Страница:
— Чем еще я могу помочь вам, леди Мэнтрел?
— Я попросила бы вас повторить все то, о чем мы говорили, пока нас не прервали, миледи, — сказала Химена. — Чья очередь была присматривать за принцем и принцессой в то время, когда замок подвергся нападению?
— Была очередь леди Виолетты, как я уже говорила вам. И ее нет.
— Вы искали ее, покуда мы разбирались с причиной сотрясения стен замка?
Причина сотрясения, сидевшая рядом с Хименой, стыдливо покраснела.
— Да, миледи, искали. — Леди Элидори снова вздернула подбородок. — Ее нигде нет.
Химена нахмурилась:
— Ее нет в замке?
— Ее нет нигде, — осуждающе проговорила леди Элидори. — Ни в ее покоях, ни в детской. Мы обыскали весь замок.
— Стало быть, нянька исчезла вместе с детьми? — округлив глаза, спросила Лакшми.
— Я не стала бы этого утверждать, ваше высочество, — ответила леди Элидори. — Но в общем, это именно так.
Лакшми сдвинула брови и обернулась к Химене.
— Зачем бы похитителю понадобилась нянька?
— Может быть, защищая детей, она прижала их к себе, — предположила Химена.
— Однако существует и менее благородный вариант, — мрачно заметил Рамон.
Все три женщины обернулись к нему.
— Что ты хочешь этим сказать, супруг мой? — встревоженно спросила Химена.
— Очень может быть, что похитительницей является сама леди Виолетта.
Химена и леди Элидори от изумления широко раскрыли глаза, а Лакшми, наоборот, прищурилась.
— Следовало сразу заподозрить ее!
— Но... с какой стати няньке похищать детей, за которыми ей было поручено присматривать? — потерянно вопросила леди Элидори.
Рамон пожал плечами:
— Насколько мне помнится, она молода и неопытна. Быть может, какой-то красивый молодой человек сыграл на ее чувствах — либо некрасивый и немолодой сыграл на ее алчности.
По лицу леди Элидори пробежала тень.
— Она обожала роскошные наряды и побрякушки...
— А может быть, вдобавок жаждала свободы? — предположил Рамон. — Вероятно, жизнь в стенах замка казалась молодой женщине, которой еще нет и двадцати, скучноватой? Ее вполне могли сбить с толку и ввести в искушение посулы денег и свободы.
— Она молода и глупа, — презрительно фыркнула леди Элидори. — И действительно, подобными речами ее можно было улестить.
Лицо Лакшми уподобилось грозовой туче. Стремясь предупредить бурю, Химена поспешно проговорила:
— В таком случае давайте попробуем выяснить, куда она подевалась, — и будем надеяться на то, что нам удастся найти ее живой.
Лакшми резко развернулась к ней.
— Я и не подумала... — испуганно сказала она. — Но конечно же...
— Ты не подумала о том, что леди Виолетта могла погибнуть, пытаясь защитить детей, и о том, что ее тело могли где-то спрятать, чтобы мы его долго искали? — понимающе кивнула Химена. — И все же не стоит пока жалеть ее и оплакивать, ваше высочество. Быть может, нам еще удастся обнаружить ее живой и невредимой и наслаждающейся плодами измены.
Лакшми сразу же посуровела.
— Это возможно! Принесите мне какую-нибудь вещь, принадлежавшую этой женщине, — что-нибудь из одежды, платок — что угодно, что некогда прикасалось к ее телу.
Леди Элидори смутилась, а Рамон не спускал с Лакшми заинтересованного взгляда. Химена обернулась к няньке и кивнула:
— Поищите что-нибудь такое, леди Элидори, и принесите сюда, если не трудно.
— Совсем не трудно! — воскликнула леди Элидори и бросилась к дверям.
Вернулась она буквально через пару минут и принесла носовой платочек, который с поклоном подала Лакшми.
— Это подойдет, ваше высочество?
Лакшми понюхала квадратик батиста и кивнула.
— Платок сохранил ее запах, и его не стирали с тех пор, как она в последний раз им пользовалась. Он прекрасно подойдет. — Она посмотрела на Химену. — Могу ли я побывать в детской?
— Конечно. — Химена встала и первой пошла к дверям. Опустевшая детская комната снова подействовала на Химену удручающе — слезы застлали ей глаза. Увлажнились слезами и глаза Лакшми, но она совладала с собой, проморгалась и провела рукой над носовым платком. Затем она сделала несколько замысловатых жестов и нараспев прочитала пару строф по-арабски.
На полу и коврах постепенно проступили следы подошв. Сначала они светились тускло, затем стали ярче.
Леди Элидори ахнула. Рамон и Химена прищурились от слепящего света, исходившего от следов, и пожалели о том, что не понимают арабского.
— Посмотрим-ка, куда она ушла. — Лакшми пошла вдоль цепочки следов. Отметины подошв туфель няньки несколько раз уводили от двери и обратно, виднелись по всей комнате. Нянька много ходила по детской, как, собственно, и подобало женщине, присматривавшей за маленькими детьми. Лакшми подобрала с пола яркий мячик, провела над ним рукой, повторила заклинание, и в тот же миг на полу проступили яркие следы маленьких ножек. Затем показались следы туфель взрослой женщины. Они соединились со следами первой пары детских туфелек, и эти отпечатки исчезли, а затем — со следами второй пары туфелек, совсем крошечных, и эти следы исчезли тоже.
— Вот здесь она взяла их на руки, — заключил Рамон.
— И ушла вместе с ними, — добавила Лакшми, проводив суровым взглядом цепочку следов няньки, уводящую к двери.
— Это она украла детей! — побледнев, воскликнула леди Элидори.
Химена, взглянув на нее, поняла, что вплоть до этого мгновения леди Элидори не верила, что такое возможно.
— Следуйте за мной, — на ходу бросила Лакшми и вышла из детской в коридор.
Рамон и Химена последовали за ней. С профессиональным любопытством Рамон прошептал:
— Но откуда ей знать, что эти следы оставлены всего несколько часов назад? Наверняка леди Виолетта входила в детскую и выходила из нее не меньше тысячи раз!
— Наверняка в ее заклинании было что-то сказано относительно того, какой давности следы ее интересуют, — отозвалась Химена. — Скорее всего Лакшми попросила, чтобы ей показались самые свежие отпечатки.
Рамон кивнул и поспешил вслед за Лакшми. Они спустились по лестнице и вышли во внутренний двор замка. Как только выяснилось, что следы ведут к задним воротам, Рамон приказал привести лошадей и распорядился о том, чтобы его с Лакшми и Хименой сопровождал десяток солдат.
Во главе небольшого отряда они выехали из замка и поехали по городу. Химена догадывалась, что Лакшми едет с ними исключительно из вежливости. Ведь джинна запросто могла бы, подобно облаку, промчаться по следу похитительницы, намного опередив ее и Рамона. В седле Лакшми держалась превосходно, хотя конь под ней нервничал: он таращил глаза и кусал удила, явно мечтая удрать от всадницы, сидевшей верхом на нем.
— Животные всегда чувствительны к волшебству, — заметила Химена.
— Инстинкты не обманывают их, — согласился Рамон и вспомнил о бродячей кошке, не так давно оказавшейся в замке. Не из-за того ли она исчезла, что ощутила ауру магии, окружавшую Мэта?
Отпечатки подошв леди Виолетты вспыхивали за десять ярдов впереди лошади, на которой скакала Лакшми, и гасли через десять ярдов позади. Джинна вела лошадь по следу, а след вел по главной улице города. Сержант, командовавший отрядом, сопровождавшим высоких особ, скакал впереди и покрикивал:
— Расступитесь! Дорогу! Дайте дорогу лорду и леди Мэнтрел! Дорогу принцессе Лакшми!
Горожане с удивительной проворностью разбегались в стороны.
— Все знают, что мы — чародеи, — с улыбкой проговорила Химена, — и желают иметь как можно меньше общего с магией.
— Не будь я сам волшебником, я бы испытывал точно такие же чувства, — признался Рамон. — Наверняка наш эскорт тоже нервничает, сопровождая столь капризное и могущественное создание, как джинна.
— И все же они послушно исполняют свой долг, — заметила Химена, одарив лучистой улыбкой солдат. Они ответили ей изумленными взглядами и, более решительно сжав пики, устремились вперед. Химена усмехнулась Рамону. — Никогда не вредно проявить хотя бы маленькую благодарность.
— Ага, — кивнул Рамон. — И она воспринимается с еще большей признательностью, когда исходит от красивой женщины.
— А ваша нянька, между прочим, довольно-таки бессовестная особа, — проронила тут Лакшми.
Химена посмотрела вперед и увидела, что цепочка следов ведет к самой дорогой гостинице в Бордестанге.
— Да, — подтвердила она, — бессовестная и бесстыдная к тому же.
Химена сурово сдвинула брови.
У дверей гостиницы все трое спешились. Один из гвардейцев подхватил поводья их лошадей, а остальные последовали за господином и госпожой в гостиницу. Первой вошла Лакшми.
В зале царило веселье. Громко играли виолы и гобои.
Столы и скамьи были отодвинуты к стенам. С десяток богато одетых пар кружились в танце. Партнеры смеялись и переговаривались. Судя по тому, что их наряды были скроены из хорошего полотна, тонкой шерсти и льна, это были помещики — сквайры и бюргеры со своими супругами. Тут и там можно было заметить даму в сопровождении рыцаря. Светящиеся следы затерялись на полу посреди ног танцоров.
Однако Химене нужно было только повнимательнее приглядеться к смеющейся и болтающей толпе, и она сразу увидела знакомое лицо молодой женщины в бархатном платье, которая хохотала и строила глазки каждому из своих партнеров по танцу.
— Вот она! — негромко проговорила Химена.
— Я ее вижу, — кивнул сержант и решительным шагом прошествовал посреди танцующих. Пары тут же разбились, но недовольные возгласы сразу же утихли, когда танцоры разглядели форму сержанта, следом за которым шло с полдесятка гвардейцев. Леди Виолетта тоже остановилась и оглянулась, явно раздосадованная тем, что танец прервали, но, увидев суровые физиономии солдат, испугалась и закричала.
Танцоры-мужчины тут же попытались заслонить ее и стали кричать на сержанта, а один из них протолкался вперед. Судя по мечу, притороченному к его поясу, это был рыцарь.
— С какой стати ты нарушил наше веселье, сержант?
— Эту даму желает видеть кастелян, сэр рыцарь, — спокойно ответствовал сержант, которому сознание исполнения долга прибавляло уверенности.
Леди Виолетта побледнела.
— Это не я! У меня не было выбора! Он заставил меня!
Лакшми стремительно пошла к леди Виолетте. Все расступились, дав ей дорогу.
Химена поспешила за ней, опасаясь того, что способна сделать с женщиной разгневанная джинна.
— Думаю, ваше высочество, — сказала она Лакшми, — мы узнаем больше, если допросим ее.
— Что ж, — фыркнула Лакшми и отступила. — Допрашивайте, если хотите.
При этом она одарила леди Виолетту таким взглядом, что от него со стены бы осыпалась штукатурка.
— А теперь, милочка, — сообщила Химена леди Виолетте, с трудом удерживаясь в рамках вежливости, — позволь представить тебе эту молодую даму. Она принцесса маридов — джиннов, чьи дети похищены сегодня утром.
Леди Виолетта вскрикнула и в страхе пошатнулась. В следующее мгновение она могла рухнуть на пол в обмороке.
— Без фокусов! — крикнула Лакшми и, махнув рукой, отрывисто прочитала строфу по-арабски.
Леди Виолетта удержалась на ногах. Она бросала дикие взгляды по сторонам, отделавшись легким головокружением. Наконец она разглядела разгневанную джинну и ласково улыбающуюся Химену и застонала.
— Найдите ее сумочку и посмотрите, что в ней, — бросила Лакшми.
Сержант выхватил кинжал. Леди Виолетта вскрикнула, но сержант только обрезал шнурки, которыми ее сумочка была привязана к поясу, и перевернул ее. На его ладонь посыпались золотые монеты. Монет оказалось много — они не уместились на ладони сержанта и посыпались на пол.
— Кто дал тебе эти деньги? — требовательно вопросила джинна.
— Он! — заливаясь слезами, ответила леди Виолетта. — Тот, кто уговорил меня привести ему детей!
— Мне жаль тебя, — презрительно процедила сквозь зубы Лакшми, — если ты соблазнилась деньгами.
— Расскажи нам, кто он такой, милочка, — намного более мягко проговорила Химена.
— Я не знаю! Он не сказал, как его имя, он только пообещал мне золото, если я подведу детей к задним воротам замка, и грозил мучительной смертью, если я этого не сделаю!
— Наверняка он выяснил, какое самое слабое звено в цепи охраны ваших внуков, — мрачно и угрожающе изрекла Лакшми.
Леди Виолетта покраснела, но промолчала.
— Расскажи нам, как он выглядит, — попросила Химена.
— Он... пожилой, с седыми волосами и бородой, одет в балахон цвета полуночных небес, в шляпе, похожей на обрезанный конус, с широкими полями. Больше мне вам нечего сказать!
— И вы подвели детей к задним воротам, где отдали их ему? — спросил Рамон и так разнервничался, что закашлялся.
— Да! Хотите — вините меня, но кто бы защитил меня от него?
— Леди Мэнтрел или я! — рявкнул Рамон. — А потом он велел тебе бежать?
— Да, он сказал, что мне отрубят голову, как только вы узнаете о случившемся. О, пощадите меня, молю вас!
И леди Виолетта, рыдая, опустилась на колени.
— Пощадить ее? Это с какой же стати? — возмутилась Лакшми. — До тех пор пока мы ее не схватили, она и не подумала устыдиться своего деяния. Ей так не терпелось потратить эти грязные деньги, что она даже не удосужилась убежать из города! Ей больше нечего нам сказать. Как мне убить ее — медленно или быстро?
Она ухватила леди Виолетту за волосы и запрокинула ее голову назад, после чего другой рукой выхватила из-за корсажа кинжал.
Мужчины, совсем недавно танцевавшие с леди Виолеттой, ахнули, шагнули вперед, обнажили клинки. Гвардейцы приготовились к отражению атаки, но Лакшми одарила и тех и других таким выразительным взглядом, что все попятились.
Гул и гомон перекрыл властный басок сержанта:
— Берегитесь! Она — маридская принцесса, могущественнейшая из джиннов! Не пытайтесь противиться ее воле!
— Верно, но ваша воля не должна быть настолько суровой, ваше высочество, — поспешно проговорила Химена. — Ведь леди Виолетта похитила детей королевы Алисанды, а не ваших, и судить их королеве.
Лакшми бросила взгляд на Химену и неохотно проговорила:
— Ты права. Пусть ее судит королева.
С этими словами она отпустила волосы несчастной женщины.
Леди Виолетта рухнула на пол, благодарно рыдая.
— Не будьте с ней слишком милосердны, — буркнула джинна. — Она явно не думала, что совершила такое уж страшное преступление, иначе не задержалась бы в ближайшем питейном заведении. Она глупа, алчна и никчемна и потому — прекрасное орудие для злых сил. Она не испытывает ни малейшего раскаяния в своем проступке, она лишь сожалеет о том, что ее поймали.
— Все это так, без сомнения, — с сожалением взглянула на девушку Химена. — Боюсь, детка, отныне твоим жилищем станет темница, пока не возвратится ее величество. И все же мы предоставим тебе самую лучшую и удобную темницу.
— Нет, не-е-е-ет! — простонала леди Виолетта, когда один из гвардейцев поднял ее на ноги. — Только не в темницу!
— Радуйся, что жива! — фыркнула Лакшми, развернулась и последовала за Хименой. Догнав ее, она возмущенно вопросила:
— И как только ты могла повести себя так милосердно с этой изменницей?
— Всего лишь потому, что я предоставила тебе, принцесса, обвинять ее и быть с ней жестокой, — ответила Химена так, словно это само самой разумелось, и поспешила к двери. — Пойдемте, ваше высочество! Нужно без промедления скакать к задним воротам! Быть может, мы еще успеем там отыскать хоть какие-то следы. Но если детей действительно похитил колдун, то он мог очень надежно замести свой след.
— Колдун? — нахмурилась Лакшми, усевшись верхом на лошадь, но тут же просияла. — Ну конечно! Темно-синие одежды, коническая шляпа... Если бы на нем были белые одежды, я бы решила, что это и в самом деле маг, один из жрецов Ахурамазды или Агни — этому божеству поклонялись персы до того, как пророк Заратустра изменил их религию.
— Один из магов? — воскликнула Химена и в изумлении широко раскрыла глаза.
— Может быть, и так, — кивнул Рамон. — Вот только он пока ничего не слышал о Заратустре. А скажи-ка, кто злое божество зороастрийцев? Ангра Майнью, не так ли?
— Верно, Ангра Майнью, — кивнула Лакшми. — Один старый джинн рассказывал нам об этом демоне и о тех глупцах, что помогали ему — порой сами того не зная. Теперь его называют Ариманом.
— Наверняка это просто совпадение, — покачала головой Химена, когда они уже во весь опор скакали к замку. — Но у меня очень дурные предчувствия.
— Вы нашли ее? — спросил он, но в это же мгновение увидел леди Виолетту в окружении гвардейцев и вздохнул:
— По крайней мере она еще жива.
— Да, из-за глупого, непростительного милосердия леди Мэнтрел, — фыркнула Лакшми.
— Отведи ее в темницу, — приказала Химена сержанту и протянула руку Знахарю. — Едем с нами, Савл! Нам надо срочно проскакать к задним воротам!
— Зачем? — спросил Савл, послушно вспрыгнув на коня позади нее.
— Потому что именно там поджидал леди Виолетту тот человек, которому она отдала детей! И мы еще можем найти его следы!
Однако, когда они оказались около задних ворот, Лакшми только в отчаянии покачала головой.
— У меня нет ничего такого, к чему бы прикасался этот человек. Я не могу заставить его следы проявиться.
— А следы его ведут только до воды, — нахмурившись, изрек Савл, шагая вдоль отпечатков, оставленных похитителем во влажной земле.
— Что толку? — прищурилась Лакшми. — Если мы можем проследить...
— Быть может, мы все же сумеем сделать это, — коснувшись руки джинны, проговорила Химена. — Савл ничего не делает просто так. Просто наблюдай за ним и ничего не спрашивай.
Знахарь остановился на берегу и указал на канавку в песке.
— Это оставлено носом лодки. Похитителя тут ждала лодка, а в лодке был гребец.
Лакшми подошла к нему и непонимающе сдвинула брови.
— А откуда ты знаешь, что был и гребец? Ты что, ясновидящий?
— Да нет, все дело в логике. — Савл указал на канавку. — Вмятина неглубока и коротка — значит, он не втягивал лодку далеко на берег, чтобы ее не унесло водой, и к тому же поблизости ее не к чему было привязать.
— Да, и от якоря отметины не осталось, — сообщила Химена, осмотрев берег. Савл кивнул.
— В замке есть пара лодок, которыми пользуются для рыбной ловли? — спросил он.
— Хочешь сказать, что он еще и королевскую лодку украл? — начала распаляться Лакшми.
— Могло быть и так, — подтвердил Савл. — Если он подкупил леди Виолетту, почему бы ему не подкупить и лодочника?
— Потому, что тогда удваивается вероятность того, что кто-то из них проговорится, — ответил Рамон. Савл кивнул:
— Конечно. Проще было явиться с собственной лодкой и гребцом, а потом увести ее с собой.
— Или затопить, — предположил Рамон, — когда дело будет сделано.
— Верно! — Савл отвернулся от реки. — Скачем к подъемному мосту!
— Зачем? — пожала плечами Лакшми, раскинула руки, обняла всех троих, а сама мгновенно выросла до сорока футов. Савл кричал и отбивался, а Химена и Рамон прижались к груди джинны и молчали. Джинна преспокойно перешагнула через ров и, опустив людей на землю, уменьшилась в размерах.
— Что ж... Вынужден признать, что имела место значительная экономия времени, — дрожащим голосом проговорил Савл, неверной рукой отер пот со лба, обвел взглядом берег и тут же увидел следы. — Вот! — прокричал он. — Две лошади! На одной ускакал похититель, а на второй — его подручный!
— Тогда лодка должна быть... — Рамон наклонился над водой и воскликнул:
— Вон там!
Савл поспешно вошел в воду, не дав Лакшми снова увеличиться, пошарил рукой и ухватился за борт небольшой лодочки. В следующее мгновение лодка перевернулась и всплыла вверх дном. Савл еще немного повозился и нашарил под водой веревку, привязанную к носу лодки. Савл побрел к берегу, таща лодку за собой. Как только он вытащил нос лодки на берег, Рамон перевернул ее и тоже ухватился за веревку. Когда к ним присоединилась и Химена, они втроем вытянули лодку на прибрежную траву.
— Вот теперь у меня есть то, к чему они прикасались! — довольно проговорила Лакшми и шагнула к лодке.
— А вода не могла смыть все их следы?
— Конечно, вода смыла многое, но она не могла уничтожить прикосновений рук и ног похитителей к дереву, из которого скроена лодка.
Лакшми поводила руками над лодкой и пропела куплет по-арабски.
Тут же на дне лодки появились отпечатки подошв, на краях бортов зажглись полумесяцы, на рукоятках весел — отметины, оставленные руками гребца. Продолжая распевать, Лакшми перешла к отпечаткам конских копыт. Они тоже засветились.
— А разве она не могла сразу прочесть заклинание над следами? — шепотом спросил Савл. Химена покачала головой:
— Все дело в принципе подхода к следам, Савл. Лошади — тоже живые существа, а Лакшми не располагала никакими предметами, с помощью которых могла бы вести поиск. Верно, похитители прикасались к лошадям, но у Лакшми не было ничего такого, к чему бы прикасались лошади.
— Кроме земли, по которой они скакали, — понимающе кивнул Савл. — А это слишком ненадежный материал.
— Идите за мной! — крикнула Лакшми и поспешила от берега вдоль цепочки конских следов. Савл и супруги Мэнтрел последовали за ней. Химена на ходу думала о том, насколько на самом деле носкими оказались изящные, почти невесомые на вид шлепанцы, в которые была обута джинна.
Следы вспыхивали перед джинной, а позади нее гасли. Они вели вниз по склону холма, через поле, затем — по непаханой каменистой земле, вдоль берега, под деревьями, среди густых кустов. Джинна раздвинула в стороны кусты и увидела, что следы обрываются.
— Этого не может быть!
Савл протиснулся к ней, пригляделся к земле и кивнул:
— Земля тут достаточно сырая, и лошади непременно должны были оставить здесь обычные отпечатки. Ну и как же, интересно, колдун подстроил это исчезновение?
— Он ничего не подстроил, — поджав губы, проговорила Лакшми. — Он покинул этот мир.
Глава 17
— Я попросила бы вас повторить все то, о чем мы говорили, пока нас не прервали, миледи, — сказала Химена. — Чья очередь была присматривать за принцем и принцессой в то время, когда замок подвергся нападению?
— Была очередь леди Виолетты, как я уже говорила вам. И ее нет.
— Вы искали ее, покуда мы разбирались с причиной сотрясения стен замка?
Причина сотрясения, сидевшая рядом с Хименой, стыдливо покраснела.
— Да, миледи, искали. — Леди Элидори снова вздернула подбородок. — Ее нигде нет.
Химена нахмурилась:
— Ее нет в замке?
— Ее нет нигде, — осуждающе проговорила леди Элидори. — Ни в ее покоях, ни в детской. Мы обыскали весь замок.
— Стало быть, нянька исчезла вместе с детьми? — округлив глаза, спросила Лакшми.
— Я не стала бы этого утверждать, ваше высочество, — ответила леди Элидори. — Но в общем, это именно так.
Лакшми сдвинула брови и обернулась к Химене.
— Зачем бы похитителю понадобилась нянька?
— Может быть, защищая детей, она прижала их к себе, — предположила Химена.
— Однако существует и менее благородный вариант, — мрачно заметил Рамон.
Все три женщины обернулись к нему.
— Что ты хочешь этим сказать, супруг мой? — встревоженно спросила Химена.
— Очень может быть, что похитительницей является сама леди Виолетта.
Химена и леди Элидори от изумления широко раскрыли глаза, а Лакшми, наоборот, прищурилась.
— Следовало сразу заподозрить ее!
— Но... с какой стати няньке похищать детей, за которыми ей было поручено присматривать? — потерянно вопросила леди Элидори.
Рамон пожал плечами:
— Насколько мне помнится, она молода и неопытна. Быть может, какой-то красивый молодой человек сыграл на ее чувствах — либо некрасивый и немолодой сыграл на ее алчности.
По лицу леди Элидори пробежала тень.
— Она обожала роскошные наряды и побрякушки...
— А может быть, вдобавок жаждала свободы? — предположил Рамон. — Вероятно, жизнь в стенах замка казалась молодой женщине, которой еще нет и двадцати, скучноватой? Ее вполне могли сбить с толку и ввести в искушение посулы денег и свободы.
— Она молода и глупа, — презрительно фыркнула леди Элидори. — И действительно, подобными речами ее можно было улестить.
Лицо Лакшми уподобилось грозовой туче. Стремясь предупредить бурю, Химена поспешно проговорила:
— В таком случае давайте попробуем выяснить, куда она подевалась, — и будем надеяться на то, что нам удастся найти ее живой.
Лакшми резко развернулась к ней.
— Я и не подумала... — испуганно сказала она. — Но конечно же...
— Ты не подумала о том, что леди Виолетта могла погибнуть, пытаясь защитить детей, и о том, что ее тело могли где-то спрятать, чтобы мы его долго искали? — понимающе кивнула Химена. — И все же не стоит пока жалеть ее и оплакивать, ваше высочество. Быть может, нам еще удастся обнаружить ее живой и невредимой и наслаждающейся плодами измены.
Лакшми сразу же посуровела.
— Это возможно! Принесите мне какую-нибудь вещь, принадлежавшую этой женщине, — что-нибудь из одежды, платок — что угодно, что некогда прикасалось к ее телу.
Леди Элидори смутилась, а Рамон не спускал с Лакшми заинтересованного взгляда. Химена обернулась к няньке и кивнула:
— Поищите что-нибудь такое, леди Элидори, и принесите сюда, если не трудно.
