Страница:
Тихимин с тоской посмотрела ему в глаза и согласно кивнула. Двигаясь как можно осторожнее, чтобы не потревожить заживающую рану на месте члена, Римад осторожно раздел ее и уложил на кровать. Он долго ласкал любимую руками, был нежен, как, наверное, еще никогда, а когда она вся выгнулась от возбуждения, лег на спину и усадил ее на свое лицо. Ему было странно ласкать жену так, но по другому он уже просто не мог и старался сделать все так, чтобы ей было хорошо, совершенно не думая о себе. Когда же женщина кончила, она вздрогнула и то, что должно было произойти, произошло… В его рот хлынула ее моча… Римад проглотил все, высосав любимую досуха. Тихимин с плачем соскочила с его лица и принялась вытирать его лицо простыней.
– Тебе противно? Прости меня, я не хотела… – от ужаса того, что сделала, женщина уже хотела отказаться от всего и пытаться найти другой выход.
– От тебя мне ничего не противно, любовь моя, – с нежностью улыбнулся ей Римад.
– Спасибо, любимый… – положила она ему голову на грудь. – Но ты действительно готов принимать других?
– Зови… – глухо отозвался он. – Ради моего мальчика? Готов!
Женщина содрогнулась и вышла во двор, посмотреть, нет ли еще желающих. И каково же было ее удивление, когда она увидела у своего дома не менее пятидесяти молодых и средних лет женщин. К ней тут же подбежала Фитиват, которая в свое время даже аборт сделала от Римада и долго бегала за ним, надеясь, что он возьмет ее второй женой. Она встала перед Тихимин и возбужденно спросила:
– Уже можно? Я – первая! У нас тут уже очередь.
– Давай деньги и заходи, – резко оборвала бывшую соперницу женщина.
– Тихимин, – запрыгала на месте та, – а что, за один золотой он и полижет, и проглотит? И то, и другое?
– Что-то одно, – хмуро ответила ей Тихимин. – Если хочешь, чтобы и полизал, и помочиться, и испражниться, то три золотых.
– Жаль… – погрустнела девица. – Ну, ничего! Я ему, гаду, все припомню! Как раз срать охота.
Женщина едва смогла удержаться, чтобы не кинуться на нее и тут же, на месте, втоптать в грязь. Лишь воспоминание о сыне помогло ей взять себя в руки и принять деньги. Тихимин пропустила бывшую соперницу внутрь и стала ожидать, пока та не выйдет. Она стояла зажмурившись, с ужасом представляя себе, что же сейчас испытывает ее несчастный муж. От одной только мысли об этом женщину потянуло блевать, а ему ведь приходится это делать и выблевать проглоченное при клиентке будет нельзя… Когда Фитиват, наконец, вышла, Тихимин уже вся испереживалась, ее колотило. Открыв глаза, она увидела гнусно ухмыляющуюся физиономию первой клиентки, которая стояла на пороге, оправляя платье.
– Ну что? – жадно спросил кто-то из толпы.
– Насрала! – довольно ответила она.
– Ну и?
– Проглотил!
Тихимин не слушала больше, она рванулась в дом. Ее муж муж плашмя лежал на полу и тихо, почти беззвучно плакал. Его губы были измазаны дерьмом, и в комнате стояла отвратительная вонь. Женщина кинулась к нему, обтерла и умыла, шепча ласковые, утешающие слова, но он все так же безучастно лежал, и слезы продолжали стекать по его лицу.
– Нет, прекратим это! – в отчаянии выкрикнула Тихимин, с болью глядя на него. – Прости меня, если сможешь…
– Мой сын не должен голодать… – глухо произнес Римад. – Зови следующую.
– Ты уверен?
– Да.
Только за первый день бывший стражник обслужил более семидесяти женщин. Его жена, неожиданно ставшая его госпожой, после каждых пяти давала ему отдых, заставляла очистить и промыть желудок. А уж мыла она его собственноручно, да и заставляла чистить зубы вообще после каждой. Сперва Римаду было очень тошно и горько, обида на весь мир колотилась в груди парня, но нежность и терпение Тихимин сделали свое дело – он скоро начал привыкать и пить женскую мочу прямо из их, таких разных, половых щелей даже начало ему нравиться, как стало нравиться и ласкать их языком, сравнивая формы их половых губ, клиторов, вкус и запах влагалищ. Если кто-то из клиенток испражнялся ему в рот, парню было, конечно было противно, но ничего поделать с этим было нельзя и Римад, в конце концов, решил относиться к этому просто как к неприятной части работы.
Прошел месяц, и когда Тихимин подсчитала выручку, удивлению ее не было предела – она заработала на бывшем муже более тысячи золотых. Молодая женщина никогда и не мечтала о таких деньгах, не представляя даже, что они могут когда-либо у нее появиться. Но произошедшее, по зрелому размышлению, не показалось ей странным. Ведь женщины, узнавшие о дешевом рабе для удовольствий, работающем всего за один золотой, разносили слухи об этом по всему огромному городу. И со всех окрестностей к ней потянулись клиентки, жаждущие хоть раз в жизни познать удовольствия, доступные лишь богатым. Никто из них не мог позволить себе пойти в обычный Дом Удовольствий, и многие очень страдали от неудовлетворенного желание. Ведь, припомнила Тихимин последнюю перепись, количество женщин уже в двенадцать раз превышало количество мужчин, это даже несмотря на то, что огромное число девочек отбиралось у родителей и отдавалось в Воспитательные Дома рабынь любви. А желание у живущих в бедности и некрасивых женщин и девушек было ну никак не слабее, чем у обеспеченных и красивых. Вот только удовлетворить его подавляющее количество несчастных никак не могло. Мужчины смотрели лишь на красивых. А остальным оставалось лишь самоудовлетворение, чего, конечно, им не хватало. Обдумав все это, Тихимин решила действовать, ибо все владельцы Домов Удовольствий гнались за ценой, не понимая, почему-то, что на количестве можно заработать не меньше. Жещина купила пустырь напротив их дома, и за шестьсот золотых выстроила там большой, трехэтажный дом с двадцатью комнатами. Затем купила пятнадцать самых дешевых урезанных рабов и рабынь, переговорила с каждым по душам, переговорила как с человеком, а не как со скотом, пообещав через несколько лет свободу. И после этого разговора каждый из них согласился даже стать туалетом, от чего ранее напрочь отказывался, предпочитая медленную смерть на колу. И после всего этого Тихимин открыла Дом Удовольствий для бедных. Успехи ее и деловая хватки были таковы, что владельцы других Домов не успели даже оглянуться, как ее, построенные по одному образцу, Дома стали во всех концах города, их число вскорости превысило несколько сотен. Муж ее теперь облуживал разве что пару клиенток в день, да и то лишь тех, кого сам выбирал. Небогатым женщинам, снедаемым желанием, но не имеющим денег сейчас, в любом из ее Домов Удовольствий верили в долг. Многие юные девушки на шестнадцатилетие получали от госпожи Тихимин в подарок месяц бесплатных удовольствий. И задолжавшие почти никогда ее не подводили, не желая оказаться в черном списке. Вот таким-то образом уже через три года Тихимин стала одной из самых богатых женщин Нунду-анг-Орма, к тому времени уже вообще все Дома Удовольствий столицы и не только, дешевые и фешенебельные, принадлежали ей, предыдущих владельцев она разорила. Госпожа Справедливости и Зловещая Ти, будущая начальница ее тайной стражи, еще не знали друг друга, до их встречи должно было пройти еще весьма немало лет…
Глава 18.
