- Привет, Князь! - обратился к Артагорту хоббит, закрывая банку пластмассовой крышкой. - А я уж тебя заждался!
   - Тробо?! Какими ветрами так быстро? Ты из ЭТОГО вот вывалился? - и литератор кивнул на портал.
   - Да нет-с, он-то как раз своим ходом, это только мы на вашу голову отсюда «вываливаемся», - приведший их сюда снял на минуту очки.
   - Вау! - восторженно выкрикнул хоббит, созерцая солнечный свет из глаз. - Да ты прям-таки маг Солнечного Света, как Олорин!
   При имени «Олорин» поморщились и солнцеглазый, и Артагорт. Это не прошло незамеченным для Тима и он, растягивая фразы, повторил:
   - Значит, могу любое имя придумать, главное, чтобы не эльфийское?.. «Олорин» подойдёт? Это ж, кажется, точно не эльфийское…
   - Ладно, сам я сглупил, мне и расхлёбывать, - обречённо вздохнул «Олорин». Он не стал уточнять, что волей случая его настоящее имя Оллоран только двумя буквами отличалось от имени майя из Валинора. - Называй, раз решил… Впрочем - за глаза. Потому что сейчас я покину вас, и вряд ли мы теперь увидимся в ближайшие годы. Выйти отсюда просто - у вас есть для этого проникатели, если не захотите просто шагнуть через стену. и сюда никто кроме меня не ворвётся, так что вас не побеспокоят. Всего вам!
   Он отступил на шаг, но остановился и добавил:
   - Если пошаритесь по коридорам - найдёте там всё, что вам необходимо.
   Увы - все невольно обернулись в сторону коридоров, а потому никто так и не заметил, как «Олорин» исчез…
 

Глава 20

   - Умеют они исчезать неожиданно… - Артагорт улыбнулся. - И сколько раз встречаюсь с ними - всегда одно и тоже. Вот только не рассчитывал, что когда-то буду просить у них помощи.
   - Арт, а кто это такой? Похоже - ты знал его и раньше.
   - Первый раз видел! Честно. Просто раньше видал подобных ему. Ходят себе такие и делают своё дело потихоньку. А главное - остановить их невозможно. А остановишь кого - ещё появятся. Помнится, одного надумал как-то владыка небольшой островной страны поймать и задержать. Всё продумал вплоть до помощи богов, и светлых, и тёмных. Поймал, локализировал. И вдруг словно из пустоты - слово «Сюрпрайз!»… В общем, после этого Атлантида стала куда знаменитей, чем до… Вот только найти её и поныне не могут…
   - А всё же - кто они? А то ты и сам, как они, отвечаешь, не отвечая…
   Артагорт поискал глазами кресло, и оно тут же выросло прямо из пола. Мягкое такое, кожаное. Как в кабинете у больших начальников. Плюхнувшись в него, журналист с удовольствием потянулся и сказал:
   - Хаоситы они. Я не могу сказать тебе, что это - клан, тайная организация, религиозная община или действительно представители другого мира, но то, что они - слаженная спецслужба - в этом я не сомневаюсь ни на миг. Редко когда они помогают посторонним, как вот сейчас этот «Олорин», но всё же и это бывает.
   - А что они тут забыли, ты так и не узнал… - то ли спросил, то ли прокомментировал Тим.
   - Узнаю. Он же пообещал распечатку.
   - Помнится, он пообещал тебе распечатку своей «эльфийской» истории.
   - И этой тоже… - литератор зажмурился, как сытый кот… Было видно, что он ещё не раз подойдёт к этим загадочным людям… Если они таки люди, разумеется. Впрочем, с годами разница между человеком и нечеловеком становится всё более размытой, и телом, полом и местом рождения теперь уже мерять её просто нельзя. Тем временем Арт повернулся к хоббиту, который мирно дремал на своём стульчике:
   - Тробо, дружище! Ты снова сумел меня удивить! Как ты тут оказался раньше меня? Ведь я добирался сюда… с соседней улицы, а ты - из не совсем соседнего мира! Ты что, нашёл «червячные дыры»?
