Степаненко Андрей. Избранник

   Постовой принял документ, внимательно его изучил и кивнул:
   — Можете идти, товарищ капитан. — Сашка выпал в осадок.
   «Или адвокат наврал, или я чего-то недопонял!»
   — Потащили, — кивнул Шитов.
   Сашку рванули с места и, рассекая рефлекторно уступающих дорогу, испуганно оглядывающих эту специфическую «компанию» прохожих, поволокли вдоль здания вокзала.
   «Господи, за что?!»
   Его подтащили к неприметно стоящему в самом конце автомобильной площадки уазику и открыли клетку позади.
   — За что меня, Шитов?! — уперся руками и ногами Сашка.
   — Как за что? — хмыкнул капитан. — А то ты не знаешь? Убийство, сокрытие улик, ну и... вообще за подрыв... основ.
   — Подрыв — чего? — не понял Сашка.
   — Впере-од! — запихнули его в клетку. — Там объяснят!
 
   Лишь спустя около часа или даже больше, уже далеко за городом, когда первый шок миновал, до Сашки стало доходить, что его так и собираются везти в этой клетке всю дорогу. Он уже изрядно подмерз и завернул озябшие руки в полы пиджака, но спрятать ноги было решительно некуда.
   Он несколько раз тоскливо заглядывал в зарешеченное окошко между клеткой и салоном, и по самодовольному, злорадному виду Шитова понимал: туда, ближе к печке, его не пустят, — пусть он хоть загнется.
   Прошло, наверное, часа два или три. Позади оставались километры заснеженных сопок; впереди, над все теми же бесконечными сопками чернело буранное небо, но там, в салоне, было всё так же тепло и уютно. Шитов снял теплую куртку и остался в кителе. Его примеру последовали и остальные, и теперь все четверо, включая шофера, явно травили анекдоты да посмеивались над задержанным. А у Сашки уже отваливалось всё.
   И когда начало темнеть, он не выдержал и начал молотить кулаком в стенку.
   Шитов что-то сказал водителю, и уазик стал.
   «Слава Тебе Господи!»
   Дверь щелкнула и открылась:
   — Чего тебе?!
   — Х-холодно... — пробормотал Сашка.
   — Не сахарный! На зоне еще хуже будет! — рявкнул Шитов и захлопнул дверку.
   — Я же замерзну! — запоздало заорал вслед Сашка. — Вы чего, мужики! Озверели?!
   Уазик тронулся и снова пошел по зимней, много повидавшей, а потому совершенно равнодушной к Сашкиной судьбе дороге.
   Чтобы не свихнуться, Сашка принялся высчитывать, сколько еще километров осталось до места, да сколько они оставили позади, да насколько быстрее они приехали бы, если бы ехали на пять процентов быстрее, на шесть, на восемь... Он давно уже понял, что если не будет шевелиться, то просто сдохнет, и начал по очереди стаскивать ботинки и растирать ступни. Но все было почти без толку. Без обуви ноги мерзли, а в обуви было еще хуже.
   Конечно, вытянуть ноги и положить их на такое же узкое сиденье напротив было можно, но металл сразу обжигал морозом, а подтянуть их под себя, чтобы согреть собственным теплом, было просто некуда. Дико мерзла и «пятая точка опоры», но именно ступни сводили его с ума. Так что к четырем утра, когда они въезжали в город, Сашка от многочасовой борьбы за жизнь был уже никакой.
   Его вытащили из машины, но Сашка на ноги встать не сумел — не держали. Шитов на секунду испугался, но поразмышлял и равнодушно махнул рукой своим бойцам:
   — Тащите в «обезьянник»!
   Сашку проволокли по ступенькам ГОВД, с трудом протащили сквозь турникет, затем по коридору и швырнули в камеру, прямо на пол. Здесь был полный кайф. Тепло и сухо.
   — Господи! Как хорошо! — застонал Сашка, грея обмороженный зад о бетон.
