царствование.
Так было и с еврейским земледелием.
В "Уставе рекрутской повинности и военной службы евреев" 1827 г. было
оговорено для евреев-земледельцев, "переселенны[х]... на особые земли", --
освобождение их и их детей от рекрутской повинности на 50 лет (исчисляя срок
льготы -- от реального начала "упражнения в хлебопашестве"). И как только
этот устав огласился -- в колонии вернулись из самовольных отлучек больше
евреев, чем считалось в отлучках36.
К 1829 были разработаны и более подробные "правила [для]
евреев-земледельцев": и отпуск в мещане при уплате всех долгов; и разрешение
отлучек до 3-х месяцев для заработков в сроки, свободные от полевых работ; и
наказания для самовольных отлучников; и награды для отличившихся хозяев. В.
Н. Никитин признает: при сопоставлении строгих обязанностей, налагаемых на
евреев-земледельцев, "с правами и преимуществами, данными исключительно
евреям, [и] с теми, какими пользовались прочие податные сословия, -- нельзя
не признать, что правительство очень благоволило к ним [евреям]"37.
И вот, с 1829 по 1833 "евреи усердствовали в качестве землепашцев,
судьба награждала их урожаями, они были довольны начальством, оно -- ими, и
общее благополучие нарушалось лишь мелкими случайными явлениями". (После
турецкой войны 1829 года -- еврейским поселенцам, как и всем колонистам,
"простили всю недоимку в податях... за "тягост[и], какие они несли от
следования... войск""). Но вот, по донесению Попечительного комитета,
"неурожай 1833 г., сделав невозможным удерживать их [евреев] в колониях,
открыл многим из них, не имевшим доброй воли и желания упражняться в
сельских занятиях, -- средство не сеять ничего, или весьма мало, сбывать
скот, бродяжничать, домогаться пособия и не платить податей". В 1834 они,
случалось, "выданный им хлеб -- продавали, а скот -- резали, и так поступали
даже и те, которые не имели в том существенной необходимости", а местное
начальство, по затруднениям в надзоре, не в состоянии было предупредить
"множеств[о] пронырливых изворотов со стороны поселенцев". -- Неурожаи же у
евреев "случались чаще, нежели у прочих поселян, потому что, кроме
незначительных посевов, они обрабатывали землю беспорядочно и
несвоевременно", действовал "переходящий от одного поколения к другому
навык... евреев к легким промыслам, беззаботливости и небрежности в надзоре
за скотом"38.
Кажется: 30-летнего злосчастного опыта с еврейским хлебопашеством (еще
и на фоне опыта мирового) было уже достаточно для российского правительства,
чтобы откинуть эти пустые попытки и траты? Нет! Не доходили до Николая I эти
унылые донесения? скрашивались министрами? или неутомимая энергия и
неспадающая надежда толкали императора на новые попытки?..
И вот в новом, 1835 года, высочайше утвержденном Положении о евреях
(результат работы "директорского комитета") -- еврейское земледелие было не
только не откинуто, но еще расширено, поставлено на первое место в устроении
еврейской жизни: "Устроить евреев на таких правилах, кои, открывая им
свободный путь к снисканию безбедного содержания упражнением в земледелии и
промышленности и к постепенному образованию их юношества, -- в то же время
преграждали бы им поводы к праздности и к промыслам незаконным". Если раньше
требовался предварительный взнос 400 р. за семью от еврейского общества, то
теперь без всякого условия "каждому еврею дозволялось "во всякое время"...
переходить в земледельцы" и вся его недоимка в податях тут же складывалась и
с него, и с общества; дозволялось получать не только казенные земли в
бессрочное пользование, но и, в пределах черты оседлости, покупать земли,
продавать и арендовать. Переходящие в земледельцы освобождались от подушной
подати на 25 лет, от земской -- на 10, от рекрутской повинности -- на 50.
Напротив, никто из евреев "к переходу в земледельцы... не мог быть
принужден". Еще и -- узаконялись "промыслы и ремесла в деревенском их
быту"39.
(Прошло полтораста лет. И за забытою давностью даже просвещенный ученый
физик формулирует тогдашнюю еврейскую жизнь так: "Черта оседлости в
сочетании с запретом [!] на крестьянскую деятельность"40. А вот
историк-публицист М. О. Гершензон судит шире: "Земледелие запрещено еврею
его народным духом, ибо, внедряясь в землю, человек всего легче прирастает к
месту"41.)
