражали против моего присутствия здесь. Каждый из них при этом старался подсунуть мне предписанный доктором порошок от головной боли.
— Боже, неужели вы не принимали лекарство?
— Почти нет. Я выпил всего порции две, заметив, что эти порошки сбивают с ног не хуже бренди. Лучше обойтись без них. Однако мои заботливые слуги не желали и слышать об этом. Если бы я выбрасывал порошки, они бы решили, что я принимаю их, и пичкали бы меня еще усерднее. Впрочем, хватит обо мне. Скажите, Сикорт восстановил свои позиции в семье? Похоже, он даже не возражал против нашего совместного похода за напитками.
— Странно, но Джеффри всегда ведет себя так, словно по праву заслужил чье-то очередное прощение, независимо от того, что натворил. А натворить он может многое.
— Значит, тогда Сикорт просил у вас прощение за жестокость, — сдавленно проговорил Деверилл. — А мне это даже и в голову не пришло. Вы простили его? Представляя, на что способен Сикорт, я бы не был настолько щедр, отпуская прощения налево и направо.
Дейнтри сразу вспомнила ту ужасную ночь и воскликнула:
— И я, сэр! Джеффри просто омерзителен!
Деверилл торопливо увлек ее в сторону от гостей.
— Что еще он натворил?
— Ничего, — пробормотала Дейнтри, осознав, наконец, что Деверилл имел в виду жестокость Сикорта по отношению к жене. Однако она не могла поделиться своим секретом. — Я… я просто не люблю его и не верю, что Сюзан солгала в суде.
— Леди Катарина снова появилась на сцене.
— Да, — облегченно вздохнула Дейнтри, надеясь, что Деверилл поверил ее объяснению. Я думала — она уехала, поскольку не видела ее у Сикортов и на балу в Олмэке. Очевидно, тогда ей просто не удалось получить приглашение.
— Похоже, ваша сестра дружески к ней расположена.
— Сюзан утверждает, что Катарина занимается хозяйством, избавляя ее от необходимости проверять слуг, кухню, белье и так далее. Таким образом, моей сестре остается только развлекаться. Хотя не понимаю, как ей это удается, ведь Джеффри и Катарина следуют за Сюзан как приклеенные. О, мы стоим здесь уже целую вечность. Не лучше ли принести пунш, пока нас не хватились?
Деверилл задумчиво кивнул. Он был наслышан о жестокости Сикорта и начинал беспокоиться о Пенторпе. Несколько дней Девериллу пришлось провести в постели, однако от посетителей не было отбоя. Некоторые из них прозрачно намекали, что жених Дейнтри больше внимания, чем нужно, уделяет другой представительнице семейства Тэррантов. Из разговора с приятелем Гидеон выяснил, что тому действительно по душе компания леди Сюзан. Об этой женщине Пенторп беспокоился гораздо сильнее, чем о невесте, хотя и готовился к свадьбе.
Внезапно Гидеон почувствовал приступ сильной головной боли. Он отвел Дейнтри к леди Сен-Меррин и уехал с бала. Во-первых, ему не хотелось проявлять слабость, а во-вторых, он помнил предупреждение Кингстона о том, что нельзя не обращать внимания на симптомы подступающего недомогания. В противном случае можно потерять сознание.
Вернувшись домой, Гидеон прошел в библиотеку, надеясь, что отец еще не спит. В камине весело потрескивал огонь, озаряя золотыми отблесками комнату и стоящую на столе зажженную лампу. Жерво дремал в кресле, рядом, на ковре, лежало несколько листов бумаги, очевидно, соскользнувшие с колен.
Гидеон положил бумаги на стол и сокрушенно покачал головой. Маркиз занимался поместьями в Глочестершире и Корнуолле, а также вел дела в Парламенте. Ему приходилось нелегко, и Гидеон в который раз пожелал, чтобы отец переложил на него часть работы. Он мечтал занять место Джека, если не в сердце маркиза, то хотя бы в деловой сфере. Гидеон повернулся, чтобы позвонить дворецкому, но тут заметил, что отец внимательно смотрит на него.
— Что ты здесь делаешь?
— Хотел вызвать кого-нибудь, чтобы проводить вас до спальни, сэр.
— В этом нет необходимости. К тому же у меня еще много работы. Мне нужно лишь немного подкрепиться.
— Отец, вам нужно..
— Не следует давать мне советы, Гидеон, — хрипло проговорил маркиз. — Твое бледное лицо, болезненная гримаса свидетельствуют о поспешности, с которой ты покинул постель, и о халатности, с коей ты относишься к советам врача и к своему здоровью. Ступай спать и прими порошок. Если верить Шэлтону, ты пренебрегаешь лекарствами.
— Да, сэр, — согласился Гидеон, чувствуя себя униженным и испытывая огромное желание поколотить Шэлтона. — Но я уже не ребенок и в состоянии сам…
— Твой возраст здесь ни при чем. Будь ты умнее, то не стал бы пререкаться. Ложись в постель. В висках Гидеона стучали молоточки, и ему ничего не оставалось, как подчиниться. К тому же, с Жеево было бесполезно спорить.
Гидеон отправился к себе с твердым намерением отругать не в меру ретивых слуг. Шэлтон и Кибворт уже стояли возле постели, буквально поедая его преданными глазами. Пожав плечами, Гидеон все же согласился принять лекарство, потому что мысль о новых упреках отца вызывала у него физическую слабость.
— Вы себя непременно погубите, майор, если не полежите в постели еще пару дней, — тревожно заметил Шэлтон. — Эта шишка на голове внушает мне серьезные опасения.
— О Нед, — сонно пробормотал Гидеон, на котором уже начало сказываться действие порошка, — смотри лучше за собой, а то ты уже начинаешь вести себя как Кибворт.
Шэлтон что-то возразил, но засыпавшему Гидеону казалось, что тот говорит на каком-то непонятном наречии, смешно раздувая при этом щеки.
На следующее утро Гидеон проснулся бодрым, со свежей головой, но не спешил вставать, погрузившись в размышления. С одной стороны, ему не хотелось торопить события. Пусть жизнь сама определит самый важный момент. Но, с другой стороны, как узнать, к чему именно ты стремишься? Сегодня возникает одно желание, завтра — другое. В данный момент, например, Гидеону больше всего на свете хотелось заполучить девушку с темными волосами, розовыми щеками, обладающую независимым характером, своеобразным складом ума, способную принимать решения и не боящуюся ответственности.
