Тильман Катарина. Вторая попытка. Книга третья. Пятое время года

одежду для Евгения.

-- Вот, возьми, -- коротко сказал он. -- Не будешь же ты
так ходить по саду...

Евгений смутился. За утро он так привык к своему более чем
легкому костюму, что перестал замечать его... Но одеться,
конечно, следовало!

-- Сергей, ты проведешь нас к Веренкову? -- спросил
Евгений, торопливо зашнуровывая ботинки.

-- Конечно, -- Сергей пожал плечами. -- Нет проблем, он
сейчас должен быть в аппаратной... Но как же Гуминский? И его
вертолет?

-- Черт с ним! -- махнул рукой Евгений. -- Да и не будет
никакого вертолета... -- Он сам не понял, откуда у него взялась
эта уверенность, но, произнеся фразу вслух, сразу поверил в
сказанное и продолжил: -- Перед тем, как мы пойдем, скажи еще
вот что: если я правильно понял, ты смотрел допрос на мониторе?

-- Да, -- невольно вытянувшись, ответил Сергей. -- Из твоей
комнаты...

-- И в какой-то момент ты решил отключить свет, так?

-- Ну... я решил, что это будет самым простым выходом!

"Это действительно было бы прекрасным выходом, -- с
раздражением на самого себя подумал Сергей, -- если бы я
сообразил насчет света сразу, а не запутался в идиотских
идеях!" И словно услышав его мысли, Евгений спросил:

-- Ты сразу сообразил, что и как именно делать, или
раздумывал?

-- Раздумывал, -- не рискнул соврать Сергей. -- И довольно
долго.

-- Ага, -- кивнул Евгений, -- понятно... Потом, я так
понимаю, проснулся Сэм?

-- Ну, вероятно... Во всяком случае, я услышал стрельбу.

-- А потом появился вертолет и у тебя родилась эта странная
идея перебить хвостовую тягу?

-- Да. Но почему -- странная?

-- Это я тебе потом объясню! -- отмахнулся Евгений, и снова
принялся спрашивать: -- А потом вертолет упал на крышу и свет
действительно погас?

-- Да!

Сергею стало неуютно: Евгений словно бы наводил его на
мысль о неслучайности всех этих совпадений. Ощущать себя
игрушкой непонятных сил всегда неприятно, и Сергей невольно
поежился. Инга, понявшая причину его страха, резко спросила:

-- А окажись ты на этом посту -- тоже перепугался бы и стал
стрелять?! Или как?

Сергей исподлобья взглянул на нее, но ответил честно:

-- Этот пост считался опасным, нам все время повторяли...
Не знаю, смог бы кто-нибудь удержаться и не выстрелить, когда
он проснулся...

-- Сергей, этого человека звали Сэм, -- сказал Евгений. --
Оставь хотя бы сейчас эти трусливые местоимения!

-- Извини, -- тихо ответил Сергей. -- Может быть, мы
пойдем?

-- Две минуты! -- Евгений повернулся к Инге. -- Ты можешь
мне помочь?

-- Тебе что, опять плохо? -- встревожилась она.

-- Нет, я имел в виду... -- он выразительно мотнул головой
в сторону палаты Сэма.

Они молча вошли и закрыли за собой дверь. Инга держалась
твердо, скрывая боль и страх...

-- Какая помощь тебе нужна? -- спросила она почти спокойным
голосом.

Чтобы наверняка исключить самые очевидные варианты, Евгений
попросил Ингу:

-- Посмотри, пожалуйста, какой наркотик вводили Сэму. Мог
он при этом проснуться?

Инга внимательно рассмотрела осколки капельницы, нашла
наклейку с названием лекарства...

-- Ну?

-- Теоретически он вряд ли мог даже видеть сны!

-- А тем не менее... Посмотри, какая активность
альфа-ритма! Что это может означать, как по-твоему?

Они молча посмотрели в раскрытые глаза Сэма, словно надеясь
прочитать ответ в его последнем взгляде. Не выдержав, Инга
шагнула к постели... Евгений понял, что она хочет закрыть
убитому другу глаза, или накинуть на тело простыню -- в общем,
сделать картину не такой страшной.

