Такер Уилсон. Космические вампиры

"Люд ропщет, чтобы до наступления темноты быть по домам, поскольку на
церковном дворе видали графа Магнуса". Ходила молва, что в ночи полнолуния
он покидает свой склеп.
- Сохранились какие-то свидетельства его вампиризма после смерти?
- Есть кое-что. В хрониках церкви городка Стенсель упоминается о
похоронах браконьера, найденного на острове, с обкусанным лицом. Его семья
заплатила за три мессы, чтобы "спасти его душу от нечистого". Еще жена
каретника из Сторавана, которую сожгли как ведьму: она кичилась, что граф
Магнус - ее любовник и научил ее пить кровь у детей.
Между тем закончили с первым блюдом; Фаллада, сидевший к гобелену
спиной, поднялся изучить его поближе. Несколько минут он пристально
разглядывал изображение, затем сказал:
- Если честно, мне трудно принять эту идею всерьез. Вот ваши доводы об
энергетических вампирах близки, поскольку я сам ставил эксперименты, и они
привели меня к аналогичным выводам.
- Напрасно вы недооцениваете легенды, - заметил Гейерстам.
- Иными словами, нет дыма без огня?
- По-видимому - да. Иначе как объяснить огромную волну вампиризма,
захлестнувшую Европу в середине восемнадцатого столетия? Десятью годами
ранее о существовании вампиров практически не было известно. И тут, ни с
того ни с сего, хроники буквально наводняются созданиями, воскресающими из
мертвых и сосущими людскую кровь. В тысяча семьсот тридцатом вампиризм,
словно чума, прокатился от Греции до Балтики - сотни случаев. Первая книга
по нему вышла не раньше чем через десять лет, так что нельзя валить вину
лишь на впечатлительных писателей.
- Но это мог быть своего рода массовый психоз.
- В самом деле, мог, .Однако что-то же послужило толчком?
Разговор прервался: подали второе - аккуратные кусочки рулета из
оленины и лосятины со сладким укропным соусом и сметаной. Пили болгарское
красное, тяжелое и холодное. До окончания трапезы говорили на общие темы.
Девушкам, видно, разговор о вампирах наскучил; им хотелось послушать рассказ
Карлсена о том, как обнаружили "Странник". Гейерстам вмешался лишь раз:
когда Карлсен описывал стеклянную колонну с грибовидными созданиями.
- У вас есть какие-нибудь соображения, что это било?
- Понятия не имею, - признался Карлсен. - Разве что какая-нибудь пища,
вроде головоногих моллюсков.
- Ненавижу осьминогов, - сказала вдруг, мисс Фрайтаг, да так истово,
что все оглянулись.
- Вы когда-нибудь с ними сталкивались? - поинтересовался Фаллада.
- Н-нет, - ответила она, покраснев.
Непонятно почему, но Гейерстам вдруг улыбнулся. Кофе пили в библиотеке.
Тепло от камина размаривало, и Карлсен начал позевывать.
- Вам, наверное, хочется отправиться к себе в комнату? - спросил граф.
Карлсен, смущенно улыбаясь, решительно покачал головой.
- Нет-нет! После такого отменного обеда клонит в сон, но хочется
побольше узнать о графе Магнусе.
- Хотите взглянуть на его лабораторию?
- В этот-то час? - укоризненно спросила Сельма Бенгтссон.
- Милая моя, - мягко улыбнулся Гейерстам, - у алхимиков в это время
была самая работа.
Карлсен согласился:
- Да, интересно было бы взглянуть. - В таком случае, надо одеться
по-уличному. Там холодно. Ну что, кто-нибудь составит нам компанию? -
повернулся он к девушкам.
Те, все втроем, энергично замотали головами.
- Я ее и при дневном-то свете терпеть не могу, - категорично заявила
Сельма Бенгтссон.
- Вы считаете, там может быть что-нибудь, для меня интересное? -
спросил Фаллада.
- Я в этом уверен.
Гейерстам выдвинул ящик стола и вынул оттуда большой ключ.