– Тебе противно? Прости меня, я не хотела… – от ужаса того, что сделала, женщина уже хотела отказаться от всего и пытаться найти другой выход.
– От тебя мне ничего не противно, любовь моя, – с нежностью улыбнулся ей Римад.
– Спасибо, любимый… – положила она ему голову на грудь. – Но ты действительно готов принимать других?
– Зови… – глухо отозвался он. – Ради моего мальчика? Готов!
Женщина содрогнулась и вышла во двор, посмотреть, нет ли еще желающих. И каково же было ее удивление, когда она увидела у своего дома не менее пятидесяти молодых и средних лет женщин. К ней тут же подбежала Фитиват, которая в свое время даже аборт сделала от Римада и долго бегала за ним, надеясь, что он возьмет ее второй женой. Она встала перед Тихимин и возбужденно спросила:
– Уже можно? Я – первая! У нас тут уже очередь.
– Давай деньги и заходи, – резко оборвала бывшую соперницу женщина.
– Тихимин, – запрыгала на месте та, – а что, за один золотой он и полижет, и проглотит? И то, и другое?
– Что-то одно, – хмуро ответила ей Тихимин. – Если хочешь, чтобы и полизал, и помочиться, и испражниться, то три золотых.
– Жаль… – погрустнела девица. – Ну, ничего! Я ему, гаду, все припомню! Как раз срать охота.
Женщина едва смогла удержаться, чтобы не кинуться на нее и тут же, на месте, втоптать в грязь. Лишь воспоминание о сыне помогло ей взять себя в руки и принять деньги. Тихимин пропустила бывшую соперницу внутрь и стала ожидать, пока та не выйдет. Она стояла зажмурившись, с ужасом представляя себе, что же сейчас испытывает ее несчастный муж. От одной только мысли об этом женщину потянуло блевать, а ему ведь приходится это делать и выблевать проглоченное при клиентке будет нельзя… Когда Фитиват, наконец, вышла, Тихимин уже вся испереживалась, ее колотило. Открыв глаза, она увидела гнусно ухмыляющуюся физиономию первой клиентки, которая стояла на пороге, оправляя платье.
– Ну что? – жадно спросил кто-то из толпы.
– Насрала! – довольно ответила она.
– Ну и?
– Проглотил!
Тихимин не слушала больше, она рванулась в дом. Ее муж муж плашмя лежал на полу и тихо, почти беззвучно плакал. Его губы были измазаны дерьмом, и в комнате стояла отвратительная вонь. Женщина кинулась к нему, обтерла и умыла, шепча ласковые, утешающие слова, но он все так же безучастно лежал, и слезы продолжали стекать по его лицу.
– Нет, прекратим это! – в отчаянии выкрикнула Тихимин, с болью глядя на него. – Прости меня, если сможешь…
– Мой сын не должен голодать… – глухо произнес Римад. – Зови следующую.
– Ты уверен?
– Да.
Только за первый день бывший стражник обслужил более семидесяти женщин. Его жена, неожиданно ставшая его госпожой, после каждых пяти давала ему отдых, заставляла очистить и промыть желудок. А уж мыла она его собственноручно, да и заставляла чистить зубы вообще после каждой. Сперва Римаду было очень тошно и горько, обида на весь мир колотилась в груди парня, но нежность и терпение Тихимин сделали свое дело – он скоро начал привыкать и пить женскую мочу прямо из их, таких разных, половых щелей даже начало ему нравиться, как стало нравиться и ласкать их языком, сравнивая формы их половых губ, клиторов, вкус и запах влагалищ. Если кто-то из клиенток испражнялся ему в рот, парню было, конечно было противно, но ничего поделать с этим было нельзя и Римад, в конце концов, решил относиться к этому просто как к неприятной части работы.
Прошел месяц, и когда Тихимин подсчитала выручку, удивлению ее не было предела – она заработала на бывшем муже более тысячи золотых. Молодая женщина никогда и не мечтала о таких деньгах, не представляя даже, что они могут когда-либо у нее появиться. Но произошедшее, по зрелому размышлению, не показалось ей странным. Ведь женщины, узнавшие о дешевом рабе для удовольствий, работающем всего за один золотой, разносили слухи об этом по всему огромному городу. И со всех окрестностей к ней потянулись клиентки, жаждущие хоть раз в жизни познать удовольствия, доступные лишь богатым. Никто из них не мог позволить себе пойти в обычный Дом Удовольствий, и многие очень страдали от неудовлетворенного желание. Ведь, припомнила Тихимин последнюю перепись, количество женщин уже в двенадцать раз превышало количество мужчин, это даже несмотря на то, что огромное число девочек отбиралось у родителей и отдавалось в Воспитательные Дома рабынь любви. А желание у живущих в бедности и некрасивых женщин и девушек было ну никак не слабее, чем у обеспеченных и красивых. Вот только удовлетворить его подавляющее количество несчастных никак не могло. Мужчины смотрели лишь на красивых. А остальным оставалось лишь самоудовлетворение, чего, конечно, им не хватало. Обдумав все это, Тихимин решила действовать, ибо все владельцы Домов Удовольствий гнались за ценой, не понимая, почему-то, что на количестве можно заработать не меньше. Жещина купила пустырь напротив их дома, и за шестьсот золотых выстроила там большой, трехэтажный дом с двадцатью комнатами. Затем купила пятнадцать самых дешевых урезанных рабов и рабынь, переговорила с каждым по душам, переговорила как с человеком, а не как со скотом, пообещав через несколько лет свободу. И после этого разговора каждый из них согласился даже стать туалетом, от чего ранее напрочь отказывался, предпочитая медленную смерть на колу. И после всего этого Тихимин открыла Дом Удовольствий для бедных. Успехи ее и деловая хватки были таковы, что владельцы других Домов не успели даже оглянуться, как ее, построенные по одному образцу, Дома стали во всех концах города, их число вскорости превысило несколько сотен. Муж ее теперь облуживал разве что пару клиенток в день, да и то лишь тех, кого сам выбирал. Небогатым женщинам, снедаемым желанием, но не имеющим денег сейчас, в любом из ее Домов Удовольствий верили в долг. Многие юные девушки на шестнадцатилетие получали от госпожи Тихимин в подарок месяц бесплатных удовольствий. И задолжавшие почти никогда ее не подводили, не желая оказаться в черном списке. Вот таким-то образом уже через три года Тихимин стала одной из самых богатых женщин Нунду-анг-Орма, к тому времени уже вообще все Дома Удовольствий столицы и не только, дешевые и фешенебельные, принадлежали ей, предыдущих владельцев она разорила. Госпожа Справедливости и Зловещая Ти, будущая начальница ее тайной стражи, еще не знали друг друга, до их встречи должно было пройти еще весьма немало лет…
Глава 18.
