И я увидела, что и мой муж растерялся. Он поверил, что без "Виртуозов" он - ничто. Ему стало казаться, что, если он выйдет на сцену и за спиной будут сидеть другие музыканты, он не сможет ничего сделать. Это для меня было самым страшным. На это наслоился и кризис нашей семейной жизни. Мы были на виду, и все доброжелатели с увлечением обсуждали подробности и, потирая руки, ожидали развязки. Наш разлад обрастал сплетнями в духе мексиканских сериалов. (Для меня было большим ударом узнать, что ближайший друг моего отца, с которым папа спал на соседних койках в общежитии консерватории, Эрик Назаренко, работавший в оркестре благодаря мне, в какой-то поездке подошел к Володе и сказал: "Ты правильно делаешь. Это страшная семья". Всю жизнь он был для меня "дядей Эриком", учил меня фотографировать, знал меня с колыбели. Когда Володя хотел уволить его - он называл глуховатого Эрика "гнездом глухаря", - я умоляла памятью моего отца оставить его в оркестре.) Вдруг я увидела, что муж мой, как сталкер, находится в какой-то своей зоне, не слышит, не видит, не понимает, обрастает панцирем цинизма и черствости от неуверенности в себе, от зажима и несчастливости. Володя человек очень гармоничный, и даже когда он собой недоволен, он должен быть внутренне уверенным в правоте того, что он делает. А тут я понимала, что ощущение счастья оставило его. Он перестал получать отдачу во время общения с оркестром на сцене. Я поняла, что он больше не видит лиц музыкантов и, выходя на сцену, не может найти с ними контакта. Получилось как в финале Прощальной симфонии Гайдна, который он позволил себе придумать. В оригинале ведь, когда все музыканты уже ушли и осталось только двое оркестрантов, дирижер не играет. А ему хотелось самому доиграть эти последние ноты. Это стало чем-то провидческим: он оставался один, доигрывал последнюю ноту в гордом одиночестве, и свет гас.
Все работали в Испании, но стремились в Москву, к своей публике. Подышав "дымом отечества", возвращались в Испанию. К тому времени в Астурии собрали новый симфонический оркестр и пригласили всех музыкантов из "Виртуозов". Послед-нее предательство было уже групповым, но как бы подневольным, вынужденным. Когда их позвали в новый испанский оркестр вместе с женами, играющими хоть на чем-то, на хорошую зарплату в полторы тысячи долларов, им предстояло играть там всю ту музыку, которую когда-то они презирали. Они не могли ехать на гастроли, так как были заняты во время сарсуэлы, "елок", "капустников" и так далее.
Володя к этому моменту начинал как бы заново свою карьеру скрипача. Он стал пытаться выйти на новую дорогу, и я понимала, что должна помочь ему преодолеть кризис. Если не смогу - зачем же я тогда нужна? Значит, я проиграла. Выбрав между своей профессией и семьей в пользу семьи, понимая, что "в одной руке два арбуза не унесешь", я знала, что рядом со мной - великий музыкант. Что может в связи с этим значить средняя карьера артистки? Главное помочь ему не упасть, не сломаться. Когда Спивакова стали снова приглашать на сольные концерты и выступления с другими оркестрами, он уезжал от "Виртуозов" уже без угрызений совести. К 1994 году он сделал для них все, что мог. Никакой коллектив не может существовать вечно. Наконец я увезла его из Астурии, которая была не его местом - он задыхался там.
Большинству же музыкантов оно как раз очень подходило. Кто был чуточку амбициознее, сразу отправился в Америку, Францию, Германию. Оставшиеся стали там первыми парнями на деревне и прекрасно устроились. Для Спивакова же оставаться там было равносильно жизни на дне. Я понимала, что такой музыкант, как он, не может жить в этой дыре. Мы переехали в Париж, купив квартиру. Хотелось начать жизнь с нуля и без того, чтобы на каждом углу на тебя смотрели глаза, отмечающие, как ты начинаешь эту новую жизнь. Это было перед рождением Ани.
Параллельно начался этап возрождения "Виртуозов Москвы" и возвращения в Россию. Старый оркестр потерял позиции в России и перестал котироваться на Западе, так как не вызывал интереса, будучи не "Made in Russia", а "Made in Spain". Как раз в этот момент Юрий Лужков принял оркестр под патронаж мэрии и открылись новые вакансии. Возникли дирекция, бюро и инфраструктура. Оставалось реорганизовать оркестр. Очень недолго существовали две группы - "испанцев" и "москвичей". "Старики" стали балластом, нужно было постоянно ждать, когда они присоединятся к "Виртуозам" между выступлениями в составе испанского оркестра. Все по-настоящему творческие люди хотели вернуться в Россию. Я убеждала мужа:
- Ты будешь сидеть и ждать, пока они отыграют свою сарсуэлу? Создавай новый оркестр!
Он ужасно не любит перемен, боится новизны.
- Оркестр будет, пока есть ты, - сказала я. - Будут говорить: "Это не Футер, это не Мильман". И пусть! Оркестр называется "Виртуозы Москвы", но через тире подразумевается - Владимир Спиваков. А это значит, что пока за пультом стоишь ты, оркестр будет, пока ты этого хочешь. Собирай молодых, с горящими глазами, кто еще захочет побыть виртуозом Москвы. Если они уйдут через несколько лет - мы это переживем. И не страшны поношения журналистов, кричащих "Ату!". Пока есть спрос и имя - надо действовать.
Так и произошло, хотя взаимоотношения с новым составом оркестра уже другие. Новые "Виртуозы" - это в основном мальчики, годящиеся Спивакову в младшие, даже не в старшие, сыновья. Но они знают себе цену.
Я поняла, что ничто не вечно. Такого состава, как раньше, никогда уже не будет. Но та история завершилась. Старые "Виртуозы Москвы" собирали свой маленький музей-архив, где хранились реликвии: щепки от дверей, сломанных рвавшейся на концерт публикой в разных городах и странах, фальшивые билеты на их выступления, - все бесценная память. Раньше велась летопись их жизни. Надеюсь, кого-то это заинтересует и в будущем.