- Из дома нам придется выйти. Раньше туда вел прямой ход, но прежний
хозяин его замуровал.
Гейерстам первым вышел из передней. Стояла ясная лунная ночь; по глади
озера пролегала серебристая дорожка, На холодном воздухе Карлсен
почувствовал себя бодрее. Гейерстам повел их по насыпной дорожке к северному
крылу здания.
- Зачем он ее замуровал? - полюбопытствовал Фаллада. - Боялся
привидений?
- Думаю, не привидений; хотя, вобщем-то, я не был с ним знаком. Прежде
чем я сюда въехал, дом полвека стоял пустой.
Гейерстам повернул ключ в скважине массивной двери. Карлсен ожидал
услышать скрип заржавленных петель; дверь однако отворилась бесшумно. Воздух
внутри был затхлый и промозглый. Карлсен обмотал шею шарфом и поднял
воротник куртки. Дверь слева, ведущая в дом, была прихвачена к притолоке
железными болтами.
- Это крыло построено в то же время, что и дом?
- Да. А что?
- Я вижу, ступени совсем не истерты.
- Я сам частенько над этим задумывался. Может, просто не было нужды
сюда захаживать.
Как и в доме, стены были обшиты сосной. Гейерстам двинулся вверх по
лестнице, останавливаясь по пути на каждой из трех площадок - показать
картины на стенах.
- Эти выполнены Гонсалесом Кокесом, испанским живописцем. В молодости
граф Магнус служил посланником в Антверпене, где Кокес состоял при
губернаторе Нидерландов. По заказу он написал эти портреты великих
алхимиков. Вот Альберт Магнус. А это Корнелий Агриппа. А вот Василий
Валентин, алхимик и монах-бенедиктинец. Вы ничего не замечаете в этих
портретах?
Карлсен пристально вгляделся, но в конце концов покачал головой.
- Внешность у всех такая благообразная...
- Да, - кивнул Фаллада. - Вид, как у святых.
- Когда все это писалось, Магнусу было двадцать с небольшим. Мне
кажется, по полотнам можно судить, что им двигали высокие идеалы. И надо же,
через каких-нибудь десять лет он уже в капусту рубил вестерготландских
крестьян и готов был заложить душу дьяволу.
- Почему?
Граф пожал плечами.
- Мне кажется, я знаю, почему, но на объяснение ушло бы много времени.
- Он поднялся на пролет выше. Через матовое стекло в нише угадывался лунный
свет над озером.
Дверь на верхней площадке была окована толстыми железными лентами, по
всему периметру проглядывали металлические заклепки. Правая сторона
показывала, что в дверь ломились: дерево было расщеплено, виднелись глубокие
зазубрины от топоров.
- Мне представляется, - сказал граф, - эта комната после смерти графа
была заперта, а ключ, вероятно, выброшен. Взломал ее кто-то из потомков. -
Он толчком распахнул дверь.
Комната внутри, вопреки ожиданию, оказалась довольно большой. Запах был
резкий и какой-то противоестественный - Карлсен уловил в нем ладан. Было и
еще что-то, трудноуловимое, но до тошноты неприятное. И тут вдруг стало
понятно: душок прозекторской, где вскрывают трупы.
Гейерстам щелкнул выключателем, но ничего не произошло.
- Странно. В этой комнате электрические лампы никогда подолгу не
держатся.
- Может, просто граф их недолюбливает? - пошутил Карлсен.
- Или что-то неладно с проводкой.
Гейерстам чиркнул спичкой и зажег два керосиновых светильника на
скамье. Теперь было видно, что основную обстановку в комнате составляют
кирпичная печь и какое-то похожее на палатку сооружение. Коснувшись
последнего, Карлсен почувствовал, что это шелк, причем такой тяжелый, какого
он и не встречал.
- Своего рода камера-обскура, - пояснил Гейерстам. - В алхимии
определенные операции надо выполнять в полной темноте.
