– Ничего особенного, – пожал он плечами. – Я такие ни разу не делал, но…
– Здесь, кроме вас, еще кто-то работает? – быстро спросил Павел.
– Нет. Я один. Сам себе хозяин, художник и бухгалтер в придачу, – усмехнулся мужчина.
– Но моей девушке сделали точно такую же татуировку в вашем салоне несколько месяцев назад.
– Исключено, – покачал он головой.
– Когда это было? – повернулся ко мне Павел.
– Весной. В начале марта. Так мне кажется.
– А вам точно делал ее я? – спросил мужчина с сомнением. – Может, я был здорово навеселе, оттого и не помню. Но на работе я обычно не употребляю. Искусство требует сосредоточенности, одно неверное движение и…
– Не мог вас кто-то заменять в тот день? – без особой надежды спросила я.
– Я же сказал… слушайте, ребята, я чего-то не понимаю…
– Моя татуировка светится в темноте, – быстро сказала я.
– Что значит светится?
– Фосфоресцирует.
– Покажите, – попросил он недовольно, поднялся из-за стойки и кивнул в направлении двери. За дверью оказался туалет. Я вошла, приподняла блузку и повернулась к парню, видя свое отражение в зеркале. От перышка исходило слабое сияние. – Обалдеть, – сказал он. – Никогда ничего подобного не видел. Где вам это сделали?
– Здесь, – вздохнула я.
– Шутите?
– Я была уверена, что здесь. – И, увидев недоумение на его физиономии, я поторопилась добавить: – Не подскажете, кто в нашем городе мог бы сделать такое?
– Никто, – усмехнулся он. – По крайней мере из тех, кого я знаю. Это что-то новенькое. Разноцветные – пожалуйста, а чтоб вот так светились – нет. Должно быть, появился умелец, о котором я понятия не имею. Это просто невероятно. Я-то считал себя лучшим мастером, но даже не представляю, каким образом можно добиться такого эффекта. Если найдете типа, что вам сделал тату, сообщите мне. Буду рад с ним познакомиться.
– Вы ведете запись своих клиентов? – спросил Павел, когда мы вновь оказались возле стойки.
– Ну да. Как же без этого?
– На всякий случай загляните в свои записи за февраль-март.
– Послушайте… – начал мужчина, но под взглядом Павла вдруг смешался, пожал плечами, взял тетрадь в красной обложке и принялся перелистывать страницы. – Как ваша фамилия? – спросил он ворчливо.
– Ермакова.
– Ну вот, посмотрите сами. Никакой Ермаковой. Есть Ефимова. Может, вы фамилию неверно назвали? Только это ничего не меняет, вашу татуировку я не делал.
– Извините, – сказала я и пошла к двери.
Павел догнал меня на улице.
– Зачем тебе понадобился этот спектакль? – сурово спросил он.
– Что? Да пошел ты к черту! – рявкнула я. Проходящая мимо пара обернулась, я умерила свой пыл и заговорила тише: – Я была уверена, что сделала тату здесь. Ты понял?
– Нет. Ты слышала то же, что и я. Этот парень ее не делал.
– Выходит, я спятила.
– У тебя есть причина что-то скрывать?
– Вот что, я никогда тебя раньше не видела, нас ничто не связывает, и я ничем не могу тебе помочь. Мне жаль, но это так. Всего доброго. Надеюсь, тебе повезет и ты узнаешь, кто ты такой. Но без меня.
Я резко развернулась и быстро пошла по переулку, лелея в душе надежду, что Павел за мной не пойдет. Сворачивая за угол, я все-таки обернулась. Он стоял и смотрел мне вслед.
Быстрая ходьба немного меня успокоила. Однако хоть я и гнала прочь тревожные мысли, они возвращались. «Что со мной? – в панике думала я. – Неужто я в самом деле схожу с ума? Если я не делала татуировку в этом салоне, откуда она вообще взялась?»
Войдя в квартиру, сразу же направилась к шкафу, где у меня хранились диски с фотографиями. На том, что лежал сверху, надпись фломастером «Египет». В Египте я отдыхала девять месяцев назад. Вставив диск в ноутбук, я ошарашенно замерла. Диск был пуст. Ни одной фотографии. С кем из подруг я туда ездила? Черт, не помню. Этого не может быть, но я не помню. В голове вертится «подруга», и все. Без имени, без лица. Пораженная этим открытием, я едва не забыла, с какой целью хотела посмотреть фотографии. Я точно помню, что татуировка появилась в марте. Помню? Я тряхнула головой в глупой надежде, что все как-то объяснится. Ничего подобного, к одной загадке прибавилась другая.
Захлопнув ноутбук, я невидящим взглядом таращилась перед собой. Стены давили, хотелось бежать отсюда прочь, на свежий воздух. Схватив сумку, я выскочила из квартиры и часа два бродила по улицам, тщетно пытаясь успокоиться. Голову разламывало от боли, ноги гудели от бесцельной беготни.
Я вошла в парк и устроилась на ближайшей скамье, подумав о Павле. Где я теперь буду его искать? И ответила на свой вопрос с усмешкой: «В психиатрической больнице». Куда и мне, судя по всему, пора. Теперь встретиться с Павлом казалось мне очень важным. Как бы невероятно это ни звучало, но он прав: нас что-то связывает. И дело даже не в татуировке. Впервые увидев его на улице, я знала, что должна к нему подойти. А потом он пришел сам. Он ничего не помнит о своем прошлом, теперь выяснилось, что я тоже кое-чего не помню.
Я сидела, опершись локтями на колени, и разглядывала асфальт под своими ногами. Сзади послышался шорох, а вслед за этим на скамью рядом со мной опустился Павел.
– Ты напугана, – сказал он тихо.
– Еще бы, – хмыкнула я.
Он взял мою руку и осторожно ее пожал:
– Все будет хорошо. Теперь, когда мы вместе, я в этом уверен.
– Сомневаюсь. Как ты меня нашел?
– Вернулся к твоему дому, потом бродил за тобой. Боялся, что ты не захочешь меня видеть, и дал тебе возможность успокоиться.
– Слишком много странностей.
– Ты о татуировке?
– Не только. Я сделала неприятное открытие. У меня нет воспоминаний. Я знаю, кто я, что делала год назад, два, пять. Я знаю, но не помню! Это трудно объяснить… Но знать и помнить – разные вещи. Совсем недавно мне это не приходило в голову.
– Здесь, кроме вас, еще кто-то работает? – быстро спросил Павел.
– Нет. Я один. Сам себе хозяин, художник и бухгалтер в придачу, – усмехнулся мужчина.
– Но моей девушке сделали точно такую же татуировку в вашем салоне несколько месяцев назад.
– Исключено, – покачал он головой.
– Когда это было? – повернулся ко мне Павел.
– Весной. В начале марта. Так мне кажется.
– А вам точно делал ее я? – спросил мужчина с сомнением. – Может, я был здорово навеселе, оттого и не помню. Но на работе я обычно не употребляю. Искусство требует сосредоточенности, одно неверное движение и…
– Не мог вас кто-то заменять в тот день? – без особой надежды спросила я.
– Я же сказал… слушайте, ребята, я чего-то не понимаю…
– Моя татуировка светится в темноте, – быстро сказала я.
– Что значит светится?
– Фосфоресцирует.
– Покажите, – попросил он недовольно, поднялся из-за стойки и кивнул в направлении двери. За дверью оказался туалет. Я вошла, приподняла блузку и повернулась к парню, видя свое отражение в зеркале. От перышка исходило слабое сияние. – Обалдеть, – сказал он. – Никогда ничего подобного не видел. Где вам это сделали?
– Здесь, – вздохнула я.
– Шутите?
– Я была уверена, что здесь. – И, увидев недоумение на его физиономии, я поторопилась добавить: – Не подскажете, кто в нашем городе мог бы сделать такое?
– Никто, – усмехнулся он. – По крайней мере из тех, кого я знаю. Это что-то новенькое. Разноцветные – пожалуйста, а чтоб вот так светились – нет. Должно быть, появился умелец, о котором я понятия не имею. Это просто невероятно. Я-то считал себя лучшим мастером, но даже не представляю, каким образом можно добиться такого эффекта. Если найдете типа, что вам сделал тату, сообщите мне. Буду рад с ним познакомиться.
– Вы ведете запись своих клиентов? – спросил Павел, когда мы вновь оказались возле стойки.
– Ну да. Как же без этого?
– На всякий случай загляните в свои записи за февраль-март.
– Послушайте… – начал мужчина, но под взглядом Павла вдруг смешался, пожал плечами, взял тетрадь в красной обложке и принялся перелистывать страницы. – Как ваша фамилия? – спросил он ворчливо.
– Ермакова.
– Ну вот, посмотрите сами. Никакой Ермаковой. Есть Ефимова. Может, вы фамилию неверно назвали? Только это ничего не меняет, вашу татуировку я не делал.
– Извините, – сказала я и пошла к двери.
Павел догнал меня на улице.
– Зачем тебе понадобился этот спектакль? – сурово спросил он.
– Что? Да пошел ты к черту! – рявкнула я. Проходящая мимо пара обернулась, я умерила свой пыл и заговорила тише: – Я была уверена, что сделала тату здесь. Ты понял?
– Нет. Ты слышала то же, что и я. Этот парень ее не делал.
– Выходит, я спятила.
– У тебя есть причина что-то скрывать?
– Вот что, я никогда тебя раньше не видела, нас ничто не связывает, и я ничем не могу тебе помочь. Мне жаль, но это так. Всего доброго. Надеюсь, тебе повезет и ты узнаешь, кто ты такой. Но без меня.
Я резко развернулась и быстро пошла по переулку, лелея в душе надежду, что Павел за мной не пойдет. Сворачивая за угол, я все-таки обернулась. Он стоял и смотрел мне вслед.
Быстрая ходьба немного меня успокоила. Однако хоть я и гнала прочь тревожные мысли, они возвращались. «Что со мной? – в панике думала я. – Неужто я в самом деле схожу с ума? Если я не делала татуировку в этом салоне, откуда она вообще взялась?»
Войдя в квартиру, сразу же направилась к шкафу, где у меня хранились диски с фотографиями. На том, что лежал сверху, надпись фломастером «Египет». В Египте я отдыхала девять месяцев назад. Вставив диск в ноутбук, я ошарашенно замерла. Диск был пуст. Ни одной фотографии. С кем из подруг я туда ездила? Черт, не помню. Этого не может быть, но я не помню. В голове вертится «подруга», и все. Без имени, без лица. Пораженная этим открытием, я едва не забыла, с какой целью хотела посмотреть фотографии. Я точно помню, что татуировка появилась в марте. Помню? Я тряхнула головой в глупой надежде, что все как-то объяснится. Ничего подобного, к одной загадке прибавилась другая.
Захлопнув ноутбук, я невидящим взглядом таращилась перед собой. Стены давили, хотелось бежать отсюда прочь, на свежий воздух. Схватив сумку, я выскочила из квартиры и часа два бродила по улицам, тщетно пытаясь успокоиться. Голову разламывало от боли, ноги гудели от бесцельной беготни.
Я вошла в парк и устроилась на ближайшей скамье, подумав о Павле. Где я теперь буду его искать? И ответила на свой вопрос с усмешкой: «В психиатрической больнице». Куда и мне, судя по всему, пора. Теперь встретиться с Павлом казалось мне очень важным. Как бы невероятно это ни звучало, но он прав: нас что-то связывает. И дело даже не в татуировке. Впервые увидев его на улице, я знала, что должна к нему подойти. А потом он пришел сам. Он ничего не помнит о своем прошлом, теперь выяснилось, что я тоже кое-чего не помню.
Я сидела, опершись локтями на колени, и разглядывала асфальт под своими ногами. Сзади послышался шорох, а вслед за этим на скамью рядом со мной опустился Павел.
– Ты напугана, – сказал он тихо.
– Еще бы, – хмыкнула я.
Он взял мою руку и осторожно ее пожал:
– Все будет хорошо. Теперь, когда мы вместе, я в этом уверен.
– Сомневаюсь. Как ты меня нашел?
– Вернулся к твоему дому, потом бродил за тобой. Боялся, что ты не захочешь меня видеть, и дал тебе возможность успокоиться.
– Слишком много странностей.
– Ты о татуировке?
– Не только. Я сделала неприятное открытие. У меня нет воспоминаний. Я знаю, кто я, что делала год назад, два, пять. Я знаю, но не помню! Это трудно объяснить… Но знать и помнить – разные вещи. Совсем недавно мне это не приходило в голову.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента