Страница:
На этот раз в районе выгрузки погодная карта обещала вполне нормальную обстановку, все в допустимых пределах, как будто океан набирался сил перед зимним ненастьем. Корнегруцы все же попытался создать хоть какую-то видимость опасения и тревоги, вертя распечатку планшета района и прогностических графиков так и этак, но потом и он расслабился — принял со старпомом по пятьсот грамм на грудь. Нугены сутки на пролет пытались прорваться к кэпу, но я, как бы в счет очередных щедрых обещаний Корнегруцы, преграждал им доступ к телу, одновременно отстаивая за него со старпомом и за себя ходовые вахты. За двадцать часов до прихода в нужные координаты капитан, наконец, ожил и даже сменил меня на мостике, за что я ему был очень благодарен. Кэп мутным взором окинул меня и спросил:
— А что это у тебя такой бодрый вид, а? Может, еще пару вахт отстоишь, я тебе все зачту?
— У меня от недосыпа скоро галлюцинации начнутся. Разрешите идти?
— Ладно, вали, — Корнегруцы недовольно махнул рукой и пробормотал что-то невнятное себе под нос.
— Вас тут нугены пытались достать, Доринко или Плориз — один из них, я их пока не различаю.
Капитан в похмельном отчаянии охватил руками голову и застыл в такой позе. Я ушел из рубки.
Старый пропойца сделал справедливое замечание по поводу моего цветущего вида. Бодрое, несмотря на усталость, настроение мне обеспечила одна небольшая деталь, которую я, к своему собственному удивлению, заметил только недавно. Наверное, я начинал тупеть от морского быта. На столе в каюте мертвецки пьяного капитана, куда пришлось несколько раз заглянуть, в попытках его растолкать, я увидел небрежно валяющееся среди разных бумаг удостоверение инспектора. И решил с ним ознакомиться.
Да, это была не подделка. Раньше я видел такие документы, настоящие, и, если мне не изменяла память, выглядели они точно так же. Если подделка, то высшего качества. При сжатии верхнего правого угла на всей поверхности удостоверения проявлялась фотография сотрудника. Неплохо. Когда же я внимательно вчитался в напечатанный текст, то как будто пелена спала с глаз — имя этого федерального инспектора, попавшего неизвестно с какой целью на борт того самого судна, где глубоко законспирированный агент Адвентистов, то есть я, Клирик, уже месяц проводил операцию по проникновению на подводную станцию — имя этого жесткого парня, от которого пули, пусть и пластиковые отскакивают, звучало так: Клим Стоянов. К-Л-И-м! Такого рода случайностей в природе не существует. Тот самый контакт, на помощь которого я имел право рассчитывать при непосредственном начале операции! И контакт этот в настоящий момент сидел под охраной взаперти, прикованный к переборке. Отлично помогли, нечего сказать. Все, как обычно — оперативное руководство Адвентистов своим привычкам не изменяет. Тут тебе в помощь человечек — помоги ему. Проблем с освобождением этого самого Стоянова не существовало. Матрос на страже — короткий тычок в шею, дверь в кладовую — замок проворачивается любым подходящим штырем, цепь на ноге — есть отмычка. А вот имеет ли смысл все это делать? Пока я так не считал. Следовало подождать до начала событий и сделать некоторые приготовления заранее, на случай, если возникнет в этом помощнике нужда. До тех же пор он отлично мог скоротать время на цепи в пустой кладовке.
«Колхида 3» в наступающих сумерках подошла к району выгрузки, чуть опережая график. До времени рандеву оставалось еще двадцать минут и стоящий на вахте капитан пустил судно на малом ходу в циркуляцию. Все заняли места по готовности и ждали, когда на поверхность всплывет первый батискаф со свободной буксирной сцепкой, для начала отгрузки. Я тоже приготовился, по-своему — под обычным рабочим комбинезоном на мне был надет тонкий гидрокостюм. Дыхательный прибор и инструменты в плоском свертке разгрузки были прикреплены вдоль туловища, а пистолет засунут в широкий карман справа — чтобы всегда имелся под рукой.
Все очень просто — в середине выгрузки, сменившись по окончании моей смены, я прыгаю за борт, добираюсь до отходящего батискафа, и дальше на нем — вниз, на дно морское в гости. До моего обнаружения я гарантированно имел пятнадцать минут минимум. Этого вполне хватало. Оставалось только определиться с Климом. Душа за него не болела — если я смогу накрыть станцию, как полагается, то вряд ли на него обратят большое внимание на фоне этой проблемы. С другой стороны — двое могут сделать все проще и быстрее, и шансы на выживание всегда выше. Парню нянька не нужна, это точно, и он может серьезно помочь. Я уже незаметно стащил комплект скубы и спрятал его за панелью подволока в коридоре, неподалеку от кладовки, где сидел Стоянов. Оружие федерала хранилось в каюте Корнегруцы, сейф не заперт. Вроде бы — все готово. Вдвоем, или в одиночку? Так и не придя к определенному решению, я решил действовать по обстоятельствам, которые, скажем забегая вперед, и на этот раз не подвели. А пока я прямо в одежде улегся в койку, не раздеваясь, и решил посвятить здоровому сну три часа, остающиеся до начала вахты.
Меня резко пробудил какой-то жуткий шум. По всему судну раздавались низкие звуки судового тифона. Это означало что-то очень неприятное. Я одним движением взлетел по трапу на мостик. Следом за мной туда же ринулся и Аберкромби, остановивший выгрузку и выбравшийся из-за пульта грузового устройства. Капитан стоял у передатчика судна, лихорадочно набирая код доступа для связи. По первым его словам все присутствующие поняли, что он говорит с базой в Патрае. Не прерывая разговора, Корнегруцы ткнул рукой в локатор. Когда мы со старпомом взглянули на экран, то причина судовой тревоги стала совершенно понятна — там светилась солидных размеров цель, которую компьютер локатора легко опознал, о чем и сообщал в сопроводительной информации. Ярко-красные строки быстро мигали перед глазами — параметры возникшего словно ниоткуда корабля говорили о его военном назначении. И корабль этот направлялся прямо к «Колхиде 3». С пульта дополнительного оборудования я задействовал все системы радиоэлектронного подавления, какие у нас имелись, и выставил сектор, в котором находился неизвестный пришелец.