Раньше Гидеон сожалел, что пришлось покончить с военной карьерой, но теперь даже радовался этому. Опасности и напряжение военного времени поддерживали в нем жизненный тонус, это бесспорно, но что делать в армии в мирное время? Итак, он правильно поступил, подав в отставку. Оставалось найти свое место в жизни. Увы, и там, как оказалось, царит скука. Ну что интересного в управлении имением или в наставлениях Бартона? Гидеону хотелось действия, власти, чтобы осуществить желания. Но разве Жерво позволит вмешиваться в свои личные дела?
Иногда желания одного человека не совпадают с желаниями другого и, более того, порой доставляют неприятности. Если бы Гидеон пошел на поводу у своих инстинктов и начал преследовать Дейнтри, это причинило бы Тэррантам, Девериллам и Пенторпу массу неудобств, а сама девушка вряд ли простила бы его.
Ему казалось, что она тоже увлечена им, что он способен вызвать у нее ответную страсть, желание. Однако обрадуется ли Дейнтри возможности в корне изменить свою жизнь? Да и есть ли у него на это моральное право? Нет, считал Гидеон, нельзя безрассудно вмешиваться в чужую жизнь, как непозволительно встревать в отношения между Сюзан и Сикортом. Значит, придется наставить Пенторпа на путь истинный и заставить друга оставить леди Сюзан в покое. Если этого не сделать, жизнь многих людей превратится в ад — Лондон буквально наводнен сплетницами.
Следующую неделю Гидеон целиком посвятил Пенторпу, следя за тем, чтобы тот не наделал глупостей. Он старался не встречаться с Дейнтри и не выделять ее из толпы. Его задача облегчилась тем, что до виконта, наконец, дошли крИвотолки, поэтому Пенторп прекратил преследовать леди Сюзан, всюду появлялся с невестой, ухаживал за ней, исполняя любую ее прихоть. Если же он танцевал с Сюзан или прогуливался с ней в Гайд-парке, то только в сопровождении или на глазах мужа дамы.
Казалось, в поведении Пенторпа было не к чему придраться, и все же Гидеон заметил, что Сикорт начал относиться к виконту с явной недоброжелательностью. Дейнтри же не обращала ровно никакого внимания на возросший интерес жениха к сестре.
Двадцать шестого, собираясь на бал, Гидеон почувствовал странное возбуждение, которое обычно бывает перед битвой, и задумался о причинах этого волнения — то ли это было беспокойство за друга, то ли за себя, ведь неизвестно, каким окажется прием. Наконец приготовления были завершены. Кибворт помог надеть хозяину сюртук, а Шэлтон заботливо положил часы в карман жилетки.
Ступив на красный ковер дома на Беркели-сквер, Гидеон сунул руку в карман, намереваясь свериться с часами, и обнаружил там порошки от головной боли. Интересно, не припрятал ли Кибворт то же самое за полями шляпы? Эта мысль привела Гидеона в отличное настроение. Улыбнувшись, он передал дворецкому шляпу, перчатки, шарф и направился к выстроившейся вдоль лестницы длинной очереди приглашенных.
Гостиная и два прилегавших к ней салона быстро наполнялись гостями. Было еще довольно рано, поэтому столпотворения не наблюдалось.
Из столовой начали выходить друзья семьи, и вскоре внизу собралось все семейство Тэрран — тов, готовясь встретить приглашенных на бал.
Заранее предвидя реакцию графа, Деверилл все-таки взял себя в руки и пристроился за пухлой дамой и ее худосочным мужем. Сначала он поклонился леди Сен-Меррин, потом поздоровался о Дейнтри и Пенторпом и, наконец, протянул руку Сен-Меррину:
— Добрый вечер, сэр.
— Клянусь Богом, — взревел граф, сверкая глазами. — Хватило же у вас смелости переступить порог этого дома!
— У меня есть приглашение, милорд, поэтому, надеюсь, вы не прикажете выставить меня вон, — спокойно заметил Гидеон.
Пока Сен-Меррин переминался с ноги на ногу, не зная, на что решиться, тучная дама и ее муж уже миновали Тэррантов. В это время Давина, стоявшая между свекром и Чарльзом, довольно громко произнесла:
— Не твое дело, Чарльз, кто дал мне это, и перестань шипеть на меня. Здравствуйте, Деверилл. Довольно смело с вашей стороны шагнуть прямо и пасть льва. Не разговаривайте с Чарльзом, он настоящее животное, — добавила она и кокетливо опустила глаза, коснувшись при этом красивой бриллиантовой броши, украшавшей декольте ее платья.
Чарльз окончательно вышел из себя:
— Посмотрите на эту вещицу, Деверилл! Если ваша жена вдруг украсит себя такой бесценной безделушкой, разве не возникнет у вас желания узнать, кто осмелился преподнести ей это?
В разговор вмешалась стоявшая рядом Сюзан, освободив тем самым Гидеона от ответа:
— Тише, Чарльз, ты привлекаешь внимание и :идерживаешь очередь. Добрый вечер, Деверилл. Пожалуйста, не обращайте на него внимания.
— Сюзан, оркестр настраивается на марш. Ты останешься здесь в помощь матери и отцу, когда Дейнтри и Пенторп откроют танцы, а затем будешь присматривать за Катариной, чтобы та развлекалась, — приказал Сикорт и тут же обратился к Давине: — Поскольку Чарльз и Сюзан останутся нринимать гостей, мы пойдем танцевать.
Рассмеявшись, Давина коснулась броши, лукаво взглянув при этом на мужа.
— Джеффри, я так мечтаю еще раз потанцевать с тобой. Пойдемте, Деверилл, мы найдем вам подходящую партнершу.
Все это время Гидеон с интересом наблюдал за Сикортом. Тот заигрывал с Давиной и другими хорошенькими дамами, включая леди Катарину, но стоило в зале появиться Тэррантам, как он немедленно переключил все свое внимание на жену, хотя танцевать не приглашал. При этом Сикорт то и дело злобно посматривал на Пенторпа.
Когда Гидеон танцевал с Дейнтри, та, положив свою ладонь ему на плечо, призналась:
— Джеффри заставляет меня нервничать. Он смотрит на Сюзан, словно удав на кролика.
— Его поведение не дает повода для жалоб, — возразил Гидеон, наблюдая, как Пенторп кружится в паре с Сюзан, и от души надеясь, что Сикорт не устроит скандала. Он несколько успокоился, заметив, что тот пригласил на танец Давину.
Дейнтри тоже облегченно вздохнула и перевела разговор на другую тему.
— Сегодня у вас даже румянец появился. Надеюсь, вы уже выздоровели.
— Я тоже надеюсь, — грустно улыбнулся в ответ Гидеон.
