113 (205, 40). К некоторому священноиноку, духовному сыну. О болезнях и душевном ожесточении
Благодарю тебя за письмо твое и за поздравление со днем моего Ангела. Уже и тем я много утешился, что увидел твою руку. Не говорю: по любви моей к тебе (я еще не достиг любви), по привычке моей к тебе, уже одно зрение руки, почерка твоего очень утешило меня. Я не скорбел на тебя за твое молчание: я извинял его твоею болезненностию, занятиями хлопотливой должности, помышлениями, которые больным и занятым говорят: «До следующей почты!» Эта следующая почта настала; имею твое письмо. И ты извиняй меня тем же, чем я извиняю тебя. Все это время почти никому не писал, или писал не так и не столько, сколько следовало бы; а писал, поверь, до изнеможения, до боли. Кто понимает, как болезнь вертит и вяжет человека, – извинит моему молчанию.
И ты все болен! Что сделаешь! Больной не может быть вполне причислен к живым, потому что он живет полужизнью, какою-то тению жизни. Самые душевные способности его цепенеют, не действуют так, как им должно б было действовать. Ныне не страдают христиане от оков и мечей; потерпим мучение от болезней и других скорбей. Всякому времени даны своего рода страдания: нашему времени даны страдания мелочные. Претерпим их. Весы и мзда у Бога.
Отчего бы быть у тебя ожесточению? «Милость и Истина сретостеся. Правда и Мир облобызастася» (Пс. 84, 11), говорит Писание. Значит: где нет «милости», где «ожесточение», там нет «Истины»; где нет «мира», там нет «правды». А состояние души, чуждое Божественных Истины и Правды, нельзя признать «состоянием от Бога». От такого состояния надо избавлять душу свою, а ввести в нее состояние, даруемое Божественною Истиною и Правдою, состояние «Мира и Милостыни». Успеешь в этом, если скажешь сам себе: «Не без Промысла же Божия случается со мною то, что случается. Буди имя Божие благословенно отныне и до века!» Да не очень заглядывайся на обстоятельства жизни: не стоят они, – идут, быстро мчатся, сменяются один за другим. И сами мы мчимся к пределу вечности! А кто заглядится на обстоятельства, кому они представятся недвижущимися, – удобно впадает в уныние. Кто же видит, что все летит, и сам он летит, тому легко, весело на сердце. Христос с тобой. Молись о мне.
И ты все болен! Что сделаешь! Больной не может быть вполне причислен к живым, потому что он живет полужизнью, какою-то тению жизни. Самые душевные способности его цепенеют, не действуют так, как им должно б было действовать. Ныне не страдают христиане от оков и мечей; потерпим мучение от болезней и других скорбей. Всякому времени даны своего рода страдания: нашему времени даны страдания мелочные. Претерпим их. Весы и мзда у Бога.
Отчего бы быть у тебя ожесточению? «Милость и Истина сретостеся. Правда и Мир облобызастася» (Пс. 84, 11), говорит Писание. Значит: где нет «милости», где «ожесточение», там нет «Истины»; где нет «мира», там нет «правды». А состояние души, чуждое Божественных Истины и Правды, нельзя признать «состоянием от Бога». От такого состояния надо избавлять душу свою, а ввести в нее состояние, даруемое Божественною Истиною и Правдою, состояние «Мира и Милостыни». Успеешь в этом, если скажешь сам себе: «Не без Промысла же Божия случается со мною то, что случается. Буди имя Божие благословенно отныне и до века!» Да не очень заглядывайся на обстоятельства жизни: не стоят они, – идут, быстро мчатся, сменяются один за другим. И сами мы мчимся к пределу вечности! А кто заглядится на обстоятельства, кому они представятся недвижущимися, – удобно впадает в уныние. Кто же видит, что все летит, и сам он летит, тому легко, весело на сердце. Христос с тобой. Молись о мне.
