Принцесса уставилась на Блейз, не скрывая враждебности.
- Моя гувернантка говорит, что ты дурная женщина, - выпалила девочка. - Ты украла у моей матери любовь моего отца, ты спишь в его постели, а это запрещено Богом! Ты будешь гореть в аду!
Блейз вздохнула. Ей нечем было оправдаться перед девочкой, которая прошла мимо в сопровождении злорадно ухмыляющихся фрейлин. Но этим же вечером в зале к Блейз подошел паж и доложил, что ее немедленно желает видеть королева. Услышав это, Блейз побледнела, однако ей не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним туда, где восседала королева в окружении дам. Блейз низко присела и опустила голову, чтобы скрыть зардевшиеся щеки.
- Можете встать, леди Уиндхем, - разрешила королева, и Блейз осмелилась взглянуть в ее хмурое лицо. Королева слегка улыбнулась. Насколько мне известно, моя дочь, принцесса Мэри, выказала отвратительные манеры и неделикатность по отношению к вам не далее как сегодня днем.
За это она была наказана. Надеюсь, вы простите ее. Мэри еще так мала. Она обожает отца, но не понимает его.
- Простите меня, мадам, - пробормотала Блейз. - Мне не хотелось оскорблять вас.
- Знаю, - кивнула королева. - Вы не такая, как все, леди Уиндхем. В сущности, о вас мне все известно. И я еще не так беспомощна, как считают некоторые. Я знаю своего мужа и то, как он поступает, желая добиться своего. Будьте осторожны. Вы славная женщина, я уверена в этом. Не позволяйте ему причинить вам боль, как он поступал с другими. А теперь можете идти.
Блейз снова сделала реверанс и отошла туда, где ее поджидала Блисс.
- Что нужно этой старой карге? - спросила сестра.
Блейз только покачала головой.
- Несчастная женщина... - пробормотала она.
- Что хотела от тебя принцесса Арагонская сегодня вечером? - спросил король позднее.
- Я скажу, но только не сердитесь, Гэл, - отозвалась Блейз. - Со мной ничего не случилось, мне только стало жаль бедную леди, которая так великодушно обошлась со мной.
- Я не стану сердиться, - пообещал король, обнимая ее.
- Ваша дочь назвала меня сегодня днем дурной женщиной. Королева извинилась за нее и сообщила, что за свой проступок принцесса была наказана. В оправдание она объяснила, что Мэри очень любит вас.
- Девчонка с каждым днем становится все больше похожей на мать. Надо бы уберечь ее от влияния Екатерины и ее священников, пока они не испортили ребенка. Если это еще не произошло. - Он притянул Блейз к себе на колени и поцеловал ее, лаская ладонью грудь. - Не думай о них обеих, Блейз, - велел он. - Я хочу любить тебя. На этот раз я научу тебя новой затее.
- Какой же милорд? - спросила Блейз.
- Встань передо мной на колени, дорогая. - И когда Блейз послушалась, он приказал:
- А теперь возьми моего малыша в рот. Ласкай его так, как я ласкаю твою прекрасную грудь.
- Гэл, я не смогу! - взмолилась она. - Так нельзя!
- Выполняй что я приказываю! - повысил он голос. - И немедленно! жестким и властным тоном добавил он, а потом, схватив ее за волосы, другой рукой взялся за свое полувздыбленное достоинство и приставил его к губам Блейз.
Блейз знала, что должна повиноваться. Зажмурившись, словно не желая видеть своего позора, она взяла в рот его орудие.
Король застонал, но в этом звуке отчетливо прозвучало наслаждение.
- Ласкай его, - уже мягче повторил он. - Играй с ним, дразни его языком.., да, вот так!
Она повиновалась - сначала нехотя, но затем обнаружив, что подобные действия вызывают в ней острое возбуждение. Приказав ей остановиться, король уложил се на постель и отплатил мерой за меру. Блейз поняла, какое наслаждение он только что испытал. Она даже не подозревала, что возможно такое блаженство. Его трепещущий, неутомимый язык взволновал ее сильнее, чем копье. Она едва не лишилась чувств.
Утром начался дождь и продолжался несколько дней без перерыва. Король досадовал.
- Вернемся в Гринвич, - наконец решил он. - Вудсток в дождливую погоду невыносим - это всего-навсего охотничий домик. Поохотимся там осенью.
***
Весь двор с удовольствием вернулся в Гринвич, а королева была отослана в Элтем.