— А ваши слуги по-прежнему снабжают вас лекарствами или уже считают, что в этом нет необходимости?
— Если вы взглянете на карман, где хранятся часы, то убедитесь, насколько хорошо я экипирован. Порой мне хочется столкнуть их лбами, словно упрямых баранов, как, например, сегодня. Однако останавливает тот факт, что вчера они забыли напичкать меня порошками, — усмехнулся Гидеон.
Дейнтри расхохоталась.
Да они просто заботятся о вас и хотят, чтобы ны выздоровели. Возможно, вы им также хорошо платите.
— Да, это верно. Похоже, вы не удивились, увидев меня сегодня здесь.
— Ничуть. Тетя Офелия предупредила, что послала вам приглашение, и Пенторп говорил об этом. Он посоветовал держаться к вам поближе, чтобы мой отец опять не выкинул какую-нибудь штучку.
— Звучит очень вежливо, — усмехнулся Деверилл.
— Боже мой, неужели вас это шокирует? — неподдельно удивилась Дейнтри. — Я просто повторила слова Пенторпа, хотя подобные выражения присутствуют и в моем лексиконе.
— Меня это нисколько не шокирует. Вам даже пе нужно ломать голову и выуживать из памяти приличествующие случаю фразы.
Дейнтри несколько смутилась, и у Гидеона мелькнула мысль: а не вспомнила ли она тот давний поцелуй? Когда музыка смолкла, он испуганно оглянулся, словно окружающие могли прочитать его мысли.
Гидеон проводил партнершу к матери и тете, с удивлением обнаружив, что леди Болтерли сидит в одиночестве. Он задержался, чтобы составить ей компанию.
— Летти отправилась спать, — хитро улыбнулась дама. — Она почувствовала себя дурно, заметив, каким взглядом одарил вас Сен-Меррин. А, не стоит о нем беспокоиться, — пожала плечами леди Офелия, когда Гидеон начал оглядываться. — Он отправился проведать гостей, проводящих время за карточным столом. Значит, сегодня мы его уже не увидим.
Вспомнив о второй цели своего визита, Гидеон отыскал взглядом Пенторпа. Тот танцевал с Дейнтри, посматривая при этом на Сюзан, которая кружилась с Сикортом. Гидеону стало ясно, что Сикорт жаждет столкновения, и решил предотвратить это. Поспешив к столику с напитками, он попросил две чашки пунша, а когда кончился танец, подошел к другу.
— Вас, наверное, мучает жажда, — беспечно проговорил Гидеон, передавая одну чашку Дейнтри, вторую — Пенторпу.
Благодарно улыбнувшись, девушка пригубила напиток. Пенторп, приняв подношение, окинул рассеянным взглядом толпу.
— Признателен за заботу.
— Выпей.
— Деверилл, — раздался голос леди Джернингэм; дама направлялась к ним вместе с ничем не примечательной на вид молодой особой. — Позвольте представить вам мисс Хэвершем.
Несколько минут спустя, танцуя с мисс Хэвершем, Гидеон оглянулся, пытаясь отыскать виконта, но тщетно. Затем объявили вальс, и Пенторп уже пригласил леди Сюзан. Невнятно выругавшись, Гидеон поискал глазами Сикорта. Тот вовсю флиртовал с Давиной, не подозревая, что над его головой сгущаются тучи — к воркующей парочке с решительным видом направлялся Чарльз. Гидеон поспешил ему наперерез.
— Не сейчас, Тэррант, — твердо проговорил он, когда Чарльз попытался проскользнуть мимо. — Сейчас не время и не место.
Изумленно взглянув на Деверилла, Чарльз повиновался, словно младший по званию.
— Да, сэр. Я совсем забыл, где нахожусь, но она не имеет права третий раз танцевать с этим проклятым Сикортом, который превратил жизнь моей сестры в ад. Как может Давина… Черт побери, он ведет мою жену в укромный уголок!
Проследив за взглядом Чарльза, Гидеон действительно увидел направлявшегося в альков Сикорта, с налитыми кровью глазами, и Давину, безуспешно пытающуюся его удержать. Ни Пенторпа, ни Сюзан поблизости не было, поэтому Гидеон колебался — то ли идти за Джеффри и Давиной, то ли удерживать Чарльза. Вопрос решился сам собой, когда Дейнтри тоже устремилась к укромному уголку.
Обогнав Тэрранта, Деверилл начал пробираться сквозь толпу, стараясь при этом не привлекать к себе особого внимания. Он открыл дверь и тут же услышал отчаянный крик Дейнтри:
— Не смей трогать ее, Джеффри! Не смей вообще никого трогать! Это не то, что ты думаешь, я наблюдала за ними. Сюзан едва не лишилась чувств, только и всего. Она целый вечер плохо себя чувствовала. Нет, не надо!
Пенторп, сидевший рядом с Сюзан на низком диванчике, вскочил, желая остановить Сикорта, который, вырвавшись из цепких рук Давины, собирался то ли ударить виконта, то ли оттолкнуть его, чтобы добраться до жены. Однако Дейнтри храбро заслонила собой сестру.
— Прекрати, Джеффри! В этом доме ты не посмеешь никого ударить!
Сикорт, вне себя от ярости, влепил ей такую пощечину, что девушка упала на диван. Пенторп не успел ничего предпринять, как Деверилл схватил Сикорта за плечо и, развернув лицом к себе, нанес сокрушительный удар в челюсть.
— Отлично сработано! — воскликнул Чарльз. — А теперь поднимите мерзавца и дайте его мне — я закончу работу. Подумать только: сначала моя жена, потом сестра. Клянусь, я убью его!
— Но Чарльз! — взмолилась Давина. — Ты не должен!
— Не нужно за него заступаться, дорогая: Сикорт ударил мою сестру. Кроме того, я должен внести свою лепту и отплатить ему за попытку ухлестывать за тобой и дарить тебе всякую дрянь. О, теперь я понимаю значение взглядов, которыми ты одаривала его сегодня. Ведь это Сикорт. подарил тебе брошь. Я не потерплю этого!
Давина схватила мужа за руку и громко запричитала:
— Это неправда, я сама купила брошь. Это сущая безделица. Мне хотелось вызвать твою ревность. Я думала, что абсолютно безразлична тебе, но теперь вижу, насколько ошибалась.
— Конечно, ты мне не безразлична, — Чарльз испытующе посмотрел на Давину. — Послушай, а как же остальные мужчины?
