Страница:
Им было сказано еще, что о возможности существования такой любви даже на земле они могут заключить из того, что бывали люди, которые, по супружеской любви своей, для спасения друг друга предпочитали смерть; из того также, что иная мать, по любви своей к детям, терпит голод, лишь бы не видеть ребенка своего алчущим; или также из того, что, увлекаясь чувством искренней дружбы, люди подвергаются опасности ради друзей своих; или, наконец, из того, что даже по дружбе светской и притворной, подражающей истинной дружбе, люди предлагают лучшее, что у них есть, тому человеку, которому они, по словам своим, желают добра и на словах уверяют его в том, чего нет на сердце. Наконец, им было сказано, что в возможности вышеупомянутой любви они могут убедиться из самой природы любви, которая такова, что радость ее состоит в том, чтобы служить другому не ради своей выгоды, а ради его собственной. Но этого не могли понять люди, любившие себя более других, и те, что в земной жизни своей были корыстолюбивы; а скупые менее всех прочих.
407. Некоторый дух, имевший на земле большую власть, хотел по сохранившейся привычке повелевать и в той жизни. Но ему было сказано, что он находится теперь в другом царстве, которое вечно, что власть его земная кончилась и что в настоящем местопребывании своем всякий почитается за свое благо и истину и по Господнему к нему милосердию смотря по жизни, которую он вел на земле. Что в этом царстве, как и на земле, люди уважаются по своему богатству и по милости, в которой они находятся у царя, но что богатства здесь суть блага и истины, а милость царская - милосердие Господне к человеку смотря по жизни его на земле. Если же он хочет повелевать на иных основаниях, то он мятежник, ибо находится теперь в другом царстве. Услыхав это, он устыдился.
408. Я говорил с духами, которые воображали себе, что небеса и радость небесные состоят в том, чтоб быть большими. Но им на это было сказано, что на небесах самый большой тот, кто самый малый, ибо самым малым называется тот, кто сам по себе нисколько не имеет ни силы, ни мудрости и ни той, ни другой не хочет иметь от себя, а только от одного Господа. Кто, таким образом, самый малый, тот наслаждается величайшим счастьем, а из этого следует, что он есть и самый большой, ибо Господь дает ему силу и мудрость большую против других. И что значит быть самым большим, если это не значит быть самым счастливым? Ибо богатые не ждут чего другого от богатств и сильные - от власти, как высшего счастья. После того духам этим было сказано, что небеса не состоят в том, чтобы желать быть самым малым с целью быть самым большим, ибо так действовать - значит домогаться и желать быть самым большим, но в том, чтоб от всего сердца хотеть блага другим более, чем самому себе, и быть им полезным для их собственного счастья не из виду какой-либо для себя награды, но из любви.
409. Истинная небесная радость, т.е. самая сущность ее, не может быть описана, потому что она пребывает в самых внутренних началах жизни ангельской и уже оттуда исполняет все частности их мысли и чувства (affectio), а потому и все частности их речи и действий. Это делается таким образом, как если б внутренние начала их были совершенно раскрыты к восприятию наслаждения и блаженства, растекающегося по каждому волоконцу тела и, следовательно, по всему его существу; поэтому постижение и ощущение этого блаженства выше всякого описания, ибо то, что начинается в самых внутренних началах, растекается во все малейшие частицы, зачинающиеся от этих внутренних начал, и, постоянно прибывая, распространяется далее до внешних проявлений. Когда добрые духи, которые сами еще не находятся в этом наслаждении, поскольку они еще не вознесены на небеса, постигают его в исходящей от ангела сфере любви, то они исполняются таким удовольствием, что приходят как бы в сладкое забвение; это случалось иногда и с теми, которые желали узнать, что такое небесная радость.
410. Некоторые духи пожелали узнать, в чем состоит небесная радость; вследствие этого им и было дозволено постичь ее до той степени, выше которой они не могли бы выносить ее. Но это еще не была ангельская радость, и она едва равнялась самой малой степени ее, как мне дано было постичь это по собственному опыту. Эта радость была столь слаба, что почти казалась холодноватой, но духи тем не менее называли ее высшей небесной, ибо она была для них в то время самой внутренней. Из этого видно, что не только есть степени в небесной радости, но что даже самая внутренняя радость одной степени едва приближается к последней или средней, другой степени; и что когда какой-нибудь дух приемлет самую внутреннюю для него радость, то она для него небесная и он не мог бы вынести другой, более внутренней, без боли.
411. Некоторые духи, не из злых, впали в состояние, подобное сну, и были в этом состоянии, относительно внутренних, духу их принадлежащих начал, перенесены на небеса; ибо духи до раскрытия своих внутренних начал могут быть переносимы на небеса и узнавать там о счастье их жителей. Я видел, как они оставались в этом состоянии отдыха в продолжение получаса и потом возвращались к внешним началам своим, в которых они находились и прежде. Тогда, вспоминая виденное ими, они говорили, что были среди ангелов на небесах и узнали там (perceperint) много чудного, видели вещи, блестящие золотом, серебром и драгоценными каменьями, в самых великолепных, многоразличных образах; что ангелы находили свое удовольствие не в этих внешних предметах, а в том, что они изображали и что относилось к Божественным, неизреченным, полным бесконечной мудрости началам, и что в этом состояла их радость; не говоря о других бесчисленных предметах, которые не могли бы даже в тысячной доле ни быть переданы человеческим языком, ни войти в понятия сколько-нибудь вещественные.
412. Почти все приходящие в тот мир находятся в самом глубоком невежестве относительно небесного блаженства и счастья, потому что они не знают, что такое внутренняя радость и в чем она состоит, составляя себе понятие о ней по весельям и удовольствиям мирским и чувственным; то, что им неведомо, они считают за ничто, меж тем как именно удовольствия плотские и мирские суть ничто относительно небесных. Поэтому, чтобы добрые духи, которые не знают, что такое небесная радость, могли ее узнать и понять, они переносятся в райские места, красота которых превосходит всякое воображение. Они думают тогда, что пришли в рай небесный, но им говорят, что это еще не есть истинное небесное блаженство, и потому дают им познать внутренние состояния радости до ее самой внутренней, им доступной степени постижения. После того они приводятся в состояние мира до самой внутренней степени, какая только может быть в них раскрыта; они сознают тогда, что ничто не в силах ни выразить это состояние, ни дать о нем хоть малое понятие. Наконец, они приводятся к состоянию невинности, также до ее самой внутренней, чувству их доступной степени, и таким образом им дается узнать, что такое поистине духовное и небесное благо.