Конечно, оркестр, носящий сегодня имя "Виртуозы Москвы", уже не тот оркестр-легенда. Так же, как театр на Таганке или БДТ уже не те театры, с которыми связаны целые эпохи. Хорошо, что старый оркестр не раздавил Спивакова, как поезд. Володя мог бы почивать на лаврах, но он несется по миру с огромной скоростью. На нем огромная творческая ответственность и нагрузка. Пока он ее тянет, это дает ему силы оставаться в седле, чего нельзя сказать о многих музыкантах его поколения. Подводя итог, хочу ответить тем, кто утверждает, что Спиваков существовал благодаря тому, что были "Виртуозы Москвы". Все оказалось с точностью до наоборот: "Виртуозы Москвы" состоялись потому, что в момент их создания и взлета Спиваков был Спиваковым. Когда недавно возникла идея собрать в концерте всех музыкантов, когда-либо игравших в "Виртуозах Москвы", она не осуществилась не по техническим причинам, а по моральным. Просто мой муж не захотел выходить на сцену со многими из тех людей, кто некогда являл собой уникальное "Созвездье Виртуозов".
О НАСТОЯЩЕЙ КОРОЛЕВЕ, ПРИНЦАХ И ДРУГИХ
Впервые я увидела королеву Испании Софию, когда она приезжала в Москву с частным визитом в связи с возвращением Мстислава Ростроповича. Вообще, многое в нашей жизни связано с Ростроповичем. Тогда во время его приезда-возвращения в Москву в 1990 году мы были в числе тех пятнадцати человек, которых он пригласил в первый вечер на ужин в свою квартиру. В честь королевы и Ростроповича был устроен обед в Морозовском особняке, доме приемов МИДа. Шел снег, а мы все вырядились, и перебежать на тонких-тонких каблуках из машины в парадный подъезд было непросто. Меня потрясло это здание в центре Москвы такую красоту надо открывать раз в неделю, как музей, чтобы люди ходили на экскурсии. В нашем понятии, особенно тогда, королева должна была быть чуть ли не в короне. А она, чуть опоздав, вбежала в очень элегантном сером костюмчике, простая, со своей невероятно обаятельной улыбкой. У королевы и глаза серые, и вся она - мягко-пепельная. Подошла с Николаем Губенко, тогдашним министром культуры, к Володе и говорит:
- Мы знакомы. Я бывала на ваших концертах. Когда вы собираетесь в Испанию?
Она была в курсе, что заключен контракт, а в Москве еще никто не знал об этом. Мы собирались через несколько месяцев. Королева посмотрела на Володю лукаво и сказала Губенко:
- Maybe we'll keep him (Может быть, мы его задержим).
К моменту, когда королева Испании приехала в Москву и я впервые ее увидела, Володя уже был знаком с ней. Он дружил с родной сестрой короля принцессой Пилар и ее мужем, герцогом Луисом Бадахосом, которые часто бывали на концертах "Виртуозов Москвы" еще задолго до отъезда оркестра в Испанию. Володя как-то повез меня в Марбейю, сказав, что туда же прилетит принц Бадахос, с которым он должен встретиться и обсудить кое-какие планы. Мы провели ночь в Мадриде. Я предвкушала будущую встречу, так как слово "принц" действовало на меня магически. Я не была, конечно, в том возрасте, когда при его произнесении представляется "Лебединое озеро" и юноша в короне, но тем не менее... Мы летели в Марбейю в одном самолете. Когда Володя знакомил меня с ним, я увидела необыкновенно элегантного, худого, высокого человека с аристократическим лицом, мягкими карими глазами и обаятельной улыбкой. Два дня, что мы провели в Марбейе, они с Луисом обсуждали возможность переезда "Виртуозов Москвы" в Испанию целым коллективом. Володя поделился с Луисом своими опасениями по поводу того, что оркестр разваливается: все начинали роптать, некоторые разбегались, - и все-таки основной состав "Виртуозов" не хотел расставаться. Музыканты поставили перед Спиваковым задачу уехать вместе. Это случилось на концерте в Бельгии в тот день, когда Володе исполнилось 45 лет. После концерта в Брюсселе был праздничный ужин, плавно перешедший в "производственное совещание". Луис обещал подумать, можно ли найти пристанище для оркестра где-то в Испании.
В Марбейе мы жили в доме у его друзей, где он тоже останавливался - своего дома в Марбейе у Луиса не было. Любопытно: когда мы говорим "королевская семья", нам кажется, что это люди по определению очень богатые, как в Великобритании, например. В Испании не так, они отнюдь не богаты. Вообще, испанская монархия стоит особняком. Я не представляю, в какой еще стране королевская семья вызывает такое почтение и такую всенародную любовь. Испанцы действительно чувствуют себя детьми правящего короля. Вся семья достойная, здоровая, многие члены королевской семьи работают, живут очень скромно, и это тоже приближает их к своему народу. В этой стране - уникальная конституционная монархия, любовь народа к представителям которой абсолютно искренна.
Во время нашего пребывания в Марбейе прилетела Елена Образцова, очень дружившая с Луисом и его друзьями. Атмосфера была необыкновенная. Вечером Лена стала петь и какая-то испанская девушка, претендовавшая на то, что умеет играть на фортепиано, открыла ноты романса "Ямщик, не гони лошадей..." и не смогла с листа прочитать. Я предложила попробовать (тогда я еще не очень отдалилась от своих занятий в музыкальной школе, тем более что всю жизнь любила аккомпанировать). Но сев за рояль, осознала, для кого придется играть: рядом сидят мой муж и герцог Бадахос, поет Образцова. Вышла я из этого эксперимента почти с честью - Елена Васильевна умудрилась допеть про ямщика до конца. Володя же сидел с той стороны рояля, где хорошо видны колени пианиста. С тех пор он иногда вспоминает: "Моя бедная девочка, не могу забыть, как тряслись твои коленки". На педаль я попадала с трудом - не могла остановить дрожь.
Сам Луис потрясающе играл на рояле, знал музыку, пел. В те дни мы с ним лазили по горам и мечтали. Мечтали всем вместе сложиться и купить там землю (тогда Марбейя была отнюдь не популярным курортом), - эдакая космополитичная маниловщина. Друзьям Луиса, хозяевам дома, где все мы остановились, уже принадлежала часть горы. Там было плато под названием La Cantera, природный амфитеатр, откуда были видны Гибралтар и Марокко напротив. Мы строили планы организации музыкального фестиваля. Владельцы мечтали разделить землю на кусочки, назвать улицы именами Моцарта, Верди, Вагнера, Шопена, Чайковского. Хозяйка действительно организовала общество по продаже земли под названием Marbeya Sierra Blanca. По этой горе мы и лазили с Бадахосом. Он расспрашивал:
- У нас обращаются "сеньор" и "сеньора", а у вас?