   — Чего ж тут хорошего, земляк? — удивился сидящий на бетонной же ступеньке мелкий, востроглазый мужичок.
   — Тепло-о...
   — Тебя что, в холодильнике взяли? — пошутил мужичок.
   — Почти... — бессильно рассмеялся Сашка.
 
   С полчаса он был почти счастлив, но мысли брали свое, и Сашка до самого утра лупал глазами, пытаясь проникнуться милицейской логикой, продумать свою линию защиты и сообразить, как связаться с адвокатом. А потом загрохотали двери, в проеме показало статный конвойный.
   — Никитин! На выход!
   Его провели в «аквариум» дежурки, сунули в руки губку для обуви, одежную щетку и кусок хозяйственного мыла и потащили в туалет.
   — Вперед, — холодно распорядился конвойный. — Чтоб через десять минут был как огурчик!
   Сашка растерянно моргнул, но времени терять не стал, а через десять минут его, уже умытого и начищенного, вывели из туалета, протащили через турникет и сунули на заднее сиденье милицейского уазика, Сашка глянул на переднее сиденье и обомлел: впереди огромной махиной возвышался Федор Иванович Бугров.
   — В мэрию, — коротко распорядился начальник горотдела, и водитель тронул машину с места.
   Некоторое время Сашка все ждал, что Бугров что-нибудь скажет, но ничего не происходило. А когда уазик остановился и Федор Иванович вышел из машины, открыл перед ним дверцу и лично, под локоток, повел в здание с колоннами, а затем и на второй этаж, совершенно обалдевший от контрастов Сашка сообразил, что здесь что-то не так.
   Его подвели к огромной двери с надписью «Приемная», завели внутрь, спросили у секретарши, начали ли уже собираться, и втолкнули в кабинет главы администрации города.
   — Садись. — Сашка огляделся.
   За длинным, буквой "Т", столом сидели преимущественно седые, солидные дядьки. В приемной застучали шаги, кто-то сказал что-то гневное, дверь широко распахнулась, и Сашка сразу понял, что этот крупный, несколько оплывший мужчина в хорошем костюме и есть мэр.
   — Здравствуйте, Николай Павлович, — нестройно поприветствовали начальство мужики.
   — Сразу к делу, — холодно кивнул и сел во главе стола мэр. — Ну что, Бугров, привезли?
   — Вон он сидит, — кивнул начальник горотдела.
   Мэр кинул острый, внимательный взгляд на Сашку.
   — Начнем, — сдержанно кивнул он. — Первый вопрос: телевышка. Что сделано, Козлов?
   — А что я сделаю, Николай Палыч? — привстал из-за стола седой, как лунь, Козлов. — Ее после ночного бурана в двух местах погнуло. Ребята глянули, там обе секции, считай, целиком заменять надо.
   Глава администрации мгновенно переменился в лице.
   — Меня не касается, что там надо менять! — заорал он. — Это твои проблемы! Твои! Ты понял?!
   — Так... нужного металла на базе нет, — виновато развел руками дед. — Ни у нас, ни в тресте, ни в области.
   — На Магнитку звонил?! — пыхнул гневом глава города.
   — Звонил, — кивнул Козлов. — Будет металл. Мы занимаемся. Просто нужно время...
   — Время ему нужно... Нет у меня времени! — гневливо отреагировал мэр и сурово оглядел своих подчиненных. — Как выборы без телевидения проводить будем, господа хорошие?
   Мужики вжали головы в плечи.
   — Почему без телевидения, Николай Павлович? — внезапно возразил Козлов. — Ретрансляторы в порядке... Прием, правда, пока неустойчивый...
   — То-то и оно, что неустойчивый... — недовольно поморщился мэр и вдруг переключился на Бугрова: — Ты, кстати, когда с Лосем разберешься?
   Бугров покраснел и тоже встал, но сказать ему было нечего.
   — Он ведь на выборы как танк прет, — враждебно заиграл желваками глава администрации. — Ты хоть понимаешь, что нас ждет, если эта мафия над всем городом встанет?! Тебя, кстати, в первую очередь...