   - Нет, я на проникателе, прямиком в указанное место, - не открывая глаз сказал хоббит.
   - Но ты ж… как бы это сказать… Я думал, что ты полетишь рейсовым на Роклас через пересадку на планетоиде Империи. И решил, что ждать нам тебя ещё с месяц. Потом прикинул, что если ты доедешь до моего гондорского особнячка и закажешь там проникатель - то потратишь ты… Так, полсуток до улицы Рока, полсуток на выращивание такой сверхточной техники и секунд семь на полёт. Итого - завтра к вечеру ты бы как раз и поспел…
   - Да я это… того… - хоббит на секунду приоткрыл глаз и тут же снова смежил веки, - Я просто вырастил проникатель прямо у себя.
   - ?! - от удивления Арт потерял дар речи и лишь издал невнятный вопросительный звук.
   - Я зачерпнул в кухонном комбайне чашку микросборщиков, вылил их на себя и велел объединяться в проникатель. А когда почувствовал, что готово - перенёсся сюда. Я как раз счищал с себя эту массу, когда прибыли вы.
   - Но ты же не знаешь ни чертежей проникателя, ни формул, ни даже принципа его действия!
   - Хм-м… - хоббит удивлённо пожал плечами, - А я об этом как-то не задумывался…
   - Хе! Койво! Ух, шайтан!.. - хмыкнул журналист. - Ты с детства отличался способностью сделать невозможное… Тогда - палантир из простого стекла выплавил, да ещё - самый дальнобойный. Сейчас - проникатель из кухонного комбайна… Хорошо, что вы, хоббиты - домоседы. потому что подозреваю - ты не единственный такой среди них. Просто тебе везёт оказаться в нужном месте и в нужное время… - он присмотрелся к дремлющей фигуре и вдруг спросил: - Эй, Тробо! Ты что, спишь?
   - Нет, я просто даю отдохнуть моим глазам… - ответил пожилой человечек. Тим не понял, к чему бы это, но ответ развеселил и Тробо, и Артагорта. Наверное - какой-то внутренний юмор их компании…
   - Значит, так, - внезапно Арт стал очень серьёзным. - Мне понадобился тот, кто умеет хорошо, очень хорошо маскироваться и владеет актёрским талантом.
   - Арт, не надо… - прервал его Тробо. - В таком случае ты обратился бы не ко мне, а в ближайшую театральную школу. Тебе важно было, чтобы помогающий не побоялся бы неизвестного и неожиданного. Я согласен. Остальное - сам понимаешь, настолько, насколько смогу…
   - Народ! - выкрикнул Тим. - Я понимаю, что я ничего не понимаю! Может быть, кто-нибудь объяснит мне, что тут затевается?!
   - Извини, я совсем запамятовал, что ты не слышал моего разговора с Тробо, - начал Артагорт. - Всё очень просто. Тробо - примерно твоих габаритов, плюс-минус, так что сумеет сыграть тебя. С помощью телопревращений он станет твоей копией, и дальше какое-то время я буду странствовать вместе с ним, пока СБ-шники не изловят нас снова и не убедятся, к своему стыду, что ты - не севастопольский школьник, а герой Арды прошлой Эпохи, решивший на старости немного поразвлечься и помочь мне одурачить шефа СБ. А когда конфликт разрешится сам собой - я вернусь за тобой и заберу тебя…
   - И где же я буду всё это время?..
   - Не знаю… Я рассчитывал тебя подселить на один из попутных «колонистов», идущих в пространстве от бесконечности в бесконечность. Но теперь подумываю - а не остаться ли тебе здесь? Что ты на это смотришь?
   - Надо посидеть подумать… Посмотрю, есть ли в загашниках этого «Олорина» кофе. Или ещё лучше - тари.
   Из пола невзначай выросло ещё одно кресло, точно такое, как дома у Тимки, а рядом с ним - булькающий кофейник и хрустальный бокал с янтарным напитком. Кофейник с бокалом висели прямо в воздухе, а затем, видимо, чтобы не смущать мальчишку, под ними вырос небольшой столик с резными ножками в виде фениксов.
