Страница:
Члены Совета давно ушли, а Вуур все еще сидел, не чувствуя себя, не в силах шевельнуться. Наконец, он собрался с силами и соединился с Йеной.
— Подготовь два дополнительных места! — приказал Вуур ей.
— Знаю! — ответила она и отключилась.
"Видимо и у нее побывали", — подумал Вуур с оттенком недовольства. Это напомнило ему, что нет ничего незаметного в этом лучшем из всех известных миров.
Пет сидел в глубоком кресле и всматривался в вид, открывавшийся из окна их квартиры. Вокруг простиралось зеленое море. Чудесные джунгли фантастической растительностью, деревьями, которые иногда достигали стометровой высоты. С листьями, цвет которых изменялся от зеленого до алого. С высоты Башни вид был великолепным, даже воодушевляющим. Черное здание для внешнего наблюдения должно было представляться монументом, олицетворяющим власть, могущество, гордыню.
Из окна не было видно, живет ли кто-нибудь в зарослях. Впрочем, этого нельзя было установить без соответствующей аппаратуры даже с самого близкого расстояния.
Эта мысль вырвала Пета из состояния легкой мечтательности, в которое он впал, греясь в лучах настоящего солнца, беспрепятственно падавших сверху после нажатия нескольких выключателей, находившихся в комнате.
Анна лежала на широком ложе и, бесстыдно обнаженная, загорала. Она утверждала, что если стены прозрачные, то они, наверное, пропускают и ультрафиолетовые лучи. Пожалуй, что это было верным, так как иначе лица всех обитателей Башен были бы бледными, как бумага. Правда, пока они видели не слишком много этих обитателей.
Пет внимательно посмотрел на Анну, которая, положив голову на руки, всматривалась в него закрытыми глазами. Он не был уверен, что ее глаза были действительно закрыты до конца. Не догадываясь о его мыслях, Анна покачивала ступней, словно в такт беззвучной песне. Пет наблюдал за ней с легкой грустью. Уже более трех тысяч лет, или восьмисот лет из их индивидуальной жизни они не позволяли себе так расслабляться. Сначала их принуждали к этому полному напряжению Земля, Гилдор, потом полет и авария, а затем больше четырехсот лет колонизации Гилдора и возвращение на Землю. И все это время занимали невероятные усилия, постоянное напряжение, борьба, соперничество, преодоление чуждых и враждебных факторов окружающей среды. За минутное расслабление можно было заплатить жизнью. Так погиб Йени — первый капитан "Феникса", когда пытался включить реакторы через два года после аварии. Так погибла первая разведывательная станция на Гилдоре, который тогда был просто одной из шести планет звезды СХ/120873 в созвездии Плеяд. Так погибла почти вся половина Совета Гилдора во время Первого и Второго бунта молодежи.
Пет представлял себя стариком. Вдвойне стариком. В абсолютном исчислении он был старше Четырех Башен, а биологически старше всех живущих сейчас на Земле людей. Он и Анна — двое бессмертных, по крайней мере, в пределах понимания жителей Башен. Ведь, в конечном счете, они сами не знали границ своего существования. Гилдор утверждал, что они будут жить от тысячи до двух с половиной тысяч лет. Разрыв хотя и огромный, но для них мало существенный. После восьмисот лет жизни и размышлений о смерти перестаешь бояться конца. Да и анабиоз позволял продолжить их существование до пределов, невообразимых для нормальных людей. Ценным было только то, что им удалось сделать для народа Гилдора. Члены Тайного Совета тоже жили, вероятно, дольше, чем средне живут земляне. Это чувствовалось по их поведению. Уверенность в себе, высокомерие, величавость, наконец, взгляд, исполненный опыта, знания жизни едва уловимой усталости.
Анна перевернулась на бок и подставила солнцу спину. Только теперь можно было полностью оценить совершенство ее тела. Пет потряс головой, словно пытаясь отогнать бесполезные мысли, и еще раз посмотрел в джунгли. Там живут люди. В Черных Башнях тоже живут люди. Это одни и те же существа? Это был один из важнейших вопросов, на которые они с Анной должны были найти ответ.
— Что бы ты сделала, если бы на Гилдоре появился корабль с Земли, который никак не мог туда попасть, тем более с Земли? — спросил он телепатически. Подслушивания Тайным Советом можно было не опасаться. Они с Анной давно умели управлять длиной телепатических волн и многими другими параметрами, о которых земляне явно не имели понятия.
— Когда тебе надоест рассуждать? — спросила она лениво.
— Я тоже расклеился, но мы должны как можно быстрее понять, чего хотят все эти… здешние. Мне кажется, что наше появление их отнюдь не радует.
— Осторожно сказано. Они нас просто страшно боятся.
Анна приподняла голову, оперлась на локоть и внимательно посмотрела на Пета.
— Я бы уничтожила корабль сразу после получения информации.
— Почему?
— Потому, что для нас уже нет места на Земле. Мы слишком другие, и нас слишком много. А сейчас, после нашего возвращения на Землю, на Гилдоре прошло почти полторы тысячи лет, и, значит, нас стало еще больше. Их прилет могли бы использовать молодые, все смертные, другие недовольные. Земляне, вероятно, сами начали бы провозглашать свои идеи, не задумываясь, насколько их проповеди годятся для наших условий. В этом отношении мы от них не отличаемся ничем.
— Из подслушанного нами разговора следует, что они сталкиваются с такими же проблемами. Их ошибка состоит в том, что они позволили нам приземлиться и допустили распространение этой новости. Теперь они не могут нас просто убить.
— По крайней мере, пока.
— Верно. Но не будем же мы ждать сложа руки. Они начнут что-то делать. И мы должны узнать, что именно.
Пет коварно усмехнулся, глядя на джунгли.
— Кое-что можно придумать.
— Займешься Ларой? — спросила Анна.
— Это хорошая мысль, но сначала предлагаю тебе немного развлечься подслушиванием. На Гилдоре тебе удавалось принимать мысли на расстоянии трех тысяч километров.
— Но это были мысли, адресованные мне. Я принимаю телепатические волны лучше, чем ты, но не могу творить чудеса. Не думаю, чтобы здесь, на Земле, я могла слышать дальше пятисот километров.
— Я имел в виду только эту башню.
— Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь обратился ко мне.
— И я сомневаюсь. Но на расстоянии трех километров ты можешь принимать практически всех.
— Как и ты.