— Я лишь пыталась расшевелить тебя, заставить бороться за нашу любовь. А ты уходил играть в карты и пьянствовать или флиртовал с другими женщинами. — В глазах Давины сверкнули слезы. — Откуда мне было знать, что ты любишь меня и переживаешь? Ты постоянно отмалчиваешься и только сердишься, когда я покупаю себе новое платье или какую-нибудь вещь. Помнишь, когда я заняла несколько монет у Овэнли, ты накричал на меня. Тогда я долго ломала голову: чем же вызван твой гнев — ревностью или скупостью? Чарльз вдруг вспомнил, что их слушает слишком много людей.
— Здесь не место для таких разговоров. Пойдем куда-нибудь и все обсудим, — предложил он жене.
— Хорошо, — согласилась Давина. — Нам следовало раньше поговорить об этом. Нам бы жилось гораздо легче, если бы мы поведали друг другу о своих тревогах, а не пытались читать чужие мысли.
Заметив, что Сикорт очнулся и пытается сесть, Сюзан, молчавшая все это время, отчетливо проговорила:
— Давина права. Человек не может ожидать каких-либо перемен, если будет молчать о своих желаниях. Джеффри, когда мы вернемся в Корнуолл, я хочу, чтобы ты попросил Катарину съехать от нас. Я могу содержать дом и без ее помощи. Кроме того, поскольку Дейнтри собирается замуж, нам бы хотелось с Мелиссой почаще навещать ее в Таском-парке. Надеюсь, ты не будешь возражать.
Поднявшись на ноги, Сикорт посмотрел на собравшихся, включая Чарльза и Давину, которые собирались уйти, но остановились после слов Сюзан.
— Похоже, ты забыла свое место, дорогая, но очень скоро я тебе напомню о нем, причем довольно болезненно, — злобно проговорил Джеффри. — Что касается поездок в Таском-парк, то тебе придется о них забыть, во всяком случае, пока ты не научишься хорошим манерам. А в сопровождении Мелиссы ты вообще никуда больше не поедешь. Мне казалось, я хорошо тебе все объяснил, но, как видно, я заблуждался. Кто-нибудь осмелится оспаривать мое право командовать собственной женой?
Все промолчали. Бросив испепеляющий взгляд сначала на Гидеона, потом на Пенторпа, Сикорт увел из комнаты плачущую Сюзан.
Глава 20
Сикорт широко улыбнулся.
— Вам не нужно просить, дорогая. Я буду признателен, если вы позволите пригласить вас на кадриль.
— Это уже слишком, — проворчал Чарльз. — Еи следовало бы спросить мужа, если у нее нет партнера. Впрочем, такое произошло впервые.
— Но ты ведь презираешь кадриль, — улыбнулась Дейнтри.
— А кто ее любит? Но я не потерплю, чтобы Давина строила глазки этому Сикорту! Ладно, пойду в игорную комнату.
Леди Офелия села рядом с леди Сен-Мрррин и мисс Дэвис. Дейнтри уже собиралась присоединиться к ним, как ее остановила чья-то твердая рука.
— Надеюсь, вы пожалеете пострадавшего и поможете мне принести дамами прохладительные напитки, — с улыбкой произнес Деверилл. — Похоже, им хочется чего-нибудь холодненького.
— О да, пожалуйста, — с благодарностью отозвалась леди Сен-Меррин, обмахиваясь веером. — Надеюсь, на нашем балу не будет так жарко. Боже, от этой духоты я едва не упала в обморок.
— А я бы не отказалась от чашечки пунша, — призналась леди Офелия. — Каждый год мне приходится на целых шесть недель приезжать в Лондон, бодрствовать по ночам и как-то ухитряться высыпаться. Ступай с ним, дорогая, и принеси печенья к пуншу.
Дейнтри позволила Девериллу взять себя под руку, отметив при этом его необычную бледность.
— Вы выздоровели? Должна признаться, в том, что произошло с вами, есть и моя вина — ведь это я отправила вас домой.
— Не укоряйте себя, — мягко возразил Гидеон. — Вы правильно поступили, прогнав меня, это я напрасно ударил Сикорта. — Он искоса взглянул на Дейнтри, отчего у той бешено забилось сердце. — Я почти выздоровел, но когда резко встаю, еще испытываю легкое головокружение. Мои слуги, соревнуясь друг с другом в учтивости, возражали против моего присутствия здесь. Каждый из них при этом старался подсунуть мне предписанный доктором порошок от головной боли.
— Боже, неужели вы не принимали лекарство?
— Почти нет. Я выпил всего порции две, заметив, что эти порошки сбивают с ног не хуже бренди. Лучше обойтись без них. Однако мои заботливые слуги не желали и слышать об этом. Если бы я выбрасывал порошки, они бы решили, что я принимаю их, и пичкали бы меня еще усерднее. Впрочем, хватит обо мне. Скажите, Сикорт восстановил свои позиции в семье? Похоже, он даже не возражал против нашего совместного похода за напитками.
— Странно, но Джеффри всегда ведет себя так, словно по праву заслужил чье-то очередное прощение, независимо от того, что натворил. А натворить он может многое.
— Значит, тогда Сикорт просил у вас прощение за жестокость, — сдавленно проговорил Деверилл. — А мне это даже и в голову не пришло. Вы простили его? Представляя, на что способен Сикорт, я бы не был настолько щедр, отпуская прощения налево и направо.
Дейнтри сразу вспомнила ту ужасную ночь и воскликнула:
— И я, сэр! Джеффри просто омерзителен!
Деверилл торопливо увлек ее в сторону от гостей.
— Что еще он натворил?
— Ничего, — пробормотала Дейнтри, осознав, наконец, что Деверилл имел в виду жестокость Сикорта по отношению к жене. Однако она не могла поделиться своим секретом. — Я… я просто не люблю его и не верю, что Сюзан солгала в суде.
— Леди Катарина снова появилась на сцене.
— Да, — облегченно вздохнула Дейнтри, надеясь, что Деверилл поверил ее объяснению. Я думала — она уехала, поскольку не видела ее у Сикортов и на балу в Олмэке. Очевидно, тогда ей просто не удалось получить приглашение.
— Похоже, ваша сестра дружески к ней расположена.
— Сюзан утверждает, что Катарина занимается хозяйством, избавляя ее от необходимости проверять слуг, кухню, белье и так далее. Таким образом, моей сестре остается только развлекаться. Хотя не понимаю, как ей это удается, ведь Джеффри и Катарина следуют за Сюзан как приклеенные. О, мы стоим здесь уже целую вечность. Не лучше ли принести пунш, пока нас не хватились?