   - Фениксы, - Тим провёл рукой по фигуре полуженщины-полуптицы.
   - Не совсем, - Тробо вскочил со своего раскладного стульчика и теперь присел у столика. - Если я правильно помню земную мифологию, то это - Птица-Алконост. У неё, в отличие от фениксов, грудь не обнажена. А в остальном их никто и не различит…
   - Не различит… - хмыкнул Артагорт. - Вот только Алконост работает на бога, а Фениксы - вечносвободные. И ещё - божья птаха не умеет возрождаться из пепла…
   - Мифологи! - хмыкнул Тим. - Ладно, скорее всего тут останусь. В конце-концов, СБ меня тут таки не найдёт, а вот хозяева этой залы - я не уверен, что им будет сложно найти меня на «колонисте» или у чёрта на куличках!
   - А зачем? Они тут по другому делу… К сожалению… - Арт взял бокал с тари и отхлебнул, но на месте бокала на столике тут же вырос ещё один.
   - Тробо, - обратился мальчишка к хоббиту, - Скажи, как же ты займёшься телопревращениями? Говорят, что хоббиты нанароботов не используют.
   - Нанароботов? А, ты про микросборщиков… Используем, почему же не использовать? И в быту, и в организме… Кость сломанную срастить или ещё чего… Мы ведь не против прогресса. Тут другое. Мы считаем, что кем тебе суждено было родиться в этом мире - тем ты и родился. А значит - негоже менять расу, внешность или подгонять туда-сюда возраст. Кем родился - тем и живи. Так что превращаться мы можем, как и все обитатели Арды. Но - не хотим.
   - А сейчас…
   - А что сейчас? - пожал плечами Тробо. - Я ж не для собственного удовольствия превращаюсь, а чтобы тебе помочь.
   - Незнакомому человеку?
   - Ну и что. А разве ты не помог бы тому, кто нуждается в помощи, если б это было в твоих силах?..
   Тим понял, что ему нечего возразить. И всё таки возразил:
   - А этот, со светящимися глазами, говорил, что хоббиты помогали во всех великих событиях только во имя мзды или славы.
   - Ну, что до мзды, то я не Любелия. А что до славы. Ошибся тут он: не будет славы в этой помощи. Даже просто известности не будет. Ведь узнай хоть кто-то кроме нас троих обо всей этой истории - и это уже не помощь будет, а полнейший провал. Впрочем, если уж так ему будет хотеться найти хоть какой-то личный мотив, корысть, то скажи ему… скажи… А, ладно, например, скажи ему, что мне вновь будет приятно почувствовать себя молодым! Сойдёт за корысть, как ты думаешь?
   - Запросто, - ответил за Тима Арт. - Боюсь, им просто не понять, что движет вами, хоббитами. Да и я не всегда вас понимаю… И Олорин… Настоящий, в смысле.
 

Глава 21

   Само превращение не заняло и минуты. И вскоре несчастный Артагорт мог только по поведению отличить Тробо от Тима. Но с каждой минутой сделать это было всё трудней и трудней.
   - Ещё сутки, и вас уже никто не отличит! - вздохнул он. - Только нанасканинг.
   - Значит - ещё сутки, - парировал один из Тимов, кажется - Тробо.
 
   Под вечер Артагорт присел возле кресла, в котором дремал Тим. Взъерошил волосы мальчишки.
   Тим поднял голову и посмотрел на друга.
   - Вот такие вот, брат, дела… - начал Арт. - Кто знает, когда мы теперь свидимся снова… Ты знаешь, я никогда не любил откладывать на послезавтра то, что надо было сделать ещё вчера… Так что если хочешь - могу рассказать тебе сейчас мою версию истории Колец. Желаешь услышать её?
