Страница:
Мы подъехали к отелю «Барклай». Водитель опустил стекло, отделяющее его от пассажиров, и обернулся ко мне.
– С вас пятнадцать фунтов и шестьдесят пенсов.
Эдди выпрямился и сонно заморгал, с удивлением обнаружив, что мы уже приехали.
Я вынула из кармана крупные, тяжелые монеты и протянула их водителю.
– В таких деньгах я не разбираюсь, – призналась я. – Вы не могли бы сами отсчитать нужную сумму?
Водитель уставился на монеты в моей ладони, хмыкнул и посмотрел на меня в упор.
– А это еще что такое? – холодно осведомился он.
– Деньги, – растеряно ответила я. – Здесь наберется пятнадцать фунтов?
– А настоящие деньги у вас есть? Или вы хотите всучить мне фальшивые?
– Ничего не понимаю… – пробормотала я. У меня задрожали руки, и монеты чуть не выпали.
– Я тоже, – резко подхватил водитель. – Зато точно знаю, что эти монеты не настоящие. В Англии принято расплачиваться фунтами стерлингов, мисс. – Его лицо вдруг стало сердитым. Он нахмурил брови. – Так вы заплатите мне английскими фунтами или позвать полицию? Я хочу получить деньги немедленно!
Я поднесла монеты к глазам. В темном салоне машины разглядеть их было трудно.
На ощупь монеты казались большими и тяжелыми, словно были сделаны из настоящего золота или серебра. Прочесть надписи на них в темноте не удавалось.
– С какой стати родители дали бы мне фальшивые деньги? – спросила я водителя.
Тот пожал плечами.
– Я с вашими родителями не знаком.
– Они заплатят вам пятнадцать фунтов, – заверила я, засовывая большие монеты обратно в карман.
– Пятнадцать фунтов шестьдесят пенсов плюс чаевые, – уточнил водитель. – Где ваши родители? В отеле?
Я кивнула:
– Да, на конференции. Но они, вероятно, уже вернулись в номер. Мы попросим их спуститься и заплатить вам.
– И, уж будьте любезны, настоящими деньгами, – издевательски напомнил водитель. – Если через пять минут вы не вернетесь, я сам поднимусь в номер.
– Мы сразу же вернемся, обещаю вам, – заверила я.
14
15
16
17
18
– С вас пятнадцать фунтов и шестьдесят пенсов.
Эдди выпрямился и сонно заморгал, с удивлением обнаружив, что мы уже приехали.
Я вынула из кармана крупные, тяжелые монеты и протянула их водителю.
– В таких деньгах я не разбираюсь, – призналась я. – Вы не могли бы сами отсчитать нужную сумму?
Водитель уставился на монеты в моей ладони, хмыкнул и посмотрел на меня в упор.
– А это еще что такое? – холодно осведомился он.
– Деньги, – растеряно ответила я. – Здесь наберется пятнадцать фунтов?
– А настоящие деньги у вас есть? Или вы хотите всучить мне фальшивые?
– Ничего не понимаю… – пробормотала я. У меня задрожали руки, и монеты чуть не выпали.
– Я тоже, – резко подхватил водитель. – Зато точно знаю, что эти монеты не настоящие. В Англии принято расплачиваться фунтами стерлингов, мисс. – Его лицо вдруг стало сердитым. Он нахмурил брови. – Так вы заплатите мне английскими фунтами или позвать полицию? Я хочу получить деньги немедленно!
Я поднесла монеты к глазам. В темном салоне машины разглядеть их было трудно.
На ощупь монеты казались большими и тяжелыми, словно были сделаны из настоящего золота или серебра. Прочесть надписи на них в темноте не удавалось.
– С какой стати родители дали бы мне фальшивые деньги? – спросила я водителя.
Тот пожал плечами.
– Я с вашими родителями не знаком.
– Они заплатят вам пятнадцать фунтов, – заверила я, засовывая большие монеты обратно в карман.
– Пятнадцать фунтов шестьдесят пенсов плюс чаевые, – уточнил водитель. – Где ваши родители? В отеле?
Я кивнула:
– Да, на конференции. Но они, вероятно, уже вернулись в номер. Мы попросим их спуститься и заплатить вам.
– И, уж будьте любезны, настоящими деньгами, – издевательски напомнил водитель. – Если через пять минут вы не вернетесь, я сам поднимусь в номер.
– Мы сразу же вернемся, обещаю вам, – заверила я.
14
Открыв дверцу, я выбралась из машины. Эдди последовал за мной, качая головой.
– Что-то тут не так… – бормотал он. Швейцар в красном мундире открыл перед нами дверь отеля, мы поспешили в огромный, ярко освещенный вестибюль. Большинство людей направлялось в противоположную сторону – должно быть, они шли ужинать.
У меня вдруг заурчало в животе. Только теперь я поняла, как проголодалась.
Мы с Эдди зашагали мимо длинной стойки администратора. Торопясь, мы чуть не столкнулись с посыльным, который катил большую тележку, нагруженную чемоданами.
Справа, из ресторана, доносился звон посуды. В воздухе витал аромат свежевыпеченного хлеба.
Двери лифта распахнулись, оттуда вышла рыжеволосая женщина в шубке и с белым карликовым пуделем. Эдди чуть не запутался в его поводке. Мне пришлось помочь ему, чтобы не пропустить лифт.
В лифт мы почти вбежали. Двери закрылись, я нажала кнопку с цифрой шесть.
– Так почему он не взял деньги? – спросил Эдди.
Я пожала плечами.
– Не знаю. Должно быть, папа их перепутал.
Лифт остановился на шестом этаже, двери открылись, и мы пошли по длинному, устланному ковром коридору к своему номеру.
Я обошла стоящий возле одной из дверей поднос. Кто-то оставил на нем половину сандвича и почти полное блюдо фруктов. У меня вновь заурчало в животе, напоминая, как я голодна.
– Вот мы и дома! – Эдди бросился к двери номера шестьсот двадцать шесть. – Мама, папа, мы пришли!
– Открывайте! – нетерпеливо добавила я.
Эдди громко постучал, но нам никто не ответил. Прижавшись ухом к двери, мы прислушались.
Тишина – ни шагов, ни голосов.
– Вы дома? – крикнул Эдди и снова постучал. – Скорее открывайте, это мы! – Он растерянно обернулся ко мне. – Ничего не понимаю… Конференция давным-давно закончилась.
Я приставила ладони рупором ко рту.
– Мама, папа, вы здесь? – крикнула я. Тишина.
У Эдди поникли плечи, он вздохнул:
– Что же нам делать?
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросил женский голос.
Обернувшись, я увидела горничную в сером форменном платье и белой наколке на черных, коротко подстриженных волосах. Она катила перед собой тележку с полотенцами.