-- Не надо! -- остановил он ее. -- Пусть все увидят, как
это было!

-- А зачем всем это знать?! -- с прорвавшейся болью
выкрикнула Инга. -- Как будто всем не безразлично...

Она осеклась на полуфразе, вспомнив, как сама же требовала
от Дэна "не быть высокомерным"...

-- Прости, -- тихо сказала она. -- Что ты спрашивал? А, про
альфаритм... Нет, я не знаю, как такое могло получиться. Может
быть, этот наркотик... -- Инга мотнула головой: -- Нет не знаю!

Тем временем Евгений подошел к одному из самописцев и стал
вытаскивать из него последние метры записи.

Инга покачала головой. Какие теперь могут быть тайны,
зачем? Ведь Сэма больше уже никто и ничто не обеспокоит!

-- Жень... -- тихо позвала она... и Евгений мгновенно
обернулся на новое обращение и совсем уж непривычный тон: --
Жень, а Сэм что-нибудь предчувствовал? Или...

Евгений вспомнил их последний вечер в Серпене,
стремительный приступ одуряющей слабости... И Сэм, на полуфразе
потерявший сознание... Конечно, он не знал заранее, что в еду
подсыпан наркотик! Но почему не знал?..

...Услышав тихий плач Инги, Евгений робко обнял ее и молча
погладил по голове. Что тут скажешь, чем утешишь? Как
объяснишь, почему не позвал не помощь раньше? А, да не все ли
равно теперь!

Инга мягко высвободилась из его объятий, вытерла глаза и
первая вышла в коридор. Евгений торопливо шагнул следом... и
естественно, тут же споткнулся и рассыпал плохо смотанные
ленты!

Пока Валерий, ворча про себя, собирал и укладывал бумажные
рулоны, Евгений рассеяно вернулся к двести первой лаборатории.
Странное чувство... Сколько страшного пришлось ему пережить в
этой комнате -- почему же теперь словно бы жаль ней
расставаться? Евгений усмехнулся: нервы, глупая
сентиментальность! Или что-то другое?..

...Сара по-прежнему безучастно сидела на полу -- и какое-то
новое яркое ощущение, еще не до конца оформившись, начало
овладевать Евгением. Он громко позвал Дэна:

-- Ее обязательно надо взять с собой!

Тот быстро подошел к двери, посмотрел на Сару.

-- Ты уверен? Зачем? -- недоверчиво спросил он.

-- Так надо! Я не знаю... не могу объяснить...

Евгений честно попытался представить себе, зачем ему
понадобилась Сара -
- и не смог. Но естественная мысль оставить ее в лаборатории
казалась невыносимой. Он задумался, пытаясь вспомнить... но
есть вещи, недоступные воспоминаниям! Похоже, это непонятное
знание пришло к нему именно в те страшные минуты, когда он
висел между жизнью и смертью. Но тогда...

-- Дэн! -- с нажимом сказал Евгений. -- Ты же лучше меня
должен разбираться в таких вещах! И... Черт возьми, ты же читал
мое письмо!

-- Чтоб тебе внуки на Рождество такие письма писали! --
неожиданно взорвался Дэн. -- Да, я догадался, что ты что-то
хотел передать... но ощутил только твое ожидание ареста!
Елки-палки, ты специалист или кто?! Ты что, не знаешь, как
происходит запись образов на предметы? Когда пишут _такие_
вещи, думают о них, только о них а не о своих страхах! Я
абсолютно ничего не понял из твоего письма!

-- Неужели? -- удивился Евгений. -- А как же вы тогда
здесь... впрочем, это неважно! Поверь, без Сары уходить нельзя.
Да и потом, нам осталось всего-ничего, она нас не стеснит...

Это было сказано так уверенно, что Дэн не стал больше
противиться. Наверное, Евгений и в самом деле знает что-то
такое, чего нельзя заметить с первого взгляда!..