   - Ты так говоришь, будто мы расстаёмся навсегда…
   - Нет, просто я не знаю, сколько ещё времени тебе жить тут. И не знаю, пустят ли меня сюда ещё раз за это время. И смогу ли я прилететь на Риадан снова… И не случится ли чего со мной - даже айнуры не бессмертны… В общем, это не жест прощания, просто у меня сегодня настроение для мемуаров…
   - Тогда я с удовольствием послушаю тебя…
 
   - Я начинал писать об этом… Мельком, по ходу, помянул в романе «Мы были! (Хроника Кэргона)». Потом решил завершить Хроники Келебримбэра. Книга называлась бы «Предания молчат…», но я так и не сумел закончить её. В конце-концов, выложил черновики в Сеть, там они и валяются до лучших времён. Кто хочет - почитает их, большинство - пролистает и забудет… А события развивались так…
   Когда-то, в году так тысяча двухсотом Второй Эпохи явился пред очи Келебримбэра Саурон. Явился не в своём подлинном обличии, разумеется, а в эльфийском. Политика, понимаешь ли, после очередной победы Светлых являться в своём обличии было просто не в тему.
   Келебримбэр как раз занимался поисками идеальной машины, которая и магию в мире могла б сохранить, и в постижении всех законов мироздания помогла бы. Не буду уточнять, что у него получилось бы, будь осуществлено задуманное изначально. Оно тоже работало бы, но это было б сооружение размером с башню Орт-Ханка и совершенно статичное.
   И вот тогда-то Саурон и предложил Келебримбэру свои услуги. Главное - это оказалось таки вовремя, и потому отказаться было сложнее, чем согласиться. Посуди сам: после Войны Гнева, которой завершилась Первая Эпоха, мир лежал в дикости и запустении. И всю эту тысячу лет ни один из Владык Амана так и не вспомнил о землях, которые они якобы защищали от Зла в минувшей войне. Саурон тоже бездействовал почти тысячу лет, предоставив Светлым Валар возможность хоть палец о палец стукнуть ради Эндорэ. Что он хотел добиться этим? Трудно упомнить все мотивы, но главный был на виду - показать на практике эгоизм Валар и пренебрежение ко всему, что не касалось непосредственно их благополучия. Может, надеялся он, хоть кто-то одумается и увидит теперь, что не во имя борьбы со Злом прошла Война Гнева, а просто валары уничтожили инакомыслие во главе с главным инакомыслящим - Мелкором. Если бы Саурон поставил себе целью захватить мир - сейчас был бы самый подходящий момент. Но он не стремился к этому…
   Не буду лгать - был у него и другой мотив бездействовать: лет триста пребывал он даже не в трауре, а просто в жутком шоке. Ведь когда-то, в начале Войны Гнева, он предал своего Учителя, сдал без боя оборонные твердыни и сбежал вместе с орками на Восток, прихватив с собой Книгу. Книгу, которую всю жизнь писал его Учитель. Он был уверен, что там - секреты и Сила мятежного валы, и думал, что, отбирая Книгу, он лишит своего Учителя и сил, и могущества… Увы - обида вела тогда Саурона, он был как помешанный. А потом, уйдя на Восток, он раскрыл тяжёлый фолиант, и на последней из заполненных страниц прочитал: «Я знаю, что ты сейчас читаешь эту книгу. Книгу, которую ты втихую стащил у меня. Как видишь - тут не рецепты Силы… Ну что же - прошу об одном: сохрани эту Книгу, не дай ей пропасть. Ведь она - последняя кроха памяти, оставшаяся о нас. Последнее, в чём звучат голоса наших ушедших друзей, их последнее «Мы были!»…»
   Последние слова были чуть смазаны, словно на них когда-то, давным-давно, упала жгучая, едкая слеза…
   После этого уже нельзя было оставаться прежним и лелеять пустую и глупую обиду, внезапно обернувшуюся предательством. Мелькор не вернулся из Валинора, как ожидалось. Его выслали за Грань Мира, а может - просто нашли способ убить. Тогда впервые подумалось Саурону, что и он не вечен. Как не вечен и этот мир вокруг.
   И вот чем больше он смотрел на заброшенные Сирые Земли, тем сильнее крепло в нём желание щёлкнуть Великих Валар по носу. Доказать, что не больно-то они нам в Средиземье и нужны, с их «благодеяниями», а заодно - хоть чуть-чуть искупить свою вину пред Учителем. Хоть самую капельку приблизить мир к идеалу, о котором мечтал мятежник…
   С этими мыслями он и отправился к Эльфам. Ибо никто, кроме Эльфов, владеющих магией и высоким мастерством, не мог стать ему помощником в его замыслах.