– Наши родители еще не вернулись с конференции, – объяснила я. – А ключей у нас с братом нет…
Минуту горничная внимательно разглядывала нас, потом вышла из-за тележки и вынула из кармана большую связку ключей.
– Это нарушение правил, – заметила она, разыскивая среди них ключ от нашего номера, – но не стоять же вам в коридоре!
Она вставила ключ в замочную скважину, повернула и открыла перед нами дверь. Мы с Эдди хором поблагодарили ее. Горничная улыбнулась и двинулась дальше по коридору, катя тележку.
В комнате было темно. Я включила свет.
– Родителей здесь нет, – тихо сказала я.
– Наверное, они оставили нам записку, – предположил Эдди. – Может, они куда-нибудь ушли с новыми знакомыми? Или ждут нас в ресторане?
Мы с родителями занимали просторный номер с гостиной и двумя спальнями.
Я подошла к письменному столу, стоящему в углу комнаты. В центре стола лежали блокнот и ручка. Но записки не оказалось ни на столе, ни на тумбочке у кровати.
– Что за чертовщина! – пробормотал Эдди.
Я внимательно оглядела спальню родителей.
В комнате было убрано, на кровати, застланной свежим бельем, ни единой морщинки. И нигде никакой записки! На туалетном столике было пусто. Я не заметила ни одежды на стульях, ни обуви на полу. Исчезли даже чемоданы.
Судя по всему, в номере никто не жил.
Эдди бросился к стенному шкафу и распахнул дверцы.
– Сью, смотри! – воскликнул он. – Где же мамина и папина одежда? Наши вещи тоже исчезли!
Мое сердце сжалось от дурного предчувствия.
– В чем дело? – воскликнула я.
– Они не могли просто взять и уехать!
Я подошла к шкафу и заглянула внутрь. Не знаю, что я надеялась там увидеть. Мне уже давно стало ясно, что в шкафу абсолютно пусто.
– А ты уверена, что мы не ошиблись номером? – спросил Эдди, выдвигая верхний ящик тумбочки.
Там тоже не было никаких вещей.
– Я точно знаю: это наш номер, – раздраженно откликнулась я.
Эдди выдвинул по очереди остальные ящики. Они оказались пусты.
Мы обыскали все комнаты, но не нашли ни единой вещицы, никакого следа от пребывания здесь наших родителей.
– Давай спустимся вниз, – предложила я, поразмыслив. – Узнаем, где проходит конференция, пойдем туда и разыщем папу с мамой.
– Ты думаешь, они все еще на конференции? – недоверчиво сказал Эдди. – А куда же они дели вещи? Взяли их с собой?
– Вот это я и хочу выяснить, – ответила я. – Идем вниз.
Мы вернулись к лифту и спустились в вестибюль.
Перед стойкой администратора собралась небольшая толпа. Дородная дама в зеленом брючном костюме скандалила с краснолицым администратором.
– Мне обещали, что из моего номера будет открываться вид на реку! – заявляла она. – Я хочу видеть реку!
– Но наш отель расположен вдали от реки, – возражал администратор. – Увидеть ее отсюда невозможно.
– Я хочу видеть реку! – упрямо повторяла дама. – В проспекте сказано, что отсюда открывается прекрасный вид! – И она совала администратору какие-то бумаги.
Спор продолжался, но я быстро потеряла к нему интерес. Меня не покидали мысли о родителях. Где же они сейчас? Почему не оставили нам записку?
Наконец через десять минут администратор освободился, перебрал какие-то бумаги на своем столе и с заученной улыбкой повернулся к нам.
– Чем могу служить?
– Мы ищем своих родителей, – объяснила я, кладя ладони на стойку. – Они приехали сюда на конференцию. Вы не подскажете, где она проводится?
Некоторое время администратор недоуменно смотрел на меня, словно не понял ни слова.
– Что за конференция? – наконец спросил он.
Я задумалась, но никак не могла вспомнить, как называется конференция или по какому случаю она проводится.
– Что-то тут не так… – бормотал он. Швейцар в красном мундире открыл перед нами дверь отеля, мы поспешили в огромный, ярко освещенный вестибюль. Большинство людей направлялось в противоположную сторону – должно быть, они шли ужинать.
У меня вдруг заурчало в животе. Только теперь я поняла, как проголодалась.
Мы с Эдди зашагали мимо длинной стойки администратора. Торопясь, мы чуть не столкнулись с посыльным, который катил большую тележку, нагруженную чемоданами.
Справа, из ресторана, доносился звон посуды. В воздухе витал аромат свежевыпеченного хлеба.
Двери лифта распахнулись, оттуда вышла рыжеволосая женщина в шубке и с белым карликовым пуделем. Эдди чуть не запутался в его поводке. Мне пришлось помочь ему, чтобы не пропустить лифт.
В лифт мы почти вбежали. Двери закрылись, я нажала кнопку с цифрой шесть.
– Так почему он не взял деньги? – спросил Эдди.
Я пожала плечами.
– Не знаю. Должно быть, папа их перепутал.
Лифт остановился на шестом этаже, двери открылись, и мы пошли по длинному, устланному ковром коридору к своему номеру.
Я обошла стоящий возле одной из дверей поднос. Кто-то оставил на нем половину сандвича и почти полное блюдо фруктов. У меня вновь заурчало в животе, напоминая, как я голодна.
– Вот мы и дома! – Эдди бросился к двери номера шестьсот двадцать шесть. – Мама, папа, мы пришли!
– Открывайте! – нетерпеливо добавила я.
Эдди громко постучал, но нам никто не ответил. Прижавшись ухом к двери, мы прислушались.
Тишина – ни шагов, ни голосов.
– Вы дома? – крикнул Эдди и снова постучал. – Скорее открывайте, это мы! – Он растерянно обернулся ко мне. – Ничего не понимаю… Конференция давным-давно закончилась.
Я приставила ладони рупором ко рту.
– Мама, папа, вы здесь? – крикнула я. Тишина.
У Эдди поникли плечи, он вздохнул:
– Что же нам делать?
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросил женский голос.
Обернувшись, я увидела горничную в сером форменном платье и белой наколке на черных, коротко подстриженных волосах. Она катила перед собой тележку с полотенцами.
– Наши родители еще не вернулись с конференции, – объяснила я. – А ключей у нас с братом нет…
Минуту горничная внимательно разглядывала нас, потом вышла из-за тележки и вынула из кармана большую связку ключей.
– Это нарушение правил, – заметила она, разыскивая среди них ключ от нашего номера, – но не стоять же вам в коридоре!
Она вставила ключ в замочную скважину, повернула и открыла перед нами дверь. Мы с Эдди хором поблагодарили ее. Горничная улыбнулась и двинулась дальше по коридору, катя тележку.
В комнате было темно. Я включила свет.
– Родителей здесь нет, – тихо сказала я.
– Наверное, они оставили нам записку, – предположил Эдди. – Может, они куда-нибудь ушли с новыми знакомыми? Или ждут нас в ресторане?
Мы с родителями занимали просторный номер с гостиной и двумя спальнями.
Я подошла к письменному столу, стоящему в углу комнаты. В центре стола лежали блокнот и ручка. Но записки не оказалось ни на столе, ни на тумбочке у кровати.
– Что за чертовщина! – пробормотал Эдди.
Я внимательно оглядела спальню родителей.
В комнате было убрано, на кровати, застланной свежим бельем, ни единой морщинки. И нигде никакой записки! На туалетном столике было пусто. Я не заметила ни одежды на стульях, ни обуви на полу. Исчезли даже чемоданы.
Судя по всему, в номере никто не жил.
Эдди бросился к стенному шкафу и распахнул дверцы.
– Сью, смотри! – воскликнул он. – Где же мамина и папина одежда? Наши вещи тоже исчезли!
Мое сердце сжалось от дурного предчувствия.
– В чем дело? – воскликнула я.
– Они не могли просто взять и уехать!
Я подошла к шкафу и заглянула внутрь. Не знаю, что я надеялась там увидеть. Мне уже давно стало ясно, что в шкафу абсолютно пусто.
– А ты уверена, что мы не ошиблись номером? – спросил Эдди, выдвигая верхний ящик тумбочки.
Там тоже не было никаких вещей.
– Я точно знаю: это наш номер, – раздраженно откликнулась я.
Эдди выдвинул по очереди остальные ящики. Они оказались пусты.
Мы обыскали все комнаты, но не нашли ни единой вещицы, никакого следа от пребывания здесь наших родителей.
– Давай спустимся вниз, – предложила я, поразмыслив. – Узнаем, где проходит конференция, пойдем туда и разыщем папу с мамой.
– Ты думаешь, они все еще на конференции? – недоверчиво сказал Эдди. – А куда же они дели вещи? Взяли их с собой?
– Вот это я и хочу выяснить, – ответила я. – Идем вниз.
Мы вернулись к лифту и спустились в вестибюль.
Перед стойкой администратора собралась небольшая толпа. Дородная дама в зеленом брючном костюме скандалила с краснолицым администратором.
– Мне обещали, что из моего номера будет открываться вид на реку! – заявляла она. – Я хочу видеть реку!
– Но наш отель расположен вдали от реки, – возражал администратор. – Увидеть ее отсюда невозможно.
– Я хочу видеть реку! – упрямо повторяла дама. – В проспекте сказано, что отсюда открывается прекрасный вид! – И она совала администратору какие-то бумаги.
Спор продолжался, но я быстро потеряла к нему интерес. Меня не покидали мысли о родителях. Где же они сейчас? Почему не оставили нам записку?
Наконец через десять минут администратор освободился, перебрал какие-то бумаги на своем столе и с заученной улыбкой повернулся к нам.
– Чем могу служить?
– Мы ищем своих родителей, – объяснила я, кладя ладони на стойку. – Они приехали сюда на конференцию. Вы не подскажете, где она проводится?
Некоторое время администратор недоуменно смотрел на меня, словно не понял ни слова.
– Что за конференция? – наконец спросил он.
Я задумалась, но никак не могла вспомнить, как называется конференция или по какому случаю она проводится.
15
– На нее съехались люди со всех стран мира, – неуверенно ответила я.
Администратор задумчиво оттопырил губу.
– Их очень много, – подсказал Эдди.
– Странно… – Администратор нахмурился и почесал себе за правым ухом. – На этой неделе у нас не запланировано никаких конференций.
Я изумленно воззрилась на него, приоткрыв рот. Вопрос застрял у меня в горле.
– Никаких конференций? – слабо пискнул Эдди.
Администратор покачал головой.
– Никаких.
Какая-то девушка позвала его, выглянув из дверей офиса. Администратор жестом пообещал нам немедленно вернуться и отошел.
– Может, мы перепутали отель? – шепотом спросил у меня Эдди.
От беспокойства его лицо казалось напряженным.
– Ну конечно! – усмехнулась я. – Перестань задавать дурацкие вопросы. То тебе казалось, что мы перепутали номер, теперь – отель…
– Потому что я ничего не понимаю, – перебил Эдди.
Я хотела было ответить ему, но тут вернулся администратор.
– В каком номере вы остановились? – спросил он, снова почесывая за ухом.
– В шестьсот двадцать шестом, – ответила я.
Администратор нажал несколько клавиш компьютера и прищурился, глядя на зеленоватый экран.
– Сожалею, но этот номер свободен.
– Что?! – воскликнула я. Собеседник окинул меня внимательным взглядом.
– В настоящее время в номере шестьсот двадцать шесть никто не живет, – повторил он.
– А как же мы? – возмутился Эдди. Администратор принужденно улыбнулся и вскинул обе руки, словно желая сказать: «Только давайте обойдемся без скандалов!»
– Мы непременно найдем ваших родителей, – заверил он, продолжая улыбаться, и нажал еще несколько клавиш. – Как ваша фамилия?
Я открыла рот, чтобы ответить, но вдруг поняла, что мне нечего сказать.
Я взглянула на Эдди, который глубоко задумался, наморщив лоб.
– Так как же ваша фамилия, ребята? – повторил администратор. – Если ваши родители здесь, в отеле, мы обязательно разыщем их. Но для этого мне надо знать, как их зовут.
Я тупо уставилась на него.
Внезапно странное покалывание возникло у меня в затылке и пробежало вниз по спине. Мне вдруг показалось, что я разучилась дышать, а мое сердце остановилось.
Фамилия, моя фамилия… Почему я никак не могу вспомнить ее?
Я задрожала, на глаза навернулись слезы. Только этого нам не хватало!
«Меня зовут Сью, – втолковывала я самой себе. – Сью… А дальше как?»
Дрожа и утирая градом льющиеся по щекам слезы, я обхватила Эдди за плечи.
– Эдди, – спросила я, – как наша фамилия?
– Не знаю! – всхлипнул он.
– О, Эдди! – Я крепко обняла брата. – Что случилось? Что с нами стало?
– Только без паники! – сказала я брату. – Надо сделать глубокий вдох, расслабиться, и тогда мы наверняка все вспомним.
– Пожалуй, ты права, – неуверенно согласился Эдди.
Он смотрел прямо перед собой, крепко стиснув зубы, чтобы не расплакаться.