   — Понимаю, — угрюмо кивнул начальник горотдела.
   — Ни хрена ты не понимаешь! — досадливо крякнул мэр.
   Сашка слушал и помаленьку въезжал. Судя по тому, что обсуждалось на планерке, главной проблемой города были предстоящие выборы. По крайней мере то, что Михаил Иванович Лосев намеревается перехватить мэрское кресло, местную элиту крайне беспокоило.
   Пострадавшая во время внезапного ночного бурана телевышка осложнила ситуацию: мэр лишился возможности агитировать за себя при помощи СМИ, а «вживую» дешевый популист Лосев был сильнее.
   Ситуация усугублялась еще и тем, что, во-первых, не подвезли мазут и ТЭЦ была под угрозой полной остановки, а во-вторых, аэродром замело бураном. И то и другое изрядно било по авторитету мэра, но аэродром тревожил его сильнее.
   Как понял Сашка, реально жизнь городка скорее зависела от трассы, чем от аэродрома, но в предвыборную пору приоритеты несколько смещались, и нормально принимать и отправлять самолеты было просто необходимо. Но вся снегоочистительная техника работала на соляре, а солярки, как и мазута, как раз и не было.
   — На субботник надо людей выводить, — подал голос седой Козлов. — Немного соляры нам трест обещал подкинуть — три-четыре бульдозера пару дней заправлять хватит. Но на подчистку всё равно люди нужны. Я думаю, без хорошего субботника не обойтись.
   — Знаю, — недовольно буркнул мэр.
   Он принялся оценивать объем выпавшего на взлетную полосу снега, расспрашивать, кто и сколько людей может вывести, но цифры получались жидковатые. Мэрия, больница и особенно школа — еще куда ни шло, а вот как напрячь коммерческие структуры и безработных, было пока неясно.
   — Можно батюшку попросить, — внезапно предложил Козлов, и народ, увидев смешливую реакцию мэра, тоже разулыбался. — А что? У него, между прочим, за день по двести-триста человек проходит!
   — Ты бы еще этих... никитинских предложил подключить! — рассмеялся кто-то. — Сколько там у них? Тоже человек триста?
   — Какое там триста! — хохотнула аудитория. — Это ж тебе не церковь! Там, поди, за полтыщи давно перевалило!
   Сашка поймал на себе острый взгляд мэра и напрягся.
   — Понадобится, и никитинских подключим, — кивнул глава администрации.
   Сашка наблюдал за происходящим с нарастающим интересом. Он еще не понимал отведенной ему роли, но уже видел: то, что его привезли в город в наручниках, еще ничего не значит.
   Планерка пошла по кругу, и мэр снова обрушился на повинных в буране и всех его последствиях подчиненных. И только когда глава города поимел всех, кого пожелал, по нескольку раз, народ начал собирать со стола свои разложенные папки и потянулся к выходу. Но подполковник Бугров и еще пара человек уходить не торопились.
   Ждал своего часа и Сашка. И лишь когда они остались вчетвером, глава администрации закурил и совершенно другим, абсолютно спокойным и деловым тоном указал на места возле себя:
   — Подсаживайся, Федя. И ты, Володя, поближе давай и молодого человека с собой прихвати. Как звать-то тебя? Сашей, кажется?
   — Да, Сашей, — кивнул Сашка и настороженно принял рукопожатие.
   — Присаживайтесь, господа. Разговор будет серьезный.
   Сашка превратился в слух.
   Первым начал Федор Иванович, заявивший, что тело Евгения Севастьяновича Никитина так и не найдено, но Никитин-младший — вот он, перед вами, хотите — солите, а хотите — сахаром посыпайте. Не мое, мол, дело.
   И мэр совершенно спокойно все это выслушал и доброжелательно кивнул в знак понимания неоднозначности ситуации.
