Страница:
Домом должна стать Вселенная - так можно покорить и исследовать бесконечность, побывать возле миллионов солнц, обработать миллионы планет. Это невообразимо бесконечное пространство, пронзенное огнями далеких звезд, прошитое облаками туманностей и скроенное хвостами комет и ожерельями метеоритных поясов превращается в новый дом человека.
Дом длинною в бесконечность.
***
С Люком Вик познакомился во время учебы в университете, правда, учились они на разных потоках, но их подружки знали друг друга и вроде бы считались какими-то далекими родственницами: они и свели их на одной из вечеринок.
Высокий и худой, похожий на пустынный саксаул, Люк обладал замкнутым, ненастырным характером, что особенно оценил Вик, и немногословным речевым аппаратом, но сейчас с ним произошли необратимые перемены, превратив его в возбужденного, лихорадочно рыскающего руками по сторонам человека.
- Вик, ты далеко не маленький ребенок, чтобы тебе объяснять, ты сам все прекрасно понимаешь. Город встал, скоро он полностью лишится энергии, люди оставляют его. Ты останешься один в компании жутких мутантов - говорят, у них появился какой-то культ Темного, требующий человеческих жертвоприношений - тебя, старого осла, поймают и сварят живьем! - Люк дребезжаще рассмеялся, довольный своим юмором, его смех - это грохот подземного поезда.
Вик задумчиво улыбнулся:
- Куда вы летите?
- Курс на созвездие Стрельца.
- Далековато это, не похоже на сорок лет.
- Кто тебе сказал?
- Клара.
Снова лязг подземных вагонов:
- Сто сорок шесть.
- Теперь - похоже, - Вик приготовил два коктейля и протянул высокий, холодный бокал Люку.
- Спасибо, - поблагодарил Люк, он пригубил белый ледяной напиток и вздохнул: - Я никогда не научусь готовить этот "Ледяной айсберг", ты мне нужен на корабле в качестве стюарта.
Вик усмехнулся:
- Сколько тебе лет?
- Возраст настоящего мужчины, - Люк подмигнул. - Тридцать восемь кстати, вместе с нами улетает Кабинет Главного Координатора.
- Хорошая новость! Зачем они нужны?
Люк проигнорировал иронию:
- После кризиса кабинета Экологов правительства больше нет, все мегаполисы объявили о своей самостоятельности.
- Меня мутит от политики.
- У нас будут соседи, параллельным курсом идет межзвездный комплекс. Москва.
- Я давно знал, что мы не покидаем землю, а позорно бежим.
- Это не было секретом, - Люк протянул пустой бокал.
- Повторить?
- С удовольствием, эх-эх, - Люк потянулся, расправляя плечи.
Вик отошел к стойке бара, принялся химичить над секретом "Ледяного айсберга", продолжая разговор:
- Сейчас уровень жизни сократился почти вдвое и средний процент составляет шестьдесят лет, несмотря на нашу помпезную медицину.
- Ну и что?
- В полете твои шансы падают до пятидесяти.
- Облучение?
- Да - представь, какие у вас будут проблемы с рождаемостью и с детьми, и с их наследственностью. На ваших кораблях будет еще хуже, чем сейчас на сабобзах-окраинах крупных мегаполисов. У твоих правнуков шансы долететь до желанной планеты тоже очень невелики - до первой крупной катастрофы.
- Ковчег, это десяток отдельных модулей, - перебил Люк. - Ладно, Вик, ты всегда был пессимистом - хватит пугать, все будет не так мрачно, как ты расписываешь, мы сохраним наших детей и род человеческий: для этого есть стазис-камеры.
- На всех не хватит.
- На всех - не обязательно, лет через десять и ты, и я уйдем в стазис-камеры и проснемся уже на финише свежими, здоровыми и отдохнувшими. Где там твой коктейль?
- Несу. Просто я считаю, что мы бежим от самих себя, мы умерли вместе с этой планетой, - Вик протянул Люку новую порцию, - Держи.
- Ты стал исповедовать религию Чужих?
- Нет, просто я не хочу оставлять Землю, я не могу тебе объяснить причин, я сам не понимаю до конца, что меня удерживает, но как капитан на корабле, я должен быть вместе с ней до конца, я ее человек, я должен видеть ее в последний час и принять ее в этот час.
- Вик, перестань меня разыгрывать, мы найдем такую планету, не понравится, найдем другую.
- Такую не найдем.
- Найдем похожую.
- И похожую не найдем. У нас тоже агония, мы стремимся продлить свою жизнь за счет звезд, но не замечаем, как отрезали себе сами свои корни здесь.
- Ха, найдем другие, Вселенная пронизана жизнью, она не похожа на пустыню, это тоже живой организм.
- Новая теория космогонии?
- Нет - старая.
- Люк, ты сам боишься сознаться себе.
- В чем?
- Все эти полеты...Они придуманы вами только для самоуспокоения, а на самом деле это просто авантюра - вы, никуда не долетев, вымрете в этих коробках.
- Хорошо, - Люк поставил пустой бокал и медленно поднялся из кресла. Да, да, да. Да! Я вижу, Вик, мы просто с тобой разные люди и на одну проблему смотрим под разными углами, от этого все путается, ты видишь одно, я вижу и понимаю другое, - Люк рубил словами с таким ощущением, словно он их извлекал из воздуха, топором отделяя друг от друга. - Может, все будет и так, как ты тут каркаешь, но я не привык просто ждать, терпеливо ждать начала Апокалипсиса. Я и другие, похожие на меня - мы бойцы, мы не будем ждать и хныкать - все пропало, это конец, аллилуйя! Конец - это тоже начало. Ты иди своим путем вместе с мутантами, безумцами, Чужими и Темными, а мы полетим своим путем!
- Неся блага цивилизации на другие миры, чтобы и с ними тоже покончить?
- Мир, он не такой пасторальный, как ты рисуешь, он привык, чтобы с ним боролись, он сам вызывает на борьбу. Согласен, здесь мы наломали дров, но на ошибках учатся, это не значит, что на другой Земле повторится то же самое. Человек появился не просто так, он был нужен Земле - твоя ошибка, что ты не веришь в это. Мы будем продолжать бороться, чтобы жить, жить и продолжать бороться, без всяких сантиментов, всхлипываний и стонов об утраченном зеленая травка и голубое небо! Ну что же - мы росли, мы развивались.
- Но почему ты считаешь, что именно этот путь правилен?!