Серебристый ветер пути
Адмирал Раган Ог-Фасанг неспешно размышлял, сидя в удобном седле на спине крупного серого грифона, приближающегося к циклопическим крепостным стенам Инарвы, выстроенным еще в те древние времена, когда империя вела войны на собственной территории. Теперь этого, конечно, не было, и городские здания давным-давно перепрыгнули через стену и широко раскинулись на близлежащих территориях. Сады окружали город широчайшим, многомильным кольцом, снабжавшие их водой каналы нитями сверкали на солнце и были прекрасно видны с высоты. Инарва была чрезвычайно важным южным портом Фофара, здесь базировались огромные флоты и армии. Раган окинул взглядом гавань, и его глаза слегка расширились – он прекрасно знал численность кораблей в эскадрах Инарвы. Но сейчас вокруг города собралось их, как минимум, вдесятеро больше! Что ж, это только подтверждало подозрения адмирала, и он тяжко вздохнул. Ведь не просто так ему после трех лет опалы и полного забвения, которые он безвылазно просидел в своем имении недалеко от Иллорин-Алан, старой столицы, приказали прибыть сюда. Раган вспомнил, как его вдруг вызвали в замок с пруда, где он наслаждался рыбной ловлей, и в главном зале его ожидали гвардейские офицеры с личным приказом императора отправиться в Инарву и возглавить объединенные флоты. Он попытался было выяснить у прибывших, что же произошло, но они ничего не знали и лишь торопили молодого адмирала. И вот уже пятый день он, почти без отдыха, пересаживаясь с одного грифона на другого, добирался до юго-западного побережья. Смертельно уставший адмирал прикрыл глаза, в который раз пытаясь понять причину вызова, хотя та могла быть лишь одной – война. Он только хотел бы понять с кем эта война, чтобы заранее спланировать кампанию. Было бы очень интересно узнать, какой это идиот на свою голову ввязался в войну с империей Фофар?
Молодой Ог-Фасанг был тридцатипятилетним, невысоким, худощавым мужчиной, его волосы были черными, глаза темно-серыми. Он почти никогда не улыбался и когда смотрел на кого-то, то его взгляд вопрошал: «А что ты сделал в этой жизни? Чего ты стоишь, человек?» Потому его глаза всегда взирали на мир с прищуром, хищный, крючковатый нос, казалось, стремился вперед. Несмотря на весь свой гений полководца, Раган постоянно пребывал в опале, так как отличался огромной строптивостью и свободомыслием с юности, не признавал никаких авторитетов и все подвергал сомнению. Никогда и ничему он не верил с первого слова, и его верность принадлежала не императору, а империи, он порой игнорировал прямые приказы Сангета, если считал, что их исполнение может привести к поражению. И этого ему не забывали, как не забывали и того, что он искренне презирал то, чему большинство отдавало все свое время – развлечения и секс. Никогда эти бесполезные занятия не интересовали Ог-Фасанга и он жестоко высмеивал предававшихся этому офицеров, называя подобных бесполезной сволочью, готовой предать все и всех. И все подобные старались сделать Рагану подлость, оклеветать и унизить. Но он не обращал на эти попытки никакого внимания, продолжая действовать вопреки приказам вышестоящих. И если бы Раган проиграл хотя бы одну битву, он давно был бы казнен. Но он всегда побеждал, с самого начала, со звания младшего серга. Выходил из безвыходных ситуаций и выходил всегда в выигрыше. Его ненавидели большинство офицеров, для которых его преданность делу была укором. К их ярости Ог-Фасанг продолжал побеждать и получал повышение за повышением. Так он и стал в тридцать лет самым молодым в истории империи адмиралом. Флагов его флотилий как огня боялись пиратские эскадры и флоты приморских кланов Хорга и Кармияра. Всех офицеров он подбирал лично, и его моряки буквально боготворили своего адмирала, они готовы были по его приказу идти в огонь и в воду. Но Раган так и не научился стелиться ни перед кем, даже самому Сангету он говорил в лицо то, что думал, не стесняясь в выражениях. И император не простил ему этого, отправив молодого Ог-Фасанга три года назад в отставку, позорную отставку, прицепившись к мелкому промаху. Все эти три года Раган буквально изнывал от безделья, но он не прекращал читать книг полководцев прошлого, тренироваться и отрабатывать на картах придуманные им самим кампании, чтобы не потерять формы и надеясь непонятно на что. И эта безумная надежда оправдалась – император таки вспомнил о нем.
– Мы прибыли, алур адмирал! – ворвался в его размышления голос одного из сопровождающих офицеров.
Раган поднял голову и увидел, что его грифон приземлился на главной дозорной башне города. Он осмотрелся и понял, что его ждут – у парапета стояло несколько роскошно одетых офицеров, и адмирал презрительно фыркнул, не понимая, что делают подобные щеголи в армии. Впрочем, с этим он еще разберется и все бездельники вынуждены будут работать в полную силу, не жалея себя, если хотят остаться при своем жаловании. Пружинисто соскочив со спины грифона, он благодарно потрепал птицу по плечу и угостил припасенным с прошлой остановки кусочком мяса. Затем подошел к ожидающим его людям.