— Я уже пробовал, но ничего не вышло. У меня нет никакой точки опоры. Ты ведь знаешь, мне нужно представлять того, кого я ищу: здесь я знаю только их Совет, а подслушивать Совет слишком опасно. А ты понимаешь любого.
— На Гилдоре ты не выдвигал подобных идей.
— Никто не выдвигал. Как можно подслушивать телепатов, которые контролируют практически каждую мысль? Там достаточно применить обычную блокаду, а здесь никто не имеет о ней понятия.
— Тебе придется мне помочь, — ответила Анна, после недолгого размышления.
— Если согласишься быть посредником, можно попробовать.
— Ты хочешь, чтобы я принимал весь спектр? — с беспокойством подумал Пет.
— Иначе ничего нельзя сделать. Ты должен ловить каждую мысль, до которой тебе удастся добраться, а я их буду анализировать, и, когда попадется что-нибудь интересное, включусь сама. Ты поймешь и поможешь определить направление.
Пету не понравился этот метод. Во время всего сеанса он будет практически в полной ее власти.
— Боишься? — спросила Анна со злорадной усмешкой.
— Слишком хорошо я тебя знаю.
— И все-таки боишься?
— Именно поэтому, — отрезал он и спокойно встал с кресла, в последний раз взглянув на джунгли.
Ситуация была серьезной. Если их подозрения обоснованны, то Лооп к данному моменту развернул все силы, чтобы их обезвредить. Машина набирает обороты. Пет не видел причин, важность которых оправдывала бы пассивность ожидания момента, когда они с Анной потеряют жизнь ради темных целей и интересов Тайного Совета.
Выхода у него не было. Он подошел к Анне, которая, не сказав ни слова, немного подвинулась на своем ложе и показала место рядом с собой. Он лег тоже молча и расслабился.
— Можем начать или с Тайного Совета, или с Великого Изменения, — подумала, наконец, Анна. — Это две наших основных исходных точки.
— О Великом Изменении мы фактически ничего не знаем. Все пока туманно. Начнем с Лоопа, — предположил Пет.
— Приступай.
Пет сосредоточился, постепенно настраивая свой мозг на все мысли, проникающие в их комнату. Сначала он чувствовал только угнетающий бесформенный хаос. В его мозгу проносились бурные валы мыслей без адресатов, без лиц. Любовь, злоба, разочарование, сотни более тонких, многосторонних противоречивых чувств. Медленно его мозг проникал в этот мир, все глубже входил в подсознание мыслящих и чувствующих, которые, по большей части, даже не представляли себе, что они излучают телепатические волны. Внезапно его поразил особенно сильный поток мыслей, исходивший от большой группы людей. В них преобладал страх. Его сознание мгновенно отключилось: сработали защитные механизмы мозга. Только в этот момент в дело включилась Анна. Прежде всего она проскользнула в его интимные чувства. Это было нечестно, но по отношению к Пету, Анна могла себе это позволить. Сначала она выяснила, что он думает о ней. Не могла от этого удержаться. Сначала почувствовала легкое опасение, потом ненависть, а в самой глубине — любовь. Пет ее любил. Любил, как только мог любить телепат, который знал большую часть ее мыслей, и который четыреста лет был членом Центрального Совета Гилдора. Это была любовь тайная, изо всех сил подавляемая, с которой Пет отчаянно боролся во имя высших целей, ради блага Гилдора. В самых глубоких слоях подсознания, относящихся ко времени их полета на Землю, переплетались ненависть, восхищение и невольное удивление ее способностям. Еще глубже она нашла заботу о них обоих, но прежде всего о ней. Невольно она почувствовала нечто похожее на стыд и быстро отступила.
Хотя она никогда бы не призналась, ее чувство к нему было почти таким же. Но ведь и он тоже никогда не признался бы, если бы она спросила. Анна заботливо и нежно посмотрела на него, на лицо, покрытое крупными каплями пота — было очевидно, что Пет недолго выдержит тотальный напор мыслей. Действовать надо было быстро. Она осторожно вытерла пот, стекающий с его лба, и опять включилась в его мысли, мгновенно просматривая множество отрывочных чувств и ощущений. Наконец, встретилось кое-что интересное. Это относилось к некоему Вууру, руководящему каким-то Призывом. Говорил Лооп. Анна осторожно втиснулась в их мысли. Совсем мелки. Но и это было чертовски интересно. Лооп приказал подготовить добавочные адаптационные агрегаты. Она была уверена, что это касается непосредственно их личностей, потом Лооп приказал Ларе, что какой-то Йене надо присвоить высший ранг и зачислить в новые люди. Анна не решилась углубляться в их сознание, чтобы узнать подробности. Далее она поняла, что Бор и Назон ищут подробности о Гилдоре и "Фениксе". Затем контакт мгновенно прервался: вероятно, члены Совета вошли в какое-то помещение, поглощающее телепатические волны. Она сосредоточилась на Вууре и от него узнала, что такое Призыв. Кроме того, Вуур обратил ее внимание на какого-то Ноора. Решившись на риск, она непосредственно вошла в мысли Вуура. Предполагала, что он заподозрит Тайный Совет, и не ошиблась. Теперь она настолько изучила процедуру Призыва, что могла бы даже заменить Вуура.
В это время дыхание Пета становилось все более тяжелым и шумным. Пот струями стекал со всего тела, лицо налилось кровью. Анна молниеносно оценила, может ли он еще немного выдержать. Решила еще раз рискнуть и нашла мысли Ноора. Сначала почувствовала только страх перед каким-то Херстом, который парализовал все его мысли. Сделала единственное, что было возможно в данной ситуации. Вторглась непосредственно в его подсознание и частично нейтрализовала его. Мозг Ноора был практически пуст. В нем мелькали образы какого-то аппарата, так же вызывавшего суеверный страх, но этим техническая информация и ограничилась. Вместе с тем, он обладал огромными познаниями о джунглях и грозящих в них опасностях.
Анна решила усвоить все эти сведения в целом. Времени на анализ не было, и пришлось применить трудный процесс передачи информации единым блоком. Прием подходил к концу, когда резкие толчки поля подали сигнал, что Пет слабеет. Анна быстро окружила его ментальной блокадой, которая прекратила доступ каких-либо внешних мыслей в его мозг. Чувство физического облегчения, которое она ощутила, говорило о том, что Пет уже давно держался на пределе сил, и только чудовищная сила воли делала возможным продолжение сеанса. Теперь все его мускулы расслабились, и он потерял сознание.
