В реальной жизни все было не так просто – и с ельцинскими способностями, и с его отношениями с прежним режимом, и с междоусобной борьбой с Горбачевым, и с завоеванием власти, и, конечно, с тем, как он использовал свою власть, чтобы начать все заново.
Я верным коммунистом был
Когда-то до мозгá костей:
Из трех источников я пил
И ел из составных частей.
Я съезды вахтами встречал,
Но был в душе я демократ,
Я ветру был и солнцу брат
И крестной мамой свердловчан!
И пробил час, пришел момент —
Я стал России президент!30
Моя главная цель при изложении этой «Истории, ставшей личной»31 – подвергнуть жизнь Бориса Ельцина и его карьеру тому пристальному рассмотрению, которого, безусловно, заслуживает его многосторонняя натура. Годы исследований, откровенные интервью с Ельциным, его родственниками и с более чем 150 другими участниками описываемых событий, работа с рассекреченными материалами из советских архивов и с новыми мемуарами по-новому осветили драму жизни этого человека. Необходимо объяснить, почему рывок к лучшему будущему не позволил разом преодолеть гигантскую пропасть, что признал и сам Ельцин. Но мы также должны понять, почему этот шаг вообще был сделан, почему именно Борисом Ельциным и почему это завело его и бывший Советский Союз так далеко.
Глава 1
Самостоятельность
Урал, один из самых древних горных хребтов мира, является географическим рубежом между Европой и Азией. Уральские горы вздымаются от прикаспийских степей на территории современного Казахстана до ледяного побережья Северного Ледовитого океана, их протяженность составляет не меньше 2400 км. Их отроги направляют холодный северный воздух на юг, и вслед за холодом распространяются северные флора и фауна. Самые высокие горы поднимаются на Верхнем Урале; на Нижнем Урале ландшафт превращается в параллельные череды холмов и каменистых гребней. Средний Урал, расположенный между 55° 30´ и 61° северной широты, представляет собой невысокие плато, разделенные ущельями. Здесь находятся основные уральские месторождения черных и цветных металлов, соли, драгоценных камней и бокситов. Эти подземные богатства еще с середины XVI века привлекали русских с севера и запада. К XVIII веку в экономике региона основную роль играла металлургия: в тот период здесь выплавлялось три четверти всего производимого в Российской империи железа и почти вся медь, однако в XIX веке уральские заводы пришли в упадок, не выдержав конкуренции с предприятиями Донбасса и долины Днепра на юге Украины, где в качестве топлива использовали не дерево, а уголь. Переселенцы-крестьяне также предпочитали обживать низменности Среднего Урала, богатые плодородными почвами, хорошо поддающимися обработке.
Сонная деревня Бутка угнездилась у южной и восточной, азиатской, границ Среднего Урала, на холмистой равнине, поросшей березами, лиственницами, красными соснами и тополями. Она находится на 56° 43´ северной широты, практически на той же параллели, что проходит через юго-восточную оконечность Аляски и шотландский город Данди, и на 63° 46´ восточной долготы, то есть почти на том же меридиане, что и афганский Герат. Бутка расположена на 1800 км (два часовых пояса) восточнее Москвы, на 270 км восточнее континентального водораздела и на 240 км восточнее самого большого города Урала, Екатеринбурга, который с 1924 по 1991 год назывался Свердловском. Условия для сельского хозяйства здесь не столь благоприятны, как во многих других уголках Урала, полезные ископаемые отсутствуют. На языках татар и башкир, которые были полными хозяевами Нижнего и Среднего Урала, пока их не подчинила себе Российская империя, слово Бутка означает «каша». Происхождение этого названия связано с тем, что эта местность была довольно болотистой из-за протекавшей поблизости реки Беляковки1. Мелкая и заиленная Беляковка, длина которой составляет менее 80 км, петляет с юго-запада на северо-восток и протекает прямо через Бутку. В 1900 году ее ширина на том участке, где она пересекает деревню, не превышала 15 м, а сегодня составляет всего 6–9 м. Беляковка впадает в реку Пышма, вместе они лениво несут свои воды к западносибирским рекам Тобол, Иртыш и Обь (Иртыш и Обь образуют четвертую в мире по длине речную систему) и далее, примерно через 1100 км – в Карское море.
Легенда гласит, что русские, изначально селившиеся в Бутке, были дезертирами из отряда Ермака Тимофеевича, казачьего атамана, по приказу Ивана Грозного в 80-х годах XVI века завоевывавшего Урал и Сибирь. Как бы там ни было, из указа от 1 ноября 1676 года мы узнаем, что воевода русской крепости Тобольск, расположенной на месте слияния Тобола и Иртыша, дал крестьянам Ивашке Сылвенцу и Терешке Иванову, обратившимся к нему с челобитной, разрешение основать в Бутке слободу государеву. Крестьянам предписывалось межевать местность, строить острог и «призывать в сию слободу вольных гулящих людей»2. Поселения такого типа создавались для защиты российских границ. Их обитатели получали пахотную землю, временно освобождались от оброка и имели определенное самоуправление. Когда в этих местах в 1746 году оказался немецкий натуралист и путешественник Иоганн Георг Гмелин, в Бутке проживало уже около сотни человек, а к проведению имперской переписи 1897 года ее население насчитывало уже 825 душ. Ближайшими к деревне городами были уездный центр Шадринск на реке Исеть (70 км к югу) и Талица на реке Пышма (30 км к северу), через которую проходили проезжая и железная дороги в Сибирь. Добираться до Бутки приходилось либо по воде, либо по конной тропе до Талицы – путь, занимавший 10–11 часов, а во время осенней и весенней распутицы – вдвое больше3.