После разговора у стойки прошло десять минут. Администратор предложил нам пройти в ресторан, а сам пообещал разыскать наших родителей. Его предложение устроило и меня, и Эдди: мы оба умирали с голоду!
Мы заняли столик в глубине зала. Я обвела взглядом просторный, элегантно отделанный ресторан. Хрустальные люстры ярко освещали столы, застеленные белоснежными скатертями. На балкончике под потолком зала струнный квартет играл классическую музыку.
Эдди нервно барабанил пальцами по белой скатерти, я вертела в руках тяжелое столовое серебро.
За столами вокруг нас сидели смеющиеся, веселые люди. Неподалеку трое разодетых детей пели французскую песенку своим улыбающимся родителям.
Эдди наклонился ко мне и прошептал:
– Как же мы будем расплачиваться за еду? Ты же видела, наши деньги ни на что не годятся.
Администратор задумчиво оттопырил губу.
– Их очень много, – подсказал Эдди.
– Странно… – Администратор нахмурился и почесал себе за правым ухом. – На этой неделе у нас не запланировано никаких конференций.
Я изумленно воззрилась на него, приоткрыв рот. Вопрос застрял у меня в горле.
– Никаких конференций? – слабо пискнул Эдди.
Администратор покачал головой.
– Никаких.
Какая-то девушка позвала его, выглянув из дверей офиса. Администратор жестом пообещал нам немедленно вернуться и отошел.
– Может, мы перепутали отель? – шепотом спросил у меня Эдди.
От беспокойства его лицо казалось напряженным.
– Ну конечно! – усмехнулась я. – Перестань задавать дурацкие вопросы. То тебе казалось, что мы перепутали номер, теперь – отель…
– Потому что я ничего не понимаю, – перебил Эдди.
Я хотела было ответить ему, но тут вернулся администратор.
– В каком номере вы остановились? – спросил он, снова почесывая за ухом.
– В шестьсот двадцать шестом, – ответила я.
Администратор нажал несколько клавиш компьютера и прищурился, глядя на зеленоватый экран.
– Сожалею, но этот номер свободен.
– Что?! – воскликнула я. Собеседник окинул меня внимательным взглядом.
– В настоящее время в номере шестьсот двадцать шесть никто не живет, – повторил он.
– А как же мы? – возмутился Эдди. Администратор принужденно улыбнулся и вскинул обе руки, словно желая сказать: «Только давайте обойдемся без скандалов!»
– Мы непременно найдем ваших родителей, – заверил он, продолжая улыбаться, и нажал еще несколько клавиш. – Как ваша фамилия?
Я открыла рот, чтобы ответить, но вдруг поняла, что мне нечего сказать.
Я взглянула на Эдди, который глубоко задумался, наморщив лоб.
– Так как же ваша фамилия, ребята? – повторил администратор. – Если ваши родители здесь, в отеле, мы обязательно разыщем их. Но для этого мне надо знать, как их зовут.
Я тупо уставилась на него.
Внезапно странное покалывание возникло у меня в затылке и пробежало вниз по спине. Мне вдруг показалось, что я разучилась дышать, а мое сердце остановилось.
Фамилия, моя фамилия… Почему я никак не могу вспомнить ее?
Я задрожала, на глаза навернулись слезы. Только этого нам не хватало!
«Меня зовут Сью, – втолковывала я самой себе. – Сью… А дальше как?»
Дрожа и утирая градом льющиеся по щекам слезы, я обхватила Эдди за плечи.
– Эдди, – спросила я, – как наша фамилия?
– Не знаю! – всхлипнул он.
– О, Эдди! – Я крепко обняла брата. – Что случилось? Что с нами стало?
– Только без паники! – сказала я брату. – Надо сделать глубокий вдох, расслабиться, и тогда мы наверняка все вспомним.
– Пожалуй, ты права, – неуверенно согласился Эдди.
Он смотрел прямо перед собой, крепко стиснув зубы, чтобы не расплакаться.
После разговора у стойки прошло десять минут. Администратор предложил нам пройти в ресторан, а сам пообещал разыскать наших родителей. Его предложение устроило и меня, и Эдди: мы оба умирали с голоду!
Мы заняли столик в глубине зала. Я обвела взглядом просторный, элегантно отделанный ресторан. Хрустальные люстры ярко освещали столы, застеленные белоснежными скатертями. На балкончике под потолком зала струнный квартет играл классическую музыку.
Эдди нервно барабанил пальцами по белой скатерти, я вертела в руках тяжелое столовое серебро.
За столами вокруг нас сидели смеющиеся, веселые люди. Неподалеку трое разодетых детей пели французскую песенку своим улыбающимся родителям.
Эдди наклонился ко мне и прошептал:
– Как же мы будем расплачиваться за еду? Ты же видела, наши деньги ни на что не годятся.
16
– Мы попросим прислать счет в номер, – решила я. – Как только узнаем, в каком номере остановились наши родители.
Эдди кивнул и успокоенно откинулся на высокую спинку стула.
К столу подошел официант в черном смокинге и улыбнулся нам.
– Добро пожаловать в ресторан отеля «Барклай», – сказал он. – Что прикажете подать?
– Вы не могли бы принести нам меню? – попросила я.
– Меню ужина еще не готово, – объяснил официант с прежней улыбкой. – Сейчас мы подаем только чай.
– Один чай? – разочарованно протянул Эдди. – А как же еда?
Официант усмехнулся:
– А к чаю – сандвичи, булочки, круассаны и всевозможные пирожки и пирожные.
– Отлично! Мы возьмем чай, – решила я. Официант коротко поклонился и направился в сторону кухни.
– По крайней мере, мы не умрем с голоду, – пробормотала я.
Но Эдди, похоже, меня не слышал. Он не сводил глаз с двери ресторана, надеясь, что на пороге с минуты на минуту появятся мама и папа.
– Почему мы вдруг забыли нашу фамилию? – уныло спросил он.
– Не знаю. – Я пожала плечами. – Я совсем растерялась.
Каждый раз, когда я начинала думать о случившемся, у меня кружилась голова. Чтобы успокоиться, я уверяла себя, что это от голода. После еды мы непременно все вспомним.
Официант принес целое блюдо крохотных сандвичей в форме треугольничков. Среди них были сандвичи с яичным салатом и тунцом, а остальные я видела впервые.
Но нам с Эдди было все равно. Мы набросились на сандвичи, едва официант поставил блюдо на стол, и выпили по две чашки чая. Когда нам принесли следующее блюдо с булочками и круассанами, мы принялись жадно поедать и их, намазывая маслом и клубничным джемом.
– Давай попробуем описать, как выглядят мама и папа! Может, тот человек за стойкой вспомнит их и найдет, – предложил вдруг Эдди, хватая с блюда последний круассан.