   Увы - в действительно высокой политике Саурон был тогда дилетантом, а потому сказал всё, что думает, открытым текстом. Не найдя ничего умнее, в лоб заявил Элронду и Гиль-Гэладу: «Увы, вот слабость сильных! Могуч король Гиль-Гэлад, искусен и мудр владыка Элронд, и всё же не помогают они моим трудам. Неужели не мечтают они узреть иные края столь же счастливыми, как их собственные земли? Неужели Средиземье навек останется сумрачным и пустынным, в то время как эльфы могли бы сделать его таким же прекрасным, как Эрессэа или даже Валинор? Если уж вы могли вернуться в Аман и не вернулись, то, полагаю, вы любите Средиземье так же, как люблю его я. Так разве не должны мы вместе трудиться на благо его и всех эльфийских племён, что бродят в этих краях, непричастные к высоте той мощи и знания, которые даны побывавшим за Морем?» Увы - не помогла даже искусно вплетённая в речь лесть: в Линдоне его выслушали и… незамедлительно выставили за порог. Не стоит думать, что Гиль-Гэлад и Элронд оказались настолько проницательными, что не поверили ни его словам, ни прекрасной внешности, хотя и не знали, кто за ними скрывается. Не надо считать и, будто бы они распознали скрытого Врага за прекрасной эльфийской внешностью. Просто Саурон допустил одну единственную промашку. Религиозную. С точки зрения любого правоверного Светлого Эльфа, он посягнул на самое святое. Ибо Валинор, средиземский рай, мог быть только один - и все его наслаждения предназначались лишь для одного-единственного народа. Исключительного. Избранного самими Валар. Предложение создать рай для всех, даром, чтобы никто не ушёл обиженным, для правоверных Эльфов звучало кощунственно. Тому, кто явился пред очи Гиль-Гэлада с подобными еретическими идеями, не место было во владениях Высоких Эльдар. Вот и получил майя сапогом под зад. Не физически, разумеется, но морально и не менее ощутимо.
   Изгнанный из Линдона, Саурон отправился в Эрегион.
   В отличие от Гиль-Гэлада и Элронда Келебримбэр был не столь фанатичен, он и сам был не столько политиком, сколь Мастером, и потому вскоре они с Сауроном нашли общий язык. Народ Келебримбэра - его друзья и соратники, мастера-творцы, о которых даже в Светлых Хрониках писалось, что они «неустанно горели желанием совершенствовать искусность и тонкость своих творений»! Келебримбэру довелось ему жить и среди Людей, а уж с Гномами Хазодронда его и вовсе связывала тесная дружба. В общим, ни расовых, ни идеологических препон так и не возникло, тем более что на собственной шкуре король города-государства мастеров убедился, что даже принадлежность к богоизбранному народу отнюдь не гарантирует наличия высоких душевных качеств. Поэтому идеи Саурона не только что не вызвали у него внутреннего протеста, но и явились прямым руководством к действию.
   К тому же, Саурон не просто языком трепал. Сам будучи мастером, он «направлял их труды», и Эльфы «многому научились от него, ибо мудрость его была велика. В те дни кузнецы Ост-ин-Эдиля превзошли все прежние свои творения…», как пишут те же хроники. Вершиной их трудов и должна была стать Магическая Сеть из двадцати одного Кольца. Те самые Кольца, с помощью которых Саурон, как утверждали потом Светлые, собирался захватить власть над миром. Однако согласно имеющимся фактам, эти обвинения легко отмести, ведь всю Вторую Эпоху Саурон, владея Великим Кольцом, никаких глобальных попыток завладеть миром не предпринимал (не считать же попытками те несколько локальных войнушек, большая часть которых была навязана ему Светлыми!) - но почему-то на эти факты никто из обвинителей не обращает ни малейшего внимания.
