Стенкин Георгий. Школа, как это было... Часть I

   — Мы всех вас здесь собрали, для того, что бы подготовиться к тому делу, в котором вы будете участвовать, фактически празднуя ваш двадцати пятилетний юбилей выпуска из школы.
   — Да, мы собираемся помочь вам организовать празднование вашего двадцати пятилетнего юбилея выпуска из школы. Только и всего.
 
   — Это, скорее всего отвлекающие маневры. Сказал Евгений.
   И я понял, что мои друзья начали успокаиваться. Напряженность прошла.
 
   — Нет, отнюдь нет.
   Ответил Камчаткин.
   — Во всяком случае, для всех вас. Это будет именно, и только празднование вашего юбилея. Потому, что это — «настоящая» правда. И именно поэтому ваше поведение будет естественным и предсказуемым.
   Просто, эта почти идеальная ситуация, когда вы, как одноклассники имеете полное право отмечать свой юбилей. Никто и не усомнится в правдивости и смысле ваших намерений.
   А вот уже наш интерес в этом во всем, мы постараемся удовлетворить максимально, так же как и ваше празднование будет максимально возможным по яркости и эффекту.
 
   — Эти люди, которые также здесь присутствуют — это наши люди, которые будут работать с вами.
 
   — И как вы себе это представляете. «Мы привезли с собой наших друзей, что бы они тоже отпраздновали наш юбилей»
   — Так что ли?
   Задал свой первый вопрос Константин. Ему нужно было действовать, а он не мог понять, куда ведет эта игра, предлагаемая этими любезными господами.
 
   Камчаткин невозмутимо выслушал это вопрос и ответил:
   — Они будут там, в качестве ваших супругов.
 
   Минуты две длилось полное молчание.
 
   — Ага, а кто будет моей женой?
   — Леночка — да?
   Это опять Борис.
 
   — Нет, Борис.
   Ответил Камчаткин.
   — Вы единственный, из здесь присутствующих, кто постоянно живет в этом городе, и все знают, что сейчас у вас нет постоянной спутницы жизни. А к варианту, что вы из отпуска привезли с собой молодую невесту — мы не готовы. Поэтому, к вам в гости, за неделю до юбилея приедет ваша знакомая из Петербурга. И вы правы — это будет действительно Леночка. Прошу любить и жаловать.
   — Леночка у нас является администратором. И именно эти функции она и будет выполнять на вашем юбилее. Она будет решать все проблемы. Разумеется вместе с вами — Борис. Но об этом потом, в частном порядке.
   — Сейчас же позвольте мне продолжить об общей концепции.
   Он глотнул какого-то напитка и полистал свои бумаги.
 
   — Собственно наши люди и будут делать всю работу.
   — А ваша задача обеспечивать прикрытие, вернее отмечать свой юбилей, не думая и не заботясь ни о чем.
 
   Он встал и начал ходить между нами, как учитель на уроке, с листами в руке. Конечно, это одна из разработок их психологов. Мы — ученики, он — учитель. Эффектно.
 
   — Вы — это одноклассники, которые собрали всех остальных одноклассников, в вашем городе, для встречи через двадцать пять лет после выпуска и для празднования этой даты.
 
   Конечно, вы посетите вашу школу, заранее пригласив на эту встречу ваших учителей, а также представителей организаций, которые помогали вашей школе.
   Разумеется, вы окажете спонсорскую помощь, и вообще будете преподносить много подарков. Для этой задачи, вы два года назад создали фонд, куда попадали разные деньги, и от вас в том числе. И вот теперь вы их можете тратить. Вернее — эти деньги для этого и предназначались.
 
   Будут интервью с газетами и местным телевидением. Будет встреча с городскими властями и с ветеранами.
   Конечно, и о коммерческой стороне вы позаботитесь. Один из ваших супругов будет являться вашим представителем по прессе. И будет оформлять все авторские права, и заключать контракты на размещение информации о вашем юбилее. А Леночка — начинающий журналист. И она будет все снимать на видео, и фотографировать и записывать на диктофон.
 
   Также будет несколько обедов и ужинов в лучших заведениях города.
   Вам будет предоставлен транспорт, и для групп и для отдельных, личных, поездок. И средства связи и несколько портативных компьютеров.
 
   Вы совершите путешествие по вашему любимому озеру. И устроите несколько пикников в разных местах. Посетите все памятные для вас места.
 