— Совсем не трудно! — воскликнула леди Элидори и бросилась к дверям.
Вернулась она буквально через пару минут и принесла носовой платочек, который с поклоном подала Лакшми.
— Это подойдет, ваше высочество?
Лакшми понюхала квадратик батиста и кивнула.
— Платок сохранил ее запах, и его не стирали с тех пор, как она в последний раз им пользовалась. Он прекрасно подойдет. — Она посмотрела на Химену. — Могу ли я побывать в детской?
— Конечно. — Химена встала и первой пошла к дверям. Опустевшая детская комната снова подействовала на Химену удручающе — слезы застлали ей глаза. Увлажнились слезами и глаза Лакшми, но она совладала с собой, проморгалась и провела рукой над носовым платком. Затем она сделала несколько замысловатых жестов и нараспев прочитала пару строф по-арабски.
На полу и коврах постепенно проступили следы подошв. Сначала они светились тускло, затем стали ярче.
Леди Элидори ахнула. Рамон и Химена прищурились от слепящего света, исходившего от следов, и пожалели о том, что не понимают арабского.
— Посмотрим-ка, куда она ушла. — Лакшми пошла вдоль цепочки следов. Отметины подошв туфель няньки несколько раз уводили от двери и обратно, виднелись по всей комнате. Нянька много ходила по детской, как, собственно, и подобало женщине, присматривавшей за маленькими детьми. Лакшми подобрала с пола яркий мячик, провела над ним рукой, повторила заклинание, и в тот же миг на полу проступили яркие следы маленьких ножек. Затем показались следы туфель взрослой женщины. Они соединились со следами первой пары детских туфелек, и эти отпечатки исчезли, а затем — со следами второй пары туфелек, совсем крошечных, и эти следы исчезли тоже.
— Вот здесь она взяла их на руки, — заключил Рамон.
— И ушла вместе с ними, — добавила Лакшми, проводив суровым взглядом цепочку следов няньки, уводящую к двери.
— Это она украла детей! — побледнев, воскликнула леди Элидори.
Химена, взглянув на нее, поняла, что вплоть до этого мгновения леди Элидори не верила, что такое возможно.
— Следуйте за мной, — на ходу бросила Лакшми и вышла из детской в коридор.
Рамон и Химена последовали за ней. С профессиональным любопытством Рамон прошептал:
— Но откуда ей знать, что эти следы оставлены всего несколько часов назад? Наверняка леди Виолетта входила в детскую и выходила из нее не меньше тысячи раз!
— Наверняка в ее заклинании было что-то сказано относительно того, какой давности следы ее интересуют, — отозвалась Химена. — Скорее всего Лакшми попросила, чтобы ей показались самые свежие отпечатки.
Рамон кивнул и поспешил вслед за Лакшми. Они спустились по лестнице и вышли во внутренний двор замка. Как только выяснилось, что следы ведут к задним воротам, Рамон приказал привести лошадей и распорядился о том, чтобы его с Лакшми и Хименой сопровождал десяток солдат.
Во главе небольшого отряда они выехали из замка и поехали по городу. Химена догадывалась, что Лакшми едет с ними исключительно из вежливости. Ведь джинна запросто могла бы, подобно облаку, промчаться по следу похитительницы, намного опередив ее и Рамона. В седле Лакшми держалась превосходно, хотя конь под ней нервничал: он таращил глаза и кусал удила, явно мечтая удрать от всадницы, сидевшей верхом на нем.
— Животные всегда чувствительны к волшебству, — заметила Химена.
— Инстинкты не обманывают их, — согласился Рамон и вспомнил о бродячей кошке, не так давно оказавшейся в замке. Не из-за того ли она исчезла, что ощутила ауру магии, окружавшую Мэта?
Отпечатки подошв леди Виолетты вспыхивали за десять ярдов впереди лошади, на которой скакала Лакшми, и гасли через десять ярдов позади. Джинна вела лошадь по следу, а след вел по главной улице города. Сержант, командовавший отрядом, сопровождавшим высоких особ, скакал впереди и покрикивал:
— Расступитесь! Дорогу! Дайте дорогу лорду и леди Мэнтрел! Дорогу принцессе Лакшми!
Горожане с удивительной проворностью разбегались в стороны.
— Все знают, что мы — чародеи, — с улыбкой проговорила Химена, — и желают иметь как можно меньше общего с магией.
— Не будь я сам волшебником, я бы испытывал точно такие же чувства, — признался Рамон. — Наверняка наш эскорт тоже нервничает, сопровождая столь капризное и могущественное создание, как джинна.
— И все же они послушно исполняют свой долг, — заметила Химена, одарив лучистой улыбкой солдат. Они ответили ей изумленными взглядами и, более решительно сжав пики, устремились вперед. Химена усмехнулась Рамону. — Никогда не вредно проявить хотя бы маленькую благодарность.
— Ага, — кивнул Рамон. — И она воспринимается с еще большей признательностью, когда исходит от красивой женщины.
— А ваша нянька, между прочим, довольно-таки бессовестная особа, — проронила тут Лакшми.
Химена посмотрела вперед и увидела, что цепочка следов ведет к самой дорогой гостинице в Бордестанге.
— Да, — подтвердила она, — бессовестная и бесстыдная к тому же.
Химена сурово сдвинула брови.
У дверей гостиницы все трое спешились. Один из гвардейцев подхватил поводья их лошадей, а остальные последовали за господином и госпожой в гостиницу. Первой вошла Лакшми.
В зале царило веселье. Громко играли виолы и гобои.
Столы и скамьи были отодвинуты к стенам. С десяток богато одетых пар кружились в танце. Партнеры смеялись и переговаривались. Судя по тому, что их наряды были скроены из хорошего полотна, тонкой шерсти и льна, это были помещики — сквайры и бюргеры со своими супругами. Тут и там можно было заметить даму в сопровождении рыцаря. Светящиеся следы затерялись на полу посреди ног танцоров.
Однако Химене нужно было только повнимательнее приглядеться к смеющейся и болтающей толпе, и она сразу увидела знакомое лицо молодой женщины в бархатном платье, которая хохотала и строила глазки каждому из своих партнеров по танцу.
— Вот она! — негромко проговорила Химена.
— Я ее вижу, — кивнул сержант и решительным шагом прошествовал посреди танцующих. Пары тут же разбились, но недовольные возгласы сразу же утихли, когда танцоры разглядели форму сержанта, следом за которым шло с полдесятка гвардейцев. Леди Виолетта тоже остановилась и оглянулась, явно раздосадованная тем, что танец прервали, но, увидев суровые физиономии солдат, испугалась и закричала.