   Ты можешь спросить - как же так: только что поминал я двадцать одно Кольцо, а затем - говорю о двадцатом, Всевластном. Увы - не всем добрым начинаниям суждено сбыться. В общем - «хотели как лучше, а получилось как всегда». Были выкованы Девять Людских, Семь Гномьих, и первые три из Пяти Эльфийских. Оставшиеся два были незавершены. Просто заготовки к Кольцу Пространства и Кольцу Времени. Оставалось завершить их, и в мире Арты появилась бы система, дарующая могущество всем своим пользователям. Нет, не двадцати одному. Больше, значительно больше… Двадцать один - это только ядро, и владельцы этих Колец - Администраторы Сети, следящие за порядком, те, что при равных с остальными возможностях обладают куда большей ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ! И Артано-Саурон, и Келебримбэр не претендовали на верховную власть. Они должны были лишь стать двумя из Администраторов.
   Увы - деяния Саурона и Эльфа-Мастера недолго оставались незамеченными. И вот уже к правнуку Финвэ, внуку Феанора, сыну Куруфина присматриваются и Элронд, и Гиль-Гэлад, и Галадриэль.
   …Задолго до встречи с мятежным майя Келебримбэр отрёкся от родного отца. Увы - Куруфин прославился лишь кровью, предательствами да интригами, так что отречение сына-мастера от отца-палача было бы логичным и понятным, но когда начинает плести свои сети Политика, Разум молчит…
   Быстро забылось Светлыми, что некогда, после разгрома Нарготронда орками и Глаурунгом, переселившийся в Гондолин Келебримбэр создал вместе с Эрендилом волшебный камень Элессар для дочери Тургона Идрил, а потом, по просьбе Галадриэль, он повторил эту работу уже самостоятельно, и именно этот, второй Элессар позже получил от Галадриэли Арагорн.
   Зато вспомнили, что после падения Гондолина он не задержался вместе с остальными близ устья Сириона, где уже обосновались беглецы из разгромленного Дориата, а ушёл дальше.
   Забыли, что «основанное Гвайт-и-Мирдайн Королевство Эльфов Эрегиона» хотя и звучит весьма громко, но на деле это королевство представляло собой один-единственный город - Ост-ин-Эдиль среди лесов восточного Эриадора.
   Припомнили и приход еретика-Саурона.
   Даже имя - и то припомнили. Не «Серебряная рука» в переводе с эльфийского значит «Келебримбэр», или, говоря старым наречием, «Келебримбор», а «Пригоршня серебра». Грустная нотка в имени родившегося от сына Феанора и простой эльфийки, изнасилованной им. Её бесчестье Куруфин не стал даже прикрывать браком, просто швырнул ей в лицо пригоршню серебра как плату за любовь и за поруганную честь…
   Да, не раз Келебримбэра шпыняли и как бастарда, не раз попрекали и родством с Феанорингами - многим Эльфам, особенно дориатским, было за что ненавидеть этих «героев», способных только с женщинами воевать да убивать младенцев! Но теперь и отречение от этого родства всплыло как новый упрёк!
   И за всем этим - недвусмысленное: «Отрекись от сотрудничества со своим новым другом, сорви его работу над Сетью - и мы всё простим. А иначе - все будут проклинать тебя и со всех сторон, все отвернутся, даже друзья!»
   Увы - эльф сломался. Он решил взять два последних Кольца и кинуть их в горн. Что проще - сломать и забыть. Развести руками: «Это не я, меня принудили к этому…» Неясно, как бы он потом смотрел в глаза Саурону, но любой финал казался бы милосерднее, чем атака всего общества.
   А может - не это предложили ему. Может - сказали, что уничтожат друга, если Сеть будет завершена. И тогда эльф решил разрушить заготовки из самых благих побуждений… Но - всё равно это вело к беде.