В 1900 году непритязательная деревня мало отличалась от других поселений, в которых проживало большинство подданных русского царя. Это было село – то есть относительно большое поселение с приходской церковью и присутственными местами. Острог давно ушел в прошлое. В Бутке было несколько основных улиц, от которых в разные стороны разбегались разъезженные переулки; по обе стороны улиц теснились одноэтажные деревянные дома с резными наличниками и соломенными крышами, обогревавшиеся русскими печами. В каждой семье была корова. Крестьяне работали на окружавших деревню полях, а на собственных огородах выращивали картофель и овощи. Сельскохозяйственный сезон в Бутке длился около 150 дней. Урожай засоленная почва давала скудный, так что на рынок везти было почти нечего. Деревенские парни валили лес или работали на лесопилке, которая открылась в 1914 году и создала сто рабочих мест. Кустари делали бочки, гончарные изделия, варили дегтярное мыло, тачали сапоги, шили меховые шапки, чинили сани, телеги и прялки. Каменный православный храм Пресвятой Богородицы построили около 1800 года, а рядом возвели стройную колокольню. Питьевую воду брали из колодцев и колонок, а белье женщины стирали руками прямо в реке. В 1908 году в деревне открыли небольшую библиотеку, но ни школы, ни врача не было. Единственными представителями имперского правительства были несколько чиновников.
В других отношениях Бутку можно было счесть нехарактерным поселением для российской сельской глубинки. Жители этой и соседних деревень были более-менее «вольными», как и предусматривал указ 1676 года. Здесь не существовало крепостного права, от которого население европейской части России страдало с XVI века до отмены его в 1861 году. Как и большинство крестьян Урала и Сибири, жители Бутки считались «государственными», что означало для них право свободно менять место жительства, жениться по собственной воле, решать спорные вопросы в гражданских судах, а также фиксированную подать правительству и отсутствие необходимости работать на помещичьих землях. По менталитету они были скорее пионерами, чем крепостными, статус которых в России мало отличался от положения черных рабов в Соединенных Штатах4. Вот два этнографических портрета русских, проживавших в этих районах, оба они были сделаны до 1914 года. «Наш крестьянин, – писал один автор, – вынослив донельзя», он работает в поле с рассвета до заката, в дожди и холод и «только тогда начнет роптать, когда ему совсем невтерпеж»5. А вот другое свидетельство: «Вообще население Приуралья не лишено светлого, ясного ума, обладает меткостью слов и тихим, шутливым юмором. Не лишенное известной хитрости, оно сметливо, переимчиво и в излюбленном деле не лишено виртуозности, ко всякому труду умеет приспособиться, благодаря чему и идет охотно в отхожие промыслы»6. Суровый климат, гористая местность, изолированность от Центральной России и низкая плотность населения – все это привело к формированию специфической уральской черты характера. Эта черта местной субкультуры – самостоятельность, что в буквальном смысле означает способность твердо стоять на ногах. На речных переправах и перекрестках, где в темноте не проглядывало и лучика света, перед лицом любых трудностей колонистов от неминуемой смерти спасали только находчивость и отвага.
Географические и правовые особенности подкреплялись особенностями религиозными. Многие славянские поселенцы на Урале были староверами, членами раскольнической секты, которая отделилась от Русской православной церкви в 50-х годах XVII века. Старообрядцам всегда были свойственны эсхатологические ожидания. Они сопротивлялись абсолютистскому государству, не подчинялись полиции и лесникам, не соглашались служить в армии. Многие из них были добровольными мучениками, «людьми, которые больше не могли молчать» перед ликом нечестия и несправедливости7. Их упорство, бережливость и усердие в делах экономических «некоторым образом… напоминают протестантскую этику» на Западе8. В Пермской губернии, крупнейшей на Урале в последние годы царского правления, Шадринский уезд был одним из трех с самой высокой концентрацией инакомыслящих9. В долине Беляковки жили как крайне ортодоксальные, так и менее ортодоксальные староверы. Они молились вместе со своими родственниками прямо в крестьянских домах (у них не было своих церквей и священников), но нередко являлись и членами православных приходов10.
Фамилия Ельцин происходит от слова «ель» и довольно распространена в Уральском регионе11. Предки Бориса Ельцина жили на Урале и на Русском Севере, предположительно, с XV века. Считается, что они пришли из Новгородской земли, в те времена (до 1478 года, когда Новгород покорился Московскому княжеству) выделявшейся среди прочих тем, что в ней управляло городское вече, была частная собственность и велась активная торговля со Скандинавскими странами и Ганзейской лигой. Архивист Дмитрий Панов проследил генеалогию Ельцина по отцовской линии на восемь поколений. Государственный крестьянин Сергей Ельцин был зарегистрирован в начале XVIII века в деревне Басманово или Басмановское, которая по размерам вдвое превышала Бутку (в 1897 году здесь жило 1307 человек) и располагалась в 14 км к югу, выше по течению реки Беляковки. Название этой деревни имеет более положительные коннотации, чем «Бутка». Слово «басман» пришло из татарского языка и обозначало хлеб, выпеченный для царского двора и отмеченный царским знаком12. Сын Сергея, Аника, построил дом в Бутке, его внук Петр жил в Басманове, а правнук Иван – в Береговой, в 3 км ниже по течению от Бутки. Прапрадед Бориса Ельцина, Савва, родился в 1807 году, пятым из восьми его детей был Еким, прадед Ельцина. Еким родился в 1841 году, когда семья жила в Басманове13. Другая ветвь Ельциных происходила из деревушки Коноваловая, стоявшей на притоке Беляковки, в 25 км восточнее Бутки. За исключением некоего Ивана Ельцина, который был солдатом и в 1812 году в составе Екатеринбургского полка участвовал в Бородинском сражении, никто из клана Ельциных не стремился уехать из района Басманово – Бутка – Береговая – Коноваловая14. В Басманове фамилия их звучала как «Елцын», а в Коноваловой – «Ельцын». После 1900 года написание фамилии изменили на стандартное – «Ельцин».