Анна хотела его поднять, обтереть пот и сделать массаж, но не смогла. Только теперь она почувствовала, что и ее силы на исходе, что все ее тело покрыто липким потом. Единственное, что она могла сделать для Пета, было продолжение ментальной блокады над его мозгом. Оставалось надеяться, что приблизительно через полчаса он придет в себя. О том, чтобы просить помощи Лоопа или его людей, предоставленных в их распоряжении, не могло быть и речи.
Тайный Совет в полном составе собрался в кабинете Лоопа. Бор только что начал систематизировать документы, которые нашел в Башне Историков. Назон таинственно и слегка издевательски улыбался, но ничего не говорил. Лооп прекрасно видел эту усмешку, но никак не реагировал, или вернее, делал вид, что не реагирует. Все ждали. Бор, наконец, разложил свои бумаги и поднял взгляд на собравшихся.
— Начинай! — поторопил его Лооп.
— "Феникс", экспериментальный корабль типа "Ноль и девять девяток", построен за 200 лет до первой биологической революции, в три тысячи пятьсот двадцать втором году старой эры. Пятью годами позже он стартовал с экипажем из тридцати человек на борту. Командир — адмирал Йени — участвовал до этого в четырех межзвездных экспедициях, в том числе в первом полете к звезде Барнарда. Целью полета "Феникса" был Процион. Через полгода после старта, во время планового сеанса связи, контакт с ними внезапно прекратился. Успели только передать, что произошла авария двигателей. Двумя годами позже Навигационный Центр на Луне официально признал "Феникс" погибшим.
— Вы нашли список экипажа? — спросила Лара.
Бор порылся в своих материалах и достал пожелтевшую фотокопию.
— Йени, адмирал вооруженных сил Солнечной системы. Сорок девять лет. Холост. Изучал астрономию и физику в…
— Очевидно, его нет в живых, — прервал чтение Лооп, — как и остальных двадцати ее членов экипажа. У нас нет времени на воспоминания. Переходи к нашим космитам.
— Анна. В момент старта тридцать два года. Кибернетик и пилот. Учебу окончила с отличием за десять лет до отлета. В качестве навигатора приняла участие в пятой экспедиции на Проксиму. Данных о соответствующей подготовке нет. Не замужем. Бездетная. Отмечены работы в области генетики. Об изучении этой области также не имеется данных.
— Пет. Тридцать четыре года. Капитан вооруженных сил Солнечной системы. Участвовал в экспедиции на Проксиму, не указано в какой именно. Заместитель начальника штаба Вооруженных Сил. Изучал физику и математику. Закончил образование за 14 лет до старта "Феникса". Участвовал в операции по спасению Второй экспедиции на Альфу Эридана. Подробности отсутствуют. Имеет диплом инженера по автоматике. Данных об изучении этой области не имеется. Без подробностей упоминается о работе в области генетики. Холост. Бездетен.
— Это все? — спросил Лооп.
— Коэффициенты интеллектуальности у всех членов экипажа в пределах 180-195 процентов по отношению к уровню средних современников. Наши гости — на верхнем пределе. У всех гриф "С". В настоящее время мои люди ищут каких-либо разъяснений, что это означает.
— В последнем нашем разговоре ты упоминал о каком-то Гилдоре, — напомнила ему Лара.
— Подробности неизвестны. Генетик той эпохи. Вероятно, очень известный, очень преследуемый. До настоящего времени нам не удалось найти не только его работ, но даже фамилии, кроме единственной пометки, сделанной через сорок три года после их отлета, что вся информация уничтожена по приказу правительства.
— Единственное, что их объединяет, — откликнулся Назон, — это то обстоятельство, что все члены экипажа, за исключением Йени, опубликовали научные работы в области генетики, причем, ни у кого в документах нет упоминания о получении соответствующего образования. Похоже, что экипаж "Феникса" состоял из генетиков-любителей, которые только случайно разбирались еще и в других вопросах.
— Что они делали все время с тех пор, когда мы оставили их одних в помещении для гостей? — поинтересовался Лооп.
— Говорили о пустяках, занимались любовью. Теперь спят и, кажется, видят кошмары, потому что страшно вспотели, — ответила Лара, которая наблюдала за гостями.
— И больше ничего? — удивился Назон.
— Ничего. Пет сидел полчаса, глядя в окно, а Анна загорала. Можешь пожалеть, что ты этого не видел. Она чудесно сложена.
— То есть, лучше, чем ты, — среагировал на последнее замечание Бор.
— Она, в конечном счете, дикарка, по сравнению с нами! — Лара была шокирована сравнением.
— Кто знает об их прибытии? — спросил Лооп.
— Мы, экипаж станции на Плутоне, Марс, Венера, все Новые Люди, жители Башни Историков и Центра. Почти уверена, что о них известно и Террористам. Не вижу возможности избавиться от них без шума, — ответила на незаданный вопрос Лара.
— Об этом не может быть и речи, — поддержал ее Бор, а Назон молча кивнул.
— Это просто один из вариантов, — отступил Лооп. — Предпринимались ли попытки напасть на их корабль? — спросил он на всякий случай, потому что сам он не отдавал такого приказа.
— Естественно, я приказал это сделать, — спокойно ответил Назон. — Надеялся найти что-нибудь интересное в документах на борту, — добавил он как оправдание.
— Ну и что? — спросила Лара.
— Как и прежде результат отрицательный. Нашим контактным группам не удается материализоваться в пределах поля, которое защищает их корабль. В ходе попыток погибло двое наших.
— Надеюсь, это были твои люди, — скорее констатировал, чем спросил, Лооп.
— Твои, конечно, не выполнили бы моего приказа.
— Они намного опасней, чем мы думали сначала, — высказался Бор.
— Потому что непроницаемы? — спросила Лара.
— С момента создания контактных групп нам не удалось найти эффективного способа защиты от их появления, — напомнил Бор. — Конечно, великолепно иметь возможность практически мгновенно перемещаться с места на место, но у меня вызывает беспокойство сознание, что я не могу от этого защититься. Не люблю абсолютного оружия и не верю в него. Лучшим доказательством этого служит их поле. Они могут позволить себе смеяться над нашими контактными группами.
— Ты преувеличиваешь, — решительно заявил Лооп. — Они включили поле только после того, как мы отняли у них зонд. Сделали это на всякий случай, не имея ни малейшего понятия о том, что у них на борту может кто-то материализоваться. Не знают они об этом и сейчас, а поэтому, можно не опасаться, что когда-нибудь используют свое поле против нас.