413. Но чтоб я мог знать, что такое небеса и в чем состоит небесная радость, мне дано было Господом часто и долго постигать удовольствия небесных радостей; таким образом, они мне известны, потому что я испытал их на опыте, но описать их я никогда не смогу. Чтобы дать о них, однако, хоть некоторое понятие, я скажу следующее: небесная радость есть чувство удовольствий и радостей неисчислимых, представляющих в совокупности что-то общее целое или какое-то общее чувство, полное согласных сочетаний бесчисленных чувств, не отчетливо, я только темно постигаемых, потому что само постижение их какое-то общее, неопределенное. Тем не менее мне дано было постичь, что в этом чувстве заключались несчетные вещи, в таком порядке расположенные, что описать их нет никакой возможности; бесчисленность этих предметов вытекала из небесного порядка. Таков порядок, существующий в каждой части чувства и в малейших его частицах, которые, однако, представляются каждому и постигаются им смотря по его способности как что-то самое общее.
Словом, в каждом общем чувстве есть бесчисленные оттенки, расположенные в совершенном порядке, и нет между ними ни одного, который бы не был живым и не проникал чувство; ибо все они истекают от самых внутренних начал, от которых происходит и всякая небесная радость. Я постиг также, что радость и наслаждение исходили как бы от сердца, растекаясь оттуда с величайшей приятностью по всем внутренним волокнам и затем по всем пучкам их с таким внутренним чувством удовольствия, что каждое волоконце, казалось, само превращалось в радость и наслаждение: все, что в теле было только одарено постижением и чувством, казалось, жило счастьем. Радость, принадлежащая телесным удовольствиям, в сравнении с той радостью - то же, что тяжелый и грубый туман (grumus) в сравнении с чистым и легким воздухом (aura). Я заметил, что, когда я хотел перенести все свое удовольствие на другого человека, оно постоянно заменялось во мне новым удовольствием, в сравнении с первым - более внутренним и полным; оно овладевало мной в той мере, насколько я желал передать свое: и я постиг, что это было от Господа.
414. Живущие на небесах постоянно приближаются к весенней поре жизни, и чем более тысячелетий они живут, тем более приятности и счастья в том внешнем состоянии, которого они достигают; и это продолжается целую вечность, с постоянным возрастанием смотря по преуспеянию и степеням любви, благостыни и веры. Особы женского пола, скончавшиеся старыми и дряхлыми, но жившие в вере в Господа, в благостыне к ближнему и в счастливой супружеской любви с мужьями своими, возвращаются в течение многих лет все более и более к цвету юности и молодости и достигают красоты, которая превосходит всякое понятие о красоте, постижимой для (нашего) глаза. Доброта и благостыня дают им этот образ красоты, изображаясь в нем как бы в своем подобии, вследствие чего удовольствие и красота благостыни светятся во всех чертах лица их, так что они сами становятся как бы образами самой благостыни; некоторые духи видели таких ангелов женского пола и были поражены от изумления.
Образ благостыни, вживе видимый на небесах, таков, что сама благостыня дает ему жизнь и сама же в нем изображается, и даже до того, что весь ангел, и в особенности лицо его, становится как бы самой благостыней, которая тогда ясно видится и ясно постигается. Этот образ, когда смотрят на него, является образом несказанной красоты и проникает благостыней самое внутреннее начало жизни духа; словом, стареть на небесах значит молодеть. Жившие в любви к Господу и в благостыне к ближнему становятся в той жизни такими образами красоты; все ангелы в бесконечном разнообразии являются такими образами, и из них-то состоят небеса.
О необъятности небес
415. Что небеса Господни необъятны, можно заключить из многого изложенного и показанного в предшествующих главах, в особенности из того, что небеса состоят из рода человеческого (см. н. 311-317), и не только из людей, рожденных внутри церкви, но также из тех, что рождены вне ее (см. н. 318-328); следовательно, из всех тех, что от самого начала нашей земли жили во благе. Всякий, кто знает что-нибудь о частях, странах и царствах этой земли, может заключить, как велико должно быть народонаселение всего нашего земного шара. По исчислению окажется, что ежедневно умирает по нескольку тысяч людей, следовательно, в год по нескольку миллионов; и это совершается непрерывно от самого сотворения нашей земли, после которого прошло уже несколько тысячелетий, - и все эти люди после смерти своей перешли и постоянно переходят в так называемый мир духовный. Сколько же из них стали и становятся ангелами небесными, этого счесть невозможно. Мне было сказано, что в древнее время их было великое множество, потому что тогда люди мыслили внутреннее и духовнее и, следовательно, жили небесной любовью; но что в следующее затем время их уже не было так много, потому что человек с течением времени стал более внешним и начал мыслить природнее, а вследствие того и предаваться земным страстям. Из этого можно уже видеть, что по одним жителям нашей земли небеса должны быть велики.
416. Что небеса Господни необъятны, можно заключить из одного того, что все дети, рождены ли они внутри или вне церкви, приемлются Господом и становятся ангелами; число же их на земле простирается до четвертой или пятой части всего рода человеческого. Из предыдущего известно, что каждое дитя, где бы оно ни родилось, внутри или вне церкви, от каких бы ни было родителей, приемлется после смерти своей Господом и воспитывается на небесах, поучаясь там согласно Божественному порядку и исполняясь любовью к благу, а через это и познаний истины; после чего, по мере усовершения в разумении и мудрости, оно вводится в небеса и становится ангелом (см. н. 329-345). Из этого легко можно заключить, какое великое множество ангелов небесных произошло от одних детей с самого сотворения земли нашей до настоящего времени.