У Екима Ельцина было трое сыновей. Старший, Игнатий Екимович Ельцин, ставший дедом Бориса Ельцина по отцовской линии, родился в 1875 году в Басманове. Бабушка по отцовской линии, будущая Анна Дмитриевна Ельцина, родилась тут же в 1877 году15. Предположительно, Игнатий происходил из семьи староверов16. Со временем приверженность старой вере ослабела, Игнатия крестили в православной церкви. Он состоял в приходе церкви Святой Троицы в Басманове (по некоторым источникам, даже был дьяконом). Однако аскетизм и предприимчивость старообрядцев у Игнатия сохранились. Жилистый, бородатый Игнатий Ельцин всего в жизни добивался сам, это был настоящий провинциальный капиталист, который по уральским и российским меркам до революции 1917 года преуспел. В 1900 или 1901 году он женился на Анне, построил большой белый дом на левом берегу Беляковки, сохранившийся и по сей день, – теперь между домом и сараем установлена телевизионная антенна. У местной общины Игнатий арендовал 12 гектаров земли и стал выращивать рожь, пшеницу и кормовые растения. Он имел молотилку, жатку, пять лошадей, четыре коровы, овец и коз, на него работали около пяти батраков. В пристройке к дому он занимался кузнечным ремеслом – подковывал лошадей, ковал сельскохозяйственные орудия и чинил всевозможные инструменты. Кроме того, ему принадлежала водяная мельница на Беляковке, а также большая ветряная мельница на холме рядом с семейным домом. Как рассказывала уже после его смерти одна из его невесток (мать Бориса Ельцина), Игнатий был твердо убежден, что хорошей земли и успеха в хозяйстве можно добиться только собственным трудом. «Те, кто работали, жили хорошо. А были бездельники и пьяницы – они жили бедно»17.
Десятилетия упорного труда были принесены в жертву большевистской революции 1917 года и Гражданской войне, когда то белые, то красные войска проходили через Басманово и Бутку, занимаясь мародерством и уводя лошадей. В конце 1919 года кавалерию Александра Колчака выбили со Среднего Урала. В 1920 году продразверстка в условиях военного коммунизма слегка ослабела, хотя и в 1921–1922 годах еды было очень мало. Терпеливый Игнатий довольствовался тем, что у него осталось. В соответствии с условиями новой экономической политики, провозглашенной Лениным в 1921 году и разрешавшей частное предпринимательство в сельском хозяйстве, легкой промышленности и торговле, Игнатий начал обрабатывать 5 гектаров земли и восстановил ветряную мельницу. Со временем количество крыльев на ветряке увеличилось с четырех до восьми, и на мельницу Ельциных съезжались помолоть зерно крестьяне со всей округи. Чтобы не вызывать зависти и уменьшить налоги, Игнатий Ельцин не нанимал батраков: у него работали только члены семьи, и в 1924 году он разделил свое имущество между тремя старшими сыновьями18.
Николай Игнатьевич Ельцин, отец Бориса Ельцина, родился в Басманове в июне 1906 года. Он был средним из пяти детей Игнатия и Анны, родившихся между 1902 и 1912 годами. Старшей была Мария, а кроме нее в семье росли Иван, Дмитрий и Андриан. За четыре года в школе (в Басманове, в отличие от Бутки, маленькая начальная школа все же была) Николай научился читать, писать и считать. С 1920 года он работал вместе с отцом. Из четырех сыновей Николай и Андриан занимались плотницким делом и помогали по хозяйству, Иван был кузнецом, а Дмитрий управлял ветряной мельницей на холме. Николай, обладавший музыкальным слухом и приятным голосом, вместе с отцом и братьями пел в церковном хоре, а по вечерам играл на гармошке и аккордеоне. Похоже что он пытался сотрудничать с коммунистическим правлением Басманова. В 1950-х годах Николай написал короткую автобиографию, в которой указал, что с 1924 по 1928 год трудился на «выборной работе при сельсовете». В той же автобиографии он писал, что в 1928 и 1929 годах «работал столяром в районной мастерской»19. Впрочем, ясно, что оба этих занятия были лишь дополнением к его основной работе в частном секторе вместе с отцом и братьями.
В начале 1928 года Николай, покорившись требованию своего отца прекратить отношения с замужней женщиной,20 женился на 19-летней девушке из не столь благополучной крестьянской семьи, Клавдии Васильевне Старыгиной. Предки Старыгиных жили в Басманове с 70-х годов XVII века. Школу ни она, ни ее младшая сестра не посещали и занимались тем, что пряли, шили и работали в поле, ожидая замужества. «Мама всегда говорила: «На что девке грамота? Парням письма писать? Ей о замужестве думать надо», – однажды рассказала Клавдия Васильевна журналистам21. Клавдия, малорослая девушка (ростом она была чуть больше 150 см) с косой до пояса, знала Николая с 15 лет. Когда он пришел свататься, было решено сыграть свадьбу сразу же, в Рождество, и обойтись без церковной церемонии. Клавдия была рада войти в состоятельную семью Ельциных, славившуюся «золотыми руками». Впрочем, и Старыгины не были неимущими. Отец Клавдии, Василий Егорович (родился в 1877 году), был опытным плотником, делал шкафы, с помощью родственников и наемных рабочих строил в Басманове дома. Ее мать, Афанасия Кирилловна (родилась в 1881 году), была знаменитой на всю округу вышивальщицей22.
Николай построил дом в Басманове, через дорогу от дома Игнатия и домишки брата Ивана. Клавдия украсила его вышитыми скатертями и занавесями. Дмитрий жил на другой улице, а Мария со своим мужем Яковом поселилась у свекрови, Гомзиковых. Борис Николаевич Ельцин появился на свет 1 февраля 1931 года – в Бутке. Первенец Николая и Клавдии родился темноволосым и унаследовал яркие, синие глаза матери. Стояла лютая зима, по русскому народному календарю все еще продолжались крещенские морозы. Возникает вопрос, почему же ребенок, зачатый в Басманове, родился в Бутке, в крохотном домике (5 на 6 м), на болоте, на дальнем берегу Беляковки. Ниже я дам на него ответ23. Как говорила ему мать и как он сам рассказал в первой автобиографической книге «Исповедь на заданную тему», малыш чуть не утонул во время крещения. Священник, до крещения крепко приложившийся к самогону, погрузил ребенка на самое дно купели. Услышав, что ребенок пускает пузыри, Клавдия вытащила его из воды. Батюшка предложил назвать мальчика, выдержавшего такое испытание, Борисом – от однокоренного слова «борец» (так звали двух первых русских святых и одного из первых царей)24. В тесном доме в Бутке ютилось более десяти членов семьи Ельциных, принадлежащих к трем поколениям. Приходилось спать на соломенных матрасах и тулупах. Дом под ржавой железной крышей, носящий номер 22 по улице Трудящихся, сохранился и по сей день. На нем нет мемориальной таблички – ничего, что бы сообщало о том, что здесь родился Ельцин. Когда я в сентябре 2005 года пытался разыскать этот дом, некоторые соседи по улице вообще не знали, что семья Ельцина некогда здесь жила25.
В этот период удача окончательно изменила клану Ельциных, и в их судьбе произошел катастрофический поворот. В 1928 году Сталин и его окружение усилили давление на советское крестьянство с тем, чтобы увеличить поступления в правительственные закрома. В 1929–1930 годах в стране началась новая социальная революция – свертывание рыночно ориентированной НЭП и резкий переход к форсированной индустриализации. На селе коммунисты запретили свободную торговлю хлебом, натравливали соседа на соседа, лишали зажиточных крестьян (кулаков) собственности, сгоняли крестьян-единоличников в колхозы и совхозы.
Не следует думать, что коллективизация проходила гладко. Молодой Леонид Брежнев, будущий руководитель Советского Союза, в 1920-х годах занимался землеустройством и организацией колхозов в Бисертском районе, западнее Свердловска. Там в 1929 году он стал кандидатом в члены партии. В своих мемуарах Брежнев писал, что обозленные крестьяне «угрожали кольями, вилами, злобными записками, камнями, брошенными в окно». Но коммунисты «еще решительнее, смелее повели наступление на ненавистных кулаков»26. Борьба была неравной, и в конце 1929 года правящая партия жестоко доказала свое превосходство. Если в мае 1928 года в объединенном Уральском регионе был коллективизирован всего 1 % крестьянских хозяйств, то в октябре 1929 года этот показатель поднялся до 7 %, в конце ноября – до 19 %, а к марту 1930 года – до 67 %. Многие колхозы распались в 1930 году и в 1931 и 1932 годах подверглись реорганизации27.
На родине Ельцина, как и во многих уральских деревнях, начали решительно избавляться от символов прошлого. Буткинский храм Пресвятой Богородицы лишился своего иконостаса и православного креста, бронзовые колокола с колокольни были переплавлены, церковь превратили в районный дом культуры, а в 1950-х годах в ней разместился кинотеатр28. В самые неурожайные и голодные 1932 и 1933 годы, когда многие крестьяне были вынуждены забить весь свой домашний скот, поговаривали, что в Бутке даже были случаи каннибализма29. Прироста населения не было: по советской переписи 1939 года в Бутке проживало 1007 человек – всего на 182 человека больше, чем в 1897 году. Ленин определил коммунизм ярким лозунгом – «советская власть плюс электрификация всей страны». Бутку к общей советской электросети присоединили лишь в 1946 году, после Великой Отечественной войны. Первая щебеночная дорога до Талицы была проложена в 1936 году (асфальта пришлось дожидаться до 1976 года), первая школа появилась в 1937 году, а железнодорожную ветку усилиями мобилизованных для этой цели жителей близлежащих деревень построили в 1949 году.
В «Исповеди на заданную тему», в спешке написанной в 1989 году и опубликованной еще в Советской России в 1990 году, Борис Ельцин посвятил Бутке единственную страницу, даже не называя людей по имени и обозначая их только по степени родства (отец, мать, дед). Он пишет о «раскулачивании» (уродливое слово, каких было много в советском лексиконе)30; о том, как не хватало хлеба и семенного зерна; о вооруженных бандах, орудовавших в округе; о том, как в 1935 году, когда сдохли последние лошадь и корова, дед пошел по домам класть печки. Чуть дальше мы читаем о том, как в 1949 году Борис попросил у своего деда благословения на поступление на строительный факультет политехнического института в Свердловске. Чтобы убедиться в том, что из внука выйдет достойный строитель, дед заставил его самостоятельно построить баню во дворе. Про отца Ельцин рассказывает, что в 1935 году, «чтобы спасти семью», Николай забрал жену и сына и бежал из Бутки на строительство в город Березники Пермской области. Далее, одним-единственным обезоруживающим предложением Борис упоминает об аресте отца в 1930-х: «И когда отца уводили ночью, а было мне шесть лет, я это тоже помню». Упоминание Ельциным своего возраста позволяет сделать вывод, что речь идет о 1937 годе31. Свердловский журналист Андрей Горюн, беседовавший с матерью Ельцина в 1991 году, приводит ее слова о том, как в 1931 году ее свекра, Игнатия, в 80 лет «попросту посылают на смерть» в северную тайгу, где он прожил всего несколько месяцев. Горюн приводит также слова Бориса Ельцина, сказанные на пресс-конференции в Свердловске в 1989 году. Тогда он заявил, что в 1937 году его отец «несколько месяцев провел в тюрьме»32.