— Где эта сволочь была пять минут назад?! Откуда он вообще взялся?
Капитан нервно воткнул в держатель переговорное устройство и подошел к экранам, бросив по ходу:
— Прикрытие с воздуха вызвано.
Старпом, быстро мигнув глазами, тихо ответил на предыдущие крики Корнегруцы:
— Нас ждали. Он прятался за айсбергом. Вот здесь, в пятнадцати милях, пеленг совпадает с его направлением.
Корнегруцы проверил слова Аберкромби — его слова подтверждались. Военный корабль занял эту позицию заранее.
— Говорит транспортное судно «Колхида три». Неизвестное судно по пеленгу триста десять градусов! Прошу сообщить ваши намерения. Прием.
Капитан замер у приемника, в ожидании ответа. Безрезультатно. С нами не собирались вступать в переговоры — корабль быстро продвигался в сторону «Колхиды 3». Неожиданно запищал зуммер противоракетной системы, и все окончательно стало на свои места — надвигались серьезные проблемы. Корабль камаритов проводил сканирование нашего судна, и заградительные системы уже вступили в борьбу.
— Так, Аберкромби — на пулемет, Фурье — на грузовой пульт, сообщите батискафам о приеме всего груза из нашего трюма. Продолжаем работу. И возьмите рации.
— Капитан, мы должны прекратить выгрузку, под угрозой находится груз и судно. У нас открыты люки в носу, судно лишено маневра! — Поднявшийся на мостик нуген, услышав последнюю фразу капитана, отчаянно запищал в ответ. Решение о продолжении выгрузки его совершенно не устраивало.
— Мы просто погибнем здесь все! Надо срочно уходить! — продолжал давить всем на уши ксен.
Капитан, услышав реплики суперкарго, немедленно покрылся нездоровыми красными пятнами и заорал в ответ:
— Почему посторонние на мостике! Убирайтесь отсюда! Я капитан, и решаю я! Вон!
Нуген скрючился и задергал верхними конечностями, выражая охватившее его запредельное бешенство, но потом быстро убрался с глаз долой. Мы, согласно приказанию капитана, рысью отправились по местам.
Уже сидя за грузовым пультом я ощутил, что все мои планы в части незаметного отбытия с борта судна сильно меняются. Ситуация стала совершенно непредсказуемой. Готовые к отправке сцепки стояли в трюме на направляющих, в эфире стоял непрерывный крик, раздающийся с бортов батискафов, экипажи которых поняли, что происходит что-то необычное. Я включил микрофон:
— Прошу всех сохранять молчание. Произошло нападение. Все меры по отражению атаки приняты. Штурмовик прикрытия уже близко. Сообщаю новый порядок выгрузки. Прием контейнеров в трюм «Колхиды» прекращается. Всем брать сцепки из трюма на дополнительное буксирное устройство, после чего покинуть район выгрузки. Срочно согласуйте очередность подхода. Сообщить через две минуты.
На пульте настойчиво мигал индикатор вызова с поста суперкарго, но мне не хотелось выслушивать истерику нугена. Я приступил к ожиданию, но тут в наушнике рации зазвучал голос капитана:
— Хочу прояснить свои действия, чтобы все поняли смысл происходящего. То, что предложил Плориз — полное дерьмо. Мы сможем выжить, только если окажем камаритам сопротивление. Держать «Колхиду» кормой к их кораблю, прикрывая батискафы и передние люки, вести непрерывный огонь по бандитам, и при этом активно работать груз — только так. Это единственная возможность спасти максимальное количество контейнеров — отправить их на станцию, а самим ждать прилета штурмовика и отстреливаться. Если кто не в курсе — за утерю груза из нас всех сделают рыбий корм. Так что срочно сгружаем все содержимое трюма, а потом разберемся. Штурмовик уже вылетел, через двадцать минут прибудет, шансы у нас хорошие.
На борту камаритского боевого корабля-перехватчика «Зеленое пламя» царило оживление. Призовая команда в составе двадцати головорезов ожидала своего часа — все уже заняли свои места в бронированном катере, и только ждали команды, после которой катер сбрасывался по слипу в корме на воду и полным ходом направлялся на абордаж транспорта. Смуглые горбоносые моряки сидели, пристегнувшись ремнями к переборкам, и в последний раз проверяли свое личное оружие, не оставляя без внимания длинные кортики, имевшиеся у каждого. Свидетелей не оставляли — такова традиция.
Но в этом случае беззащитное с виду судно оказалось крепким орешком, о чем свидетельствовало недовольное выражение лица капитана камаритов. Он стукнул кулаком по панели управления и крепко выругался:
— Отсюда их взять не удастся. Придется подходить вплотную и обстрелять из орудий. Странно, я еще не встречал настолько серьезной аппаратуры на таких судах. Они просто выжигают мозги нашим ракетам. Так у нас скоро залпов не останется.
За прошедшие десять минут с начала операции по захвату судна «Зеленое пламя» выпустило двенадцать ракет. Все они были отклонены в сторону заградительной системой «Колхиды 3» и взорвались на расстоянии нескольких миль от цели. Излучатель и управляющие программы, имеющиеся на вооружении мирного транспорта, давали сто очков форы аналогичным, установленным на борту перехватчика.
Как ни старался капитан камаритов избежать близкого контакта с объектом атаки — других вариантов не существовало. Те две торпеды, которые «Зеленое пламя» обычно несло на борту, были использованы в прошлом рейде, а средств, полученных за захваченное тогда судно, хватило только на выплаты экипажу. «Колхиду 3» выслеживали несколько месяцев, через своих людей в Патрае. Капитан рассчитывал получить такой кусок с этого судна, которого было бы достаточно, чтобы поправить финансовое положение и купить годовой запас амфетамина для личных нужд. Риск столкнуться еще с какими-то сюрпризами со стороны преследуемого судна, конечно, существовал, но очень не хотелось расставаться за долги с собственным кораблем и превращаться в одного из тех, кто живет на заброшенных понтонах, ожидая собственной смерти от постоянного употребления морской воды.
