Внутренний Предиктор СССР
 
Время: начинаю про Сталина рассказ

____________________

Уточнённая редакция 2001 г.
 
Санкт-Петербург
 
2001 г.
 
Страница, зарезервированная для выходных типографских данных

   © Публикуемые материалы являются достоянием Русской культуры, по какой причине никто не обладает в отношении них персональными авторскими правами. В случае присвоения себе в установленном законом порядкеавторских прав юридическим или физическим лицом, совершивший это столкнется с воздаянием за воровство, выражающемся в неприятной “мистике”, выходящей за пределы юриспруденции. Тем не менее, каждый желающий имеет полное право, исходя из свойственного ему понимания общественной пользы, копировать и тиражировать, в том числе с коммерческими целями, настоящие материалы в полном объеме или фрагментарно всеми доступными ему средствами. Использующий настоящие материалы в своей деятельности, при фрагментарном их цитировании, либо же при ссылках на них, принимает на себя персональную ответственность, и в случае порождения им смыслового контекста, извращающего смысл настоящих материалов, как целостности, он имеет шансы столкнуться с “мистическим”, внеюридическим воздаянием.

Время: начинаю про Сталина рассказ… [1]

   «Сталин ушел не в прошлое, он растворился в нашем будущем» [2],
   — как это ни опечалит многих.

 
   Наше общество — если говорить о публичной политике и политической аналитике — за пятьдесят лет прошло путь от идолопоклонства перед Сталиным до порицания всего, что им было сделано: и как человеком, жившим среди себе подобных, и как государственным деятелем, от мысли, слова и подписи которого зависели судьбы миллионов других людей в разных странах мира в нескольких поколениях. Но Сталин не забылся, как того желали и желают многие. Не забылся вследствие того, что вся политическая реальность СССР и СНГ заставляет вспомнить и о нём лично, и о том деле, которому он служил; заставляет вспомнить под давлением заурядных каждодневных жизненных обстоятельств: попробовал бы кто при нём не заплатить вовремя пенсии или зарплату; попробовал бы кто при нём на наворованные деньги купить лимузин или построить особняк; попробовал бы кто при нём сеять вражду и разжигать войну между народами СССР; попробовал бы кто при нём в СССР проводить политику в интересах зарубежных правительств и международных мафий; попробовал бы кто при нём шантажировать СССР кредитом или оружием иного рода; попробовал бы кто при нём…

1. Ключевые вопросы

   И всё это порождает готовность изрядной части общества сплотиться вокруг тех, кто начертает на своих знаменах имя Сталина, и заявит о продолжении его дела. Но прежде чем пойти за ними, всё же лучше подумать и постараться понять суть того дела, которому он служил. Однако большинство публикаций о нём далеки от этого. Они гальванизируют культовые мифы прошлого о Сталине, характеризуя его то как верного марксиста — продолжателя дела Маркса, Энгельса, Ленина; то как фашиста, прикрывшего идеалами коммунизма, политику построения безраздельной личной диктатуры; то как-то иначе: в зависимости от того, насколько автор публикации сам силен в знании фактов истории и насколько дееспособен в реальной политике, как деятельности по планированию и осуществлению ещё только предстоящей истории.
   И большинство писателей и читателей публикаций на эту тему, не задаются вопросами:
   · марксизм и коммунизм это одно и то же, существующее под разными именами?
   · а если это не одно и то же, то в чем разница и что чему предшествовало?
   · коммунист и член РСДРП-РСДРП(б) [3]-РКП(б)-ВКП(б)-КПСС-КПРФ/РКРП это одно и то же, либо были и есть настоящие коммунисты вне официально коммунистической партии, а в партии, и особенно в её руководстве, были и есть настоящие антикоммунисты, что и объясняет промежуточные итоги (1991 г.) в деле коммунистического строительства в СССР?
   · большевизм — это русская разновидность марксизма и партийная принадлежность либо это нечто русское, что существовало до марксизма, существовало в российском марксизме, как-то существует ныне и будет существовать и впредь?
   Хотя авторы публикаций о Сталине эти вопросы прямо не ставят, но каждый из них какие-то ответы на них подразумевает. И в зависимости от того, что каждый из авторов подразумевает (поскольку на его взгляд это само собой разумеется и должно всеми остальными разуметься единообразно, и обязательно в согласии с его подразумеванием), у него получается либо то, либо иное видение и понимание личности И.В.Сталина и его роли в исторической эпохе. Это касается всех его биографов, начиная от выдающегося марксиста Л.Д.Бронштейна (Троцкого) и кончая заурядными политработниками Д.Волкогоновым, и Р.Косолаповым [4]. Поэтому прежде всего мы определимся в ответах на эти вопросы.
   Марксизм и коммунизм это не одно и то же. Эти слова стали синонимами благодаря специфике краткосрочной эпохи с середины XIX века по середину ХХ.
   Коммунизм в переводе с латыни на русский язык — общинность, общность; кроме того в латинском языке это слово однокоренное с «коммуникацией», т.е. со связью, в том числе и с информационной связью между людьми, что по-русски именуется «со-ВЕСТЬ». Иначе говоря, коммунизм — общность людей на основе совести: всё остальное в коммунизме — следствие единства совести у разных лиц.
   Приверженность коммунизму подразумевает согласие с тем, что далеко не всё, что связано с жизнью человека и общества, может находиться в безраздельной личной (частной) собственности кого-либо; многое может быть в коллективной собственности и, будучи достоянием каждого, оно не может быть исключительным достоянием никого из них персонально.
   Хотя общий смысл этого положения ясен, но в практике жизни разногласия между коммунистами возникают при составлении перечня того, что может быть в личной (частной — персональной или корпоративной) собственности, а что может быть исключительно в общественной. Подразумевается, что если в обществе господствует право коллективной собственности, то в обществе исключается тем самым зависимость большинства от меньшинства, стяжавшего в личную (частную) собственность достояние, как данное природой, так и созданное в общественном объединении труда [5]. Коммунизм, как идеал, к которому должно стремиться человечество в своем развитии, пропагандируется издревле, и история знает попытки его осуществления как на принципах организации общественной жизни государством (инки), так и в сообществе единомышленников, ведущих жизнь в соответствии с принципами коммунизма, в обществе, где государство поддерживает право частной собственности (ессеи в древней Иудее [6]) на всё без исключения.
   Марксизм — это наименование мировоззренческой системы и проистекающего из неё понимания законов развития общества и его перспектив, данное по имени одного из основоположников.
   Марксизм представлялся как научная теория построения коммунистического общества на основе использования законов общественно-исторического развития, якобы открытых его основоположниками, что и привело к отождествлению в сознании многих коммунизма и марксизма. При этом почему-то не коммунистов называют марксистами, а марксистов называют коммунистами, что неверно по сути, если даже исходить из существа “научных” теорий марксизма, способных быть только ширмой для прикрытия далеко идущего политического аферизма и лицемерия, но не научной основой политики построения коммунистического общества, а равно и какой-либо иной политики.
   Большевизм, как учит история КПСС, возник в 1903 г. на II съезде РСДРП. Как утверждали его противники, большевики до 1917 г. никогда не представляли собой действительного большинства членов партии. Но, как заявляли сами большевики, именно они выражали в политике стратегические интересы трудового большинства населения страны, вследствие чего только они и имели право именоваться большевиками.
   Насколько последнее утверждение соответствует действительности, — это вопрос многогранный, поскольку и само трудовое большинство может ложно понимать свои долговременные интересы, и те, кто заявляет о своей такого рода роли в политике, могут быть не только в заблуждении, но и нагло лицемерить, прикрывая своекорыстие якобы защитой интересов трудового большинства.
   Но наряду с трудовым большинством, которое считает нормальной жизнью жизнь в созидательном труде, есть еще и меньшинство, которое считает для себя нормальным пожинать там, где пахали и сеяли другие, и видит в этом свое призвание. В доведенном до предела случае оно отказывается от эпизодической жатвы там, где сеяли другие, и настаивает на своем системообразующем праве организовать других на пахоту, сев и жатву, узурпируя при этом и право на “честное” распределение “урожая”. Распределение же это меньшинство осуществляет по пропорциям куда худшим, нежели пиратские: у большинства пиратов нормой было по две доли выделять капитану и штурману, все же остальные работники ножа и абордажного топора получали по одной доле; представители же правящих “элит” на протяжении всей истории не ограничиваются в своем потреблении хотя бы двукратным превышением доли простого труженика от совокупного продукта, произведенного в общественном объединении труда, будь она в натуральном (иметь в своем распоряжении труд и тела тысяч душ крепостных православные “христиане” не считали зазорным) или в стоимостном выражении (кратность отношения прямых и косвенных расходов [7]по обеспечению семьи из состава “элиты” и семьи из состава простонародья).
   Мировоззрение большевизма отрицает право на монопольно высокие цены, в том числе и на продукт управленческого труда, в чём бы эти цены ни выражались в конкретных исторических условиях. Это противники большевизма называют “уравниловкой” и совершенно справедливо указывают на то, что при господстве уравниловки для большинства тружеников исчезает стимул к труду и профессиональному совершенствованию. Это действительно так: по отношению к уравниловке. Но большевизм не призывает к уравниловке, а настаивает на том, чтобы кратность отношения «максимальные доходы»/«минимальные доходы» была достаточной для стимулирования труда и профессионального совершенствования, исключая как системообразующий фактор общественной в целом значимости паразитизмодних на труде других.
   И большевизм в этом вопросе прав. По данным “Инженерной газеты” (№ 45, 1992 г., “Не заглядывай в карман начальства”) к 1980 г. соотношение зарплаты высшей администрации к среднестатистической составляло: в США — 110 раз; в ФРГ — 21 раз; в Японии — 17 раз. По качеству управления, выражающемуся в производительности труда, темпах роста производства и качестве серийной продукции, эти страны следовали в обратном порядке. Это данные почти 20-летней давности. За прошедшее время Япония упрочила свое положение и продолжает наращивать свою значимость в мире, иена выросла по отношению к доллару вдвое; ФРГ впала в затяжной кризис вследствие скоропалительного поглощения ГДР; США, отставая от Японии и Западной Европы, пытаются удержать свое положение скупкой мозгов за рубежом и поддержанием бросовых цен на сырье и энергоносители на мировом рынке. При этом европейский средний класс брезгует американскими автомобилями, предпочитая им более совершенные европейские, а японцы, закупая некоторые марки американских автомобилей, сразу же с причала отправляют их на заводы для полной разборки, после чего собирают их уже как надо.
   Это означает, что в этих странах ошибки управления, обусловленные квалификацией управленцев, по своей тяжести пропорциональны их зарплате. На других исторических примерах также можно показать, что, чем выше уровень жизни (потребления, прежде всего) семей управленческого корпуса по отношению к среднему в обществе, — тем больше трудностей испытывает это общество по сравнению с другими, ему современными обществами, по причине низкого качества управления.
   После этого, остается только разобраться в том, коммунизм — общность на основе единства совести — это объективно хорошо либо объективно плохо? большевизм это объективно хорошо либо объективно плохо? как с этим связан марксизм? в каких отношениях между собой находятся коммунизм и большевизм?
   Тогда станет ясно был ли Сталин коммунистом, марксистом, большевиком и как относиться к нему лично и к тому делу, которому он служил и был верен всю свою сознательную жизнь.