   Далее эстафету принял невысокий тощий мужик в красивом сером костюме. Он вкратце осветил ситуацию, рассказав, что, по агентурным данным ФСБ, Нелли Тимуровна Бугрова недавно получила ожоги на лице и руках и теперь проживает у своих знакомых на улице Полярной, дом 14, квартира 6. Контакт с Лосевым у нее состоялся вчера, и последний получил от Нелли Тимуровны заверения в полной поддержке на время всей избирательной кампании в обмен на помощь в регистрации религиозного объединения «Идущие за Силой».
   «Опаньки! — охнул Сашка. — Вот это номер!»
   Бугров и глава города переглянулись.
   — Надо было тебе их зарегистрировать, Коля, — покачал головой начальник горотдела.
   — Все мы задним умом крепки, — вздохнул мэр. — Но, знаешь, Федя, здесь и твоя вина есть: бабы из семьи за просто так не уходят.
   Федор Иванович помрачнел.
   — Ладно, извини, — поняв, что перебрал, похлопал начальника горотдела по рукаву кителя мэр в повернулся к Сашке: — Вы ведь имеете на них влияние?
   — Формально — да, — пожал плечами Сашка.
   — Но сами, как я понял, взгляды этой... организации не разделяете?
   — В общем, нет.
   — Тогда я буду с вами предельно откровенен, — посмотрел на него умными и внимательными глазами глава города.
   Он принялся рассказывать, и Сашка старательно переваривал информацию и периодически тяжело вздыхал: игра шла по-крупному.
   Во-первых, мэр коротко сообщил, что Михаил Иванович Лосев фактически представляет интересы достаточно мощной группировки, занимающейся незаконным оборотом промышленного золота. Десятки шахтеров десятками способов ежедневно проносят золотишко сквозь охрану и за наличные сдают перекупщикам. И за всем этим стоит Лось, а если еще точнее, те, кто стоит за Лосем.
   «Ничего себе номер!» — мысленно охнул Сашка.
   Во-вторых, сказал мэр, уже являясь одним из крупнейших акционеров прииска, Лось будет стремиться прибрать к рукам и остальную часть прииска. И именно для этого ему и необходимо кресло главы города.
   Сашка недоверчиво хмыкнул: комбинация показалась ему чересчур сложной.
   И в-третьих, продолжил мэр, как только Михаил Иванович добьется своего и получит над прииском полную власть, местные органы власти перейдут под его управление полностью и практически навечно, ибо единственным здешним градообразующим предприятием является указанный прииск.
   Сашка согласно кивнул: вот это было похоже на правду.
   — Вам понятно почему? — наклонил голову мэр.
   — Кто платит, для того и танцуют, — криво улыбнулся Сашка.
   — По сути верно, — печально кивнул глава, — но не полно.
   Мэр снова начал объяснять, и Сашка аж взмок от напряжения. В условиях маленького, изолированного населенного пункта власть на прииске означала не просто власть над городом; она означало абсолютную власть над ним. Потому что и наполнение городского бюджета, и обеспечение рабочими местами дает прииск. Не говоря уже о поликлинике, Доме горняка и жилье, давно и прочно состоящими на балансе всё того же прииска.
   — Объективно шансы Лосева должны были быть раза в три хуже моих, — сказал в завершение мэр. — Бандит он и есть бандит. Но тут объявляетесь вы.
   Сашка вздрогнул:
   — То есть?
   — А вы представьте, сколько дел могут натворить полтыщи агитаторов, что может обеспечить ему Нелли Тимуровна! — Глава города кинул косой взгляд на окаменевшего Бугрова.
   Сашка представил себе полутысячную армию упертых, дисциплинированных «солдат Силы», готовых сутками работать за совесть, а не за страх, просто потому, что так решила матушка Неля, и поежился. А если учесть, что у каждого из них есть еще и семья, и сотрудники... Да... для такого маленького городка это была очень серьезная сила.
   «А от меня-то они чего хотят?» — подумал он, чувствуя, как по спине мгновенно пробежал холодок.
   — Чего вы хотите? — Мужики переглянулись.
   — Вы должны встать во главе общины.
   Сашка обессиленно откинулся на спинку стула. Чего-то подобного он и ждал.
   — Мы бы не настаивали на этом, — встрял в разговор чекист, — но боюсь, что ситуация поворачивается совсем худо, и многие люди, которым вы симпатизируете, та же Нелли Тимуровна, загоняют себя туда, откуда для них возврата нет.
   — В рай? — через силу пошутил Сашка.
   — В зону, — не принял шутки чекист. — И это не угроза. Вы представляете, что ждет супругу мента в женской зоне?
   Сашка глотнул. Пусть не в деталях, но он представлял.
   — А разве она что-нибудь украла? — рефлекторно встал он на сторону Нели.
   — Она уже нарушает закон, — вздохнул чекист, — а в компании с Лосевым развращение, вы уж извините, Федор Иванович, — повернулся он к Бугрову, — за термин, но я повторюсь, развращение пойдет куда как быстрее. Сегодня незаконное общественное формирование, завтра понадобится молельный дом, естественно, на деньги Лосева, а послезавтра — оружие или наркотики. Это не я придумал: так повсюду.
   Чекист устроился поудобнее и с воодушевлением принялся читать ему лекцию о связях моджахедов и торговцев героином, Аум-синрике и, опять-таки, торговцев, но на этот раз — оружием...
   Сашка напрягся. Чем дольше он слушал, тем меньше ему хотелось во всё это ввязываться.
   — Главная проблема здесь, как вам грамотно вступить в наследство, — продолжил чекист. — Но у меня есть неплохое предложение.
   «Они уже всё за меня решили...» — глотнул Сашка и решительно замотал головой:
   — Я этого не хочу.
   Власть имущая троица переглянулась.
   — Как это?
   — А вот так. Не хочу, и всё. Хватит с меня! Нахлебался я вашего дерьма — по уши! И вообще, я никому здесь ничего не должен!
   Мэр вздохнул и посмотрел на Бугрова:
   — Объясните ему, Федор Иванович. — Подполковник хмыкнул, пододвинулся к столу и посмотрел Сашке в глаза.
   — Слушай меня, внимательно, Никитин, — с явной угрозой произнес он. — А то, я вижу, ты русского языка не понимаешь.
   Сашка напрягся, а Бугров пододвинулся еще ближе.
   — Ты ведь еще не забыл, что на тебе статья двести двадцать восемь, часть вторая, висит?
   — Как? — оторопел Сашка. — Вы же сказали, что всё уладили!
   — Когда это я такое говорил? — фальшиво удивился Бугров.
   — Как это когда?! — возмутился Сашка. — Вы при мне дядь Жене это сказали!
   Подполковник покачал головой:
   — Тебе приснилось.
   Сашку словно ударили под дых. Так его еще никогда не кидали!
   — И что теперь? — глотнул он.
   — Всё то же, — развел руками начальник горотдела. — От трех до семи. Понятые готовы всё подтвердить, протокол обыска в деле подшит. Можно хоть сегодня в суд передавать.
   — Коз-злы! — с чувством процедил сквозь зубы Сашка и решительно повернулся к мэру: — Николай Павлович, мне эту анашу подкинули!
   Мэр язвительно усмехнулся:
   — Насколько я знаю, это утверждают почти все наркодилеры. Да и факты говорят против тебя, Саша, а факт — вещь, как известно, упрямая...
   Сашка выпал в осадок.
   — Обрати внимание, что мы еще пропажу твоего дядьки как следует не копали, — напомнил Бугров. — А ведь и здесь факты против тебя: взять хотя бы эти странные дарственные за три дня до исчезновения. И сдается мне, что, если тебя месяца три в СИЗО подержать, ты многое вспомнишь. Как думаешь?
   Сашка икнул.
   — Но еще не поздно и по-людски договориться, так, как тебе Николай Павлович предлагает.
   Сашка убито молчал. Они не оставляли ему даже шанса. Ни малейшего.