На полках теснились тяжелые стеклянные бутыли и емкости различных форм
и размеров. Стояло чучело небольшого аллигатора и какого-то создания с
птичьей головой, туловищем кошки и хвостом ящерицы, так ладно. пригнанных,
что и не различишь, где сшито. В углу примостился высокий, неказистый
металлический агрегат со множеством выходящих из него трубок и глиняной
крышкой.
Гейерстам снял с полки толстый кожаный фолиант с истертыми застежками
и, положив его на скамью, раскрыл.
- Это алхимический дневник графа. У него, похоже, были задатки
подлинного ученого. Это все ранние эксперименты - попытки создать жидкость
под названием "алкахест", вроде как низводящую всякую материю в ее
первородное состояние. Для алхимика это был первый шаг. Когда бы такая
первородная материя была получена, следующим шагом надо было запаять ее в
сосуд и поместить в атанор, ту печь в углу. У Магнуса почти год прошел в
попытках создать алкахест из человечьей крови и мочи. - Гейерстам
переворачивал страницы. Почерк был угловатый, острый и торопливый, но
рисунки в тексте - химический агрегат и различные растения - выполнены с
удивительной тщательностью и точностью. Гейерстам захлопнул книгу. -
Десятого января 1683 года он пришел к убеждению, что наконец создал алкахест
из детской мочи и кремортартара. Этот следующий том начинается спустя два
месяца, потому что для первородной материи ему нужна была весенняя роса. Еще
он потратил две сотни золотых флоринов на яд кобры из Египта.
- Неудивительно, что он свихнулся, с отвращением сказал Фаллада.
- Ничего подобного. Он никогда не излагал более осмысленно. Он
утверждает, что спас жену судебного пристава при родах и вылечил от подагры
пастуха, смешав алкахест с разведенной серой. Вот он пишет: "Дабы
продемонстрировать улучшение, мой пастух влез на дерево близ рыбного пруда".
А теперь взгляните на это... - граф перелистнул несколько страниц с конца
второго фолианта. - Что-нибудь замечаете?
- Ничего, - задумчиво покачал головой Карлсен, - разве что почерк стал
хуже.
- Совершенно верно. Он в отчаянии. Один графолог мне как-то сказал, что
это почерк человека на грани самоубийства. Видите: "OR N'EST NI FLEUR, NI
HOMME, NI FEMME, NI BEAUTE, QUE LA MORT A SA FIN NE CHASSE" - "Нет ни
цветка, ни мужчины, ни женщины, ни красоты, коих в конце концов не настигает
смерть". Он одержим мыслью о смерти.
- Почему он пишет на французском? - поинтересовался Фаллада.
- Он и был французом. При шведском дворе в семнадцатом веке полно было
французов. Но вот взгляните теперь... - он снял еще один фолиант,
переплетенный в черную кожу. - Дату он проставляет тайнописью, но я
расшифровал: май тысяча шестьсот девяносто первого - через месяц после
изгнания с королевского двора. "Тот, кто желает испить крови ворогов своих и
обрести слуг преданных, должен идти в Хорацин-город и поклониться Князю
Тьмы". Следующая запись появляется лишь в ноябре тысяча шестьсот девяносто
первого, через полгода. В почерке - изменение...
- Ну, это уж, разумеется, писал кто-то другой, не он, - рассудил
Карлсен. Почерк теперь смотрелся совершенно по-иному: аккуратный, мелкий,
более целенаправленный.
- В том-то и дело, что нет. Существуют другие документы, подписанные
им, и тем же почерком: "Магнус Сканский" - по названию городка, откуда он
родом. Но почерк снова меняется. - Гейерстам перевернул несколько страниц, и
снова стали видны угловатые, острые каракули, как в прежних фолиантах. -
Графолог сказал, что налицо ярко выраженный случай "раздвоенной" личность.
Магнус по-прежнему проводит эксперименты по алхимии, но многие ингредиенты
теперь шифрует. И вот, что еще я вам хотел показать...