— Правильно, — согласился Назон. — В конечном счете, они летели все время в этом корабле. Проблема состоит в возможных последствиях их прибытия на Землю. Мы не можем запретить им встречаться с другими людьми, кроме нашего просвещенного круга. Иначе все остальные начнут подозревать нас в самых худших злодеяниях. Но не можем и позволить им свободно передвигаться по Земле, так как повторится история "Единства".
— Верно, Хоп 2 позволил Корну проповедовать взгляды двухтысячелетней давности, и они имели успех, — поддержал его Бор.
— Виноват был не Корн, а мы. Великое Изменение развивалось слишком медленно, а на этом играют Террористы, — решительно вмешалась Лара. — Преобразование человеческого рода является, безусловно, огромным предприятием, но неизбежно связано с определенными неисправностями, я имею в виду дикарей, нашу кастовую систему и тому подобные факты, о которых вы сами знаете. В известном смысле Изменение стало пустой фразой. Отсюда все трудности, от которых мы не избавимся очень долго, если не начнем решительно действовать.
— Я знаю твои взгляды, — прервал ее горячую речь Лооп. — Мы недавно о них говорили.
— Она права, — бросил Назон.
— Не время нам ссориться, — оборвал разгоревшийся спор Бор. — Надо решить, что делать с нашими космонавтами, как их назвал Лооп.
— Мы обсудили это с Ларой, — ответил Лооп. — Предлагаем включить их в Призыв. Я даже приготовил два адаптационных агрегата. Получим полный комплект исторических сведений с небольшим дополнением. Привьем им полный запрет каких-либо подрывных санкций и прикажем заявлять, что они в восторге от Великого Изменения.
— Это требует довольно сложной гипнотической программы, — заметил Назон.
— Этим займемся мы с Ларой, — успокоил его Лооп.
— А если они не согласятся на гипносеанс? — с беспокойством спросил Бор.
— Его необходимость объяснит им Лара, если никто из вас не вызовется ее заменить, — ответил Лооп.
— Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что произойдет, если об этом узнают Террористы? Или даже Новые Люди?
— Призывом в этой Башне руководит техник Вуур, — разъяснила Лара. — Десятое поколение, малая вероятность быстрой адаптации до уровня Новых Людей. Мы с Лоопом его немного попугали, так что полагаю, он будет держать язык за зубами, — добавила она самоуверенно.
— А если не удержит? — возразил Назон. — Не думаешь ли ты, что его заставит молчать только очарование твоей личности!
— Все равно ты не имеешь со мной никаких шансов, — подчеркнуто медленно сказала Лара с легким, но почти нескрываемым оттенком презрения. — А после окончания процесса адаптации Лооп пошлет его в джунгли.
— Это, в конечном счете, один из нас, — заметил не слишком уверенно Бор, — и, кроме того, как все это объяснить людям?
— Авария двигателя. После посадки — паника. Подвели нервы. Побежал и погиб, — продекламировал Лооп тоном диктора, читающего официальное сообщение.
— Никаких аварий уже не случилось сто десять лет, — напомнила Лара. — Ты это, видимо, знаешь?!
— Самое время, чтобы она случилась. Это дает нам предлог для кое-каких кадровых перестановок. Попутно займем чем-то технический персонал.
— Небольшое вмешательство в текущие дела такого рода было бы очень полезным, — поддержал его Бор. — Заметно некоторое ослабление дисциплины как на Земле, так и на планетах. Пользуясь случаем, надо будет наказать также публику с Плутона. Их идея с зондом была явной глупостью.
— Итак, все ясно, — резюмировал Лооп. — Пусть Лара займется гостями.
— Однако, предлагаю подождать окончания первой фазы Призыва, — добавил Бор.
— Не имею ничего против этого, — согласился Лооп, вопросительно глядя на остальных.
Никто не возражал, поскольку перенос операции на период после окончания смены тел был, действительно, правильным решением. Таким образом, Призыв ни в коем случае не окажется под угрозой.
Пет все еще лежал с закрытыми глазами, но его дыхание стало более равномерно, а выделение пота прекратилось. Анна почти полностью пришла в норму, по крайней мере, сумела подняться и сделать Пету массаж без чрезмерных усилий. Однако, ей все время приходилось сохранять ментальную блокаду его все еще истощенного мозга. Наконец, Пет пошевелился.
— Давно этого не делал, — приняла она его первую осознанную мысль, насыщенную усталостью и облегчением, невообразимым для обычных людей.
— Ты могла бы прекратить это немного раньше. — В его мыслях она почувствовала подсознательный упрек, исходящий скорее от измученного тела, чем от рационального мышления. На самом деле ему хотелось узнать от Анны совершенно о другом.
— Немного отдохни. Потом передам тебе все, что знаю, — предупредила Анна его вопрос.
Несколько мгновений Пет боролся с охватившей его усталостью, но, наконец, погрузился в беспокойную дрему. Анна заботливо и нежно смотрела на товарища, вытирая с его лба остатки пота. Она все еще сохраняла блокаду его мозга. В комнате потемнело. Анна посмотрела в окно, за ним была ночь. Прекрасная, безоблачная, настоящая. На время она забыла обо всем окружающем и наслаждалась этим зрелищем, пробудившем в ней подавленные, казалось, забытые воспоминания. Она подошла к окну. Где-то далеко мерцали огоньки.
— Лагерь Ноора, — подумала она и удивилась, откуда пришла эта мысль ей в голову. Затем она вспомнила телепатический сеанс. Значит, это оттуда пришли Охотник и его товарищи. Там Ноор встретился с этим кодаром. Анна вздрогнула при мысли о том, что могла бы оказаться там ночью одна без оружия.
Люди-дикари, как их презрительно называл Вуур, жили там постоянно, а их оружием были жалкие луки. Это ей напомнило, что их возвращение не могло быть радостью, которую они ожидали, что их, по-видимому, ждет борьба. Она еще раз взглянула на небо, на месяц. Почему-то она не заметила его раньше, хотя было полнолуние. Месяц стоял высоко, было меньше десяти часов. Она еще раз посмотрела на спутник, который столько веков вдохновлял поэтов и возлюбленных.
"Есть ли теперь у них поэты?" — мелькнула у нее мысль.
Анна поймала себя на том, что называет людей "они". Их бегство с Земли — конечно, это было бегство, несмотря на все лозунги, которые должны были скрыть жестокую действительность за высокими словами — снова мысль об этом овладела ее разумом, как и много раз прежде в течение веков. У Гилдора было два спутника, и они всегда напоминали ей Родину. Луна была прекрасна, но это была красота туристического объекта, которым положено восхищаться, который снится иногда в грустном настроении, но с которым ее больше ничего не связывает.