- Главное, что ты считаешь по-другому, люди никогда не шли проторенными дорогами, из упрямства и гордости они всегда шли напролом нехожеными тропами, - Люк хлопнул Вика по плечу: - Ладно, что мы с тобой завелись, оставим споры на время полета, это все философия, Вик?! Отними у человека все его блага и достижения, увидишь, как он взвоет и тут же потребует все обратно - мы привыкли, иначе мы не можем. Пришло время покинуть нашу старушку, а дом... Кто сказал, что это наш дом? Это только чрево, которое мы, наконец, должны покинуть, чтоб выйти в настоящий мир-дом. Мы покидаем ее без сожаления, мы родились для того, чтобы покорять звезды - к этому нас вели тысячелетия и, как ты говоришь, прогресс. Не знаю, Вик, что тебя пугает? Разве я не прав? Скажи мне, скажи!
Вик тоже поднялся, ему надоела сухая длинная палка-Люк, нависшая над ним.
- Что сказать? Ты веришь в одно, я верю в другое, не знаю, может, я не прав, хотя, Люк, я чувствую себя правым. Я всегда считал, что удел человека не природу подгонять под себя, а себя - под природу, он должен расти в гармонии со всем миром. Среди звезд вспомни профессора Месмера - он говорил, что человеку стоит только захотеть и он сможет путешествовать среди звезд без ракет.
Люк резко и грубо рассмеялся:
- Бред! Если бы я не знал тебя так долго, я подумал бы, что ты сошел с ума!
- А так что думаешь?
Они долго и пристально смотрели друг на друга.
- Ты летишь с нами? Нам нужны такие люди.
Вик молчал, он подумал, что такие, как он, найдутся среди экипажа. Затянувшееся молчание стало больше походить на прощание. Люк без слов протянул руку.
- Вылет перенесли на сутки вперед, - напомнил он и поспешил уйти.
***
Одинокий, тоскливый вой донесся с крыши покинутого небоскреба. Вик, вздрогнув, оглянулся - на крыше мелькнуло бесформенное белое пятно. Через секунду вой повторился - долгий, жалобный и вместе с тем зловещий.
"Земля останется в руках диких мутантов, своих новых хозяев", - с тоской подумал Вик. Он еще не сталкивался с ними, но знал, что целые колонии мутантов обложили покинутые и полуразрушенные окраины города, а теперь их вой можно было услышать почти в центре. Полиция перестала существовать охранять и поддерживать хотя бы видимый порядок желающих не было.
Мусорный ветер гулял по городу, таская по улицам ворох старых шуршащих и шепчущихся друг с другом бумаг, весело звенящих на тротуарах пустых бутылок и банок. Мусорный ветер забивал всем этим проемы подъездов, проходы улиц, он шелестел, звенел, гудел и свистел, словно толпа панков-анархистов, собравшихся на пиршество в честь погребения усопшего мира.
Вик медленно гулял по центру улицы с таким ощущением, словно совершал последнюю прощальную прогулку.
"Быть или не быть? Остаться или улететь!" - думал он. Клара была настроена решительно и не собиралась оставаться вместе с ним здесь. Вик тут же услышал ее раздраженный и нервный голос: "Я еще не настолько сошла с ума, чтобы думать - лететь или нет". Но там, на корабле - что будет с ними? Интуиция подсказывала Вику, что там может быть еще хуже. Он не мог выносить замкнутых, тесных пространств, они поглощали его, растворяли, там он переставал быть самим собой, но такие, как Клара или Люк, они были более приспособлены к новым переменам. Клара, она ненавидела открытые пространства, а теперь и вовсе перестала выходить на улицу с тех пор, как у них пропал новенький автомобиль. На улицах все чаще встречались брошенные, разбитые машины, разбитые витрины пустых магазинов, переломанная, выброшенная из окон мебель - люди отмечали свой отъезд.
Вик прислушался - где-то на углу улицы ревели мотоциклы, скрытые разграбленным магазином, их шум увеличивался. Вик поспешил сойти в сторону и скрыться в полутьме подъезда. На дорогу выскочил пестрый размалеванный отряд мотоциклистов - бесшабашная и безумная молодежь, которой все было нипочем.
"Они-то точно остаются! - ироничная улыбка появилась в уголках губ Вика. - Праздник жизни для них только начинается - полная свобода, когда ничего уже не надо создавать, весь кайф в разрушении, пир во время чумы. Только теперь осуществляется пословица древних римлян - после нас хоть потоп". Мотоциклисты, одетые в странные черные одежды, похожие на костюмы древних воинов, приготовившихся к битве, проносились с веселыми криками и ревом мощных моторов мимо. На раскрашенных шлемах с затемненными, опущенными забралами развивались синтетические плюмажи в виде хвоста из волос и разноцветных перьев. Из мчащегося потока рыцарей вылетела пустая пивная бутылка и упала к ногам Вика, вслед за кавалькадой механизированных всадников помчался, шурша и гремя, мусорный ветер, веселый попутчик грядущего праздника.
Вику стало страшно - что будет с ним, когда он останется один, совсем один с этими тайными обществами, сумасшедшими и деградирующими мутантами?! Он почувствовал себя слабым и больным человеком, который нуждается в заботе и внимании. "Может, действительно лучше со всеми скопом совершим прыжок в звездную пропасть?"
Кампания по эвакуации землян завершалась, оставались последние рейсы. Оставались последние чудаки, еще колеблющиеся и сомневающиеся в правильности выбора.
Вик посмотрел вверх, он стоял на дне глубокого, каменного городского колодца. Там, над собой, он увидел огромные свинцовые облака, навеки застывшие над городом, эти, поднявшиеся каким-то чудом свинцовые скалы ветер не в силах был их сдвинуть, существовала прочная магнетическая нить между городом и застывшими облаками. Дамоклов меч, угрожающе зависнув, предупреждал, что когда-нибудь настанет такой миг и он сорвется вниз, и погребет под собой жалкие останки вымирающего города. Застывшие облака, они невыносимо давили, заставляя отворачиваться, опускать голову и тогда возникало ощущение катастрофы, если в этот миг поднять голову, то можно будет увидеть (или пока еще кажется), как они уже несутся вниз.
Вик быстро зашагал в обратном направлении домой, иногда перепрыгивая через росшие беспорядочными кучками холмики лилового лишайника. За спиной, вызывая дрожь во всем теле, опять раздался нечеловеческий, полный сумасшедшей тоски вопль. Вик не выдержал и побежал, ужас гнал его вперед, готовый вот-вот вцепиться в позвоночник холодными зубами, настичь и растоптать на плитках тротуара, ткнуть лицом в один из этих лиловых холмиков. Автоматным треском в спину ударил животный, безумный хохот.
Вик бежал...
***
- Что сдерживает меня, что?
Вик устало опустился в кресло.
Это нечто оказалось сильнее страха остаться одному. Вик посмотрел на стены в этой комнате, их украшали его картины.
- Память? Детство? Сама планета? Здесь еще остались души моих предков. Мои корни? Загадочное нечто, которое не может позволить ему уйти и все настойчивей шепчет: "Не уходи, не уходи".
Клара бесшумно появилась в комнате, молча остановилась перед Виком, глядя на него с таким выражением, словно готовилась отдать приказ о его расстреле - здесь и сию минуту.
- Ты летишь? - спросила она, почти не разжимая губ.
Вик растерянно улыбнулся, чувствуя, что краснеет и какая у него жалкая и глупая улыбка, его руки впились в подлокотники. Он прожил с Кларой 8 лет и теперь в последние минуты попытался понять, что же их связывало: любовь, интересы, каких он не знал - если их и связывало что-то, то, наверное, это было очень давно, восемь лет назад...
- Нет, - медленно выдавил из себя Вик.
- Тогда прощай.
- Прощай.
Они молча смотрели друг на друга, по-новому воспринимая все то, что у них было, анализируя все то, что еще у них будет, по-новому понимая один одного.
- Ты летишь? - другим голосом спросила Клара.
Вик молча покачал головой.
Они опять долго молча смотрели друг на друга, понимая, что каждый сделал свой выбор и отступать не будет, они расстаются и расстаются навсегда, расставание с небольшой толикой боли и ущерба, все это должно будет быстро пройти.
И все же Вик надеялся, что осталось еще что-то непонятное и недоговоренное, разделившее их прозрачным стеклом, но отчего так вдруг тяжелы стали эти минуты?
- Ты?..
Вик рывком поднялся с кресла:
- Ничего не говори!
Он порывисто обнял жену и быстро поцеловал.
- Теперь - прощай, - прошептал Вик.
- Прощай, - изменившимся голосом ответила Клара.
- Счастливого полета.
- И тебе счастливо! - опустив голову, Клара быстро вышла из комнаты.
Вик медленно опустился в кресло. Откинувшись головой на мягкую спинку, он едва слышно пробормотал:
- Ну - вот и все.
***
Вик остался. Зачем? Он не знал, как ответить на такой вопрос - знал только, что должен был остаться здесь, на Земле. Пусть это выглядит сентиментально, но... Вик не жалел. Целую неделю он не вылезал из своей мастерской, его посетило запойное вдохновение и он, не отрываясь, рисовал один за другим пейзажи, в которых преобладали зеленые и голубые краски. Иногда он слышал отдаленные взрывы, автоматные перестрелки, ночные истерические вопли, стараясь не думать о том, что может происходить в городе. "Зато не один!" - рисуя, думал Вик. "Но сегодня впервые пропал свет, останки цивилизации стали быстро разлагаться", - иронизировал Вик.
С наступлением темноты вместе с сумерками в комнату вползали чувства одиночества и страха. Сидя в кресле, Вик в отчаянии кусал губы - он запутался в сетях предательских мыслей, которые, сбившись в кучу, кричали о его ослином упрямстве, глупом ханжеском патриотизме к старушке-Земле, теперь покинутой и больше похожей на заброшенную свалку. Все выглядело романтичным, но бесполезным, от его присутствия ничего не изменится и лучше не станет.
Вик закрыл глаза и прислушался к чувству жалости и страха, растущих у него внутри - неужели с такими чувствами ему придется доживать здесь свой век?!
Вик захохотал, смеялся долго и истерично, пока не стал икать. Он встал и, пройдя в зал, сделал себе особый крепкий коктейль, трясущимися руками быстро выпил и хлопнул пустым стаканом о стенку, затем вернулся к себе в мастерскую. Темнота стала гуще, казалось, что ее можно взять и мять, как глину, руками, придавая ей разные, по большей части кошмарные формы - ничего иного из мрака не вылепишь.
Вик остановился перед темным окном, свинцовый туман осел еще ниже и теперь скрывал от него город, глушил любые звуки.
- Все-таки я прав! - закричал Вик. - Прав, что остался - это будет честно, да - честно! Схватив тяжелый мольберт, он швырнул его в окно. Посыпались осколки стекла, в комнату вползли холодные щупальца свинцовых облаков.
- Прав! - закричал Вик в ночь. - Я с тобой, Земля!
Он закашлялся, готовый выплюнуть изо рта заживо гниющие легкие. Голова закружилась и, последний раз вдохнув, Вик медленно опустился на пол.
Что-то коснулось его лица. Безобразный лохматый мутант летучей мыши раскачивался на люстре, с любопытством рассматривая лежащего внизу возле окна человека, его искривленное, застывшее в последней судороге лицо. Оно было смешным и забавным - выпученные глаза невидяще смотрели на мутанта.
В это время в городе на окраине что-то взорвалось, огромный лиловый язык неожиданно взметнулся в ночь, на миг завис окровавленным призраком и рухнул вниз, по земле прошла дрожь, люстра раскачалась, а испуганная новая мышь метнулась в разбитое окно - может, ей показалось, что это наконец-то рухнули застывшие каменные облака и древнее проклятие сбылось - нет рода человеческого больше на земле, сам себя искоренил.
Июль 1992 года
г. Брест
Часть II
КРЫСИНЫЙ МИР
Чиф осторожно вошел в старый гараж, ведя перед собой мотоцикл. Медленно огляделся, чутко прислушиваясь к любому, самому мельчайшему звуку и шороху. Ничего на заподозрив, смело направился вглубь гаража и вскоре наткнулся на ступени, ведущие вверх. Поставив мотоцикл на ногу, Чиф опустил руки на широкий кожаный пояс, крепко охватывающий его талию. К нему были прикреплены: висящая на левом бедре остро заточенная длинная шпага, на правом из кобуры выглядывала значительная рукоятка револьвера, за спиной в кожаном колчане тускло поблескивали короткие метательные стрелки. Он здорово подготовился к этой опасной экспедиции. Весь во внимании, Чиф осторожно стал подниматься вверх по ступеням. Густо заросшие лиловым мхом ступеньки скрадывали шаги. На верхней глухой площадке не оказалось ничего опасного, не было противного и смрадного запаха слизняков, гнезда призрака и следов мутов. Чиф прокрался к серому оконному проему, наполовину заросшему пурпурными шапками мха, серые блеклые сумерки успели почти полностью поглотить руины бывшего мегаполиса, постепенно медленно и неизбежно исчезающего в пурпурных волнах, под которыми он молча и безропотно разрушался и превращался в прах, в то, из чего некогда был сотворен.
Чиф вернулся к мотоциклу, расстегнул верхнюю гофрированную и жесткую горловину черной куртки и, облегченно вздохнув, растянулся тут же на полу, мечтая выспаться перед новой дорогой, ожидающей его завтра. Это место не пахло опасностью, хотя он вступил в опасную зону, давно брошенную людьми и предоставленную тем, кто шел им на смену.