Ввиду того что сведения неполные, а сам Ельцин пишет довольно скупо, аналитики долгое время цитировали эти фрагменты как непреложную истину, невольно недооценив тяготы, которым подверглась эта семья33. Одни оценки были правильными, другие – нет. Даже в 1990 году существовали пробелы и расхождения. Игнатию Ельцину в 1931 году не могло быть 80 лет, поскольку в таком случае его первенец должен был появиться, когда ему было 50 лет, что крайне маловероятно для крестьянской семьи. В «Исповеди» Борис Ельцин пишет, что его дед до 1934–1935 годов тихо жил в Бутке, а его мать, Клавдия Васильевна, «послала» свекра в ссылку в 1931 году. Ельцин описывает свою встречу с дедом в 1949 году, спустя почти двадцать лет после его мнимой смерти в северной тайге. При этом он отмечает, что деду было «уже за семьдесят», – еще одно несоответствие. Ельцин также утверждает, что оба деда прожили более девяноста лет, что противоречит тому, что его мать сказала об Игнатии Екимовиче. Никто ничего не сообщает о судьбе Анны Дмитриевны Ельциной – в «Исповеди» и других источниках ее имя даже не упоминается.
Восполнить недостающие звенья цепи удалось благодаря информации, полученной от членов семьи, а также из неопубликованной автобиографии Николая Ельцина и исследований Алексея Литвина, историка из Казанского государственного университета. Судьба деда и бабки Ельцина по отцовской линии действительно была душераздирающей, о чем Клавдия Васильевна, хоть и неточно, рассказала Горюну. Жребий был брошен, когда басмановский сельсовет в 1928 или 1929 году обложил Игнатия Ельцина налогом по повышенным ставкам и по статье советской конституции 1918 года лишил его гражданских прав. Выборы, в которых он потерял право участвовать, были обычным фарсом без намека на соревнование, но настоящим наказанием стало причисление к социальной категории, считавшейся враждебной коммунистам и не имевшей прав ни на какие послабления34. В 1930 году Игнатий был официально признан кулаком, трижды виноватым перед режимом: как процветающий земледелец, кузнец, да еще и владелец мельницы – все эти занятия числились у нового государства в черном списке.
Сонная деревня Бутка угнездилась у южной и восточной, азиатской, границ Среднего Урала, на холмистой равнине, поросшей березами, лиственницами, красными соснами и тополями. Она находится на 56° 43´ северной широты, практически на той же параллели, что проходит через юго-восточную оконечность Аляски и шотландский город Данди, и на 63° 46´ восточной долготы, то есть почти на том же меридиане, что и афганский Герат. Бутка расположена на 1800 км (два часовых пояса) восточнее Москвы, на 270 км восточнее континентального водораздела и на 240 км восточнее самого большого города Урала, Екатеринбурга, который с 1924 по 1991 год назывался Свердловском. Условия для сельского хозяйства здесь не столь благоприятны, как во многих других уголках Урала, полезные ископаемые отсутствуют. На языках татар и башкир, которые были полными хозяевами Нижнего и Среднего Урала, пока их не подчинила себе Российская империя, слово Бутка означает «каша». Происхождение этого названия связано с тем, что эта местность была довольно болотистой из-за протекавшей поблизости реки Беляковки1. Мелкая и заиленная Беляковка, длина которой составляет менее 80 км, петляет с юго-запада на северо-восток и протекает прямо через Бутку. В 1900 году ее ширина на том участке, где она пересекает деревню, не превышала 15 м, а сегодня составляет всего 6–9 м. Беляковка впадает в реку Пышма, вместе они лениво несут свои воды к западносибирским рекам Тобол, Иртыш и Обь (Иртыш и Обь образуют четвертую в мире по длине речную систему) и далее, примерно через 1100 км – в Карское море.
Легенда гласит, что русские, изначально селившиеся в Бутке, были дезертирами из отряда Ермака Тимофеевича, казачьего атамана, по приказу Ивана Грозного в 80-х годах XVI века завоевывавшего Урал и Сибирь. Как бы там ни было, из указа от 1 ноября 1676 года мы узнаем, что воевода русской крепости Тобольск, расположенной на месте слияния Тобола и Иртыша, дал крестьянам Ивашке Сылвенцу и Терешке Иванову, обратившимся к нему с челобитной, разрешение основать в Бутке слободу государеву. Крестьянам предписывалось межевать местность, строить острог и «призывать в сию слободу вольных гулящих людей»2. Поселения такого типа создавались для защиты российских границ. Их обитатели получали пахотную землю, временно освобождались от оброка и имели определенное самоуправление. Когда в этих местах в 1746 году оказался немецкий натуралист и путешественник Иоганн Георг Гмелин, в Бутке проживало уже около сотни человек, а к проведению имперской переписи 1897 года ее население насчитывало уже 825 душ. Ближайшими к деревне городами были уездный центр Шадринск на реке Исеть (70 км к югу) и Талица на реке Пышма (30 км к северу), через которую проходили проезжая и железная дороги в Сибирь. Добираться до Бутки приходилось либо по воде, либо по конной тропе до Талицы – путь, занимавший 10–11 часов, а во время осенней и весенней распутицы – вдвое больше3.