– Мы приветствуем вас, алур адмирал! – коротко поклонилась ему одетая в синий с золотым мундир женщина в чине дварх-серга. – У меня для вас приказ императора!
И она протянула ему большой пакет, опечатанный личной печатью Сангета. Раган коротко кивнул всем, здороваясь, и вскрыл приказ. Пока он читал, все вокруг выжидающе посматривали на него, а брови молодого адмирала тем временем приподымались все выше с каждым моментом. Такого приказа Ог-Фасангу еще получать не приходилось… Ведь согласно ему Раган не просто получал в подчинение все флоты и войска города, а становился военным губернатором, и гражданская администрация обязана была подчиняться его приказам. Он лихорадочно вспоминал примеры из истории, но никак не мог припомнить прецедента подобных действий – все императоры Фофара всегда властвовали по принципу: «Разделяй и властвуй!» и никогда не объединяли под одним руководством армию и гражданское население. Должно было произойти что-то из рук вон выходящее, чтобы могло случиться то, что случилось. «С кем же война?!» – вновь раздраженно спросил неизвестно кого, наверное, Творца, адмирал, ведь в приказе так и не было об этом ни слова. Раган не знал ни одного столь серьезного противника, против которого стоило подымать такие силы!
– Ознакомьтесь! – протянул он приказ женщине-офицеру.
Пока встречающие его изучали приказ, передавая его из рук в руки, адмирал продолжал размышлять над нелепостью ситуации. Самым странным было то, что император нигде ни словом не обмолвился, с кем предстоит воевать. Впрочем, от Сангета можно было ожидать всего и всегда, видимо, старый лис хотел, чтобы его главнокомандующий сам собрал всю требуемую информацию и сделал собственные выводы, не оглядываясь на сообщенное сверху. Раган хмуро ухмыльнулся самому себе, прекрасно понимая, что уж это-то он сделать вполне в состоянии. А может быть император и сам еще толком не знает всего, но предчувствует что-то силой своего колдовства. «В конце концов, Серый Убийца с этим ублюдком! – отстраненно подумал молодой Ог-Фасанг. – Справлюсь. На то меня и обучали»
– Мы в полном вашем распоряжении, алур военный губернатор! – выделила его новый титул офицер, возвращая приказ.
– Хорошо, – кивнул он головой и направился к лестнице, ведущей вниз. – Едем в губернаторский дворец.
Свита молча последовала за ним, всем своим видом показывая неприятие нового положения вещей – все они чувствовали для себя наступление неприятностей. О неподкупности, жесткости и дикой, нечеловеческой преданности делу их нового командира уже ходили слухи, порой совершенно дикие. Моряки рассказывали о требовательности Рагана Ог-Фасанга совершенно фантастические вещи, и ожиревшие от безделья офицеры городских гарнизонов уже заранее тряслись. Никто не знал чего ждать от опального адмирала, и многие пытались перевестись пусть даже в самый отдаленный гарнизон, только бы быть подальше от такого странного командира. Да еще бы – где это было видано, чтобы высокопоставленный офицер не брал ни взяток, ни подарков?! Никогда не пользовался рабами для удовольствий?! Запрещал в гарнизонах игорные дома и тотализаторы?! Нет, это было невиданно и потому страшно. А те, кому так и не удалось перевестись, буквально изнывали от страха, боясь того, что будет, если адмирал раскопает их старые грешки и преступления. Ведь он безжалостно казнил всех, хоть в чем-то провинившихся…
Раган, удобно разместившийся в ожидавшем его экипаже, продолжал размышлять и планировать свои возможные действия. Только увидев встречавших его, он уже понял, что ему придется наводить порядок и в гарнизонах города, и на флоте. Наводить железной рукой, без жалости. Хотя среди моряков порядка всегда было побольше, но адмирал подозревал, что за прошедшие годы распустились и они. Также он обязал самого себя сегодня же посетить Дом Смерти – обязанностями перед орденом Серебристого Ветра также пренебрегать не стоило, именно его мастера научили будущего военачальника драться и размышлять. Но усталость понемногу брала свое и уже через пару минут Раган крепко спал, не обращая внимания на удивленные взгляды людей свиты.
– Алур адмирал! – разбудил его через некоторое время голос женщины-офицера, – Простите, пожалуйста, но мы прибыли.
– Хорошо, я уже иду, – ответил он, открывая глаза и потягиваясь.
Несколько минут сна освежили его, и Раган снова был готов к бою. Выйдя из экипажа, он, не обращая ни на кого никакого внимания, понесся вверх по главной лестнице дворца. При виде всей этой роскоши Ог-Фасангу хотелось плеваться – эти ублюдки, как обычно, думали только о собственных удобствах, но никак не о благе империи, на это им было наплевать. Что ж, теперь у него есть достаточно власти, чтобы заставить их задуматься о чем-либо, кроме себя самих! Дворец губернатора был огромен и нелеп по мнению Рагана, но тут уж сделать ничего было нельзя, важнее было то, сможет ли гражданский губернатор перестроиться для работы в военных условиях, или же его придется отстранять и арестовывать за полный развал обороны столь важного для империи города. Впрочем, это тоже нужно было решать не сейчас, важнее было все же разузнать с кем война и в зависимости от этого строить свою стратегию. Раган направлялся к губернаторским покоям, не смотря на кланяющихся ему военных и штатских, многие едва успевали отскакивать, чтобы он не сбил их с ног. Ага! Вот и двери покоев, так же изукрашенные до безобразности – Рагана даже передернуло от отвращения. Не взглянув на что-то пытающихся ему сказать стражников, он толкнул створки и вошел, впервые увидев губернатора. И облегченно рассмеялся – перед ним сидел не один из надутых светских хлыщей, а старый служака адмирал Думар Нар-Суонх, в свое время очень многому научивший молодого Ог-Фасанга. Старик с улыбкой поднялся навстречу своему ученику и раскрыл объятия:
– Рад видеть тебя, мой мальчик! – сказал он с откровенной радостью.
Молодой адмирал обнял старого учителя.
– Вот уж никак не рассчитывал на то, что губернатором здесь ты, друг мой!
– А я, думаешь, рассчитывал? – фыркнул в ответ Нар-Суонх. – Я очень устал и долго выпрашивал у императора отставку, он дал, но после пригласил меня и попросил не уезжать в свое имение, а навести хоть подобие порядке в бардаке, который творится в Инарве. Очень не хотелось, но пришлось, старый лис умеет добиваться своего. Но боюсь, что за тот месяц, который был у меня, я почти ничего не смог сделать. Хотя кое-что все же удалось, кое… гм… что…
Старик закашлялся и Раган подал ему чашку с водой. Затем вспомнил о своих подозрениях и спросил у старого адмирала:
– Скажи мне лучше, дружище, с кем война и для чего, по-твоему, император «наградил» меня такими полномочиями? О сделанном уже можно и потом…
– С кем война? – прищурился Нар-Суонх. – Да с Олтияром, есть такая страна на Мерхарбре, коли знаешь…
– Да знаю… – поползли вверх брови Рагана. – Интересно, король Морхр с ума, что ли, сошел, чтобы с нами воевать? Помню ведь, что он был неглупым человеком…
– Да он не с нами воюет, он против Совета Магов восстал, – негромко протянул старик, потягивая вино и внимательно рассматривая молодого адмирала.
– Против Совета? – Раган настолько изумился, что даже слегка привстал с кресла, в которое уселся незадолго до того. – Бедные олтиярцы, да маги же теперь смешают всю страну с землей… Их соседи уже объявили им войну?
– Нет.
– Нет?! – еще больше изумился он.
– Они с Морхром за день до восстания переженили наследников и теперь соблюдают нейтралитет.
– Нейтралитет?.. – ехидная ухмылка раздвинула губы молодого Ог-Фасанга. – Да разве же в этой войне такое возможно? Надеюсь, ни один из наших флотов еще не вышел в море?
– Увы, – развел руками Нар-Суонх, – вынужден тебя несколько огорчить. Восьмой атакующий флот с десантом вышел из нашего порта две недели назад. Под командованием адмирала Туата Ос-Омота.
– Ос-Омота?! – вскочил на ноги возмущенный до глубины души Раган. – Какой дебил додумался поставить во главе атакующего флота этого жирного бездаря?!
– Верховное командование, естественно, – спокойно ответил ему старик, его лицо было удивленным, на нем было написано недоумение – с чего это его ученик так беспокоится. – Не нервничай, ведь в деле, кроме него, участвуют еще и флоты наших союзников, Аллиорноина и Онстерна. Что одинокий Олтияр сможет им всем противопоставить?
– Извини меня, учитель, – укоризненно покачал головой молодой адмирал, – но если даже ты не понимаешь, что это война не с одиноким Олтияром, а со всей Мерхарброй, то я даже не знаю что и сказать… Ведь восьмой флот, да еще и с настолько бездарным командиром, попросту послан на убой. Причем, послан совершенно сознательно.
И осекся – старик довольно улыбался, с любовью смотря на него.
– Я не зря учил тебя, мальчик мой! – с гордостью ответил он. – Я-то это прекрасно понимаю, но меня, как и тебя, никто не спрашивал. Они просто взяли и отправили восьмой флот на гибель. И я очень бы хотел знать, кому это все выгодно… Кто за этим стоит.
– Я тоже, учитель, – с уважением поклонился Нар-Суонху Раган. – Простите меня, что я усомнился в вашей прозорливости…
– Пустяки, – махнул рукой тот. – Я тоже ведь тебя проверял.
– Я понял, – усмехнулся Ог-Фасанг. – Но давайте попробуем посмотреть, что может получиться из атаки восьмого флота. Где тут карты?
Губернатор махнул рукой в сторону шкафов у окна и Раган быстро достал оттуда свернутые карты. Расстелив их на монументальных размеров столе, оба флотоводца склонились над ними, внимательно изучая Олтияр и все подходы к нему. Они пытались предугадать возможное развитие событий и направления ударов, которые ожидают злополучного адмирала Ос-Омота.
– Да… – подняв через некоторое время голову от карты, сказал молодой Ог-Фасанг. – У всех трех флотов есть лишь один, очень небольшой шанс уцелеть в этой бойне. Я не говорю – победить, я говорю – уцелеть…
– И каков же он, по-твоему? – прищурившись, спросил его старик.
– Объединиться перед нападением, обойдя Олтияр с юга, и атаковать не его, а Анрир, чьи флоты будут выведены в пролив Синих Ветров и там ожидать наших. Тогда бы они, нанося точечные удары и тут же уходя, смогли бы продержаться до подхода основных сил.
– Но они, как ты и сам понимаешь, такого не сделают… – фыркнул Нар-Суонх.
– Понятно, что нет… – раздраженно проворчал Раган. – Ума у дурака не хватит, он же только жрать, да девок тискать способен! А союзничков наших ждет малоприятный сюрприз в виде огромного флота Анрира, закупорившего горловину пролива Синих Ветров между материками. И они будут потоплены! Я хорошо знаком с адмиралами Тортфира – это великолепные профессионалы, в отличие от полуторговых морячков Аллиорноина и Онстерна. Это дурачье по сравнению с анририанцами – просто щенки!
– А затем, – продолжил мысль своего ученика старый флотоводец, – победители все вместе обрушатся на выходящий из-за мыса Бурь восьмой флот…
– Ос-Омот же будет только вопить не своим голосом на подчиненных, окончательно расстраивая оборону и даже не пытаясь что-то сделать. Даже не думая передать командование тем офицерам, которые могли бы хоть что-нибудь сделать!
Он раздраженно стукнул кулаком по столу и продолжил:
– Мне кажется, что император все это предвидел. Ничем другим я не могу объяснить своего внезапного возвышения. Если бы это случилось после поражения, тогда все было бы понятно. Но теперь?.. Не понимаю.
– Но если Сангет это предвидел, то к чему же ему позволять свершиться подобному? Зачем ему это? – глухо спросил старик. – Ведь если хотел избавиться от Ос-Омота, то куда проще было бы казнить идиота без лишних разговоров и потери целого флота…
– Кто может понять мотивы действий старого колдуна, уже более двухсот лет стоящего у власти? – пожал плечами Раган. – Возможно, когда-нибудь мы узнаем, какие цели он преследовал. Но мне очень хотелось бы понять другое.
– Что именно?
– Хорошо, сейчас Мерхарбра может победить и победит. Но это ведь только начало войны и уже через полгода у их берегов соберутся флоты со всего мира и уничтожат все живое на материке. Маги никогда не прощают восставших против них! На что они там надеются?! Неужели же они не понимают, что с ними будет?! Неужели же мало исторических примеров?!
– Ходит один дикий слух… – очень неохотно выдавил из себя Нар-Суонх.
– Какой?
– Будто бы на Архр вернулся Серый Убийца. И объявился именно на Мерхарбре…
Мертвенно побледневший Раган с трудом поднялся на ноги, которые вдруг стали ватными.