417. Как необъятны небеса Господни, можно увидать также из того, что все планеты, видимые для глаза в нашей Солнечной системе, суть такие же земли и что, кроме них. Вселенная полна бесчисленным множеством других, которые точно так же исполнены жителей. Об этом было сказано мной в особом сочинении О землях Вселенной, из которого я приведу следующие слова: "В той жизни каждому известно, что число земель велико и что на них живут люди, которые после смерти становятся духами и ангелами; ибо в той жизни дозволяется каждому из любви к истине и к службе ее говорить с духами Других земель и этим способом убедиться в существовании множества миров и таким образом узнать, что род человеческий есть произведение не одной только нашей земли, но я бесчисленного множества других.
Я иногда говорил с духами нашей земли о том, что человек до разуму и науке своей мог бы знать, что земель много и что они обитаемы людьми; ибо он мог бы по разуму заключить, что громады, подобные планетам, из которых некоторые величиной превосходят нашу землю, не суть тела необитаемые и не созданы для того только, чтобы носиться в пространстве вокруг солнца и проливать небольшой свет свой на одну единую землю, но что они должны быть назначены для гораздо высшей службы. Кто верит, как должен этому верить каждый, что Божественное начало создало Вселенную не для иной цели, как для существования рода человеческого и небес, ибо род человеческий есть рассадник небес, - тот не может не верить, что всюду, где есть земля, там есть и люди. Что планеты, принадлежащие нашей Солнечной системе и вследствие того видимые для наших глаз, суть земли, можно прямо заключить из того, что они тела, состоящие из земного вещества, ибо отражают солнечный свет и, усматриваемые в телескоп, кажутся не огненными звездами, но землями, покрытыми светом и тенью. Можно заключить это еще из того, что они, подобно нашей земле, носятся вокруг Солнца и, направляясь по зодиаку, образуют у себя годы и времена их, как-то: весну, лето, осень и зиму; и что они, кроме того, вращаются, как и наша земля, вокруг своей оси, образуя через это дни и времена их, т.е. утро, полдень, вечер и ночь. Сверх того, при некоторых планетах есть луны, называемые спутниками, которые в определенные сроки обращаются вокруг планет своих, как Луна вокруг нашей Земли; а у планеты Сатурн, за дальним расстоянием ее от Солнца, есть большое светлое кольцо, которое дает этой земле много света, хотя и отраженного. Какой человек, знающий все это и мыслящий по рассудку, может сказать, что это одни необитаемые тела!
Кроме того, я говорил с духами о том, что человек мог бы увериться во множестве земель Вселенной из того соображения, что звездное небо необъятно и полно несчетных звезд, из которых каждая, на своем месте и в своей системе, есть солнце, подобное нашему, только иной величины.
Кто правильно рассуждает, тот должен заключить, что вся эта необъятность не может быть ничем иным, как средством к достижению известной цели, которая должна быть конечной целью мироздания, и что эта цель есть существование небесного царства, в котором Божественное начало могло бы сопребывать с ангелами и людьми. Ибо видимая вселенная, или твердь, освещенная столь несчетными звездами, которые суть такие же солнца, есть только орудие, через которое могли бы создаться земли, а на них и те люди, из которых могло бы образоваться небесное царство.
При таких соображениях человек рассудка не может думать, чтоб столь необъятное средство к достижению столь великой цели могло быть назначено для произведения рода человеческого на одной только нашей земле. Много ли этого для Божественного начала, которое бесконечно и для которого тысячи, даже миллионы земель, преисполненные жителей, были бы едва заметны или почти ничтожны? Есть духи, единственное занятие которых состоит в приобретении знаний, ибо они в них только находят наслаждение; поэтому духам этим дозволено всюду странствовать и переходить за пределы нашей Солнечной системы в другие миры, чтоб этим способом приобретать всякого рода познания. Духи эти с планеты Меркурий; они сказали мне, что есть земли, обитаемые людьми, не только в нашем подсолнечном мире, но и вне его, в звездном небе, и что количество этих земель несчетное.
Было рассчитано, что если б во Вселенной был миллион земель, и на каждой земле по триста миллионов жителей и по двести поколений в шесть тысяч лет, и каждому человеку или духу было дано пространство в три кубических локтя, то и столь значительное количество людей или духов, взятых в совокупности, не заполнило бы пространство, занимаемое нашей землей; и едва бы превзошло пространство, занимаемое одним из спутников наших планет, пространство, которое во Вселенной было бы почти незаметно, ибо такой спутник едва видим для простого глаза. Что же бы это значило для Творца Вселенной, для которого если б и вся Вселенная была таким образом полна, то и этого было бы недостаточно, ибо Он сам бесконечен? Я говорил об этом предмете с ангелами, и они сказали мне, что имеют точно такое же понятие о малочисленности людей в сравнении с бесконечностью Творца, но что, однако, они мыслят не по пространствам, а по состояниям и что, по их понятию, мириады земель, числом выше всякого понятия, были бы все-таки совершенно ничто в сравнении с Господом". О землях Вселенной, о жителях их и о происшедших от них духах и ангелах - см. вышеупомянутое сочинение. Изложенное там было мне открыто и показано с той целью, чтоб было ведомо, что небеса Господни необъятны, что они все населены родом человеческим и что наш Господь всюду признается Богом небес и земли.