114 (206, 42). К отцу, постигнутому скорбными обстоятельствами. О борьбе с помыслами
Через мрачную, глубокую пропасть скорби, внезапно открывшуюся пред нами*, перенеситесь на крыльях веры! Не испытывайте волн недоверчивою стопою размышления человеческого; идите смело по ним мужественными шагами веры – и обратятся под ногами Вашими мягкие, влажные волны в твердые мраморные, или гранитные плиты. Тем более нейдут Вам робость и сомнение, при зрении моря скорбного, при зрении ветра крепкого, что призывающий Вас ходит по морю скорбей, отделяющий для такового хождения от прочей братии Вашей – Сам Господь. Это призвание есть вместе и блаженное избрание! Христос знаменует «Своих» печатью страданий! Он обрел душу Вашу благопотребною Себе, и потому печатлеет ее Своею печатью! И стоит отдельно малое стадо, часть Христова, от множества прочих людей; Христовы держат в руках своих признак избрания их Христом – чашу Христову; на раменах их знамя – Христов Крест. Далеко, далеко отшатнулись от них сыны мира! Бесчисленною толпою, с шумом, в упоении странном, гонятся они за попечениями и наслаждениями временными. Время, в очах их, преобразилось в вечность! Они проводят жизнь бесскорбную, преуспевают в тленном, забыты Богом, не возбуждают против себя диавола: они угодны диаволу, – часть его. Чаша Христова отверзает вход в страну разума духовного, состояния духовного, вшедший туда и причастившийся трапезы утешения духовного соделывается мертвым миру, бесчувственным к временным скорбям и лишениям, начинает совершать свое земное странствование, как бы несущийся по воздуху превыше всего, – на крыльях веры. Оковы разума притягивают нас к земле – стране мучений; находясь на земле, мы невольно подвергаемся и мучениям: «приложивший разум приложит болезнь», – говорит Писание. Вера поднимает с земли, освобождает от оков, изъемлет из среды мучений, возносит к небу, вводит в покой духовный. Вшедшие в этот покой почивают прохладно, насладительно на роскошно постланных, драгоценных одрах Боговидения.
Приимите эти строки, произносимые от сердечного участия, которое с первого свидания с Вами возбуждено во мне Вашею душою, носящей во глубине своей какой-то особенный залог, залог таинственный, Боголюбезный, залог Богоугождения. Примите эти строки из страны страданий, в которую я поселился очень давно: Богу не было угодно, чтоб шел я путем общим, обыкновенным! Он поставил меня на стезю отдельную, в страну совсем особенную, – и редко встречаю путешественника, идущего по этой стези, посетившего эту страну, с которым бы можно было перемолвить слово на том языке, которым говорят в стране той и который сделался мне несколько знакомым, – утешительно звучит он для слуха души моей. В звуках его слышу что-то родное.
Что, между прочим, совершается в этой чудной стране? Там непримиримая война, там непрестанные битвы, сечи кровавые между израильтянами и народами иноплеменническими. В числе иноплеменников восстают на израильтян и исполины, сыны Енаковы – скорби, приводящие нас в страх, в расслабление, в отчаяние. Соглядатай Израиля – разум – возвещает о них душе и ее силам: «видехом исполины, сыны Енаковы, и бехом пред ними яко прузи, и тако бехом пред ними. Не можем изыти противу языку сему, яко крепльший есть паче нас» (Чис. 13, 32). Точно! Размышление, основанное на обыкновенном ходе вещей, помышления собственно и единственно человеческие приносят «ужас земли, юже соглядаша, к сыном Израилевым» (Чис. 13, 33, 34). Но истинный израильтянин, верный Богу, водится верою в Бога; он облечен во всеоружие. «Пожену враги моя, – восклицает он, – и постигну я, и не возвращуся, дондеже скончаются. Оскорблю я, не возмогут стати: падут под ногами моима. И истню я, яко прах прел лицем ветра, яко брение путей поглажду я» (Пс. 17). – Не одобряются в этой войне многие и тонкие размышления, которые силится ум, уповающий на себя, на свою силу, на число и высоту своих познаний, противопоставить напирающим толпам иноплеменников. «Сынове Ефремли, наляцающе и стреляюще луки, – возвещает Пророк, – возвратишася в день брани» (Пс. 77, 9). Не устоять размышлению человеческому против густых полчищ иноплеменников! Собьют они его, переспорят, произведут в уме возмущение, в мыслях смешение – тогда на стороне их победа!
Для верного успеха в невидимой брани с князьями воздушными, с духами злобы, темными миродержителями нужно взяться за оружия, подаемые верою, подаемые буйством проповеди Христовой. «Буее Божие премудрее человек есть. И немощное Божие крепчее человек есть» (1 Кор. 1, 25). Странными и страшными кажутся для плотского разума стезя и учение веры, но едва увидит человек на самом опыте, увидит внутренним душевным ощущением могущество веры, – немедленно и радостно предается ее водительству, как обретший неожиданно бесценного наставника с презрением отталкивает от себя отверженную Богом премудрость человеческую.
Вот оружия, которые святое буйство проповеди Христовой вручает рабу Христову для борьбы с сынами Енаковыми – мрачными помыслами и ощущениями печали, являющимися душе в образе страшных исполинов, готовых стереть ее, поглотить ее:
1-е – слова: «Слава Богу за все».
2-е – слова: «Господи! Предаюсь Твоей Святой Воле! Буди со мной Воля Твоя».
3-е – слова: «Господи! Благодарю Тебя за все, что Тебе благоугодно послать на меня».
4-е – слова: «Достойное по делам моим приемлю; помяни мя, Господи, во Царствии Твоем».
Эти краткие слова, заимствованные, как видите, из Писания, употреблялись преподобными иноками с превосходным успехом против помыслов печали. Отцы нисколько не входили в рассуждение с являвшимися помыслами; но, только что представал пред ними иноплеменник, они хватались за оружие чудное, и им – прямо в лице, в челюсти иноплеменника! От того они были так сильны, попрали всех врагов своих, соделались наперсниками веры, а чрез посредство веры – наперсниками благодати, мышцею благодати, совершили подвиги вышеестественные. При явлении печального помысла или тоски в сердце, начинайте от всей души, от всей крепости Вашей произносить одно из вышеозначенных предложений; произносите его тихо, неспешно, не горячась, со вниманием, во услышание одних Вас; произносите до тех пор, доколе иноплеменник не удалится совершенно, доколе не известится сердце Ваше в пришествии благодатной помощи Божией. Она является душе во вкушении утешительного, сладостного мира, мира о Господе, а не от какой другой причины. По времени иноплеменник опять начнет приближаться к Вам, но Вы опять за оружие, и, как завещал своим воинам гениальный полководец Цезарь, метьте прямо в лице врага: ни в какую часть тела так не тяжки, так не невыносимы удары, как в лице. Не подивитесь странности, ничтожности, по-видимому, оружий Давида! Употребите их в дело и увидите знамение! Эти оружия – палица, камень – наделают дела более, нежели все вкупе собранные, глубокомысленные суждения и изыскания Богословов-теоретиков, сказателей букв – Германских, Испанских, Английских, Американских! Употребление этих оружий в дело постепенно переведет Вас со стези разума на стезю веры, и этою стезею введет в необъятную, дивную страну духовного. Там трапеза манны сокровенной; к ней, по свидетельству Писания, Христос допускает одних победителей. Вы введены в невидимую войну для того, чтоб иметь случай соделаться победителем, и в достоинстве победителя наследовать духовные сокровища. Все же это доставляет нам Христос, возлюбивший Вас, явственно отделяющий Вас в число «Своих». И так, – уже с самого берега глядя на темное, глубокое море скорбей, на даль, где синева вод сливается с синевою небес, на эту беспредельную даль, пугающую веру, – прислушиваясь к гневному говору волн, к их плесканию однообразному и бесчувственному, – не предавайтесь унынию, не впустите в душу Вашу море грустных дум. Тут гораздо более опасностей! В этом море потонуть гораздо удобнее, нежели в море скорбей наружных. Радуйтесь! – и паки реку: радуйтесь! Вы для того на берегу моря скорбей, чтоб преплыть в страну радостей: даль моря имеет противуположный берег, хотя и невидимый для очей человеческого разума. Этот берег – рай умственный, преисполненный духовных наслаждений. Достигшие этого блаженного берега забывают, в упоении наслаждением, все скорби, претерпенные ими на море. Становитесь бестрепетною ногою в легкую ладью веры, носитесь, как крылатый, по влажным волнам! Скорее, нежели предполагаете, нежели можете себе представить, перенесетесь чрез море, перенесетесь в рай. – Но между духовным раем и жизнью плотскою, душевною, обыкновенною, которою живут вообще все люди, положены в разграничение, – как бы обширное море, – крест и распятие. – В рай нет другого пути! Кого Бог хочет возвести в рай, того начинает сперва наводить на путь к нему, – на крест. «Признак избрания Божия, – сказал некоторый святой аскетический писатель, – когда пошлются непрестанные скорби человеку». Претерпим умерщвление миру скорбями, чтоб сделаться способными принять в себя существенное оживление для Бога, явственным, вполне ощутительным действием Духа. Пожертвуем тлением для Духа! – Вполне отдайтесь Богу! Киньтесь в спасительную бездну веры, как бы в море – с утеса!