Дэн сосредоточился и приказал Саре встать. Та подчинилась,
но сделала это неохотно и медленно. Дэн пожалел, что так
бездумно тратил энергию -- теперь ее, пожалуй, может не хватить
на всю дорогу...

Когда Сара неуверенно вышла в коридор, Сергей отшатнулся.

-- Сара Даррин! -- изумленно воскликнул он. -- Да, но...
что с ней?

Никто не ответил. Сергей еще раз посмотрел на Сару, которая
с отрешенным видом побрела вперед по коридору вслед за
Валерием, и снова почувствовал страх, еще раз осознав, с какими
могучими неведомыми силами столкнула его судьба...

x x x

Едва выйдя из кабинета, Гуминский услышал где-то наверху
приглушенные расстоянием, но отчетливо различимые голоса.
Евгения он узнал сразу, остальные были ему незнакомы... В
первый момент Гуминский растерялся, но потом понял:
"вертолетная атака" (кто бы ее ни организовывал!) удалась,
охранники из группы девятнадцатого убиты (или усыплены, но это
маловероятно...), а "наместник бесконтактного убийцы" не только
жив, но и на свободе.

Как же быть? Надо что-то делать -- но что именно? Ведь он
один против... сколько их там? По крайней мере, трое! И плюс
нечисть из замка Горвича...

Идея пришла почти сразу -- яростным вдохновением последнего
броска! Теперь Гуминский не сомневался в успехе. Он был уверен
даже, что сумеет не просто отодвинуть опасность, пристрелив
Евгения, но и добиться-таки подробного рассказа о бесконтактном
убийце...

Быстро пройдя в конец коридора -- все это время он
прислушивался к голосам наверху, но как ни старался, не мог
разобрать слов -- Гуминский открыл дверь на площадку первого
этажа перед входом. Отсюда хорошо просматривались как входная
дверь, так и лестничный пролет -- а спрятаться можно было за
низким деревянным барьером, отделявшим холл от караульного
помещения...

...Вскоре "победители" показались на лестнице. Впереди шел
вооруженный пистолетом... неужели Миллер? черт, это было бы
хуже всего! Гуминский напрягся было и тут же облегченно
вздохнул: нет, не Миллер, кто-то незнакомый! А за ним... На
секунду Гуминскому стало страшно: он был готов к тому, что Сара
убита или ранена, но увидеть ее вот такую -- покорную и ко
всему безразличную!..

Уловив какое-то замешательство среди своих врагов (откуда?
видеть его они никак не могли... или что-то почувствовали?)
Гуминский выстрелил усыпляющей иглой...

Так и не успевший ничего понять Валерий скатился по
ступенькам на площадку, и тут же Гуминский стремительно шагнул
из-за барьера ему навстречу. Взяв из руки упавшего пистолет, он
навел его на обалдевшую от внезапного нападения компанию. Свой
пистолет он направил на лежащего Валерия и угрожающе произнес:

-- Всем стоять! Не двигаться! Руки за голову! И без
фокусов: первый выстрел -- в вашего приятеля, потом -- в вас.
Даже если сами что-то успеете, про него можете забыть навсегда.
Я не шучу -- мне терять нечего. Евгений, вы знаете это лучше
всех, объясните остальным, чтобы не делали глупостей!

Евгений, оказавшийся позади всех вместе с Ингой, молчал и
лихорадочно искал выход. Дэн, Сергей и Сара загораживали их от
прямого взгляда шефа. Евгений взглянул Инге в глаза и коротким
жестом приказал ей пригнуться и отступать вверх по лестнице.
Инга секунду поколебалась, затем осторожно двинулась назад. Она
сразу поняла замысел Евгения -- если Гуминский не знает,
сколько человек в группе, у оказавшихся сзади есть шанс
улизнуть. Но, конечно, не у Евгения!

Инга сделала шаг назад, еще один. Медленно развернулась,
пригибаясь -- никто не заметил ее движения. Но дальше
подниматься было нельзя: ей и так понадобилось почти присесть,
чтобы не оказаться в поле зрения Гуминского. Тогда Инга
изменила план действий: сгруппировалась и стремительным прыжком
метнулась вверх... еще несколько шагов, потом пересечь площадку
-- и она будет недосягаема!..