- У нас говорят "товарищ", - отвечала я.
- Значит, это товарич Спиваков, а я кто?
- Ты - товарич Бадахос.
Он ужасно смеялся, когда я его так называла, этот принц крови. Володю он называл Маэстро, а меня - мадам Маэстро.
Володя знал, что Луис тяжело болел, много лет серьезно лечился в Хьюстоне, но он совсем был не похож на человека, больного раком. Однажды он сказал:
- Я так счастлив, что переборол рак, хоть и знаю, что это не навсегда. Моя любимая дочка Симонетта выходит замуж. Я - счастливый отец, у меня еще двое сыновей, скоро будут внуки. Когда я умру, а я, конечно, умру от рака, я хочу, чтобы на моей могиле было написано: "Этот человек умел дружить".
Когда мы вернулись из Марбейи, где провели два счастливых дня, в Мадрид, было десять часов вечера. В Москве в магазинах тогда не было ничего, у Володи, как и у всех москвичей, имелась карточка, по которой можно было купить сахар, а на обороте написано: "Женат, двое детей". Мы привыкли привозить детям подарки. Референт принца провожал нас в гостиницу и по дороге обещал завезти в один из круглосуточных магазинов сети VIPS. Я была совершенно потрясена этим огромным магазином, где было все, от хамона (испанской ветчины) и сыров до рубашек, газет, духов, игрушек. Что бы тебе не понадобилось среди ночи, ты найдешь там. Я набрала гору всего, а референт принца, потрясенный, не понимал:
- Вы же выдающийся маэстро, герцог Бадахос сказал, что вы один из первых скрипачей мира. У вас в стране что, нет сыра и памперсов?
Я не случайно рассказываю об этом так подробно. Впоследствии магазин VIPS имел в нашей жизни некоторое значение. Точнее, его владелец.
Луис Бадахос вскоре нашел, куда пристроить оркестр. Его племянник, сын короля Испании принц Астурийский возглавляет фонд, один из самых значительных в Испании. Ежегодно Фонд принца Астурийского присуждает премии в области искусства, литературы, спорта, науки, равноценные по престижу Нобелевской премии. Поскольку при фонде существует хор, родилась идея - иметь кроме хора еще и оркестр, но чтобы привезти его, надо было найти деньги.
Вообще-то раньше музыкальная культура в Астурии была на нуле. Во второй раз мы приехали в Марбейю уже на переговоры с президентом фонда, Пласидо Аранго - одним из самых крупных бизнесменов Испании. Только он и мог решить эту задачу. С тех пор мы дружим с этим человеком, он стал крестным отцом нашей младшей дочки Ани и ближайшим моим другом. Он-то и оказался владельцем и основателем всех этих магазинов VIPS. Пласидо часто шутит с Анечкой:
- Когда приедешь в Мадрид, иди в VIPS, скажи, что ты моя крестница, и получишь бесплатно всех кукол Барби.
Первый и последний фестиваль в Марбейе все-таки состоялся в 1990 году, но из-за того, что не смогли создать инфраструктуру, он не смог подняться на должный уровень. На открытие - два концерта на плато - пришли все владельцы домов в Марбейе: Шон Коннери с женой, вдова Артура Рубинштейна, Гунилла фон Бисмарк, принцесса Ирана Сорайя. Помню, когда Володя заиграл "Времена года" Вивальди, поднялся дикий ветер, и организаторы концерта ползали, подбирая нотные страницы и прикрепляя их к пюпитрам чуть ли не бельевыми прищепками. Но все очень впечатляло - темная дорога, феноменальное освещение. На первый концерт приехал наш друг герцог Бадахос, болезнь его опять обострилась, и он только что прошел курс химиотерапии. Луис появился с доньей Пилар. Меньше чем за полгода он изменился так, что, казалось, прожил десять лет жизни. Постаревший, осунувшийся, исхудавший, почти лысый, он бросился ко мне и обнял.
- Даже если бы мне сказали, что я умру этой ночью, я не смог бы пропустить концерт твоего мужа сегодня вечером, - сказал он мне. - Пусть бы потом он сыграл надо мной, умершим, какую-нибудь серенаду.
На другой день мы пришли на официальную встречу с господином Аранго, в дом друзей Луиса, чтобы "добить" идею контракта. Эта комичная история стала мне уроком на всю жизнь. Я поняла, что в любой ситуации надо оставаться естественным - это самый главный показатель элегантности. Главное соответствовать ситуации. В Марбейе стояла жара - сорок градусов в тени. Я надела легкомысленное платье на бретельках, и мой муж пришел в ужас:
- Ты сошла с ума, ты что, пойдешь в таком декольте? Ты понимаешь, кто эти люди? Она - сестра короля! Немедленно надень чулки и что-то поприличнее.
Сам он надел по такому случаю галстук. Первое, что я увидела в доме друзей Луиса, - его самого, сидящего в тени в льняной рубашке и шортах, а потом, выйдя к бассейну, обнаружила там лежащих дам, среди которых - сестру короля донью Пилар в купальнике с толстым слоем крема на лице, мокрыми волосами, затянутыми в узел. При виде нас они радостно начали звать меня купаться с ними. Я поняла, как нелепо выгляжу, и начала злобно шипеть на Спивакова, который заставил меня переодеться.
Потом донья Пилар принесла сумку, наполненную вещицами, завернутыми в бумагу. Оказалось, они с Луисом утром гуляли по броканту и решили купить мне подарок. Этот подарок путешествует со мною всюду - туалетный набор из старинного фарфора: маленький подносик, два подсвечника и две коробочки бледно-зеленые и розовые цветы на белом фоне.
Накануне нашего решающего разговора с доном Аранго одна дама преподала мне урок: нельзя ходить на встречу в темных очках, поскольку человек, с которым ты общаешься, должен видеть твои глаза. Это при испанском-то солнце. Мы с ним долго потом смеялись. От дона Аранго зависело будущее всего оркестра, не только мое. Я, запуганная, увидела человека, глаза которого излучали юмор. Он сам себя называл "мачо мексикано", не пропускал ни одной красивой женщины, на дух не принимал классической музыки, обладал одной из самых полных коллекций живописи ХХ века. Я сказала ему много времени спустя:
- Мне запретили надевать темные очки, а ты сидел в поло "Лакост" и плевал на то, что я слепла.
Он галантно отвечал:
- Конечно, если бы ты была в очках, я бы еще подумал, давать ли деньги вашему оркестру, но, увидев твои глаза, сразу понял, что я пропал.
- Почему ты все-таки дал деньги на оркестр, ты же не понимал классической музыки?
- Для меня классическая музыка всегда была как недостижимая женщина, которую даже в мечтах не можешь завоевать.
Когда условия контракта были обговорены окончательно, выезжать в Испанию собрались не только "Виртуозы Москвы", но и члены их семей. Под это дело многие прихватили братьев и сестер, детей от первого брака, свекровей, близких и дальних родственников, а кое-кто и домашних животных. Наш директор Роберт Бушков говорил, что по звонку из королевского дома испанское консульство в Москве молниеносно ставило резидентские визы в сотни паспортов. В 1990 году! Самолет людей! Три автобуса! В оркестре было двадцать восемь человек, каждый вывез в среднем по пять членов семьи. Володя посмотрел на выгружающееся из автобусов "племя" и спросил:
- А это кто?
Те, кто остались жить в Испании, наверное, сейчас не хотят вспоминать, благодаря кому и как они оказались там. Ведь Астурии в тот момент мы были не нужны. Потом уже ситуация изменилась.
Спустя год Луис выдавал дочь замуж. Он уже был вынужден носить парик:
- У меня голова как колено.
Когда он уже не мог прийти на концерт, Володя с квартетом сыграли для него камерный домашний концерт. Он держался, так как не мог умереть, пока не поведет к алтарю свою дочь. В день свадьбы Луис надел парадный наряд с лентой через плечо и был необыкновенно красив на церемонии бракосочетания своей дочери. Спустя два месяца он умер.
По испанскому обычаю человека сначала хоронят, потом спустя какое-то время устраивают поминальную мессу, во время которой играет орган. Донья Пилар решила нарушить протокол.
- Мой муж хотел, чтобы на его поминальной мессе играл Спиваков, - сказала она.
Наверху, где в католическом соборе располагается орган, поместили оркестр. Володя стоял лицом к алтарю. Играли музыку Баха, Вивальди, Альбинони, Моцарта - все, что любил Луис. На Володе была черная рубашка с широкими рукавами. Я оборачивалась на хоры, и меня не оставляло странное чувство, что он похож на черного ангела со скрипкой, парящего под сводами. На поминальной службе король с королевой, как и священник, сидели лицом к публике. Королева очень сосредоточенно слушала, плакала, а король засыпал. И она тихонечко подталкивала его локтем.
По окончании мессы все подошли к Пилар, а когда Володя спустился с хоров, она выбилась из окружающей ее толпы, кинулась к нему на шею, обняла.
Однажды Володя играл концерт во дворце специально для королевской семьи перед званым ужином. Донья Пилар чуть-чуть иронично шутила, что ее брату наступил медведь на ухо и это прогрессирует с годами. Не секрет, что король Хуан-Карлос абсолютно не любит и не понимает классическую музыку. Любимое занятие - сесть на мотоцикл и удрать от охраны, погонять ночью по Мадриду. Как-то у него кончился бензин, он остановился на заправке, но денег у него не было. Тогда король снял мотоциклетный шлем, и рабочий на бензоколонке упал на колени. Это рассказывал мне друг юности короля, проведший с ним детство в Сан-Себастьяне. Их отцы дружили. Хуана-Карлоса буквально заставляли по субботам слушать симфонический оркестр, и он тоскливо предлагал приятелю:
- Ну что, Хавьер, пойдем послушаем этих раскартрипос (по-испански "раскар" - чесать, "трипос" - кишки).
Хуан-Карлос известен всей Испании своей любовью к спорту. Его стихия морские регаты, лыжи, футбол. А вот королева в детстве пела в хоре, знает слова всех ораторий.
С принцем, патроном оркестра, мы стали видеться довольно часто. Любовь к нему в Астурии такая, что то и дело слышишь:
- Какой у нас красивый принчипе! Прямо как Карлос Мата.
А Карлос Мата - латиноамериканский артист, главный герой очень популярного сериала "Девушка розы", снискавший всенародную любовь.
Принц - изумительно обаятельный юноша. Но он не изображает из себя будущего короля, он просто есть - будущий король. У него было много романов, которые народ обсуждает. Ему все время стараются подсунуть принцессу из хорошего дома, а он выбирает потрясающе красивых девушек. У них все пытаются найти хоть каплю голубой крови, не находят, а, наоборот, обнаруживают, что в основном девушки - из "трудных" семей.
На всех фотографиях с ним мы с Володей стоим, задрав головы: принц очень высокого роста.
В 1990 году знаменитые ежегодные астурийские премии вручались Элизабет Тейлор, Нельсону Манделе, Сергею Бубке. На эти три дня Астурия оживает, Овьедо превращается в центр Испании. Гостиница "Реконкиста", бывшая резиденция королей, трещит от наплыва посетителей. На первом приеме в типичном мавританском дворе гостиницы к принцу и королеве может подойти любой человек из народа. Мужчины склоняют голову, женщины делают реверанс - и только потом разговаривают. Я волновалась, что не сумею. Хотя мне, как не испанской подданной, делать реверанс было необязательно. Я попыталась "упасть" в реверансе, принц бросился меня поднимать. Спросил, нравится ли мне астурийская музыка, я ответила по-испански, он изумился, что всего за два месяца я уже приобрела астурийский акцент. И сразу перешел на "ты". Повернулся спиной к очереди жаждущих с ним пообщаться и продолжал беседу со мной. Королева спросила:
- Где твой муж?