Танцоры-мужчины тут же попытались заслонить ее и стали кричать на сержанта, а один из них протолкался вперед. Судя по мечу, притороченному к его поясу, это был рыцарь.
— С какой стати ты нарушил наше веселье, сержант?
— Эту даму желает видеть кастелян, сэр рыцарь, — спокойно ответствовал сержант, которому сознание исполнения долга прибавляло уверенности.
Леди Виолетта побледнела.
— Это не я! У меня не было выбора! Он заставил меня!
Лакшми стремительно пошла к леди Виолетте. Все расступились, дав ей дорогу.
Химена поспешила за ней, опасаясь того, что способна сделать с женщиной разгневанная джинна.
— Думаю, ваше высочество, — сказала она Лакшми, — мы узнаем больше, если допросим ее.
— Что ж, — фыркнула Лакшми и отступила. — Допрашивайте, если хотите.
При этом она одарила леди Виолетту таким взглядом, что от него со стены бы осыпалась штукатурка.
— А теперь, милочка, — сообщила Химена леди Виолетте, с трудом удерживаясь в рамках вежливости, — позволь представить тебе эту молодую даму. Она принцесса маридов — джиннов, чьи дети похищены сегодня утром.
Леди Виолетта вскрикнула и в страхе пошатнулась. В следующее мгновение она могла рухнуть на пол в обмороке.
— Без фокусов! — крикнула Лакшми и, махнув рукой, отрывисто прочитала строфу по-арабски.
Леди Виолетта удержалась на ногах. Она бросала дикие взгляды по сторонам, отделавшись легким головокружением. Наконец она разглядела разгневанную джинну и ласково улыбающуюся Химену и застонала.
— Найдите ее сумочку и посмотрите, что в ней, — бросила Лакшми.
Сержант выхватил кинжал. Леди Виолетта вскрикнула, но сержант только обрезал шнурки, которыми ее сумочка была привязана к поясу, и перевернул ее. На его ладонь посыпались золотые монеты. Монет оказалось много — они не уместились на ладони сержанта и посыпались на пол.
— Кто дал тебе эти деньги? — требовательно вопросила джинна.
— Он! — заливаясь слезами, ответила леди Виолетта. — Тот, кто уговорил меня привести ему детей!
— Мне жаль тебя, — презрительно процедила сквозь зубы Лакшми, — если ты соблазнилась деньгами.
— Расскажи нам, кто он такой, милочка, — намного более мягко проговорила Химена.
— Я не знаю! Он не сказал, как его имя, он только пообещал мне золото, если я подведу детей к задним воротам замка, и грозил мучительной смертью, если я этого не сделаю!
— Наверняка он выяснил, какое самое слабое звено в цепи охраны ваших внуков, — мрачно и угрожающе изрекла Лакшми.
Леди Виолетта покраснела, но промолчала.
— Расскажи нам, как он выглядит, — попросила Химена.
— Он... пожилой, с седыми волосами и бородой, одет в балахон цвета полуночных небес, в шляпе, похожей на обрезанный конус, с широкими полями. Больше мне вам нечего сказать!
— И вы подвели детей к задним воротам, где отдали их ему? — спросил Рамон и так разнервничался, что закашлялся.
— Да! Хотите — вините меня, но кто бы защитил меня от него?
— Леди Мэнтрел или я! — рявкнул Рамон. — А потом он велел тебе бежать?
— Да, он сказал, что мне отрубят голову, как только вы узнаете о случившемся. О, пощадите меня, молю вас!
И леди Виолетта, рыдая, опустилась на колени.
— Пощадить ее? Это с какой же стати? — возмутилась Лакшми. — До тех пор пока мы ее не схватили, она и не подумала устыдиться своего деяния. Ей так не терпелось потратить эти грязные деньги, что она даже не удосужилась убежать из города! Ей больше нечего нам сказать. Как мне убить ее — медленно или быстро?
Она ухватила леди Виолетту за волосы и запрокинула ее голову назад, после чего другой рукой выхватила из-за корсажа кинжал.
Мужчины, совсем недавно танцевавшие с леди Виолеттой, ахнули, шагнули вперед, обнажили клинки. Гвардейцы приготовились к отражению атаки, но Лакшми одарила и тех и других таким выразительным взглядом, что все попятились.
Гул и гомон перекрыл властный басок сержанта:
— Берегитесь! Она — маридская принцесса, могущественнейшая из джиннов! Не пытайтесь противиться ее воле!
— Верно, но ваша воля не должна быть настолько суровой, ваше высочество, — поспешно проговорила Химена. — Ведь леди Виолетта похитила детей королевы Алисанды, а не ваших, и судить их королеве.
Лакшми бросила взгляд на Химену и неохотно проговорила:
— Ты права. Пусть ее судит королева.
С этими словами она отпустила волосы несчастной женщины.
Леди Виолетта рухнула на пол, благодарно рыдая.
— Не будьте с ней слишком милосердны, — буркнула джинна. — Она явно не думала, что совершила такое уж страшное преступление, иначе не задержалась бы в ближайшем питейном заведении. Она глупа, алчна и никчемна и потому — прекрасное орудие для злых сил. Она не испытывает ни малейшего раскаяния в своем проступке, она лишь сожалеет о том, что ее поймали.
— Все это так, без сомнения, — с сожалением взглянула на девушку Химена. — Боюсь, детка, отныне твоим жилищем станет темница, пока не возвратится ее величество. И все же мы предоставим тебе самую лучшую и удобную темницу.
— Нет, не-е-е-ет! — простонала леди Виолетта, когда один из гвардейцев поднял ее на ноги. — Только не в темницу!
— Радуйся, что жива! — фыркнула Лакшми, развернулась и последовала за Хименой. Догнав ее, она возмущенно вопросила:
— И как только ты могла повести себя так милосердно с этой изменницей?
— Всего лишь потому, что я предоставила тебе, принцесса, обвинять ее и быть с ней жестокой, — ответила Химена так, словно это само самой разумелось, и поспешила к двери. — Пойдемте, ваше высочество! Нужно без промедления скакать к задним воротам! Быть может, мы еще успеем там отыскать хоть какие-то следы. Но если детей действительно похитил колдун, то он мог очень надежно замести свой след.
— Колдун? — нахмурилась Лакшми, усевшись верхом на лошадь, но тут же просияла. — Ну конечно! Темно-синие одежды, коническая шляпа... Если бы на нем были белые одежды, я бы решила, что это и в самом деле маг, один из жрецов Ахурамазды или Агни — этому божеству поклонялись персы до того, как пророк Заратустра изменил их религию.
— Один из магов? — воскликнула Химена и в изумлении широко раскрыла глаза.