— Полный вперед! Комендорам — приготовиться к стрельбе по судну! Стрелять в основание кормы, необходимо вывести из строя движитель.
Штурман, внимательно наблюдающий за каждым движением капитана, немедленно выполнил его приказание. Так же поступили двое операторов автоматических орудий, установленных в небольшой надстройке на баке, каждое в своей полусфере.
Аберкромби, в то же самое время сидящий за бронированным щитком в самой верхней точке надстройки «Колхиды 3», был занят по горло. Только что закончилась процедура самодиагностики оборудования, и у него оставалось всего несколько секунд до того, как атакующий корабль приблизится на расстояние выстрела пулемета. Враг уже приступил к обстрелу судна, и синхронные очереди из двух орудий успели за считанные мгновения привести в негодность главные ходовые водометы в корме.
Трансляция с локатора сообщала направление и расстояние до цели, давая возможность вести полностью автоматическую стрельбу и не отсвечивать на открытой площадке. Но человек, обученный управляться с таким пулеметом, оказывался на голову выше автоматики, особенно на дистанции прямой видимости. Старпом умел обращаться с агрегатом, за пультом управления которым он находился, и сам калибровал прибор ночного видения. Поэтому первая же длинная очередь, выпущенная им по приближающемуся агрессору, попала точно в основание одной из носовых пушек вражеского корабля. Возможно, это была случайность, а не результат невероятной меткости Аберкромби, в жилах которого текла кровь многочисленных поколений метких английских и шотландских стрелков. Но, так или иначе, пушку «Зеленого пламени» заклинило в таком положении, что сектор стрельбы соседнего орудия оказался значительно перекрыт. Попытка комендора провести ремонт ни к чему не привела — выстрелами Аберкромби оператора разнесло в клочья сразу же, как только тот вылез из бронированного колпака на палубу.
Сверху послышался какой-то пронзительный свист. Старпом поднял голову — в черном ночном небе сплюснутая дюза штурмовика оставила светящуюся петлю — помощь пришла. Атмосферный летательный аппарат, противозенитная броня плюс две плазменные установки — можно было слегка перевести дыхание.
Фазиль сказал напарнику через переговорное устройство:
— Как себя чувствуешь?
Ответом послужило невнятное мычание. Его стрелок в настоящий момент корчился от спазмов, охвативших все внутренние органы. Казалось, что кто-то одной большой ладонью скручивает в комок потроха, подцепляя длинными пальцами все новые и новые мышцы.
Перед вылетом оба только отошли от хорошего возлияния, во время которого спирт, привезенный Клириком, полностью исчез в желудках пилотов. Но им было не привыкать, и когда пришел вызов с «Колхиды 3», должным образом подтвержденный из офиса службы безопасности в Патрае, оба просто встряхнулись, влили в себя по двести грамм боевой смеси каждый и взлетели. Через двадцать минут полета, уже на подходе к цели, давно засеченной локатором, стало происходить что-то непонятное. Сам Фазиль чувствовал себя так же плохо, как и его стрелок, но еще находил в себе силы держаться. Поэтому штурмовик, пролетев над местом сражения, плавно развернулся и пошел в атакующее пике.
Капитан перехватчика заскрипел зубами в дикой ярости, и чуть было не откусил себе правый ус, который он принимался жевать во время любой критической ситуации. Такого он себе не мог представить в самом страшном сне.
— Право руля! Курс двести семьдесят градусов! Так держать.
Отворот вправо позволял уцелевшему орудию увеличить сектор ведения огня. Капитан сказал в переговорное устройство:
— Эй, комендор, тебе личный пай от меня, если заткнешь их стрелка. Или пожалеешь.
Комендор не стал отвечать, полностью сосредоточившись на обстреле «Колхиды 3». Но слова командира неожиданно возымели действие — через несколько секунд по самой верхней части надстройки на транспорте прошелся смерч керамической дроби, снося все на своем пути. Пришедший в хорошее расположение духа от удачного попадания и появления в небе штурмовика, старший помощник капитана Алан Аберкромби перестал существовать. В тот миг, когда он опустил задранную в небо голову вниз, его тело одновременно в сотне мест прошили керамические шарики, каждый пятнадцать миллиметров в диаметре. По этой причине все сто пятнадцать килограмм костей, мяса и жира, из которых старпом состоял, были измельчены до состояния фарша, и отправлены в море, вперемешку с обломками крупнокалиберного пулемета.
Но этим последствия меткого попадания не исчерпывались — в немом ужасе наблюдающий за происходящим Корнегруцы попрощался с жизнью всего на долю секунды позже. Взорвавшийся боекомплект пулемета вскрыл находящуюся ниже рубку и уничтожил ее полностью. Судно потеряло управление. А многочисленные замыкания в энергопроводах дополнили картину пожаром, начавшимся в машинном отделении и вскоре вырвавшимся на волю. От высокой температуры одна из топливных ячеек, в свою очередь, неожиданно разрядилась. Разряд пришелся прямо в корпус судна ниже ватерлинии, и вода стала быстро поступать во внутренние помещения «Колхиды 3», обрекая ее на скорую гибель.
Пилот штурмовика плывущим взглядом следил за тем, как автопилот довершает маневр, начатый самим Фазилем. Компьютер штурмовика оценил состояние экипажа как критическое и в последний момент перехватил управление. Уплывающее сознание Фазиля подсказало ему не трогать штурвал и отдать все на откуп автоматике. Искусственный мозг не подвел — прямо по курсу стремительно увеличивался в размерах борт камаритского корабля. Пошла команда на плазменные орудия.
— Капитан, визуально летательный аппарат слева по борту!!!
— Где!? На радаре пусто!
А потом диалог прервался — только пепел и капли расплавленного металла.