Людей – оставьте в стороне, как орудия Промысла! – Эти орудия – слепые, сами по себе не имеют никакой силы, никакого движения! «Не имаши власти ни единыя на Мне, – сказал Господь Пилату, – аще не бы ти дано свыше» (Ин. 19, 11), хотя Пилат, водимый суждением человеческим, признавал и утверждал (а в этом, без всякого сомнения, согласны были с ним и все водящиеся таким суждением!), что он имеет власть распять предстоящего ему Узника и власть отпустить Его. – Не озабочивайтесь никакими сношениями с людьми, никакими оправданиями пред ними! Такие сношения и оправдания только нарушат мир сердечный, – не принесут никакой пользы. Немощные люди, – цветы, являющиеся на короткое время на поверхности земной! – Вы мечтаете о себе много, вы приписываете себе много, а вы – немощные люди! Вы почтены самовластием, а вместе с тем не престаете быть орудиями, слепыми орудиями, вполне орудиями! И того даже вы не видите и не ведаете, что вы орудия! Вы самовластны, – так! Вы не можете не принять мзды за дела Ваши! Но в бесконечномудрых судьбах Божиих эти самовластные суть действователи без малейшей власти, без всякой самостоятельности. «Иисуса Назорея… – говорил святой апостол Петр Иудеям, – Сего нарекованным советом и проразумением Божиим предана приемше, руками беззаконных пригвождше, убисте» (Деян. 2, 23), «Вем, яко по неведению сие сотвористе, и князи ваши: Бог же, Яже предвозвести устье всех пророк Своих пострадати Христу, исполни тако» (Деян. 3, 17–18). В делах Промысла Божия, люди – слепые орудия. Потому-то Господь не сподоблял людей, по-видимому облеченных полною властию, никакого ответа. Потому-то назвал Он чашу, приготовленную злоумышленниками, демонами, бесплотными и во плоти, чашею подаемою Отцом.
Приимите, эти строки, как отголосок души, искренне в Вас участвующей, состраждущей скорби Вашей и усердно желающей Вам утешения от Господа.
Приимите эти строки, произносимые от сердечного участия, которое с первого свидания с Вами возбуждено во мне Вашею душою, носящей во глубине своей какой-то особенный залог, залог таинственный, Боголюбезный, залог Богоугождения. Примите эти строки из страны страданий, в которую я поселился очень давно: Богу не было угодно, чтоб шел я путем общим, обыкновенным! Он поставил меня на стезю отдельную, в страну совсем особенную, – и редко встречаю путешественника, идущего по этой стези, посетившего эту страну, с которым бы можно было перемолвить слово на том языке, которым говорят в стране той и который сделался мне несколько знакомым, – утешительно звучит он для слуха души моей. В звуках его слышу что-то родное.
Что, между прочим, совершается в этой чудной стране? Там непримиримая война, там непрестанные битвы, сечи кровавые между израильтянами и народами иноплеменническими. В числе иноплеменников восстают на израильтян и исполины, сыны Енаковы – скорби, приводящие нас в страх, в расслабление, в отчаяние. Соглядатай Израиля – разум – возвещает о них душе и ее силам: «видехом исполины, сыны Енаковы, и бехом пред ними яко прузи, и тако бехом пред ними. Не можем изыти противу языку сему, яко крепльший есть паче нас» (Чис. 13, 32). Точно! Размышление, основанное на обыкновенном ходе вещей, помышления собственно и единственно человеческие приносят «ужас земли, юже соглядаша, к сыном Израилевым» (Чис. 13, 33, 34). Но истинный израильтянин, верный Богу, водится верою в Бога; он облечен во всеоружие. «Пожену враги моя, – восклицает он, – и постигну я, и не возвращуся, дондеже скончаются. Оскорблю я, не возмогут стати: падут под ногами моима. И истню я, яко прах прел лицем ветра, яко брение путей поглажду я» (Пс. 17). – Не одобряются в этой войне многие и тонкие размышления, которые силится ум, уповающий на себя, на свою силу, на число и высоту своих познаний, противопоставить напирающим толпам иноплеменников. «Сынове Ефремли, наляцающе и стреляюще луки, – возвещает Пророк, – возвратишася в день брани» (Пс. 77, 9). Не устоять размышлению человеческому против густых полчищ иноплеменников! Собьют они его, переспорят, произведут в уме возмущение, в мыслях смешение – тогда на стороне их победа!
Для верного успеха в невидимой брани с князьями воздушными, с духами злобы, темными миродержителями нужно взяться за оружия, подаемые верою, подаемые буйством проповеди Христовой. «Буее Божие премудрее человек есть. И немощное Божие крепчее человек есть» (1 Кор. 1, 25). Странными и страшными кажутся для плотского разума стезя и учение веры, но едва увидит человек на самом опыте, увидит внутренним душевным ощущением могущество веры, – немедленно и радостно предается ее водительству, как обретший неожиданно бесценного наставника с презрением отталкивает от себя отверженную Богом премудрость человеческую.
Вот оружия, которые святое буйство проповеди Христовой вручает рабу Христову для борьбы с сынами Енаковыми – мрачными помыслами и ощущениями печали, являющимися душе в образе страшных исполинов, готовых стереть ее, поглотить ее:
1-е – слова: «Слава Богу за все».
2-е – слова: «Господи! Предаюсь Твоей Святой Воле! Буди со мной Воля Твоя».
3-е – слова: «Господи! Благодарю Тебя за все, что Тебе благоугодно послать на меня».