"Ты" они говорят не от пренебрежения, а от расположения. Ей хотелось послушать скрипку, а Володя, к сожалению, уехал на концерты. Но зато когда он все-таки сыграл для королевы и ее подруг, она прислала письмо с благодарностью. Мы привезли ей в подарок к Пасхе резное синее стеклянное яйцо из Петербурга. Королева София - женщина очаровательная, умная, тонкая, организованная, воплощение женского и королевского достоинства.
Донья Пилар и Луис подарили нам свои огромные фотографии в очень красивых рамках - так принято в семье. То же самое сделал принц. Королева прислала нам свою фотографию с Володей в изысканной палисандровой рамке с надписью. С тех пор я люблю дарить рамки, правда, без своих фотографий.
МИМИ
Мишель Глотц - личность уникальная. По паспорту ему 71 год, все говорят, что больше. Я так не думаю, мне кажется, просто он из тех людей, о ком говорят: "крепко пожил". Бывает, что люди физически быстро старятся, но внутренне остаются молодыми. Удивительно, но я помню Мишеля с первой минуты, когда увидела его. Хотя тогда нас никто не познакомил. Просто судьба подала легкий знак.
Все работали в Испании, но стремились в Москву, к своей публике. Подышав "дымом отечества", возвращались в Испанию. К тому времени в Астурии собрали новый симфонический оркестр и пригласили всех музыкантов из "Виртуозов". Послед-нее предательство было уже групповым, но как бы подневольным, вынужденным. Когда их позвали в новый испанский оркестр вместе с женами, играющими хоть на чем-то, на хорошую зарплату в полторы тысячи долларов, им предстояло играть там всю ту музыку, которую когда-то они презирали. Они не могли ехать на гастроли, так как были заняты во время сарсуэлы, "елок", "капустников" и так далее.
Володя к этому моменту начинал как бы заново свою карьеру скрипача. Он стал пытаться выйти на новую дорогу, и я понимала, что должна помочь ему преодолеть кризис. Если не смогу - зачем же я тогда нужна? Значит, я проиграла. Выбрав между своей профессией и семьей в пользу семьи, понимая, что "в одной руке два арбуза не унесешь", я знала, что рядом со мной - великий музыкант. Что может в связи с этим значить средняя карьера артистки? Главное помочь ему не упасть, не сломаться. Когда Спивакова стали снова приглашать на сольные концерты и выступления с другими оркестрами, он уезжал от "Виртуозов" уже без угрызений совести. К 1994 году он сделал для них все, что мог. Никакой коллектив не может существовать вечно. Наконец я увезла его из Астурии, которая была не его местом - он задыхался там.
Большинству же музыкантов оно как раз очень подходило. Кто был чуточку амбициознее, сразу отправился в Америку, Францию, Германию. Оставшиеся стали там первыми парнями на деревне и прекрасно устроились. Для Спивакова же оставаться там было равносильно жизни на дне. Я понимала, что такой музыкант, как он, не может жить в этой дыре. Мы переехали в Париж, купив квартиру. Хотелось начать жизнь с нуля и без того, чтобы на каждом углу на тебя смотрели глаза, отмечающие, как ты начинаешь эту новую жизнь. Это было перед рождением Ани.
Параллельно начался этап возрождения "Виртуозов Москвы" и возвращения в Россию. Старый оркестр потерял позиции в России и перестал котироваться на Западе, так как не вызывал интереса, будучи не "Made in Russia", а "Made in Spain". Как раз в этот момент Юрий Лужков принял оркестр под патронаж мэрии и открылись новые вакансии. Возникли дирекция, бюро и инфраструктура. Оставалось реорганизовать оркестр. Очень недолго существовали две группы - "испанцев" и "москвичей". "Старики" стали балластом, нужно было постоянно ждать, когда они присоединятся к "Виртуозам" между выступлениями в составе испанского оркестра. Все по-настоящему творческие люди хотели вернуться в Россию. Я убеждала мужа:
- Ты будешь сидеть и ждать, пока они отыграют свою сарсуэлу? Создавай новый оркестр!
Он ужасно не любит перемен, боится новизны.
- Оркестр будет, пока есть ты, - сказала я. - Будут говорить: "Это не Футер, это не Мильман". И пусть! Оркестр называется "Виртуозы Москвы", но через тире подразумевается - Владимир Спиваков. А это значит, что пока за пультом стоишь ты, оркестр будет, пока ты этого хочешь. Собирай молодых, с горящими глазами, кто еще захочет побыть виртуозом Москвы. Если они уйдут через несколько лет - мы это переживем. И не страшны поношения журналистов, кричащих "Ату!". Пока есть спрос и имя - надо действовать.
Так и произошло, хотя взаимоотношения с новым составом оркестра уже другие. Новые "Виртуозы" - это в основном мальчики, годящиеся Спивакову в младшие, даже не в старшие, сыновья. Но они знают себе цену.
Я поняла, что ничто не вечно. Такого состава, как раньше, никогда уже не будет. Но та история завершилась. Старые "Виртуозы Москвы" собирали свой маленький музей-архив, где хранились реликвии: щепки от дверей, сломанных рвавшейся на концерт публикой в разных городах и странах, фальшивые билеты на их выступления, - все бесценная память. Раньше велась летопись их жизни. Надеюсь, кого-то это заинтересует и в будущем.
Конечно, оркестр, носящий сегодня имя "Виртуозы Москвы", уже не тот оркестр-легенда. Так же, как театр на Таганке или БДТ уже не те театры, с которыми связаны целые эпохи. Хорошо, что старый оркестр не раздавил Спивакова, как поезд. Володя мог бы почивать на лаврах, но он несется по миру с огромной скоростью. На нем огромная творческая ответственность и нагрузка. Пока он ее тянет, это дает ему силы оставаться в седле, чего нельзя сказать о многих музыкантах его поколения. Подводя итог, хочу ответить тем, кто утверждает, что Спиваков существовал благодаря тому, что были "Виртуозы Москвы". Все оказалось с точностью до наоборот: "Виртуозы Москвы" состоялись потому, что в момент их создания и взлета Спиваков был Спиваковым. Когда недавно возникла идея собрать в концерте всех музыкантов, когда-либо игравших в "Виртуозах Москвы", она не осуществилась не по техническим причинам, а по моральным. Просто мой муж не захотел выходить на сцену со многими из тех людей, кто некогда являл собой уникальное "Созвездье Виртуозов".