— Может быть, и так, — кивнул Рамон. — Вот только он пока ничего не слышал о Заратустре. А скажи-ка, кто злое божество зороастрийцев? Ангра Майнью, не так ли?
— Верно, Ангра Майнью, — кивнула Лакшми. — Один старый джинн рассказывал нам об этом демоне и о тех глупцах, что помогали ему — порой сами того не зная. Теперь его называют Ариманом.
— Наверняка это просто совпадение, — покачала головой Химена, когда они уже во весь опор скакали к замку. — Но у меня очень дурные предчувствия.
* * *
Заметив их издалека, Савл встретил Химену, Рамона и Лакшми около надвратной башни.— Вы нашли ее? — спросил он, но в это же мгновение увидел леди Виолетту в окружении гвардейцев и вздохнул:
— По крайней мере она еще жива.
— Да, из-за глупого, непростительного милосердия леди Мэнтрел, — фыркнула Лакшми.
— Отведи ее в темницу, — приказала Химена сержанту и протянула руку Знахарю. — Едем с нами, Савл! Нам надо срочно проскакать к задним воротам!
— Зачем? — спросил Савл, послушно вспрыгнув на коня позади нее.
— Потому что именно там поджидал леди Виолетту тот человек, которому она отдала детей! И мы еще можем найти его следы!
Однако, когда они оказались около задних ворот, Лакшми только в отчаянии покачала головой.
— У меня нет ничего такого, к чему бы прикасался этот человек. Я не могу заставить его следы проявиться.
— А следы его ведут только до воды, — нахмурившись, изрек Савл, шагая вдоль отпечатков, оставленных похитителем во влажной земле.
— Что толку? — прищурилась Лакшми. — Если мы можем проследить...
— Быть может, мы все же сумеем сделать это, — коснувшись руки джинны, проговорила Химена. — Савл ничего не делает просто так. Просто наблюдай за ним и ничего не спрашивай.
Знахарь остановился на берегу и указал на канавку в песке.
— Это оставлено носом лодки. Похитителя тут ждала лодка, а в лодке был гребец.
Лакшми подошла к нему и непонимающе сдвинула брови.
— А откуда ты знаешь, что был и гребец? Ты что, ясновидящий?
— Да нет, все дело в логике. — Савл указал на канавку. — Вмятина неглубока и коротка — значит, он не втягивал лодку далеко на берег, чтобы ее не унесло водой, и к тому же поблизости ее не к чему было привязать.
— Да, и от якоря отметины не осталось, — сообщила Химена, осмотрев берег. Савл кивнул.
— В замке есть пара лодок, которыми пользуются для рыбной ловли? — спросил он.
— Хочешь сказать, что он еще и королевскую лодку украл? — начала распаляться Лакшми.
— Могло быть и так, — подтвердил Савл. — Если он подкупил леди Виолетту, почему бы ему не подкупить и лодочника?
— Потому, что тогда удваивается вероятность того, что кто-то из них проговорится, — ответил Рамон. Савл кивнул:
— Конечно. Проще было явиться с собственной лодкой и гребцом, а потом увести ее с собой.
— Или затопить, — предположил Рамон, — когда дело будет сделано.
— Верно! — Савл отвернулся от реки. — Скачем к подъемному мосту!
— Зачем? — пожала плечами Лакшми, раскинула руки, обняла всех троих, а сама мгновенно выросла до сорока футов. Савл кричал и отбивался, а Химена и Рамон прижались к груди джинны и молчали. Джинна преспокойно перешагнула через ров и, опустив людей на землю, уменьшилась в размерах.
— Что ж... Вынужден признать, что имела место значительная экономия времени, — дрожащим голосом проговорил Савл, неверной рукой отер пот со лба, обвел взглядом берег и тут же увидел следы. — Вот! — прокричал он. — Две лошади! На одной ускакал похититель, а на второй — его подручный!
— Тогда лодка должна быть... — Рамон наклонился над водой и воскликнул:
— Вон там!
Савл поспешно вошел в воду, не дав Лакшми снова увеличиться, пошарил рукой и ухватился за борт небольшой лодочки. В следующее мгновение лодка перевернулась и всплыла вверх дном. Савл еще немного повозился и нашарил под водой веревку, привязанную к носу лодки. Савл побрел к берегу, таща лодку за собой. Как только он вытащил нос лодки на берег, Рамон перевернул ее и тоже ухватился за веревку. Когда к ним присоединилась и Химена, они втроем вытянули лодку на прибрежную траву.
— Вот теперь у меня есть то, к чему они прикасались! — довольно проговорила Лакшми и шагнула к лодке.
— А вода не могла смыть все их следы?
— Конечно, вода смыла многое, но она не могла уничтожить прикосновений рук и ног похитителей к дереву, из которого скроена лодка.
Лакшми поводила руками над лодкой и пропела куплет по-арабски.
Тут же на дне лодки появились отпечатки подошв, на краях бортов зажглись полумесяцы, на рукоятках весел — отметины, оставленные руками гребца. Продолжая распевать, Лакшми перешла к отпечаткам конских копыт. Они тоже засветились.
— А разве она не могла сразу прочесть заклинание над следами? — шепотом спросил Савл. Химена покачала головой:
— Все дело в принципе подхода к следам, Савл. Лошади — тоже живые существа, а Лакшми не располагала никакими предметами, с помощью которых могла бы вести поиск. Верно, похитители прикасались к лошадям, но у Лакшми не было ничего такого, к чему бы прикасались лошади.
— Кроме земли, по которой они скакали, — понимающе кивнул Савл. — А это слишком ненадежный материал.
— Идите за мной! — крикнула Лакшми и поспешила от берега вдоль цепочки конских следов. Савл и супруги Мэнтрел последовали за ней. Химена на ходу думала о том, насколько на самом деле носкими оказались изящные, почти невесомые на вид шлепанцы, в которые была обута джинна.
Следы вспыхивали перед джинной, а позади нее гасли. Они вели вниз по склону холма, через поле, затем — по непаханой каменистой земле, вдоль берега, под деревьями, среди густых кустов. Джинна раздвинула в стороны кусты и увидела, что следы обрываются.
— Этого не может быть!
Савл протиснулся к ней, пригляделся к земле и кивнул:
— Земля тут достаточно сырая, и лошади непременно должны были оставить здесь обычные отпечатки. Ну и как же, интересно, колдун подстроил это исчезновение?
— Он ничего не подстроил, — поджав губы, проговорила Лакшми. — Он покинул этот мир.
Глава 17
— To есть... — вытаращил глаза Рамон. — Ты хочешь сказать, что он переместился... в другой мир?