Деверилл задумчиво кивнул. Он был наслышан о жестокости Сикорта и начинал беспокоиться о Пенторпе. Несколько дней Девериллу пришлось провести в постели, однако от посетителей не было отбоя. Некоторые из них прозрачно намекали, что жених Дейнтри больше внимания, чем нужно, уделяет другой представительнице семейства Тэррантов. Из разговора с приятелем Гидеон выяснил, что тому действительно по душе компания леди Сюзан. Об этой женщине Пенторп беспокоился гораздо сильнее, чем о невесте, хотя и готовился к свадьбе.
Внезапно Гидеон почувствовал приступ сильной головной боли. Он отвел Дейнтри к леди Сен-Меррин и уехал с бала. Во-первых, ему не хотелось проявлять слабость, а во-вторых, он помнил предупреждение Кингстона о том, что нельзя не обращать внимания на симптомы подступающего недомогания. В противном случае можно потерять сознание.
Вернувшись домой, Гидеон прошел в библиотеку, надеясь, что отец еще не спит. В камине весело потрескивал огонь, озаряя золотыми отблесками комнату и стоящую на столе зажженную лампу. Жерво дремал в кресле, рядом, на ковре, лежало несколько листов бумаги, очевидно, соскользнувшие с колен.
Гидеон положил бумаги на стол и сокрушенно покачал головой. Маркиз занимался поместьями в Глочестершире и Корнуолле, а также вел дела в Парламенте. Ему приходилось нелегко, и Гидеон в который раз пожелал, чтобы отец переложил на него часть работы. Он мечтал занять место Джека, если не в сердце маркиза, то хотя бы в деловой сфере. Гидеон повернулся, чтобы позвонить дворецкому, но тут заметил, что отец внимательно смотрит на него.
— Что ты здесь делаешь?
— Хотел вызвать кого-нибудь, чтобы проводить вас до спальни, сэр.
— В этом нет необходимости. К тому же у меня еще много работы. Мне нужно лишь немного подкрепиться.
— Отец, вам нужно..
— Не следует давать мне советы, Гидеон, — хрипло проговорил маркиз. — Твое бледное лицо, болезненная гримаса свидетельствуют о поспешности, с которой ты покинул постель, и о халатности, с коей ты относишься к советам врача и к своему здоровью. Ступай спать и прими порошок. Если верить Шэлтону, ты пренебрегаешь лекарствами.
— Да, сэр, — согласился Гидеон, чувствуя себя униженным и испытывая огромное желание поколотить Шэлтона. — Но я уже не ребенок и в состоянии сам…
— Твой возраст здесь ни при чем. Будь ты умнее, то не стал бы пререкаться. Ложись в постель. В висках Гидеона стучали молоточки, и ему ничего не оставалось, как подчиниться. К тому же, с Жеево было бесполезно спорить.
Гидеон отправился к себе с твердым намерением отругать не в меру ретивых слуг. Шэлтон и Кибворт уже стояли возле постели, буквально поедая его преданными глазами. Пожав плечами, Гидеон все же согласился принять лекарство, потому что мысль о новых упреках отца вызывала у него физическую слабость.
— Вы себя непременно погубите, майор, если не полежите в постели еще пару дней, — тревожно заметил Шэлтон. — Эта шишка на голове внушает мне серьезные опасения.
— О Нед, — сонно пробормотал Гидеон, на котором уже начало сказываться действие порошка, — смотри лучше за собой, а то ты уже начинаешь вести себя как Кибворт.
Шэлтон что-то возразил, но засыпавшему Гидеону казалось, что тот говорит на каком-то непонятном наречии, смешно раздувая при этом щеки.
На следующее утро Гидеон проснулся бодрым, со свежей головой, но не спешил вставать, погрузившись в размышления. С одной стороны, ему не хотелось торопить события. Пусть жизнь сама определит самый важный момент. Но, с другой стороны, как узнать, к чему именно ты стремишься? Сегодня возникает одно желание, завтра — другое. В данный момент, например, Гидеону больше всего на свете хотелось заполучить девушку с темными волосами, розовыми щеками, обладающую независимым характером, своеобразным складом ума, способную принимать решения и не боящуюся ответственности.
Раньше Гидеон сожалел, что пришлось покончить с военной карьерой, но теперь даже радовался этому. Опасности и напряжение военного времени поддерживали в нем жизненный тонус, это бесспорно, но что делать в армии в мирное время? Итак, он правильно поступил, подав в отставку. Оставалось найти свое место в жизни. Увы, и там, как оказалось, царит скука. Ну что интересного в управлении имением или в наставлениях Бартона? Гидеону хотелось действия, власти, чтобы осуществить желания. Но разве Жерво позволит вмешиваться в свои личные дела?
Иногда желания одного человека не совпадают с желаниями другого и, более того, порой доставляют неприятности. Если бы Гидеон пошел на поводу у своих инстинктов и начал преследовать Дейнтри, это причинило бы Тэррантам, Девериллам и Пенторпу массу неудобств, а сама девушка вряд ли простила бы его.
Ему казалось, что она тоже увлечена им, что он способен вызвать у нее ответную страсть, желание. Однако обрадуется ли Дейнтри возможности в корне изменить свою жизнь? Да и есть ли у него на это моральное право? Нет, считал Гидеон, нельзя безрассудно вмешиваться в чужую жизнь, как непозволительно встревать в отношения между Сюзан и Сикортом. Значит, придется наставить Пенторпа на путь истинный и заставить друга оставить леди Сюзан в покое. Если этого не сделать, жизнь многих людей превратится в ад — Лондон буквально наводнен сплетницами.
Следующую неделю Гидеон целиком посвятил Пенторпу, следя за тем, чтобы тот не наделал глупостей. Он старался не встречаться с Дейнтри и не выделять ее из толпы. Его задача облегчилась тем, что до виконта, наконец, дошли крИвотолки, поэтому Пенторп прекратил преследовать леди Сюзан, всюду появлялся с невестой, ухаживал за ней, исполняя любую ее прихоть. Если же он танцевал с Сюзан или прогуливался с ней в Гайд-парке, то только в сопровождении или на глазах мужа дамы.
Казалось, в поведении Пенторпа было не к чему придраться, и все же Гидеон заметил, что Сикорт начал относиться к виконту с явной недоброжелательностью. Дейнтри же не обращала ровно никакого внимания на возросший интерес жениха к сестре.
Двадцать шестого, собираясь на бал, Гидеон почувствовал странное возбуждение, которое обычно бывает перед битвой, и задумался о причинах этого волнения — то ли это было беспокойство за друга, то ли за себя, ведь неизвестно, каким окажется прием. Наконец приготовления были завершены. Кибворт помог надеть хозяину сюртук, а Шэлтон заботливо положил часы в карман жилетки.