Гейерстам опять принялся листать фолиант с конца, Посреди пустой
страницы имелось изображение осьминога. Карлсен с Фалладой нагнулись
рассмотреть. У этого рисунка не было той дотошной, анатомической точности,
что у более ранних набросков растений. Линии были не совсем четкие.
- Рисунок неточный, - отметил Фаллада. - Смотрите, он показывает лишь
один ряд присосок, вот здесь. И лицо какое-то прорисовывает, прямо как у
человека. - Он поднял глаза на Карлсена. - Есть какое-нибудь сходство с
теми, на "Страннике"?
Карлсен покачал головой.
- Что ты, у тех лиц и в помине не было. Гейерстам захлопнул книгу и
поставил обратно на полку.
- Идемте. Есть еще кое-что...
Он задул керосиновые лампы и вывел гостей обратно на площадку. Выйдя из
комнаты, Карлсен почувствовал значительное облегчение. От запаха в
лаборатории его уже начинало подташнивать. Выходя наружу, он полной грудью
вдохнул холодного ночного воздуха.
Гейерстам свернул налево и двинулся впереди всех по дорожке, а затем
через газон к рыбному пруду. От лунного света трава отливала тусклым
серебром.
- Куда мы?
- К склепу.
Мохнатые лапы деревьев погрузили все во мрак, но возле дверей часовни
неожиданно вырисовалась дорога - бревенчатый настил. Вблизи дорога оказалась
шире, чем представлялась с воздуха.
Гейерстам повернул тяжелое металлическое кольцо, и дверь отворилась
наружу. Он включил свет. Интерьер оказался неожиданно привлекательным. С
потолка, расписанного ангелами и херувимами, свисали три медных люстры.
Небольшой орган с посеребренными трубами был окрашен в пурпурные, синие и
желтые тона. Кафедра под разноцветным балдахином с четырьмя статуэтками
святых по углам напоминала пряничный домик из сказки.
Гейерстам повел Карлсена и Фалладу мимо кафедры к северному крылу со
стрельчатым навершием. Врата были не заперты, и помещение за ними пахло
холодным камнем.
Граф открыл сундук, достал лампочку-переноску. Вилку воткнул в розетку
за дверью.
- В склепе света нет. Когда в часовню провели электричество - в начале
века - рабочие стали отказываться туда заходить.
Лампочка осветила восьмиугольный придел со сводчатым потолком. Вдоль
стен располагались каменные надгробия и урны. В центре помещения находились
три медных урны. У двух на крышках изображалось распятие; третий украшен был
барельефом человека в военном облачении.
- Это могила графа Магнуса, - Гейерстам показал на лицо воина. -
Изображение, видимо, сделано с посмертной маски - обратите внимание на шрам
во весь лоб. Но взгляните, вот что интересно. - Он поднес лампочку так, что
стали видны сцены, выгравированные на боковой стенке гробницы. Две из них
были батальные, третья изображала город с церковными шпилями. А вот на
могильной плите, в ногах, виднелся черный спрут с человеческой физиономией,
волочащий в каменный грот человека. Лица человека в рыцарских доспехах не
было видно.
- Этой сцены не мог понять никто, - сказал Гейерстам. - Об осьминогах в
тогдашней Европе слышали мало.
Они стояли молча, разглядывая барельеф. В склепе было, как и
полагается, сыро и холодно. Карлсен зарылся носом в воротник, сунул руки
глубоко в карманы. Это был не тот бодрящий морозец, что снаружи, а холод
тяжелый, какой-то удушливый.
- Очень странно, - произнес Фаллада бесцветным голосом. - Не могу
сказать, что мне здесь нравится...
- А что?
- Воздуха как будто не хватает.
Гейерстам с любопытством взглянул на Карлсена.
- А вам? Как, в целом?
"Прекрасно", - хотел по привычке брякнуть Карлсен, но почувствовал, что
вопрос задан неспроста.
- Что-то подташнивает.
- Извините, можно подробнее?
- Как подташнивает?
- Да, прошу вас.
- Н-ну... Будто бы чуть покалывает в кончиках пальцев, и лицо ваше
кажется расплывчатым. Да и в глазах рябит.