О НАСТОЯЩЕЙ КОРОЛЕВЕ, ПРИНЦАХ И ДРУГИХ
Впервые я увидела королеву Испании Софию, когда она приезжала в Москву с частным визитом в связи с возвращением Мстислава Ростроповича. Вообще, многое в нашей жизни связано с Ростроповичем. Тогда во время его приезда-возвращения в Москву в 1990 году мы были в числе тех пятнадцати человек, которых он пригласил в первый вечер на ужин в свою квартиру. В честь королевы и Ростроповича был устроен обед в Морозовском особняке, доме приемов МИДа. Шел снег, а мы все вырядились, и перебежать на тонких-тонких каблуках из машины в парадный подъезд было непросто. Меня потрясло это здание в центре Москвы такую красоту надо открывать раз в неделю, как музей, чтобы люди ходили на экскурсии. В нашем понятии, особенно тогда, королева должна была быть чуть ли не в короне. А она, чуть опоздав, вбежала в очень элегантном сером костюмчике, простая, со своей невероятно обаятельной улыбкой. У королевы и глаза серые, и вся она - мягко-пепельная. Подошла с Николаем Губенко, тогдашним министром культуры, к Володе и говорит:
- Мы знакомы. Я бывала на ваших концертах. Когда вы собираетесь в Испанию?
Она была в курсе, что заключен контракт, а в Москве еще никто не знал об этом. Мы собирались через несколько месяцев. Королева посмотрела на Володю лукаво и сказала Губенко:
- Maybe we'll keep him (Может быть, мы его задержим).
К моменту, когда королева Испании приехала в Москву и я впервые ее увидела, Володя уже был знаком с ней. Он дружил с родной сестрой короля принцессой Пилар и ее мужем, герцогом Луисом Бадахосом, которые часто бывали на концертах "Виртуозов Москвы" еще задолго до отъезда оркестра в Испанию. Володя как-то повез меня в Марбейю, сказав, что туда же прилетит принц Бадахос, с которым он должен встретиться и обсудить кое-какие планы. Мы провели ночь в Мадриде. Я предвкушала будущую встречу, так как слово "принц" действовало на меня магически. Я не была, конечно, в том возрасте, когда при его произнесении представляется "Лебединое озеро" и юноша в короне, но тем не менее... Мы летели в Марбейю в одном самолете. Когда Володя знакомил меня с ним, я увидела необыкновенно элегантного, худого, высокого человека с аристократическим лицом, мягкими карими глазами и обаятельной улыбкой. Два дня, что мы провели в Марбейе, они с Луисом обсуждали возможность переезда "Виртуозов Москвы" в Испанию целым коллективом. Володя поделился с Луисом своими опасениями по поводу того, что оркестр разваливается: все начинали роптать, некоторые разбегались, - и все-таки основной состав "Виртуозов" не хотел расставаться. Музыканты поставили перед Спиваковым задачу уехать вместе. Это случилось на концерте в Бельгии в тот день, когда Володе исполнилось 45 лет. После концерта в Брюсселе был праздничный ужин, плавно перешедший в "производственное совещание". Луис обещал подумать, можно ли найти пристанище для оркестра где-то в Испании.
В Марбейе мы жили в доме у его друзей, где он тоже останавливался - своего дома в Марбейе у Луиса не было. Любопытно: когда мы говорим "королевская семья", нам кажется, что это люди по определению очень богатые, как в Великобритании, например. В Испании не так, они отнюдь не богаты. Вообще, испанская монархия стоит особняком. Я не представляю, в какой еще стране королевская семья вызывает такое почтение и такую всенародную любовь. Испанцы действительно чувствуют себя детьми правящего короля. Вся семья достойная, здоровая, многие члены королевской семьи работают, живут очень скромно, и это тоже приближает их к своему народу. В этой стране - уникальная конституционная монархия, любовь народа к представителям которой абсолютно искренна.
Во время нашего пребывания в Марбейе прилетела Елена Образцова, очень дружившая с Луисом и его друзьями. Атмосфера была необыкновенная. Вечером Лена стала петь и какая-то испанская девушка, претендовавшая на то, что умеет играть на фортепиано, открыла ноты романса "Ямщик, не гони лошадей..." и не смогла с листа прочитать. Я предложила попробовать (тогда я еще не очень отдалилась от своих занятий в музыкальной школе, тем более что всю жизнь любила аккомпанировать). Но сев за рояль, осознала, для кого придется играть: рядом сидят мой муж и герцог Бадахос, поет Образцова. Вышла я из этого эксперимента почти с честью - Елена Васильевна умудрилась допеть про ямщика до конца. Володя же сидел с той стороны рояля, где хорошо видны колени пианиста. С тех пор он иногда вспоминает: "Моя бедная девочка, не могу забыть, как тряслись твои коленки". На педаль я попадала с трудом - не могла остановить дрожь.
Сам Луис потрясающе играл на рояле, знал музыку, пел. В те дни мы с ним лазили по горам и мечтали. Мечтали всем вместе сложиться и купить там землю (тогда Марбейя была отнюдь не популярным курортом), - эдакая космополитичная маниловщина. Друзьям Луиса, хозяевам дома, где все мы остановились, уже принадлежала часть горы. Там было плато под названием La Cantera, природный амфитеатр, откуда были видны Гибралтар и Марокко напротив. Мы строили планы организации музыкального фестиваля. Владельцы мечтали разделить землю на кусочки, назвать улицы именами Моцарта, Верди, Вагнера, Шопена, Чайковского. Хозяйка действительно организовала общество по продаже земли под названием Marbeya Sierra Blanca. По этой горе мы и лазили с Бадахосом. Он расспрашивал:
- У нас обращаются "сеньор" и "сеньора", а у вас?
- У нас говорят "товарищ", - отвечала я.
- Значит, это товарич Спиваков, а я кто?
- Ты - товарич Бадахос.
Он ужасно смеялся, когда я его так называла, этот принц крови. Володю он называл Маэстро, а меня - мадам Маэстро.
Володя знал, что Луис тяжело болел, много лет серьезно лечился в Хьюстоне, но он совсем был не похож на человека, больного раком. Однажды он сказал:
- Я так счастлив, что переборол рак, хоть и знаю, что это не навсегда. Моя любимая дочка Симонетта выходит замуж. Я - счастливый отец, у меня еще двое сыновей, скоро будут внуки. Когда я умру, а я, конечно, умру от рака, я хочу, чтобы на моей могиле было написано: "Этот человек умел дружить".