Ступив на красный ковер дома на Беркели-сквер, Гидеон сунул руку в карман, намереваясь свериться с часами, и обнаружил там порошки от головной боли. Интересно, не припрятал ли Кибворт то же самое за полями шляпы? Эта мысль привела Гидеона в отличное настроение. Улыбнувшись, он передал дворецкому шляпу, перчатки, шарф и направился к выстроившейся вдоль лестницы длинной очереди приглашенных.
Гостиная и два прилегавших к ней салона быстро наполнялись гостями. Было еще довольно рано, поэтому столпотворения не наблюдалось.
Из столовой начали выходить друзья семьи, и вскоре внизу собралось все семейство Тэрран — тов, готовясь встретить приглашенных на бал.
Заранее предвидя реакцию графа, Деверилл все-таки взял себя в руки и пристроился за пухлой дамой и ее худосочным мужем. Сначала он поклонился леди Сен-Меррин, потом поздоровался о Дейнтри и Пенторпом и, наконец, протянул руку Сен-Меррину:
— Добрый вечер, сэр.
— Клянусь Богом, — взревел граф, сверкая глазами. — Хватило же у вас смелости переступить порог этого дома!
— У меня есть приглашение, милорд, поэтому, надеюсь, вы не прикажете выставить меня вон, — спокойно заметил Гидеон.
Пока Сен-Меррин переминался с ноги на ногу, не зная, на что решиться, тучная дама и ее муж уже миновали Тэррантов. В это время Давина, стоявшая между свекром и Чарльзом, довольно громко произнесла:
— Не твое дело, Чарльз, кто дал мне это, и перестань шипеть на меня. Здравствуйте, Деверилл. Довольно смело с вашей стороны шагнуть прямо и пасть льва. Не разговаривайте с Чарльзом, он настоящее животное, — добавила она и кокетливо опустила глаза, коснувшись при этом красивой бриллиантовой броши, украшавшей декольте ее платья.
Чарльз окончательно вышел из себя:
— Посмотрите на эту вещицу, Деверилл! Если ваша жена вдруг украсит себя такой бесценной безделушкой, разве не возникнет у вас желания узнать, кто осмелился преподнести ей это?
В разговор вмешалась стоявшая рядом Сюзан, освободив тем самым Гидеона от ответа:
— Тише, Чарльз, ты привлекаешь внимание и :идерживаешь очередь. Добрый вечер, Деверилл. Пожалуйста, не обращайте на него внимания.
— Сюзан, оркестр настраивается на марш. Ты останешься здесь в помощь матери и отцу, когда Дейнтри и Пенторп откроют танцы, а затем будешь присматривать за Катариной, чтобы та развлекалась, — приказал Сикорт и тут же обратился к Давине: — Поскольку Чарльз и Сюзан останутся нринимать гостей, мы пойдем танцевать.
Рассмеявшись, Давина коснулась броши, лукаво взглянув при этом на мужа.
— Джеффри, я так мечтаю еще раз потанцевать с тобой. Пойдемте, Деверилл, мы найдем вам подходящую партнершу.
Все это время Гидеон с интересом наблюдал за Сикортом. Тот заигрывал с Давиной и другими хорошенькими дамами, включая леди Катарину, но стоило в зале появиться Тэррантам, как он немедленно переключил все свое внимание на жену, хотя танцевать не приглашал. При этом Сикорт то и дело злобно посматривал на Пенторпа.
Когда Гидеон танцевал с Дейнтри, та, положив свою ладонь ему на плечо, призналась:
— Джеффри заставляет меня нервничать. Он смотрит на Сюзан, словно удав на кролика.
— Его поведение не дает повода для жалоб, — возразил Гидеон, наблюдая, как Пенторп кружится в паре с Сюзан, и от души надеясь, что Сикорт не устроит скандала. Он несколько успокоился, заметив, что тот пригласил на танец Давину.
Дейнтри тоже облегченно вздохнула и перевела разговор на другую тему.
— Сегодня у вас даже румянец появился. Надеюсь, вы уже выздоровели.
— Я тоже надеюсь, — грустно улыбнулся в ответ Гидеон.
— А ваши слуги по-прежнему снабжают вас лекарствами или уже считают, что в этом нет необходимости?
— Если вы взглянете на карман, где хранятся часы, то убедитесь, насколько хорошо я экипирован. Порой мне хочется столкнуть их лбами, словно упрямых баранов, как, например, сегодня. Однако останавливает тот факт, что вчера они забыли напичкать меня порошками, — усмехнулся Гидеон.
Дейнтри расхохоталась.
Да они просто заботятся о вас и хотят, чтобы ны выздоровели. Возможно, вы им также хорошо платите.
— Да, это верно. Похоже, вы не удивились, увидев меня сегодня здесь.
— Ничуть. Тетя Офелия предупредила, что послала вам приглашение, и Пенторп говорил об этом. Он посоветовал держаться к вам поближе, чтобы мой отец опять не выкинул какую-нибудь штучку.
— Звучит очень вежливо, — усмехнулся Деверилл.
— Боже мой, неужели вас это шокирует? — неподдельно удивилась Дейнтри. — Я просто повторила слова Пенторпа, хотя подобные выражения присутствуют и в моем лексиконе.
— Меня это нисколько не шокирует. Вам даже пе нужно ломать голову и выуживать из памяти приличествующие случаю фразы.
Дейнтри несколько смутилась, и у Гидеона мелькнула мысль: а не вспомнила ли она тот давний поцелуй? Когда музыка смолкла, он испуганно оглянулся, словно окружающие могли прочитать его мысли.
Гидеон проводил партнершу к матери и тете, с удивлением обнаружив, что леди Болтерли сидит в одиночестве. Он задержался, чтобы составить ей компанию.
— Летти отправилась спать, — хитро улыбнулась дама. — Она почувствовала себя дурно, заметив, каким взглядом одарил вас Сен-Меррин. А, не стоит о нем беспокоиться, — пожала плечами леди Офелия, когда Гидеон начал оглядываться. — Он отправился проведать гостей, проводящих время за карточным столом. Значит, сегодня мы его уже не увидим.
Вспомнив о второй цели своего визита, Гидеон отыскал взглядом Пенторпа. Тот танцевал с Дейнтри, посматривая при этом на Сюзан, которая кружилась с Сикортом. Гидеону стало ясно, что Сикорт жаждет столкновения, и решил предотвратить это. Поспешив к столику с напитками, он попросил две чашки пунша, а когда кончился танец, подошел к другу.
— Вас, наверное, мучает жажда, — беспечно проговорил Гидеон, передавая одну чашку Дейнтри, вторую — Пенторпу.