– Да спасут нас боги, коли это так… – едва смог прошептать он.
Птичий гомон мягкой музыкой шелестел в ушах, легкий ветерок приятно обдувал разгоряченные лица, высокие деревья шелестели под ним, добавляя свой шум в общий шум середины дня. Калмар сиял голубым светом, слепя глаза любого путника, темно-красного Оцвана почти не было видно в небе, лишь темное пятно на небе указывало, что он никуда не делся. Разгар и голубого, и красного дней, мало кто в эту жару рисковал пускаться в путь. Но лесная дорога не была пустой, по ней не спеша шла молодая женщина лет двадцати пяти, ведя за руку черноволосую пяти-шести летнюю девочку, вовсю стреляющую озорными глазенками по сторонам. Одна рука малышки была на перевязи, но это никак не мешало ей идти пританцовывая и вовсю теребить свою спутницу, постоянно задавая какие-то вопросы, на которые та отвечала негромким усталым голосом. Идорна действительно порядочно устала, ведь они шли почти без отдыха уже три недели, с ребенком было трудно, особенно с добыванием пищи. Сама молодая дракона могла бы и потерпеть, но девочка должна была кушать вовремя и путь замедлялся из-за частых остановок. Она уже подумывала о том, чтобы остановиться и переждать где-нибудь самую жару. За это время им встречалось столько людей, что даже Нитиль почти перестала от них шарахаться и дракона была рада этому обстоятельству, ибо в первые дни малышку била истерика при виде любого человека. А люди не обращали на путниц никакого внимания и это тоже было хорошо – значит они не вызывали никаких подозрений.
Молодой Ог-Фасанг был тридцатипятилетним, невысоким, худощавым мужчиной, его волосы были черными, глаза темно-серыми. Он почти никогда не улыбался и когда смотрел на кого-то, то его взгляд вопрошал: «А что ты сделал в этой жизни? Чего ты стоишь, человек?» Потому его глаза всегда взирали на мир с прищуром, хищный, крючковатый нос, казалось, стремился вперед. Несмотря на весь свой гений полководца, Раган постоянно пребывал в опале, так как отличался огромной строптивостью и свободомыслием с юности, не признавал никаких авторитетов и все подвергал сомнению. Никогда и ничему он не верил с первого слова, и его верность принадлежала не императору, а империи, он порой игнорировал прямые приказы Сангета, если считал, что их исполнение может привести к поражению. И этого ему не забывали, как не забывали и того, что он искренне презирал то, чему большинство отдавало все свое время – развлечения и секс. Никогда эти бесполезные занятия не интересовали Ог-Фасанга и он жестоко высмеивал предававшихся этому офицеров, называя подобных бесполезной сволочью, готовой предать все и всех. И все подобные старались сделать Рагану подлость, оклеветать и унизить. Но он не обращал на эти попытки никакого внимания, продолжая действовать вопреки приказам вышестоящих. И если бы Раган проиграл хотя бы одну битву, он давно был бы казнен. Но он всегда побеждал, с самого начала, со звания младшего серга. Выходил из безвыходных ситуаций и выходил всегда в выигрыше. Его ненавидели большинство офицеров, для которых его преданность делу была укором. К их ярости Ог-Фасанг продолжал побеждать и получал повышение за повышением. Так он и стал в тридцать лет самым молодым в истории империи адмиралом. Флагов его флотилий как огня боялись пиратские эскадры и флоты приморских кланов Хорга и Кармияра. Всех офицеров он подбирал лично, и его моряки буквально боготворили своего адмирала, они готовы были по его приказу идти в огонь и в воду. Но Раган так и не научился стелиться ни перед кем, даже самому Сангету он говорил в лицо то, что думал, не стесняясь в выражениях. И император не простил ему этого, отправив молодого Ог-Фасанга три года назад в отставку, позорную отставку, прицепившись к мелкому промаху. Все эти три года Раган буквально изнывал от безделья, но он не прекращал читать книг полководцев прошлого, тренироваться и отрабатывать на картах придуманные им самим кампании, чтобы не потерять формы и надеясь непонятно на что. И эта безумная надежда оправдалась – император таки вспомнил о нем.
– Мы прибыли, алур адмирал! – ворвался в его размышления голос одного из сопровождающих офицеров.
Раган поднял голову и увидел, что его грифон приземлился на главной дозорной башне города. Он осмотрелся и понял, что его ждут – у парапета стояло несколько роскошно одетых офицеров, и адмирал презрительно фыркнул, не понимая, что делают подобные щеголи в армии. Впрочем, с этим он еще разберется и все бездельники вынуждены будут работать в полную силу, не жалея себя, если хотят остаться при своем жаловании. Пружинисто соскочив со спины грифона, он благодарно потрепал птицу по плечу и угостил припасенным с прошлой остановки кусочком мяса. Затем подошел к ожидающим его людям.
– Мы приветствуем вас, алур адмирал! – коротко поклонилась ему одетая в синий с золотым мундир женщина в чине дварх-серга. – У меня для вас приказ императора!
И она протянула ему большой пакет, опечатанный личной печатью Сангета. Раган коротко кивнул всем, здороваясь, и вскрыл приказ. Пока он читал, все вокруг выжидающе посматривали на него, а брови молодого адмирала тем временем приподымались все выше с каждым моментом. Такого приказа Ог-Фасангу еще получать не приходилось… Ведь согласно ему Раган не просто получал в подчинение все флоты и войска города, а становился военным губернатором, и гражданская администрация обязана была подчиняться его приказам. Он лихорадочно вспоминал примеры из истории, но никак не мог припомнить прецедента подобных действий – все императоры Фофара всегда властвовали по принципу: «Разделяй и властвуй!» и никогда не объединяли под одним руководством армию и гражданское население. Должно было произойти что-то из рук вон выходящее, чтобы могло случиться то, что случилось. «С кем же война?!» – вновь раздраженно спросил неизвестно кого, наверное, Творца, адмирал, ведь в приказе так и не было об этом ни слова. Раган не знал ни одного столь серьезного противника, против которого стоило подымать такие силы!
– Ознакомьтесь! – протянул он приказ женщине-офицеру.