4-е – слова: «Достойное по делам моим приемлю; помяни мя, Господи, во Царствии Твоем».
Эти краткие слова, заимствованные, как видите, из Писания, употреблялись преподобными иноками с превосходным успехом против помыслов печали. Отцы нисколько не входили в рассуждение с являвшимися помыслами; но, только что представал пред ними иноплеменник, они хватались за оружие чудное, и им – прямо в лице, в челюсти иноплеменника! От того они были так сильны, попрали всех врагов своих, соделались наперсниками веры, а чрез посредство веры – наперсниками благодати, мышцею благодати, совершили подвиги вышеестественные. При явлении печального помысла или тоски в сердце, начинайте от всей души, от всей крепости Вашей произносить одно из вышеозначенных предложений; произносите его тихо, неспешно, не горячась, со вниманием, во услышание одних Вас; произносите до тех пор, доколе иноплеменник не удалится совершенно, доколе не известится сердце Ваше в пришествии благодатной помощи Божией. Она является душе во вкушении утешительного, сладостного мира, мира о Господе, а не от какой другой причины. По времени иноплеменник опять начнет приближаться к Вам, но Вы опять за оружие, и, как завещал своим воинам гениальный полководец Цезарь, метьте прямо в лице врага: ни в какую часть тела так не тяжки, так не невыносимы удары, как в лице. Не подивитесь странности, ничтожности, по-видимому, оружий Давида! Употребите их в дело и увидите знамение! Эти оружия – палица, камень – наделают дела более, нежели все вкупе собранные, глубокомысленные суждения и изыскания Богословов-теоретиков, сказателей букв – Германских, Испанских, Английских, Американских! Употребление этих оружий в дело постепенно переведет Вас со стези разума на стезю веры, и этою стезею введет в необъятную, дивную страну духовного. Там трапеза манны сокровенной; к ней, по свидетельству Писания, Христос допускает одних победителей. Вы введены в невидимую войну для того, чтоб иметь случай соделаться победителем, и в достоинстве победителя наследовать духовные сокровища. Все же это доставляет нам Христос, возлюбивший Вас, явственно отделяющий Вас в число «Своих». И так, – уже с самого берега глядя на темное, глубокое море скорбей, на даль, где синева вод сливается с синевою небес, на эту беспредельную даль, пугающую веру, – прислушиваясь к гневному говору волн, к их плесканию однообразному и бесчувственному, – не предавайтесь унынию, не впустите в душу Вашу море грустных дум. Тут гораздо более опасностей! В этом море потонуть гораздо удобнее, нежели в море скорбей наружных. Радуйтесь! – и паки реку: радуйтесь! Вы для того на берегу моря скорбей, чтоб преплыть в страну радостей: даль моря имеет противуположный берег, хотя и невидимый для очей человеческого разума. Этот берег – рай умственный, преисполненный духовных наслаждений. Достигшие этого блаженного берега забывают, в упоении наслаждением, все скорби, претерпенные ими на море. Становитесь бестрепетною ногою в легкую ладью веры, носитесь, как крылатый, по влажным волнам! Скорее, нежели предполагаете, нежели можете себе представить, перенесетесь чрез море, перенесетесь в рай. – Но между духовным раем и жизнью плотскою, душевною, обыкновенною, которою живут вообще все люди, положены в разграничение, – как бы обширное море, – крест и распятие. – В рай нет другого пути! Кого Бог хочет возвести в рай, того начинает сперва наводить на путь к нему, – на крест. «Признак избрания Божия, – сказал некоторый святой аскетический писатель, – когда пошлются непрестанные скорби человеку». Претерпим умерщвление миру скорбями, чтоб сделаться способными принять в себя существенное оживление для Бога, явственным, вполне ощутительным действием Духа. Пожертвуем тлением для Духа! – Вполне отдайтесь Богу! Киньтесь в спасительную бездну веры, как бы в море – с утеса!