Влиятельный министр финансов Канкрин предложил для еврейского
земледелия еще и пустующие земли Сибири -- и Николай I утвердил к концу того
же 1835. Предполагалось отпускать там еврейским переселенцам "по 15 дес.
удобной земли на мужского пола душу", земледельческое орудие и рабочий скот
за счет казны, готовые рубленые избы, оплату переезда и питания в пути. -- И
как будто открылось побуждение к переезду в Сибирь евреев бедных и
отягощенных многочисленными семьями. Однако теперь раздвоился расчет
кагалов: частью эти бедные нужны были для отдачи в рекруты (взамен богатых
семей), -- и от них скрывали, что им прощаются все недоимки, требовали
сперва выплаты. Но спохватилось и правительство (трудности дальнего
переселения; и что в Сибири евреи "не будут иметь добрых примеров трудолюбия
и хозяйства", но и продолжат там "тот же бесплодный, одними обманами
поддерживаемый торг, который сделал столько вреда Западному краю Империи --
корчемствовать, разорять жителей легким удовлетворением склонностей к
пьянству" и др.). К 1837 переселение в Сибирь было остановлено без
обнародования мотивов42.
Между тем того же года ревизия в Новороссии заключила, что "земли,
отмежеванные к [еврейским] колониям и предназначенные для новых поселений,
"содержат в себе чернозем самого хорошего свойства, весьма годный для
хлебопашества, степи превосходны для сенокосов и разведения скотоводства""
(местное начальство оспаривало такой вывод)43.
В том же 1837 году было учреждено министерство государственных имуществ
(граф П. Д. Киселев), которому поручалось (как переходная мера к отмене
крепостного права) "попечительство над свободными хлебопашцами"
(государственными крестьянами), коих было 7 1/2 миллионов ревизских душ, а
стало быть и над евреями-земледельцами, коих было всего 3-5 тысяч семейств,
"капл[я] в море, в сравнении с численностью государственных крестьян. Тем не
менее, с первых же дней существования Министерства -- в него стали поступать
просьбы евреев", жалобы самого разнообразного свойства, и во множестве. "В
Так было и с еврейским земледелием.
В "Уставе рекрутской повинности и военной службы евреев" 1827 г. было
оговорено для евреев-земледельцев, "переселенны[х]... на особые земли", --
освобождение их и их детей от рекрутской повинности на 50 лет (исчисляя срок
льготы -- от реального начала "упражнения в хлебопашестве"). И как только
этот устав огласился -- в колонии вернулись из самовольных отлучек больше
евреев, чем считалось в отлучках36.
К 1829 были разработаны и более подробные "правила [для]
евреев-земледельцев": и отпуск в мещане при уплате всех долгов; и разрешение
отлучек до 3-х месяцев для заработков в сроки, свободные от полевых работ; и
наказания для самовольных отлучников; и награды для отличившихся хозяев. В.
Н. Никитин признает: при сопоставлении строгих обязанностей, налагаемых на
евреев-земледельцев, "с правами и преимуществами, данными исключительно
евреям, [и] с теми, какими пользовались прочие податные сословия, -- нельзя
не признать, что правительство очень благоволило к ним [евреям]"37.
И вот, с 1829 по 1833 "евреи усердствовали в качестве землепашцев,
судьба награждала их урожаями, они были довольны начальством, оно -- ими, и
общее благополучие нарушалось лишь мелкими случайными явлениями". (После
турецкой войны 1829 года -- еврейским поселенцам, как и всем колонистам,
"простили всю недоимку в податях... за "тягост[и], какие они несли от
следования... войск""). Но вот, по донесению Попечительного комитета,
"неурожай 1833 г., сделав невозможным удерживать их [евреев] в колониях,
открыл многим из них, не имевшим доброй воли и желания упражняться в
сельских занятиях, -- средство не сеять ничего, или весьма мало, сбывать
скот, бродяжничать, домогаться пособия и не платить податей". В 1834 они,
случалось, "выданный им хлеб -- продавали, а скот -- резали, и так поступали
даже и те, которые не имели в том существенной необходимости", а местное
начальство, по затруднениям в надзоре, не в состоянии было предупредить
"множеств[о] пронырливых изворотов со стороны поселенцев". -- Неурожаи же у
евреев "случались чаще, нежели у прочих поселян, потому что, кроме
незначительных посевов, они обрабатывали землю беспорядочно и
несвоевременно", действовал "переходящий от одного поколения к другому
навык... евреев к легким промыслам, беззаботливости и небрежности в надзоре
за скотом"38.