2. Победитель марксизма

   Из названных вопросов самый простой это вопрос о марксизме. Как известно, марксизм включает в себя философию диалектического материализма; политическую экономию, якобы порожденную применением диалектического метода к анализу производственно-потребительской деятельности общества; и учение о переходе к социализму и коммунизму в глобальных масштабах, как о способе разрешения всех проблем общественно-исторического развития человечества.
   Английский этнограф XIX в. Э.Б.Тайлор — современник К.Маркса и Ф.Энгельса — высказался о «философии истории в обширном смысле, как об объяснении прошедших и предсказании будущих явлений в мировой жизни человека на основании общих законов» [8]. Это — единственно здравая постановка основного вопроса философии. А методология познания, позволяющая переработать множество (плюрализм [9]) разрозненных частных фактов в единство мнений о течении любого из процессов во Вселенной, включая и развитие человеческого общества, — единственно полезная философия, ввиду единственности Объективной реальности и многогранности одной и той же Истины, общей для всех обитателей Вселенной.
   Вопреки этому основной вопрос марксистской философии поставлен иначе: что первично — материя или сознание? И все философские разногласия сводятся в марксизме к разногласиям разных школ материалистов, настаивающих на первичности материи, и идеалистов, настаивающих на первичности того или иного сознания. Вопросы же прогностики, методологии прогностики и выбора наилучшего в некотором определенном смысле варианта реакции на события и на прогноз их дальнейшего течения в марксистской философии не входят ни в основной, ни в факультативный курс. Её же основной вопрос, без постановки вопроса о прогностике вариантов будущего, никчёмен, что делает никчемной в жизненной повседневности и всю марксистско-ленинскую философию и производные от неё “научные” дисциплины.
   Не лучше обстоит дело и с политэкономией, в коей ущербность марксистско-ленинской философии выразилась наиболее зримо. Марксистская политэкономия оперирует такими абстракциями, как «необходимый продукт» и «прибавочный продукт», «необходимое» и «прибавочное рабочее время». И беда верующих в неё не в том, что это трудно понимаемые абстракции: так теория меры интеграла Лебега или Стильтьеса — не легко понимаемые абстракции, но они работоспособны в решении многих практических задач. Беда верующих в марксистскую политэкономию состоит в том, что её абстракции невозможно однозначно связать с жизнью, с решением практических задач макро— и микроэкономического регулирования: если зайти на склад готовой продукции любого производства или подойти к конвейеру, то невозможно разграничить, где кончается «необходимый» продукт, а где начинается «прибавочный»; ни одни часы не покажут, когда завершилось «необходимое» рабочее время и началось «прибавочное». Это означает, что реальный учёт и контроль («социализм — это учёт и контроль», — одно из афористичных определений) не могут быть связаны с марксисткой политэкономией, вследствие чего она практически никчемна.
   А при общественном в целом масштабе рассмотрения марксистская философия и политэкономия по существу вредны, поскольку представляют собой мусор, извращающий мышление тех, кто не в состоянии оценить их как недостоверную информацию.
   Поэтому, если И.В.Сталин действительно был марксистом до конца своих дней, то это характеризует его как слабоумного или лицемера. Но для того, чтобы получить ответ на вопрос, был ли Сталин действительно марксистом, и соответственно слабоумным и лицемером, необходимо обратиться к произведениям его самого, а не к произведениям мифотворцев о нём, каждый из которых, прежде чем написать свой труд, уже имел вполне определенное предубеждение по этому вопросу.
   Конечно из произведений И.В.Сталина можно надергать множество цитат, в которых есть слова «мы марксисты» и т.п., свидетельствующие о его якобы верности марксизму в одной из его множества модификаций. Но ссылки на подобные места в его произведениях и устных выступлениях не дают ответа на этот вопрос, поскольку в силу сложившихся исторических обстоятельств с середины XIX века по настоящее время фактически, марксизм — не только мировоззрение и философская система, но кроме того — лексикон, терминология — язык, на котором говорили большинство сторонников переустройства общественной жизни по той или иной коммунистической модели, поскольку они действительно отождествляли коммунизм и марксизм. Заявление о том, что кто-то является коммунистом, не будучи марксистом, не было бы понято, исходи оно хоть из уст одного из вождей, хоть из уст простого партийца. Для того, чтобы ответить на вопрос, был ли И.В.Сталин когда-либо марксистом и перестал ли он им быть к концу жизни, необходимо рассматривать то, как он сам выражал свое понимание различных утверждений марксизма.
   Возможно, что будучи еще юношей и интересуясь проблематикой жизни общества и исторического развития человечества, И.В.Сталин нашёл для себя ответы на какие-то значимые для него вопросы в марксизме. Но все ненавистники И.В.Сталина предпочитают обходить стороной вопрос: что волновало в 17 — 18 лет юношу, которого звали Иосиф Джугашвили? Ответ на него дал он сам:
   Ходил он от дома к дому,
   Стучась у чужих дверей,
   Со старым дубовым пандури,
   С нехитрою песней своей.
   В напеве его и в песне,
   Как солнечный луч чиста,
   Звучала великая правда -
   Возвышенная мечта.
   Сердца, превращенные в камень,
   Заставить биться умел.
   У многих будил он разум,
   Дремавший в глубокой тьме.
   Но люди, забывшие Бога,
   Хранящие в сердце тьму,
   Полную чашу отравы
   Преподнесли ему.
   Сказали они: “Будь проклят!
   Пей, осуши до дна…
   И песня твоя чужда нам,
   И правда твоя не нужна!”
   Из-за несовпадения понятийной адресации лексических форм грузинского и русского языков и необходимости соблюдать поэтику стиха оригинала, здесь возможно некоторое уклонение от смысла, имевшегося в виду автором, в сторону субъективизма переводчиков, редакторов и заказчиков перевода. Но даже с поправкой на это обстоятельство из приведенных стихов ясно, что в 17 — 18 лет подавляющее большинство людей не обращаются к мыслям о том, чтобы сердца их современников и потомков, обратившиеся в камень, стали биться по-человечески, чтобы пробудился разум, и Правда Божия и возвышенные мечты воплотились бы в жизнь.