Людей – оставьте в стороне, как орудия Промысла! – Эти орудия – слепые, сами по себе не имеют никакой силы, никакого движения! «Не имаши власти ни единыя на Мне, – сказал Господь Пилату, – аще не бы ти дано свыше» (Ин. 19, 11), хотя Пилат, водимый суждением человеческим, признавал и утверждал (а в этом, без всякого сомнения, согласны были с ним и все водящиеся таким суждением!), что он имеет власть распять предстоящего ему Узника и власть отпустить Его. – Не озабочивайтесь никакими сношениями с людьми, никакими оправданиями пред ними! Такие сношения и оправдания только нарушат мир сердечный, – не принесут никакой пользы. Немощные люди, – цветы, являющиеся на короткое время на поверхности земной! – Вы мечтаете о себе много, вы приписываете себе много, а вы – немощные люди! Вы почтены самовластием, а вместе с тем не престаете быть орудиями, слепыми орудиями, вполне орудиями! И того даже вы не видите и не ведаете, что вы орудия! Вы самовластны, – так! Вы не можете не принять мзды за дела Ваши! Но в бесконечномудрых судьбах Божиих эти самовластные суть действователи без малейшей власти, без всякой самостоятельности. «Иисуса Назорея… – говорил святой апостол Петр Иудеям, – Сего нарекованным советом и проразумением Божиим предана приемше, руками беззаконных пригвождше, убисте» (Деян. 2, 23), «Вем, яко по неведению сие сотвористе, и князи ваши: Бог же, Яже предвозвести устье всех пророк Своих пострадати Христу, исполни тако» (Деян. 3, 17–18). В делах Промысла Божия, люди – слепые орудия. Потому-то Господь не сподоблял людей, по-видимому облеченных полною властию, никакого ответа. Потому-то назвал Он чашу, приготовленную злоумышленниками, демонами, бесплотными и во плоти, чашею подаемою Отцом.
Приимите, эти строки, как отголосок души, искренне в Вас участвующей, состраждущей скорби Вашей и усердно желающей Вам утешения от Господа.
115 (207, 45) О жительстве по совету
Письмо Ваше я получил, и благодарю Господа Бога, отверзшего удеса сердца Вашего к принятию словес живота вечного, кои Дух Святой нам предал, при посредстве избранных сосудов Своих – отцов святых. В особенности важен путь духовного совета, которым проходили святые иноки, и достигали сперва очищения страстей, а потом и благодатных дарований. Горе же единому, сказал св. Иоанн Златоуст, заимствовав слова эти у Екклезиаста. Вифсаидский расслабленный, хотя и лежал посреди множества других больных, однако жаловался на свое одиночество, говорил пришедшему к нему Спасителю мира: «человека не имам». Подобно этому и состояние тех иноков и инокинь, кои, живя посреди многолюдного братства, не имеют к кому прибегнуть для совета, во время душевной напасти. Совет же тот только может преподать, кто в душевных искушениях советовался с искусным и ощутил облегчение в душевных болезнях. Так утверждает преподобный Кассиан Римлянин, научившись сему от великих Египетских отцев. Посему, благо Вам будет, если вникните в наставления святого аввы Дорофея, превосходно описывающего путь этот и доказывающего, что им шествовали все святые иноки, и что кроме его спасение крайне затруднительно. К этому чтению присовокупите малые молитвы Господу Богу, дабы путь неправды отставил от тебя, и сказал тебе путь, воньже пойдеши. Позанявшись довольно книгою и понявши дух ее (а толкущему и просящему Господь дает понятливость), нехудо приехать Вам сюда. Когда, Богу изволяющу, приедете, тогда о том, о чем сказано Вам в малых словах, можно подробно объяснить. – Если Господь влагает Вам в сердце послушаться грешного моего совета, то и я, уповая на Господа, умудряющего младенцев, не отказываюсь Вам служить; тем более, что на мне лежит обязанность такового служения.
10 марта 1842
116 (208, 46). К той же и о том же
Письмо Ваше от 24 апреля получил; сердечно благодарю за поздравление с Праздником Праздников; взаимно поздравляю Вас, желаю Вам и себе сподобиться участия в праздновании нескончающейся Пасхи, в невечернем дне Царствия Христова, чего сподобятся все потрудившиеся: здесь воскресить души свои от греховного умерщвления животворящими Евангельскими заповедями.
Буди Вам по вере Вашей! В древнем, еще христианском, Египте было много женских многолюдных монастырей. В один из таких монастырей пришел разбойничий атаман, чтоб осмотревши, привести всю свою шайку разбойничью и ограбить. Дабы удобнее было произвести осмотр, он одел монашеское платье. – Игумения и сестры, увидев старца, пригласили в гостиницу. Игумения своими руками умыла ноги разбойника, мнимого инока, и помоями окропила инокинь. Одна из инокинь была слепа. Привели и ее. Когда вода, коею омыты были ноги разбойника коснулась очей слепой, – то она немедленно прозрела. – Вот сила веры. Старшина разбойников покаялся, и, приняв пострижение, угодил Богу. Так Ваша вера и многих других, послужив Вам во спасение, да послужит и мне возбуждением к оставлению нерадения моего и расслабления. Почему поступайте, как ныне поступаете, имея на Ваш поступок свидетельство аввы Дорофея. Мы научаемся наставлением великого Антония допускать только те поступки в круг нашей деятельности, кои имеют свидетельство от Священного Писания и святых отцов. Ваше желание послушать моих грешных советов ради Бога приемлю. И Ваше намерение и мое да благословит Господь Иисус Христос, сказавший: без Мене не можете творити ничесоже. На сих днях выезжает в Ладогу нашей обители монах Иларион, мой духовный и ближний ученик. Надеюсь на милость Божию, что Вам не неприятно будет увидеть в нем, какие плоды разума и благонравия произрастают от послушания. Благословение Божие да почиет над Вами. – Сам Господь да отставит от Вас путь неправды, и Святым Законом Своим да помилует Вас, заповедию Своею да просветит очи Ваши, да уразумеете чудеса от закона Его, яко заповедь Его – живот вечный есть.