   И даже торжественно водрузите памятную доску о вашем выпуске на стене вашей школы.
   Будет праздник и очень много людей будет в него вовлечено.
   Вы очень хорошо подготовились к этому празднику, и вы его проведете с соответствующим размахом.
 
   Полная программа всего планируемого мероприятия ждет вас в ваших номерах.
 
   — Так, так… Перекур, пожалуйста. И напитки у нас кончились. А я бы съел какой-нибудь сэндвич или пару бутербродов с бужениной.
   — Пошли на лоджию.
   Это уже Евгений, вижу, есть вопросы, которые мы должны обсудить между собой.

ГЛАВА 24. МАРАТ КАМЧАТКИН И КАК С НИМ БОРОТЬСЯ.

   Он сдержал свое обещание и рассказал, кто он собственно такой, и кого он представляет. И это оказалось все, довольно просто.
   Конечно, он не стал называть ни фамилии, ни реальные адреса и названия. Сославшись на то, что нам это знать ни к чему. Потому, что мы к их делам никакого отношения не имеем. Ни прямо, ни даже косвенно. Мы участвуем в одном проекте, который осуществляет их организация, и участвуем в качестве массовки. Как в кино. Массовка в основном и не догадывается о чем же все-таки фильм. Хотя знает и рабочее название и понимает общую тематику. Ну, там, боевик, триллер, современная эпоха или древняя история. Общие направления.
   Так и мы, мы знаем, что действие происходит в нашем городе, в наше текущее время. И что мы празднуем юбилей своего выпуска из школы. А все остальные детали — кто режиссер, кто звукооператор и композитор. Нам абсолютно все равно. Вон тот дядя — режиссер, а вон та тетя — продюсер.
 
   И в этом я с ним согласился. Лишние подробности нам ни к чему. Но мы же должны знать, какую все-таки цель преследует это действие, в котором мы участвуем. Что если оно идет в разрез с нашими убеждениями, религиозными или нравственными. Да и ущерб мы тоже можем своим участием, помогать наносить. Какому-нибудь государству или просто людям.
   Мы должны знать и разбираться в этом досконально. Что будет в результате наших действий достигнуто?
 
   Он не возражал. Да, имеете право знать. Да, должны разбираться и понимать, что бы верить в успех и правоту своих действий.
   И он начал рассказывать.
 
   По окончании второй мировой войны в распоряжение нескольких разведок попали материалы, которые говорили о том, что в разных странах велись исследования и даже разработки оружия. Это конечно не новость. Все что-нибудь да разрабатывали.
   Но это оружие отличалось от остальных тем, что по своей технологичности оно намного опережало свое время. То есть, непроверенные физические явления, противоречащие современным законам аномалии, и вообще фантастические гипотезы. И самое страшное, что в трех странах все эти страшные для человечества попытки создания уникального оружия велись, не смотря ни на что. Создать сверхоружие любой ценой. Не оглядываясь на последствия и на игры с физическими основами мироздания. То есть, кто-то, не понимая, что он создает. Или, понимая, но, игнорируя возможные последствия, все-таки пытался это создать.
   И он не был один. Три такого рода лаборатории в разных странах вели создание чего-то ужасного. А одни уже даже приступили к изготовлению экспериментальных образцов.
 
   Вот тогда то и кое-какие светлые головы создали, сначала межгосударственный комитет, нечто вроде договора между разведками нескольких стран. Но позже эта организация перешла в частные руки. И во главе сейчас стоят несколько крупнейших ученых мира. А финансирование идет из разных источников. Большая часть — это государственные субсидии нескольких стран. Но есть и частные инвесторы.
   Разумеется, у нас есть свои лаборатории, где мы определяем целесообразность вмешательства.
   А наша информационная система получает львиную долю информации от разведок всего мира, но и наши возможности тоже очень велики.
   Есть у нас и оперативные подразделения. И школы. Полигоны. Много чего ещё.
   Пресс-релиз о нашей организации содержит сто шестьдесят листов. Но доступен он естественно далеко не всем.
 
   О самой истории нашей организации, наверное, достаточно. Хотя по странному стечению обстоятельств вы были у истоков начала её деятельности.
 
   Я, конечно, изобразил бесконечное удивление. Но не произнес ни слова.
 
   Действительно, первой достаточно крупной операцией был проект «Терра».
   До этого, нам приходилось предпринимать активные действия по предотвращению случаев появления неизученного оружия в нескольких странах. Но это всё были незначительные операции, фактически разовые акции. Локализовать и ликвидировать их было довольно просто и быстро.
 
