Тарабанов Дмитрий. Свободный поиск (Пролог романа)

Она не могла дотянуться до палача, скорчер которого выплюнул первый её сгусток. ...Он проснулся, когда остальные всё ещё спали. Встал с пола. И выпрямился во весь рост. Темнота не помешала ему. Уверенно ориентируясь, проснувшийся лавировал, обходя многочисленные тела, что лежали на полу. Ломаная траектория движения прервалась у двери, и неспящий потянул лёгкую пластиковую створку на себя. Сквозь узкую щель несмело просочилось тусклое голубоватое свечение. Оно залило несколько фигур, растянувшихся на холодных плитах поблизости от выхода. Одежда, в которую были облачены спящие, выглядела до невозможности грязной и рваной. Эти лохмотья едва прикрывали наготу тел. Единственный неспящий на мгновение обернулся. На чумазом, заросшем волосами лице появилась гримаса отвращения. Словно только сейчас его нос уловил запах. Удушливую, гнилостную вонь порождал союз "ароматов" давным-давно немытых тел с миазмами разложения... Уже в следующее мгновение тот, кто проснулся, боком протиснулся между косяком и створкой. Покинув тёмное помещение и очутившись снаружи, он плотно притворил за собой дверь. Закрыл просвет, чтобы ненароком не пробудить тех, что остались за нею, погружённые во тьму. В смежной комнате свет имелся, и горел сравнительно ярко; если можно назвать ярким свечение запылённых лампочек, кое-где уцелевших в разбитых плафонах. Зато здесь не было спящих тел, вповалку распростёртых на голом полу. В других помещениях их тоже не оказалось. Тот, кто проснулся раньше, понуро сутулясь и старчески шаркая подошвами стоптанных ботинок, бродил по коридорам и залам. При этом он осматривался, безостановочно вертел головой, исподлобья выискивая взглядом уцелевший компьютерный терминал. Или хотя бы золотистый огонёк подтверждения исправности, мерцающий в темноте. Окон помещения не имели, а многие из них даже не освещались. Но повсюду, повсеместно находил он лишь свидетельства запустения. Нет, помещения не были разгромлены, не были опустошены, не были изуродованы. За ними просто перестали следить. Именно такой заброшенный, запущенный вид имели комнаты, галереи, коридоры, лестницы и залы, которые исследовал неспящий. Толстый слой пыли покрывал мебель, плесень испятнала полы и стены. Везде. До прихода неспящего девственность этих серо-буро-зелёных плёнок никто не нарушал... Людям, здесь обитавшим, явно наскучило поддерживать порядок. Им надоело заниматься уборкой, и они перестали убирать. Мало того, они, похоже, вообще перестали обитать здесь. Неспящий никого не повстречал в помещениях, меченных печатью упадка. Ни единая живая душа не попыталась его задержать. Тот, кто уже не спал, разыскивал работающий компьютер безуспешно. Он не обнаружил в залах и комнатах ни единой исправной машины. Все пульты, консоли, "книжки" портативных терминалов - были мертвы. Будто не сумели пережить тотального равнодушия, проявленного теми, кто вначале пользовался компьютерами вовсю, а затем совершенно перестал обращать на них внимание. За полнейшей ненадобностью. Пренебрежения, выказанного остальными. Всеми, кто устилал телами выщербленный пол в дальнем зале нижнего уровня. Спящими. Проснувшегося беглеца никто не остановил даже у центральной внешней двери Клондайк-Форта 016. На самый верхний уровень он поднялся по винтовой лестнице аварийного прохода. Давно умершим лифтом пользоваться не имело смысла. Сдвинув крышку, неспящий неуклюже выбрался из люка в полу, Теперь от выхода его отделял лишь короткий туннель, оканчивавшийся просторным тамбуром. Настороженно оглядываясь, словно ожидая выстрела в спину, неспящий побрёл к воротам, что вели наружу. Эта створка была гораздо более основательной. Толстая и металлическая, она распахивалась медленно, неохотно. Но заперта не была, и не заскрежетала предательски... И вот наконец-то неспящий