Буди Вам по вере Вашей! В древнем, еще христианском, Египте было много женских многолюдных монастырей. В один из таких монастырей пришел разбойничий атаман, чтоб осмотревши, привести всю свою шайку разбойничью и ограбить. Дабы удобнее было произвести осмотр, он одел монашеское платье. – Игумения и сестры, увидев старца, пригласили в гостиницу. Игумения своими руками умыла ноги разбойника, мнимого инока, и помоями окропила инокинь. Одна из инокинь была слепа. Привели и ее. Когда вода, коею омыты были ноги разбойника коснулась очей слепой, – то она немедленно прозрела. – Вот сила веры. Старшина разбойников покаялся, и, приняв пострижение, угодил Богу. Так Ваша вера и многих других, послужив Вам во спасение, да послужит и мне возбуждением к оставлению нерадения моего и расслабления. Почему поступайте, как ныне поступаете, имея на Ваш поступок свидетельство аввы Дорофея. Мы научаемся наставлением великого Антония допускать только те поступки в круг нашей деятельности, кои имеют свидетельство от Священного Писания и святых отцов. Ваше желание послушать моих грешных советов ради Бога приемлю. И Ваше намерение и мое да благословит Господь Иисус Христос, сказавший: без Мене не можете творити ничесоже. На сих днях выезжает в Ладогу нашей обители монах Иларион, мой духовный и ближний ученик. Надеюсь на милость Божию, что Вам не неприятно будет увидеть в нем, какие плоды разума и благонравия произрастают от послушания. Благословение Божие да почиет над Вами. – Сам Господь да отставит от Вас путь неправды, и Святым Законом Своим да помилует Вас, заповедию Своею да просветит очи Ваши, да уразумеете чудеса от закона Его, яко заповедь Его – живот вечный есть.
117 (209, 47). К ней же: о молитве вообще; о чтении книг, соч. инославных; о милости
Милосердый Господь наш Иисус Христос, приемлющий в лице меньшей братии Своей даяния человеков, да приимет Ваше повержение к грешным стопам моим и да благословит Вас, да подкрепит и да наставит на путь Святых Заповедей Своих. Если Вы чувствуете, что от назначенного числа поклонов не утруждается Ваше тело, то прибавьте несколько, дабы тело ощутило некоторую усталость, которая способствует сокрушению сердца, помня и следующие слова святого Исаака Сирина: «Смотри, чтоб желая приумножить несколько труды, тебе не остановиться вовсе и не пресечь всего течения твоего. Не простирай ноги твоей выше силы, чтоб не соделаться совершенно праздным» (Сл. 10). А и следующие слова принадлежат также Исааку. «Всякая молитва, в которой не утрудится тело и не утеснится сердце, вменяется отверженною: ибо таковая молитва без души» (Сл. 11). Сколько эти последние слова справедливы, столько первые важны и основательны: они были сказаны брату, особенно занимавшемуся поклонами. Святой Исаак говорит в 40-м Слове: «Возлюби в молитве более поклоны, нежели упражнение в стихословии», т. е. в чтении псалмов и канонов. Количество поклонов пусть назначается удовлетворением цели их. Цель их согреть тело, причем разгорячается и дух. При этом хорошо вспомнить слова святителя Димитрия, сказанные им от опыта и принадлежащие к келейному пребыванию: «Лучше краткая и частая молитва, чем продолжительная с продолжительными промежутками». Вы спрашиваете, что значит телесная молитва. – Это вообще молитва новоначальных, в особенности же клиросное пение, наипаче нотное, где все внимание обращено на голос. От этой молитвы, сопровождаемой сильной наружной ревностью, также плотской, переходит человек к сердечному и умственному вниманию, причем ревность действует с тихостью и благообразием. Вы это можете уразуметь из Вашего сердечного опыта. Пишете, что при начале упражнения в Иисусовой молитве бороли Вас только уныние и его порождения: отчаяние, недоумение, сон и проч. Это хороший признак: «Пользу молитвы, – сказал святой Иоанн Лествичник, – можно заметить из бесовских препятствований, возникающих во время собрания», т. е. молитвенного. Вы конечно помните, что я Вам завещал внимать умом языку, тихо произносящему молитву, отнюдь не позволяя себе самочинно вдаваться в художество, описанное в «Добротолюбии» и превосходно сокращенное святым Нилом Сорским в следующие слова: во время Иисусовой молитвы тихо дыши, а не сильно: это способствует к собранию ума, что скажет самый опыт. – Вы начали читать книгу: «Брань духовная» и ее оставили. Почему оставили? – Потому что ощутили в сердце сомнение, Вас обеспокоившее. – И я Вам завещаваю довольствоваться чтением святых отцов, коих Богодухновенность не подвержена никакому сомнению, а переводов с новейших языков крайне охраняться: они едва ли не все написаны духом лестным, как и апостол Павел сказал (2 Кор. 11, 13–15). -Читающий их сообщается сатане; ум такового и сердце прелюбодействуют. К таковым относится пророческое слово: «погубишь всякого прелюбодействующаго от тебе!»… Сказали отцы: «Кто хочет достичь Царствия кратким путем, тот да внедрит в сердце свое милость». Милостью преподобные отцы наши уподобились Богу и носили немощи человеческие.