Благодарно улыбнувшись, девушка пригубила напиток. Пенторп, приняв подношение, окинул рассеянным взглядом толпу.
— Признателен за заботу.
— Выпей.
— Деверилл, — раздался голос леди Джернингэм; дама направлялась к ним вместе с ничем не примечательной на вид молодой особой. — Позвольте представить вам мисс Хэвершем.
Несколько минут спустя, танцуя с мисс Хэвершем, Гидеон оглянулся, пытаясь отыскать виконта, но тщетно. Затем объявили вальс, и Пенторп уже пригласил леди Сюзан. Невнятно выругавшись, Гидеон поискал глазами Сикорта. Тот вовсю флиртовал с Давиной, не подозревая, что над его головой сгущаются тучи — к воркующей парочке с решительным видом направлялся Чарльз. Гидеон поспешил ему наперерез.
— Не сейчас, Тэррант, — твердо проговорил он, когда Чарльз попытался проскользнуть мимо. — Сейчас не время и не место.
Изумленно взглянув на Деверилла, Чарльз повиновался, словно младший по званию.
— Да, сэр. Я совсем забыл, где нахожусь, но она не имеет права третий раз танцевать с этим проклятым Сикортом, который превратил жизнь моей сестры в ад. Как может Давина… Черт побери, он ведет мою жену в укромный уголок!
Проследив за взглядом Чарльза, Гидеон действительно увидел направлявшегося в альков Сикорта, с налитыми кровью глазами, и Давину, безуспешно пытающуюся его удержать. Ни Пенторпа, ни Сюзан поблизости не было, поэтому Гидеон колебался — то ли идти за Джеффри и Давиной, то ли удерживать Чарльза. Вопрос решился сам собой, когда Дейнтри тоже устремилась к укромному уголку.
Обогнав Тэрранта, Деверилл начал пробираться сквозь толпу, стараясь при этом не привлекать к себе особого внимания. Он открыл дверь и тут же услышал отчаянный крик Дейнтри:
— Не смей трогать ее, Джеффри! Не смей вообще никого трогать! Это не то, что ты думаешь, я наблюдала за ними. Сюзан едва не лишилась чувств, только и всего. Она целый вечер плохо себя чувствовала. Нет, не надо!
Пенторп, сидевший рядом с Сюзан на низком диванчике, вскочил, желая остановить Сикорта, который, вырвавшись из цепких рук Давины, собирался то ли ударить виконта, то ли оттолкнуть его, чтобы добраться до жены. Однако Дейнтри храбро заслонила собой сестру.
— Прекрати, Джеффри! В этом доме ты не посмеешь никого ударить!
Сикорт, вне себя от ярости, влепил ей такую пощечину, что девушка упала на диван. Пенторп не успел ничего предпринять, как Деверилл схватил Сикорта за плечо и, развернув лицом к себе, нанес сокрушительный удар в челюсть.
— Отлично сработано! — воскликнул Чарльз. — А теперь поднимите мерзавца и дайте его мне — я закончу работу. Подумать только: сначала моя жена, потом сестра. Клянусь, я убью его!
— Но Чарльз! — взмолилась Давина. — Ты не должен!
— Не нужно за него заступаться, дорогая: Сикорт ударил мою сестру. Кроме того, я должен внести свою лепту и отплатить ему за попытку ухлестывать за тобой и дарить тебе всякую дрянь. О, теперь я понимаю значение взглядов, которыми ты одаривала его сегодня. Ведь это Сикорт. подарил тебе брошь. Я не потерплю этого!
Давина схватила мужа за руку и громко запричитала:
— Это неправда, я сама купила брошь. Это сущая безделица. Мне хотелось вызвать твою ревность. Я думала, что абсолютно безразлична тебе, но теперь вижу, насколько ошибалась.
— Конечно, ты мне не безразлична, — Чарльз испытующе посмотрел на Давину. — Послушай, а как же остальные мужчины?
— Я лишь пыталась расшевелить тебя, заставить бороться за нашу любовь. А ты уходил играть в карты и пьянствовать или флиртовал с другими женщинами. — В глазах Давины сверкнули слезы. — Откуда мне было знать, что ты любишь меня и переживаешь? Ты постоянно отмалчиваешься и только сердишься, когда я покупаю себе новое платье или какую-нибудь вещь. Помнишь, когда я заняла несколько монет у Овэнли, ты накричал на меня. Тогда я долго ломала голову: чем же вызван твой гнев — ревностью или скупостью? Чарльз вдруг вспомнил, что их слушает слишком много людей.
— Здесь не место для таких разговоров. Пойдем куда-нибудь и все обсудим, — предложил он жене.
— Хорошо, — согласилась Давина. — Нам следовало раньше поговорить об этом. Нам бы жилось гораздо легче, если бы мы поведали друг другу о своих тревогах, а не пытались читать чужие мысли.
Заметив, что Сикорт очнулся и пытается сесть, Сюзан, молчавшая все это время, отчетливо проговорила:
— Давина права. Человек не может ожидать каких-либо перемен, если будет молчать о своих желаниях. Джеффри, когда мы вернемся в Корнуолл, я хочу, чтобы ты попросил Катарину съехать от нас. Я могу содержать дом и без ее помощи. Кроме того, поскольку Дейнтри собирается замуж, нам бы хотелось с Мелиссой почаще навещать ее в Таском-парке. Надеюсь, ты не будешь возражать.
Поднявшись на ноги, Сикорт посмотрел на собравшихся, включая Чарльза и Давину, которые собирались уйти, но остановились после слов Сюзан.
— Похоже, ты забыла свое место, дорогая, но очень скоро я тебе напомню о нем, причем довольно болезненно, — злобно проговорил Джеффри. — Что касается поездок в Таском-парк, то тебе придется о них забыть, во всяком случае, пока ты не научишься хорошим манерам. А в сопровождении Мелиссы ты вообще никуда больше не поедешь. Мне казалось, я хорошо тебе все объяснил, но, как видно, я заблуждался. Кто-нибудь осмелится оспаривать мое право командовать собственной женой?
Все промолчали. Бросив испепеляющий взгляд сначала на Гидеона, потом на Пенторпа, Сикорт увел из комнаты плачущую Сюзан.
Глава 20
Сквозь пелену слез Дейнтри наблюдала, как Джеффри уводит Сюзан, но эти слезы были вызваны вовсе не жгучей болью в щеке. После пощечины она упала на диван, и все прошло перед ней, как в тумане. Увидев, что Деверилл мощным ударом в челюсть сбил Сикорта с ног, Дейнтри на какой-то момент поддалась злорадству, потом, опомнившись, бросилась за Чарльзом и Давиной. Но Деверилл преградил ей дорогу.