– Отличная мысль, – откликнулась я и осеклась. У меня опять закружилась голова. – Эдди, – сказала я, – я не помню, как выглядят наши родители!
Мой брат выронил круассан.
– И я не помню, – пробормотал он, опустив голову. – Сью, мы сошли с ума!
Я зажмурилась.
– Т-с-с! Попытайся представить их себе, – приказала я. – Прогони прочь все мысли. Сосредоточься. Думай только о наших родителях…
– Не могу! – перебил меня Эдди. В его пронзительном голосе слышалась паника. – Сью, здесь что-то не так! С нами случилось что-то страшное!
Я с трудом сглотнула и открыла глаза. Представить себе родителей мне так и не удалось.
Я начала думать о маме. Какие у нее волосы – светлые, рыжие, черные? Рослая она или невысокая? Полная или худая? Я не помнила ровным счетом ничего.
– А где мы живем? – вдруг спохватился Эдди. – В квартире или в своем доме? Сью, я ничего не помню!
У него сорвался голос. Я видела, что брат с трудом сдерживает слезы.
От страха у меня перехватило горло, стало трудно дышать. Я смотрела на Эдди, не в силах вымолвить ни слова.
Да и что я могла сказать?
Мысли вихрем проносились у меня в голове.
– Мы потеряли память, – наконец заключила я. – По крайней мере, отчасти.
– Но как? – дрожащим голосом возразил Эдди. – Почему это случилось сразу с нами обоими?
Я крепко стиснула руки на коленях. Пальцы были холодны как лед.
– Хорошо еще, что мы забыли не все сразу, – сказала я, стараясь не поддаваться отчаянию.
– Да, мы еще помним свои имена, – подтвердил Эдди. – Но как наша фамилия – неизвестно. Что еще ты помнишь?
– Номер нашей комнаты в отеле, – ответила я. – Шестьсот двадцать шесть.
– Но администратор сказал, что там никто не живет! – перебил меня Эдди.
Эдди кивнул и успокоенно откинулся на высокую спинку стула.
К столу подошел официант в черном смокинге и улыбнулся нам.
– Добро пожаловать в ресторан отеля «Барклай», – сказал он. – Что прикажете подать?
– Вы не могли бы принести нам меню? – попросила я.
– Меню ужина еще не готово, – объяснил официант с прежней улыбкой. – Сейчас мы подаем только чай.
– Один чай? – разочарованно протянул Эдди. – А как же еда?
Официант усмехнулся:
– А к чаю – сандвичи, булочки, круассаны и всевозможные пирожки и пирожные.
– Отлично! Мы возьмем чай, – решила я. Официант коротко поклонился и направился в сторону кухни.
– По крайней мере, мы не умрем с голоду, – пробормотала я.
Но Эдди, похоже, меня не слышал. Он не сводил глаз с двери ресторана, надеясь, что на пороге с минуты на минуту появятся мама и папа.
– Почему мы вдруг забыли нашу фамилию? – уныло спросил он.
– Не знаю. – Я пожала плечами. – Я совсем растерялась.
Каждый раз, когда я начинала думать о случившемся, у меня кружилась голова. Чтобы успокоиться, я уверяла себя, что это от голода. После еды мы непременно все вспомним.
Официант принес целое блюдо крохотных сандвичей в форме треугольничков. Среди них были сандвичи с яичным салатом и тунцом, а остальные я видела впервые.
Но нам с Эдди было все равно. Мы набросились на сандвичи, едва официант поставил блюдо на стол, и выпили по две чашки чая. Когда нам принесли следующее блюдо с булочками и круассанами, мы принялись жадно поедать и их, намазывая маслом и клубничным джемом.
– Давай попробуем описать, как выглядят мама и папа! Может, тот человек за стойкой вспомнит их и найдет, – предложил вдруг Эдди, хватая с блюда последний круассан.
– Отличная мысль, – откликнулась я и осеклась. У меня опять закружилась голова. – Эдди, – сказала я, – я не помню, как выглядят наши родители!
Мой брат выронил круассан.
– И я не помню, – пробормотал он, опустив голову. – Сью, мы сошли с ума!
Я зажмурилась.
– Т-с-с! Попытайся представить их себе, – приказала я. – Прогони прочь все мысли. Сосредоточься. Думай только о наших родителях…
– Не могу! – перебил меня Эдди. В его пронзительном голосе слышалась паника. – Сью, здесь что-то не так! С нами случилось что-то страшное!
Я с трудом сглотнула и открыла глаза. Представить себе родителей мне так и не удалось.
Я начала думать о маме. Какие у нее волосы – светлые, рыжие, черные? Рослая она или невысокая? Полная или худая? Я не помнила ровным счетом ничего.
– А где мы живем? – вдруг спохватился Эдди. – В квартире или в своем доме? Сью, я ничего не помню!
У него сорвался голос. Я видела, что брат с трудом сдерживает слезы.
От страха у меня перехватило горло, стало трудно дышать. Я смотрела на Эдди, не в силах вымолвить ни слова.
Да и что я могла сказать?
Мысли вихрем проносились у меня в голове.
– Мы потеряли память, – наконец заключила я. – По крайней мере, отчасти.
– Но как? – дрожащим голосом возразил Эдди. – Почему это случилось сразу с нами обоими?
Я крепко стиснула руки на коленях. Пальцы были холодны как лед.
– Хорошо еще, что мы забыли не все сразу, – сказала я, стараясь не поддаваться отчаянию.
– Да, мы еще помним свои имена, – подтвердил Эдди. – Но как наша фамилия – неизвестно. Что еще ты помнишь?
– Номер нашей комнаты в отеле, – ответила я. – Шестьсот двадцать шесть.
– Но администратор сказал, что там никто не живет! – перебил меня Эдди.
17
– А еще мы помним, зачем приехали в Лондон, – продолжала я. – Потому что маму с папой пригласили на важную конференцию.
– Но сейчас в этом отеле не проводится никаких конференций! Сью, память подвела нас. Мы что-то напутали.
Я продолжала мысленно перебирать все сведения, которые мне удалось вспомнить. Мне казалось, что это поможет успокоиться.
Конечно, мое решение было нелепым, но я не знала, что делать.
– Помню, сегодня мы ездили на экскурсию, – медленно говорила я, – осмотрели многие достопримечательности Лондона… Помню мистера Старкса… Помню…
– А вчерашний день? – перебил Эдди. – Что мы делали вчера, Сью?
Я открыла рот, но у меня вновь перехватило дыхание. События вчерашнего дня начисто стерлись из моей памяти! Мало того – я не помнила, что мы делали позавчера и позапозавчера!
– Эдди! – застонала я, поднося ладони к щекам. – Случилось что-то ужасное!
Но Эдди не слышал меня: его взгляд был устремлен на дверь ресторана.
Я посмотрела в ту же сторону и увидела, как в зал вошел стройный, светловолосый мужчина.
Водитель такси.
Мы совсем забыли о нем…
Я вскочила. Салфетка упала с моих колен на ногу. Отшвырнув ее, я схватила Эдди за руку.
– Бежим отсюда!
Эдди нерешительно перевел взгляд с меня на водителя такси. Тот стоял возле самой двери, внимательно осматривая посетителей.
– Скорее! – прошептала я. – Пока он нас не заметил!
– А может, просто объясним ему… – начал Эдди.
– Объясним что? – перебила я. – Что не можем заплатить, потому что потеряли память и забыли свою фамилию? И ты думаешь, он нам поверит?
Эдди нахмурился.
– Ладно, бежим. Но куда?
Путь к входной двери ресторана преграждал водитель, но я заметила неподалеку от нашего столика вторую застекленную дверь. Над нею красовалась табличка: «Выхода нет».
Но это меня не смутило: у нас с братом не было выбора. Следовало удрать, и как можно скорее!
Я схватилась за ручку, мы проскользнули в образовавшуюся щель и плотно закрыли за собой.
– Кажется, он нас не видел, – прошептала я. – Теперь все в порядке.
Мы огляделись и обнаружили, что находимся в длинном, темном коридоре. Должно быть, он вел в служебные помещения отеля. На полу не было ковра, на некрашеных стенах виднелись пятна и плесень.
Мы свернули за угол. Вдруг я остановилась и придержала Эдди.
Откуда-то слышались шаги. Неужели водитель такси заметил, как мы улизнули, и бросился вдогонку?
Мне мешал гулкий стук собственного сердца.
– Сплошное невезение! – простонала я. День и в самом деле выдался ужасным.
В этот миг из-за поворота коридора вышел человек в черном плаще.
– Вы что же, решили провести меня? – спросил он. – Неужели вы и вправду надеялись сбежать?
Он быстро двинулся навстречу нам, пряча лицо.
Мы с Эдди оказались в ловушке. Попятившись, мы прижались спинами к застекленной двери.
Чем ближе подходил неизвестный в плаще, тем лучше нам удавалось разглядеть его лицо. Глаза были темными и холодными, рот злобно кривился.
Он повернул руку ладонью вверх и протянул ее к Эдди.
– Отдай сейчас же! – потребовал он. Эдди изумленно вытаращил глаза.
– Что я должен отдать? – воскликнул он. Человек в плаще совал ладонь чуть ли не в лицо моему брату.
– Отдай их немедленно, – приказал он. – Шутить со мной не советую!
Выражение лица Эдди медленно изменилось. Он перевел взгляд на меня, затем вновь Уставился на незнакомца.
– А если отдам, вы нас отпустите?
Я окончательно растерялась. Что мы должны отдать? О чем говорит Эдди?
Незнакомец издал короткий, сухой смешок, похожий на кашель.
– Ты вздумал торговаться со мной? – издевательски осведомился он у моего брата.
– Эдди, о чем он говорит? – воскликнула я. Но Эдди не ответил. Он не сводил глаз с мрачного лица незнакомца.
– Так вы отпустите нас, если я верну их?
– Давай их сюда сейчас же! – прикрикнул верзила, зловеще надвигаясь на Эдди.
Брат вздохнул и сунул руку в карман брюк. К моему изумлению, он вытащил оттуда три гладких белых камешка.
Эдди вновь решил поиграть в карманника.
– Эдди, когда же ты успел? – удивилась я.
– В туннеле, – объяснил брат. – Когда он схватил меня.
– Но зачем?
Эдди пожал плечами:
– Сам не знаю. Мне показалось, что он ими дорожит, вот я и подумал…
– Да, дорожу! – рявкнул человек в плаще, хватая камешки с ладони Эдди.
– Теперь мы можем идти? – с надеждой спросил Эдди.
– Да, можете идти, – ответил незнакомец, устремляя взгляд на камешки.
– Вы отпускаете нас? – удивился Эдди. Но незнакомец не слушал его. Он положил камешки один на другой и забормотал что-то на странном, незнакомом мне языке.
В ту же минуту коридор начал расплываться у нас перед глазами. Двери качались и гнулись во все стороны, словно резиновые. Пол колыхался. Человек в плаще тоже начал вибрировать и тускнеть.
В коридоре вспыхнул слепящий белый свет.
Я ощутила острую боль, словно меня кольнули в живот, и задохнулась.
Меня обступила темнота.
– Но сейчас в этом отеле не проводится никаких конференций! Сью, память подвела нас. Мы что-то напутали.
Я продолжала мысленно перебирать все сведения, которые мне удалось вспомнить. Мне казалось, что это поможет успокоиться.
Конечно, мое решение было нелепым, но я не знала, что делать.
– Помню, сегодня мы ездили на экскурсию, – медленно говорила я, – осмотрели многие достопримечательности Лондона… Помню мистера Старкса… Помню…
– А вчерашний день? – перебил Эдди. – Что мы делали вчера, Сью?
Я открыла рот, но у меня вновь перехватило дыхание. События вчерашнего дня начисто стерлись из моей памяти! Мало того – я не помнила, что мы делали позавчера и позапозавчера!
– Эдди! – застонала я, поднося ладони к щекам. – Случилось что-то ужасное!
Но Эдди не слышал меня: его взгляд был устремлен на дверь ресторана.
Я посмотрела в ту же сторону и увидела, как в зал вошел стройный, светловолосый мужчина.
Водитель такси.
Мы совсем забыли о нем…
Я вскочила. Салфетка упала с моих колен на ногу. Отшвырнув ее, я схватила Эдди за руку.
– Бежим отсюда!
Эдди нерешительно перевел взгляд с меня на водителя такси. Тот стоял возле самой двери, внимательно осматривая посетителей.
– Скорее! – прошептала я. – Пока он нас не заметил!
– А может, просто объясним ему… – начал Эдди.
– Объясним что? – перебила я. – Что не можем заплатить, потому что потеряли память и забыли свою фамилию? И ты думаешь, он нам поверит?
Эдди нахмурился.
– Ладно, бежим. Но куда?
Путь к входной двери ресторана преграждал водитель, но я заметила неподалеку от нашего столика вторую застекленную дверь. Над нею красовалась табличка: «Выхода нет».
Но это меня не смутило: у нас с братом не было выбора. Следовало удрать, и как можно скорее!
Я схватилась за ручку, мы проскользнули в образовавшуюся щель и плотно закрыли за собой.
