* * *
Андероцци снял трубку на второй трели:– Да?
– Это в Вашингтон-сквер, – сказал комиссар.
– А я думал, что это сирены воют.
– Там такая свалка, что силы быстрого реагирования не могут ничего поделать.
– Почему?
– Некого бить, кроме белых. На деревьях засели пятнадцать или двадцать черных, бросают в них бутылки и ругаются.
– А полиция что делает?
– Защищает этих черных мерзавцев тем, что дубасит белых по головам, пытаясь прорваться к деревьям.
– Прекрасно.
– Подожди.
Комиссар разговаривал по срочной связи. Андероцци использовал паузу, чтобы надеть пиджак, висевший на спинке стула. Сейчас придется выезжать. Интересно, сидит ли Шафт на дереве? Наверное, сидит.
– Все изменилось, – заорал комиссар.
– Как?
– Все черные из Гринвич-Виллидж стекаются в Вашингтон-сквер. Белые в ловушке между ними и полицией.
– А на деревьях кто?
– Когда об этом узнает мэр, будем мы. Я еду туда. Заберу тебя по дороге.
* * *
Шафт посмотрел вниз на Томпсон-стрит. Люди Буфорда стояли спереди и сзади третьего от них с Вилли Джо дома. Он двинулся к ним, быстро, как только мог, осторожно переступая через барьеры на стыке двух крыш и местами вздыбленный бетон. Когда они подошли к нужному дому, он забрал у Вилли Джо газеты. Сделав большой ком, туго обмотал его веревкой и спустил до темного окна на третьем этаже, где он повис, как газетная луна. Конец веревки Шафт положил на крышу и придавил кирпичами, валявшимися неподалеку. Затем настала очередь канистры с бензином.– Вилли Джо, – позвал он, наблюдая, как бензин быстро бежит по веревке и мочит бумагу. – Я пойду вниз. – Пары бензина проникли в его смятые ноздри. Ему нравился этот запах.
– Я с тобой. Один ты никуда не дойдешь.
– Заткнись и слушай. Когда услышишь выстрелы, поджигай веревку. У тебя есть спички?
Вилли Джо похлопал себя по карманам и вытащил коробок спичек.
– Подожги веревку и беги отсюда. Той же дорогой. Если будут спрашивать, говори, что ты доставлял груз. Понятно?
– Понятно.
– Увидимся, Вилли Джо.
Шафт пинком отбросил крышку люка и заглянул вниз. Такая же лестница. Спускаться будет легче, да и канистра уже наполовину пуста. Яркий загорится фонарик. Стоя наполовину в люке, он оглянулся на Вилли Джо. Он хотел подмигнуть ему, но у него не вышло.
Спуск занял у Шафта около минуты. Даже здесь были слышны сирены. Бен Буфорд, продержись еще немного, думал он. Пусть десять черных еще спокойно поторчат у дома на Томпсон-стрит, пусть никто их не прогонит и ни о чем ни спросит.
С верхней площадки Шафт видел всю лестницу донизу. Открыв канистру, он вылил остатки бензина в пустоту. Жидкость побежала, покатилась, запрыгала по лестничным пролетам, наполняя здание тяжелым запахом беды, который не спутаешь ни с каким другим. Час назад они спустили его с этой лестницы, как мешок с пустыми бутылками. Теперь он сам швырнул вниз канистру и послушал, как она гремит по ступенькам и пустым эхом хлопается под лестницей. Он достал пистолет, нащупал в кармане запасную обойму.
– Пожар! – закричал он, насколько позволяло дыхание, и пальнул в крышу. – Горим!
Вокруг него поднялось облако пыли и штукатурки.
– Пожар! – Еще три выстрела в крышу. – Мы в ловушке! – Бах! Бах! Бах! Итого семь. В обойме оставался один патрон. Он бросил ее на пол и вставил новую.
Бах! Бах! Бах! Как здорово! Как Четвертое июля и Хэллоуин сразу! Забыв про боль, он сделал полный вдох и пронзительно завизжал:
– Я горю! Пожар! – И расстрелял обойму до конца.
Когда он убил Чарльза Кароли, ни одна сволочь не высунула носа в коридор. Теперь крысиное гнездо зашевелилось. Крики, визг, топот.
– Бензин! – воскликнул мужской голос. – Здесь бензин!
– Пожар! – кричал Шафт. – Ниггеры! Ниггеры идут!
Двери с грохотом распахивались. Люди бегали, сталкивались, падали. Шафт палил во все стороны и визжал, изображая жертву из фильма ужасов класса "В". Когда у него осталась последняя обойма, он стал спускаться, прислушиваясь к хаосу и пытаясь угадать в нем голоса тех, за кем он пришел. Медленно и осторожно, прижимаясь к стене, он шел вниз. Вдруг над ним распахнулась дверь. Он обернулся и увидел женщину в ночной сорочке и мужчину в трусах. Женщина взвизгнула. Мужчина имел потрясенный вид.
– Идите вниз, сюда. Полиция. Сохраняйте спокойствие. Сюда. – Он указал стволом туда, где царил хаос. Они сами его создавали. Пара в панике ринулась мимо него.
Он узнал коридор. Остатки Чарльза Кароли уже соскребли со стены. Дверь была открыта, невинно блестел новый медный замок. Он знал, что там никого нет. Кровать была пуста. Сигарета дымилась в пепельнице на кухонном столе. За окном полыхал огромный шар. Шафт вернулся на лестницу и пошел вниз. Под ним толпа ревела безумием. Никогда в жизни он не слышал столько непристойностей, даже на войне. Что было бы, случись настоящий пожар?
Он спускался, прижимаясь к стене, держа пистолет наготове. Сейчас... сейчас... Он слышал, как кто-то торопливо поднимается ему навстречу. Потом возникло лицо. Шафт хорошо его помнил. Он запомнил его навсегда. Лицо было изумленное, до того неверящее, что вплотную приблизилось к дулу пистолета. Шафт нажал на курок, лицо исчезло.
Перешагнув через тело, он пошел дальше. На площадке второго этажа он нашел Беатрис. Она была голая. Резиновая кукла, забытая в углу. Левой рукой Шафт подцепил ее за руку и плечи, а правую руку с пистолетом просунул под колени. Она была сравнительно легкая, но он чуть не умер, поднимая ее. Он плелся с ней вниз и вслух уговаривал себя потерпеть.
На улице раздались два выстрела, потом еще один. Он шел как зомби, таща на руках невесту Франкенштейна. Он что-то бормотал, всхлипывал, моргал, чтобы глаза не закрывались. Он не слышал себя, его голос потонул в общем безумном реве.