Когда мы вернулись из Марбейи, где провели два счастливых дня, в Мадрид, было десять часов вечера. В Москве в магазинах тогда не было ничего, у Володи, как и у всех москвичей, имелась карточка, по которой можно было купить сахар, а на обороте написано: "Женат, двое детей". Мы привыкли привозить детям подарки. Референт принца провожал нас в гостиницу и по дороге обещал завезти в один из круглосуточных магазинов сети VIPS. Я была совершенно потрясена этим огромным магазином, где было все, от хамона (испанской ветчины) и сыров до рубашек, газет, духов, игрушек. Что бы тебе не понадобилось среди ночи, ты найдешь там. Я набрала гору всего, а референт принца, потрясенный, не понимал:
- Вы же выдающийся маэстро, герцог Бадахос сказал, что вы один из первых скрипачей мира. У вас в стране что, нет сыра и памперсов?
Я не случайно рассказываю об этом так подробно. Впоследствии магазин VIPS имел в нашей жизни некоторое значение. Точнее, его владелец.
Луис Бадахос вскоре нашел, куда пристроить оркестр. Его племянник, сын короля Испании принц Астурийский возглавляет фонд, один из самых значительных в Испании. Ежегодно Фонд принца Астурийского присуждает премии в области искусства, литературы, спорта, науки, равноценные по престижу Нобелевской премии. Поскольку при фонде существует хор, родилась идея - иметь кроме хора еще и оркестр, но чтобы привезти его, надо было найти деньги.
Вообще-то раньше музыкальная культура в Астурии была на нуле. Во второй раз мы приехали в Марбейю уже на переговоры с президентом фонда, Пласидо Аранго - одним из самых крупных бизнесменов Испании. Только он и мог решить эту задачу. С тех пор мы дружим с этим человеком, он стал крестным отцом нашей младшей дочки Ани и ближайшим моим другом. Он-то и оказался владельцем и основателем всех этих магазинов VIPS. Пласидо часто шутит с Анечкой:
- Когда приедешь в Мадрид, иди в VIPS, скажи, что ты моя крестница, и получишь бесплатно всех кукол Барби.
Первый и последний фестиваль в Марбейе все-таки состоялся в 1990 году, но из-за того, что не смогли создать инфраструктуру, он не смог подняться на должный уровень. На открытие - два концерта на плато - пришли все владельцы домов в Марбейе: Шон Коннери с женой, вдова Артура Рубинштейна, Гунилла фон Бисмарк, принцесса Ирана Сорайя. Помню, когда Володя заиграл "Времена года" Вивальди, поднялся дикий ветер, и организаторы концерта ползали, подбирая нотные страницы и прикрепляя их к пюпитрам чуть ли не бельевыми прищепками. Но все очень впечатляло - темная дорога, феноменальное освещение. На первый концерт приехал наш друг герцог Бадахос, болезнь его опять обострилась, и он только что прошел курс химиотерапии. Луис появился с доньей Пилар. Меньше чем за полгода он изменился так, что, казалось, прожил десять лет жизни. Постаревший, осунувшийся, исхудавший, почти лысый, он бросился ко мне и обнял.
- Даже если бы мне сказали, что я умру этой ночью, я не смог бы пропустить концерт твоего мужа сегодня вечером, - сказал он мне. - Пусть бы потом он сыграл надо мной, умершим, какую-нибудь серенаду.
На другой день мы пришли на официальную встречу с господином Аранго, в дом друзей Луиса, чтобы "добить" идею контракта. Эта комичная история стала мне уроком на всю жизнь. Я поняла, что в любой ситуации надо оставаться естественным - это самый главный показатель элегантности. Главное соответствовать ситуации. В Марбейе стояла жара - сорок градусов в тени. Я надела легкомысленное платье на бретельках, и мой муж пришел в ужас:
- Ты сошла с ума, ты что, пойдешь в таком декольте? Ты понимаешь, кто эти люди? Она - сестра короля! Немедленно надень чулки и что-то поприличнее.
Сам он надел по такому случаю галстук. Первое, что я увидела в доме друзей Луиса, - его самого, сидящего в тени в льняной рубашке и шортах, а потом, выйдя к бассейну, обнаружила там лежащих дам, среди которых - сестру короля донью Пилар в купальнике с толстым слоем крема на лице, мокрыми волосами, затянутыми в узел. При виде нас они радостно начали звать меня купаться с ними. Я поняла, как нелепо выгляжу, и начала злобно шипеть на Спивакова, который заставил меня переодеться.
Потом донья Пилар принесла сумку, наполненную вещицами, завернутыми в бумагу. Оказалось, они с Луисом утром гуляли по броканту и решили купить мне подарок. Этот подарок путешествует со мною всюду - туалетный набор из старинного фарфора: маленький подносик, два подсвечника и две коробочки бледно-зеленые и розовые цветы на белом фоне.
Накануне нашего решающего разговора с доном Аранго одна дама преподала мне урок: нельзя ходить на встречу в темных очках, поскольку человек, с которым ты общаешься, должен видеть твои глаза. Это при испанском-то солнце. Мы с ним долго потом смеялись. От дона Аранго зависело будущее всего оркестра, не только мое. Я, запуганная, увидела человека, глаза которого излучали юмор. Он сам себя называл "мачо мексикано", не пропускал ни одной красивой женщины, на дух не принимал классической музыки, обладал одной из самых полных коллекций живописи ХХ века. Я сказала ему много времени спустя:
- Мне запретили надевать темные очки, а ты сидел в поло "Лакост" и плевал на то, что я слепла.
Он галантно отвечал:
- Конечно, если бы ты была в очках, я бы еще подумал, давать ли деньги вашему оркестру, но, увидев твои глаза, сразу понял, что я пропал.
- Почему ты все-таки дал деньги на оркестр, ты же не понимал классической музыки?
- Для меня классическая музыка всегда была как недостижимая женщина, которую даже в мечтах не можешь завоевать.