418. Что небеса Господни необъятны, может быть видно также из того, что небеса в совокупности изображают одного человека, и притом соответствуют всему, что вообще и в частности есть в человеке; что это соответствие никогда не может преисполниться, потому что оно есть соответствие не только с каждым членом, орудием и черевом тела вообще, но даже в частности и в отдельности со всеми и каждым малейшим черевом и орудием внутри первых. Даже более того - с каждым сосудиком и волоконцем, и не только с ними, но даже с теми органическими субстанциями, которые внутренне принимают небесное наитие, в котором человек черпает внутреннюю деятельность свою, служащую ему для деятельности духа (animi operationibus); ибо все, что существует внутри, человека, существует в образах, которые суть субстанции, а то, что не существует в субстанции как в субъекте своем, есть ничто. Все эти части и частицы тела соответствуют небесам, как видно в главе, в которой говорилось о соответствии всего того, что есть на небесах, со всем тем, что есть в человеке (н. 87-102). Это соответствие никогда не может преисполниться, потому что чем более ангельских обществ, соответствующих одному члену, тем совершеннее становятся небеса, ибо всякое совершенство на небесах растет вместе с численностью (secundum pluralitatem). Это происходит оттого, что цель на небесах для всех одна и что все единодушно стремятся к этой цели; эта цель есть общее благо. Когда это благо царствует, то в нем есть доля и для каждого, а от блага каждого происходит и общее благо; так делается это потому, что Господь обращает к себе всех живущих на небесах (см. н. 123) и тем самым образует с ними одно целое. Что единодушие и согласие нескольких личностей, в особенности от такого источника и в такой связи, производят совершенство, может быть усмотрено всяким, хоть несколько светлым рассудком.
419. Мне дано было видеть пространство небес обитаемых и необитаемых, и я увидал, что пространство небес необитаемых так велико, что оно не могло бы наполниться в целую вечность, если б даже было несколько мириад земель и на каждой земле такое же великое множество людей, как на нашей. См. об этом то же сочинение О землях Вселенной (н. 168).
420. Некоторые люди думают, что небеса невелики вследствие некоторых изречений Слова, принимаемых ими в буквальном смысле, например, на основании тех мест, в которых сказано, что в небеса приемлются одни только бедные, что небеса открыты для одних только избранных и допускаются туда только принадлежащие к церкви, а не другие; что на небесах находятся только те, за которых ходатайствует Господь, и что, как только небеса исполнятся, они будут закрыты, и что это время уже предопределено. Но эти люди не знают, что небеса никогда не закроются, что нет для этого никакого предопределенного времени и что число небесных жителей не ограничено. Эти люди не знают, что избранными названы живущие в благе и истине, а бедными - те, что лишены познаний блага и истины, но ищут их, и в силу этого желания названы также алчущими. Те, что по неразумению Слова составили себе понятие о малом пространстве небес, воображают себе, что они находятся в одном только месте, где все их жители в сборе, меж тем как небеса состоят из бесчисленных обществ (см. н. 41-50). Или думают, что небеса даруются каждому по непосредственному милосердию Господа и что, таким образом, туда допускаются и принимаются по благоусмотрению (ex beneplaсito) Господа. Они не понимают, что Господь по милосердию своему ведет туда каждого, кто только приемлет Его, а приемлют Его те, что живут по законам Божественного порядка, т.е. по заповедям любви и веры; и что быть таким образом ведомым Господом от самого детства до последней минуты жизни здесь и затем в вечности есть то самое милосердие, о котором обыкновенно говорится. Поэтому да будет им ведомо, что каждый человек родится для небес и что тот принимается на небеса, кто сам приемлет их в себя, покуда живет на земле, а исключается только тот, кто сам не приемлет их.
О МИРЕ ДУХОВ И СОСТОЯНИИ ЧЕЛОВЕКА ПО СМЕРТИ ЕГО
Что такое мир духов
421. Мир духов отличается как от небес, так и от ада. Это место или состояние - среднее между тем и другим: туда человек приходит после смерти своей и, пробыв там известный срок, смотря по жизни своей на земле или возносится на небеса, или низвергается в ад.
422. Мир духов - место среднее между небесами и адом и среднее состояние человека после смерти его. Что это среднее место, очевидно стало для меня по положению его: над ним небеса, а под ним ад. Что это среднее состояние, в том я убедился, узнав, что, пока человек там пребывает, он еще ни в небесах, ни в аду. Небесный быт (или состояние) человека есть союз (или соединение) в нем истины и блага, а состояние адское - союз зла и лжи. Если в человеке-духе благо соединилось с истиной, то он приходит в небеса, потому что союз этот (как это было объяснено) образует в нем небесное состояние. Если же в человеке-духе зло соединилось с ложью, то он идет в ад, потому что такой союз образует в нем адское состояние. Союз этот в обоих случаях совершается в мире духов, где человек находится еще в среднем состоянии. Союз разума и воли, или, как здесь сказано, истины и блага - одно и то же.
423. Скажем прежде несколько слов о союзе разума с волей и о тождестве его с союзом истины и блага, так как союз этот совершается в мире духов, о котором идет речь. В человеке есть разум и есть воля. Разум принимает в себя истины и сам по ним образуется, воля же служит приемником благ и сама по ним образуется. Поэтому все, что человек понимает разумом и вследствие того мыслит, он считает истиной, а все, что он сперва хочет волей и уже после того мыслит, зовет благом. Человек может мыслить и одним разумом, уясняя себе, что такое истина и что такое благо, но такие мысли не входят в волю его, пока он не хочет и не делает того, что думает. Если же он захотел, что задумал, и по своей воле это делает, то это входит одинаково в разум и в волю его, а следовательно, и в него самого, потому что ни разум, ни воля сами по себе не составляют человека, а то и другое вместе. Что вошло в разум и волю, то вошло и в человека и им усвоено. Напротив, что вошло только в разум его, то, можно сказать, при нем, но не в нем: это дело памяти и знания, лежащего в памяти; это предмет, о котором он может думать, не углубляясь в самого себя, а отрешаясь от себя и беседуя с другими. О таких предметах он может толковать и рассуждать, и даже притом выказывать притворные чувства, наклонности и телодвижения.
424. Человеку дано мыслить разумом, без участия воли, для того чтобы он мог преобразоваться. Человек же преобразуется посредством истин, а истина, как показано выше, относится к разуму. Человек относительно воли родится во всяком зле, и сам собой он никому другому не желает добра, как самому себе, а кто желает добра только себе, тот радуется злу, которое причиняется другим, тем более когда это делается с выгодой для него. Он жаждет присвоить себе всякое чужое добро, как почести и знатность, так и богатства, и тем довольнее, чем более это ему удается. Поэтому для очищения и преобразования начал воли человеку дано понимать разумом истины и вследствие этого обуздывать наклонности к злу, из этой воли истекающие. Человек может разумом мыслить об истинах, изрекать их и применять к делу, но он не может мыслить их волей своей, покуда не усвоит себе истин этих вполне всем сердцем и не захочет исполнять их на деле. У такого человека все, что он мыслит разумом, обращается в веру его, а что мыслит волей - в любовь; тогда вера и любовь сочетаются в нем, как разум с волей.