На улице была небольшая толпа. Он различал танцующие черные лица, белые выбегали в нижнем белье, взлетали кулаки. На земле лежало тело, нет, два тела. По Томпсон-стрит, расталкивая людей, пробирался белый автомобиль. Толстяк в пижаме не успел отскочить, и машина проехала по его ноге. Он закричал и откатился в окружающую людскую массу.
– Черт побери, Вилли Джо, – сказал, а может, и подумал, Шафт. Точно он так и не узнал, потому что в этот момент потерял сознание.
Глава 14
– Куда ты едешь?
Тишина.
– Джон?
– Хм?
– Я спрашиваю, куда ты собрался.
– А-а.
Шафт сидел посередине гостиной в позе лотоса.
– Я не знаю. Куда-нибудь.
Он внимательно рассматривал пластмассовое устройство на полу. Пацан обставил его три раза подряд в детскую игру, хоть он и не думал поддаваться. Досадно. Хелен Грин взглянула на него с нежностью.
Напротив Шафта сидел ее маленький сын, тоже сосредоточенный и серьезный. Его рука взметнулась над игрой.
– Я выиграл! – взвизгнул мальчик.
– Черт!
– Я выиграл, выиграл, выиграл, а ты – проиграл!
Маленький нахал, мог бы и придержать язык.
– Я эту игру первый раз вижу! – защищался Шафт. – У тебя больше практики.
– Ну, хватит, – сказала Хелен. – Забирай игру и отправляйся в свою комнату.
– Я еще раз хочу у него выиграть.
– Может, он не хочет больше проигрывать, – предположила Хелен.
Шафт обиделся вдвойне.
– Слушайся маму. Я побью тебя в следующий раз.
– Нет, нет, нет, нет, – дразнился мальчик. – Я выиграю.
Он схватил пластмассовую коробку и выкатился из комнаты, продолжая дразнить Шафта. Шафт дотянулся и шлепнул его пониже спины. Затем он снова уставился на ковер, на место своего позора. В следующий раз. В следующий раз он подумает как следует и обыграет его. Потом надо будет бросать эти игры, от них одно расстройство.
– А когда ты вернешься?
– Хм?
– Ты не слушаешь меня.
– Хм-хм, – Шафт поднялся с ковра, опасливо ступая на правую ногу, где все еще давала себя знать порванная связка.
Он подошел к полке, где стояли тяжелые хрустальные бокалы, которые Марвин нашел на Второй авеню в маленьком антикварном магазине "Ирис" у парня со смешными усами. Как его зовут? Харрис...
– Как зовут антиквара, у которого Марвин купил эти штуки?
– Харрис Даймант. Магазин "Ирис".
– Я знаю. Я просто забыл фамилию.
– Да, как сегодня все прошло? – спросила она.
Шафт налил виски, сделал большой глоток и хмуро уставился на янтарную жидкость в бокале.
– Когда Марвин собирался вернуться?
– Примерно через час. Он сказал, что один его клиент паникует и он поедет с ним в налоговую полицию.
– А-а.
– Джон, послушай меня. – Он повернул к ней лицо с новыми красными шрамами. – Что сегодня решили присяжные?
– Немного. Они решили, что я не убийца. Но судья вцепился в меня как клещ. Ну и что толку? Будто я первый день частный детектив. Он сказал, что я нарушил семьдесят семь законов.
– Каких законов?
– Да всяких. Ну, там, хранения и применения оружия, например. Нормы самообороны... Он насчитал примерно семьдесят семь.
– И у тебя будут неприятности?
– Да нет. Мне помогли.
– Кто?
– Комиссар полиции, с одной стороны. Он вспомнил лысого коротышку и как он час без остановки талдычил присяжным, что четверо погибших на Томпсон-стрит были исчадьями ада, убийцами, похитителями людей, наркодилерами и, вообще, разыскивались полицией по подозрению в миллионе разных преступлений. Они похитили и удерживали девятнадцатилетнюю девушку и насильно вводили ей наркотики. Их смерть совпала с моментом, когда лицензированный детектив исполнял поручение своего клиента. Они были насильниками и жили среди насилия, и в тот момент они стали жертвами неконтролируемого насилия. Ранее они убили пятерых чернокожих на Амстердам-авеню. Но он даже не обмолвился о том, что смерть этих четверых предотвратила гибель сотен людей. И ничего не сказал Шафту, лишь взглянул на него и при входе и при выходе. Только позже Шафт узнал, чем он обязан выступлению в свою защиту самого комиссара полиции. Это была благодарность за остановленные танки.
– Он и еще некоторые. Слушай, я, наверное, поеду домой, мне нужно собрать вещи...
– Но Марвин хочет тебя видеть...
– Да, я должен идти. – Он отхлебнул виски. – Э-э... Хелен... Там, в коричневом конверте, лежит пятнадцать тысяч...
– Что?!
– Ну, я бы не стал позволять детям с ним играть... Это гонорар. Скажи Марвину, что клиент не будет рыпаться. В смысле, не заявит о том, что выплатил мне какие-то деньги. Пусть делает, что нужно... В банк, что ли, положит... Засолит где-нибудь. Скажи, что это гонорар за... Ладно, я сам потом ему скажу.
В кармане у Шафта было еще пять тысяч. Он поставил бокал на кофейный столик и прыгнул к гардеробу, где висел его коричневый плащ.
– Я позвоню, – пообещал он, просовывая руки в рукава.
Она застегнула ему воротник.
Он должен был немедленно выйти отсюда. Его нервы были измочалены, как волокна серого костюма, который он сегодня утром спустил в мусоропровод. Он едва стерпел, когда Хелен застегивала ему воротник. Внутри у него перекосило все печенки.
– Да, я позвоню ему, когда вернусь. Через неделю или около того.
Он наклонился и быстро чмокнул ее в щеку. Она удержала его за отворот плаща.
– Джон, береги себя.
– Да-да. Ну, пока. – Он выскочил за дверь. Ему было все равно. Он ничего не чувствовал.
Лифт милосердно распахнул двери, стоило ему дотронуться до кнопки. Он оглянулся. Хелен стояла в дверях и смотрела на него. Он помахал ей рукой и вошел в кабину.
Другие тоже говорили в его защиту. Нокс Персон говорил. Он притащил в суд всех своих головорезов и выстроил перед присяжными. Он рассказал им про Беатрис, про Шафта и как Беатрис лечат теперь в клинике, но ничего не сказал про Бена Буфорда и про то, сколько заплатил ему за помощь. Он не сказал ничего лишнего.