   Но в этот раз очередное сверхоружие должно было появиться в Советском Союзе. А об уровне секретности и о возможностях этой страны вам рассказывать не нужно.
   Мы получили сигналы только тогда, когда уже готовились начинать экспериментальные стрельбы.
   Естественно, традиционными средствами мы уже не могли вмешаться. Помешать эксперименту могли только изменения настроения по отношению к этому оружию, в руководстве Советского Союза.
   Что мы и выполнили, и результат оказался самым надежным. Эксперимент отменили и разработку этого типа оружия прекратили.
 
   Как вы во всем этом участвовали, спросите вы. Очень просто. Первая и главная линия воздействия шла именно через ваш класс.
 
   — Вот это да!
   Не удержался я. И каким же образом? Ведь мы ничего такого не делали. И об этом оружии узнали только из газет. Да и то лет через десять.
 
   Для того, что бы поменять настроение советских руководителей, нужно было превратить эту козырную карту, спрятанную, абсолютно секретную, неизвестно что в себе таящую, и поэтому страшную, во что-то более-менее понятное. Тем самым этот азарт помахать лазерным мечом пройдет, и сама надобность в нем пропадет. Страшно только тогда, когда не понятно.
   Расчеты наших аналитиков, как вы видите — оправдались.
   Как только немного информации об этом «чудо» оружии стало появляться. Вообще стало известно, что там есть оружие. И самые нелепые слухи поползли по свету. Так настроение Советских генералов сразу стало меняться.
 
   — Ну а мы то, тут причем?
   Опять спросил я.
 
   — Ещё не поняли? Издевательски протянув, спросил Камчаткин.
   — Тогда рассказываю в деталях.
 
   Как бы чисто не работали секретные службы, информация всегда утекает. Но утекает куда? Конечно же, в семьи работников. Там она обрастает ореолом неправдоподобности, потому, что передают её дальше дети. Поэтому, большинство секретных служб мира допускает такую утечку.
   Но в этом случае именно фантастичность, детское фантастическое отражение реальности и нужно было нам.
 
   Как её получить. Только внедрившись в школу.
   В вашем классе училось девять ребят, родители которых прямо или косвенно имели отношение к этому проекту.
   Больше всех в вашем городе, на тот промежуток времени.
 
   Мы внедряем к вам в класс своего человека, и он быстренько, всего за пару недель приносит нам все необходимые сведения.
   А дальше мы просто сыграли на отношениях к информации и к реальным угрозам, и к информации об этих угрозах. Два правительства и две секретные службы активно вели «боевые действия» — чья же информация правдивее, а кто хитрее.
   Дважды американцы устраивали провокации для Союза — ну стреляйте же. Дважды Союз заявлял о намерениях сначала сбить спутник, а потом просто ослепить его. Но в результате ни тот ни другой не воспользовались своими картами.
   Это, конечно только общие фразы и естественно все это только выглядит, так вот просто и понятно.
 
   Но, результат превзошел все ожидания. Равноценного успеха от наших миссий такого уровня больше не было.
 
   — Вы спросите, кто? Ну же, кто в это время появился у вас в классе? Да, только один человек, вернее одна девочка — Лена Ч.
 
   Я был в шоке. Теперь вся её странность и необычность стала понятной и объяснимой.
   — Я могу сам? Спросил я.
 
   Получив согласие, я продолжил.
   — Она втерлась ко всем практически в доверие, участвовала во всех наших внешкольных мероприятиях, бывала у всех дома, и не раз. Все ей все рассказывали. И она постоянно обо всем расспрашивала. Ведь «новенькая» же. А потом она внезапно заболела и после вообще уехала. И этот старшеклассник, и эта её спортивность. И этот её эпатаж.
   Но как? Она что была шпионкой в пятнадцать лет? Это невозможно.
   Я затряс головой, не в силах поверить в такую ужасную правду.
 
   — Нет, конечно. Ответил Марат Камчаткин.
   — Это её родители. Она им просто помогала в работе. Её подготовки было достаточно, для того, что бы выполнять функции по сбору информации. Ну и естественно мы, все. Наша подготовка и проработка операции. Я тогда тоже учился в школе, в нашей, специальной школе, где училась и она, но только она училась на пять лет старше. То есть я оканчивал школу через пять лет после неё. И поэтому я плохо её знал по школе. Но она была звездой первой величины до самого выпуска.
   Само собой в процессе подготовки к нашей текущей операции мы неоднократно консультировались у неё. Да и сама идея, привлечь снова вас, принадлежит ей.
 