407. Некоторый дух, имевший на земле большую власть, хотел по сохранившейся привычке повелевать и в той жизни. Но ему было сказано, что он находится теперь в другом царстве, которое вечно, что власть его земная кончилась и что в настоящем местопребывании своем всякий почитается за свое благо и истину и по Господнему к нему милосердию смотря по жизни, которую он вел на земле. Что в этом царстве, как и на земле, люди уважаются по своему богатству и по милости, в которой они находятся у царя, но что богатства здесь суть блага и истины, а милость царская - милосердие Господне к человеку смотря по жизни его на земле. Если же он хочет повелевать на иных основаниях, то он мятежник, ибо находится теперь в другом царстве. Услыхав это, он устыдился.
408. Я говорил с духами, которые воображали себе, что небеса и радость небесные состоят в том, чтоб быть большими. Но им на это было сказано, что на небесах самый большой тот, кто самый малый, ибо самым малым называется тот, кто сам по себе нисколько не имеет ни силы, ни мудрости и ни той, ни другой не хочет иметь от себя, а только от одного Господа. Кто, таким образом, самый малый, тот наслаждается величайшим счастьем, а из этого следует, что он есть и самый большой, ибо Господь дает ему силу и мудрость большую против других. И что значит быть самым большим, если это не значит быть самым счастливым? Ибо богатые не ждут чего другого от богатств и сильные - от власти, как высшего счастья. После того духам этим было сказано, что небеса не состоят в том, чтобы желать быть самым малым с целью быть самым большим, ибо так действовать - значит домогаться и желать быть самым большим, но в том, чтоб от всего сердца хотеть блага другим более, чем самому себе, и быть им полезным для их собственного счастья не из виду какой-либо для себя награды, но из любви.
409. Истинная небесная радость, т.е. самая сущность ее, не может быть описана, потому что она пребывает в самых внутренних началах жизни ангельской и уже оттуда исполняет все частности их мысли и чувства (affectio), а потому и все частности их речи и действий. Это делается таким образом, как если б внутренние начала их были совершенно раскрыты к восприятию наслаждения и блаженства, растекающегося по каждому волоконцу тела и, следовательно, по всему его существу; поэтому постижение и ощущение этого блаженства выше всякого описания, ибо то, что начинается в самых внутренних началах, растекается во все малейшие частицы, зачинающиеся от этих внутренних начал, и, постоянно прибывая, распространяется далее до внешних проявлений. Когда добрые духи, которые сами еще не находятся в этом наслаждении, поскольку они еще не вознесены на небеса, постигают его в исходящей от ангела сфере любви, то они исполняются таким удовольствием, что приходят как бы в сладкое забвение; это случалось иногда и с теми, которые желали узнать, что такое небесная радость.
410. Некоторые духи пожелали узнать, в чем состоит небесная радость; вследствие этого им и было дозволено постичь ее до той степени, выше которой они не могли бы выносить ее. Но это еще не была ангельская радость, и она едва равнялась самой малой степени ее, как мне дано было постичь это по собственному опыту. Эта радость была столь слаба, что почти казалась холодноватой, но духи тем не менее называли ее высшей небесной, ибо она была для них в то время самой внутренней. Из этого видно, что не только есть степени в небесной радости, но что даже самая внутренняя радость одной степени едва приближается к последней или средней, другой степени; и что когда какой-нибудь дух приемлет самую внутреннюю для него радость, то она для него небесная и он не мог бы вынести другой, более внутренней, без боли.
411. Некоторые духи, не из злых, впали в состояние, подобное сну, и были в этом состоянии, относительно внутренних, духу их принадлежащих начал, перенесены на небеса; ибо духи до раскрытия своих внутренних начал могут быть переносимы на небеса и узнавать там о счастье их жителей. Я видел, как они оставались в этом состоянии отдыха в продолжение получаса и потом возвращались к внешним началам своим, в которых они находились и прежде. Тогда, вспоминая виденное ими, они говорили, что были среди ангелов на небесах и узнали там (perceperint) много чудного, видели вещи, блестящие золотом, серебром и драгоценными каменьями, в самых великолепных, многоразличных образах; что ангелы находили свое удовольствие не в этих внешних предметах, а в том, что они изображали и что относилось к Божественным, неизреченным, полным бесконечной мудрости началам, и что в этом состояла их радость; не говоря о других бесчисленных предметах, которые не могли бы даже в тысячной доле ни быть переданы человеческим языком, ни войти в понятия сколько-нибудь вещественные.
412. Почти все приходящие в тот мир находятся в самом глубоком невежестве относительно небесного блаженства и счастья, потому что они не знают, что такое внутренняя радость и в чем она состоит, составляя себе понятие о ней по весельям и удовольствиям мирским и чувственным; то, что им неведомо, они считают за ничто, меж тем как именно удовольствия плотские и мирские суть ничто относительно небесных. Поэтому, чтобы добрые духи, которые не знают, что такое небесная радость, могли ее узнать и понять, они переносятся в райские места, красота которых превосходит всякое воображение. Они думают тогда, что пришли в рай небесный, но им говорят, что это еще не есть истинное небесное блаженство, и потому дают им познать внутренние состояния радости до ее самой внутренней, им доступной степени постижения. После того они приводятся в состояние мира до самой внутренней степени, какая только может быть в них раскрыта; они сознают тогда, что ничто не в силах ни выразить это состояние, ни дать о нем хоть малое понятие. Наконец, они приводятся к состоянию невинности, также до ее самой внутренней, чувству их доступной степени, и таким образом им дается узнать, что такое поистине духовное и небесное благо.