— Подготовь два дополнительных места! — приказал Вуур ей.
— Знаю! — ответила она и отключилась.
"Видимо и у нее побывали", — подумал Вуур с оттенком недовольства. Это напомнило ему, что нет ничего незаметного в этом лучшем из всех известных миров.
Пет сидел в глубоком кресле и всматривался в вид, открывавшийся из окна их квартиры. Вокруг простиралось зеленое море. Чудесные джунгли фантастической растительностью, деревьями, которые иногда достигали стометровой высоты. С листьями, цвет которых изменялся от зеленого до алого. С высоты Башни вид был великолепным, даже воодушевляющим. Черное здание для внешнего наблюдения должно было представляться монументом, олицетворяющим власть, могущество, гордыню.
Из окна не было видно, живет ли кто-нибудь в зарослях. Впрочем, этого нельзя было установить без соответствующей аппаратуры даже с самого близкого расстояния.
Эта мысль вырвала Пета из состояния легкой мечтательности, в которое он впал, греясь в лучах настоящего солнца, беспрепятственно падавших сверху после нажатия нескольких выключателей, находившихся в комнате.
Анна лежала на широком ложе и, бесстыдно обнаженная, загорала. Она утверждала, что если стены прозрачные, то они, наверное, пропускают и ультрафиолетовые лучи. Пожалуй, что это было верным, так как иначе лица всех обитателей Башен были бы бледными, как бумага. Правда, пока они видели не слишком много этих обитателей.
Пет внимательно посмотрел на Анну, которая, положив голову на руки, всматривалась в него закрытыми глазами. Он не был уверен, что ее глаза были действительно закрыты до конца. Не догадываясь о его мыслях, Анна покачивала ступней, словно в такт беззвучной песне. Пет наблюдал за ней с легкой грустью. Уже более трех тысяч лет, или восьмисот лет из их индивидуальной жизни они не позволяли себе так расслабляться. Сначала их принуждали к этому полному напряжению Земля, Гилдор, потом полет и авария, а затем больше четырехсот лет колонизации Гилдора и возвращение на Землю. И все это время занимали невероятные усилия, постоянное напряжение, борьба, соперничество, преодоление чуждых и враждебных факторов окружающей среды. За минутное расслабление можно было заплатить жизнью. Так погиб Йени — первый капитан "Феникса", когда пытался включить реакторы через два года после аварии. Так погибла первая разведывательная станция на Гилдоре, который тогда был просто одной из шести планет звезды СХ/120873 в созвездии Плеяд. Так погибла почти вся половина Совета Гилдора во время Первого и Второго бунта молодежи.
Пет представлял себя стариком. Вдвойне стариком. В абсолютном исчислении он был старше Четырех Башен, а биологически старше всех живущих сейчас на Земле людей. Он и Анна — двое бессмертных, по крайней мере, в пределах понимания жителей Башен. Ведь, в конечном счете, они сами не знали границ своего существования. Гилдор утверждал, что они будут жить от тысячи до двух с половиной тысяч лет. Разрыв хотя и огромный, но для них мало существенный. После восьмисот лет жизни и размышлений о смерти перестаешь бояться конца. Да и анабиоз позволял продолжить их существование до пределов, невообразимых для нормальных людей. Ценным было только то, что им удалось сделать для народа Гилдора. Члены Тайного Совета тоже жили, вероятно, дольше, чем средне живут земляне. Это чувствовалось по их поведению. Уверенность в себе, высокомерие, величавость, наконец, взгляд, исполненный опыта, знания жизни едва уловимой усталости.
Анна перевернулась на бок и подставила солнцу спину. Только теперь можно было полностью оценить совершенство ее тела. Пет потряс головой, словно пытаясь отогнать бесполезные мысли, и еще раз посмотрел в джунгли. Там живут люди. В Черных Башнях тоже живут люди. Это одни и те же существа? Это был один из важнейших вопросов, на которые они с Анной должны были найти ответ.
— Что бы ты сделала, если бы на Гилдоре появился корабль с Земли, который никак не мог туда попасть, тем более с Земли? — спросил он телепатически. Подслушивания Тайным Советом можно было не опасаться. Они с Анной давно умели управлять длиной телепатических волн и многими другими параметрами, о которых земляне явно не имели понятия.
— Когда тебе надоест рассуждать? — спросила она лениво.
— Я тоже расклеился, но мы должны как можно быстрее понять, чего хотят все эти… здешние. Мне кажется, что наше появление их отнюдь не радует.
— Осторожно сказано. Они нас просто страшно боятся.
Анна приподняла голову, оперлась на локоть и внимательно посмотрела на Пета.
— Я бы уничтожила корабль сразу после получения информации.
— Почему?
— Потому, что для нас уже нет места на Земле. Мы слишком другие, и нас слишком много. А сейчас, после нашего возвращения на Землю, на Гилдоре прошло почти полторы тысячи лет, и, значит, нас стало еще больше. Их прилет могли бы использовать молодые, все смертные, другие недовольные. Земляне, вероятно, сами начали бы провозглашать свои идеи, не задумываясь, насколько их проповеди годятся для наших условий. В этом отношении мы от них не отличаемся ничем.
— Из подслушанного нами разговора следует, что они сталкиваются с такими же проблемами. Их ошибка состоит в том, что они позволили нам приземлиться и допустили распространение этой новости. Теперь они не могут нас просто убить.
— По крайней мере, пока.
— Верно. Но не будем же мы ждать сложа руки. Они начнут что-то делать. И мы должны узнать, что именно.
Пет коварно усмехнулся, глядя на джунгли.
— Кое-что можно придумать.
— Займешься Ларой? — спросила Анна.
— Это хорошая мысль, но сначала предлагаю тебе немного развлечься подслушиванием. На Гилдоре тебе удавалось принимать мысли на расстоянии трех тысяч километров.
— Но это были мысли, адресованные мне. Я принимаю телепатические волны лучше, чем ты, но не могу творить чудеса. Не думаю, чтобы здесь, на Земле, я могла слышать дальше пятисот километров.
— Я имел в виду только эту башню.
— Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь обратился ко мне.
— И я сомневаюсь. Но на расстоянии трех километров ты можешь принимать практически всех.
— Как и ты.
— Я уже пробовал, но ничего не вышло. У меня нет никакой точки опоры. Ты ведь знаешь, мне нужно представлять того, кого я ищу: здесь я знаю только их Совет, а подслушивать Совет слишком опасно. А ты понимаешь любого.