— Не в другой мир, — покачала головой Лакшми. — Сомневаюсь, чтобы он был наделен таким могуществом. Он переместился в пространство между мирами, чтобы поскорее попасть к своему повелителю.
Савл отвернулся и выругался. Химена посмотрела на него и прошептала:
— Он не привык так скоро сдаваться.
Рамон нахмурился и коснулся ее руки:
— Он и не сдался. Он что-то ищет.
— Вон там! — вскричал Савл и указал в сторону двух близко стоящих деревьев. Между ними висела, поблескивая на солнце, большая паучья сеть.
Лакшми побледнела:
— Не может быть, чтобы ты вознамерился воззвать к Королю-Пауку!
Савл кивнул:
— При том, какое у него извращенное чувство юмора, ему такое положение дел может понравиться. Пожалуйста, оставьте для меня обед на плите.
С этими словами он шагнул прямо в паутину. Очертания его фигуры расплылись, поколебались, а в следующий миг он исчез.
— Пойдемте за ним! — воскликнула Химена и шагнула к паутине.
— Я не смею! — побледнев еще сильнее, мотнула головой Лакшми. — Король-Паук — это дух, перед которым бессильна даже джинна!
— Но ведь он некогда помог тебе переместиться, — напомнил Рамон, — в наш мир.
— Вовсе нет! Это я сделала сама, последовав за Мэтью!
— Которого туда перенес Король-Паук, — уточнил Рамон. — Он явно был против твоего вторжения в его царство. Ну что ж... Я последую за Савлом, если это у меня получится.
Химена встревоженно вскрикнула, но Рамон уже решительно шагнул к паучьей сети...
...И отлетел назад.
Паутина оттолкнула его с такой силой, что он упал на спину. Сев, Рамон часто заморгал в изумлении.
— Знал я, что паутина — прочный материал, но чтобы настолько...
— Думаю, просто-напросто тебе отказано в допуске, — с нескрываемым облегчением сказала Химена и осторожно шагнула к паутине. Паутина засверкала, запереливалась в лучах солнца. Химене казалось, будто это сияние слепит ее, обволакивает. Она сделала еще один робкий шаг — и исчезла.
Рамон вскрикнул, вскочил на ноги и бросился к паутине, но она его снова оттолкнула. Рамон сжал кулаки и крепко выругался по-американски.
Лакшми нахмурилась, гадая, что означают эти иноземные слова. Видимо, приблизительный смысл ей был понятен. Она подошла к Рамону, коснулась его руки. Рамон резко обернулся к ней. Лицо его было искажено гневной гримасой, но, увидев Лакшми, он тут же взял себя в руки и смягчился:
— Прости, принцесса.
— Прощаю, — кивнула Лакшми. — Похоже, ни тебе, ни мне не суждено последовать за ними, лорд Мэнтрел. Я этого сама не желаю, а тебя не желает пропустить Король-Паук.
— Если я с ним когда-нибудь повидаюсь, — пробурчал Рамон, — все ему скажу, что я о нем думаю!
— Успокойся, — сказала джинна. — Король-Паук всеведущ, хитер и умен. И уж если кто понимает, с кем мы вступили в бой, — так это он. И если он пропустил в свое царство Знахаря и твою супругу-волшебницу, то, стало быть, именно они способны сразиться с этим злобным жрецом. А мы с тобой только мешали бы им.
— Как, интересно, мы могли бы им помешать? — нахмурился Рамон.
— Не в другой мир, — покачала головой Лакшми. — Сомневаюсь, чтобы он был наделен таким могуществом. Он переместился в пространство между мирами, чтобы поскорее попасть к своему повелителю.
Савл отвернулся и выругался. Химена посмотрела на него и прошептала:
— Он не привык так скоро сдаваться.
Рамон нахмурился и коснулся ее руки:
— Он и не сдался. Он что-то ищет.
— Вон там! — вскричал Савл и указал в сторону двух близко стоящих деревьев. Между ними висела, поблескивая на солнце, большая паучья сеть.
Лакшми побледнела:
— Не может быть, чтобы ты вознамерился воззвать к Королю-Пауку!
Савл кивнул:
— При том, какое у него извращенное чувство юмора, ему такое положение дел может понравиться. Пожалуйста, оставьте для меня обед на плите.
С этими словами он шагнул прямо в паутину. Очертания его фигуры расплылись, поколебались, а в следующий миг он исчез.
— Пойдемте за ним! — воскликнула Химена и шагнула к паутине.
— Я не смею! — побледнев еще сильнее, мотнула головой Лакшми. — Король-Паук — это дух, перед которым бессильна даже джинна!
— Но ведь он некогда помог тебе переместиться, — напомнил Рамон, — в наш мир.
— Вовсе нет! Это я сделала сама, последовав за Мэтью!
— Которого туда перенес Король-Паук, — уточнил Рамон. — Он явно был против твоего вторжения в его царство. Ну что ж... Я последую за Савлом, если это у меня получится.
Химена встревоженно вскрикнула, но Рамон уже решительно шагнул к паучьей сети...
...И отлетел назад.
Паутина оттолкнула его с такой силой, что он упал на спину. Сев, Рамон часто заморгал в изумлении.
— Знал я, что паутина — прочный материал, но чтобы настолько...
— Думаю, просто-напросто тебе отказано в допуске, — с нескрываемым облегчением сказала Химена и осторожно шагнула к паутине. Паутина засверкала, запереливалась в лучах солнца. Химене казалось, будто это сияние слепит ее, обволакивает. Она сделала еще один робкий шаг — и исчезла.
Рамон вскрикнул, вскочил на ноги и бросился к паутине, но она его снова оттолкнула. Рамон сжал кулаки и крепко выругался по-американски.
Лакшми нахмурилась, гадая, что означают эти иноземные слова. Видимо, приблизительный смысл ей был понятен. Она подошла к Рамону, коснулась его руки. Рамон резко обернулся к ней. Лицо его было искажено гневной гримасой, но, увидев Лакшми, он тут же взял себя в руки и смягчился:
— Прости, принцесса.
— Прощаю, — кивнула Лакшми. — Похоже, ни тебе, ни мне не суждено последовать за ними, лорд Мэнтрел. Я этого сама не желаю, а тебя не желает пропустить Король-Паук.
— Если я с ним когда-нибудь повидаюсь, — пробурчал Рамон, — все ему скажу, что я о нем думаю!
— Успокойся, — сказала джинна. — Король-Паук всеведущ, хитер и умен. И уж если кто понимает, с кем мы вступили в бой, — так это он. И если он пропустил в свое царство Знахаря и твою супругу-волшебницу, то, стало быть, именно они способны сразиться с этим злобным жрецом. А мы с тобой только мешали бы им.
— Как, интересно, мы могли бы им помешать? — нахмурился Рамон.