   Субъекты с порочной нравственностью и ущербным разумением самовыражаются на другие темы (в том числе и в художественном творчестве, чему множество примеров дало развитие искусств в СССР в “оттепель” и в ходе “демократических” преобразований в государствах СНГ). И это относится к подавляющему большинству критиков Сталина и недовольных им и его деятельностью.
   Во второй половине XIX века такой молодежи, горевшей желанием преобразить Россию, было достаточно много, чтобы возникло движение общественной мысли, и из них многие приходили к марксизму. Но отношение тех, кто вступив во взрослость, не отступился от идеалов юности, к марксизму было разное: одни на протяжении всей своей жизни видели в марксизме «истину в последней инстанции» [10]и бездумно пытались искать у основоположников готовые рецепты для решения проблем, с которыми сталкивались; другие видели в доставшемся им в юности наследии основоположников ту основу, которую им предстоит развивать. Это различие необходимо пояснить.
   Хотя ранее мы высказали отрицательное отношение к марксизму в целом, и придерживаемся мнения о вредности его в современных исторических условиях, но если вернуться в XIX век, то следует признать за марксизмом и определённую благоносность: в основе его философии лежал диалектический метод. А при широкой пропаганде марксизма во всех социальных слоях его диалектический материализм стал исторически первой методологической философией, философской культурой предназначенной для всего общества, а не для узкого круга, узурпировавшего внутриобщественную власть.
   Все философские системы и философские культуры можно отнести к одному из двух классов:
   · цитатно-догматические [11], действующие в обществе по принципу: «возник вопрос? — ищи подходящие к случаю цитаты у основоположников и легитимных классиков-продолжателей». Таковы все философии церквей. И наиболее развитая и эффективная по отношению к определенным целямиз всех цитатно-догматических философий, охватывающих некую общественную группу в целом, — ветхозаветно-талмудическая система иудаизма, под властью которой влачит существование раввинат и его паства;
   · методологические, действующие по иному принципу: «возник вопрос? — осваивай метод, который позволит тебе самому дать ответ на этот и на другие вопросы по мере возникновения потребности в ответах в ходе жизни».
   Сказанное не означает, что цитатно-догматические философские культуры, все без исключения, оскоплены в методологическом отношении. Хотя есть и такие, но во многих из них к освоению методологии познания допущены только избранные для властвования надо всеми прочими. Примером полностью методологически оскопленных философских систем являются все философии христианских церквей; примером философской культуры, где методология — удел избранных, также является ветхозаветно-талмудический иудаизм.
   К марксизму каждый, кто с ним сталкивался в эпоху его становления, когда он был новинкой в культуре общества, мог относиться по разному: либо видеть в нём совершенную цитатно-догматическую философию, после которой ничего быть не может; либо видеть в нём методологическую философию, которая живет своей жизнью в конкретных общественных обстоятельствах и оказывает на них свое влияние.
   У Сталина есть работа “Анархизм или социализм?”, написанная им в возрасте 29 лет (1907 г.) [12], которая завершает первый том собрания его сочинений. После краткого введения в работу, начинается раздел, озаглавленный “Диалектический метод”. За ним следуют еще два раздела: “Материалистическая теория” и “Пролетарский социализм”.
   Сам порядок следования разделов однозначно указывает на то, что высказывать мнения о Природе и обществе для Сталина имело смысл только после того, как внесена полная определённость в понимание тех методов познания и осмысления происходящего, на основе которых получены мнения о Природе и обществе. То есть уже этот, чисто формальный, показатель свидетельствует, что И.В.Сталин уже в молодые годы относился к марксизму как к методологической мировоззренческой системе, а не как к окончательной догме, не подлежащей переосмыслению.
   В разделе “Диалектический метод” он об этом пишет прямо:
   «Диалектика говорит, что в мире нет ничего вечного, в мире всё преходяще и изменчиво, изменяется природа, изменяется общество, меняются нравы и обычаи, меняются понятия о справедливости, меняется сама истина, — поэтому-то она и отрицает раз и навсегда установленную истину, следовательно она отрицает и отвлеченные „догматические положения, которые остается только зазубрить, раз они открыты“ (см. Ф.Энгельс, „Людвиг Фейербах“)», — И.В.Сталин, Сочинения, т. 1, с. 304.
   Понятно, что если человек уже в юные годы освоил некую методологическую культуру, то далее на протяжении всей своей жизни он может в ней только совершенствоваться и совершенствовать самою методологическую культуру. Но марксизм — не единственная философская система, в которой присутствует явно выраженная методология. И всем методологическим философским культурам, существующим в одном и том же Мире, не трудно понять друг друга и прийти к взаимно приемлемому пониманию меняющейся вместе с жизнью объективной истиныв силу общности для них Объективной реальности, которую они познают и осмысляют; но цитатно-догматическим философиям договориться о единообразии понимания одного и того же явления в принципе невозможно вследствие несовпадения догм как таковых, а также и терминологического и символьного аппарата, эти догмы выражающего.
   И если говорить по существу, то будучи носителем осознанной методологической философской культуры, Сталин не был марксистом уже в юные годы, поскольку заведомо ложные положения, введенные в марксизм его основоположниками были для него всего лишь приближенным выражением объективной истины в данную историческую эпоху. Вследствие этого унаследованная от основоположников полнота и структурная целостность марксистской системы воззрений для него ничего не значила.