– Кажется, он нас не видел, – прошептала я. – Теперь все в порядке.
Мы огляделись и обнаружили, что находимся в длинном, темном коридоре. Должно быть, он вел в служебные помещения отеля. На полу не было ковра, на некрашеных стенах виднелись пятна и плесень.
Мы свернули за угол. Вдруг я остановилась и придержала Эдди.
Откуда-то слышались шаги. Неужели водитель такси заметил, как мы улизнули, и бросился вдогонку?
Мне мешал гулкий стук собственного сердца.
– Сплошное невезение! – простонала я. День и в самом деле выдался ужасным.
В этот миг из-за поворота коридора вышел человек в черном плаще.
– Вы что же, решили провести меня? – спросил он. – Неужели вы и вправду надеялись сбежать?
Он быстро двинулся навстречу нам, пряча лицо.
Мы с Эдди оказались в ловушке. Попятившись, мы прижались спинами к застекленной двери.
Чем ближе подходил неизвестный в плаще, тем лучше нам удавалось разглядеть его лицо. Глаза были темными и холодными, рот злобно кривился.
Он повернул руку ладонью вверх и протянул ее к Эдди.
– Отдай сейчас же! – потребовал он. Эдди изумленно вытаращил глаза.
– Что я должен отдать? – воскликнул он. Человек в плаще совал ладонь чуть ли не в лицо моему брату.
– Отдай их немедленно, – приказал он. – Шутить со мной не советую!
Выражение лица Эдди медленно изменилось. Он перевел взгляд на меня, затем вновь Уставился на незнакомца.
– А если отдам, вы нас отпустите?
Я окончательно растерялась. Что мы должны отдать? О чем говорит Эдди?
Незнакомец издал короткий, сухой смешок, похожий на кашель.
– Ты вздумал торговаться со мной? – издевательски осведомился он у моего брата.
– Эдди, о чем он говорит? – воскликнула я. Но Эдди не ответил. Он не сводил глаз с мрачного лица незнакомца.
– Так вы отпустите нас, если я верну их?
– Давай их сюда сейчас же! – прикрикнул верзила, зловеще надвигаясь на Эдди.
Брат вздохнул и сунул руку в карман брюк. К моему изумлению, он вытащил оттуда три гладких белых камешка.
Эдди вновь решил поиграть в карманника.
– Эдди, когда же ты успел? – удивилась я.
– В туннеле, – объяснил брат. – Когда он схватил меня.
– Но зачем?
Эдди пожал плечами:
– Сам не знаю. Мне показалось, что он ими дорожит, вот я и подумал…
– Да, дорожу! – рявкнул человек в плаще, хватая камешки с ладони Эдди.
– Теперь мы можем идти? – с надеждой спросил Эдди.
– Да, можете идти, – ответил незнакомец, устремляя взгляд на камешки.
– Вы отпускаете нас? – удивился Эдди. Но незнакомец не слушал его. Он положил камешки один на другой и забормотал что-то на странном, незнакомом мне языке.
В ту же минуту коридор начал расплываться у нас перед глазами. Двери качались и гнулись во все стороны, словно резиновые. Пол колыхался. Человек в плаще тоже начал вибрировать и тускнеть.
В коридоре вспыхнул слепящий белый свет.
Я ощутила острую боль, словно меня кольнули в живот, и задохнулась.
Меня обступила темнота.
18
Из темноты возникло мерцающее оранжевое пятно.
Я открыла глаза и заморгала, а затем сделала несколько глубоких вдохов. Человек в плаще исчез.
– Эдди, с тобой все в порядке? – дрожащим голосом спросила я.
– Кажется, да, – слабо ответил брат.
Оглядев коридор, я заметила, что он освещен мерцающими свечами. Они были укреплены в подсвечниках, прибитых к стене возле каждой двери.
– Сью, как мы сюда попали? – тихо спросил Эдди. – И где человек в плаще?
– Не знаю, – ответила я. – Я давно перестала понимать, что с нами происходит.
Мы робко двинулись по коридору.
– Должно быть, это старое крыло отеля, – предположила я. – Его намеренно не стали ремонтировать…
Мы брели мимо бесконечной вереницы дверей. В длинном, узком коридоре было тихо, если не считать стука наших шагов по деревянному полу. Все двери были закрыты. По пути мы не встретили ни души.
Мерцающие свечи, темные дверные проемы, гнетущее безмолвие – все это вызывало у меня смутную тревогу. Я дрожала всем телом. Мы продолжали брести по коридору, ступая на пятна тускло-оранжевого света.
– Давай вернемся в номер, – сказал Эдди, когда мы повернули за угол. – Может, мама с папой уже там и ждут нас?
– Может быть, – с сомнением отозвалась я. Мы вошли в еще один безлюдный коридор, освещенный пляшущим, призрачным пламенем свечей.
– Где-то здесь должен быть лифт, – пробормотала я.
Но нам попадались только темные запертые двери.
Повернув еще раз, мы чуть не налетели на вереницу людей.
– Ой! – вскрикнула я, напуганная неожиданным появлением живых существ в бесконечном коридоре.
Я уставилась на них во все глаза. На людях были длинные одежды, лица прятались под черными капюшонами. Я так и не поняла, мужчины передо мной или женщины.
Они двигались бесшумно, не издавая ни единого звука и не обращая внимания на нас с Эдди.
– Простите, вы не скажете, где здесь лифт? – крикнул им вслед Эдди.
Но незнакомцы не обернулись и не ответили.
– Подождите! – Эдди бросился за ними. – Скажите, здесь есть лифт?
Один из этих людей обернулся, а остальные продолжали бесшумно двигаться вперед. Их одеяния еле слышно шуршали.
Я поспешно подошла к брату и незнакомцу. Тот слегка приподнял капюшон, и я увидела, что перед нами старик с кустистыми белыми бровями.
Он оглядел сначала Эдди, потом меня. Его темные глаза увлажнились, на лице возникло скорбное выражение.
– Вас окружает зло, – хрипло прошептал он. – Я чую его запах…
– Что? – перебила я. – Мы с братом…
– Не покидайте аббатство, – посоветовал старик. – Вас окружает зло. Ваш час близок. Совсем близок…
– Какое аббатство? – удивилась я. – О чем вы говорите?
Старик не ответил. В его слезящихся глазах отражались язычки пламени. Он торжественно кивнул головой, прикрытой плотным капюшоном, развернулся и направился следом за своими товарищами, шурша подолом одеяния по голому полу.
– Что все это значит? – воскликнул Эдди, когда старик в капюшоне скрылся за углом. – Зачем он пугал нас?
Я покачала головой.
– Наверное, просто пошутил, – ответила я. – Может, он с друзьями шел на праздник или еще куда-нибудь…
Эдди задумчиво нахмурил брови.
– Сью, эти люди выглядели слишком серьезными. В таком настроении не ходят развлекаться.
Я вздохнула:
– Давай поищем лифт и поднимемся в наш номер. Не нравится мне это старое крыло отеля. Здесь слишком мрачно и жутко.
– Разве ты забыла, что трусишка в нашей семье я? – возразил Эдди, следуя за мной по коридору. – А тебе не занимать смелости!
Мы опять побрели по длинному коридору, чувствуя себя одинокими и беспомощными. Но ни лифта, ни лестницы нам не попадалось.
– Мы блуждаем уже целую вечность, – захныкал Эдди. – Неужели здесь нет никакого выхода?
– Давай вернемся обратно, – предложила я. – Наверное, таксист уже ушел. Вернемся по своим следам и выйдем через ресторан.
Эдди отвел со лба свои темные волосы.
– Отличная мысль!
Мы повернулись и двинулись обратно. Сбиться с пути было невозможно: на каждой развилке мы поворачивали направо.
Ускорив шаг, мы перестали переговариваться. Задумавшись, я пыталась вспомнить нашу фамилию, лица родителей или хоть что-нибудь о них. Никогда бы не подумала, что потерять память так страшно! Гораздо страшнее, чем убегать от погони. Все дело в том, что в потере памяти виноват только ты один. Беда сидит в самом тебе, и тут уж ничего нельзя поделать. От нее никуда не убежишь и не спрячешься.
Ощущение беспомощности совсем измучило меня. Я надеялась лишь на то, что мама с папой уже ждут нас в номере, И что они объяснят нам с Эдди, что случилось с нашей памятью.
Я открыла глаза и заморгала, а затем сделала несколько глубоких вдохов. Человек в плаще исчез.
– Эдди, с тобой все в порядке? – дрожащим голосом спросила я.
– Кажется, да, – слабо ответил брат.
Оглядев коридор, я заметила, что он освещен мерцающими свечами. Они были укреплены в подсвечниках, прибитых к стене возле каждой двери.
– Сью, как мы сюда попали? – тихо спросил Эдди. – И где человек в плаще?
– Не знаю, – ответила я. – Я давно перестала понимать, что с нами происходит.
Мы робко двинулись по коридору.
– Должно быть, это старое крыло отеля, – предположила я. – Его намеренно не стали ремонтировать…
Мы брели мимо бесконечной вереницы дверей. В длинном, узком коридоре было тихо, если не считать стука наших шагов по деревянному полу. Все двери были закрыты. По пути мы не встретили ни души.
Мерцающие свечи, темные дверные проемы, гнетущее безмолвие – все это вызывало у меня смутную тревогу. Я дрожала всем телом. Мы продолжали брести по коридору, ступая на пятна тускло-оранжевого света.
– Давай вернемся в номер, – сказал Эдди, когда мы повернули за угол. – Может, мама с папой уже там и ждут нас?
– Может быть, – с сомнением отозвалась я. Мы вошли в еще один безлюдный коридор, освещенный пляшущим, призрачным пламенем свечей.
– Где-то здесь должен быть лифт, – пробормотала я.
Но нам попадались только темные запертые двери.
Повернув еще раз, мы чуть не налетели на вереницу людей.
– Ой! – вскрикнула я, напуганная неожиданным появлением живых существ в бесконечном коридоре.
Я уставилась на них во все глаза. На людях были длинные одежды, лица прятались под черными капюшонами. Я так и не поняла, мужчины передо мной или женщины.
Они двигались бесшумно, не издавая ни единого звука и не обращая внимания на нас с Эдди.
– Простите, вы не скажете, где здесь лифт? – крикнул им вслед Эдди.
Но незнакомцы не обернулись и не ответили.
– Подождите! – Эдди бросился за ними. – Скажите, здесь есть лифт?
Один из этих людей обернулся, а остальные продолжали бесшумно двигаться вперед. Их одеяния еле слышно шуршали.
Я поспешно подошла к брату и незнакомцу. Тот слегка приподнял капюшон, и я увидела, что перед нами старик с кустистыми белыми бровями.
Он оглядел сначала Эдди, потом меня. Его темные глаза увлажнились, на лице возникло скорбное выражение.
– Вас окружает зло, – хрипло прошептал он. – Я чую его запах…
– Что? – перебила я. – Мы с братом…
– Не покидайте аббатство, – посоветовал старик. – Вас окружает зло. Ваш час близок. Совсем близок…
– Какое аббатство? – удивилась я. – О чем вы говорите?
Старик не ответил. В его слезящихся глазах отражались язычки пламени. Он торжественно кивнул головой, прикрытой плотным капюшоном, развернулся и направился следом за своими товарищами, шурша подолом одеяния по голому полу.
– Что все это значит? – воскликнул Эдди, когда старик в капюшоне скрылся за углом. – Зачем он пугал нас?
Я покачала головой.
– Наверное, просто пошутил, – ответила я. – Может, он с друзьями шел на праздник или еще куда-нибудь…
Эдди задумчиво нахмурил брови.
– Сью, эти люди выглядели слишком серьезными. В таком настроении не ходят развлекаться.
Я вздохнула:
– Давай поищем лифт и поднимемся в наш номер. Не нравится мне это старое крыло отеля. Здесь слишком мрачно и жутко.
– Разве ты забыла, что трусишка в нашей семье я? – возразил Эдди, следуя за мной по коридору. – А тебе не занимать смелости!
Мы опять побрели по длинному коридору, чувствуя себя одинокими и беспомощными. Но ни лифта, ни лестницы нам не попадалось.
– Мы блуждаем уже целую вечность, – захныкал Эдди. – Неужели здесь нет никакого выхода?
– Давай вернемся обратно, – предложила я. – Наверное, таксист уже ушел. Вернемся по своим следам и выйдем через ресторан.
Эдди отвел со лба свои темные волосы.
– Отличная мысль!
Мы повернулись и двинулись обратно. Сбиться с пути было невозможно: на каждой развилке мы поворачивали направо.
Ускорив шаг, мы перестали переговариваться. Задумавшись, я пыталась вспомнить нашу фамилию, лица родителей или хоть что-нибудь о них. Никогда бы не подумала, что потерять память так страшно! Гораздо страшнее, чем убегать от погони. Все дело в том, что в потере памяти виноват только ты один. Беда сидит в самом тебе, и тут уж ничего нельзя поделать. От нее никуда не убежишь и не спрячешься.
Ощущение беспомощности совсем измучило меня. Я надеялась лишь на то, что мама с папой уже ждут нас в номере, И что они объяснят нам с Эдди, что случилось с нашей памятью.