118 (210, 48). О келейном правиле, о страхованиях, о занятии молитвой Иисусовой
Милость и благословение Господа нашего Иисуса Христа, чрез меня недостойнейшего служителя Его, да осенит Вас, да укрепит Вас в деле благом спасения, едином на потребу! – Пишете, что не всегда исполняете правило, то по слабости, то по причине посещения ближних, и потом чувствуете скорбь. На это Вам повторяю, что не человек для правила, а правило для человека. И потому, в чем согрешили по немощи тела, или души, или рассуждения, вся сия да простит Вам премилосердый Господь Бог, пред Коим и правды наши нечисты. И я многогрешный именем Господним Вас прощаю и разрешаю, и впредь завещаваю в таких случаях держаться рассуждения, т. е. когда замечаете, что немощь естественная, происходящая от занятия с посетителями или от недуга, обнаруживающегося уменьшением аппетита, бессоницею и тому подобным, тогда полезно послабить телу, дабы оно до конца не изнемогло и не повредилось, будучи понуждено сверх сил. – Тогда поклоны оставьте, и, прочитав сообразно немощи сполна, или не сполна, вечерние молитвы, пребывайте мирны. Не дивитесь, что услыхали стук; это страхование, а страхованию не должно предаваться, зная, что диавол весь во власти Божией и только то может сделать и делает, что Бог ему попущает для нашей пользы. – Кто, бывающий на брани, бранных труб и стуку неприятельских оружий не слышит? – Заслышавши их, храбрый воин веселится, ибо зрит и заключает, что близко сражение и близок конец. Некоторая девица, мне известная, шла по уединенной дороге недалеко от нашего монастыря; переходя через мост, вдруг из-под мосту выскакивает разбойник с огромными усами и, приставляя пистолет к ее груди, кричит: «Убью!» Девица обнажает грудь и отвечает, знаменуясь крестным знамением: «Если есть на то воля Божия, – убивай». Едва она произнесла эти слова, как страшилище исчезло. Это пишу Вам, дабы Вы мужались и страхом Божиим побеждали страх бесовский. У нас, с кем случится страхование, тот приходит и сказывает, и страхование уничтожается благодатию Божиею, покрывающею смиренных, т. е. открывающихся, ибо смирение новоначального состоит в том, когда он с охотою, свободно открывает свои помыслы. – Что дыхание удерживаетесь вводить по художеству, изложенному в Добротолюбии, – хорошо делаете. Это художество превосходно сокращено преподобным Нилом Сорским в следующие слова: «Не дыши борзо, ибо сие способствует к собранию ума». Этим и Вы довольствуйтесь, т. е. дышите тихо при молитве. Умиление и любовь к ближним, кои все, без изъятия, кажутся яко Ангели, суть плоды истинные и непрелестные молитвы. А встречающиеся искушения, уныние и сон служат доказательством того, сколько молитва нам полезна. Предаю Вас благодати Божией: она Вас да наставит, да укрепит и да руководствует, яко «без Мене не можете творити ничесоже», рече Господь.
И паки! От художества о ноздренном дыхании уклонитесь! Когда, Богу изволяющу, придет время, то скажу. Этим художеством, в свое время полезным, некоторые неисцельно себя повредили. Непарительность, немечтательность, умиление, любовь к ближним – вот истинные признаки истинной молитвы.
И паки! От художества о ноздренном дыхании уклонитесь! Когда, Богу изволяющу, придет время, то скажу. Этим художеством, в свое время полезным, некоторые неисцельно себя повредили. Непарительность, немечтательность, умиление, любовь к ближним – вот истинные признаки истинной молитвы.