Пока встречающие его изучали приказ, передавая его из рук в руки, адмирал продолжал размышлять над нелепостью ситуации. Самым странным было то, что император нигде ни словом не обмолвился, с кем предстоит воевать. Впрочем, от Сангета можно было ожидать всего и всегда, видимо, старый лис хотел, чтобы его главнокомандующий сам собрал всю требуемую информацию и сделал собственные выводы, не оглядываясь на сообщенное сверху. Раган хмуро ухмыльнулся самому себе, прекрасно понимая, что уж это-то он сделать вполне в состоянии. А может быть император и сам еще толком не знает всего, но предчувствует что-то силой своего колдовства. «В конце концов, Серый Убийца с этим ублюдком! – отстраненно подумал молодой Ог-Фасанг. – Справлюсь. На то меня и обучали»
– Мы в полном вашем распоряжении, алур военный губернатор! – выделила его новый титул офицер, возвращая приказ.
– Хорошо, – кивнул он головой и направился к лестнице, ведущей вниз. – Едем в губернаторский дворец.
Свита молча последовала за ним, всем своим видом показывая неприятие нового положения вещей – все они чувствовали для себя наступление неприятностей. О неподкупности, жесткости и дикой, нечеловеческой преданности делу их нового командира уже ходили слухи, порой совершенно дикие. Моряки рассказывали о требовательности Рагана Ог-Фасанга совершенно фантастические вещи, и ожиревшие от безделья офицеры городских гарнизонов уже заранее тряслись. Никто не знал чего ждать от опального адмирала, и многие пытались перевестись пусть даже в самый отдаленный гарнизон, только бы быть подальше от такого странного командира. Да еще бы – где это было видано, чтобы высокопоставленный офицер не брал ни взяток, ни подарков?! Никогда не пользовался рабами для удовольствий?! Запрещал в гарнизонах игорные дома и тотализаторы?! Нет, это было невиданно и потому страшно. А те, кому так и не удалось перевестись, буквально изнывали от страха, боясь того, что будет, если адмирал раскопает их старые грешки и преступления. Ведь он безжалостно казнил всех, хоть в чем-то провинившихся…
Раган, удобно разместившийся в ожидавшем его экипаже, продолжал размышлять и планировать свои возможные действия. Только увидев встречавших его, он уже понял, что ему придется наводить порядок и в гарнизонах города, и на флоте. Наводить железной рукой, без жалости. Хотя среди моряков порядка всегда было побольше, но адмирал подозревал, что за прошедшие годы распустились и они. Также он обязал самого себя сегодня же посетить Дом Смерти – обязанностями перед орденом Серебристого Ветра также пренебрегать не стоило, именно его мастера научили будущего военачальника драться и размышлять. Но усталость понемногу брала свое и уже через пару минут Раган крепко спал, не обращая внимания на удивленные взгляды людей свиты.
– Алур адмирал! – разбудил его через некоторое время голос женщины-офицера, – Простите, пожалуйста, но мы прибыли.
– Хорошо, я уже иду, – ответил он, открывая глаза и потягиваясь.
Несколько минут сна освежили его, и Раган снова был готов к бою. Выйдя из экипажа, он, не обращая ни на кого никакого внимания, понесся вверх по главной лестнице дворца. При виде всей этой роскоши Ог-Фасангу хотелось плеваться – эти ублюдки, как обычно, думали только о собственных удобствах, но никак не о благе империи, на это им было наплевать. Что ж, теперь у него есть достаточно власти, чтобы заставить их задуматься о чем-либо, кроме себя самих! Дворец губернатора был огромен и нелеп по мнению Рагана, но тут уж сделать ничего было нельзя, важнее было то, сможет ли гражданский губернатор перестроиться для работы в военных условиях, или же его придется отстранять и арестовывать за полный развал обороны столь важного для империи города. Впрочем, это тоже нужно было решать не сейчас, важнее было все же разузнать с кем война и в зависимости от этого строить свою стратегию. Раган направлялся к губернаторским покоям, не смотря на кланяющихся ему военных и штатских, многие едва успевали отскакивать, чтобы он не сбил их с ног. Ага! Вот и двери покоев, так же изукрашенные до безобразности – Рагана даже передернуло от отвращения. Не взглянув на что-то пытающихся ему сказать стражников, он толкнул створки и вошел, впервые увидев губернатора. И облегченно рассмеялся – перед ним сидел не один из надутых светских хлыщей, а старый служака адмирал Думар Нар-Суонх, в свое время очень многому научивший молодого Ог-Фасанга. Старик с улыбкой поднялся навстречу своему ученику и раскрыл объятия:
– Рад видеть тебя, мой мальчик! – сказал он с откровенной радостью.
Молодой адмирал обнял старого учителя.
– Вот уж никак не рассчитывал на то, что губернатором здесь ты, друг мой!
– А я, думаешь, рассчитывал? – фыркнул в ответ Нар-Суонх. – Я очень устал и долго выпрашивал у императора отставку, он дал, но после пригласил меня и попросил не уезжать в свое имение, а навести хоть подобие порядке в бардаке, который творится в Инарве. Очень не хотелось, но пришлось, старый лис умеет добиваться своего. Но боюсь, что за тот месяц, который был у меня, я почти ничего не смог сделать. Хотя кое-что все же удалось, кое… гм… что…
Старик закашлялся и Раган подал ему чашку с водой. Затем вспомнил о своих подозрениях и спросил у старого адмирала:
– Скажи мне лучше, дружище, с кем война и для чего, по-твоему, император «наградил» меня такими полномочиями? О сделанном уже можно и потом…
– С кем война? – прищурился Нар-Суонх. – Да с Олтияром, есть такая страна на Мерхарбре, коли знаешь…
– Да знаю… – поползли вверх брови Рагана. – Интересно, король Морхр с ума, что ли, сошел, чтобы с нами воевать? Помню ведь, что он был неглупым человеком…
– Да он не с нами воюет, он против Совета Магов восстал, – негромко протянул старик, потягивая вино и внимательно рассматривая молодого адмирала.
– Против Совета? – Раган настолько изумился, что даже слегка привстал с кресла, в которое уселся незадолго до того. – Бедные олтиярцы, да маги же теперь смешают всю страну с землей… Их соседи уже объявили им войну?
– Нет.
– Нет?! – еще больше изумился он.
– Они с Морхром за день до восстания переженили наследников и теперь соблюдают нейтралитет.
– Нейтралитет?.. – ехидная ухмылка раздвинула губы молодого Ог-Фасанга. – Да разве же в этой войне такое возможно? Надеюсь, ни один из наших флотов еще не вышел в море?
– Увы, – развел руками Нар-Суонх, – вынужден тебя несколько огорчить. Восьмой атакующий флот с десантом вышел из нашего порта две недели назад. Под командованием адмирала Туата Ос-Омота.