— На Гилдоре ты не выдвигал подобных идей.
— Никто не выдвигал. Как можно подслушивать телепатов, которые контролируют практически каждую мысль? Там достаточно применить обычную блокаду, а здесь никто не имеет о ней понятия.
— Тебе придется мне помочь, — ответила Анна, после недолгого размышления.
— Если согласишься быть посредником, можно попробовать.
— Ты хочешь, чтобы я принимал весь спектр? — с беспокойством подумал Пет.
— Иначе ничего нельзя сделать. Ты должен ловить каждую мысль, до которой тебе удастся добраться, а я их буду анализировать, и, когда попадется что-нибудь интересное, включусь сама. Ты поймешь и поможешь определить направление.
Пету не понравился этот метод. Во время всего сеанса он будет практически в полной ее власти.
— Боишься? — спросила Анна со злорадной усмешкой.
— Слишком хорошо я тебя знаю.
— И все-таки боишься?
— Именно поэтому, — отрезал он и спокойно встал с кресла, в последний раз взглянув на джунгли.
Ситуация была серьезной. Если их подозрения обоснованны, то Лооп к данному моменту развернул все силы, чтобы их обезвредить. Машина набирает обороты. Пет не видел причин, важность которых оправдывала бы пассивность ожидания момента, когда они с Анной потеряют жизнь ради темных целей и интересов Тайного Совета.
Выхода у него не было. Он подошел к Анне, которая, не сказав ни слова, немного подвинулась на своем ложе и показала место рядом с собой. Он лег тоже молча и расслабился.
— Можем начать или с Тайного Совета, или с Великого Изменения, — подумала, наконец, Анна. — Это две наших основных исходных точки.
— О Великом Изменении мы фактически ничего не знаем. Все пока туманно. Начнем с Лоопа, — предположил Пет.
— Приступай.
Пет сосредоточился, постепенно настраивая свой мозг на все мысли, проникающие в их комнату. Сначала он чувствовал только угнетающий бесформенный хаос. В его мозгу проносились бурные валы мыслей без адресатов, без лиц. Любовь, злоба, разочарование, сотни более тонких, многосторонних противоречивых чувств. Медленно его мозг проникал в этот мир, все глубже входил в подсознание мыслящих и чувствующих, которые, по большей части, даже не представляли себе, что они излучают телепатические волны. Внезапно его поразил особенно сильный поток мыслей, исходивший от большой группы людей. В них преобладал страх. Его сознание мгновенно отключилось: сработали защитные механизмы мозга. Только в этот момент в дело включилась Анна. Прежде всего она проскользнула в его интимные чувства. Это было нечестно, но по отношению к Пету, Анна могла себе это позволить. Сначала она выяснила, что он думает о ней. Не могла от этого удержаться. Сначала почувствовала легкое опасение, потом ненависть, а в самой глубине — любовь. Пет ее любил. Любил, как только мог любить телепат, который знал большую часть ее мыслей, и который четыреста лет был членом Центрального Совета Гилдора. Это была любовь тайная, изо всех сил подавляемая, с которой Пет отчаянно боролся во имя высших целей, ради блага Гилдора. В самых глубоких слоях подсознания, относящихся ко времени их полета на Землю, переплетались ненависть, восхищение и невольное удивление ее способностям. Еще глубже она нашла заботу о них обоих, но прежде всего о ней. Невольно она почувствовала нечто похожее на стыд и быстро отступила.
Хотя она никогда бы не призналась, ее чувство к нему было почти таким же. Но ведь и он тоже никогда не признался бы, если бы она спросила. Анна заботливо и нежно посмотрела на него, на лицо, покрытое крупными каплями пота — было очевидно, что Пет недолго выдержит тотальный напор мыслей. Действовать надо было быстро. Она осторожно вытерла пот, стекающий с его лба, и опять включилась в его мысли, мгновенно просматривая множество отрывочных чувств и ощущений. Наконец, встретилось кое-что интересное. Это относилось к некоему Вууру, руководящему каким-то Призывом. Говорил Лооп. Анна осторожно втиснулась в их мысли. Совсем мелки. Но и это было чертовски интересно. Лооп приказал подготовить добавочные адаптационные агрегаты. Она была уверена, что это касается непосредственно их личностей, потом Лооп приказал Ларе, что какой-то Йене надо присвоить высший ранг и зачислить в новые люди. Анна не решилась углубляться в их сознание, чтобы узнать подробности. Далее она поняла, что Бор и Назон ищут подробности о Гилдоре и "Фениксе". Затем контакт мгновенно прервался: вероятно, члены Совета вошли в какое-то помещение, поглощающее телепатические волны. Она сосредоточилась на Вууре и от него узнала, что такое Призыв. Кроме того, Вуур обратил ее внимание на какого-то Ноора. Решившись на риск, она непосредственно вошла в мысли Вуура. Предполагала, что он заподозрит Тайный Совет, и не ошиблась. Теперь она настолько изучила процедуру Призыва, что могла бы даже заменить Вуура.
В это время дыхание Пета становилось все более тяжелым и шумным. Пот струями стекал со всего тела, лицо налилось кровью. Анна молниеносно оценила, может ли он еще немного выдержать. Решила еще раз рискнуть и нашла мысли Ноора. Сначала почувствовала только страх перед каким-то Херстом, который парализовал все его мысли. Сделала единственное, что было возможно в данной ситуации. Вторглась непосредственно в его подсознание и частично нейтрализовала его. Мозг Ноора был практически пуст. В нем мелькали образы какого-то аппарата, так же вызывавшего суеверный страх, но этим техническая информация и ограничилась. Вместе с тем, он обладал огромными познаниями о джунглях и грозящих в них опасностях.
Анна решила усвоить все эти сведения в целом. Времени на анализ не было, и пришлось применить трудный процесс передачи информации единым блоком. Прием подходил к концу, когда резкие толчки поля подали сигнал, что Пет слабеет. Анна быстро окружила его ментальной блокадой, которая прекратила доступ каких-либо внешних мыслей в его мозг. Чувство физического облегчения, которое она ощутила, говорило о том, что Пет уже давно держался на пределе сил, и только чудовищная сила воли делала возможным продолжение сеанса. Теперь все его мускулы расслабились, и он потерял сознание.