   Саурон зашёл в кузницу, больше напоминающую современную лабораторию, и вынул из стеклянных колпаков две разомкнутых многослойных полосы. Будущие Кольца, тончайшей работы, они были сотканы из миллионов слоёв, каждый из которых нёс свою и только свою нагрузку. Помнится, в самом начале работы удивился Князь Тьмы, разглядев хитроумное сплетение внутри браслета, найденного в камнях и ставшего праосновой Колец. Каждый атом, каждая группа атомов - всё на своём месте! И вот этот браслет разбирался, рассматривался и воплощался постепенно в Кольца. Разумеется - их ковали не молотком. Их вообще не ковали, а растили, атом за атомом, молекулу за молекулой. Но дикие ещё по современным меркам эльфы Средиземья не способны были понять этой технологии, и поэтому, пытаясь объяснить им создание Колец, Келебримбэр применял слово «ковать» - другого просто не было ещё в тех языках…
   Ковать… Слой за слоем, блок за блоком, схему за схемой. Это сейчас просто говорить о плёночном строении и интегральных схемах…
   Увы - времени на завершение работы нет. Надо спасать начатое, иначе вместо Сети останется только горстка разрозненных колечек лёгкой магической силы.
   Взять банку с раствором, заготовки - и в путь, лишь на минуту опередив друга-эльфа. Опередить, чтобы затем, на вершине горы, сжать, обжать полосами свой средний палец, сунуть руку в едкий раствор и, превозмогая боль, отдать команду: «Срастить воедино!». Жжение. Рука словно в огне. Когда-то Артано шутя доставал раскалённый металл из горна голыми руками - он не способен обжечься. Но сейчас - иное дело. Пламя изнутри, когда тысячи тысяч крошек, обитающих в растворе, начинают дёргать атомы и крепить их между собой.
   Боль постепенно спадает. Блаженство. А за ним - отчаяние! Кольцо не работает. Оно родилось мёртвым! Нельзя совместить несовместимое, и Время с Пространством уживутся в одном предмете только в сказках фантастов грядущего!
   А Сеть может быть разрушена в любой момент. Достаточно кому-то смекнуть, что пока Сеть не замкнута, уничтожение ЛЮБОГО из Колец сделает в ней смертельную, фатальную прореху.
   Оставалось только одно - ОДУХОТВОРИТЬ Кольцо! Себя, большую часть своей души загнал Артано в металлическую золотистую побрякушку. Загнал ровно столько, чтобы даровать Кольцу жизнь.
   Сеть встрепенулась, и владельцы Колец впервые почувствовали её мощь. Знания, чувства, способности! Видение друг друга! Так, два Эльфийских не у адресатов! Одно у Гиль-Гэлада, второе - у Галадриэль. Ну, второе-то понятно, Келебримбэр всегда был влюблён в эту надменную королеву. Но первое! Он же не сможет администрировать здраво, оно ни ему, ни остальным так и не принесёт добра, оставайся оно в руках этого короля-мечемашца!
   Шёл год тысяча шестисотый. Четырёхсотый с момента начала Проекта. И вот - вместо празднования юбилея - изгнание и почти осада.
   Артано решился на дерзость. Он шлёт петицию Гиль-Гэладу и требует возвращения Кольца. Зная неторопливость Первенцев Эру, даёт на размышление сто лет. Эх, лучше бы он не делал этого!.. Лучше бы сразу кинулся в бой или прошёл изменившимся до неузнаваемости.
   До истечения срока ультиматума оставалось всего четыре года, когда войско Светлых двинулось в бой. Не в Мордор. В Эрегион.
   От Линдона до Казад-дума шёл Старый гномий тракт - прекрасная нахоженная дорога, которой Гномы пользовались ещё с Предначальной Эпохи, протяжённостью около 500 миль. Перебросить по нему войска из Линдона к Эрегиону было делом девяти-десяти дней, даже если не шибко напрягаться. Слишком поздно… Даже узнав о начале похода в тот самый миг, когда он и начался, Саурон уже не успевал. Подняв по тревоге все готовые подразделения, он двинулся кратчайшим путём - через Каленардон, и его войску пришлось форсировать три реки, не слишком-то для форсирования удачные: Андуин, Исен и Гватло (причём последнюю дважды - ибо следуя левым её берегом, он рисковал завязнуть в топях Нин-ин-Элф, что находятся при впадении Гландуина), плюс перевалить Белые горы (Эрэд Нимрайс), то есть по бездорожью, по весьма и весьма пересечённой местности преодолеть свыше 1000 миль.