   Нет, сама она не участвует в операции. Полтора года назад она вынужденно ушла на пенсию. Да, на нашу пенсию. Поэтому её здесь нет, и в проекте она не участвует.
   И сейчас ситуация значительно проще. У нас было время подготовиться. И сейчас у нас достаточно времени, что бы решить все поставленные задачи.

ГЛАВА 25. КАК МЫ ВСТРЕТИЛИСЬ.

   Прилетели мы в Дубай, доехали до гостиницы. Камчаткин сказал, что у него ещё встреча. А я направился прямиком оформляться для проживания.
   И вот вхожу я в холл. Большой такой зал, даже несколько залов. Бассейн с фонтанами, пальмы, какие-то цветы везде. Красиво и как-то значительно. И много разных диванов, кресел, столиков, а народу как раз немного. Тут парочка, там семья и везде обслуга, сервис в униформе.
   Слышу, кто-то по-русски говорит. Так это, не очень громко, но как-то настойчиво и требовательно.
   Прохожу ещё пару метров, и так за колонной, вижу картину. Трое ребят в униформе, все местные. То ли черненькие, то ли арабы, сразу не поймешь. Стоят, как на параде, один возле другого, в шеренгу по одному. Все улыбаются, у одного поднос в руках, а на нем пустая рюмка. И смотрят на человека, который сидит перед ними на диване, за низеньким столиком.
   А на этом столике стоит рюмка водки и штук восемь — десять маленьких тарелочек с разными видами овощных салатов. Но какие-то все они зеленые.
   И тут я слышу слова.
   — Потом щепотку соли, можно добавить корицы, укропчику и лавровый лист. И можно закручивать. А вы знаете, как банки-то закручивают?
   Я понимаю, что эти трое ничего не понимают, и поэтому направляюсь к ним, что бы хоть чем-то помочь.
   Подхожу ещё ближе и вижу, что этот мужик на диване, не кто иной, как мой Борис.
   Вот это номер!
 
   — Борис, это ты?
   Естественно вырывается у меня.
 
   Он поднимает глаза на меня.
   — А. И ты тоже здесь.
   — Слушай, я этим идиотам уже целый час объясняю, что я хочу маринованных огурчиков к водочке. Они мне притащили всякой зеленой дряни, а я не знаю, что это такое.
   Скажи им про огурчики. А то сегодня эта девчонка, которая по-русски говорит, из обслуги, не работает. Так я прямо умаялся с ними тут объясняться.
   — Огурцы, понимаете, огурцы.
   Это он им опять.
 
   Пришлось мне поставить свой чемодан к дивану. И объяснять этим ребятам, какие именно огурчики он хочет.
   Конечно, они все трое, сразу убежали, довольные, что наконец-то могут принести грустному господину именно то, что он хочет. А то они ему уже все закуски из бара принесли. И сейчас побегут в ближайший ресторан за этими огурчиками. Спросили, а что это он всё время руками показывал, какие-то движения. Я объяснил, что он их учил, как мариновать огурцы. Они посмотрели на меня, ну прямо как на Бориса. Пришлось мне добавить — Русская традиция, водка и маринованные огурчики.
   Это их ещё больше вдохновило, что теперь они всем русским будут предлагать их традиционную закуску к водке.
   Я же попросил одного из них оформить мое проживание, отнести мой чемодан в номер и принести мне чего-нибудь холодного, но без алкоголя.
   И сел на диван рядом с Борисом.
 
   — Чего, так все плохо, что на водочку потянуло?
   Спросил я, потому, что с Борисом мы виделись всего год назад. И я в принципе был готов к тому, что увижу здесь его.
 
   — А, достало меня уже всё.
   Вздохнул Борис.
   Тут принесли на тарелочке — четыре огурчика и мне какой-то напиток.
   Борис довольный, опрокинул водку и закусил огурчиком.
   — Да. Это то, что нужно.
   — Спасибо, слава богу, не прошло и пол года. Сказал он, улыбаясь официанту. Тот счастливый удалился.
 