Анна хотела его поднять, обтереть пот и сделать массаж, но не смогла. Только теперь она почувствовала, что и ее силы на исходе, что все ее тело покрыто липким потом. Единственное, что она могла сделать для Пета, было продолжение ментальной блокады над его мозгом. Оставалось надеяться, что приблизительно через полчаса он придет в себя. О том, чтобы просить помощи Лоопа или его людей, предоставленных в их распоряжении, не могло быть и речи.
Тайный Совет в полном составе собрался в кабинете Лоопа. Бор только что начал систематизировать документы, которые нашел в Башне Историков. Назон таинственно и слегка издевательски улыбался, но ничего не говорил. Лооп прекрасно видел эту усмешку, но никак не реагировал, или вернее, делал вид, что не реагирует. Все ждали. Бор, наконец, разложил свои бумаги и поднял взгляд на собравшихся.
— Начинай! — поторопил его Лооп.
— "Феникс", экспериментальный корабль типа "Ноль и девять девяток", построен за 200 лет до первой биологической революции, в три тысячи пятьсот двадцать втором году старой эры. Пятью годами позже он стартовал с экипажем из тридцати человек на борту. Командир — адмирал Йени — участвовал до этого в четырех межзвездных экспедициях, в том числе в первом полете к звезде Барнарда. Целью полета "Феникса" был Процион. Через полгода после старта, во время планового сеанса связи, контакт с ними внезапно прекратился. Успели только передать, что произошла авария двигателей. Двумя годами позже Навигационный Центр на Луне официально признал "Феникс" погибшим.
— Вы нашли список экипажа? — спросила Лара.
Бор порылся в своих материалах и достал пожелтевшую фотокопию.
— Йени, адмирал вооруженных сил Солнечной системы. Сорок девять лет. Холост. Изучал астрономию и физику в…
— Очевидно, его нет в живых, — прервал чтение Лооп, — как и остальных двадцати ее членов экипажа. У нас нет времени на воспоминания. Переходи к нашим космитам.
— Анна. В момент старта тридцать два года. Кибернетик и пилот. Учебу окончила с отличием за десять лет до отлета. В качестве навигатора приняла участие в пятой экспедиции на Проксиму. Данных о соответствующей подготовке нет. Не замужем. Бездетная. Отмечены работы в области генетики. Об изучении этой области также не имеется данных.
— Пет. Тридцать четыре года. Капитан вооруженных сил Солнечной системы. Участвовал в экспедиции на Проксиму, не указано в какой именно. Заместитель начальника штаба Вооруженных Сил. Изучал физику и математику. Закончил образование за 14 лет до старта "Феникса". Участвовал в операции по спасению Второй экспедиции на Альфу Эридана. Подробности отсутствуют. Имеет диплом инженера по автоматике. Данных об изучении этой области не имеется. Без подробностей упоминается о работе в области генетики. Холост. Бездетен.
— Это все? — спросил Лооп.
— Коэффициенты интеллектуальности у всех членов экипажа в пределах 180-195 процентов по отношению к уровню средних современников. Наши гости — на верхнем пределе. У всех гриф "С". В настоящее время мои люди ищут каких-либо разъяснений, что это означает.
— В последнем нашем разговоре ты упоминал о каком-то Гилдоре, — напомнила ему Лара.
— Подробности неизвестны. Генетик той эпохи. Вероятно, очень известный, очень преследуемый. До настоящего времени нам не удалось найти не только его работ, но даже фамилии, кроме единственной пометки, сделанной через сорок три года после их отлета, что вся информация уничтожена по приказу правительства.
— Единственное, что их объединяет, — откликнулся Назон, — это то обстоятельство, что все члены экипажа, за исключением Йени, опубликовали научные работы в области генетики, причем, ни у кого в документах нет упоминания о получении соответствующего образования. Похоже, что экипаж "Феникса" состоял из генетиков-любителей, которые только случайно разбирались еще и в других вопросах.
— Что они делали все время с тех пор, когда мы оставили их одних в помещении для гостей? — поинтересовался Лооп.
— Говорили о пустяках, занимались любовью. Теперь спят и, кажется, видят кошмары, потому что страшно вспотели, — ответила Лара, которая наблюдала за гостями.
— И больше ничего? — удивился Назон.
— Ничего. Пет сидел полчаса, глядя в окно, а Анна загорала. Можешь пожалеть, что ты этого не видел. Она чудесно сложена.
— То есть, лучше, чем ты, — среагировал на последнее замечание Бор.
— Она, в конечном счете, дикарка, по сравнению с нами! — Лара была шокирована сравнением.
— Кто знает об их прибытии? — спросил Лооп.
— Мы, экипаж станции на Плутоне, Марс, Венера, все Новые Люди, жители Башни Историков и Центра. Почти уверена, что о них известно и Террористам. Не вижу возможности избавиться от них без шума, — ответила на незаданный вопрос Лара.
— Об этом не может быть и речи, — поддержал ее Бор, а Назон молча кивнул.
— Это просто один из вариантов, — отступил Лооп. — Предпринимались ли попытки напасть на их корабль? — спросил он на всякий случай, потому что сам он не отдавал такого приказа.
— Естественно, я приказал это сделать, — спокойно ответил Назон. — Надеялся найти что-нибудь интересное в документах на борту, — добавил он как оправдание.
— Ну и что? — спросила Лара.
— Как и прежде результат отрицательный. Нашим контактным группам не удается материализоваться в пределах поля, которое защищает их корабль. В ходе попыток погибло двое наших.
— Надеюсь, это были твои люди, — скорее констатировал, чем спросил, Лооп.
— Твои, конечно, не выполнили бы моего приказа.
— Они намного опасней, чем мы думали сначала, — высказался Бор.
— Потому что непроницаемы? — спросила Лара.
— С момента создания контактных групп нам не удалось найти эффективного способа защиты от их появления, — напомнил Бор. — Конечно, великолепно иметь возможность практически мгновенно перемещаться с места на место, но у меня вызывает беспокойство сознание, что я не могу от этого защититься. Не люблю абсолютного оружия и не верю в него. Лучшим доказательством этого служит их поле. Они могут позволить себе смеяться над нашими контактными группами.
— Ты преувеличиваешь, — решительно заявил Лооп. — Они включили поле только после того, как мы отняли у них зонд. Сделали это на всякий случай, не имея ни малейшего понятия о том, что у них на борту может кто-то материализоваться. Не знают они об этом и сейчас, а поэтому, можно не опасаться, что когда-нибудь используют свое поле против нас.