Планета задыхалась, погибала судорожно, астматически вдыхая то, что некогда было воздухом, опрыскивала себя уже неистребимым ядом дождя, его круговорот давно был нарушен и уже никогда не может быть установлен, и вместе с планетой погибал, не желая сдаваться, человек, продолжая упорно бороться в новом мире, в котором ему же не было места. Он осознавал это и чувствовал, что обречен, но инстинкт выживания был сильнее, эти новые люди теперь слишком отличались от тех далеких предков, которые им оставили такое жестокое наследство. Может, это были уже и не люди.
***
Чиф представлял собой новую расу людей, осмелившихся остаться в последнем периоде катастрофы и катаклизмов, бросивших вызов жизни и планете.
Чиф был невысок ростом, но с огромной бочкообразной грудью, которой бы позавидовал любой атлет древности, внутри грудь обладала удивительным аппаратом, отдаленно напомнившем то ли легкие, то ли трахеи сверчка, еще способные добывать из атмосферы, насыщенной любыми ядовитыми газами, жалкие крохи кислорода. На смугло-сером лице гордо выступал, словно океанский лайнер, хищно изогнутый полунос-полуклюв, в разрезе напоминающий по сложности внутренних извилистых ходов нос вымерших степных муфлонов. Узкие серые глаза скрывала прядь черного крыла густых и жестких волос, рассыпанных ниже плеч.
Чиф спал глубоким, ровным сном, его грудь как морская волна, то опадала, то резко взмывала вверх и вместе с тем рука его крепко сжимала эфес шпаги, украшенной красивой, витиеватой гардой. Шпага принадлежала когда-то очень давно, лет двести назад, а может, больше адмиралу звездного крейсера-корабля типа "Ковчег", предназначенного для межзвездной миграции.
...Из-за какой-то поломки корабль с обезумевшими беглецами вынужден был совершить аварийную посадку на Землю. Что происходило на корабле, об этом лучше не думать, безумия и оргии, люди семьями, каютами принимали яд из-за страха вновь встретиться с покинутой Землей. Они не верили уже в свое будущее, приготовились к смерти, заранее зная, что встретит их безжизненные океаны и реки, кора растрескавшейся и бесплодной земли, разрушенные развалины городов, в которых теперь хозяйничали муты и крысы, лиловые заросли, стремительно покрывающие обжитые места и потребляющие теперь слишком дорогой кислород.
Выжили сильнейшие...
...Ремонт затягивался, да никто и не верил, что "Ковчег" можно было поднять -надежда была на несколько спасательных модулей, с их помощью можно было добраться до Лунной республики или Марсианских колоний, на работе мешали участившиеся стычки с мутами, ужас и страх, навсегда покорившие колонистов-неудачников, лишившие их законов и дисциплины, болезни. Адмирал, собрав сильнейших и согласных попробовать продолжать жить на этой, теперь чужой для людей, планете, прихватив с собой все, что только можно было унести, отправился в страну горных озер...
...В горной долине появилась новая колония. Люди сражались и гибли, приспосабливались, меняя свой облик и свою сущность, чтобы только выжить в новом мире, только планета, ощутившая всю горечь предательства своих выкормленных детей, не хотела больше жить и медленно умирала...
Так гласили легенды и об этом было написано в старом дневнике с приложенной к нему картой, которые Чиф месте с Толстым Доном и Рыжей Кит обнаружили в старой полуобвалившейся пещере, в которое уже давно складывали всякое старье и хлам. Больше всего они заинтересовались маленьким красным крестиком, указывающим местонахождение одного из спасательных модулей.
Через неделю Толстому Дону посчастливилось и он откопал ящик технической документации. Толстый Дон, его голова - дом советов, он сразу объявил Чифу, что если тот и отыщет модуль-ракету, то для него поднять ее пара пустяков. У друзей появился авантюрный и безумный план - найти старый модуль и добраться на нем хотя бы до Луны, они знали по рассказам Адмирала и по песням семьи, что там должны жить люди, но если их там не окажется, то есть еще Марс, а за ним - бесконечный космос, в котором исчезло племя людей.
- Пройдет не так уж много времени, - обещал Дон, - и на старушке-Земле о присутствии человека будут говорить только скалящиеся по углам пещер черепа с высокой и широкой лобной костью.
Верховный Адмирал - пост старейшины в их маленькой общине, затею Чифа и Дона не одобрил:
- Нет там уже ничего, слишком поздно. Мы остаемся здесь. Я сказал.
Чиф оказался хитрее и упрямее...
***
Чиф резко открыл глаза, тело напрягалось, готовое к действию. В проход робко сочился рассвет, но не первые лучи солнца разбудили его совсем недалеко от Чифа - метровая белая крыса изготовилась для прыжка. Крыса прыгнула, Чиф мгновенно выставил перед собой шпагу и наколол красноглазую тварь на клинок, вспоров ей острым лезвием белоснежное брюхо. Отбросив крысу, Чиф отпрыгнул в сторону и повернулся лицом к ступеням. На верхней площадке выжидающе замерла вторая огромная крыса, принюхиваясь и поводя беленькой мордочкой, она косилась в сторону бьющейся в конвульсиях подруги. Чиф взмахнул шпагой и крыса, отпрыгнув, скрылась в темном углу площадки. Чиф с отвращением посмотрел на мертвое чудовище. Верхняя губа крысы задралась в предсмертной злорадной усмешке, обнажив два острых передних клыка, похожих на пару отточенных ножей. Чиф яростно пнул мертвое тело - еще мгновение и он мог бы никогда не проснуться.
Чиф, расстегнув карман куртки, достал горсть сухих галет и старый измятый листок-карту. Тщательно и долго разжевывая свой скудный завтрак, он изучал карту.
За стеной гаража бежала некогда широкая, а теперь скрытая пурпурным покрывалом дорога, она должна была вывести его к мосту, если он еще сохранился.
Чиф мчался вперед по темным проблескам некогда широкой улицы, огибая лиловые пятна, торчащие над ними руины, стараясь близко не прижиматься к облезлым развалинам домов, следящих за ним слепыми глазами темных оконных провалов, кричащих ему вслед немыми ртами балконных ниш. Один раз Чифу показалось, что он увидел что-то непонятное в одном из таких провалов с явными признаками жизни, но быстро промчался мимо, не испытывая желания разузнать, что это было.
Покидая семью, возбужденный идеей спасения останков человечества, он вдруг с испугом подумал - а что, если ничего не получится и тысячу раз прав будет Адмирал, посмеявшийся над найденным дневником с картой, сказав, что все это сказки древних, нет никакой ракеты - спасательного модуля, люди никогда не летали к звездам, сомнительно, что они строили города, превратившиеся в лиловые руины, есть только их семья и больше никого, так было всегда.