оказался на свободе. Единственный транспортник неуклюжим треножником раскорячился в сотне метров от купола. По обширному полю посадочной площадки разгуливал сильный ветер. Мелкий мусор, кувыркаясь и подскакивая, ошалело носился над коричневыми сотами, сложенными из шестиугольных максибитных плит. Мощное воздушное течение ухватило сальные, слипшиеся от грязи, длинные волосы неспящего, и бесцеремонно вздёрнуло их вверх. Темпераментный воздух также вцепился в полы ветхого, изношенного плаща, и принялся остервенело трепать их, будто норовил забраться под одежду и узнать доподлинно, кто же там скрывается. Пошатываясь от грубых пинков ветра, неспящий простоял несколько минут. Его изнурённое, обросшее, с фиолетовыми мешками под выцветшими глазами лицо медленно поворачивалась; прояснившийся взгляд скользил по пустынным просторам. Окрестности станции выглядели неприютно и уныло, отстранённо-сумрачно. Маленькая, как лампочка для фонарика, но очень яркой луна мертвенно серебрила их. Её холодный свет превращал поверхность земли в белёсое, точно похоронный саван, покрывало. Стоя у ворот, неспящий разглядывал оголившуюся предзимнюю степь с интересом, будто бы впервые в жизни увидав её. Насмотревшись, он неторопливо прошёлся влево, вдоль круто закругляющейся стены. Ладонь поднятой на уровень плечей руки медленно скользила по изъязвлённому келариту надземного колпака станции. Изломанные, побуревшие ногти скребли шершавую поверхность... Отдалясь от входа шагов на двадцать, неспящий вздрогнул и резко остановился, спохватившись. В замешательстве огляделся по сторонам, уронил руку и быстрыми, длинными шагами устремился через площадку. Прямиком к диску транспортника, вознесённому над плиточными сотами тремя толстыми растопыренными колоннами. По дороге неспящий несколько раз оглядывался, бросая взгляды в сторону полусферической "крыши" станции. На келаритовый колпак он смотрел испуганно, словно страшился мести тех, непроснувшихся. Остальных, которые всё ещё спали под землёй, глубоко внутри. Но беглецу везло - они никак не реагировали на побег. Не заметили, как проснулась и потихоньку отделилась от общего клубка Нить. Одна-единственная. Уже неспящая. Стремительный бросок, вверх по наклонной трубе "ноги", оттопыренной под углом градусов сорок пять. Эта металлическая колонна на самом деле - один из трёх кожухов, внутри которых скрываются антигравитационные конвертеры. Поднявшись, беглец оказался у одного из входных шлюзов. Дисковидный корпус гравилёта висит над площадкой на высоте трёхэтажного дома - обзор отличный. Ещё раз затравленно оглянувшись, неспящий разомкнул диафрагму внешнего люка. Шустро нырнул в камеру и наконец-то вырвал тело из назойливых объятий воздушной стихии. Тесная соединительная шахта уводит наверх. Ступеньки эскалатора недвижимы. Сейчас он просто лесенка. И привела она неспящего в цилиндрическую полость - пилотскую кабину. Багровый туман аварийной подсветки до потолка наполняет её. Из тумана подслеповато таращится долгожданный золотистый глаз подключённого терминала... Звучит хрипловато-надтреснутый, как скрип несмазанного колеса, редко используемый голос беглеца. Стандартной командой вызвал он виртуальную интерактивную клавиатуру. И она моментально возникла в сенсорной сфере, висящей перед коконом пилота. Пальцы неспящего ткнули "телефончик", простенький символ режима ртк2, что означает "двусторонняя коммуникация в реальном времени", и забегали по бесплотным клавишам, набирая абонентский номер. Бегать им довелось спринтерски, на очень короткую дистанцию. Всего три цифры. Набранный номер был хорошо известен в любом известном мире. Он не менялся во всех мирах, планетарные компьютерные сети которых соединены со всеобщей сетью, Интергаланет. 