413. Но чтоб я мог знать, что такое небеса и в чем состоит небесная радость, мне дано было Господом часто и долго постигать удовольствия небесных радостей; таким образом, они мне известны, потому что я испытал их на опыте, но описать их я никогда не смогу. Чтобы дать о них, однако, хоть некоторое понятие, я скажу следующее: небесная радость есть чувство удовольствий и радостей неисчислимых, представляющих в совокупности что-то общее целое или какое-то общее чувство, полное согласных сочетаний бесчисленных чувств, не отчетливо, я только темно постигаемых, потому что само постижение их какое-то общее, неопределенное. Тем не менее мне дано было постичь, что в этом чувстве заключались несчетные вещи, в таком порядке расположенные, что описать их нет никакой возможности; бесчисленность этих предметов вытекала из небесного порядка. Таков порядок, существующий в каждой части чувства и в малейших его частицах, которые, однако, представляются каждому и постигаются им смотря по его способности как что-то самое общее.
Словом, в каждом общем чувстве есть бесчисленные оттенки, расположенные в совершенном порядке, и нет между ними ни одного, который бы не был живым и не проникал чувство; ибо все они истекают от самых внутренних начал, от которых происходит и всякая небесная радость. Я постиг также, что радость и наслаждение исходили как бы от сердца, растекаясь оттуда с величайшей приятностью по всем внутренним волокнам и затем по всем пучкам их с таким внутренним чувством удовольствия, что каждое волоконце, казалось, само превращалось в радость и наслаждение: все, что в теле было только одарено постижением и чувством, казалось, жило счастьем. Радость, принадлежащая телесным удовольствиям, в сравнении с той радостью - то же, что тяжелый и грубый туман (grumus) в сравнении с чистым и легким воздухом (aura). Я заметил, что, когда я хотел перенести все свое удовольствие на другого человека, оно постоянно заменялось во мне новым удовольствием, в сравнении с первым - более внутренним и полным; оно овладевало мной в той мере, насколько я желал передать свое: и я постиг, что это было от Господа.
414. Живущие на небесах постоянно приближаются к весенней поре жизни, и чем более тысячелетий они живут, тем более приятности и счастья в том внешнем состоянии, которого они достигают; и это продолжается целую вечность, с постоянным возрастанием смотря по преуспеянию и степеням любви, благостыни и веры. Особы женского пола, скончавшиеся старыми и дряхлыми, но жившие в вере в Господа, в благостыне к ближнему и в счастливой супружеской любви с мужьями своими, возвращаются в течение многих лет все более и более к цвету юности и молодости и достигают красоты, которая превосходит всякое понятие о красоте, постижимой для (нашего) глаза. Доброта и благостыня дают им этот образ красоты, изображаясь в нем как бы в своем подобии, вследствие чего удовольствие и красота благостыни светятся во всех чертах лица их, так что они сами становятся как бы образами самой благостыни; некоторые духи видели таких ангелов женского пола и были поражены от изумления.
Образ благостыни, вживе видимый на небесах, таков, что сама благостыня дает ему жизнь и сама же в нем изображается, и даже до того, что весь ангел, и в особенности лицо его, становится как бы самой благостыней, которая тогда ясно видится и ясно постигается. Этот образ, когда смотрят на него, является образом несказанной красоты и проникает благостыней самое внутреннее начало жизни духа; словом, стареть на небесах значит молодеть. Жившие в любви к Господу и в благостыне к ближнему становятся в той жизни такими образами красоты; все ангелы в бесконечном разнообразии являются такими образами, и из них-то состоят небеса.
О необъятности небес
415. Что небеса Господни необъятны, можно заключить из многого изложенного и показанного в предшествующих главах, в особенности из того, что небеса состоят из рода человеческого (см. н. 311-317), и не только из людей, рожденных внутри церкви, но также из тех, что рождены вне ее (см. н. 318-328); следовательно, из всех тех, что от самого начала нашей земли жили во благе. Всякий, кто знает что-нибудь о частях, странах и царствах этой земли, может заключить, как велико должно быть народонаселение всего нашего земного шара. По исчислению окажется, что ежедневно умирает по нескольку тысяч людей, следовательно, в год по нескольку миллионов; и это совершается непрерывно от самого сотворения нашей земли, после которого прошло уже несколько тысячелетий, - и все эти люди после смерти своей перешли и постоянно переходят в так называемый мир духовный. Сколько же из них стали и становятся ангелами небесными, этого счесть невозможно. Мне было сказано, что в древнее время их было великое множество, потому что тогда люди мыслили внутреннее и духовнее и, следовательно, жили небесной любовью; но что в следующее затем время их уже не было так много, потому что человек с течением времени стал более внешним и начал мыслить природнее, а вследствие того и предаваться земным страстям. Из этого можно уже видеть, что по одним жителям нашей земли небеса должны быть велики.
416. Что небеса Господни необъятны, можно заключить из одного того, что все дети, рождены ли они внутри или вне церкви, приемлются Господом и становятся ангелами; число же их на земле простирается до четвертой или пятой части всего рода человеческого. Из предыдущего известно, что каждое дитя, где бы оно ни родилось, внутри или вне церкви, от каких бы ни было родителей, приемлется после смерти своей Господом и воспитывается на небесах, поучаясь там согласно Божественному порядку и исполняясь любовью к благу, а через это и познаний истины; после чего, по мере усовершения в разумении и мудрости, оно вводится в небеса и становится ангелом (см. н. 329-345). Из этого легко можно заключить, какое великое множество ангелов небесных произошло от одних детей с самого сотворения земли нашей до настоящего времени.
417. Как необъятны небеса Господни, можно увидать также из того, что все планеты, видимые для глаза в нашей Солнечной системе, суть такие же земли и что, кроме них. Вселенная полна бесчисленным множеством других, которые точно так же исполнены жителей. Об этом было сказано мной в особом сочинении О землях Вселенной, из которого я приведу следующие слова: "В той жизни каждому известно, что число земель велико и что на них живут люди, которые после смерти становятся духами и ангелами; ибо в той жизни дозволяется каждому из любви к истине и к службе ее говорить с духами Других земель и этим способом убедиться в существовании множества миров и таким образом узнать, что род человеческий есть произведение не одной только нашей земли, но я бесчисленного множества других.