На улице Шафт сразу же замерз, хотя было уже почти лето и даже солнце припекало. Гады, они высосали из него все до капли.
– Эй, Джон! – Рядом остановился "плимут"-седан.
Да что за черт! Неужели они не отстанут?
– Подвезти тебя? – спросил Андероцци, выглядывая из окна полицейской машины без опознавательных знаков.
– Нет. Я возьму такси.
– Я довезу тебя до стоянки.
– Нет.
– Ты в порядке?
– Почти.
Лейтенант протянул ему в окно коричневый бумажный пакет. Шафт взял. В пакете лежало что-то тяжелое. Заглянув внутрь, Шафт увидел кольт тридцать восьмого из бара "Доктор Но".
– Верни его на место.
– Чтобы потом мне его подкинули?
– Нет, что ты. Я обо всем позаботился. Ты точно не хочешь прокатиться со мной?
– Не хочу. Послушай...
– Что?
– Когда вы от меня все отстанете?
– Сейчас. – Андероцци сделал ему ручкой, и машина уехала.
Шафт стал выглядывать такси. Все закончилось. Персон платит долги, Буфорд их принимает. Болван решил исправить Гарлем. Пусть исправит, и что будет делать потом? Агитировать отставных наркодилеров? Кретин.
Шафт увидел свободное такси и взмахнул рукой. Такси не собиралось останавливаться. Шафт выскочил на проезжую часть и встал прямо на его пути. На крыше машины погас маячок, что означало конец смены. Но поскольку Шафт не уступал дорогу, водитель затормозил и высунулся из окна:
– Конец смены.
– Полиция. – Шафт сделал вид, что достает из бумажника удостоверение.
– Ладно, – сказал водитель и открыл дверь.
Шафт прыгнул в машину и убрал бумажник в карман, ничего не показав.
– Куда, мистер?
– Кеннеди.
– В аэропорт?
– Да.
– О боже, – простонал таксист, трогаясь с места.
Шафт свернулся на заднем сиденье. Он будет спать. В аэропорту он купит билет. На любую фамилию, в любое место на земле. Сан-Франциско, Токио, Париж. Он уедет из этого города, от этих людей, от себя самого. Стокгольм, Рио-де-Жанейро. Никто не будет его знать, никто от него ничего не потребует. С каждой милей, с каждым новым местом, новым человеком запах смерти, сопровождающий его, будет стираться. Он не скажет даже своего имени. Они не узнают, кто он и чем занимается. И тогда они будут квиты.
Тишина.
– Джон?
– Хм?
– Я спрашиваю, куда ты собрался.
– А-а.
Шафт сидел посередине гостиной в позе лотоса.
– Я не знаю. Куда-нибудь.
Он внимательно рассматривал пластмассовое устройство на полу. Пацан обставил его три раза подряд в детскую игру, хоть он и не думал поддаваться. Досадно. Хелен Грин взглянула на него с нежностью.
Напротив Шафта сидел ее маленький сын, тоже сосредоточенный и серьезный. Его рука взметнулась над игрой.
– Я выиграл! – взвизгнул мальчик.
– Черт!
– Я выиграл, выиграл, выиграл, а ты – проиграл!
Маленький нахал, мог бы и придержать язык.
– Я эту игру первый раз вижу! – защищался Шафт. – У тебя больше практики.
– Ну, хватит, – сказала Хелен. – Забирай игру и отправляйся в свою комнату.
– Я еще раз хочу у него выиграть.
– Может, он не хочет больше проигрывать, – предположила Хелен.
Шафт обиделся вдвойне.
– Слушайся маму. Я побью тебя в следующий раз.
– Нет, нет, нет, нет, – дразнился мальчик. – Я выиграю.
Он схватил пластмассовую коробку и выкатился из комнаты, продолжая дразнить Шафта. Шафт дотянулся и шлепнул его пониже спины. Затем он снова уставился на ковер, на место своего позора. В следующий раз. В следующий раз он подумает как следует и обыграет его. Потом надо будет бросать эти игры, от них одно расстройство.
– А когда ты вернешься?
– Хм?
– Ты не слушаешь меня.
– Хм-хм, – Шафт поднялся с ковра, опасливо ступая на правую ногу, где все еще давала себя знать порванная связка.
Он подошел к полке, где стояли тяжелые хрустальные бокалы, которые Марвин нашел на Второй авеню в маленьком антикварном магазине "Ирис" у парня со смешными усами. Как его зовут? Харрис...
– Как зовут антиквара, у которого Марвин купил эти штуки?
– Харрис Даймант. Магазин "Ирис".
– Я знаю. Я просто забыл фамилию.
– Да, как сегодня все прошло? – спросила она.
Шафт налил виски, сделал большой глоток и хмуро уставился на янтарную жидкость в бокале.
– Когда Марвин собирался вернуться?
– Примерно через час. Он сказал, что один его клиент паникует и он поедет с ним в налоговую полицию.
– А-а.
– Джон, послушай меня. – Он повернул к ней лицо с новыми красными шрамами. – Что сегодня решили присяжные?
– Немного. Они решили, что я не убийца. Но судья вцепился в меня как клещ. Ну и что толку? Будто я первый день частный детектив. Он сказал, что я нарушил семьдесят семь законов.
– Каких законов?
– Да всяких. Ну, там, хранения и применения оружия, например. Нормы самообороны... Он насчитал примерно семьдесят семь.
– И у тебя будут неприятности?
– Да нет. Мне помогли.
– Кто?
– Комиссар полиции, с одной стороны. Он вспомнил лысого коротышку и как он час без остановки талдычил присяжным, что четверо погибших на Томпсон-стрит были исчадьями ада, убийцами, похитителями людей, наркодилерами и, вообще, разыскивались полицией по подозрению в миллионе разных преступлений. Они похитили и удерживали девятнадцатилетнюю девушку и насильно вводили ей наркотики. Их смерть совпала с моментом, когда лицензированный детектив исполнял поручение своего клиента. Они были насильниками и жили среди насилия, и в тот момент они стали жертвами неконтролируемого насилия. Ранее они убили пятерых чернокожих на Амстердам-авеню. Но он даже не обмолвился о том, что смерть этих четверых предотвратила гибель сотен людей. И ничего не сказал Шафту, лишь взглянул на него и при входе и при выходе. Только позже Шафт узнал, чем он обязан выступлению в свою защиту самого комиссара полиции. Это была благодарность за остановленные танки.
– Он и еще некоторые. Слушай, я, наверное, поеду домой, мне нужно собрать вещи...
– Но Марвин хочет тебя видеть...
– Да, я должен идти. – Он отхлебнул виски. – Э-э... Хелен... Там, в коричневом конверте, лежит пятнадцать тысяч...
– Что?!
– Ну, я бы не стал позволять детям с ним играть... Это гонорар. Скажи Марвину, что клиент не будет рыпаться. В смысле, не заявит о том, что выплатил мне какие-то деньги. Пусть делает, что нужно... В банк, что ли, положит... Засолит где-нибудь. Скажи, что это гонорар за... Ладно, я сам потом ему скажу.
В кармане у Шафта было еще пять тысяч. Он поставил бокал на кофейный столик и прыгнул к гардеробу, где висел его коричневый плащ.
– Я позвоню, – пообещал он, просовывая руки в рукава.
Она застегнула ему воротник.
Он должен был немедленно выйти отсюда. Его нервы были измочалены, как волокна серого костюма, который он сегодня утром спустил в мусоропровод. Он едва стерпел, когда Хелен застегивала ему воротник. Внутри у него перекосило все печенки.
– Да, я позвоню ему, когда вернусь. Через неделю или около того.
Он наклонился и быстро чмокнул ее в щеку. Она удержала его за отворот плаща.
– Джон, береги себя.
– Да-да. Ну, пока. – Он выскочил за дверь. Ему было все равно. Он ничего не чувствовал.
Лифт милосердно распахнул двери, стоило ему дотронуться до кнопки. Он оглянулся. Хелен стояла в дверях и смотрела на него. Он помахал ей рукой и вошел в кабину.
Другие тоже говорили в его защиту. Нокс Персон говорил. Он притащил в суд всех своих головорезов и выстроил перед присяжными. Он рассказал им про Беатрис, про Шафта и как Беатрис лечат теперь в клинике, но ничего не сказал про Бена Буфорда и про то, сколько заплатил ему за помощь. Он не сказал ничего лишнего.
На улице Шафт сразу же замерз, хотя было уже почти лето и даже солнце припекало. Гады, они высосали из него все до капли.
– Эй, Джон! – Рядом остановился "плимут"-седан.
Да что за черт! Неужели они не отстанут?
– Подвезти тебя? – спросил Андероцци, выглядывая из окна полицейской машины без опознавательных знаков.
– Нет. Я возьму такси.
– Я довезу тебя до стоянки.
– Нет.
– Ты в порядке?
– Почти.
Лейтенант протянул ему в окно коричневый бумажный пакет. Шафт взял. В пакете лежало что-то тяжелое. Заглянув внутрь, Шафт увидел кольт тридцать восьмого из бара "Доктор Но".
– Верни его на место.
– Чтобы потом мне его подкинули?
– Нет, что ты. Я обо всем позаботился. Ты точно не хочешь прокатиться со мной?
– Не хочу. Послушай...
– Что?
– Когда вы от меня все отстанете?
– Сейчас. – Андероцци сделал ему ручкой, и машина уехала.
Шафт стал выглядывать такси. Все закончилось. Персон платит долги, Буфорд их принимает. Болван решил исправить Гарлем. Пусть исправит, и что будет делать потом? Агитировать отставных наркодилеров? Кретин.
Шафт увидел свободное такси и взмахнул рукой. Такси не собиралось останавливаться. Шафт выскочил на проезжую часть и встал прямо на его пути. На крыше машины погас маячок, что означало конец смены. Но поскольку Шафт не уступал дорогу, водитель затормозил и высунулся из окна:
– Конец смены.
– Полиция. – Шафт сделал вид, что достает из бумажника удостоверение.
– Ладно, – сказал водитель и открыл дверь.
Шафт прыгнул в машину и убрал бумажник в карман, ничего не показав.
– Куда, мистер?
– Кеннеди.
– В аэропорт?
– Да.
– О боже, – простонал таксист, трогаясь с места.
Шафт свернулся на заднем сиденье. Он будет спать. В аэропорту он купит билет. На любую фамилию, в любое место на земле. Сан-Франциско, Токио, Париж. Он уедет из этого города, от этих людей, от себя самого. Стокгольм, Рио-де-Жанейро. Никто не будет его знать, никто от него ничего не потребует. С каждой милей, с каждым новым местом, новым человеком запах смерти, сопровождающий его, будет стираться. Он не скажет даже своего имени. Они не узнают, кто он и чем занимается. И тогда они будут квиты.
Черный-черный Джеймс Бонд
Ольга Крутилина
В истории детективного жанра имя этого человека фигурирует в одном списке с такими именами, как Робин Гуд, Шерлок Холмс, Алан Пинкертон и Майк Хаммер. Он – бесстрашный детектив, которому под силу распутать любое дело, и самый крутой полицейский в городе, он – борец за Справедливость с большой буквы, он – последняя надежда и опора униженных и обездоленных. Единственное, что отличает этого героя от его не менее знаменитых коллег и что делает его поистине ведущей звездой нового века, – это цвет кожи. Шафт – первый в истории литературы и кино черный детектив, герой из героев, без страха и упрека, который родился черным, всю жизнь оставался черным и черным умрет (правда, вряд ли это случится скоро). Это уже далеко не тот бедный угнетенный негр (то есть афроамериканец), какие были описаны когда-то в "Унесенных ветром" Маргарет Митчелл. В данном случае расовая принадлежность является просто дополнительным украшением супергероя, обеспечивая одновременно высокий рейтинг среди черного городского населения с его высокой покупательной способностью.
Детектив Шафт появился на свет в достаточно зрелом возрасте, в 1970 году, когда успешный писатель и сценарист Эрнест Тайдиман выпустил в свет первую книгу о черном детективе, которая так и называлась "Шафт". Эта книга положила начало целой серии "шафт-романов", которые выходили последовательно вплоть до 1974 года ("Шафт в Африке", "Шафт устраивает бал", "Большая удача Шафта", "Шафт и кардинал киллеров" и т. д.). Всего свет увидело семь романов о детективе Шафте. Но настоящая "шафтомапия" в Америке началась после того, как Голливуд – а именно студия MGM – решил экранизировать самый первый роман Тайдимана о Шафте. Фильм вышел на экраны в 1971 году и принес всеамериканскую славу исполнителю главной роли Ричарду Раундтри (род. 9 июля 1942 года). Режиссером фильма стал Гордон Паркс-младший (род. 30 ноября 1912 года в Канзасе, в одном из последующих фильмов о Шафте выступил как композитор). Тот, первый "Шафт" в 1972 году получил "Оскара" за музыкальную тему, которую написал король диско Айзек Хэес, и в сегодняшней Америке эта мелодия неизвестна только глухому. Сюжет фильма был достаточно прост: чернокожий частный детектив Джон Шафт должен найти похищенную дочь короля гангстеров Гарлема. В основную сюжетную линию профессионально и органично были вписаны секс и насилие (тогдашний Шафт за полтора часа фильма успевал близко познакомиться аж с пятью привлекательными девушками), а кроме того, стрелял направо и налево, так что горы трупов тоже добавили успеха фильму. Но самое главное – Шафт стал национальным и этническим героем всей черной Америки. До Ричарда Раундтри на американских экранах была только одна черная звезда – Сидней Пуатье. В 60-е годы негритянские бабушки начинали плакать, если вообще видели на экране "хорошего" черного человека. В 70-е негритянские подростки уже могли пойти в кино и – благодаря Шафту – увидеть в лице главного героя крутого боевика человека, который говорил как они, одевался, как они хотели бы одеваться, и был потрясающим парнем, настоящим суперменом. Это было что-то новенькое.
"Шафт" 1971 года обошелся в 1 миллион 543 тысячи долларов, и только в США собрал 7 миллионов 80 тысяч. Еще до того, как музыка к фильму получила награду Американской киноакадемии, пластинка под названием "Жар субботней ночи" была продана в количестве миллиона экземпляров. Телекомпания CBS положила идею фильма в основу телевизионного сериала, который стал выходить на экраны с 1972 года.
Успех студии MGM, представившей черной аудитории близкого и понятного героя в фильме, за который зрители готовы были выкладывать свои кровные денежки, подал пример другим киностудиям, и на экранах то и дело начали появляться наконец черные полицейские. "Шафта" резко критиковали и даже издевательски высмеивали как самые влиятельные кинокритики тех лет, так и обозленные "черные" критики – они видели в Шафте экстравагантную карикатуру, секс-машину, человека, который лишь разжигает в стране расовые предрассудки. Но критики не учли, что Шафт оказался не только "первым настоящим черным супергероем" Америки, но и создал на экране новый образ, которому суждена была долгая жизнь.
Джон Шафт ходит по темным улочкам Гарлема, но живет и работает вместе с белыми. Он вступает в сексуальные связи с белыми женщинами, он встревожен тупостью некоторых белых коллег, которые скорее предпочтут работать в одиночку, чем показаться на улице в его обществе. Джон Шафт – подлинный американский герой в традиции Джона Уэйна и Хамфри Богарта, храбрый и цельный, человек действия и страсти, а не слов и идей, и он не испытывает ни малейшего уважения к обветшавшим ценностям мещанского среднего класса. Для подавляющего большинства американской аудитории – черной или белой – Шафт тем и хорош, что зрители узнают и хорошо понимают его.
Самое удивительное во всей этой истории, что создателем "черного Бонда", негритянского супергероя, был, как ни странно, белый человек. Шафта придумал писатель и успешный сценарист Эрнест Тайдиман, родившийся в 1928 году и умерший в 1984-м. Он написал около двух десятков детективов, среди которых, кроме шафт-серий, были и криминальные романы. Он также обладатель "Оскара" 1972 года как лучший сценарист за фильм "Французский связной" ("The French connection"). Тайдиман был родом из английских рабочих, живущих вокруг Блэкпула. В жилах его матери текла венгерская кровь. Его отец, полицейский репортер, пользовался большим успехом в главной газете Кливленда. Тайдиман оказался одним из немногих белых, которые получили награду NAACP, – и награда эта была присуждена за Шафта.
Сам же детектив Шафт никогда белым не был (а ведь ходят и такие слухи). Он изначально был задуман как чернокожий герой. Тайдиман говорил, что в таких городах, как Нью-Йорк, всегда есть победители и побежденные – и они не различаются ни видом, ни ростом или размером, ни цветом кожи. Он говорил, что наконец пришло время чернокожему стать победителем, будь он полицейским или продавцом хот-догов. Писатель создавал свой бессмертный персонаж очень жестким, очень хладнокровным – и очень черным. Когда Тайдиман изложил замысел будущего произведения издателю, тот пришел в восторг и спросил только: "Как же будут звать этого черного детектива?" Тайдиман, взглянув в окно, за которым высились дома Нью-Йорка, увидел надпись "пожарная лестница" (fire shaft) и ответил: "Шафт, Джон Шафт".
Тайдиман был автором сценария знаменитого фильма 1971 года, однако тут не обошлось без драмы. После того как сценарий был завершен, продюсеры озаботились тем, чтобы главный герой оказался в достаточной степени "черным". В то время в Америке не было и быть не могло чернокожих частных детективов. Шафт в изложении Тайдимана казался слишком рафинированным, слишком образованным, и тогда продюсеры наняли Джона Д. Ф. Блэка для того, чтобы он добавил в речь Шафта специальный негритянский жаргон. Именно его перу мы обязаны вечными присказками Шафта типа "вперед, братишка" и прочими красотами сугубо негритянского диалекта. Тайдиман был в шоке. Он полагал, что из-за этих словечек все черные будут говорить: "Ну и чего вы ждали от белого сценариста?"
За тридцать лет Америка сильно изменилась. Сегодня чернокожие звезды вспыхивают каждый день, расовую дискриминацию заменила исключительная "политкорректиость", а в каждом фильме про полицейских положительного белого главного героя непременно сопровождает еще более положительный черный. Казалось бы, о Шафте можно было бы и забыть, но, видимо, что-то было в этом парне, кроме цвета кожи, что делало его, невзирая на ход времени и старомодные привычки, все более и более привлекательным. Может быть, дело оказалось все в том же обостренном чувстве справедливости, железной хватке и сокрушающем мужском обаянии. Шафт – это "чернокожий Богарт, который говорит, что революция – это просто новый способ гонять курей, что мафия сделана из тефтелей, а жизнь обязательно тебя согнет, если ты не сделаешь это первым".
И вот спустя тридцать лет студия "Парамаунт" решила реанимировать старую картину. Поначалу фильм назывался "Шафт возвращается". Был приглашен известный черный режиссер Джон Синглтон, родившийся в Лос-Анджелесе (штат Калифорния) 6 января 1968 года, борец за права афроамериканского населения, к тому времени уже прославившийся фильмами на "черную" тему – "Парии Южного Централа" (1991), "Поэтичная Джастис" (1993), "Высшее образование" (1995). На роль Шафта-2000 был приглашен Сэмюэль Л. Джексон – звезда "Криминального чтива", а Шафта, постаревшего на тридцать лет и приходящегося нынешнему герою дядей, сыграл все тот же Ричард Раундтри. Съемки проходили в Нью-Йорке с конца сентября 1999 года по январь 2000-го и были осложнены постоянными конфликтами Джексона и продюсера Скотта Рубина с режиссером Джоном Синглтопом, который, по их мнению, вел себя на съемочной площадке вызывающе: развлекался с красивыми статистками, закрываясь с ними надолго в своем трейлере, регулярно опаздывал и включал громкую музыку.
Фильм "Детектив Шафт" выпущен в 2000 году Paramount Pictures/Scott Rubin Productions/New Deal Productions и собрал в американском прокате 70 миллионов 327 тысяч долларов. Сегодня он входит в список 100 самых кассовых фильмов Америки.
Конечно, Шафт 2000 года живет уже в новом мире и должен соответствовать его реалиям. Он значительно реже развлекается с девицами и чаще убивает, нежели классический Шафт. Он сильнее и харизматичнее. Более сложен. Менее чувствителен. Он обрит наголо и носит фигурную бородку. И, кроме всего прочего, на его счету значительно больше трупов, чем у Шафта 70-х.
Над сценарием фильма работали совместно Джон Синглтон, Шейн Салерно и Ричард Прайс. Они создали отнюдь не римейк фильма 1971 года, а его модернизированную киноверсию. Дело происходит в современном Нью-Йорке, и по ходу работы сюжет фильма изменился до неузнаваемости. Вместо пропавшей дочери гангстера, которую должен был найти тот, прежний Шафт, на экране развернулась совсем другая история.
Съемки велись в обстановке классической негритянской среды – все того же нью-йоркского Гарлема. Бар, в котором происходят многие сюжетные события, – знаменитое место, выстроенное еще в 1937 году в стиле арт-деко. Картина начинается со знаменитой музыкальной темы Айзека Хэеса, так что создается полное впечатление, что перед вами – ожившая классика.
И все же в первую очередь своим серьезным кассовым успехом фильм "Детектив Шафт" обязан исполнителю главной роли, самому интересному из современных американских актеров, известному в широких кругах как Сэмюэль Л. Джексон (на самом деле загадочное "Л." расшифровывается как Лерой). Сэмюэль Л. Джексон родился 21 декабря 1948 года в Вашингтоне, округ Колумбия. Вырос он в городе Чаттануга, штат Теннесси, где его воспитывали мать и бабушка. Джексон старательно учился и вскоре был зачислен в колледж Морхаус в Атланте как студент факультета архитектуры. С детства Сэмюэль боролся с заиканием. Он посещал врача колледжа, а также брал уроки у учителя музыки. Тот оценил юное дарование, и вскоре Джексона перевели на факультет драмы. Однако в семье к призванию Сэмюэля отнеслись весьма скептически. И действительно, прежде, чем блеснуть в роли наемного убийцы, читающего наизусть Библию, в одном из лучших фильмов столетия – "Криминальном чтиве" (1994), Джексон сыграл тридцать ролей и при этом не стал популярным.
В сущности, его жизненный путь определили два события. Первое – когда в 1981 году он познакомился с молодым и энергичным режиссером Джоном Спайком. За роль в его фильме "Лихорадка джунглей" (1991) Джексон получил приз Каннского кинофестиваля как лучший актер второго плана. Вторым поворотным моментом для Джексона была потеря главной роли в бродвейском мюзикле Августа Вилсона "Бег двух поездов" – потому что он предстал перед публикой "с красными глазами и пахнущим пивом". Понимая, что он утратил возможность сделать великолепную карьеру, Джексон стал бороться со своей склонностью к кокаину и алкоголю.
Через девятнадцать лет актерского пути, после "Оскара" за роль второго плана в "Криминальном чтиве" Квентина Тарантино, Джексон наконец-то смог выделиться из общей массы. Он поймал момент и стал одним из самых "работающих" актеров Голливуда, отснявшись с начала 90-х более чем в тридцати фильмах. Джексон женат, прожил со своей женой Ла Таньей Ричардсон уже шестнадцать лет, у него четырнадцатилетняя дочь Зои. Джексон пользуется славой актера с тяжелым характером, неуживчивого и требовательного. Тем не менее его популярность растет – доказательством чему и явился фильм "Детектив Шафт".
Теперь в каждом интервью Джексона непременно спрашивают о главном – о его Шафте. И он охотно отвечает:
– Это – другой герой и другое время. Тема Ричарда Раундтри была "человек и система", я же борюсь с чем-то, что всегда присутствует в нашем обществе: расизм, преступность и наркотики. Поэтому мой персонаж более изменчивый. Он чуть более жесток и проявляет жестокость по-другому.
– Почему у этого нового Шафта так мало женщин?
– Ну, это в 1971 году считалось нормальным спать с пятью женщинами в одном фильме. В 2000-м это уже не так круто.
– В чем заключается позиция Шафта?
– Сохранять спокойствие, в чьей бы шкуре ни оказался, обладать самоуверенностью, граничащей с высокомерием, и небольшой дозой смирения.
Сегодня, когда фильм "Детектив Шафт" прочно закрепился в зрительском сознании, Джексон, по словам журналистов, "все еще человек, хотя автографы подписывает уже как Шафт".
В России фильм выпущен на видеокассетах компанией "Премьер Видео Фильм".
В истории детективного жанра имя этого человека фигурирует в одном списке с такими именами, как Робин Гуд, Шерлок Холмс, Алан Пинкертон и Майк Хаммер. Он – бесстрашный детектив, которому под силу распутать любое дело, и самый крутой полицейский в городе, он – борец за Справедливость с большой буквы, он – последняя надежда и опора униженных и обездоленных. Единственное, что отличает этого героя от его не менее знаменитых коллег и что делает его поистине ведущей звездой нового века, – это цвет кожи. Шафт – первый в истории литературы и кино черный детектив, герой из героев, без страха и упрека, который родился черным, всю жизнь оставался черным и черным умрет (правда, вряд ли это случится скоро). Это уже далеко не тот бедный угнетенный негр (то есть афроамериканец), какие были описаны когда-то в "Унесенных ветром" Маргарет Митчелл. В данном случае расовая принадлежность является просто дополнительным украшением супергероя, обеспечивая одновременно высокий рейтинг среди черного городского населения с его высокой покупательной способностью.