Когда условия контракта были обговорены окончательно, выезжать в Испанию собрались не только "Виртуозы Москвы", но и члены их семей. Под это дело многие прихватили братьев и сестер, детей от первого брака, свекровей, близких и дальних родственников, а кое-кто и домашних животных. Наш директор Роберт Бушков говорил, что по звонку из королевского дома испанское консульство в Москве молниеносно ставило резидентские визы в сотни паспортов. В 1990 году! Самолет людей! Три автобуса! В оркестре было двадцать восемь человек, каждый вывез в среднем по пять членов семьи. Володя посмотрел на выгружающееся из автобусов "племя" и спросил:
- А это кто?
Те, кто остались жить в Испании, наверное, сейчас не хотят вспоминать, благодаря кому и как они оказались там. Ведь Астурии в тот момент мы были не нужны. Потом уже ситуация изменилась.
Спустя год Луис выдавал дочь замуж. Он уже был вынужден носить парик:
- У меня голова как колено.
Когда он уже не мог прийти на концерт, Володя с квартетом сыграли для него камерный домашний концерт. Он держался, так как не мог умереть, пока не поведет к алтарю свою дочь. В день свадьбы Луис надел парадный наряд с лентой через плечо и был необыкновенно красив на церемонии бракосочетания своей дочери. Спустя два месяца он умер.
По испанскому обычаю человека сначала хоронят, потом спустя какое-то время устраивают поминальную мессу, во время которой играет орган. Донья Пилар решила нарушить протокол.
- Мой муж хотел, чтобы на его поминальной мессе играл Спиваков, - сказала она.
Наверху, где в католическом соборе располагается орган, поместили оркестр. Володя стоял лицом к алтарю. Играли музыку Баха, Вивальди, Альбинони, Моцарта - все, что любил Луис. На Володе была черная рубашка с широкими рукавами. Я оборачивалась на хоры, и меня не оставляло странное чувство, что он похож на черного ангела со скрипкой, парящего под сводами. На поминальной службе король с королевой, как и священник, сидели лицом к публике. Королева очень сосредоточенно слушала, плакала, а король засыпал. И она тихонечко подталкивала его локтем.
По окончании мессы все подошли к Пилар, а когда Володя спустился с хоров, она выбилась из окружающей ее толпы, кинулась к нему на шею, обняла.
Однажды Володя играл концерт во дворце специально для королевской семьи перед званым ужином. Донья Пилар чуть-чуть иронично шутила, что ее брату наступил медведь на ухо и это прогрессирует с годами. Не секрет, что король Хуан-Карлос абсолютно не любит и не понимает классическую музыку. Любимое занятие - сесть на мотоцикл и удрать от охраны, погонять ночью по Мадриду. Как-то у него кончился бензин, он остановился на заправке, но денег у него не было. Тогда король снял мотоциклетный шлем, и рабочий на бензоколонке упал на колени. Это рассказывал мне друг юности короля, проведший с ним детство в Сан-Себастьяне. Их отцы дружили. Хуана-Карлоса буквально заставляли по субботам слушать симфонический оркестр, и он тоскливо предлагал приятелю:
- Ну что, Хавьер, пойдем послушаем этих раскартрипос (по-испански "раскар" - чесать, "трипос" - кишки).
Хуан-Карлос известен всей Испании своей любовью к спорту. Его стихия морские регаты, лыжи, футбол. А вот королева в детстве пела в хоре, знает слова всех ораторий.
С принцем, патроном оркестра, мы стали видеться довольно часто. Любовь к нему в Астурии такая, что то и дело слышишь:
- Какой у нас красивый принчипе! Прямо как Карлос Мата.
А Карлос Мата - латиноамериканский артист, главный герой очень популярного сериала "Девушка розы", снискавший всенародную любовь.
Принц - изумительно обаятельный юноша. Но он не изображает из себя будущего короля, он просто есть - будущий король. У него было много романов, которые народ обсуждает. Ему все время стараются подсунуть принцессу из хорошего дома, а он выбирает потрясающе красивых девушек. У них все пытаются найти хоть каплю голубой крови, не находят, а, наоборот, обнаруживают, что в основном девушки - из "трудных" семей.
На всех фотографиях с ним мы с Володей стоим, задрав головы: принц очень высокого роста.
В 1990 году знаменитые ежегодные астурийские премии вручались Элизабет Тейлор, Нельсону Манделе, Сергею Бубке. На эти три дня Астурия оживает, Овьедо превращается в центр Испании. Гостиница "Реконкиста", бывшая резиденция королей, трещит от наплыва посетителей. На первом приеме в типичном мавританском дворе гостиницы к принцу и королеве может подойти любой человек из народа. Мужчины склоняют голову, женщины делают реверанс - и только потом разговаривают. Я волновалась, что не сумею. Хотя мне, как не испанской подданной, делать реверанс было необязательно. Я попыталась "упасть" в реверансе, принц бросился меня поднимать. Спросил, нравится ли мне астурийская музыка, я ответила по-испански, он изумился, что всего за два месяца я уже приобрела астурийский акцент. И сразу перешел на "ты". Повернулся спиной к очереди жаждущих с ним пообщаться и продолжал беседу со мной. Королева спросила:
- Где твой муж?
"Ты" они говорят не от пренебрежения, а от расположения. Ей хотелось послушать скрипку, а Володя, к сожалению, уехал на концерты. Но зато когда он все-таки сыграл для королевы и ее подруг, она прислала письмо с благодарностью. Мы привезли ей в подарок к Пасхе резное синее стеклянное яйцо из Петербурга. Королева София - женщина очаровательная, умная, тонкая, организованная, воплощение женского и королевского достоинства.
Донья Пилар и Луис подарили нам свои огромные фотографии в очень красивых рамках - так принято в семье. То же самое сделал принц. Королева прислала нам свою фотографию с Володей в изысканной палисандровой рамке с надписью. С тех пор я люблю дарить рамки, правда, без своих фотографий.
МИМИ
Мишель Глотц - личность уникальная. По паспорту ему 71 год, все говорят, что больше. Я так не думаю, мне кажется, просто он из тех людей, о ком говорят: "крепко пожил". Бывает, что люди физически быстро старятся, но внутренне остаются молодыми. Удивительно, но я помню Мишеля с первой минуты, когда увидела его. Хотя тогда нас никто не познакомил. Просто судьба подала легкий знак.