– Ос-Омота?! – вскочил на ноги возмущенный до глубины души Раган. – Какой дебил додумался поставить во главе атакующего флота этого жирного бездаря?!
– Верховное командование, естественно, – спокойно ответил ему старик, его лицо было удивленным, на нем было написано недоумение – с чего это его ученик так беспокоится. – Не нервничай, ведь в деле, кроме него, участвуют еще и флоты наших союзников, Аллиорноина и Онстерна. Что одинокий Олтияр сможет им всем противопоставить?
– Извини меня, учитель, – укоризненно покачал головой молодой адмирал, – но если даже ты не понимаешь, что это война не с одиноким Олтияром, а со всей Мерхарброй, то я даже не знаю что и сказать… Ведь восьмой флот, да еще и с настолько бездарным командиром, попросту послан на убой. Причем, послан совершенно сознательно.
И осекся – старик довольно улыбался, с любовью смотря на него.
– Я не зря учил тебя, мальчик мой! – с гордостью ответил он. – Я-то это прекрасно понимаю, но меня, как и тебя, никто не спрашивал. Они просто взяли и отправили восьмой флот на гибель. И я очень бы хотел знать, кому это все выгодно… Кто за этим стоит.
– Я тоже, учитель, – с уважением поклонился Нар-Суонху Раган. – Простите меня, что я усомнился в вашей прозорливости…
– Пустяки, – махнул рукой тот. – Я тоже ведь тебя проверял.
– Я понял, – усмехнулся Ог-Фасанг. – Но давайте попробуем посмотреть, что может получиться из атаки восьмого флота. Где тут карты?
Губернатор махнул рукой в сторону шкафов у окна и Раган быстро достал оттуда свернутые карты. Расстелив их на монументальных размеров столе, оба флотоводца склонились над ними, внимательно изучая Олтияр и все подходы к нему. Они пытались предугадать возможное развитие событий и направления ударов, которые ожидают злополучного адмирала Ос-Омота.
– Да… – подняв через некоторое время голову от карты, сказал молодой Ог-Фасанг. – У всех трех флотов есть лишь один, очень небольшой шанс уцелеть в этой бойне. Я не говорю – победить, я говорю – уцелеть…
– И каков же он, по-твоему? – прищурившись, спросил его старик.
– Объединиться перед нападением, обойдя Олтияр с юга, и атаковать не его, а Анрир, чьи флоты будут выведены в пролив Синих Ветров и там ожидать наших. Тогда бы они, нанося точечные удары и тут же уходя, смогли бы продержаться до подхода основных сил.
– Но они, как ты и сам понимаешь, такого не сделают… – фыркнул Нар-Суонх.
– Понятно, что нет… – раздраженно проворчал Раган. – Ума у дурака не хватит, он же только жрать, да девок тискать способен! А союзничков наших ждет малоприятный сюрприз в виде огромного флота Анрира, закупорившего горловину пролива Синих Ветров между материками. И они будут потоплены! Я хорошо знаком с адмиралами Тортфира – это великолепные профессионалы, в отличие от полуторговых морячков Аллиорноина и Онстерна. Это дурачье по сравнению с анририанцами – просто щенки!
– А затем, – продолжил мысль своего ученика старый флотоводец, – победители все вместе обрушатся на выходящий из-за мыса Бурь восьмой флот…
– Ос-Омот же будет только вопить не своим голосом на подчиненных, окончательно расстраивая оборону и даже не пытаясь что-то сделать. Даже не думая передать командование тем офицерам, которые могли бы хоть что-нибудь сделать!
Он раздраженно стукнул кулаком по столу и продолжил:
– Мне кажется, что император все это предвидел. Ничем другим я не могу объяснить своего внезапного возвышения. Если бы это случилось после поражения, тогда все было бы понятно. Но теперь?.. Не понимаю.
– Но если Сангет это предвидел, то к чему же ему позволять свершиться подобному? Зачем ему это? – глухо спросил старик. – Ведь если хотел избавиться от Ос-Омота, то куда проще было бы казнить идиота без лишних разговоров и потери целого флота…
– Кто может понять мотивы действий старого колдуна, уже более двухсот лет стоящего у власти? – пожал плечами Раган. – Возможно, когда-нибудь мы узнаем, какие цели он преследовал. Но мне очень хотелось бы понять другое.
– Что именно?
– Хорошо, сейчас Мерхарбра может победить и победит. Но это ведь только начало войны и уже через полгода у их берегов соберутся флоты со всего мира и уничтожат все живое на материке. Маги никогда не прощают восставших против них! На что они там надеются?! Неужели же они не понимают, что с ними будет?! Неужели же мало исторических примеров?!
– Ходит один дикий слух… – очень неохотно выдавил из себя Нар-Суонх.
– Какой?
– Будто бы на Архр вернулся Серый Убийца. И объявился именно на Мерхарбре…
Мертвенно побледневший Раган с трудом поднялся на ноги, которые вдруг стали ватными.
– Да спасут нас боги, коли это так… – едва смог прошептать он.
Птичий гомон мягкой музыкой шелестел в ушах, легкий ветерок приятно обдувал разгоряченные лица, высокие деревья шелестели под ним, добавляя свой шум в общий шум середины дня. Калмар сиял голубым светом, слепя глаза любого путника, темно-красного Оцвана почти не было видно в небе, лишь темное пятно на небе указывало, что он никуда не делся. Разгар и голубого, и красного дней, мало кто в эту жару рисковал пускаться в путь. Но лесная дорога не была пустой, по ней не спеша шла молодая женщина лет двадцати пяти, ведя за руку черноволосую пяти-шести летнюю девочку, вовсю стреляющую озорными глазенками по сторонам. Одна рука малышки была на перевязи, но это никак не мешало ей идти пританцовывая и вовсю теребить свою спутницу, постоянно задавая какие-то вопросы, на которые та отвечала негромким усталым голосом. Идорна действительно порядочно устала, ведь они шли почти без отдыха уже три недели, с ребенком было трудно, особенно с добыванием пищи. Сама молодая дракона могла бы и потерпеть, но девочка должна была кушать вовремя и путь замедлялся из-за частых остановок. Она уже подумывала о том, чтобы остановиться и переждать где-нибудь самую жару. За это время им встречалось столько людей, что даже Нитиль почти перестала от них шарахаться и дракона была рада этому обстоятельству, ибо в первые дни малышку била истерика при виде любого человека. А люди не обращали на путниц никакого внимания и это тоже было хорошо – значит они не вызывали никаких подозрений.