Детектив Шафт появился на свет в достаточно зрелом возрасте, в 1970 году, когда успешный писатель и сценарист Эрнест Тайдиман выпустил в свет первую книгу о черном детективе, которая так и называлась "Шафт". Эта книга положила начало целой серии "шафт-романов", которые выходили последовательно вплоть до 1974 года ("Шафт в Африке", "Шафт устраивает бал", "Большая удача Шафта", "Шафт и кардинал киллеров" и т. д.). Всего свет увидело семь романов о детективе Шафте. Но настоящая "шафтомапия" в Америке началась после того, как Голливуд – а именно студия MGM – решил экранизировать самый первый роман Тайдимана о Шафте. Фильм вышел на экраны в 1971 году и принес всеамериканскую славу исполнителю главной роли Ричарду Раундтри (род. 9 июля 1942 года). Режиссером фильма стал Гордон Паркс-младший (род. 30 ноября 1912 года в Канзасе, в одном из последующих фильмов о Шафте выступил как композитор). Тот, первый "Шафт" в 1972 году получил "Оскара" за музыкальную тему, которую написал король диско Айзек Хэес, и в сегодняшней Америке эта мелодия неизвестна только глухому. Сюжет фильма был достаточно прост: чернокожий частный детектив Джон Шафт должен найти похищенную дочь короля гангстеров Гарлема. В основную сюжетную линию профессионально и органично были вписаны секс и насилие (тогдашний Шафт за полтора часа фильма успевал близко познакомиться аж с пятью привлекательными девушками), а кроме того, стрелял направо и налево, так что горы трупов тоже добавили успеха фильму. Но самое главное – Шафт стал национальным и этническим героем всей черной Америки. До Ричарда Раундтри на американских экранах была только одна черная звезда – Сидней Пуатье. В 60-е годы негритянские бабушки начинали плакать, если вообще видели на экране "хорошего" черного человека. В 70-е негритянские подростки уже могли пойти в кино и – благодаря Шафту – увидеть в лице главного героя крутого боевика человека, который говорил как они, одевался, как они хотели бы одеваться, и был потрясающим парнем, настоящим суперменом. Это было что-то новенькое.
"Шафт" 1971 года обошелся в 1 миллион 543 тысячи долларов, и только в США собрал 7 миллионов 80 тысяч. Еще до того, как музыка к фильму получила награду Американской киноакадемии, пластинка под названием "Жар субботней ночи" была продана в количестве миллиона экземпляров. Телекомпания CBS положила идею фильма в основу телевизионного сериала, который стал выходить на экраны с 1972 года.
Успех студии MGM, представившей черной аудитории близкого и понятного героя в фильме, за который зрители готовы были выкладывать свои кровные денежки, подал пример другим киностудиям, и на экранах то и дело начали появляться наконец черные полицейские. "Шафта" резко критиковали и даже издевательски высмеивали как самые влиятельные кинокритики тех лет, так и обозленные "черные" критики – они видели в Шафте экстравагантную карикатуру, секс-машину, человека, который лишь разжигает в стране расовые предрассудки. Но критики не учли, что Шафт оказался не только "первым настоящим черным супергероем" Америки, но и создал на экране новый образ, которому суждена была долгая жизнь.
Джон Шафт ходит по темным улочкам Гарлема, но живет и работает вместе с белыми. Он вступает в сексуальные связи с белыми женщинами, он встревожен тупостью некоторых белых коллег, которые скорее предпочтут работать в одиночку, чем показаться на улице в его обществе. Джон Шафт – подлинный американский герой в традиции Джона Уэйна и Хамфри Богарта, храбрый и цельный, человек действия и страсти, а не слов и идей, и он не испытывает ни малейшего уважения к обветшавшим ценностям мещанского среднего класса. Для подавляющего большинства американской аудитории – черной или белой – Шафт тем и хорош, что зрители узнают и хорошо понимают его.
Самое удивительное во всей этой истории, что создателем "черного Бонда", негритянского супергероя, был, как ни странно, белый человек. Шафта придумал писатель и успешный сценарист Эрнест Тайдиман, родившийся в 1928 году и умерший в 1984-м. Он написал около двух десятков детективов, среди которых, кроме шафт-серий, были и криминальные романы. Он также обладатель "Оскара" 1972 года как лучший сценарист за фильм "Французский связной" ("The French connection"). Тайдиман был родом из английских рабочих, живущих вокруг Блэкпула. В жилах его матери текла венгерская кровь. Его отец, полицейский репортер, пользовался большим успехом в главной газете Кливленда. Тайдиман оказался одним из немногих белых, которые получили награду NAACP, – и награда эта была присуждена за Шафта.
Сам же детектив Шафт никогда белым не был (а ведь ходят и такие слухи). Он изначально был задуман как чернокожий герой. Тайдиман говорил, что в таких городах, как Нью-Йорк, всегда есть победители и побежденные – и они не различаются ни видом, ни ростом или размером, ни цветом кожи. Он говорил, что наконец пришло время чернокожему стать победителем, будь он полицейским или продавцом хот-догов. Писатель создавал свой бессмертный персонаж очень жестким, очень хладнокровным – и очень черным. Когда Тайдиман изложил замысел будущего произведения издателю, тот пришел в восторг и спросил только: "Как же будут звать этого черного детектива?" Тайдиман, взглянув в окно, за которым высились дома Нью-Йорка, увидел надпись "пожарная лестница" (fire shaft) и ответил: "Шафт, Джон Шафт".
Тайдиман был автором сценария знаменитого фильма 1971 года, однако тут не обошлось без драмы. После того как сценарий был завершен, продюсеры озаботились тем, чтобы главный герой оказался в достаточной степени "черным". В то время в Америке не было и быть не могло чернокожих частных детективов. Шафт в изложении Тайдимана казался слишком рафинированным, слишком образованным, и тогда продюсеры наняли Джона Д. Ф. Блэка для того, чтобы он добавил в речь Шафта специальный негритянский жаргон. Именно его перу мы обязаны вечными присказками Шафта типа "вперед, братишка" и прочими красотами сугубо негритянского диалекта. Тайдиман был в шоке. Он полагал, что из-за этих словечек все черные будут говорить: "Ну и чего вы ждали от белого сценариста?"
За тридцать лет Америка сильно изменилась. Сегодня чернокожие звезды вспыхивают каждый день, расовую дискриминацию заменила исключительная "политкорректиость", а в каждом фильме про полицейских положительного белого главного героя непременно сопровождает еще более положительный черный. Казалось бы, о Шафте можно было бы и забыть, но, видимо, что-то было в этом парне, кроме цвета кожи, что делало его, невзирая на ход времени и старомодные привычки, все более и более привлекательным. Может быть, дело оказалось все в том же обостренном чувстве справедливости, железной хватке и сокрушающем мужском обаянии. Шафт – это "чернокожий Богарт, который говорит, что революция – это просто новый способ гонять курей, что мафия сделана из тефтелей, а жизнь обязательно тебя согнет, если ты не сделаешь это первым".
И вот спустя тридцать лет студия "Парамаунт" решила реанимировать старую картину. Поначалу фильм назывался "Шафт возвращается". Был приглашен известный черный режиссер Джон Синглтон, родившийся в Лос-Анджелесе (штат Калифорния) 6 января 1968 года, борец за права афроамериканского населения, к тому времени уже прославившийся фильмами на "черную" тему – "Парии Южного Централа" (1991), "Поэтичная Джастис" (1993), "Высшее образование" (1995). На роль Шафта-2000 был приглашен Сэмюэль Л. Джексон – звезда "Криминального чтива", а Шафта, постаревшего на тридцать лет и приходящегося нынешнему герою дядей, сыграл все тот же Ричард Раундтри. Съемки проходили в Нью-Йорке с конца сентября 1999 года по январь 2000-го и были осложнены постоянными конфликтами Джексона и продюсера Скотта Рубина с режиссером Джоном Синглтопом, который, по их мнению, вел себя на съемочной площадке вызывающе: развлекался с красивыми статистками, закрываясь с ними надолго в своем трейлере, регулярно опаздывал и включал громкую музыку.
Фильм "Детектив Шафт" выпущен в 2000 году Paramount Pictures/Scott Rubin Productions/New Deal Productions и собрал в американском прокате 70 миллионов 327 тысяч долларов. Сегодня он входит в список 100 самых кассовых фильмов Америки.
Конечно, Шафт 2000 года живет уже в новом мире и должен соответствовать его реалиям. Он значительно реже развлекается с девицами и чаще убивает, нежели классический Шафт. Он сильнее и харизматичнее. Более сложен. Менее чувствителен. Он обрит наголо и носит фигурную бородку. И, кроме всего прочего, на его счету значительно больше трупов, чем у Шафта 70-х.
Над сценарием фильма работали совместно Джон Синглтон, Шейн Салерно и Ричард Прайс. Они создали отнюдь не римейк фильма 1971 года, а его модернизированную киноверсию. Дело происходит в современном Нью-Йорке, и по ходу работы сюжет фильма изменился до неузнаваемости. Вместо пропавшей дочери гангстера, которую должен был найти тот, прежний Шафт, на экране развернулась совсем другая история.
Съемки велись в обстановке классической негритянской среды – все того же нью-йоркского Гарлема. Бар, в котором происходят многие сюжетные события, – знаменитое место, выстроенное еще в 1937 году в стиле арт-деко. Картина начинается со знаменитой музыкальной темы Айзека Хэеса, так что создается полное впечатление, что перед вами – ожившая классика.
И все же в первую очередь своим серьезным кассовым успехом фильм "Детектив Шафт" обязан исполнителю главной роли, самому интересному из современных американских актеров, известному в широких кругах как Сэмюэль Л. Джексон (на самом деле загадочное "Л." расшифровывается как Лерой). Сэмюэль Л. Джексон родился 21 декабря 1948 года в Вашингтоне, округ Колумбия. Вырос он в городе Чаттануга, штат Теннесси, где его воспитывали мать и бабушка. Джексон старательно учился и вскоре был зачислен в колледж Морхаус в Атланте как студент факультета архитектуры. С детства Сэмюэль боролся с заиканием. Он посещал врача колледжа, а также брал уроки у учителя музыки. Тот оценил юное дарование, и вскоре Джексона перевели на факультет драмы. Однако в семье к призванию Сэмюэля отнеслись весьма скептически. И действительно, прежде, чем блеснуть в роли наемного убийцы, читающего наизусть Библию, в одном из лучших фильмов столетия – "Криминальном чтиве" (1994), Джексон сыграл тридцать ролей и при этом не стал популярным.
В сущности, его жизненный путь определили два события. Первое – когда в 1981 году он познакомился с молодым и энергичным режиссером Джоном Спайком. За роль в его фильме "Лихорадка джунглей" (1991) Джексон получил приз Каннского кинофестиваля как лучший актер второго плана. Вторым поворотным моментом для Джексона была потеря главной роли в бродвейском мюзикле Августа Вилсона "Бег двух поездов" – потому что он предстал перед публикой "с красными глазами и пахнущим пивом". Понимая, что он утратил возможность сделать великолепную карьеру, Джексон стал бороться со своей склонностью к кокаину и алкоголю.
Через девятнадцать лет актерского пути, после "Оскара" за роль второго плана в "Криминальном чтиве" Квентина Тарантино, Джексон наконец-то смог выделиться из общей массы. Он поймал момент и стал одним из самых "работающих" актеров Голливуда, отснявшись с начала 90-х более чем в тридцати фильмах. Джексон женат, прожил со своей женой Ла Таньей Ричардсон уже шестнадцать лет, у него четырнадцатилетняя дочь Зои. Джексон пользуется славой актера с тяжелым характером, неуживчивого и требовательного. Тем не менее его популярность растет – доказательством чему и явился фильм "Детектив Шафт".
Теперь в каждом интервью Джексона непременно спрашивают о главном – о его Шафте. И он охотно отвечает:
– Это – другой герой и другое время. Тема Ричарда Раундтри была "человек и система", я же борюсь с чем-то, что всегда присутствует в нашем обществе: расизм, преступность и наркотики. Поэтому мой персонаж более изменчивый. Он чуть более жесток и проявляет жестокость по-другому.
– Почему у этого нового Шафта так мало женщин?
– Ну, это в 1971 году считалось нормальным спать с пятью женщинами в одном фильме. В 2000-м это уже не так круто.
– В чем заключается позиция Шафта?
– Сохранять спокойствие, в чьей бы шкуре ни оказался, обладать самоуверенностью, граничащей с высокомерием, и небольшой дозой смирения.
Сегодня, когда фильм "Детектив Шафт" прочно закрепился в зрительском сознании, Джексон, по словам журналистов, "все еще человек, хотя автографы подписывает уже как Шафт".
В России фильм выпущен на видеокассетах компанией "Премьер Видео Фильм".