Кажется: 30-летнего злосчастного опыта с еврейским хлебопашеством (еще
и на фоне опыта мирового) было уже достаточно для российского правительства,
чтобы откинуть эти пустые попытки и траты? Нет! Не доходили до Николая I эти
унылые донесения? скрашивались министрами? или неутомимая энергия и
неспадающая надежда толкали императора на новые попытки?..
И вот в новом, 1835 года, высочайше утвержденном Положении о евреях
(результат работы "директорского комитета") -- еврейское земледелие было не
только не откинуто, но еще расширено, поставлено на первое место в устроении
еврейской жизни: "Устроить евреев на таких правилах, кои, открывая им
свободный путь к снисканию безбедного содержания упражнением в земледелии и
промышленности и к постепенному образованию их юношества, -- в то же время
преграждали бы им поводы к праздности и к промыслам незаконным". Если раньше
требовался предварительный взнос 400 р. за семью от еврейского общества, то
теперь без всякого условия "каждому еврею дозволялось "во всякое время"...
переходить в земледельцы" и вся его недоимка в податях тут же складывалась и
с него, и с общества; дозволялось получать не только казенные земли в
бессрочное пользование, но и, в пределах черты оседлости, покупать земли,
продавать и арендовать. Переходящие в земледельцы освобождались от подушной
подати на 25 лет, от земской -- на 10, от рекрутской повинности -- на 50.
Напротив, никто из евреев "к переходу в земледельцы... не мог быть
принужден". Еще и -- узаконялись "промыслы и ремесла в деревенском их
быту"39.
(Прошло полтораста лет. И за забытою давностью даже просвещенный ученый
физик формулирует тогдашнюю еврейскую жизнь так: "Черта оседлости в
сочетании с запретом [!] на крестьянскую деятельность"40. А вот
историк-публицист М. О. Гершензон судит шире: "Земледелие запрещено еврею
его народным духом, ибо, внедряясь в землю, человек всего легче прирастает к
месту"41.)
Влиятельный министр финансов Канкрин предложил для еврейского
земледелия еще и пустующие земли Сибири -- и Николай I утвердил к концу того
же 1835. Предполагалось отпускать там еврейским переселенцам "по 15 дес.
удобной земли на мужского пола душу", земледельческое орудие и рабочий скот
за счет казны, готовые рубленые избы, оплату переезда и питания в пути. -- И
как будто открылось побуждение к переезду в Сибирь евреев бедных и
отягощенных многочисленными семьями. Однако теперь раздвоился расчет
кагалов: частью эти бедные нужны были для отдачи в рекруты (взамен богатых
семей), -- и от них скрывали, что им прощаются все недоимки, требовали
сперва выплаты. Но спохватилось и правительство (трудности дальнего
переселения; и что в Сибири евреи "не будут иметь добрых примеров трудолюбия
и хозяйства", но и продолжат там "тот же бесплодный, одними обманами
поддерживаемый торг, который сделал столько вреда Западному краю Империи --
корчемствовать, разорять жителей легким удовлетворением склонностей к
пьянству" и др.). К 1837 переселение в Сибирь было остановлено без
обнародования мотивов42.
Между тем того же года ревизия в Новороссии заключила, что "земли,
отмежеванные к [еврейским] колониям и предназначенные для новых поселений,
"содержат в себе чернозем самого хорошего свойства, весьма годный для
хлебопашества, степи превосходны для сенокосов и разведения скотоводства""
(местное начальство оспаривало такой вывод)43.
В том же 1837 году было учреждено министерство государственных имуществ
(граф П. Д. Киселев), которому поручалось (как переходная мера к отмене
крепостного права) "попечительство над свободными хлебопашцами"
(государственными крестьянами), коих было 7 1/2 миллионов ревизских душ, а
стало быть и над евреями-земледельцами, коих было всего 3-5 тысяч семейств,
"капл[я] в море, в сравнении с численностью государственных крестьян. Тем не
менее, с первых же дней существования Министерства -- в него стали поступать
просьбы евреев", жалобы самого разнообразного свойства, и во множестве. "В
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента