Стальнов Илья. Эмиссар Черной Армады

   – Что?!
   – А после, обещаю, найду вам столько статей уголовного свода, что раньше чем через полсотни лет на волю не выйдете.
   – Какая-то околесица.
   – К околесице, которую несёт эксперт-чрезвычайщик, не грех и прислушаться.
   На второй минуте нахальное выражение потихоньку оставило лицо Мартыньша. На третьей по его лбу потекла струйка пота. Когда зазвучал тонкий звонок, означавший, что время вышло, Мартыньш, обмякнув, прошептал:
   – Ладно. Я скажу все.
   Конечно, надёжнее было бы воспользоваться технологией допроса, которую я испробовал на Донге, но она отнимает много сил и времени. А я не думал, что Мартыньш относится к числу высокоинформированных людей. Мне от него и нужно-то было всего несколько слов.
   Мартыньш всё время уходил в сторону, пытаясь то обелить себя, то скрыть часть правды, но я без труда наставлял его на верную дорогу.
   – Деньги. Все они виноваты. Десять лет в такой дыре – и вернуться без хорошего счета. Нет, это слишком.
   – Большие деньги?
   – Двести пятьдесят тысяч.
   – Заманчиво, не правда ли?
   – Ещё как!
   – Кто заказчики?
   – Один высокий, смуглый. Настоящего имени я его так и не узнал. Он-то и установил со мной отношения два года назад.
   – Как установил? Не стесняйтесь. Не вынуждайте на более грубые вопросы.
   – Вы что, думаете, я не понимал, куда он меня тянет? Но он предъявил мне кое-какие документы. Старые дела, о которых все давно забыли.
   – Кроме полиции?
   – Да, кроме неё. – Что задела? Наркотики?
   – Что вы!
   – Значит, запреттехнологии.
   – Да. С доктором Базелем и профессором Есихиро сделали одну программу.
   – И попались на крючок к «Молочным братьям»?
   – Базель и Есихиро – да. Я же оказался никому не нужным.
   – До позапрошлого года.
   – Да.
   Теперь стало понятным, как Донг обосновался в «Биореконструкции». Базель и Есихиро принадлежали ныне к верхушке администрации института. Некто, имевший хороший доступ к Донгу, видимо, и набрёл на Мартыньша. Решил использовать его.
   – Вспомните, кто вас завербовал.
   Я набрал код на блокноте, и над столом зависли СТ-проекции с лицами. Третьего по счёту Мартыньш узнал.
   – Он.
   Что и следовало доказать. Значит, сам прилетел. Очень ему нужна была «голубика».
   – Итак, что вы сделали.
   – Доставил этого человека, двух его помощников и контейнер с оборудованием на орбиту. Состыковался с кораблём межпланетного малого класса. Две недели назад я забрал с этого же корабля этих же троих.
   – Что за корабль?
   – Я таких раньше не видел. Похож на вилку с двумя зубцами, между ними – шарик кабины. Размер – не больше семидесяти метров в длину. Больше похож на прогулочную яхту какого-нибудь толсосума, который любит проводить уикэнд на орбите или на Луне. Двигательная установка мощная. Даже очень.
   Только что Мартыньш описал новый корабль «Смерч-плюс» – пока ещё засекреченная разработка концерна «БКТ». Значит, бандиты разживаются собственным флотом. Притом в их руках ещё не вышедшая в производство модель сверхскоростного межпланетного корабля. Отлично.
   Я читал документы по этой разработке ещё в Асгарде. Насколько я знал, пока существуют три «Смерча-плюс». Все задействованы в испытаниях.
   Та, которую оседлал Индеец, скорее всего числится тоже в дальнем полёте на обкатке двигателей. Занятно, как Индейцу удалось найти общий язык с «БКТ». Обычно международные суперкорпорации дистанцируются от организованной преступности, стараются не иметь прямых контактов с ней. Большие Кланы тоже неплохо знают своё место и не лезут в вотчины не менее влиятельных и мощных, чем они, промышленных и финансовых империй. Но бывают и исключения.
   – Что за вещи имели они при себе?
   – Серебряный контейнер. А главный держал в руке пакет из ткани высшей защиты. Он не выпускал его из рук. Вцепился так, будто боялся отпустить даже на секунду. Странная вещь.
   – Почему?
   – Я коснулся случайно пакета и… Будто электрическим током ударило. Хотя нет. Будто прикоснулся к чему-то отвратительно-притягательному. Дрожь по телу. Если это новые запреттехнологии, то от них все ещё взвоют.
   Точно взвоют, подумал я, и велел Мартынычу продолжать.
   – Эти парни торопились. Мои сканеры показали, что их корабль резко ушёл с орбиты. У них отличные двигательные установки и гравикомпенсаторы… А я пристыковался к «Мягкому кристаллу» Забрал груз Потом внёс изменения в комп.
   «Смерч-плюс» ушёл с орбиты. Значит, если я правильно информирован об этой машине, через месяц нам Индейца ждать на Земле. С «голубикой». А я постараюсь оказаться в числе встречающих его друзей…

* * *

   – Гордон, нужен марсоход, – сказал я, заходя в кабинет Парфентьева – Без экипажа и сопровождения.
   – А какие проблемы? Когда?
   – Сейчас.
   – Куда собрались?
   – Домой.
   – Что?! На марсоходе?
   – Нас там подберут.
   – Где?
   – Стеклянное плато.
   – Триста километров от Олимпик-полиса, – сообщил Парфентьев то, что я и так знал. – Мутанты знают Марс гораздо лучше нас. Они считают, что это дьявольское место. Кстати, там нет посадочного комплекса.
   – Для нашей техники это не имеет значения. Парфентьев с грустной озабоченностью посмотрел на меня.
   – Чем вам не нравятся суперлайнеры?
   – Неважно, Гордон.
   – Вы оставляете меня лицом к лицу с «Молочными братьями».
   – С разгромленными. Беспорядки подавлены. Наша работа закончена. Завтра прибудет другой «чрезвычайщик». Я не думаю, что теперь Марс оставят в покое. Это будет особо показательная внешняя колония.
   – Звучит угрожающе-заманчиво… Значит, ухолите. Всё-таки вы из Асгарда.
   – Похоже на то, – хмыкнул я. Я попрощался с Парфентьевым, крепко пожав ему руку.
   – Ещё встретимся, – сказал он с грустью.
   – Наверное, да.
   Я нашёл Шестернева. О своих планах я ему не рассказывал, поэтому он был удивлён неожиданной поездкой неизвестно куда. В марсоходе он осведомился, в какие такие края нас несёт на ночь глядя:
   – На Землю.
   – Шутишь.
   – У суперов есть небольшие секреты, которые, другим знать не обязательно. Как считаешь, мы достигли дальних систем?
   – Создали аппаратуру, дырявящую пространство.
   – Близко не лежало.
   Я рассказал ему о транспортной системе «Динозавров».
   – Тогда зачем мы плелись сюда два месяца на лайнере? – спросил Шестернев.
   – Потому что тогда ты не был супером, а значит, тебя невозможно было протащить через «транспортёр Динозавров». А если бы и можно, представь, мы заявляемся из сердца пустыни в Олимпикполис и сообщаем, что никто иные, как «чрезвычайщики». Что бы люди подумали.
   – Значит, «транспортёр» находится на Стеклянном плато. Где хоть оно?
   – Вот, – я активизировал «компас». Справа от пульта транспортёра повисла карта Марса, я обозначил на ней зелёную точку. Масштаб начал уменьшаться, наконец можно было различить отдельные крупные валуны.
   – Чем-то знакомое место.
   – Прочерчиваем линию, – я провёл красную пунктирную линию. – И получаем маршрут незнакомца, которого подобрали мутанты. И который потом попал в лапы Донга.
   – Найдёныш пришёл отсюда?!
   – Получается так.
   – Но ты же говоришь, что «транспортёром Динозавров» могут пользоваться только суперы.
   – Насколько нам известно – да.
   – Тогда получается то, о чём я тебе говорил. Вы, жители Асгарда…
   – Не вы, а мы. Ты теперь тоже из нас.
   – Хорошо, мы. Мы такие благородные, полные чистых помыслов. Но у магнита сколько полюсов?
   – Как я помню – два.
   – Элементарная задача – школьный курс логики. Через транспортёр может пройти только супер. Найдёныш прошёл через транспортёр, значит, он супер. Подкидыш несёт с собой зло.
   Значит он – прямая противоположность вам. Другой полюс магнита. Воплощённое зло. С такой же неистовостью, с которой вы стремитесь к свету, он стремится к тьме. Человечество становится полем боя двух его порождений. А люди становятся легко размениваемыми фигурами.
   – Звучит убедительно, – хмыкнул я, оглядываясь назад на удаляющийся Олимпик-полис, на громады его построек, куполов. Меня будет тянуть сюда.
   – Все мои опасения по вашему поводу оправдываются. Притом опасения самые худшие.
   – Я бы на твоём месте, Володя, не спешил с выводами.
   – Но они напрашиваются сами собой.
   – Может быть, да. А может – нет…
   Как всегда, присутствие «транспортёра Динозавров» чувствовалось издалека. Где-то на расстоянии километра возникло ощущение, будто приходится преодолевать какую-то преграду, легко давящую в грудь и отталкивающую назад.
   – Вот она – пустошь, – кивнул я.
   Шестернев зябко передёрнул плечами, заворожённо глядя в указанном мной направлении. Очертания транспортёра легко угадывались. Ровная поверхность, взрыхлённая, будто искрошенная молотком порода.
   – Отсюда можно попасть в любую точку Галактики.
   Мгновенно, – сказал я. Шестернев покачал головой.
   – Мы выходим. Возвращение в Олимпик-полис, – приказал я компу, предварительно стерев данные о маршруте. Стеклянное плато довольно большое по площади, никто не поймёт, чего же мы здесь искали.
   Мы вышли из марсохода. Тот, взметнув песок, приподнялся на полметра над поверхностью и начал разворачиваться. Все, наша миссия на Марсе завершена.
   – Пошли, – кивнул я.
   Мы приближались к «транспортёру». Казалось, сквозь скаф насквозь нас продувают порывы ветра.
   – Жутковато, – сказал Шестернев.
   – А ты как думал… Все, мы на месте. Мы стояли на краю круга.
   – Теперь, Володя, считай себя посвящённым. Руку. Шестернев протянул мне руку. Я сжал её, ощущая через материал скафа исходящую от неё энергию.
   – Постарайся ни о чём не думать. Прилипай, как рыба прилипала, ко мне. Стремись за мной. Я – проводник.
   Тьма. Удар пронизывающего холода. Потом жар раскалённой печи… Я не отпускал руку Шестернева.
   Приоткрыв глаза, которые я зажмурил перед перемещением изо всей силы, я огляделся. Мы стояли на взрыхлённой серой почве на краю круга диаметром пятнадцать метров. Его обнимала по тропически-бурная яркая растительность ядовито-зелёного цвета – мутировавшие деревья и кустарники ТЭФ-зоны.
   Я откинул шлем скафа, вдохнул полной грудью наполненный озоном воздух.
   – Мы дома, Володя.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ТЕНИ ПОСЛЕДНЕЙ НОЧИ

   Полдня я потратил на составление подробнейшего отчёта. Занятие нудное. Ненавижу его ещё со времён оперработы. В нём есть что-то противоестественное. Множество событий, переживаний, ощущений нужно вложить в скупые бюрократические обороты. В них нет места срывающемуся дыханию и холодным иглам страха, нет места мимолётным сомнениям и терзаниям. Все просто и укладывается в несколько листов. Тем самым будто бы принижается пережитое, теряет краски, запах. Но никуда не денешься, надо корпеть над документом.
   Отчёт по привычке я не наговаривал электронному секретарю, а печатал на клавиатуре – некая моя чудаковатость. Закончив с этим занятием, я отправился к Шестерневу. Ему выделили квартиру в гостевом блоке.
   Шестернева я застал нервно меряющим шагами комнату.
   – Ну как, освоился? – спросил я.
   – Я арестован? – возмутился он. – Двери заблокированы. Ты исчез.
   – Не получилось разблокировать замок? – сочуственно осведомился я.
   – Не получилось.
   – Опыта маловато. Ты ещё супер хлипкий. Да и запоры заблокированы так, что и суперу ничего не светит.
   – Дальше что?
   – Дальше? Свожу тебя на экскурсию.
   Мы добрались до Асгарда подземным игольником, соединявшим город и окрестности Лёшей пустоши – «транспортёра Динозавров». Пока самого Асгарда Шестернев не видел.
   Над городом мерцало фиолетовое небо – результат действия низковибрационного ТЭФ-барьера. Как обычно стоял полный штиль, периодически сменявшийся резкими ударами ветра – необычное и до сих пор необъяснённое явление, одно из последствий ТЭФ-катастрофы.
   Поверхность города представляла из себя плато из разноцветного пластобетона километров десяти в диаметре, изрезанное квадратами и стрелами парков, вздыбившееся редкими сооружениями. Несколько грибообразных причудливых строений тридцатитметровой высоты, пять игл иллюзорзаместителей – они создают у наблюдателей, желающих взглянуть на Асгард с высоты, что это пространство заросло тайгой и никаких следов присутствия цивилизации здесь нет и в помине. В центре возвышалась ТЭФ-улитка причудливой формы, сильно отличающаяся от аналогичных установок, используемых людьми – шаг вперёд в инженерной эфиродинамике.
   Асгард выглядел несколько ирреально. Будто и не творение это человеческих рук, а на самом деле чужая инопланетная база – собственно за что я и принял его несколько лет назад, когда дошёл досюда по заданию МОБСа. С точки зрения архитектуры и градостроительства ничего интересного здесь не было. Как и в марсианских поселениях, большинство помещений и систем Асгарда скрывались под Землёй. В случае необходимости город мог легко превратиться в неприступный бастион, способный выдержать объёмные плазменные взрывы, термоядерную и вакуумную бомбардировку.
   – Сибирская деревня, – хмыкнул Шестернев.
   – Высокотехнологичная деревня. Мы тут не ложки деревянные делаем.
   Я провёл Шестернева по лабораториям, где наши «головастики» работали над такими проблемами, к которым учёные с большой Земли только нащупывали подходы. Здесь осваивались добытые на планетах Звёздного Содружества и в других частях Галактики знания, которые мы пока решили придержать. Провёл по производственным цехам, многие из которых имели настолько странный вид, что о назначении их можно было только гадать. Здесь производились приборы, материалы, комплектующие детали для систем вооружения Космического Флота, и делиться некоторыми здешними тайнами мы считали сильно преждевременным.
   Шестернев чувств своих не выдавал, но я их хорошо представлял. Ещё недавно он не верил в мои слова о притяжении Асгарда. Теперь он ощущал его на себе и ничего не мог поделать. Вроде причин для этого особых не было – место удивительное, но не более. И всё-таки в нём была мистика. Асгард – магнит, притягивающий души суперов.
   Потом я пригласил Шестернева к себе.
   – Уютное логово, – оценил Шестернев. – Не думал, что у тебя столько вкуса.
   – Далеко не столько, – возразил я. – Женская рука.
   – Ты женат? – неожиданно удивился Шестернев.
   – Считаешь, что мы аскеты? Нет, не женат… Это нечто большее. Увидишь – поймёшь.
   Как выкликнул. Дверь открылась, и на пороге возникла Лика. Шестернев выпрямился, слегка расширил глаза и сглотнул комок в горле.
   – Привет, – она протянула сначала Шестерневу, а потом мне узкую мягкую ладонь. – Сядьте, – она указала моему гостю на кресло. Тот, как загипнотизированный, исполнил её приказание. Лика уселась напротив, с полминуты внимательно смотрела на него, потом подошла, сделала пасс рукой и удовлетворённо кивнула. – Неплохо. Инициация вполне успешная. Уровень где-то восьмой, но большой потенциал. У вас большие способности.
   – Спасибо, – выдавил Шестернев.
   – Ты с весточкой? – спросил я.
   – Чаев не может принять сегодня. Только завтра вечером.
   – Занят, старичок. Не нашёл времени словечком обмолвиться.
   – Он далеко.
   – Где?
   – Очень далеко, – отмахнулась Лика. – Ладно, до завтра.
   – Ты не скрасишь нашу компанию? – возмутился я, мысленно прикинув, сколько времени за последние месяцы потратил на мечты о встрече с ней.
   – Не могу. До завтра. Удалилась. Ни улыбки, ни поцелуя. Шестернев заворожённо смотрел на двери, сомкнувшиеся за Ликой.
   – Кто она?
   – Колдунья.
   – Которая обставила твою берлогу?
   – Именно.
   – Тебе повезло.
   – Ещё как.
   Чаев действительно появился следующим вечером.
   – С прибытием, – произнёс он, возникнув в СТ-проёме.
   – Вас тоже.
   – Если не затруднит, я хотел бы встретиться с тобой и твоим коллегой через час.
   – Понял.
   Он принял нас в своём кабинете. Вид у академика был утомлённый, но довольный.
   – Далеко были? – спросил я, усаживаясь на скрипучий стул с резной спинкой рядом со старинным глобусом.
   – Очень.
   – Звезды?
   – Столица Звёздного Содружества. Шестернев прищёлкнул языком.
   – Что там нового? – небрежно осведомился я,
   – У них серьёзные неприятности. Они готовы запросить нашу помощь. Что, как они обещали, облегчит Земле вступление в Содружество.
   – Что у них за проблемы?
   – Потом, – он повернулся к Шестерневу. – Значит, вот наша марсианская находка, – усмехнулся он. – Наслышан о вас, молодой человек. Удивительно. Самоинициация под воздействием какого-то фактора в пыльной буре. Космос продолжает преподносить нам сюрпризы. А тебе, Аргунов, удивляюсь. Как ты сразу не смог рассмотреть в напарнике «потенциала»?
   – Я же не Лика.
   – Восьмой уровень для месячного супера – очень неплохо. Вы далеко пойдёте.
   Шестернев неопределённо пожал плечами – мол, не говорите гоп, решение ещё не принято.
   – Аргунов такой же сидел в этом кабинете пять лет назад, – хмыкнул Чаев, – и просчитывал, как обмануть меня, выбраться из ТЭФ-зоны и доложить о нас руководству МОБСа. Не верил, что вернётся. А вернулся… Теперь к нашим баранам. Я ознакомился с отчётом. Много пробелов. Масса неопределённостей.
   Где-то с час Чаев выворачивал нас наизнанку, заставляя припоминать всё новые и новые подробности.
   – Найдёныш прошёл через «транспортёр». Так кто же он – пришелец из иных миров, взбесившийся супер?
   – И то, и другое мне кажется сомнительным, – сказал я.
   – А что третье? Может, он просто наш страшный сон?
   – Со слов Донга, он узнавал все заново. Впитывал по каплям информацию.
   – Или вспоминал забытое, – кивнул Чаев.
   Он встал и прошёлся по кабинету. Крутанул мягко глобус, положил на него ладонь где-то в районе Индонезии.
   – После собственной инициации, едва поняв, что к чему, я в пришёл к выводу, что вероятно существование, как бы это сказать, "чёрных суперов, – произнёс Чаев. – Я боялся этого. Убеждал себя и других, что суперы – более высокий уровень развития человеческого духа, а значит, более высокая этика, ответственность. Добродетельные фантазии?
   – Узнаем, когда отыщем Найдёныша, – сказал я.
   – Давай рассуждать. Найдёныш оказался на Марсе. Скорее всего воспользовался «транспортёром Динозавров». Но откуда он пришёл на Марс? С Земли?
   – У нас и в Бразилии он был бы обнаружен контрольной аппаратурой, будь он хоть сам чёрт.
   – Допустим. Значит, пришёл из Дальнего Космоса. Где он сейчас? Природа кризов, последовавших с приходом Найдёныша на Марс, и кризов на Земле схожая. На Земле появились новые наркотики. С Земли на Марс прибыла партия «голубики». Значит, Найдёныш на Земле.
   – И действует, как говорил Донг, вместе с сатанинской сектой и раскольниками из Кланов.
   – Как он добрался до Земли? – Чаев резко крутанул глобус.
   – На пассажирском лайнере или грузовике.
   – Тогда должен остаться его след в ресгистрационом банке Космофлота.
   – Я уже думал над этим, – кивнул я. – Буду проверять. Мы не имеем даже описания Найдёныша. Все, кто его видел, дают разный портрет. Да и то нелепо как-то, беспомощно. Они подверглись психовоздействию. И ещё – нужно исследовать наркотики, изготовляемые из «голубики».
   – После твоего сообщения мы занялись этим, – Чаев вернулся в своё кресло. – Лика и Диксон уже несколько дней возятся с ними в лаборатории. Обещали результат на днях.
   – Диксон наобещает.
   – Вот что, друзья мои, – завершил разговор Чаев. – Если Найдёныш один наворотил столько дел, то чего можно ждать от взвода таких, как он? Что мы сможем им противопоставить? Мне нужен он сам. Мне нужна «голубика». Мне нужны объяснения происходящего.
   – Нужны, значит, будут, – произнёс я.

* * *

   За окнами царил лунный ландшафт. Нагромождение острых скал, обрывающиеся резко пропасти, серые россыпи камней. Вот только небо не проваливалось в бесконечность усеянной звёздами чернотой, а нависало голубым куполом, подпираемым ледяными горными вершинами. Да, это не Луна. Это – Памир.
   С ровной, покрытой пластобетоном площадки, на которой приютился столик и несколько кресел, открывался отличный обзор. Устроить бы здесь ресторанчик. Или фуникулёр. Водить туристов. Место очень красивое, затрагивающее какие-то струнки даже в самых чёрствых душах. Слишком далеко от цивилизации. А кроме того – запретная зона. Любой, кто попытается подойти сюда ближе чем на двадцать километров, попадётся на глаза зорким часовым роботам и будет подхвачен под белы ручки молния-группой. Нечего тут делать посторонним. Ведь здесь раскинулся особо важный объект – Главный командный пункт Оборонительных сил Земли, строительство которого было недавно завершено в рамках программы «Бастион».
   Я цедил мой любимый коктейль и, положив каблук на металлический парапет, любовался природными красотами. Шестерневым, расположившимся рядом со мной, владели примерно те же чувства. По другую сторону стола сидел генерал первого ранга космофлота Герт Линд – белобрысый высокий норвежец из Тронхэйма. Когда-то очень давно он был врачом-экзотерапевтом класса экстра – кстати, специалистов такого уровня на Земле всего несколько человек. Потом инициация, Асгард. Там у него проснулись недюжинные военные способности, он обладал даром из тысячи возможных решений принять единственно верное. Он был моим инструктором в первые месяцы пребывания в Асгарде. Потом руководил нашим десантом на Акару.
   – Как Асгард? – с тоской в голосе спросил он.
   – Как обычно. Чаев и разведчики мотаются в дальнем космосе, чего-то вынюхивают, приносят в сумочке гостинцы.
   – А я застрял в этой дыре, – раздражённо воскликнул Герт. – Изредка развлечение – слетать на орбитальные и лунные верфи, да в центр подготовки командного состава, чтобы раздать всем на орехи.
   – Таковы условия договора, – развёл я руками.