   — Подумай, Саша, — снова подал голос мэр. — Ты еще человек молодой, жизнь только началась... Ну зачем тебе лагерь? А что ошибся по молодости лет с этой анашой, так с кем не бывает? Мы вполне могли бы и в положение войти...
   Сашка распрямился, оглядел вперившую в него заинтересованные взгляды троицу и ясно осознал: эти его не выпустят!
   — Какие у меня гарантии? — хмуро поинтересовался он.
   — Никаких, — покачал головой мэр. — Ты это и сам понимаешь. Но если ты не дурак, должен понимать и другое: пока эта секта у меня под контролем, ты в безопасности. А начнешь бузить — посажу.
   Сашка представил, как будет жить здесь под вечным колпаком, и вскипел.
   — Тогда сажайте, — зло махнул рукой он. — Лучше сразу эти семь лет отсидеть, чем всю жизнь срока ждать!
   Мэр закашлялся. Он уже сообразил, что с угрозами вышел перебор.
   — Ты не так понял, Саша, — досадливо поморщился он. — Никто тебя здесь всю жизнь держать не собирается. Но ты и сам должен понимать: мне тоже гарантии нужны! Или давай так: если на выборах твоя секта на Лося работать не будет, я при тебе протокол обыска порву. Лично.
   — А если мне это не удастся? — настороженно спросил Сашка.
   — Удастся, — уверенно кивнул мэр. — Технология отработана, главное, чтобы свой человек над сектой стоял.
   — Да пойми ты, дурья башка! — сварливо встрял в разговор Федор Иванович. — Так у тебя хотя бы шанс появляется!
   Сашка ненавидяще застонал и обхватил голову руками. Неравенство сил было слишком очевидно.
   — Ладно. Я попробую, — осипшим голосом произнес он. — Что надо делать?
   Мужики удовлетворенно переглянулись.
   — Давай, Володя, — обратился к чекисту мэр, — объясни ему всё, что надо.
   Чекист прокашлялся:
   — Ну-у... я бы так сказал, что вам нужно поддержать Николая Павловича.
   — Как? — поджал губы Сашка.
   — Самое лучшее, это организовать выход общины на субботник — на взлетную полосу. Поддержите главный предвыборный лозунг нашего мэра.
   — Какой лозунг? — сглотнул Сашка.
   — "Мы — за порядок", — в струночку выпрямился на стуле чекист. — Докажите, так сказать, на деле, что вы перевоспитались.
   Сашку едва не стошнило от омерзения.
   — Ладно, — опустил он глаза в стол. — Положим, я это сделаю. А что дальше?
   — Никаких «положим», — сухо улыбнулся чекист. — Вы это сделаете. И помните две главные опасности, которые вас подстерегают.
   — Какие?
   Чекист сдвинул брови и откинулся на спинку стула:
   — Первая опасность — Лосев. Лучше вам его к себе не подпускать. Он фигура сильная, может и подмять — охнуть не успеете.
   — А вторая?
   — Не заиграйтесь. А то дядька ваш настолько заигрался, что даже сам поверил: и в свою шаманскую сущность, и даже в шамана Николаева...
   — А разве это неправда?
   — Что вы имеете в виду? — насторожился чекист.
   — Про шамана Николаева?
   Чекист хмыкнул и принялся, как по писаному, перечислять:
   — Николаев действительно работал в наших органах. Он действительно был репрессирован в тысяча девятьсот тридцать седьмом году и посмертно реабилитирован в тысяча девятьсот пятьдесят шестом. Остальное — не обоснованное никакими документами мифотворчество.
   — Просто я слышал, его и не расстреляли вовсе... — с сомнением произнес Сашка. — И даже, что он бежал...
   Кадык чекиста непроизвольно дернулся.
   — Интересно... — иронично поднял он правую бровь. — А кто вам это сказал?
   — Но это правда?
   — Мне об этом ничего не известно, — потер переносицу чекист. — Я же вам говорю: многих документов просто нет, а всякие сплетни я бы рекомендовал вам оставить бабам.
   — Понятно, — вздохнул Сашка. — Это всё?