Я иногда говорил с духами нашей земли о том, что человек до разуму и науке своей мог бы знать, что земель много и что они обитаемы людьми; ибо он мог бы по разуму заключить, что громады, подобные планетам, из которых некоторые величиной превосходят нашу землю, не суть тела необитаемые и не созданы для того только, чтобы носиться в пространстве вокруг солнца и проливать небольшой свет свой на одну единую землю, но что они должны быть назначены для гораздо высшей службы. Кто верит, как должен этому верить каждый, что Божественное начало создало Вселенную не для иной цели, как для существования рода человеческого и небес, ибо род человеческий есть рассадник небес, - тот не может не верить, что всюду, где есть земля, там есть и люди. Что планеты, принадлежащие нашей Солнечной системе и вследствие того видимые для наших глаз, суть земли, можно прямо заключить из того, что они тела, состоящие из земного вещества, ибо отражают солнечный свет и, усматриваемые в телескоп, кажутся не огненными звездами, но землями, покрытыми светом и тенью. Можно заключить это еще из того, что они, подобно нашей земле, носятся вокруг Солнца и, направляясь по зодиаку, образуют у себя годы и времена их, как-то: весну, лето, осень и зиму; и что они, кроме того, вращаются, как и наша земля, вокруг своей оси, образуя через это дни и времена их, т.е. утро, полдень, вечер и ночь. Сверх того, при некоторых планетах есть луны, называемые спутниками, которые в определенные сроки обращаются вокруг планет своих, как Луна вокруг нашей Земли; а у планеты Сатурн, за дальним расстоянием ее от Солнца, есть большое светлое кольцо, которое дает этой земле много света, хотя и отраженного. Какой человек, знающий все это и мыслящий по рассудку, может сказать, что это одни необитаемые тела!
Кроме того, я говорил с духами о том, что человек мог бы увериться во множестве земель Вселенной из того соображения, что звездное небо необъятно и полно несчетных звезд, из которых каждая, на своем месте и в своей системе, есть солнце, подобное нашему, только иной величины.
Кто правильно рассуждает, тот должен заключить, что вся эта необъятность не может быть ничем иным, как средством к достижению известной цели, которая должна быть конечной целью мироздания, и что эта цель есть существование небесного царства, в котором Божественное начало могло бы сопребывать с ангелами и людьми. Ибо видимая вселенная, или твердь, освещенная столь несчетными звездами, которые суть такие же солнца, есть только орудие, через которое могли бы создаться земли, а на них и те люди, из которых могло бы образоваться небесное царство.
При таких соображениях человек рассудка не может думать, чтоб столь необъятное средство к достижению столь великой цели могло быть назначено для произведения рода человеческого на одной только нашей земле. Много ли этого для Божественного начала, которое бесконечно и для которого тысячи, даже миллионы земель, преисполненные жителей, были бы едва заметны или почти ничтожны? Есть духи, единственное занятие которых состоит в приобретении знаний, ибо они в них только находят наслаждение; поэтому духам этим дозволено всюду странствовать и переходить за пределы нашей Солнечной системы в другие миры, чтоб этим способом приобретать всякого рода познания. Духи эти с планеты Меркурий; они сказали мне, что есть земли, обитаемые людьми, не только в нашем подсолнечном мире, но и вне его, в звездном небе, и что количество этих земель несчетное.
Было рассчитано, что если б во Вселенной был миллион земель, и на каждой земле по триста миллионов жителей и по двести поколений в шесть тысяч лет, и каждому человеку или духу было дано пространство в три кубических локтя, то и столь значительное количество людей или духов, взятых в совокупности, не заполнило бы пространство, занимаемое нашей землей; и едва бы превзошло пространство, занимаемое одним из спутников наших планет, пространство, которое во Вселенной было бы почти незаметно, ибо такой спутник едва видим для простого глаза. Что же бы это значило для Творца Вселенной, для которого если б и вся Вселенная была таким образом полна, то и этого было бы недостаточно, ибо Он сам бесконечен? Я говорил об этом предмете с ангелами, и они сказали мне, что имеют точно такое же понятие о малочисленности людей в сравнении с бесконечностью Творца, но что, однако, они мыслят не по пространствам, а по состояниям и что, по их понятию, мириады земель, числом выше всякого понятия, были бы все-таки совершенно ничто в сравнении с Господом". О землях Вселенной, о жителях их и о происшедших от них духах и ангелах - см. вышеупомянутое сочинение. Изложенное там было мне открыто и показано с той целью, чтоб было ведомо, что небеса Господни необъятны, что они все населены родом человеческим и что наш Господь всюду признается Богом небес и земли.
418. Что небеса Господни необъятны, может быть видно также из того, что небеса в совокупности изображают одного человека, и притом соответствуют всему, что вообще и в частности есть в человеке; что это соответствие никогда не может преисполниться, потому что оно есть соответствие не только с каждым членом, орудием и черевом тела вообще, но даже в частности и в отдельности со всеми и каждым малейшим черевом и орудием внутри первых. Даже более того - с каждым сосудиком и волоконцем, и не только с ними, но даже с теми органическими субстанциями, которые внутренне принимают небесное наитие, в котором человек черпает внутреннюю деятельность свою, служащую ему для деятельности духа (animi operationibus); ибо все, что существует внутри, человека, существует в образах, которые суть субстанции, а то, что не существует в субстанции как в субъекте своем, есть ничто. Все эти части и частицы тела соответствуют небесам, как видно в главе, в которой говорилось о соответствии всего того, что есть на небесах, со всем тем, что есть в человеке (н. 87-102). Это соответствие никогда не может преисполниться, потому что чем более ангельских обществ, соответствующих одному члену, тем совершеннее становятся небеса, ибо всякое совершенство на небесах растет вместе с численностью (secundum pluralitatem). Это происходит оттого, что цель на небесах для всех одна и что все единодушно стремятся к этой цели; эта цель есть общее благо. Когда это благо царствует, то в нем есть доля и для каждого, а от блага каждого происходит и общее благо; так делается это потому, что Господь обращает к себе всех живущих на небесах (см. н. 123) и тем самым образует с ними одно целое. Что единодушие и согласие нескольких личностей, в особенности от такого источника и в такой связи, производят совершенство, может быть усмотрено всяким, хоть несколько светлым рассудком.