   — Знаешь, я тут уже неделю кочевряжусь. Жара страшная, округу я всю уже объездил, ничего особенного. В казино меня уже не пускают — чего-то говорят про статус. А чем ещё тут заниматься?
   — Я же по-английски всего-то ничего. Хорошо в аэропорту встретили с табличкой и привезли сюда. А тут эта русская девчонка через день работает. Так пока она тут, у меня и экскурсии, и поездки, и развлечения, машину брал напрокат — кабриолет.
   А без неё — они же ничего не понимают. А водка — она и здесь водка.
   Мне когда путевку вручали — сказали, что русскоговорящий гид и все такое.
   Я же выиграл путевку — ну знаешь сейчас реклама такая. Кто-то выигрывает путёвку, а потом они трубят об этом целый год. И народ к ним валит.
   Так думал всё будет по-человечески, будет сопровождающий, будут везде фотографировать. А тут, привезли и бросили. Хорошо хоть карту дали, везде ей расплачиваюсь, а девчонка эта сказала, что там нет лимита. А в казино не пускают. Я там, в первый раз пятнадцать тысяч выиграл. Потом проиграл двадцать. И теперь не пускают, сволочи. Хотел отыграться — а они все статус, статус.
   Что, блин, за статус такой.
   Ты мне можешь объяснить.
   И вообще, а ты чего тут делаешь?
   Позавчера приперлись Женька с Костей. Так Женька по-английски лопочет. И они где-то второй день пропадают. Правда, в день приезда посидели вечером. Я же их лет пять не видел.
   Да, а вчера Людмила приехала.
 
   — Как, Людмила — Люська что-ли?
   Не выдержал и спросил я.
 
   Да. Твоя Люська. Вон там, у того дальнего бассейна лежит, загорает. Часа два, как мимо прошла. Такая вся прямо «леди» стала. По-итальянски болтает. Там какие-то итальяшки к ней вчера приставали — ходил разбираться. По-русски ни черта не понимают, а туда же, руками машут, как пропеллером. Ну, я им как мог, объяснил, что эта женщина здесь со мной, и если чего-то не так, то «мало не покажется». Отстали.
   Сегодня она там с какой-то подружкой. Итальянка, что ли?
   Я вчера был с языком, ну эта русская вчера работала. Так я с Людмилой мало пообщался — на сегодня договорились. Сейчас вот собирался к ней идти. А, блин, надо же сходить в номер переодеться.
   Пойдешь со мной — или как?
 
   — Да, давай минут через пятнадцать опять тут встретимся и пойдем к ней. Я пока узнаю, когда будут Женька с Костей, и тоже переоденусь во что-нибудь пляжное. Полотенца, где брать?
   Успокаивая, начавшее колотится сердце, ответил я Борису.
 
   — А чёрт его знает. Я пару раз на пляже был. Так все время кто-то приносил.
   Продолжил удивлять меня Борис.
 
   — Хорошо, я тоже спрошу. Поехали.
 
   Оказалось, что Женька с Костей сегодня не приедут. Они ночуют где-то в пустыне. Сафари на джипах. А завтра к обеду их привезут обратно.
   — А! Видел я их пустыню. У нас ещё лучше. И джипы у нас не хуже.
   Сказал Борис.
   Занесло патриота в чужие края. Подумал я.
   — А статус у тебя ВИП. Особо важная персона. Поэтому в казино тебе дали и выиграть и проиграть. Но на этом хватит. В казино, у них там свои статусы. Но теперь тебе скучно не будет — за это я ручаюсь.
   Рассказывал я Борису, пока мы шли к Людмиле.
 
   — Ты давай, веди, а то я, то её и не узнаю. А ты её видел уже сегодня.
   Я, конечно, нервничал — девятнадцать лет не виделись. Итальянка. Кошмар. Какая она стала? Захочет ли со мной разговаривать? Что я ей скажу?
 
   — Да вон она, под тем фикусом. Сказал Борис, указывая на двух женщин под пальмами.
 
   Она, увидев нас, взмахнула руками.
   Встала с лежака, накинула халатик и пошла к нам навстречу.
   Действительно, она очень похорошела. Все такая же стройная и какая-то холеная, ухоженная и довольная. Идет и улыбается. Прямо как в школьные годы. Я от переживаний даже замедлил шаг.
   — Здравствуй, это правда, ты? Сказала она. И протянула обе руки, давая понять, что хочет меня обнять.
   — Да, это я. Здравствуй Люся. Выдохнул я ей на ухо, обнимая её.
 
   Она отстранилась, не выпуская моих рук, и так пристально посмотрела мне в глаза. И несколько секунд мы смотрели друг на друга и молчали.
   Но все было ясно и без слов.
   Я простил, она простила. Я тосковал — она скучала. И ещё много чего сказал нам этот недолгий взгляд…
   Но, словно закончился разговор наших глаз — начатый там, на набережной в день нашего выпускного бала. И…
   Какая-то тяжесть — просто спала. Здорова, красива и счастлива.
 
   — Мне нужно сесть. Сказал я.
   — То ли перелет и дорога меня доконали. То ли волнения уже не по годам.
   — Давайте где-нибудь сядем.
 
   — Да. Ответила она.
   — Здесь рядом отличный бар, там можем посидеть. Только я объясню ситуацию своей подруге. Окей?
 
   — «Мадонна миа». «Сеньора Люция». «Окей».
   Решил пошутить я, что бы хоть немного разрядить обстановку.
   Она засмеялась. И её смех был точно таким, каким я его помнил. Девчонка, с которой я сидел за одной партой.
   — Ты говоришь по-итальянски? Спросила она.
 
   — Нет, но надеюсь, твоя подруга понимает английский или немецкий и я смогу ей объяснить, что Борис и я — это друзья. А то после той истории с итальянцами, когда Борис по-русски объяснял, что ты — его женщина, я думаю, она будет за тебя переживать, без наших объяснений.
   — Какой ты стал галантный и тактичный.
   И она снова, пристально посмотрела на меня.
   — Хотя ты всегда таким был.
   Весело поддержала она меня, и мы все втроем объясняли её подруге, что мы будем тут рядом в баре. Она оказалась совсем не подругой, а соседкой по номеру. И она действительно уже начинала волноваться за сеньору Люцию. Опять этот русский и с ним ещё новый господин. Но мы её успокоили и направились к бару.
 
   Мы разговаривали часа два.
   Обо всем, о её жизни, о детях, о её муже — итальянце, о моей жене и работе. И казалось, этим разговорам не будет конца. Какая-то временная волна нас накрыла и перенесла в прошлое, только мы там были такие как сейчас. Взрослые, повидавшие мир и жизнь.
   Борис принимал участие в беседе, пока Люся рассказывала о себе. Когда я начал рассказывать о своей жизни, он как-то отвлекся. Ну да, про меня то он всё знает. Начал заигрывать с молодой официанткой и в результате переместился к ней за стойку бара.
 
   Люся взяла меня за руку. Как тогда на набережной, в ночь нашего выпускного бала. И сказала:
   — Ты действительно меня простил и понимаешь?
 
   Что я мог сказать? Что да, конечно простил, или что важнее её прощение. Что понять этого, все равно не дано. Потому что. То, что было — это было. И классифицировать наши отношения мне не удавалось ни разу. Да что уж тут понимать.
 
   — Конечно. Сказал я.
   — Тем более, что гораздо важнее, что ты счастлива, и что мы снова вместе.
 
   — Да. Ответила она.
   — Это действительно важнее. И меня очень радует, что ты стал таким серьезным, значительным человеком, но не утратил той теплоты, которая была в тебе в годы нашей школы.
 
   И это означало мир. Мир между нами, мир у меня в душе. Потому, что наша незаконченная пьеса с Люсей, постоянно оставляла у меня ощущение какой-то моей ошибки. Какого-то плохого моего поступка, в прошлом.
   А теперь эта пьеса продолжается. И даже тональность та же. Ритм немного изменился и аккорды модернизировались.
   Но мы же все-таки — в нашем времени. Не будем верить до конца, фантастическим перемещениям во времени.
 
   А так хотелось…
   Перенестись — и остаться там. Но только, чтобы уже теперешними — не детьми. Что бы вернулось ощущение духовной близости, чистоты помыслов и наивных планов.
   Мечты, мечты…
 
   Мы также выяснили, что её муж устроил ей эту поездку, как подарок к какому-то их юбилею. И что она ему безмерно благодарна, но она никак не ожидала встретить тут всех нас.
   — Это какое-то чудо. Женя, Костя, Борис и вот теперь ты.
   — Наверное, это ты все подстроил, и с мужем моим договорился.
 
   И мы говорили и говорили. А звонка на перемену все не было.
 
   А на завтра я встречался ещё и с Женей и Костей.
 
   Что-то я поздно вышел завтракать, то ли сказалась усталость от последних дней, то ли эмоции от встречи с Люсей мне не давали долго уснуть.
   Я завтракаю, а тут ко мне направляются два здоровых таких мужика. Оба улыбаются и о чем-то переговариваются между собой.
   И если бы не эти их улыбки — я бы ни за что их не узнал. А улыбки были именно такими, какие были у Жени и Кости.
   Да, это они. Немного красноватые — наверное, сгорели. Но энергичные и довольные.