   – Договор. Представители ОССН и государств «десятки» вели себя как капризные барышни. Подавай им двоевластие. Да ещё чтобы координатор от Асгарда забыл путь в родной город. Залог, видите ли, службы всему человечеству и независимости от групповых интересов. Бред!
   – Как к тебе относятся здесь?
   – Большинство нормально. У некоторых по отношению к суперам фобия и подозрительность.
   По договору Оборонительными Силами должны руководить два генерал-координатора – от ОССН и от Асгарда. Вторым координатором являлся генерал Жескар Ренан – худощавый, как кол проглотивший, высокомерный вояка незнамо в каком поколении.
   К главному командному центру тянулись лазерные радионити со всей Солнечной системы, от каждого гражданского и военного корабля. В случае чего именно отсюда полетят закодированные импульсы, двигающие флотами, кидающие в бой флагманские фрегаты и линкоры класса «Вихрь» и выстраивающие линии обороны, латая прорехи в них. Дай Бог, чтобы не пришло это время никогда.
   – Вас-то что привело сюда? – спросил Герт.
   – Просьба, – отозвался я.
   – Я рассказал все.
   – Неизвестная враждебная величина, – невесело произнёс Герт. – Материализация кошмара, о котором предпочитали не разговаривать в Асгарде, но которого боялись все. Так?
   – Похоже, так, – согласился я.
   – Угроза безопасности Земли. Этот Найдёныш способен преодолеть охранные периметры и проникнуть на наши объекты? Например, сюда? – спросил Герт.
   – Не знаю. Возможно.
   – Новая забота мне – усиление безопасности. Только этого не хватало.
   – Пока тебе рано бояться. Программа «Бастион» в самом начале. Щита пока нет. И делать Найдёнышу тут нечего.
   – Не скажи, – Герт поправил серый полевой комбинезон с голографической эмблемой Объединённых Сил – парусный фрегат на фоне земного шара. – Подумаем, чем можно помочь. Для начала – небольшая экскурсия. Годится?
   – А допуск? – осведомился я.
   – Я позаботился. Вы включены в число наблюдателей от Асгарда, – он вытащил из кармана две идентификационные карточки в форме значков, цепляемых на грудь. – Готовы?
   – Готовы, – кивнул я.
   – Держитесь. Третий уровень, – приказал Герт. Над частью площадки, где стоял наш стол и кресло, захлопнулся прозрачный колпак. Лифтовая платформа мягко устремилась вниз.
   Главный командный пункт врос глубоко в землю. Падение завершилось. Платформа замерла в центре большого зала, пол которого был выложен красными и зелёными квадратами. Всё было занято различными механизмами. В углублениях опутанные проводами, с прилепившимися как пиявки обслуживающими роботами стояли, обшитые зеркальными бронеплитами, похожие на утюги боевые машины.
   – Ничего не напоминает? – спросил Герт.
   – Похожи на СТ-графии рагнитских глайдеров, – сказал Шестернев.
   – Не совсем, – пояснил я. – Их совершенства мы не достигли, но игрушки не намного уступают им. Передовые технологии Звёздного Содружества.
   – Эскадрилья на случай, если война перекинется на поверхность Земли, – добавил Герт. – Планируется развернуть несколько баз с этими машинами. Плохо, что стоит такая штука поболее, чем пассажирский лунник.
   Шестернев присвистнул.
   – Пошли дальше, – жестом пригласил Герт.
   Осмотр занял у нас довольно много времени. Мы возносились или падали на лифтовых платформах, скользили в капсулах пневмоигольников, парили в зонах отрицательной гравитации. Идентификационная пластина служила нам пропуском – чуткие датчики считывали с неё информацию, проверяли по данным, загнанным в компьютер службы безопасности, потом сверяли наши биополевые характеристики, сетчатку глаз, отпечатки пальцев и ещё многое другое. Но вместе с тем переходы из сектора в сектор охраняли и солдаты в отутюженной парадной форме, выдрессированные в лучших традициях армейской муштры. Я слышал, что в Герте проснулся кондовый солдафон, и служить под его началом вовсе не сахар. У каждого свои слабости.