— Правильно, — согласился Назон. — В конечном счете, они летели все время в этом корабле. Проблема состоит в возможных последствиях их прибытия на Землю. Мы не можем запретить им встречаться с другими людьми, кроме нашего просвещенного круга. Иначе все остальные начнут подозревать нас в самых худших злодеяниях. Но не можем и позволить им свободно передвигаться по Земле, так как повторится история "Единства".
— Верно, Хоп 2 позволил Корну проповедовать взгляды двухтысячелетней давности, и они имели успех, — поддержал его Бор.
— Виноват был не Корн, а мы. Великое Изменение развивалось слишком медленно, а на этом играют Террористы, — решительно вмешалась Лара. — Преобразование человеческого рода является, безусловно, огромным предприятием, но неизбежно связано с определенными неисправностями, я имею в виду дикарей, нашу кастовую систему и тому подобные факты, о которых вы сами знаете. В известном смысле Изменение стало пустой фразой. Отсюда все трудности, от которых мы не избавимся очень долго, если не начнем решительно действовать.
— Я знаю твои взгляды, — прервал ее горячую речь Лооп. — Мы недавно о них говорили.
— Она права, — бросил Назон.
— Не время нам ссориться, — оборвал разгоревшийся спор Бор. — Надо решить, что делать с нашими космонавтами, как их назвал Лооп.
— Мы обсудили это с Ларой, — ответил Лооп. — Предлагаем включить их в Призыв. Я даже приготовил два адаптационных агрегата. Получим полный комплект исторических сведений с небольшим дополнением. Привьем им полный запрет каких-либо подрывных санкций и прикажем заявлять, что они в восторге от Великого Изменения.
— Это требует довольно сложной гипнотической программы, — заметил Назон.
— Этим займемся мы с Ларой, — успокоил его Лооп.
— А если они не согласятся на гипносеанс? — с беспокойством спросил Бор.
— Его необходимость объяснит им Лара, если никто из вас не вызовется ее заменить, — ответил Лооп.
— Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что произойдет, если об этом узнают Террористы? Или даже Новые Люди?
— Призывом в этой Башне руководит техник Вуур, — разъяснила Лара. — Десятое поколение, малая вероятность быстрой адаптации до уровня Новых Людей. Мы с Лоопом его немного попугали, так что полагаю, он будет держать язык за зубами, — добавила она самоуверенно.
— А если не удержит? — возразил Назон. — Не думаешь ли ты, что его заставит молчать только очарование твоей личности!
— Все равно ты не имеешь со мной никаких шансов, — подчеркнуто медленно сказала Лара с легким, но почти нескрываемым оттенком презрения. — А после окончания процесса адаптации Лооп пошлет его в джунгли.
— Это, в конечном счете, один из нас, — заметил не слишком уверенно Бор, — и, кроме того, как все это объяснить людям?
— Авария двигателя. После посадки — паника. Подвели нервы. Побежал и погиб, — продекламировал Лооп тоном диктора, читающего официальное сообщение.
— Никаких аварий уже не случилось сто десять лет, — напомнила Лара. — Ты это, видимо, знаешь?!
— Самое время, чтобы она случилась. Это дает нам предлог для кое-каких кадровых перестановок. Попутно займем чем-то технический персонал.
— Небольшое вмешательство в текущие дела такого рода было бы очень полезным, — поддержал его Бор. — Заметно некоторое ослабление дисциплины как на Земле, так и на планетах. Пользуясь случаем, надо будет наказать также публику с Плутона. Их идея с зондом была явной глупостью.
— Итак, все ясно, — резюмировал Лооп. — Пусть Лара займется гостями.
— Однако, предлагаю подождать окончания первой фазы Призыва, — добавил Бор.
— Не имею ничего против этого, — согласился Лооп, вопросительно глядя на остальных.
Никто не возражал, поскольку перенос операции на период после окончания смены тел был, действительно, правильным решением. Таким образом, Призыв ни в коем случае не окажется под угрозой.
Пет все еще лежал с закрытыми глазами, но его дыхание стало более равномерно, а выделение пота прекратилось. Анна почти полностью пришла в норму, по крайней мере, сумела подняться и сделать Пету массаж без чрезмерных усилий. Однако, ей все время приходилось сохранять ментальную блокаду его все еще истощенного мозга. Наконец, Пет пошевелился.
— Давно этого не делал, — приняла она его первую осознанную мысль, насыщенную усталостью и облегчением, невообразимым для обычных людей.
— Ты могла бы прекратить это немного раньше. — В его мыслях она почувствовала подсознательный упрек, исходящий скорее от измученного тела, чем от рационального мышления. На самом деле ему хотелось узнать от Анны совершенно о другом.
— Немного отдохни. Потом передам тебе все, что знаю, — предупредила Анна его вопрос.
Несколько мгновений Пет боролся с охватившей его усталостью, но, наконец, погрузился в беспокойную дрему. Анна заботливо и нежно смотрела на товарища, вытирая с его лба остатки пота. Она все еще сохраняла блокаду его мозга. В комнате потемнело. Анна посмотрела в окно, за ним была ночь. Прекрасная, безоблачная, настоящая. На время она забыла обо всем окружающем и наслаждалась этим зрелищем, пробудившем в ней подавленные, казалось, забытые воспоминания. Она подошла к окну. Где-то далеко мерцали огоньки.
— Лагерь Ноора, — подумала она и удивилась, откуда пришла эта мысль ей в голову. Затем она вспомнила телепатический сеанс. Значит, это оттуда пришли Охотник и его товарищи. Там Ноор встретился с этим кодаром. Анна вздрогнула при мысли о том, что могла бы оказаться там ночью одна без оружия.
Люди-дикари, как их презрительно называл Вуур, жили там постоянно, а их оружием были жалкие луки. Это ей напомнило, что их возвращение не могло быть радостью, которую они ожидали, что их, по-видимому, ждет борьба. Она еще раз взглянула на небо, на месяц. Почему-то она не заметила его раньше, хотя было полнолуние. Месяц стоял высоко, было меньше десяти часов. Она еще раз посмотрела на спутник, который столько веков вдохновлял поэтов и возлюбленных.
"Есть ли теперь у них поэты?" — мелькнула у нее мысль.
Анна поймала себя на том, что называет людей "они". Их бегство с Земли — конечно, это было бегство, несмотря на все лозунги, которые должны были скрыть жестокую действительность за высокими словами — снова мысль об этом овладела ее разумом, как и много раз прежде в течение веков. У Гилдора было два спутника, и они всегда напоминали ей Родину. Луна была прекрасна, но это была красота туристического объекта, которым положено восхищаться, который снится иногда в грустном настроении, но с которым ее больше ничего не связывает.