Наступил сентябрь, и ко двору прибыла мистрис Анна Болейн. Ее, сестру Мэри Болейн, год назад за дурное поведение отстранили от двора и отправили домой, в замок Хевер в Кенте Анна Болейн ничем не напоминала старшую сестру, ибо, если Мэри была пухленькой и приземистой, стройная Анна казалась почти худощавой. Мэри обладала светлой кожей, золотисто-карими глазами и каштановыми волосами. У Анны же был желтоватый цвет лица, ее прямые волосы оттенка воронова крыла спускались ниже пояса, глаза напоминали полированный блестящий оникс. Мэри Болейн была хорошенькой, а лицо ее младшей сестры отличалось резкостью черт. Мэри Болейн любили за ее почти детское добродушие, Анну же не любил никто, ибо считали ее заносчивой и раздражительной.
- Безобразная ворона! Распутница! - заклеймил ее кардинал Уолси, и Анна Болейн немедленно причислила его к своим врагам, которым надеялась когда-нибудь отомстить.
Герцог Норфолкский присматривался к юной родственнице, размышляя, каким образом использовать ее в своих целях. Наконец он заключил, что будет лучше наблюдать и ждать, прежде чем принять окончательное решение, пока кто-нибудь открыто не объединился с этой хитрой девчонкой.
К собственному изумлению, Генрих Тюдор заинтересовался мистрис Болейн. Она была некрасива, но остроумна, а он ценил в женщинах живость ума. Король долго размышлял о том, стоит ли вступить в связь с сестрой бывшей любовницы. Что, если и у нее родится сын? Эта мысль забавляла его. Правда, у мистрис Болейн имелся поклонник в лице юного лорда Перси. И церковь пока не приняла решения относительно принцессы Арагонской, а у Генриха была очаровательная любовница, которую он по-прежнему обожал.
Однако он продолжал исподтишка наблюдать за мистрис Болейн, всегда разодетой по последнему крику моды, окруженной стайкой смешливых юнцов, в которую входили Генри Норрис, Генри Перси и брат Анны, Джордж Болейн.
Короля влекло к Анне Болейн, в чем он не желал признаваться даже себе, - влекло сильнее, чем к любой другой женщине, и он испытывал угрызения совести, вспоминая Блейз, ибо Генрих Тюдор не терпел подобной раздвоенности. Но сердиться на Блейз он не мог, поскольку его деревенская простушка оказалась не только идеальной любовницей, самой лучшей из всех его возлюбленных, но и верным другом и доверенным лицом.
- Моя гувернантка говорит, что ты дурная женщина, - выпалила девочка. - Ты украла у моей матери любовь моего отца, ты спишь в его постели, а это запрещено Богом! Ты будешь гореть в аду!
Блейз вздохнула. Ей нечем было оправдаться перед девочкой, которая прошла мимо в сопровождении злорадно ухмыляющихся фрейлин. Но этим же вечером в зале к Блейз подошел паж и доложил, что ее немедленно желает видеть королева. Услышав это, Блейз побледнела, однако ей не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним туда, где восседала королева в окружении дам. Блейз низко присела и опустила голову, чтобы скрыть зардевшиеся щеки.
- Можете встать, леди Уиндхем, - разрешила королева, и Блейз осмелилась взглянуть в ее хмурое лицо. Королева слегка улыбнулась. Насколько мне известно, моя дочь, принцесса Мэри, выказала отвратительные манеры и неделикатность по отношению к вам не далее как сегодня днем.
За это она была наказана. Надеюсь, вы простите ее. Мэри еще так мала. Она обожает отца, но не понимает его.
- Простите меня, мадам, - пробормотала Блейз. - Мне не хотелось оскорблять вас.
- Знаю, - кивнула королева. - Вы не такая, как все, леди Уиндхем. В сущности, о вас мне все известно. И я еще не так беспомощна, как считают некоторые. Я знаю своего мужа и то, как он поступает, желая добиться своего. Будьте осторожны. Вы славная женщина, я уверена в этом. Не позволяйте ему причинить вам боль, как он поступал с другими. А теперь можете идти.
Блейз снова сделала реверанс и отошла туда, где ее поджидала Блисс.
- Что нужно этой старой карге? - спросила сестра.
Блейз только покачала головой.
- Несчастная женщина... - пробормотала она.
- Что хотела от тебя принцесса Арагонская сегодня вечером? - спросил король позднее.
- Я скажу, но только не сердитесь, Гэл, - отозвалась Блейз. - Со мной ничего не случилось, мне только стало жаль бедную леди, которая так великодушно обошлась со мной.
- Я не стану сердиться, - пообещал король, обнимая ее.
- Ваша дочь назвала меня сегодня днем дурной женщиной. Королева извинилась за нее и сообщила, что за свой проступок принцесса была наказана. В оправдание она объяснила, что Мэри очень любит вас.
- Девчонка с каждым днем становится все больше похожей на мать. Надо бы уберечь ее от влияния Екатерины и ее священников, пока они не испортили ребенка. Если это еще не произошло. - Он притянул Блейз к себе на колени и поцеловал ее, лаская ладонью грудь. - Не думай о них обеих, Блейз, - велел он. - Я хочу любить тебя. На этот раз я научу тебя новой затее.
- Какой же милорд? - спросила Блейз.
- Встань передо мной на колени, дорогая. - И когда Блейз послушалась, он приказал:
- А теперь возьми моего малыша в рот. Ласкай его так, как я ласкаю твою прекрасную грудь.
- Гэл, я не смогу! - взмолилась она. - Так нельзя!
- Выполняй что я приказываю! - повысил он голос. - И немедленно! жестким и властным тоном добавил он, а потом, схватив ее за волосы, другой рукой взялся за свое полувздыбленное достоинство и приставил его к губам Блейз.
Блейз знала, что должна повиноваться. Зажмурившись, словно не желая видеть своего позора, она взяла в рот его орудие.
Король застонал, но в этом звуке отчетливо прозвучало наслаждение.
- Ласкай его, - уже мягче повторил он. - Играй с ним, дразни его языком.., да, вот так!
Она повиновалась - сначала нехотя, но затем обнаружив, что подобные действия вызывают в ней острое возбуждение. Приказав ей остановиться, король уложил се на постель и отплатил мерой за меру. Блейз поняла, какое наслаждение он только что испытал. Она даже не подозревала, что возможно такое блаженство. Его трепещущий, неутомимый язык взволновал ее сильнее, чем копье. Она едва не лишилась чувств.
Утром начался дождь и продолжался несколько дней без перерыва. Король досадовал.
- Вернемся в Гринвич, - наконец решил он. - Вудсток в дождливую погоду невыносим - это всего-навсего охотничий домик. Поохотимся там осенью.
***
Весь двор с удовольствием вернулся в Гринвич, а королева была отослана в Элтем.
Наступил сентябрь, и ко двору прибыла мистрис Анна Болейн. Ее, сестру Мэри Болейн, год назад за дурное поведение отстранили от двора и отправили домой, в замок Хевер в Кенте Анна Болейн ничем не напоминала старшую сестру, ибо, если Мэри была пухленькой и приземистой, стройная Анна казалась почти худощавой. Мэри обладала светлой кожей, золотисто-карими глазами и каштановыми волосами. У Анны же был желтоватый цвет лица, ее прямые волосы оттенка воронова крыла спускались ниже пояса, глаза напоминали полированный блестящий оникс. Мэри Болейн была хорошенькой, а лицо ее младшей сестры отличалось резкостью черт. Мэри Болейн любили за ее почти детское добродушие, Анну же не любил никто, ибо считали ее заносчивой и раздражительной.
- Безобразная ворона! Распутница! - заклеймил ее кардинал Уолси, и Анна Болейн немедленно причислила его к своим врагам, которым надеялась когда-нибудь отомстить.
Герцог Норфолкский присматривался к юной родственнице, размышляя, каким образом использовать ее в своих целях. Наконец он заключил, что будет лучше наблюдать и ждать, прежде чем принять окончательное решение, пока кто-нибудь открыто не объединился с этой хитрой девчонкой.
К собственному изумлению, Генрих Тюдор заинтересовался мистрис Болейн. Она была некрасива, но остроумна, а он ценил в женщинах живость ума. Король долго размышлял о том, стоит ли вступить в связь с сестрой бывшей любовницы. Что, если и у нее родится сын? Эта мысль забавляла его. Правда, у мистрис Болейн имелся поклонник в лице юного лорда Перси. И церковь пока не приняла решения относительно принцессы Арагонской, а у Генриха была очаровательная любовница, которую он по-прежнему обожал.
Однако он продолжал исподтишка наблюдать за мистрис Болейн, всегда разодетой по последнему крику моды, окруженной стайкой смешливых юнцов, в которую входили Генри Норрис, Генри Перси и брат Анны, Джордж Болейн.
Короля влекло к Анне Болейн, в чем он не желал признаваться даже себе, - влекло сильнее, чем к любой другой женщине, и он испытывал угрызения совести, вспоминая Блейз, ибо Генрих Тюдор не терпел подобной раздвоенности. Но сердиться на Блейз он не мог, поскольку его деревенская простушка оказалась не только идеальной любовницей, самой лучшей из всех его возлюбленных, но и верным другом и доверенным лицом.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента