Татьяна Алюшина. Смерть в наследство

   Костик содержал всю семью, и содержал очень нехило, если учесть, что семья та большая – жена, двое детей, Милка, их мама, папа, две тетки, бабушка, сестра бабушки. И эдакая орава уютно и комфортно сидела у него на шее.
   Милка лихо рассекала по Москве на «тойоте» последней модели, скакала с одной работы на другую в поисках себя и своего самовыражения, периодически отдыхая от этих поисков себя в «творчестве» на всяких экзотических курортах. Она неоднократно и весьма подробно рассказывала Веронике о жизни всей остальной семьи, не менее бестолковой и иждивенческой, но Ника не слушала, пропуская эти сведения мимо, ей было неинтересно почему-то.
   Так вот, у этого самого Костика, кормильца и поильца всей семьи, случились очень большие неприятности. Что за неприятности, Ника тоже не помнила и не знала толком. Единственное, что она запомнила из той истории, это то, что ему помогли выпутаться из проблемы какие-то лихие профессионалы, очень серьезные и солидные дядечки. Что-то типа частного агентства, но о-о-очень высокого уровня.
   Вот как-то так.
   И про лихих «спасателей» запомнила-то потому, что Костик на радостях устроил пир горой в дорогущем ресторане, куда пригласил кучу народа, в том числе и любимую сестру Милку, которая потащила с собой Нику.
   Ника не хотела идти, упиралась, но Милка ныла, что там все неинтересные, деловые соберутся, а они хоть оторвутся вдвоем. Отрываться Милка вполне умела и одна, но в этот раз ей всенепременно понадобилась компания, черт ее знает, то ли из прихоти, то ли из вредности характера.
   Итак, Милка ныла, Соня настаивала, уговаривала, и Ника сдалась.
   В ресторане действительно собралась солидная деловая публика, которая оставалась таковой в течение первого часа застолья, ко второму часу пития перестав быть деловой, а к разгару веселья и солидной.
   Ника так и не поняла, зачем ее притащила с собой подруга, ибо Милка носилась по всему залу, болтала, смеялась, танцевала с разными кавалерами, воплощая программу отрыва в жизнь.
   Когда она в очередной раз рухнула на свое место за столом, рядом с Никой, шумно рассказывая, с каким классным мужиком сейчас танцевала, запивая минералкой свой рассказ, к ним подсел Костик.
   Он был слегка навеселе, довольный и счастливый.
   – Привет, Никуша! Молодец, что пришла, у меня праздник!
   – Здравствуй, Костя, я очень рада, что у тебя все наладилось!
   – Наладилось! – рассмеялся он. – Только ты можешь так красиво изъясняться! Все такая же интеллигентная пуговица! – И он чмокнул ее в щеку. – Никуша, какое наладилось, я вылез из такого!.. Уже думал, все! Кранты! Пропал ты, Тишин! Но, слава богу, выгреб! Вернее, это не я, мне мужики о-очень толковые помогли. И как они это провернули – высший класс!
   Он подхватил Милкину рюмку, налил водки из графина и выпил.
   – Они здесь? Покажи, где они, Костик! – встряла Милка.
   – Нет, они не пришли. Мы с ними уже отметили. Видишь ли, чижик, у них такая специфичная работа, что чем меньше людей знает их в лицо, тем лучше.
   – Это были какие-то финансовые, банковские проблемы? – спросила Ника.
   – Не только, – задумчиво протянул Костик. – Даже не столько финансовые, сколько иные! Но вам, чижики, этого знать не надо!
   Он называл их чижиками, на что имел полное право. Они были для него младшими сестренками.
   Ника познакомилась с ним, когда первый раз пришла к Тишиным в гости. Ей было семь лет, они сидели с Милкой за одной партой в школе и были для Костика желторотой мелюзгой, такими и остались на всю жизнь. С девчонками малолетними он был снисходителен, щедр и авторитетен, Никушу называл «интеллигентной пуговицей».
   – Почему пуговица? – обижалась она.
   – Потому что маленькая, веселая, перламутровая, с вишневым отливом, – смеясь, пояснял он.
   – Почему с вишневым? – стараясь во всем разобраться, допытывалась семилетняя Ника.
   – Потому что пахнешь вишней!
 
   «Вот что мне нужно!»
   Бросив полотенце, которым вытирала мокрые джинсы, на стол, Ника выбежала в прихожую, схватила трубку телефона, собираясь набрать Милкин номер, и остановилась.
   «А ведь они вполне могут прослушивать телефон. Даже наверняка прослушивают, и, может, не только телефон!»
   Она осторожно положила трубку на место и тихонько похлопала ее рукой, как будто успокаивая – извини, что потревожила.
   «Итак, что мы имеем? А имеем мы необходимость конспирации! Мамочки! Ты послушай себя, Ника! О чем ты рассуждаешь и всерьез обдумываешь – конспирация! Это же бред!»
   Бред не бред, а соображать оперативно приходится.
   Сотовый мог бы облегчить оперативность действий, подумала Ника и тут же покачала головой – да ни фига! Даже младенцу известно, что мобильник проще простого и отследить и прослушать, как нечего делать! К тому же ее сотовый разбился вдребезги, выпав из сумки в момент удара о машину. Вот странное дело, остальное содержимое сумочки осталось в целости и сохранности, даже косметика не пострадала, а вот телефон – надо ж тебе! Ника потому и зашла вчера к Милке прямо в офис – телефона-то нет, а звонить с бывшей теперь работы ей почему-то не хотелось.
   «Ладно, завтра мы договорились встретиться в два часа. Очень хорошо! Договорюсь с Марией Гавриловной на утро и поеду в гости. Надо создать видимость бурной поисковой деятельности!»
 
   Ника сидела в их любимом кафе и ждала Милку. Через три столика от нее сидел соглядатай, не тот, подмигивающий, который, видимо, утомился бегать за ней все утро по Москве, а другой, обычно остававшийся в машине.
   Она приступила к «показательным» действиям с раннего утра и навестила трех бабулиных подруг, живущих в разных концах Москвы. Ника чувствовала, что перестаралась, – голова кружилась, не то от голода и усталости, не то от волнения.
   Милка, как обычно, опаздывала.
   Сейчас она искала себя на ниве дизайна. Хотя что она может там найти, имея за плечами школу, законченную со знаниями на уровне церковно-приходских; «жопинский» институт, где всегда были недоборы и принимали всех подряд, законченный подругой на неуверенные тройки; а также ненайденную себя в роли свободного журналиста, не менее свободного художника и еще десятка испробованных профессий, – Ника, вот хоть убейте, не понимала. Но как говорится, бог в помощь!
   Милка влетела в кафе, высмотрела Веронику, махнула ей рукой, прошла к ней, лавируя между столиками, и плюхнулась на стул.
   Ника, переждав шторм ее появления, усаживания, заказа, первого глотка чая, сразу приступила к делу:
   – Мила, меня преследуют какие-то аферисты.
   – Да ты что?! – вытаращив от любопытства глаза, воскликнула Милка. – А что они хотят? Это из-за квартиры бабушки?
   – Не знаю.
   – Господи, а что же еще?! – засверкав загоревшимися от любопытства глазами, возроптала Милка.
   – Мне надо разобраться, и как можно быстрее. Ты помнишь, когда у Костика были неприятности, ему помогли какие-то люди?
   – Конечно помню!
   – Ты можешь взять у Кости их координаты?
   – Могу. Сейчас позвоню и спрошу! – Она стала ковыряться в своей необъятной сумке в поисках трубки.
   – Не надо звонить, – остановила активное изыскание сумочных недр Ника. – Он офис не поменял?
   – Нет.
   – Тогда сходи прямо сейчас и возвращайся, я буду ждать.
   – Правильно! Я поеду, я на машине.
   – Не надо ехать, – вздохнула немного тягостно Вероника, – здесь через переулок, пешком пять минут.
   – Точно! – радостно согласилась Милка и тут же возмутилась в стомиллионный, неизвестно какой раз: – Былинская, мне всегда было обидно, что ты такая умная!
   Обычное, ставшее привычным и неизбежным, как утро следующего дня, Милкино нытье на тему «Какая я дурочка» и прилагающиеся к нему рассуждения, почему такие умные, как Ника, дружат с такими дурочками, как Милка.
   Ну, дружат и дружат, кто его знает, почему так сложилось. Обычно эти рассуждения обострялись в моменты очередного неудачного романа или с началом отдыха от поиска себя, поэтому Ника спросила:
   – Ты что, уволилась с работы?
   – Нет, но подумываю над этим. У руководства неправильное цветовое видение современной обстановки, – изобразив смирение, проныла Милка.
   – Ясно. Иди! И не говори Косте, что это для меня, скажи, что у твоего «неправильного» руководства проблемы. Придумай что-нибудь, ты же умеешь.
   – Поняла, поняла! Я мигом. А ты потом мне все расскажешь!

* * *

   На визитной карточке, которую Ника держала в руке, значилось: «Кнуров Сергей Викторович», два номера офисных телефонов, один мобильный и больше ничего – ни названия, ни логотипа, полагающегося фирме. На обратной стороне рукой Костика был написан еще один номер мобильного телефона.
   – Не хотел давать, еле уговорила, – трещала Милка рядом, понизив голос. – Понимаешь, они берутся только за очень непростые дела, как правило связанные с большими деньгами, потому что, как говорит Костик, эти дела и есть самые непростые.
   – Что значит большими? – уточнила Ника.
   – Ну, не знаю, миллионы долларов, наверное.
   – Они что, криминальная структура?
   – Да нет! Что ты! Совсем даже наоборот! Вполне легальная фирма, они все из бывших, не то гэбистов, не то ментов.
   – Бывшие-то как раз сейчас самые криминальные, – усмехнулась Ника.
   – Но не эти, точно! Так Костик сказал.
   – Значит, мальчики работают только с олигархами?
   – Ну, Костик-то наш пока что далеко не олигарх, а они с ним работали. Он мне сейчас про них рассказывал, аж расчувствовался. Значит, мужики там хорошие, Костика не обманешь.
   – Так они, может, за мое дело и не возьмутся, у меня миллионов нет.
   – Вот! – чему-то обрадовалась Милка. – Костик пояснил, что, собственно, дело не в зеленых нулях, главное, чтобы интрига была позаковыристей!
   «Куда уж заковыристей! – подумала Ника. – Разве что золото партии искать!»
   – Насколько все сложно, я пока не поняла.
   – Так, давай рассказывай! – возмутилась Милка.
   – А дорого они берут? – ушла от вопроса Ника.
   – Костик сказал, что гонорар зависит от конечного результата. Если все благополучно разрешается, то они берут какой-то процент от чего-то, я не поняла, а если нет, то клиент оплачивает только текущие расходы. А вот эти расходы у них очень большие, они используют всякие высокие технологии и еще много чего. Так что ты подумай, нужно ли тебе это.
   – Я подумаю.
   И, зная, что сейчас последует, попросив мысленно прощения у Милки за обман, воплотила в жизнь план побега от ее вопросов.
   – Ой, Милка, что-то мне плохо, голова сильно заболела. Мне срочно надо домой.
   – Пошли, Никочка, я тебя отвезу! – засуетилась Милка. – Ты даже позеленела вся!
   – Нет, я лучше на метро – из центра в центр, всего три остановки, а на машине мы час в пробках простоим.
   – Ты опять права! Ну давай, хоть до метро довезу!
   – Тишина, метро в пяти метрах. А ты лучше иди, ищи в себе дизайнера, а вдруг найдешь?
   – Думаю, вряд ли, – вздохнула Милка.
   – Спасибо тебе большое за помощь! Кстати, а что это за телефон Костик написал? – Она указала на визитку.
   – Ой, я забыла, Костик предупредил, что по этому номеру можно звонить только в крайнем случае. Я его так уговаривала, придумала крутого мужа с неприятностями у своей начальницы.
   – Спасибо. Мила, ты никому не рассказывай про наш разговор, если расспрашивать начнут, придумай что-нибудь.
   – Кто начнет? – не поняла Милка.
   – Не знаю, какие-нибудь люди, незнакомые тебе.
   – Былинская, ты с ума сошла! Что у тебя происходит?! Немедленно признавайся! – перепугалась вдруг всерьез Милочка Тишина.
   – Я же сказала, что пока и сама не знаю.
   – Ника. – Милка ухватила ее за руку и придвинулась поближе. – Поживи пока у меня или вон у Костика, за городом, тебе не надо одной оставаться!
   – Спасибо, Мила, но в этом нет необходимости.
   – Ладно, иди, «интеллигентная пуговица», но я буду все время тебе звонить! – припугнула Милка.