Дом длинною в бесконечность.
***
С Люком Вик познакомился во время учебы в университете, правда, учились они на разных потоках, но их подружки знали друг друга и вроде бы считались какими-то далекими родственницами: они и свели их на одной из вечеринок.
Высокий и худой, похожий на пустынный саксаул, Люк обладал замкнутым, ненастырным характером, что особенно оценил Вик, и немногословным речевым аппаратом, но сейчас с ним произошли необратимые перемены, превратив его в возбужденного, лихорадочно рыскающего руками по сторонам человека.
- Вик, ты далеко не маленький ребенок, чтобы тебе объяснять, ты сам все прекрасно понимаешь. Город встал, скоро он полностью лишится энергии, люди оставляют его. Ты останешься один в компании жутких мутантов - говорят, у них появился какой-то культ Темного, требующий человеческих жертвоприношений - тебя, старого осла, поймают и сварят живьем! - Люк дребезжаще рассмеялся, довольный своим юмором, его смех - это грохот подземного поезда.
Вик задумчиво улыбнулся:
- Куда вы летите?
- Курс на созвездие Стрельца.
- Далековато это, не похоже на сорок лет.
- Кто тебе сказал?
- Клара.
Снова лязг подземных вагонов:
- Сто сорок шесть.
- Теперь - похоже, - Вик приготовил два коктейля и протянул высокий, холодный бокал Люку.
- Спасибо, - поблагодарил Люк, он пригубил белый ледяной напиток и вздохнул: - Я никогда не научусь готовить этот "Ледяной айсберг", ты мне нужен на корабле в качестве стюарта.
Вик усмехнулся:
- Сколько тебе лет?
- Возраст настоящего мужчины, - Люк подмигнул. - Тридцать восемь кстати, вместе с нами улетает Кабинет Главного Координатора.
- Хорошая новость! Зачем они нужны?
Люк проигнорировал иронию:
- После кризиса кабинета Экологов правительства больше нет, все мегаполисы объявили о своей самостоятельности.
- Меня мутит от политики.
- У нас будут соседи, параллельным курсом идет межзвездный комплекс. Москва.
- Я давно знал, что мы не покидаем землю, а позорно бежим.
- Это не было секретом, - Люк протянул пустой бокал.
- Повторить?
- С удовольствием, эх-эх, - Люк потянулся, расправляя плечи.
Вик отошел к стойке бара, принялся химичить над секретом "Ледяного айсберга", продолжая разговор:
- Сейчас уровень жизни сократился почти вдвое и средний процент составляет шестьдесят лет, несмотря на нашу помпезную медицину.
- Ну и что?
- В полете твои шансы падают до пятидесяти.
- Облучение?
- Да - представь, какие у вас будут проблемы с рождаемостью и с детьми, и с их наследственностью. На ваших кораблях будет еще хуже, чем сейчас на сабобзах-окраинах крупных мегаполисов. У твоих правнуков шансы долететь до желанной планеты тоже очень невелики - до первой крупной катастрофы.
- Ковчег, это десяток отдельных модулей, - перебил Люк. - Ладно, Вик, ты всегда был пессимистом - хватит пугать, все будет не так мрачно, как ты расписываешь, мы сохраним наших детей и род человеческий: для этого есть стазис-камеры.
- На всех не хватит.
- На всех - не обязательно, лет через десять и ты, и я уйдем в стазис-камеры и проснемся уже на финише свежими, здоровыми и отдохнувшими. Где там твой коктейль?
- Несу. Просто я считаю, что мы бежим от самих себя, мы умерли вместе с этой планетой, - Вик протянул Люку новую порцию, - Держи.
- Ты стал исповедовать религию Чужих?
- Нет, просто я не хочу оставлять Землю, я не могу тебе объяснить причин, я сам не понимаю до конца, что меня удерживает, но как капитан на корабле, я должен быть вместе с ней до конца, я ее человек, я должен видеть ее в последний час и принять ее в этот час.
- Вик, перестань меня разыгрывать, мы найдем такую планету, не понравится, найдем другую.
- Такую не найдем.
- Найдем похожую.
- И похожую не найдем. У нас тоже агония, мы стремимся продлить свою жизнь за счет звезд, но не замечаем, как отрезали себе сами свои корни здесь.
- Ха, найдем другие, Вселенная пронизана жизнью, она не похожа на пустыню, это тоже живой организм.
- Новая теория космогонии?
- Нет - старая.
- Люк, ты сам боишься сознаться себе.
- В чем?
- Все эти полеты...Они придуманы вами только для самоуспокоения, а на самом деле это просто авантюра - вы, никуда не долетев, вымрете в этих коробках.
- Хорошо, - Люк поставил пустой бокал и медленно поднялся из кресла. Да, да, да. Да! Я вижу, Вик, мы просто с тобой разные люди и на одну проблему смотрим под разными углами, от этого все путается, ты видишь одно, я вижу и понимаю другое, - Люк рубил словами с таким ощущением, словно он их извлекал из воздуха, топором отделяя друг от друга. - Может, все будет и так, как ты тут каркаешь, но я не привык просто ждать, терпеливо ждать начала Апокалипсиса. Я и другие, похожие на меня - мы бойцы, мы не будем ждать и хныкать - все пропало, это конец, аллилуйя! Конец - это тоже начало. Ты иди своим путем вместе с мутантами, безумцами, Чужими и Темными, а мы полетим своим путем!
- Неся блага цивилизации на другие миры, чтобы и с ними тоже покончить?
- Мир, он не такой пасторальный, как ты рисуешь, он привык, чтобы с ним боролись, он сам вызывает на борьбу. Согласен, здесь мы наломали дров, но на ошибках учатся, это не значит, что на другой Земле повторится то же самое. Человек появился не просто так, он был нужен Земле - твоя ошибка, что ты не веришь в это. Мы будем продолжать бороться, чтобы жить, жить и продолжать бороться, без всяких сантиментов, всхлипываний и стонов об утраченном зеленая травка и голубое небо! Ну что же - мы росли, мы развивались.
- Но почему ты считаешь, что именно этот путь правилен?!
- Главное, что ты считаешь по-другому, люди никогда не шли проторенными дорогами, из упрямства и гордости они всегда шли напролом нехожеными тропами, - Люк хлопнул Вика по плечу: - Ладно, что мы с тобой завелись, оставим споры на время полета, это все философия, Вик?! Отними у человека все его блага и достижения, увидишь, как он взвоет и тут же потребует все обратно - мы привыкли, иначе мы не можем. Пришло время покинуть нашу старушку, а дом... Кто сказал, что это наш дом? Это только чрево, которое мы, наконец, должны покинуть, чтоб выйти в настоящий мир-дом. Мы покидаем ее без сожаления, мы родились для того, чтобы покорять звезды - к этому нас вели тысячелетия и, как ты говоришь, прогресс. Не знаю, Вик, что тебя пугает? Разве я не прав? Скажи мне, скажи!