4 3 9 В хорошо освоенном, цивилизованном мире для подключения к нужному каналу было бы достаточно прикосновения кончиком пальца к специальному ярлычку. Похожий на клыкастые вставные челюсти символ означал ПРЕСС. Отдельная клавиша экстренного линка с некоторых пор обязательно присутствовала в правом верхнем уголке любой "клавы" во всех развитых мирах. Но эта планета не относилась к числу хорошо освоенных, и программное обеспечение бортового компа транспортника не предусматривало заранее прописанный прямой путь подсоединения к базовому серверу ПРЕССа. Поэтому на клавиатуре, возникшей в сенсорной сфере, острозубого спецсенсора и не было... Голографическое отображение дежурного прессера, худощавого смуглолицего майора, спроецировалось в кабине, потеснив тяжёлые волны багрового света. Неспящий мелко задрожал, согнулся в три погибели, будто хотел сделаться как можно меньше, незаметнее, и прянул назад. Такова была инстинктивная реакция тела на появление заклятого врага в непосредственной близости. Но проснувшийся мужественно подавил дрожь и вновь выпрямился во весь свой немалый рост. - Пресс слушает вас и готов помочь. - Заверял его тем временем пресс-майор. - Вы хотите сообщить местонахождение сектантов? Ваше свидетельство способствует покаранию преступников? Вам угрожает непосредственная опасность? Пресс спрячет вас, и защитит от угрозы... В ответ неспящий, надсаживаясь, рычаще-надрывно заголосил: - Смотрите на меня: я почти Герострат В пижаме и с нелепым огнём!! Вы выйдете впервые на проспект за углом, Хотя бы для того, чтобы взглянуть, Как пылает наш дом!.. В такт пению он взмахивал руками, которые широкие рукава плаща делали похожими на птичьи крылья, и громко пристукивал по металлопласту пола каблуком ботинка. Дежурный коммуникатор встрепенулся. Его проекция сдвинулась за пределы поля зрения сеть-камеры, послышался взволнованный шёпот: "Шеф, снова объявился перебежчик...", - и голограмма смуглолицего офицера связи исчезла. Вместо него по параллельному каналу трансляции появилась голопроекция другого человека. Внешность этого немолодого мужчины была гораздо более внушительной: мощные бугры широких плечей, мускулистая шея, пронзительные зелёные глаза, гладко выбритое суровое, с квадратным подбородком лицо. Одет он был в деловой штатский костюм, даже галстук-бабочка при рубашке имелся, но тем не менее безапелляционно заявил: - Генеральный Директор Прес-службы Юлий Шимбалов слушает. Первую секунду позади импозантной фигуры пресс-генерала висело размытое, смазанное изображение многолюдной толпы. Вызов дежурного штабиста застал Директора на каком-то приёме. Но уже во вторую секунду этот фон исчез, его сменила тускло-серая взвесь; главный шеф прессеров захлопнулся от посторонних рецепторов, датчиков, ушей и глаз в непроницаемый кокон информационной защиты. - Я уполномоч... чен Скрытыми Нитями... сообщ... щить вам о единс... ственной во Вселенной с... силе... способной уничтож... жить Секту, начал говорить неспящий. Голос его дрожал и срывался, будто связь между синапсами мозга и голосовыми связками была крайне неустойчивой. Лицо его голографического собеседника напряглось, скулы каменно отвердели. Директор хмурился, сведя густые брови в одну сплошную линию. - Да, да, я весь вним... мание! Голос высокопоставленного прессера вдруг тоже сорвался. - Я-Мы, которую вы также зовёте Сектой, ведомо древнее знание. Существует некое оружие. - Голос его визави, напротив, неожиданно окреп; неспящий подавил страх и справился с нерешительностью. - Оружие свободы. Нечто, известное под таким названием, оперирует нематериальными категориями, однако воздействует на реальность абсолютно материально. Крайне эффективно. Его посредством Секта намерена склОнить и обратить в себя всё разобщённое человечество, разбросанное по мирам галактики. Одним прикосновением, одной мыслью, одним пожеланием. Я-Мы пока ещё не отыскала оружие свободы. Но интенсивно его ищет. Пока не найдёт, у вас остаётся шанс. Чтобы победить, вам необходимо опередить Секту. Отыщите и используйте оружие против самой Я-Мы. Другой возможности расправиться с, как вы её зовёте, "раковыми метастазами в теле Метафедерации" - у вас уже не будет никогда. Я-Мы проглотит всех вас. - Нам потребуется более подробная информация об этом оружжии. Мы можжем её получить? - голос генерала звенел сталью. Он тоже справился с нервами. - Секта располагает мифом. Это тако... - проснувшийся прервался на полуслове и зашёлся во внезапном приступе туберкулёзного кашля. Он рывком согнулся и упал на четвереньки. Так и стоял, упираясь ладонями в металлопласт и выплёвывая в багровый сумрак кровавые ошмётки собственных лёгких. - Вас плохо слышно! Продолж... жайте! - голос пресс-генерала вновь сорвался. Неспящий завалился на бок и скорчился на полу. Длинный плащ распахнулся, задрался; под ним были только покрытые маслянистыми пятнами драные джинсы, ничего больше. Обнажённый впалый торс, бледный до молочного оттенка, давным-давно забыл согревающее прикосновение солнечных лучей... Судороги терзали долговязое истощённое тело, как многобалльный шторм поверхность океана. Кровь изо рта струилась уже сплошным потоком, заливая молочную белизну груди. Главный командир прессеров напрасно тянул шею, пытаясь рассмотреть тело, выпавшее из поля зрения объектива. Разглядеть он ничего не мог... Мог лишь кричать. - Что такое "Миф"?! Повторите!! Чем располагают сектанты?! Чем?!! Однако анонимный информатор уже не слышал прессера. Ещё несколько секунд корчился он на полу пилотской кабины, безжалостно убиваемый туберкулёзом. Потом застыл, успокоился на мгновение, будто приступ кончился, болезнь отпустила его... но тут же конвульсивно выгнулся, встал на мостик, беспомощно взмахнул крыльями рук, широко разверстым ртом пытаясь вдохнуть багровый воздух, пропахший и пропитанный свежей кровью и аварийным светом. И рухнул, распластался. И замер, крестом разбросав крылья и вытянувшись во весь рост. Уже навсегда. Он уснул вновь. Но вовсе не тем сном, каким спал, прежде чем проснуться. Смерть подарила его телу персональные сновидения, не делимые с остальными спящими. Неспящий выздоровел. Если жизнь - болезнь материи, тогда смерть - полное и окончательное оздоровление. Играя желваками на скулах, Юлий Шимбалов молча ожидал несколько минут. Но сеть-камера бортового компа транспортника показывала лишь кабину гравилёта. В цилиндрической полости не оставалось ни единого "больного", потому продолжать общение с живым Директором там было некому. Так и не дождавшись ответа, пресс-генерал закрыл глаза и тихонько застонал... Но в ауте пребывал он недолго. Уже через полминуты снял кокон и связался с дежурным по штабу. - Этого тоже убрали. Да-да, свои же, несомненно. Наведённый виброкраш. Откуда говорил, уже высчитали, я могу прерывать связь?.. Клондайк? Ничего себе. Да, удивительно, конечно. Из самого логова... Этот провинциальный мирок, похоже, нынче сделался едва ли не столичным округом Секты, ямов теперь на нём больше, чем... Что? Да, да, срочно собирай заместителей. Одна умная голова хорошо, как говорится, а целая команда голов... думать будем, короче. В све... - суровый Директор прессеров запнулся, искоса взглянул на проекцию кабины, - в кроваво-багровом свете поступившей информации. И Юлий Шимбалов, на сегодняшний день чуть ли не самый могущественный в Метафедерации человек, изогнув краешек рта в невесёлой улыбке, отключился. Но спящему вечным сном, вновь человеку, было всё равно. Он-то уже проснулся.
   * * *
   Таков соавторский вариант пролога романа "Свободный поиск". К сожалению, соавторство расторгли, и весь роман не был переработан Сергеем Вольновым. Наверное, не судьба. Так он и остается в неудобоваримой первоначальной версии Дмитрия Тарабанова. :) Данный текст имеет разве что историческое значение.