419. Мне дано было видеть пространство небес обитаемых и необитаемых, и я увидал, что пространство небес необитаемых так велико, что оно не могло бы наполниться в целую вечность, если б даже было несколько мириад земель и на каждой земле такое же великое множество людей, как на нашей. См. об этом то же сочинение О землях Вселенной (н. 168).
420. Некоторые люди думают, что небеса невелики вследствие некоторых изречений Слова, принимаемых ими в буквальном смысле, например, на основании тех мест, в которых сказано, что в небеса приемлются одни только бедные, что небеса открыты для одних только избранных и допускаются туда только принадлежащие к церкви, а не другие; что на небесах находятся только те, за которых ходатайствует Господь, и что, как только небеса исполнятся, они будут закрыты, и что это время уже предопределено. Но эти люди не знают, что небеса никогда не закроются, что нет для этого никакого предопределенного времени и что число небесных жителей не ограничено. Эти люди не знают, что избранными названы живущие в благе и истине, а бедными - те, что лишены познаний блага и истины, но ищут их, и в силу этого желания названы также алчущими. Те, что по неразумению Слова составили себе понятие о малом пространстве небес, воображают себе, что они находятся в одном только месте, где все их жители в сборе, меж тем как небеса состоят из бесчисленных обществ (см. н. 41-50). Или думают, что небеса даруются каждому по непосредственному милосердию Господа и что, таким образом, туда допускаются и принимаются по благоусмотрению (ex beneplaсito) Господа. Они не понимают, что Господь по милосердию своему ведет туда каждого, кто только приемлет Его, а приемлют Его те, что живут по законам Божественного порядка, т.е. по заповедям любви и веры; и что быть таким образом ведомым Господом от самого детства до последней минуты жизни здесь и затем в вечности есть то самое милосердие, о котором обыкновенно говорится. Поэтому да будет им ведомо, что каждый человек родится для небес и что тот принимается на небеса, кто сам приемлет их в себя, покуда живет на земле, а исключается только тот, кто сам не приемлет их.
О МИРЕ ДУХОВ И СОСТОЯНИИ ЧЕЛОВЕКА ПО СМЕРТИ ЕГО
Что такое мир духов
421. Мир духов отличается как от небес, так и от ада. Это место или состояние - среднее между тем и другим: туда человек приходит после смерти своей и, пробыв там известный срок, смотря по жизни своей на земле или возносится на небеса, или низвергается в ад.
422. Мир духов - место среднее между небесами и адом и среднее состояние человека после смерти его. Что это среднее место, очевидно стало для меня по положению его: над ним небеса, а под ним ад. Что это среднее состояние, в том я убедился, узнав, что, пока человек там пребывает, он еще ни в небесах, ни в аду. Небесный быт (или состояние) человека есть союз (или соединение) в нем истины и блага, а состояние адское - союз зла и лжи. Если в человеке-духе благо соединилось с истиной, то он приходит в небеса, потому что союз этот (как это было объяснено) образует в нем небесное состояние. Если же в человеке-духе зло соединилось с ложью, то он идет в ад, потому что такой союз образует в нем адское состояние. Союз этот в обоих случаях совершается в мире духов, где человек находится еще в среднем состоянии. Союз разума и воли, или, как здесь сказано, истины и блага - одно и то же.
423. Скажем прежде несколько слов о союзе разума с волей и о тождестве его с союзом истины и блага, так как союз этот совершается в мире духов, о котором идет речь. В человеке есть разум и есть воля. Разум принимает в себя истины и сам по ним образуется, воля же служит приемником благ и сама по ним образуется. Поэтому все, что человек понимает разумом и вследствие того мыслит, он считает истиной, а все, что он сперва хочет волей и уже после того мыслит, зовет благом. Человек может мыслить и одним разумом, уясняя себе, что такое истина и что такое благо, но такие мысли не входят в волю его, пока он не хочет и не делает того, что думает. Если же он захотел, что задумал, и по своей воле это делает, то это входит одинаково в разум и в волю его, а следовательно, и в него самого, потому что ни разум, ни воля сами по себе не составляют человека, а то и другое вместе. Что вошло в разум и волю, то вошло и в человека и им усвоено. Напротив, что вошло только в разум его, то, можно сказать, при нем, но не в нем: это дело памяти и знания, лежащего в памяти; это предмет, о котором он может думать, не углубляясь в самого себя, а отрешаясь от себя и беседуя с другими. О таких предметах он может толковать и рассуждать, и даже притом выказывать притворные чувства, наклонности и телодвижения.
424. Человеку дано мыслить разумом, без участия воли, для того чтобы он мог преобразоваться. Человек же преобразуется посредством истин, а истина, как показано выше, относится к разуму. Человек относительно воли родится во всяком зле, и сам собой он никому другому не желает добра, как самому себе, а кто желает добра только себе, тот радуется злу, которое причиняется другим, тем более когда это делается с выгодой для него. Он жаждет присвоить себе всякое чужое добро, как почести и знатность, так и богатства, и тем довольнее, чем более это ему удается. Поэтому для очищения и преобразования начал воли человеку дано понимать разумом истины и вследствие этого обуздывать наклонности к злу, из этой воли истекающие. Человек может разумом мыслить об истинах, изрекать их и применять к делу, но он не может мыслить их волей своей, покуда не усвоит себе истин этих вполне всем сердцем и не захочет исполнять их на деле. У такого человека все, что он мыслит разумом, обращается в веру его, а что мыслит волей - в любовь; тогда вера и любовь сочетаются в нем, как разум с волей.