Я сбрасывал вторую сцепку и уже точно знал, на каком батискафе отправлюсь в морские глубины, когда все судно сотряслось от громкого взрыва. До сего момента такого не происходило — только доносились грохочущие звуки очередей и звон вражеской шрапнели, барабанящей по обшивке. Что-то произошло — судно содрогнулось, и я ощутил небольшой крен. Время, когда крысы бегут с тонущего корабля. Добравшись до мостика, я увидел небо и звезды — обломки ведущего наверх трапа торчали в разные стороны, а потом — пустота. Рубка перестала существовать, вместе с капитаном Корнегруцы и старпомом. Все двери кают палубой ниже были высажены взрывной волной. Но, несмотря на полный хаос в каюте капитана, я нашел там и удостоверение Стоянова, и его пистолет с запасными обоймами. Теперь моей целью была та кладовка, в которой мой потенциальный напарник сидел на привязи. Я быстро побежал туда, отбрасывая с дороги попадавшихся на встречу моряков, мечущихся в ужасе по коридорам.
— Всем в шлюпки! Покинуть борт судна!
Этой команды хватило, чтобы направить их всех в одном направлении.
Держа в руке прихваченный по пути из тайника комплект подводного снаряжения, я остановился перед дверью кладовой. Матрос-охранник сбежал, и рядом никого не было. Я вскрыл дверь, своротив замок, и увидел Клима, яростно терзающего приковавшую его цепь.
— Привет, коллега!
Глава 2
— А что это у тебя такой бодрый вид, а? Может, еще пару вахт отстоишь, я тебе все зачту?
— У меня от недосыпа скоро галлюцинации начнутся. Разрешите идти?
— Ладно, вали, — Корнегруцы недовольно махнул рукой и пробормотал что-то невнятное себе под нос.
— Вас тут нугены пытались достать, Доринко или Плориз — один из них, я их пока не различаю.
Капитан в похмельном отчаянии охватил руками голову и застыл в такой позе. Я ушел из рубки.
Старый пропойца сделал справедливое замечание по поводу моего цветущего вида. Бодрое, несмотря на усталость, настроение мне обеспечила одна небольшая деталь, которую я, к своему собственному удивлению, заметил только недавно. Наверное, я начинал тупеть от морского быта. На столе в каюте мертвецки пьяного капитана, куда пришлось несколько раз заглянуть, в попытках его растолкать, я увидел небрежно валяющееся среди разных бумаг удостоверение инспектора. И решил с ним ознакомиться.
Да, это была не подделка. Раньше я видел такие документы, настоящие, и, если мне не изменяла память, выглядели они точно так же. Если подделка, то высшего качества. При сжатии верхнего правого угла на всей поверхности удостоверения проявлялась фотография сотрудника. Неплохо. Когда же я внимательно вчитался в напечатанный текст, то как будто пелена спала с глаз — имя этого федерального инспектора, попавшего неизвестно с какой целью на борт того самого судна, где глубоко законспирированный агент Адвентистов, то есть я, Клирик, уже месяц проводил операцию по проникновению на подводную станцию — имя этого жесткого парня, от которого пули, пусть и пластиковые отскакивают, звучало так: Клим Стоянов. К-Л-И-м! Такого рода случайностей в природе не существует. Тот самый контакт, на помощь которого я имел право рассчитывать при непосредственном начале операции! И контакт этот в настоящий момент сидел под охраной взаперти, прикованный к переборке. Отлично помогли, нечего сказать. Все, как обычно — оперативное руководство Адвентистов своим привычкам не изменяет. Тут тебе в помощь человечек — помоги ему. Проблем с освобождением этого самого Стоянова не существовало. Матрос на страже — короткий тычок в шею, дверь в кладовую — замок проворачивается любым подходящим штырем, цепь на ноге — есть отмычка. А вот имеет ли смысл все это делать? Пока я так не считал. Следовало подождать до начала событий и сделать некоторые приготовления заранее, на случай, если возникнет в этом помощнике нужда. До тех же пор он отлично мог скоротать время на цепи в пустой кладовке.
«Колхида 3» в наступающих сумерках подошла к району выгрузки, чуть опережая график. До времени рандеву оставалось еще двадцать минут и стоящий на вахте капитан пустил судно на малом ходу в циркуляцию. Все заняли места по готовности и ждали, когда на поверхность всплывет первый батискаф со свободной буксирной сцепкой, для начала отгрузки. Я тоже приготовился, по-своему — под обычным рабочим комбинезоном на мне был надет тонкий гидрокостюм. Дыхательный прибор и инструменты в плоском свертке разгрузки были прикреплены вдоль туловища, а пистолет засунут в широкий карман справа — чтобы всегда имелся под рукой.
Все очень просто — в середине выгрузки, сменившись по окончании моей смены, я прыгаю за борт, добираюсь до отходящего батискафа, и дальше на нем — вниз, на дно морское в гости. До моего обнаружения я гарантированно имел пятнадцать минут минимум. Этого вполне хватало. Оставалось только определиться с Климом. Душа за него не болела — если я смогу накрыть станцию, как полагается, то вряд ли на него обратят большое внимание на фоне этой проблемы. С другой стороны — двое могут сделать все проще и быстрее, и шансы на выживание всегда выше. Парню нянька не нужна, это точно, и он может серьезно помочь. Я уже незаметно стащил комплект скубы и спрятал его за панелью подволока в коридоре, неподалеку от кладовки, где сидел Стоянов. Оружие федерала хранилось в каюте Корнегруцы, сейф не заперт. Вроде бы — все готово. Вдвоем, или в одиночку? Так и не придя к определенному решению, я решил действовать по обстоятельствам, которые, скажем забегая вперед, и на этот раз не подвели. А пока я прямо в одежде улегся в койку, не раздеваясь, и решил посвятить здоровому сну три часа, остающиеся до начала вахты.
Меня резко пробудил какой-то жуткий шум. По всему судну раздавались низкие звуки судового тифона. Это означало что-то очень неприятное. Я одним движением взлетел по трапу на мостик. Следом за мной туда же ринулся и Аберкромби, остановивший выгрузку и выбравшийся из-за пульта грузового устройства. Капитан стоял у передатчика судна, лихорадочно набирая код доступа для связи. По первым его словам все присутствующие поняли, что он говорит с базой в Патрае. Не прерывая разговора, Корнегруцы ткнул рукой в локатор. Когда мы со старпомом взглянули на экран, то причина судовой тревоги стала совершенно понятна — там светилась солидных размеров цель, которую компьютер локатора легко опознал, о чем и сообщал в сопроводительной информации. Ярко-красные строки быстро мигали перед глазами — параметры возникшего словно ниоткуда корабля говорили о его военном назначении. И корабль этот направлялся прямо к «Колхиде 3». С пульта дополнительного оборудования я задействовал все системы радиоэлектронного подавления, какие у нас имелись, и выставил сектор, в котором находился неизвестный пришелец.