Вик тоже поднялся, ему надоела сухая длинная палка-Люк, нависшая над ним.
- Что сказать? Ты веришь в одно, я верю в другое, не знаю, может, я не прав, хотя, Люк, я чувствую себя правым. Я всегда считал, что удел человека не природу подгонять под себя, а себя - под природу, он должен расти в гармонии со всем миром. Среди звезд вспомни профессора Месмера - он говорил, что человеку стоит только захотеть и он сможет путешествовать среди звезд без ракет.
Люк резко и грубо рассмеялся:
- Бред! Если бы я не знал тебя так долго, я подумал бы, что ты сошел с ума!
- А так что думаешь?
Они долго и пристально смотрели друг на друга.
- Ты летишь с нами? Нам нужны такие люди.
Вик молчал, он подумал, что такие, как он, найдутся среди экипажа. Затянувшееся молчание стало больше походить на прощание. Люк без слов протянул руку.
- Вылет перенесли на сутки вперед, - напомнил он и поспешил уйти.
***
Одинокий, тоскливый вой донесся с крыши покинутого небоскреба. Вик, вздрогнув, оглянулся - на крыше мелькнуло бесформенное белое пятно. Через секунду вой повторился - долгий, жалобный и вместе с тем зловещий.
"Земля останется в руках диких мутантов, своих новых хозяев", - с тоской подумал Вик. Он еще не сталкивался с ними, но знал, что целые колонии мутантов обложили покинутые и полуразрушенные окраины города, а теперь их вой можно было услышать почти в центре. Полиция перестала существовать охранять и поддерживать хотя бы видимый порядок желающих не было.
Мусорный ветер гулял по городу, таская по улицам ворох старых шуршащих и шепчущихся друг с другом бумаг, весело звенящих на тротуарах пустых бутылок и банок. Мусорный ветер забивал всем этим проемы подъездов, проходы улиц, он шелестел, звенел, гудел и свистел, словно толпа панков-анархистов, собравшихся на пиршество в честь погребения усопшего мира.
Вик медленно гулял по центру улицы с таким ощущением, словно совершал последнюю прощальную прогулку.
"Быть или не быть? Остаться или улететь!" - думал он. Клара была настроена решительно и не собиралась оставаться вместе с ним здесь. Вик тут же услышал ее раздраженный и нервный голос: "Я еще не настолько сошла с ума, чтобы думать - лететь или нет". Но там, на корабле - что будет с ними? Интуиция подсказывала Вику, что там может быть еще хуже. Он не мог выносить замкнутых, тесных пространств, они поглощали его, растворяли, там он переставал быть самим собой, но такие, как Клара или Люк, они были более приспособлены к новым переменам. Клара, она ненавидела открытые пространства, а теперь и вовсе перестала выходить на улицу с тех пор, как у них пропал новенький автомобиль. На улицах все чаще встречались брошенные, разбитые машины, разбитые витрины пустых магазинов, переломанная, выброшенная из окон мебель - люди отмечали свой отъезд.
Вик прислушался - где-то на углу улицы ревели мотоциклы, скрытые разграбленным магазином, их шум увеличивался. Вик поспешил сойти в сторону и скрыться в полутьме подъезда. На дорогу выскочил пестрый размалеванный отряд мотоциклистов - бесшабашная и безумная молодежь, которой все было нипочем.
"Они-то точно остаются! - ироничная улыбка появилась в уголках губ Вика. - Праздник жизни для них только начинается - полная свобода, когда ничего уже не надо создавать, весь кайф в разрушении, пир во время чумы. Только теперь осуществляется пословица древних римлян - после нас хоть потоп". Мотоциклисты, одетые в странные черные одежды, похожие на костюмы древних воинов, приготовившихся к битве, проносились с веселыми криками и ревом мощных моторов мимо. На раскрашенных шлемах с затемненными, опущенными забралами развивались синтетические плюмажи в виде хвоста из волос и разноцветных перьев. Из мчащегося потока рыцарей вылетела пустая пивная бутылка и упала к ногам Вика, вслед за кавалькадой механизированных всадников помчался, шурша и гремя, мусорный ветер, веселый попутчик грядущего праздника.
Вику стало страшно - что будет с ним, когда он останется один, совсем один с этими тайными обществами, сумасшедшими и деградирующими мутантами?! Он почувствовал себя слабым и больным человеком, который нуждается в заботе и внимании. "Может, действительно лучше со всеми скопом совершим прыжок в звездную пропасть?"
Кампания по эвакуации землян завершалась, оставались последние рейсы. Оставались последние чудаки, еще колеблющиеся и сомневающиеся в правильности выбора.
Вик посмотрел вверх, он стоял на дне глубокого, каменного городского колодца. Там, над собой, он увидел огромные свинцовые облака, навеки застывшие над городом, эти, поднявшиеся каким-то чудом свинцовые скалы ветер не в силах был их сдвинуть, существовала прочная магнетическая нить между городом и застывшими облаками. Дамоклов меч, угрожающе зависнув, предупреждал, что когда-нибудь настанет такой миг и он сорвется вниз, и погребет под собой жалкие останки вымирающего города. Застывшие облака, они невыносимо давили, заставляя отворачиваться, опускать голову и тогда возникало ощущение катастрофы, если в этот миг поднять голову, то можно будет увидеть (или пока еще кажется), как они уже несутся вниз.
Вик быстро зашагал в обратном направлении домой, иногда перепрыгивая через росшие беспорядочными кучками холмики лилового лишайника. За спиной, вызывая дрожь во всем теле, опять раздался нечеловеческий, полный сумасшедшей тоски вопль. Вик не выдержал и побежал, ужас гнал его вперед, готовый вот-вот вцепиться в позвоночник холодными зубами, настичь и растоптать на плитках тротуара, ткнуть лицом в один из этих лиловых холмиков. Автоматным треском в спину ударил животный, безумный хохот.
Вик бежал...
***
- Что сдерживает меня, что?
Вик устало опустился в кресло.
Это нечто оказалось сильнее страха остаться одному. Вик посмотрел на стены в этой комнате, их украшали его картины.
- Память? Детство? Сама планета? Здесь еще остались души моих предков. Мои корни? Загадочное нечто, которое не может позволить ему уйти и все настойчивей шепчет: "Не уходи, не уходи".