Гейерстам улыбнулся и повернулся к Фалладе.
- А у вас, часом?..
Фаллада был явно задет.
- У меня все в полном порядке. Карлсен, возможно, выпил лишнего за
обедом.
- Нет. Причина в ином. Я чувствую то же, что и он. Со мной это здесь
случается всегда, особенно в полнолуние.
- Опять привидения с лешими? - спросил Фаллада с чуть заметным
сарказмом.
- Нет, - покачал головой Гейерстам. - Дух графа, думается мне, почивает
спокойно.
- Тогда что?
- Давайте выйдем наружу. Меня это начинает угнетать.
Граф вытер пот со лба. Карлсен с радостью шагнул следом. Едва ступил за
порог, как тошноты словно не бывало. В свете электрических ламп цвета органа
казались веселыми и яркими. В глазах больше не рябило.
Гейерстам опустился на переднюю скамью со спинкой.
- То, что там сейчас с нами произошло, с привидениями, похоже, никак не
связано. Эффект сугубо физический, все равно, что почувствовать
головокружение от хлороформа. Только здесь не химия, а электричество.
- Электричество? - переспросил с удивлением Фаллада.
- Нет-нет, я ни в коем случае не хочу сказать, что его можно измерить
лямбдометром, хотя, может, и недооцениваю такую возможность. Единственно,
мне кажется - что налицо некоего рода запись, вроде магнитофонной.
- И что за запись?
- Поле, сродни магнитному. Это из-за окружающей нас воды. - Он
повернулся к Фалладе. - Даже вы его в какой-то степени ощутили, хотя вы и не
так чувствительны, как капитан Карлсен. То же самое чувствуется и в
лаборатории Магнуса. Правда, там оно меньше, потому что выше уровня озера.
- У вас есть какое-либо тому доказательство? - осторожно спросил
Фаллада.
- Научного нет. Но больше половины из тех, кто входит туда в
полнолуние, испытывают подобные ощущения. Некоторые даже падали в обморок.
Вы заметили, - обратился он к Карлсену, - что дискомфорт вдруг резко
улетучился, стоило переступить порог? Сфера действия этого поля строго
ограничена. Я даже засек, где граница: точно в семнадцати сантиметрах от
двери.
- Если это действительно электрическое поле - должен быть какой-то
способ его измерить, - сказал Фаллада.
- Не сомневаюсь, но я психолог, а не физик. - Гейерстам поднялся. - Ну
что, двинемся к дому?
- Но одного я так и не пойму, - признался Карлсен. - Почему именно
неприятная атмосфера? В чем тут дело?
Граф выключил свет и тщательно запер дверь.
- Коснусь лишь событий, происходивших в стенах лаборатории. Там все
сказано, в записях. Магнус практиковал черную магию. И кое-что из того, что
он творил, настолько ужасно, что лучше не упоминать.
Под деревьями шли в молчании.
- А часовня? - подал голос Фаллада.
- Точно. Склеп. Откуда там такая атмосфера? Ведь Магнус был уже мертв,
когда его туда положили? - Карлсен почувствовал, как волоски на шее встают
дыбом. - Звучит, конечно, не по-научному, но тем не менее.
- Может, просто страх всех тех, кто заходил в склеп? - рассудил
Фаллада.
- Да уж, воистину; если вообще находились такие смельчаки. После смерти
Магнуса часовня двести лет простояла запертой на ключ и два засова. Ею
вообще перестали пользоваться из боязни потревожить его дух.
И далее, до самого дома, все трое не проронили ни слова. Свет в
библиотеке был погашен, но комнату озаряло пламя в камине. На диване сидела
Сельма Бенгтссон.
- Остальные ушли спать. Я решила дождаться вас.
Карлсен опустился возле нее.
- Все в порядке. Хотя со мной кое-что и было.
- Думаю, мы все заслуживаем немного бренди, а? - обратился к гостям
Гейерстам.
- А вы что-нибудь почувствовали? - спросила девушка у Фаллады.
- Я?.. Не знаю. Согласен, гнетущее место...
- Хотя вы и не верите в вампиров, - колко заметил граф.
- Таких вот, что оживают после похорон, - уточнил Фаллада. - Вампиры -
одно дело, привидения - другое, - сказал он, понюхав бренди.
- Я понимаю, о чем вы, - кивнул граф. - Если так, то и я не верю в
привидение. Но не думаю, что сейчас мы говорим именно о нем.
- М-м-да... Человек, воскресающий из мертвых... В сущности, разве не
одно и то же?
- Вы полагаете? - приподнял бровь Гейерстам.
Фаллада помедлил немного, потом спросил:
- В дневнике у графа есть интересная фраза: "Тот, кто желает испить
крови ворогов своих и обрести слуг преданных...". Что за слуг?
- Демонов? - уточнил Карлсен.
- Возможно. Однако в записях нет ни единого упоминания о демонах или
бесах. Известно только, что из своего Черного Паломничества граф вернулся
другим человеком... и почерк у него тоже изменился. Вы сами это видели. Я,
например, сталкивался с пятью случаями раздвоения личности - синдром Джекила
и Хайда. Кое у кого при перемене личины менялся и почерк - но незначительно.
Отдельные чисто технические характеристики - наклон, динамика - и не более
того. В случае же с Магнусом - это буквально почерк другого человека.
Карлсен подался вперед.
- Иными словами, Магнус был... одержим!
- Я думаю, факты на то указывают. - Гейерстам улыбнулся Фалладе. -
Если, конечно, вы допускаете, что бесплотная сущность способна вторгнуться в
чужое тело.
- Или взять осьминога... - кстати вспомнил Карлсен.
Несколько минут все молчали, единственным звуком было потрескивание
поленьев. Наконец Фаллада произнес:
- Знать бы, куда со всем этим движемся мы.
В холле пробили часы. Карлсен допил вино.
- Ну что ж, на сон грядущий вполне достаточно, - подвел итог Гейерстам.
- Для одного дня пообщались очень неплохо. И капитан Карлсен, думаю,
притомился.
Карлсен с трудом подавил зевок, отчего на глаза навернулись слезы.
- Сельма, - попросил граф, - проводи, пожалуйста, капитана до его
комнаты. Я останусь на пару минут... и наверно, еще себе налью. Вы не
составите мне компанию, доктор?
- Ну, разве чуть-чуть, - не стал упорствовать Фаллада.
Карлсен попрощался и следом за Сельмой Бенгтссон пошел наверх. Тяжелый
ковер мягко раздавался под ногами. Жар от камина приятно размаривал. Девушка
подвела его к комнате на втором этаже. Дверь была открыта, на постели
разложена пижама. В комнате - уютно и тепло, панели на стенах светлее, чем
внизу. Сев на кровать, Карлсен ощутил, как по телу разливается истома. Он
вынул из сумки оправленную в рамку фоторгафию жены с детьми и поставил на
ночной столик - брать ее с собой за годы странствий вошло уже в привычку.
Затем пошел в ванную и плеснул в лицо холодной водой. Когда чистил зубы, в
дверь постучали.
- Входи, - позвал Карлсен. Он вышпел из ванной, вытирая руки. В комнате
стояла Сельма Бенгтссон.
- Я думал, это Фаллада, - смутился Карлсен.
- Можно буквально пару слов, прежде чем вьд уснете?
- Безусловно, - он накинул халат. - Ничего, если я прилягу?
Девушка остановилась у кровати, глядя на него сверху вниз.
- Я хочу вас кое о чем спросить. - В интонации ее не было намека на
интим. Наклонившись, Сельма пристально посмотрела ему в глаза.
- Вам известно, что вы - вампир?
- Что?! - Карлсен в ответ цепко вгляделся в нее, прикидывая, не
розыгрыш ли это.
- Вы думаете, я шучу?
Он покачал головой.
- Нет... почему же. Просто думаю: вы, возможно, ошибаетесь.