Грохот выстрела оглушил Ингу, пуля ударила в стену над
головой, крошки штукатурки брызнули в лицо. Она инстинктивно
пригнулась и замерла.

Тут же раздался угрожающий окрик:

-- Стоять! -- и далее чуть спокойнее: -- Марш на прежнее
место, если хочешь жить!

Как во сне Инга спустилась обратно. Она была не столько
испугана, сколько ошарашена стремительной реакцией Гуминского
-- она не могла себе представить, что он успеет остановить ее!

Теперь всем стало ясно, что они крепко влипли -- на
последнем шаге, почти у самого финиша! Гуминский хорошо
вооружен, позиция у него прекрасная, и любая попытка
обезоружить его будет стоить жизни одному, а то и двоим...

-- Что вам нужно? -- с притворным спокойствием спросил
Евгений из-за спины Дэна.

-- Знаете, Миллер, -- не отвечая на вопрос, сказал шеф, --
когда я узнал, как вы подставили свою жену, чтобы отвлечь
агентов от второго комплекта писем... Я решил, что вы просто
обычная эгоистичная сволочь, для которой никто и ничего не
имеет значения. Но теперь я вижу, что ошибся! Похоже, среди
эсперов такое поведение скорее традиция... -- Он выразительно
посмотрел на Ингу, потом на Дэна и спросил у него с притворным
сочувствием: -- Вы ведь тоже не побоялись взять собой жену,
уважаемый господин Глоцар? Не жаль вам ее было?!

Дэн дернулся было вперед, но шеф, ожидая этого движения,
угрожающе повел пистолетом:

-- Стоять! Стоять смирно!

Дэн притих. Что же делать? Черт, если бы не Валерий!.. Но
рисковать его жизнью, да еще сейчас, когда он абсолютно
беспомощен... Да, Гуминский хорошо рассчитал свои действия! Вот
только что ему нужно? Если он собирается просто перестрелять их
всех, то почему он не сделал этого сразу? Зачем остановил,
зачем затеял эту задушевную беседу?..

Дэн нетерпеливо взглянул на Евгения. Какого черта он
молчит? Наверняка ведь знает, что нужно Гуминскому! А может
быть, потому и молчит?..

x x x

Аллеи пронизывали сад весьма причудливым образом, и подойти
к зданию можно было с разных сторон, но Веренков, подумав,
выбрал северо-западное направление: лучше, если солнце будет
светить в глаза не тебе, а возможным встречным. Наивная
предосторожность... но против неизвестной опасности любая
предосторожность может оказаться решающей!

Он не знал, с чем ему предстоит столкнуться. С момента
падения вертолета и обрыва связи прошло не более двадцати
минут, но за это время на базе успело произойти столько
невероятных событий, что были все основания подозревать:
непонятное явление, из-за которого и была затеяна вся эта
история, вышло из-под контроля... Если это случилось, то
пускать туда полицию и журналистов без предварительной разведки
будет преступным легкомыслием!

Веренков вспомнил, как начальник охраны пытался отговорить
его, убеждал, что нет никакой необходимости в таком риске -- но
он был неумолим. В том, что случилось, была изрядная доля его
вины: ведь он давно подозревал, что на базе творится неладное,
что Гуминский о многом умалчивает... так чего было ждать?!
Боялся нарушить субординацию, боялся скандала. До последнего
момента заставлял себя верить, что шеф будет вести себя
разумно! А с чего бы это ему вести себя разумно? Что может быть
хуже в такой ситуации, чем чиновник, бывший когда-то ученым?..

Но Сара... Ведь он расслабился именно из-за ее участия в
чрезвычайной программе! Он был уверен, что она не потеряет
голову, не испугается, а если что, свяжется с ним
непосредственно -- и уж ни в коем случае не обманет! Увы,
напрасно...

...Когда Майзлис очень осторожно (черт возьми, откуда у
него взялась такая деликатность?) рассказал ему, _что_ на самом
деле творилось на базе, он вдруг почувствовал, что не Сара его
обманула, а он сам бросил двоих любимых учеников в трудную
минуту, и что место ему теперь, как и всем предателям, на
девятом круге ада!

"И не исключено, -- усмехнулся Веренков про себя, -- что
это случится гораздо раньше, чем можно ожидать..." Впрочем, он
тут же одернул себя: не стоит пытаться представить себе
_неизвестно что_ - надо просто идти вперед и быть готовым к
любым неожиданностям...

Несмотря на все уговоры, он не стал брать никакого
сопровождения, отправился один, надеясь на свою интуицию,
которая раньше не раз выручала его. Отказался он и от
настойчиво предлагаемого оружия -- уж если с ситуацией не
справились хорошо подготовленные оперативники, много ли будет
толку от его любительской стрельбы? Он захватил только
сигнальную ракету, чтобы подать сигнал к вводу штурмовых
полицейских сил в том случае, если он не в состоянии будет
вернуться к периметру сам. Пряча ракету под штанину брюк, он
испытал идиотское чувство -- тоже мне, Джеймс Бонд! -- но
подумав, все-таки заставил себя отнестись к процедуре серьезно.

Чутье подсказывало, что ситуацию следует решать не силовым,
а интеллектуальным путем, что свежим непредвзятым взглядом он
сможет увидеть то, чего не увидел зарвавшийся Гуминский -- а в
том, что тот изрядно наломал дров, он уже не сомневался...

Второй периметр остался позади -- больше перед ним не было
никого до самого здания. Он невольно замедлил шаг и поежился:
здесь, в густой тени деревьев, было еще прохладно. "А
интересно, -- вспомнил он вдруг, -- где Юля Миллер?
Оперативники говорили, что ей удалось убежать в сад... " Он
огляделся. Неизвестно откуда появилась уверенность, что он
знает, где именно искать Юлю: вот сейчас повернуть направо,
добраться до полузаросшей аллеи, пройти по ней, снова свернуть,
пересечь заросшую крушиной поляну... Эйдетическая четкость
образов была настолько реальной, что он всерьез задумался, что
сказать Юле при встрече. "Она же телепатка, -- мелькнула мысль,
-- и должна сразу понять искренность моих намерений. Вот только
бы не испугалась, услышав шаги..."

Веренков резко остановился, усилием воли возвращаясь к
действительности... и с удивлением обнаружил, что свернул с
дороги и довольно далеко углубился в заросли. Однако! Нет, как
бы там ни было, а призракам поддаваться пока не стоит... Сейчас
цель одна -- здание в центре сада! Вот если там ничего не
прояснится... что ж, тогда он будет рад любой подсказке, даже
такой необычной...

Запомнив место, где его поймало наваждение, он вернулся на
аллею и двинулся дальше. Страха не было. Конечно, он с самого
начала понимал, что очень рискует -- и был готов ко всему... Но
если с ним что-то случится, некому будет помочь тем, кто
двинется следом! Как мог, он подстраховался и на этот случай:
велел перенести основное внимание патрулирования с внешнего
периметра на внутренний и задерживать любого, кто выйдет
изнутри к периметру без его сопровождения. Кроме того, он
заручился поддержкой вертолетного соединения полиции -- теперь
можно по крайней мере не опасаться, что в воздушное
пространство базы сумеет прорваться еще какой-нибудь
вертолет... Но самое главное -- если он вдруг не вернется и не
подаст сигнала, жесткий карантин базы продолжится до следующего
утра, и только после этого внутрь двинутся полицейские отряды.
Было непросто убедить руководство страны в серьезности
возможной угрозы, особенно когда у ворот базы бушевала толпа
терявших терпение журналистов. Он не пожалел красок, расписывая
потенциальные ужасы, и понял, что переборщил, только когда
министр внутренних дел предложил в помощь войска...

...Висящее в воздухе напряжение словно сгущалось с каждым
его шагом -- и все-таки он невольно улыбнулся, вспоминая,
скольких трудов стоило после этого уговорить министра, что в
войсках надобности все-таки нет...

Впереди просветлело -- аллея кончалась. Пришел... Веренков
отступил чуть в сторону, укрываясь за кустами, и осторожно
выглянул из-за них. Здание открылось перед ним все сразу, и он
внимательно осмотрел его. Все спокойно, тихо, ни души вокруг.
Два окна то ли разбиты, то ли открыты -- далеко, не
разобрать... Из разрубленной надвое крыши печально торчит
хвостовая балка вертолета, под ней на карнизе и на земле --
куски лопастей. Лужайка перед домом чиста -- никаких
распростертых тел или чего-то подобного...

Куда же делись люди? По оценке начальника охраны, внутри
периметра оставалось десять человек -- не считая тех, кто
прилетел на вертолете... Из этих десяти один убит, другой без
сознания -- по крайней мере, был без сознания четверть часа
назад. Сколько прилетело, неизвестно -- экстренные запросы на
все ближайшие аэродромы ничего не дали. Похоже, вертолет или
прибыл издалека, или просто стоял у кого-то во дворе...
Впрочем, тут Гуминский прав -- там могло быть не больше трех...

Но десять человек -- это целая толпа, они должны создавать
какой-то заметный шум, деятельность, особенно в чрезвычайной
обстановке... если, конечно, живы... Или они все забились в
какую-нибудь комнату? Час от часу не легче: где их искать, да и
в каком они состоянии? Кто из них может представлять
опасность?..

Веренков покачал головой. В глубине души он надеялся, что
внешний осмотр даст достаточно информации, чтобы избежать
неприятного путешествия по зданию, но увы... Ничего не
поделаешь, придется идти дальше...

Он достал рацию, включил ее и коротко доложил об увиденном.
Это была полицейская рация, позаимствованная у прибывшего
патруля. Она работала на другой частоте, и его не могли
подслушать на базе. Правда, его слышали все другие патрули в
радиусе двадцати километров, поэтому приходилось осторожно
выбирать выражения...

Когда он сказал, что собирается идти внутрь, Майзлис
всерьез забеспокоился:

-- Ты уверен, что стоит это делать? Может, вернешься? Или
хотя бы...

Он не стал договаривать, но Веренков понял, что он хотел
сказать: "Хотя бы оставишь рацию включенной?" Он вздохнул:
сколько можно! Десять минут назад все было обговорено, и вот
опять!.. Включенная рация, конечно, может помочь -- ему
персонально. Но что, если здесь происходит нечто такое, о чем
"широкой общественности" знать не стоит? Это было одной из
главных причин его одиночной экскурсии -- и прямая трансляция
на полицейском канале плохо увязывалась с этой причиной...

Конечно, тревогу Майзлиса можно понять -- но только пока
эта тревога не становится назойливой...

-- Хватит, -- прервал Веренков. -- Все остается, как
договорились. Конец связи!

С этими словами он выключил рацию и медленно, не прячась,
пошел через лужайку к крыльцу...

...Первое, что он увидел, распахнув тяжелую дверь --
направленный прямо в лицо пистолет. Веренков качнулся было
назад, но его остановил резкий голос Гуминского:

-- Стоять!

Он замер. Гуминский, смерив его взглядом, усмехнулся:

-- Прорвался-таки? Упорный ты, Ян, даже завидно! Ну,
заходи, заходи, раз уж пришел... И руки вверх!

Ствол чуть пошевелился, показывая Веренкову, куда именно
ему следует двигаться. Он осторожно, не сводя глаз с пистолета,
сделал несколько шагов вправо, поднял руки -- дверь
захлопнулась, отрезая путь к спасению.

-- Ты с ума сошел, Дмитрий, это точно! -- со злым отчаянием
(ну надо же было так влипнуть!) обратился он к Гуминскому. --
Чего ты добиваешься?

-- Ты жить хочешь? -- прервал его тот. -- Тогда заткнись и
перебирай ногами!

Прижимаясь спиной к стене, Ян пятился до тех пор, пока не
оказался в углу возле лестничной площадки. Боковым зрением он
видел лежащего человека -- убит? усыплен? -- но не мог
сообразить, кто это...

-- Все, хватит елозить по стене, -- остановил его
Гуминский. -- Теперь присаживайся...

-- ??

-- Садись, говорю! И не вздумай опускать руки... Когда
сядешь, можешь оглядеться как следует: увидишь немало
интересного...

Как ни странно, Ян почти не удивился, встретившись глазами
со стоявшей на лестнице компанией. Может быть, изначальная
готовность к чему угодно помогла ему? Однако есть вещи, к
которым нельзя быть готовым...

Веренков ощутил это, когда попытался позвать Сару, но она
не ответила ему, и он понял, что никогда, никому больше она уже
не ответит... С его опытом не нужно было смотреть дважды, чтобы
поставить безнадежный диагноз. "Но может быть, -- мелькнула
мысль, -- это все-таки внушение?"

Но честный, уже без экстрасенсорного тумана, взгляд Дэна
рассеял надежду: нет, не внушение... и помочь тут нельзя!

Сергей переводил взгляд с Веренкова на Гуминского так,
словно не мог поверить своим глазам. Ян невольно улыбнулся:
уважение к авторитетам трудно изжить даже в экстремальной
ситуации!

Инга смотрела едва ли не сердито: старый дурак, ничего не
сумел сделать! Хотя мелькала в ее глазах и чисто женская
жалость к слабому...

А встретить взгляд Евгения Веренков так и не рискнул --
даже будучи уверенным, что в нем не будет ни обвинения, ни
упрека...

...Потом он снова посмотрел на лежащего. Теперь он
вспомнил, кто это: Валерий, лучший друг Евгения. Слава богу, не
мертвый -- спит... пока! И его жизнью нельзя рисковать нельзя
ни в коем случае! "Господи, какая ерунда, -- одернул себя
Веренков, -- как будто чьей-то жизнью можно рисковать?!"

Но как бы там ни было, что теперь делать?...

Черт возьми, надо было оставить рацию включенной! Хотя...
Спецподразделение еще не прибыло -- а от обычных патрулей, или,
тем более, от перепуганных охранников, толку в этой ситуации
чуть...

-- Чего ты хочешь? -- Веренков снова повернулся к
Гуминскому. -- Ты можешь объяснить?! Между прочим, не
рассчитывай, что сумеешь убежать: подлеты к базе охраняются...

-- Твоя аккуратность, Ян, -- вздохнул Гуминский, -- порой
граничит с идиотизмом. Да я, честно говоря, не особенно
рассчитывал на бегство!..

-- _На что_ же ты тогда рассчитывал?! Послушай, может
быть...

-- Может быть, хватит трепаться? -- перебил его Гуминский.
-- Я почти уверен, что ты пришел сюда один, но все-таки
предпочитаю поторопиться. На всякий случай! -- Он повернулся к
Евгению: -- Ну, что, Миллер, убедились, как вредна
самодеятельность? Ваш учитель тоже оказался в весьма глупом
положении... И ему может стать совсем плохо, если вы не
расскажете мне, как уничтожить бесконтактное убийство! Ну?

-- Это что, -- попытался усмехнуться Евгений, -- уже вопрос
принципа? Идефикс?

-- Вот это вас совершенно не должно волновать! И пусть я
трижды сошел с ума, но сила на моей стороне. У вас, Миллер,
сейчас есть одна проблема: сохранить жизнь себе и вашим
друзьям. Для этого вы должны подробно рассказать мне о
бесконтактном убийце из замка Горвича! Причем так, чтобы я
поверил...

Веренков вздрогнул: из замка Горвича! Так значит, все
происходящее -- странно, но похоже на правду -- действительно
связано с Антониной Горвич, с тем давним расследованием...
Буквально связано: ключ к бесконтактному убийству в замке
Горвич... Но почему его обязательно надо уничтожать, да еще вот