— Где эта сволочь была пять минут назад?! Откуда он вообще взялся?
Капитан нервно воткнул в держатель переговорное устройство и подошел к экранам, бросив по ходу:
— Прикрытие с воздуха вызвано.
Старпом, быстро мигнув глазами, тихо ответил на предыдущие крики Корнегруцы:
— Нас ждали. Он прятался за айсбергом. Вот здесь, в пятнадцати милях, пеленг совпадает с его направлением.
Корнегруцы проверил слова Аберкромби — его слова подтверждались. Военный корабль занял эту позицию заранее.
— Говорит транспортное судно «Колхида три». Неизвестное судно по пеленгу триста десять градусов! Прошу сообщить ваши намерения. Прием.
Капитан замер у приемника, в ожидании ответа. Безрезультатно. С нами не собирались вступать в переговоры — корабль быстро продвигался в сторону «Колхиды 3». Неожиданно запищал зуммер противоракетной системы, и все окончательно стало на свои места — надвигались серьезные проблемы. Корабль камаритов проводил сканирование нашего судна, и заградительные системы уже вступили в борьбу.
— Так, Аберкромби — на пулемет, Фурье — на грузовой пульт, сообщите батискафам о приеме всего груза из нашего трюма. Продолжаем работу. И возьмите рации.
— Капитан, мы должны прекратить выгрузку, под угрозой находится груз и судно. У нас открыты люки в носу, судно лишено маневра! — Поднявшийся на мостик нуген, услышав последнюю фразу капитана, отчаянно запищал в ответ. Решение о продолжении выгрузки его совершенно не устраивало.
— Мы просто погибнем здесь все! Надо срочно уходить! — продолжал давить всем на уши ксен.
Капитан, услышав реплики суперкарго, немедленно покрылся нездоровыми красными пятнами и заорал в ответ:
— Почему посторонние на мостике! Убирайтесь отсюда! Я капитан, и решаю я! Вон!
Нуген скрючился и задергал верхними конечностями, выражая охватившее его запредельное бешенство, но потом быстро убрался с глаз долой. Мы, согласно приказанию капитана, рысью отправились по местам.
Уже сидя за грузовым пультом я ощутил, что все мои планы в части незаметного отбытия с борта судна сильно меняются. Ситуация стала совершенно непредсказуемой. Готовые к отправке сцепки стояли в трюме на направляющих, в эфире стоял непрерывный крик, раздающийся с бортов батискафов, экипажи которых поняли, что происходит что-то необычное. Я включил микрофон:
— Прошу всех сохранять молчание. Произошло нападение. Все меры по отражению атаки приняты. Штурмовик прикрытия уже близко. Сообщаю новый порядок выгрузки. Прием контейнеров в трюм «Колхиды» прекращается. Всем брать сцепки из трюма на дополнительное буксирное устройство, после чего покинуть район выгрузки. Срочно согласуйте очередность подхода. Сообщить через две минуты.
На пульте настойчиво мигал индикатор вызова с поста суперкарго, но мне не хотелось выслушивать истерику нугена. Я приступил к ожиданию, но тут в наушнике рации зазвучал голос капитана:
— Хочу прояснить свои действия, чтобы все поняли смысл происходящего. То, что предложил Плориз — полное дерьмо. Мы сможем выжить, только если окажем камаритам сопротивление. Держать «Колхиду» кормой к их кораблю, прикрывая батискафы и передние люки, вести непрерывный огонь по бандитам, и при этом активно работать груз — только так. Это единственная возможность спасти максимальное количество контейнеров — отправить их на станцию, а самим ждать прилета штурмовика и отстреливаться. Если кто не в курсе — за утерю груза из нас всех сделают рыбий корм. Так что срочно сгружаем все содержимое трюма, а потом разберемся. Штурмовик уже вылетел, через двадцать минут прибудет, шансы у нас хорошие.
***
На борту камаритского боевого корабля-перехватчика «Зеленое пламя» царило оживление. Призовая команда в составе двадцати головорезов ожидала своего часа — все уже заняли свои места в бронированном катере, и только ждали команды, после которой катер сбрасывался по слипу в корме на воду и полным ходом направлялся на абордаж транспорта. Смуглые горбоносые моряки сидели, пристегнувшись ремнями к переборкам, и в последний раз проверяли свое личное оружие, не оставляя без внимания длинные кортики, имевшиеся у каждого. Свидетелей не оставляли — такова традиция.
Но в этом случае беззащитное с виду судно оказалось крепким орешком, о чем свидетельствовало недовольное выражение лица капитана камаритов. Он стукнул кулаком по панели управления и крепко выругался:
— Отсюда их взять не удастся. Придется подходить вплотную и обстрелять из орудий. Странно, я еще не встречал настолько серьезной аппаратуры на таких судах. Они просто выжигают мозги нашим ракетам. Так у нас скоро залпов не останется.
За прошедшие десять минут с начала операции по захвату судна «Зеленое пламя» выпустило двенадцать ракет. Все они были отклонены в сторону заградительной системой «Колхиды 3» и взорвались на расстоянии нескольких миль от цели. Излучатель и управляющие программы, имеющиеся на вооружении мирного транспорта, давали сто очков форы аналогичным, установленным на борту перехватчика.
Как ни старался капитан камаритов избежать близкого контакта с объектом атаки — других вариантов не существовало. Те две торпеды, которые «Зеленое пламя» обычно несло на борту, были использованы в прошлом рейде, а средств, полученных за захваченное тогда судно, хватило только на выплаты экипажу. «Колхиду 3» выслеживали несколько месяцев, через своих людей в Патрае. Капитан рассчитывал получить такой кусок с этого судна, которого было бы достаточно, чтобы поправить финансовое положение и купить годовой запас амфетамина для личных нужд. Риск столкнуться еще с какими-то сюрпризами со стороны преследуемого судна, конечно, существовал, но очень не хотелось расставаться за долги с собственным кораблем и превращаться в одного из тех, кто живет на заброшенных понтонах, ожидая собственной смерти от постоянного употребления морской воды.
— Полный вперед! Комендорам — приготовиться к стрельбе по судну! Стрелять в основание кормы, необходимо вывести из строя движитель.
Штурман, внимательно наблюдающий за каждым движением капитана, немедленно выполнил его приказание. Так же поступили двое операторов автоматических орудий, установленных в небольшой надстройке на баке, каждое в своей полусфере.
***
Аберкромби, в то же самое время сидящий за бронированным щитком в самой верхней точке надстройки «Колхиды 3», был занят по горло. Только что закончилась процедура самодиагностики оборудования, и у него оставалось всего несколько секунд до того, как атакующий корабль приблизится на расстояние выстрела пулемета. Враг уже приступил к обстрелу судна, и синхронные очереди из двух орудий успели за считанные мгновения привести в негодность главные ходовые водометы в корме.
Трансляция с локатора сообщала направление и расстояние до цели, давая возможность вести полностью автоматическую стрельбу и не отсвечивать на открытой площадке. Но человек, обученный управляться с таким пулеметом, оказывался на голову выше автоматики, особенно на дистанции прямой видимости. Старпом умел обращаться с агрегатом, за пультом управления которым он находился, и сам калибровал прибор ночного видения. Поэтому первая же длинная очередь, выпущенная им по приближающемуся агрессору, попала точно в основание одной из носовых пушек вражеского корабля. Возможно, это была случайность, а не результат невероятной меткости Аберкромби, в жилах которого текла кровь многочисленных поколений метких английских и шотландских стрелков. Но, так или иначе, пушку «Зеленого пламени» заклинило в таком положении, что сектор стрельбы соседнего орудия оказался значительно перекрыт. Попытка комендора провести ремонт ни к чему не привела — выстрелами Аберкромби оператора разнесло в клочья сразу же, как только тот вылез из бронированного колпака на палубу.
Сверху послышался какой-то пронзительный свист. Старпом поднял голову — в черном ночном небе сплюснутая дюза штурмовика оставила светящуюся петлю — помощь пришла. Атмосферный летательный аппарат, противозенитная броня плюс две плазменные установки — можно было слегка перевести дыхание.
***
Фазиль сказал напарнику через переговорное устройство:
— Как себя чувствуешь?
Ответом послужило невнятное мычание. Его стрелок в настоящий момент корчился от спазмов, охвативших все внутренние органы. Казалось, что кто-то одной большой ладонью скручивает в комок потроха, подцепляя длинными пальцами все новые и новые мышцы.
Перед вылетом оба только отошли от хорошего возлияния, во время которого спирт, привезенный Клириком, полностью исчез в желудках пилотов. Но им было не привыкать, и когда пришел вызов с «Колхиды 3», должным образом подтвержденный из офиса службы безопасности в Патрае, оба просто встряхнулись, влили в себя по двести грамм боевой смеси каждый и взлетели. Через двадцать минут полета, уже на подходе к цели, давно засеченной локатором, стало происходить что-то непонятное. Сам Фазиль чувствовал себя так же плохо, как и его стрелок, но еще находил в себе силы держаться. Поэтому штурмовик, пролетев над местом сражения, плавно развернулся и пошел в атакующее пике.
***
Капитан перехватчика заскрипел зубами в дикой ярости, и чуть было не откусил себе правый ус, который он принимался жевать во время любой критической ситуации. Такого он себе не мог представить в самом страшном сне.
— Право руля! Курс двести семьдесят градусов! Так держать.
Отворот вправо позволял уцелевшему орудию увеличить сектор ведения огня. Капитан сказал в переговорное устройство:
— Эй, комендор, тебе личный пай от меня, если заткнешь их стрелка. Или пожалеешь.
Комендор не стал отвечать, полностью сосредоточившись на обстреле «Колхиды 3». Но слова командира неожиданно возымели действие — через несколько секунд по самой верхней части надстройки на транспорте прошелся смерч керамической дроби, снося все на своем пути. Пришедший в хорошее расположение духа от удачного попадания и появления в небе штурмовика, старший помощник капитана Алан Аберкромби перестал существовать. В тот миг, когда он опустил задранную в небо голову вниз, его тело одновременно в сотне мест прошили керамические шарики, каждый пятнадцать миллиметров в диаметре. По этой причине все сто пятнадцать килограмм костей, мяса и жира, из которых старпом состоял, были измельчены до состояния фарша, и отправлены в море, вперемешку с обломками крупнокалиберного пулемета.
Но этим последствия меткого попадания не исчерпывались — в немом ужасе наблюдающий за происходящим Корнегруцы попрощался с жизнью всего на долю секунды позже. Взорвавшийся боекомплект пулемета вскрыл находящуюся ниже рубку и уничтожил ее полностью. Судно потеряло управление. А многочисленные замыкания в энергопроводах дополнили картину пожаром, начавшимся в машинном отделении и вскоре вырвавшимся на волю. От высокой температуры одна из топливных ячеек, в свою очередь, неожиданно разрядилась. Разряд пришелся прямо в корпус судна ниже ватерлинии, и вода стала быстро поступать во внутренние помещения «Колхиды 3», обрекая ее на скорую гибель.
***
Пилот штурмовика плывущим взглядом следил за тем, как автопилот довершает маневр, начатый самим Фазилем. Компьютер штурмовика оценил состояние экипажа как критическое и в последний момент перехватил управление. Уплывающее сознание Фазиля подсказало ему не трогать штурвал и отдать все на откуп автоматике. Искусственный мозг не подвел — прямо по курсу стремительно увеличивался в размерах борт камаритского корабля. Пошла команда на плазменные орудия.
***
— Капитан, визуально летательный аппарат слева по борту!!!
— Где!? На радаре пусто!
А потом диалог прервался — только пепел и капли расплавленного металла.