— Не спешите. Удар был очень силен.
— Тетя Офелия может остановить Джеффри.
— Вам не удастся сразу найти ее, — спокойно возразил Гидеон. — Энди, принеси пунш для дамы и себя не обидел. — Он хитро улыбнулся. — Похоже, ты так и не выпил преподнесенный мною нектар. Что с ним стало?
Сжав кулаки, виконт все еще смотрел вслед ушедшим и отозвался не сразу.
— Нектар? — переспросил он. — А, пунш… Я отдал его леди Офелии. Я вовсе не хотел пить и взял чашку только по твоему настоянию.
— Боже мой, — поморщился Гидеон.
— В чем дело? — удивилась Дейнтри.
Не дождавшись ответа, Пенторп вздохнул:
— Ладно, пойду за пуншем. Страшная вещь произошла с вами, дорогая. Этот Сикорт заслуживает сурового наказания.
— В свое время, Энди, — резко оборвал Гидеон.
— Пойду узнаю, который час, — переглянувшись с ним, пожал плечами Пенторп.
Дейнтри грустно и задумчиво посмотрела вслед жениху.
— Как странно. Похоже, он уже совершенно забыл, что отправился за пуншем для меня.
— Садитесь. Мне нужно вам кое-что сказать.
— Почему вы так удивились, когда Пенторп заявил, что отдал свой пунш леди Офелии? — поинтересовалась Дейнтри.
— Я надеялся предотвратить сцену, разыгравшуюся несколько минут назад, — с сожалением проговорил Гидеон. — Между моим другом и Сикортом явно назревало столкновение, и я решил: если Энди почувствует сонливость… — он похлопал по карману жилета.
— Порошки? Неужели вы подмешали лекарство в пунш, а Пенторп всучил его леди Офелии?! Боже мой, мы должны немедленно найти ее. — Дейнтри бросилась к двери, но не успела сделать и двух шагов, как Гидеон схватил ее за руку и притянул к себе.
— Пока вам еще рано выходить, — мягко произнес он. — Отметина на вашей щеке слишком заметна. — Гидеон коснулся пятна на щеке холодными пальцами, но в его глазах появились искорки гнева. — Пожалуй, я ударил Сикорта недостаточно сильно.
— Я рада, что вы нокаутировали его, сэр, Сикорт этого заслуживает. Я бы и сама с радостью врезала бы ему в челюсть.
— А в прошлый раз вы почему-то разозлились на меня за такой же поступок.
— Только потому, что вы не дали мне разобраться с Сикортом. Сейчас все по-другому.
Гидеон снова погладил ее щеку, и Дейнтри сразу вспомнила их последний поцелуй. Судя по выражению его лица, он тоже это помнил. Дейнтри ждала, затаив дыхание. Наклонившись, Деверилл поцеловал ее, сначала осторожно, потом все более страстно, и вот она уже оказалась в его объятиях. Ласки стали настойчивее. Сильные мужские руки принялись ласкать стройную спину Дейнтри, затем коснулись груди; язык попытался проникнуть между пухлых губ. Это сразу напомнило ей ужасную ночь в Сикорт-Хэд, и она, вздрогнув, отшатнулась.
Гидеон тут же отпустил ее, испытывая одновременно удивление и стыд.
— Не спешите. Удар был очень силен.
— Тетя Офелия может остановить Джеффри.
— Вам не удастся сразу найти ее, — спокойно возразил Гидеон. — Энди, принеси пунш для дамы и себя не обидел. — Он хитро улыбнулся. — Похоже, ты так и не выпил преподнесенный мною нектар. Что с ним стало?
Сжав кулаки, виконт все еще смотрел вслед ушедшим и отозвался не сразу.
— Нектар? — переспросил он. — А, пунш… Я отдал его леди Офелии. Я вовсе не хотел пить и взял чашку только по твоему настоянию.
— Боже мой, — поморщился Гидеон.
— В чем дело? — удивилась Дейнтри.
Не дождавшись ответа, Пенторп вздохнул:
— Ладно, пойду за пуншем. Страшная вещь произошла с вами, дорогая. Этот Сикорт заслуживает сурового наказания.
— В свое время, Энди, — резко оборвал Гидеон.
— Пойду узнаю, который час, — переглянувшись с ним, пожал плечами Пенторп.
Дейнтри грустно и задумчиво посмотрела вслед жениху.
— Как странно. Похоже, он уже совершенно забыл, что отправился за пуншем для меня.
— Садитесь. Мне нужно вам кое-что сказать.
— Почему вы так удивились, когда Пенторп заявил, что отдал свой пунш леди Офелии? — поинтересовалась Дейнтри.
— Я надеялся предотвратить сцену, разыгравшуюся несколько минут назад, — с сожалением проговорил Гидеон. — Между моим другом и Сикортом явно назревало столкновение, и я решил: если Энди почувствует сонливость… — он похлопал по карману жилета.
— Порошки? Неужели вы подмешали лекарство в пунш, а Пенторп всучил его леди Офелии?! Боже мой, мы должны немедленно найти ее. — Дейнтри бросилась к двери, но не успела сделать и двух шагов, как Гидеон схватил ее за руку и притянул к себе.
— Пока вам еще рано выходить, — мягко произнес он. — Отметина на вашей щеке слишком заметна. — Гидеон коснулся пятна на щеке холодными пальцами, но в его глазах появились искорки гнева. — Пожалуй, я ударил Сикорта недостаточно сильно.
— Я рада, что вы нокаутировали его, сэр, Сикорт этого заслуживает. Я бы и сама с радостью врезала бы ему в челюсть.
— А в прошлый раз вы почему-то разозлились на меня за такой же поступок.
— Только потому, что вы не дали мне разобраться с Сикортом. Сейчас все по-другому.
Гидеон снова погладил ее щеку, и Дейнтри сразу вспомнила их последний поцелуй. Судя по выражению его лица, он тоже это помнил. Дейнтри ждала, затаив дыхание. Наклонившись, Деверилл поцеловал ее, сначала осторожно, потом все более страстно, и вот она уже оказалась в его объятиях. Ласки стали настойчивее. Сильные мужские руки принялись ласкать стройную спину Дейнтри, затем коснулись груди; язык попытался проникнуть между пухлых губ. Это сразу напомнило ей ужасную ночь в Сикорт-Хэд, и она, вздрогнув, отшатнулась.
Гидеон тут же отпустил ее, испытывая одновременно удивление и стыд.