Клара бесшумно появилась в комнате, молча остановилась перед Виком, глядя на него с таким выражением, словно готовилась отдать приказ о его расстреле - здесь и сию минуту.
- Ты летишь? - спросила она, почти не разжимая губ.
Вик растерянно улыбнулся, чувствуя, что краснеет и какая у него жалкая и глупая улыбка, его руки впились в подлокотники. Он прожил с Кларой 8 лет и теперь в последние минуты попытался понять, что же их связывало: любовь, интересы, каких он не знал - если их и связывало что-то, то, наверное, это было очень давно, восемь лет назад...
- Нет, - медленно выдавил из себя Вик.
- Тогда прощай.
- Прощай.
Они молча смотрели друг на друга, по-новому воспринимая все то, что у них было, анализируя все то, что еще у них будет, по-новому понимая один одного.
- Ты летишь? - другим голосом спросила Клара.
Вик молча покачал головой.
Они опять долго молча смотрели друг на друга, понимая, что каждый сделал свой выбор и отступать не будет, они расстаются и расстаются навсегда, расставание с небольшой толикой боли и ущерба, все это должно будет быстро пройти.
И все же Вик надеялся, что осталось еще что-то непонятное и недоговоренное, разделившее их прозрачным стеклом, но отчего так вдруг тяжелы стали эти минуты?
- Ты?..
Вик рывком поднялся с кресла:
- Ничего не говори!
Он порывисто обнял жену и быстро поцеловал.
- Теперь - прощай, - прошептал Вик.
- Прощай, - изменившимся голосом ответила Клара.
- Счастливого полета.
- И тебе счастливо! - опустив голову, Клара быстро вышла из комнаты.
Вик медленно опустился в кресло. Откинувшись головой на мягкую спинку, он едва слышно пробормотал:
- Ну - вот и все.
***
Вик остался. Зачем? Он не знал, как ответить на такой вопрос - знал только, что должен был остаться здесь, на Земле. Пусть это выглядит сентиментально, но... Вик не жалел. Целую неделю он не вылезал из своей мастерской, его посетило запойное вдохновение и он, не отрываясь, рисовал один за другим пейзажи, в которых преобладали зеленые и голубые краски. Иногда он слышал отдаленные взрывы, автоматные перестрелки, ночные истерические вопли, стараясь не думать о том, что может происходить в городе. "Зато не один!" - рисуя, думал Вик. "Но сегодня впервые пропал свет, останки цивилизации стали быстро разлагаться", - иронизировал Вик.
С наступлением темноты вместе с сумерками в комнату вползали чувства одиночества и страха. Сидя в кресле, Вик в отчаянии кусал губы - он запутался в сетях предательских мыслей, которые, сбившись в кучу, кричали о его ослином упрямстве, глупом ханжеском патриотизме к старушке-Земле, теперь покинутой и больше похожей на заброшенную свалку. Все выглядело романтичным, но бесполезным, от его присутствия ничего не изменится и лучше не станет.
Вик закрыл глаза и прислушался к чувству жалости и страха, растущих у него внутри - неужели с такими чувствами ему придется доживать здесь свой век?!
Вик захохотал, смеялся долго и истерично, пока не стал икать. Он встал и, пройдя в зал, сделал себе особый крепкий коктейль, трясущимися руками быстро выпил и хлопнул пустым стаканом о стенку, затем вернулся к себе в мастерскую. Темнота стала гуще, казалось, что ее можно взять и мять, как глину, руками, придавая ей разные, по большей части кошмарные формы - ничего иного из мрака не вылепишь.
Вик остановился перед темным окном, свинцовый туман осел еще ниже и теперь скрывал от него город, глушил любые звуки.
- Все-таки я прав! - закричал Вик. - Прав, что остался - это будет честно, да - честно! Схватив тяжелый мольберт, он швырнул его в окно. Посыпались осколки стекла, в комнату вползли холодные щупальца свинцовых облаков.
- Прав! - закричал Вик в ночь. - Я с тобой, Земля!
Он закашлялся, готовый выплюнуть изо рта заживо гниющие легкие. Голова закружилась и, последний раз вдохнув, Вик медленно опустился на пол.
Что-то коснулось его лица. Безобразный лохматый мутант летучей мыши раскачивался на люстре, с любопытством рассматривая лежащего внизу возле окна человека, его искривленное, застывшее в последней судороге лицо. Оно было смешным и забавным - выпученные глаза невидяще смотрели на мутанта.
В это время в городе на окраине что-то взорвалось, огромный лиловый язык неожиданно взметнулся в ночь, на миг завис окровавленным призраком и рухнул вниз, по земле прошла дрожь, люстра раскачалась, а испуганная новая мышь метнулась в разбитое окно - может, ей показалось, что это наконец-то рухнули застывшие каменные облака и древнее проклятие сбылось - нет рода человеческого больше на земле, сам себя искоренил.
Июль 1992 года
г. Брест
Часть II
КРЫСИНЫЙ МИР
Чиф осторожно вошел в старый гараж, ведя перед собой мотоцикл. Медленно огляделся, чутко прислушиваясь к любому, самому мельчайшему звуку и шороху. Ничего на заподозрив, смело направился вглубь гаража и вскоре наткнулся на ступени, ведущие вверх. Поставив мотоцикл на ногу, Чиф опустил руки на широкий кожаный пояс, крепко охватывающий его талию. К нему были прикреплены: висящая на левом бедре остро заточенная длинная шпага, на правом из кобуры выглядывала значительная рукоятка револьвера, за спиной в кожаном колчане тускло поблескивали короткие метательные стрелки. Он здорово подготовился к этой опасной экспедиции. Весь во внимании, Чиф осторожно стал подниматься вверх по ступеням. Густо заросшие лиловым мхом ступеньки скрадывали шаги. На верхней глухой площадке не оказалось ничего опасного, не было противного и смрадного запаха слизняков, гнезда призрака и следов мутов. Чиф прокрался к серому оконному проему, наполовину заросшему пурпурными шапками мха, серые блеклые сумерки успели почти полностью поглотить руины бывшего мегаполиса, постепенно медленно и неизбежно исчезающего в пурпурных волнах, под которыми он молча и безропотно разрушался и превращался в прах, в то, из чего некогда был сотворен.
Чиф вернулся к мотоциклу, расстегнул верхнюю гофрированную и жесткую горловину черной куртки и, облегченно вздохнув, растянулся тут же на полу, мечтая выспаться перед новой дорогой, ожидающей его завтра. Это место не пахло опасностью, хотя он вступил в опасную зону, давно брошенную людьми и предоставленную тем, кто шел им на смену.