***
Я сбрасывал вторую сцепку и уже точно знал, на каком батискафе отправлюсь в морские глубины, когда все судно сотряслось от громкого взрыва. До сего момента такого не происходило — только доносились грохочущие звуки очередей и звон вражеской шрапнели, барабанящей по обшивке. Что-то произошло — судно содрогнулось, и я ощутил небольшой крен. Время, когда крысы бегут с тонущего корабля. Добравшись до мостика, я увидел небо и звезды — обломки ведущего наверх трапа торчали в разные стороны, а потом — пустота. Рубка перестала существовать, вместе с капитаном Корнегруцы и старпомом. Все двери кают палубой ниже были высажены взрывной волной. Но, несмотря на полный хаос в каюте капитана, я нашел там и удостоверение Стоянова, и его пистолет с запасными обоймами. Теперь моей целью была та кладовка, в которой мой потенциальный напарник сидел на привязи. Я быстро побежал туда, отбрасывая с дороги попадавшихся на встречу моряков, мечущихся в ужасе по коридорам.
— Всем в шлюпки! Покинуть борт судна!
Этой команды хватило, чтобы направить их всех в одном направлении.
Держа в руке прихваченный по пути из тайника комплект подводного снаряжения, я остановился перед дверью кладовой. Матрос-охранник сбежал, и рядом никого не было. Я вскрыл дверь, своротив замок, и увидел Клима, яростно терзающего приковавшую его цепь.
— Привет, коллега!
Глава 2
Клим
Я просто лопался от злости. На себя, на банду придурков, составлявших экипаж этого судна, на Бегбедера, заславшего меня на эту планету. Но, прежде всего, конечно, на себя самого. На что я рассчитывал, когда погнался за «Колхидой»? На свою пуленепробиваемость?
Место для самоуничижения мне отвели самое что ни на есть подходящее — кладовку с металлическим полом, от которого невыносимо несло холодом. Первое время я просто покрывался инеем, пока кто-то из матросов не принёс мне старый матрас. Оружие, коммуникатор и удостоверение у меня отобрали, а вот брелок ББ почему-то оставили. Ход времени я не ощущал, мне казалось, что оно тянется бесконечно и очень медленно. У меня оставалась только одна возможность подсчитывать прошедшие дни — по количеству приёмов пищи. Морить голодом меня никто не собирался, судя по всему, ждали возвращения «Колхиды» из рейса, чтобы сдать тем, кто принимает решения. Однажды, вместе с матросом, приносившим еду, заглянул какой-то тип, принявшийся меня разглядывать, как зверька в зоопарке. На вид постарше меня лет на восемь, но глаза… Взгляд выдавал в нём непростого человека, мне даже показалось, что это один из заправил контрабандного бизнеса.
Но всё равно, из-за потери сознания я немного сбился в подсчёте дней и мог только предполагать, что сидел в кладовке около недели. Судно шло ровно, качка почти не ощущалась, только от стен шла едва ощутимая вибрация. Но где-то на седьмой день я почувствовал изменения в ритме вибрации. Судно сбавило ход и принялось совершать манёвры, лёгкая килевая качка перешла в беспорядочную — судно легло в дрейф.
Потом я услышал характерный лязг — это заработали грузоподъёмные механизмы на палубе. Кто-то что-то выгружал или, наоборот, грузил на борт. Я поздравил себя с тем, что все улики благополучно ушли теперь никто не сможет доказать, что на «Колхиде» возили контрабанду. Меня, кстати говоря, вполне могли отпустить. А что, поведение капитана вполне можно объяснить — какой-то сумасшедший на угнанном катере забрался на борт судна. Удостоверение? Да вот, аппаратура отказала, не было возможности поверить.
Через несколько часов выгрузки ритм работы механизмов снова изменился, потом шум прекратился совсем, а потом я услышал звуки, которые заставили меня вскочить на ноги. Судно вело настоящий бой! Чётко молотил крупнокалиберный пулемёт, стены каюты содрогались, когда какие-то мощные заряды ударялись в борт «Колхиды». Такая ситуация меня никак не устраивала, поэтому я начал колотить в дверь руками, требуя, чтобы меня выпустили. Никто не отзывался. Наверное, охрану убрали, если это нападение, то каждый человек на вес золота. Значит, у меня есть шанс освободить себя самостоятельно.
Достав из кармана брелок, я расстегнул его застёжку. Конструктивно она включала в себя длинную стальную пружину, которая превосходно могла сработать, как отмычка. Присев у двери я принялся ковырять застёжкой замок в надежде провернуть нужные кулачки, тем более, что в кладовке никто не ставил замки с секретом.
Неожиданно сильное сотрясение корпуса судна сбило меня с ног. Не успел я приподняться, как опять упал, сбитый вторым ударом. После этого «Колхида» замерла, чуть накренившись. Кто-то всё-таки достал это корыто. Понимая, что теперь времени у меня совсем не осталось, я удвоил свои усилия по взламыванию замка двери. Только мне удалось подцепить штифт, как кто-то снаружи нанёс по двери сильнейший удар, от которого замок просто вылетел из пазов, а я повалился на пол. Так, лёжа на спине я и увидел вошедшего в кладовку того самого типа, в котором я определил контрабандиста.
Он внимательно посмотрел, как я пытаюсь встать, потом вдруг подмигнул и сказал:
— Привет, коллега!
Я прилёг обратно на пол от неожиданности. Коллега! Не о нём ли предупреждал Бегбедер?
— Откуда у меня здесь коллега? — проворчал я, по-прежнему лёжа на полу.
— Ну, не то, чтобы совсем уж коллега, но валить отсюда нам нужно вместе. Так понятнее?
— Куда валить? — кажется, я опять начал немного тупить.
— Старик, мы в море. Здесь не так уж много путей для отхода. Либо горизонтально, либо вертикально. Горизонтально — сложно, как мне кажется, ни одной целой шлюпки на «Колхиде» не осталось, а болтаться на плотике посреди айсбергов — удовольствие ниже среднего. Вертикально вверх — не на чем тем более. Один-единственный штурмовик, даже если и уцелел, то, как транспортное средство не годится, уж поверь. Так что нам прямая дорога вниз, — покачал головой парень.