В голосе Сельмы Бенгтссон сквозили нотки нетерпения.
- Послушайте, я в этом доме уже почти год. Я знаю, что значит каждый
день отдавать немного энергии. Поэтому могу вам сказать одно: вы забираете
ее у меня.
- У меня нет оснований вам не верить. В то же время... У меня это плохо
укладывается в голове.
Девушка опустилась на стул возле кровати.
- Остальные тоже это почувствовали. Они так утомились, что пошли раньше
времени спать. Я решила, что надо будет с вами поговорить.
- Да, но... Вы ведь действительно давали мне энергию сегодня вечером.
- Совершенно верно. И этого вам должно было хватить до утра. А между
тем, и часа не прошло - вы тогда сидели возле меня за обедом - как я
почувствовала, что вы снова начинаете ее тянуть.
- Я не чувствую, что тяну. Наоборот, у меня усталость. Вы твердо
уверены? Не ошибаетесь?
Шведка пожала плечами.
- Можно легко это выяснить. Лягте-ка и закройте глаза.
- Хорошо, ложусь.
Карлсен примостился головой на подушку, по-прежнему испытывая
трудноодолимое желание заснуть. Он почувствовал, как Сельма расстегивает
верхнюю пуговицу его пижамы, и вот обе ее ладони легли ему на грудь, ближе к
шее. Карлсен застыл; секунду ощущение было такое, будто встал под холодный
душ. Он лежал с закрытыми глазами, слушая урчание собственного живота.
Напряжение спало, и Олоф вновь почувствовал, что медленно погружается в
забытье. Это продолжалось примерно с полминуты. И тогда Карлсену показалось,
что усталость как бы убывает. Во всем теле возникло ощущение просветленной
легкости.
- Ты даешь мне энергию, - произнес он как сквозь сон.
- Да, я даю ее тебе.
До этого момента он был полностью пассивен; теперь же его, словно
искра, пронизало желание. Совершенно внезапно, безо всякого перехода, он
полностью избавился от сна, сознавая странный, неистовый голод.
- Чувствуешь? Ты отнимаешь, - услышал он голос Сельмы, звучащий до
странности напряженно. Внезапно открыв глаза, Олоф уставился на нее. Лицо
девушки было бледным.
- Тогда убери руки.
Но было уже ясно, что она не шевельнется. Капитан сознавал, как что-то,
исходящее изнутри, показывается наружу, удерживает ее. Ясно было и то, что
девушка фактически не сопротивляется. У нее теперь не было желания
отодвинуться. В ее отклике присутствовал страх - чувствовалось, как он
сочится у нее через кончики пальцев. Карлсен также сознавал внутри себя
двойственность. Некая его часть отстранение наблюдала за происходящим;
казалось даже, что можно вмешаться и прервать это подобие гипноза. Вместе с
тем другая часть испытывала чистое вожделение, колышащееся плавно и
ритмично, как виндсерфер на волнах.
Подавшись вперед, Карлсен взял Сельму Бенгтссон за запястья и, отняв
руки девушки от груди, потянул ее к себе. Она полулегла на него; сквозь
тонкий шелк платья дышало теплом тело. Сдвинув покрывало, он уложил ее рядом
с собой на кровать. Она лежала с закрытыми глазами, приоткрыв губы.
Неодолимо тянуло наклониться и притиснуться губами к ее рту. Он знал, что
дверь не заперта и может заглянуть Фаллада - пожелать приятного сна. Карлсен
выскользнул из постели и запер дверь, затем выключил свет. В лунном сиянии
он разглядел спинку кровати.
Даже стоя спиной к девушке, он сознавал ее, а также свою волю,
удерживающую ее на постели. Он опустился на край кровати и приподнял подол
платья. Она повернулась на бок, чтобы можно было расстегнуть пуговки вдоль
спины. Иметь дело с женскими туалетами для Карлсена обычно было подлинной
мукой - теперь же он расстегивал пуговки с расчетливой аккуратностью. Одним
движением он расстегнул ей бюстгальтер и вместе с платьем стянул через