Планета задыхалась, погибала судорожно, астматически вдыхая то, что некогда было воздухом, опрыскивала себя уже неистребимым ядом дождя, его круговорот давно был нарушен и уже никогда не может быть установлен, и вместе с планетой погибал, не желая сдаваться, человек, продолжая упорно бороться в новом мире, в котором ему же не было места. Он осознавал это и чувствовал, что обречен, но инстинкт выживания был сильнее, эти новые люди теперь слишком отличались от тех далеких предков, которые им оставили такое жестокое наследство. Может, это были уже и не люди.
***
Чиф представлял собой новую расу людей, осмелившихся остаться в последнем периоде катастрофы и катаклизмов, бросивших вызов жизни и планете.
Чиф был невысок ростом, но с огромной бочкообразной грудью, которой бы позавидовал любой атлет древности, внутри грудь обладала удивительным аппаратом, отдаленно напомнившем то ли легкие, то ли трахеи сверчка, еще способные добывать из атмосферы, насыщенной любыми ядовитыми газами, жалкие крохи кислорода. На смугло-сером лице гордо выступал, словно океанский лайнер, хищно изогнутый полунос-полуклюв, в разрезе напоминающий по сложности внутренних извилистых ходов нос вымерших степных муфлонов. Узкие серые глаза скрывала прядь черного крыла густых и жестких волос, рассыпанных ниже плеч.
Чиф спал глубоким, ровным сном, его грудь как морская волна, то опадала, то резко взмывала вверх и вместе с тем рука его крепко сжимала эфес шпаги, украшенной красивой, витиеватой гардой. Шпага принадлежала когда-то очень давно, лет двести назад, а может, больше адмиралу звездного крейсера-корабля типа "Ковчег", предназначенного для межзвездной миграции.
...Из-за какой-то поломки корабль с обезумевшими беглецами вынужден был совершить аварийную посадку на Землю. Что происходило на корабле, об этом лучше не думать, безумия и оргии, люди семьями, каютами принимали яд из-за страха вновь встретиться с покинутой Землей. Они не верили уже в свое будущее, приготовились к смерти, заранее зная, что встретит их безжизненные океаны и реки, кора растрескавшейся и бесплодной земли, разрушенные развалины городов, в которых теперь хозяйничали муты и крысы, лиловые заросли, стремительно покрывающие обжитые места и потребляющие теперь слишком дорогой кислород.
Выжили сильнейшие...
...Ремонт затягивался, да никто и не верил, что "Ковчег" можно было поднять -надежда была на несколько спасательных модулей, с их помощью можно было добраться до Лунной республики или Марсианских колоний, на работе мешали участившиеся стычки с мутами, ужас и страх, навсегда покорившие колонистов-неудачников, лишившие их законов и дисциплины, болезни. Адмирал, собрав сильнейших и согласных попробовать продолжать жить на этой, теперь чужой для людей, планете, прихватив с собой все, что только можно было унести, отправился в страну горных озер...
...В горной долине появилась новая колония. Люди сражались и гибли, приспосабливались, меняя свой облик и свою сущность, чтобы только выжить в новом мире, только планета, ощутившая всю горечь предательства своих выкормленных детей, не хотела больше жить и медленно умирала...
Так гласили легенды и об этом было написано в старом дневнике с приложенной к нему картой, которые Чиф месте с Толстым Доном и Рыжей Кит обнаружили в старой полуобвалившейся пещере, в которое уже давно складывали всякое старье и хлам. Больше всего они заинтересовались маленьким красным крестиком, указывающим местонахождение одного из спасательных модулей.
Через неделю Толстому Дону посчастливилось и он откопал ящик технической документации. Толстый Дон, его голова - дом советов, он сразу объявил Чифу, что если тот и отыщет модуль-ракету, то для него поднять ее пара пустяков. У друзей появился авантюрный и безумный план - найти старый модуль и добраться на нем хотя бы до Луны, они знали по рассказам Адмирала и по песням семьи, что там должны жить люди, но если их там не окажется, то есть еще Марс, а за ним - бесконечный космос, в котором исчезло племя людей.
- Пройдет не так уж много времени, - обещал Дон, - и на старушке-Земле о присутствии человека будут говорить только скалящиеся по углам пещер черепа с высокой и широкой лобной костью.
Верховный Адмирал - пост старейшины в их маленькой общине, затею Чифа и Дона не одобрил:
- Нет там уже ничего, слишком поздно. Мы остаемся здесь. Я сказал.
Чиф оказался хитрее и упрямее...
***
Чиф резко открыл глаза, тело напрягалось, готовое к действию. В проход робко сочился рассвет, но не первые лучи солнца разбудили его совсем недалеко от Чифа - метровая белая крыса изготовилась для прыжка. Крыса прыгнула, Чиф мгновенно выставил перед собой шпагу и наколол красноглазую тварь на клинок, вспоров ей острым лезвием белоснежное брюхо. Отбросив крысу, Чиф отпрыгнул в сторону и повернулся лицом к ступеням. На верхней площадке выжидающе замерла вторая огромная крыса, принюхиваясь и поводя беленькой мордочкой, она косилась в сторону бьющейся в конвульсиях подруги. Чиф взмахнул шпагой и крыса, отпрыгнув, скрылась в темном углу площадки. Чиф с отвращением посмотрел на мертвое чудовище. Верхняя губа крысы задралась в предсмертной злорадной усмешке, обнажив два острых передних клыка, похожих на пару отточенных ножей. Чиф яростно пнул мертвое тело - еще мгновение и он мог бы никогда не проснуться.
Чиф, расстегнув карман куртки, достал горсть сухих галет и старый измятый листок-карту. Тщательно и долго разжевывая свой скудный завтрак, он изучал карту.
За стеной гаража бежала некогда широкая, а теперь скрытая пурпурным покрывалом дорога, она должна была вывести его к мосту, если он еще сохранился.
Чиф мчался вперед по темным проблескам некогда широкой улицы, огибая лиловые пятна, торчащие над ними руины, стараясь близко не прижиматься к облезлым развалинам домов, следящих за ним слепыми глазами темных оконных провалов, кричащих ему вслед немыми ртами балконных ниш. Один раз Чифу показалось, что он увидел что-то непонятное в одном из таких провалов с явными признаками жизни, но быстро промчался мимо, не испытывая желания разузнать, что это было.
Покидая семью, возбужденный идеей спасения останков человечества, он вдруг с испугом подумал - а что, если ничего не получится и тысячу раз прав будет Адмирал, посмеявшийся над найденным дневником с картой, сказав, что все это сказки древних, нет никакой ракеты - спасательного модуля, люди никогда не летали к звездам, сомнительно, что они строили города, превратившиеся в лиловые руины, есть только их семья и больше никого, так было всегда.