— Ты погоди, утонуть мы всегда успеем, — я, наконец, поднялся на ноги. — Чем тебе сама «Колхида» не подходит?
— По двум причинам. Даже по трём. Первая — я уверен, что судно затонет. Чувствуешь, как крен понемногу увеличивается? Вторая — по судну рыщет призовая команда, очень расстроенная тем, что осталась без транспорта. Вряд ли мы с ними уживёмся.
— А третья причина?
— Мне нужно вниз. Наверное, тебе тоже, раз мы коллеги. Ты же что-то ищешь?
— Ах, вот оно что! Подводная станция! Но зачем там органы?
— Какие органы? — не понял меня «коллега». — Ты пересидел здесь, явно. Давай, пошли. Вот твой пистолет, твоё удостоверение, а теперь нужно двигать.
— Да погоди ты! Вы везли груз?
Место для самоуничижения мне отвели самое что ни на есть подходящее — кладовку с металлическим полом, от которого невыносимо несло холодом. Первое время я просто покрывался инеем, пока кто-то из матросов не принёс мне старый матрас. Оружие, коммуникатор и удостоверение у меня отобрали, а вот брелок ББ почему-то оставили. Ход времени я не ощущал, мне казалось, что оно тянется бесконечно и очень медленно. У меня оставалась только одна возможность подсчитывать прошедшие дни — по количеству приёмов пищи. Морить голодом меня никто не собирался, судя по всему, ждали возвращения «Колхиды» из рейса, чтобы сдать тем, кто принимает решения. Однажды, вместе с матросом, приносившим еду, заглянул какой-то тип, принявшийся меня разглядывать, как зверька в зоопарке. На вид постарше меня лет на восемь, но глаза… Взгляд выдавал в нём непростого человека, мне даже показалось, что это один из заправил контрабандного бизнеса.
Но всё равно, из-за потери сознания я немного сбился в подсчёте дней и мог только предполагать, что сидел в кладовке около недели. Судно шло ровно, качка почти не ощущалась, только от стен шла едва ощутимая вибрация. Но где-то на седьмой день я почувствовал изменения в ритме вибрации. Судно сбавило ход и принялось совершать манёвры, лёгкая килевая качка перешла в беспорядочную — судно легло в дрейф.
Потом я услышал характерный лязг — это заработали грузоподъёмные механизмы на палубе. Кто-то что-то выгружал или, наоборот, грузил на борт. Я поздравил себя с тем, что все улики благополучно ушли теперь никто не сможет доказать, что на «Колхиде» возили контрабанду. Меня, кстати говоря, вполне могли отпустить. А что, поведение капитана вполне можно объяснить — какой-то сумасшедший на угнанном катере забрался на борт судна. Удостоверение? Да вот, аппаратура отказала, не было возможности поверить.
Через несколько часов выгрузки ритм работы механизмов снова изменился, потом шум прекратился совсем, а потом я услышал звуки, которые заставили меня вскочить на ноги. Судно вело настоящий бой! Чётко молотил крупнокалиберный пулемёт, стены каюты содрогались, когда какие-то мощные заряды ударялись в борт «Колхиды». Такая ситуация меня никак не устраивала, поэтому я начал колотить в дверь руками, требуя, чтобы меня выпустили. Никто не отзывался. Наверное, охрану убрали, если это нападение, то каждый человек на вес золота. Значит, у меня есть шанс освободить себя самостоятельно.
Достав из кармана брелок, я расстегнул его застёжку. Конструктивно она включала в себя длинную стальную пружину, которая превосходно могла сработать, как отмычка. Присев у двери я принялся ковырять застёжкой замок в надежде провернуть нужные кулачки, тем более, что в кладовке никто не ставил замки с секретом.
Неожиданно сильное сотрясение корпуса судна сбило меня с ног. Не успел я приподняться, как опять упал, сбитый вторым ударом. После этого «Колхида» замерла, чуть накренившись. Кто-то всё-таки достал это корыто. Понимая, что теперь времени у меня совсем не осталось, я удвоил свои усилия по взламыванию замка двери. Только мне удалось подцепить штифт, как кто-то снаружи нанёс по двери сильнейший удар, от которого замок просто вылетел из пазов, а я повалился на пол. Так, лёжа на спине я и увидел вошедшего в кладовку того самого типа, в котором я определил контрабандиста.
Он внимательно посмотрел, как я пытаюсь встать, потом вдруг подмигнул и сказал:
— Привет, коллега!
Я прилёг обратно на пол от неожиданности. Коллега! Не о нём ли предупреждал Бегбедер?
— Откуда у меня здесь коллега? — проворчал я, по-прежнему лёжа на полу.
— Ну, не то, чтобы совсем уж коллега, но валить отсюда нам нужно вместе. Так понятнее?
— Куда валить? — кажется, я опять начал немного тупить.
— Старик, мы в море. Здесь не так уж много путей для отхода. Либо горизонтально, либо вертикально. Горизонтально — сложно, как мне кажется, ни одной целой шлюпки на «Колхиде» не осталось, а болтаться на плотике посреди айсбергов — удовольствие ниже среднего. Вертикально вверх — не на чем тем более. Один-единственный штурмовик, даже если и уцелел, то, как транспортное средство не годится, уж поверь. Так что нам прямая дорога вниз, — покачал головой парень.
— Ты погоди, утонуть мы всегда успеем, — я, наконец, поднялся на ноги. — Чем тебе сама «Колхида» не подходит?
— По двум причинам. Даже по трём. Первая — я уверен, что судно затонет. Чувствуешь, как крен понемногу увеличивается? Вторая — по судну рыщет призовая команда, очень расстроенная тем, что осталась без транспорта. Вряд ли мы с ними уживёмся.
— А третья причина?
— Мне нужно вниз. Наверное, тебе тоже, раз мы коллеги. Ты же что-то ищешь?
— Ах, вот оно что! Подводная станция! Но зачем там органы?
— Какие органы? — не понял меня «коллега». — Ты пересидел здесь, явно. Давай, пошли. Вот твой пистолет, твоё удостоверение, а теперь нужно двигать.
— Да погоди ты! Вы везли груз?