   — Пока всё. Если что будет непонятно, звоните в приемную Николая Павловича — и вас со мной соединят. Главное, представиться не забудьте.
   Сашка встал и, уже не подавая руки, кивнул остающейся троице и вышел из кабинета.
 
   Утреннее небо над городом было ослепительно-синим. Пощипывал морозец, хрустел под ногами недавно выпавший снежок, бегала редкая детвора. Ничто вокруг него, ни природа, ни город, и понятия не имело, что происходит за кулисами видимости. А происходило многое.
   Сашка тронулся в сторону своей квартиры и начал мысленно перебирать детали разговора. Теперь ему стало совершенно ясно, что мэр действовал по принципу «из огня да в полымя» или, как это иногда называют, «плохой полицейский — хороший полицейский». Наверное, чтобы дошло быстрее. Полсуток в ледяном уазике — и сразу на планерку; на мужиков орал, как ненормальный, а с ним — вежливо, а как заартачился — сразу статью... всё было просчитано до мелочей и так же тщательно исполнено. И про Нелю они всё знают...
   «Черт! Я же адрес забыл спросить! И как я ее найду?»
   Сашка помнил только название улицы — Полярная, а вот дальше...
   — Здравствуйте, Учитель, — внезапно поклонился ему прохожий.
   Сашка остолбенел. Он вдруг отчетливо вспомнил что именно сказала тогда Неля: «Сила его приведет» или что-то в этом роде... И на секунду ему стало как-то жутковато.
   — Постойте! — крикнул он.
   Прохожий остановился:
   — Да, Учитель, — и снова поклонился.
   — Вы знаете, как найти Нелли Тимуровну? — Мужичок опасливо покосился на здание горадминистрации:
   — Знаю, Учитель, — и снова поклонился.
   — Проводите?
   — Конечно, Учитель, — снова поклонился мужичок.
   Сашка преодолел секундное раздражение и улыбнулся:
   — Тогда ведите.
 
   Мужик повел его на место дворами, периодически меняя направление движения и старательно и немного наивно оглядываясь по сторонам из-под воротника. И лишь на самой окраине пошел прямо к одному из бараков, где после условного стука их впустили в квартиру. Включили свет, и Сашка увидел Нелю прямо перед собой.
   — Я вернулся, — сказал он, хотя правильнее было сказать «меня вернули».
   Нелины глаза мгновенно увлажнились.
   — Хвала Силе...
   Она с трудом развернулась в узеньком коридорчике и заглянула в комнату:
   — Ребята... Наследник вернулся...
   Народ сразу же выскочил, обступил Сашку со всех сторон, принялся трогать его за руки, а некоторые даже касались лица...
   — Слава Силе...
   — Я знала...
   — Мы все верили!
   Его потащили кормить, напоили компотом из брусники и усадили на самое лучшее, самое видное место в небольшой комнате.
   — Я слышала, в тебя стреляли? — напряженно поинтересовалась Неля.
   — Было, — признал Сашка. — Федор Иванович не сдержался.
   Скрывать этот очевидный факт в малюсеньком городке было так же глупо, как и разглашать всю закулисную правду.
   Нелины глаза на секунду затуманились, а народ мгновенно затих.
   — Но, в общем, это недоразумение, — неловко улыбнулся он. — Другое важно. Я сегодня на планерке у мэра был.
   Нелины брови поплыли вверх, а в комнате стало настолько тихо, что Сашка расслышал, как в соседней квартире гремит посуда.
   — Ничего страшного, — поспешил он успокоить публику. — У них там телевышку бураном погнуло и взлетную полосу замело, вот... просили помочь.
   Неля растерялась:
   — Чем помочь? Телевышку разогнуть? — Народ сдержанно хохотнул.
   — Нет, аэродром почистить, — вдогонку рассмеялся он. — А в общем, всё банально: снега много, а соляры мало, только на три-четыре бульдозера и хватает. А полоса сами знаете какая: только на подчистку несколько сотен человек нужно.