В 1900 году непритязательная деревня мало отличалась от других поселений, в которых проживало большинство подданных русского царя. Это было село – то есть относительно большое поселение с приходской церковью и присутственными местами. Острог давно ушел в прошлое. В Бутке было несколько основных улиц, от которых в разные стороны разбегались разъезженные переулки; по обе стороны улиц теснились одноэтажные деревянные дома с резными наличниками и соломенными крышами, обогревавшиеся русскими печами. В каждой семье была корова. Крестьяне работали на окружавших деревню полях, а на собственных огородах выращивали картофель и овощи. Сельскохозяйственный сезон в Бутке длился около 150 дней. Урожай засоленная почва давала скудный, так что на рынок везти было почти нечего. Деревенские парни валили лес или работали на лесопилке, которая открылась в 1914 году и создала сто рабочих мест. Кустари делали бочки, гончарные изделия, варили дегтярное мыло, тачали сапоги, шили меховые шапки, чинили сани, телеги и прялки. Каменный православный храм Пресвятой Богородицы построили около 1800 года, а рядом возвели стройную колокольню. Питьевую воду брали из колодцев и колонок, а белье женщины стирали руками прямо в реке. В 1908 году в деревне открыли небольшую библиотеку, но ни школы, ни врача не было. Единственными представителями имперского правительства были несколько чиновников.
В других отношениях Бутку можно было счесть нехарактерным поселением для российской сельской глубинки. Жители этой и соседних деревень были более-менее «вольными», как и предусматривал указ 1676 года. Здесь не существовало крепостного права, от которого население европейской части России страдало с XVI века до отмены его в 1861 году. Как и большинство крестьян Урала и Сибири, жители Бутки считались «государственными», что означало для них право свободно менять место жительства, жениться по собственной воле, решать спорные вопросы в гражданских судах, а также фиксированную подать правительству и отсутствие необходимости работать на помещичьих землях. По менталитету они были скорее пионерами, чем крепостными, статус которых в России мало отличался от положения черных рабов в Соединенных Штатах4. Вот два этнографических портрета русских, проживавших в этих районах, оба они были сделаны до 1914 года. «Наш крестьянин, – писал один автор, – вынослив донельзя», он работает в поле с рассвета до заката, в дожди и холод и «только тогда начнет роптать, когда ему совсем невтерпеж»5. А вот другое свидетельство: «Вообще население Приуралья не лишено светлого, ясного ума, обладает меткостью слов и тихим, шутливым юмором. Не лишенное известной хитрости, оно сметливо, переимчиво и в излюбленном деле не лишено виртуозности, ко всякому труду умеет приспособиться, благодаря чему и идет охотно в отхожие промыслы»6. Суровый климат, гористая местность, изолированность от Центральной России и низкая плотность населения – все это привело к формированию специфической уральской черты характера. Эта черта местной субкультуры – самостоятельность, что в буквальном смысле означает способность твердо стоять на ногах. На речных переправах и перекрестках, где в темноте не проглядывало и лучика света, перед лицом любых трудностей колонистов от неминуемой смерти спасали только находчивость и отвага.
Географические и правовые особенности подкреплялись особенностями религиозными. Многие славянские поселенцы на Урале были староверами, членами раскольнической секты, которая отделилась от Русской православной церкви в 50-х годах XVII века. Старообрядцам всегда были свойственны эсхатологические ожидания. Они сопротивлялись абсолютистскому государству, не подчинялись полиции и лесникам, не соглашались служить в армии. Многие из них были добровольными мучениками, «людьми, которые больше не могли молчать» перед ликом нечестия и несправедливости7. Их упорство, бережливость и усердие в делах экономических «некоторым образом… напоминают протестантскую этику» на Западе8. В Пермской губернии, крупнейшей на Урале в последние годы царского правления, Шадринский уезд был одним из трех с самой высокой концентрацией инакомыслящих9. В долине Беляковки жили как крайне ортодоксальные, так и менее ортодоксальные староверы. Они молились вместе со своими родственниками прямо в крестьянских домах (у них не было своих церквей и священников), но нередко являлись и членами православных приходов10.
Фамилия Ельцин происходит от слова «ель» и довольно распространена в Уральском регионе11. Предки Бориса Ельцина жили на Урале и на Русском Севере, предположительно, с XV века. Считается, что они пришли из Новгородской земли, в те времена (до 1478 года, когда Новгород покорился Московскому княжеству) выделявшейся среди прочих тем, что в ней управляло городское вече, была частная собственность и велась активная торговля со Скандинавскими странами и Ганзейской лигой. Архивист Дмитрий Панов проследил генеалогию Ельцина по отцовской линии на восемь поколений. Государственный крестьянин Сергей Ельцин был зарегистрирован в начале XVIII века в деревне Басманово или Басмановское, которая по размерам вдвое превышала Бутку (в 1897 году здесь жило 1307 человек) и располагалась в 14 км к югу, выше по течению реки Беляковки. Название этой деревни имеет более положительные коннотации, чем «Бутка». Слово «басман» пришло из татарского языка и обозначало хлеб, выпеченный для царского двора и отмеченный царским знаком12. Сын Сергея, Аника, построил дом в Бутке, его внук Петр жил в Басманове, а правнук Иван – в Береговой, в 3 км ниже по течению от Бутки. Прапрадед Бориса Ельцина, Савва, родился в 1807 году, пятым из восьми его детей был Еким, прадед Ельцина. Еким родился в 1841 году, когда семья жила в Басманове13. Другая ветвь Ельциных происходила из деревушки Коноваловая, стоявшей на притоке Беляковки, в 25 км восточнее Бутки. За исключением некоего Ивана Ельцина, который был солдатом и в 1812 году в составе Екатеринбургского полка участвовал в Бородинском сражении, никто из клана Ельциных не стремился уехать из района Басманово – Бутка – Береговая – Коноваловая14. В Басманове фамилия их звучала как «Елцын», а в Коноваловой – «Ельцын». После 1900 года написание фамилии изменили на стандартное – «Ельцин».
У Екима Ельцина было трое сыновей. Старший, Игнатий Екимович Ельцин, ставший дедом Бориса Ельцина по отцовской линии, родился в 1875 году в Басманове. Бабушка по отцовской линии, будущая Анна Дмитриевна Ельцина, родилась тут же в 1877 году15. Предположительно, Игнатий происходил из семьи староверов16. Со временем приверженность старой вере ослабела, Игнатия крестили в православной церкви. Он состоял в приходе церкви Святой Троицы в Басманове (по некоторым источникам, даже был дьяконом). Однако аскетизм и предприимчивость старообрядцев у Игнатия сохранились. Жилистый, бородатый Игнатий Ельцин всего в жизни добивался сам, это был настоящий провинциальный капиталист, который по уральским и российским меркам до революции 1917 года преуспел. В 1900 или 1901 году он женился на Анне, построил большой белый дом на левом берегу Беляковки, сохранившийся и по сей день, – теперь между домом и сараем установлена телевизионная антенна. У местной общины Игнатий арендовал 12 гектаров земли и стал выращивать рожь, пшеницу и кормовые растения. Он имел молотилку, жатку, пять лошадей, четыре коровы, овец и коз, на него работали около пяти батраков. В пристройке к дому он занимался кузнечным ремеслом – подковывал лошадей, ковал сельскохозяйственные орудия и чинил всевозможные инструменты. Кроме того, ему принадлежала водяная мельница на Беляковке, а также большая ветряная мельница на холме рядом с семейным домом. Как рассказывала уже после его смерти одна из его невесток (мать Бориса Ельцина), Игнатий был твердо убежден, что хорошей земли и успеха в хозяйстве можно добиться только собственным трудом. «Те, кто работали, жили хорошо. А были бездельники и пьяницы – они жили бедно»17.
Десятилетия упорного труда были принесены в жертву большевистской революции 1917 года и Гражданской войне, когда то белые, то красные войска проходили через Басманово и Бутку, занимаясь мародерством и уводя лошадей. В конце 1919 года кавалерию Александра Колчака выбили со Среднего Урала. В 1920 году продразверстка в условиях военного коммунизма слегка ослабела, хотя и в 1921–1922 годах еды было очень мало. Терпеливый Игнатий довольствовался тем, что у него осталось. В соответствии с условиями новой экономической политики, провозглашенной Лениным в 1921 году и разрешавшей частное предпринимательство в сельском хозяйстве, легкой промышленности и торговле, Игнатий начал обрабатывать 5 гектаров земли и восстановил ветряную мельницу. Со временем количество крыльев на ветряке увеличилось с четырех до восьми, и на мельницу Ельциных съезжались помолоть зерно крестьяне со всей округи. Чтобы не вызывать зависти и уменьшить налоги, Игнатий Ельцин не нанимал батраков: у него работали только члены семьи, и в 1924 году он разделил свое имущество между тремя старшими сыновьями18.
Николай Игнатьевич Ельцин, отец Бориса Ельцина, родился в Басманове в июне 1906 года. Он был средним из пяти детей Игнатия и Анны, родившихся между 1902 и 1912 годами. Старшей была Мария, а кроме нее в семье росли Иван, Дмитрий и Андриан. За четыре года в школе (в Басманове, в отличие от Бутки, маленькая начальная школа все же была) Николай научился читать, писать и считать. С 1920 года он работал вместе с отцом. Из четырех сыновей Николай и Андриан занимались плотницким делом и помогали по хозяйству, Иван был кузнецом, а Дмитрий управлял ветряной мельницей на холме. Николай, обладавший музыкальным слухом и приятным голосом, вместе с отцом и братьями пел в церковном хоре, а по вечерам играл на гармошке и аккордеоне. Похоже что он пытался сотрудничать с коммунистическим правлением Басманова. В 1950-х годах Николай написал короткую автобиографию, в которой указал, что с 1924 по 1928 год трудился на «выборной работе при сельсовете». В той же автобиографии он писал, что в 1928 и 1929 годах «работал столяром в районной мастерской»19. Впрочем, ясно, что оба этих занятия были лишь дополнением к его основной работе в частном секторе вместе с отцом и братьями.
В начале 1928 года Николай, покорившись требованию своего отца прекратить отношения с замужней женщиной,20 женился на 19-летней девушке из не столь благополучной крестьянской семьи, Клавдии Васильевне Старыгиной. Предки Старыгиных жили в Басманове с 70-х годов XVII века. Школу ни она, ни ее младшая сестра не посещали и занимались тем, что пряли, шили и работали в поле, ожидая замужества. «Мама всегда говорила: «На что девке грамота? Парням письма писать? Ей о замужестве думать надо», – однажды рассказала Клавдия Васильевна журналистам21. Клавдия, малорослая девушка (ростом она была чуть больше 150 см) с косой до пояса, знала Николая с 15 лет. Когда он пришел свататься, было решено сыграть свадьбу сразу же, в Рождество, и обойтись без церковной церемонии. Клавдия была рада войти в состоятельную семью Ельциных, славившуюся «золотыми руками». Впрочем, и Старыгины не были неимущими. Отец Клавдии, Василий Егорович (родился в 1877 году), был опытным плотником, делал шкафы, с помощью родственников и наемных рабочих строил в Басманове дома. Ее мать, Афанасия Кирилловна (родилась в 1881 году), была знаменитой на всю округу вышивальщицей22.
Николай построил дом в Басманове, через дорогу от дома Игнатия и домишки брата Ивана. Клавдия украсила его вышитыми скатертями и занавесями. Дмитрий жил на другой улице, а Мария со своим мужем Яковом поселилась у свекрови, Гомзиковых. Борис Николаевич Ельцин появился на свет 1 февраля 1931 года – в Бутке. Первенец Николая и Клавдии родился темноволосым и унаследовал яркие, синие глаза матери. Стояла лютая зима, по русскому народному календарю все еще продолжались крещенские морозы. Возникает вопрос, почему же ребенок, зачатый в Басманове, родился в Бутке, в крохотном домике (5 на 6 м), на болоте, на дальнем берегу Беляковки. Ниже я дам на него ответ23. Как говорила ему мать и как он сам рассказал в первой автобиографической книге «Исповедь на заданную тему», малыш чуть не утонул во время крещения. Священник, до крещения крепко приложившийся к самогону, погрузил ребенка на самое дно купели. Услышав, что ребенок пускает пузыри, Клавдия вытащила его из воды. Батюшка предложил назвать мальчика, выдержавшего такое испытание, Борисом – от однокоренного слова «борец» (так звали двух первых русских святых и одного из первых царей)24. В тесном доме в Бутке ютилось более десяти членов семьи Ельциных, принадлежащих к трем поколениям. Приходилось спать на соломенных матрасах и тулупах. Дом под ржавой железной крышей, носящий номер 22 по улице Трудящихся, сохранился и по сей день. На нем нет мемориальной таблички – ничего, что бы сообщало о том, что здесь родился Ельцин. Когда я в сентябре 2005 года пытался разыскать этот дом, некоторые соседи по улице вообще не знали, что семья Ельцина некогда здесь жила25.
В этот период удача окончательно изменила клану Ельциных, и в их судьбе произошел катастрофический поворот. В 1928 году Сталин и его окружение усилили давление на советское крестьянство с тем, чтобы увеличить поступления в правительственные закрома. В 1929–1930 годах в стране началась новая социальная революция – свертывание рыночно ориентированной НЭП и резкий переход к форсированной индустриализации. На селе коммунисты запретили свободную торговлю хлебом, натравливали соседа на соседа, лишали зажиточных крестьян (кулаков) собственности, сгоняли крестьян-единоличников в колхозы и совхозы.
Не следует думать, что коллективизация проходила гладко. Молодой Леонид Брежнев, будущий руководитель Советского Союза, в 1920-х годах занимался землеустройством и организацией колхозов в Бисертском районе, западнее Свердловска. Там в 1929 году он стал кандидатом в члены партии. В своих мемуарах Брежнев писал, что обозленные крестьяне «угрожали кольями, вилами, злобными записками, камнями, брошенными в окно». Но коммунисты «еще решительнее, смелее повели наступление на ненавистных кулаков»26. Борьба была неравной, и в конце 1929 года правящая партия жестоко доказала свое превосходство. Если в мае 1928 года в объединенном Уральском регионе был коллективизирован всего 1 % крестьянских хозяйств, то в октябре 1929 года этот показатель поднялся до 7 %, в конце ноября – до 19 %, а к марту 1930 года – до 67 %. Многие колхозы распались в 1930 году и в 1931 и 1932 годах подверглись реорганизации27.
На родине Ельцина, как и во многих уральских деревнях, начали решительно избавляться от символов прошлого. Буткинский храм Пресвятой Богородицы лишился своего иконостаса и православного креста, бронзовые колокола с колокольни были переплавлены, церковь превратили в районный дом культуры, а в 1950-х годах в ней разместился кинотеатр28. В самые неурожайные и голодные 1932 и 1933 годы, когда многие крестьяне были вынуждены забить весь свой домашний скот, поговаривали, что в Бутке даже были случаи каннибализма29. Прироста населения не было: по советской переписи 1939 года в Бутке проживало 1007 человек – всего на 182 человека больше, чем в 1897 году. Ленин определил коммунизм ярким лозунгом – «советская власть плюс электрификация всей страны». Бутку к общей советской электросети присоединили лишь в 1946 году, после Великой Отечественной войны. Первая щебеночная дорога до Талицы была проложена в 1936 году (асфальта пришлось дожидаться до 1976 года), первая школа появилась в 1937 году, а железнодорожную ветку усилиями мобилизованных для этой цели жителей близлежащих деревень построили в 1949 году.
В «Исповеди на заданную тему», в спешке написанной в 1989 году и опубликованной еще в Советской России в 1990 году, Борис Ельцин посвятил Бутке единственную страницу, даже не называя людей по имени и обозначая их только по степени родства (отец, мать, дед). Он пишет о «раскулачивании» (уродливое слово, каких было много в советском лексиконе)30; о том, как не хватало хлеба и семенного зерна; о вооруженных бандах, орудовавших в округе; о том, как в 1935 году, когда сдохли последние лошадь и корова, дед пошел по домам класть печки. Чуть дальше мы читаем о том, как в 1949 году Борис попросил у своего деда благословения на поступление на строительный факультет политехнического института в Свердловске. Чтобы убедиться в том, что из внука выйдет достойный строитель, дед заставил его самостоятельно построить баню во дворе. Про отца Ельцин рассказывает, что в 1935 году, «чтобы спасти семью», Николай забрал жену и сына и бежал из Бутки на строительство в город Березники Пермской области. Далее, одним-единственным обезоруживающим предложением Борис упоминает об аресте отца в 1930-х: «И когда отца уводили ночью, а было мне шесть лет, я это тоже помню». Упоминание Ельциным своего возраста позволяет сделать вывод, что речь идет о 1937 годе31. Свердловский журналист Андрей Горюн, беседовавший с матерью Ельцина в 1991 году, приводит ее слова о том, как в 1931 году ее свекра, Игнатия, в 80 лет «попросту посылают на смерть» в северную тайгу, где он прожил всего несколько месяцев. Горюн приводит также слова Бориса Ельцина, сказанные на пресс-конференции в Свердловске в 1989 году. Тогда он заявил, что в 1937 году его отец «несколько месяцев провел в тюрьме»32.
Ввиду того что сведения неполные, а сам Ельцин пишет довольно скупо, аналитики долгое время цитировали эти фрагменты как непреложную истину, невольно недооценив тяготы, которым подверглась эта семья33. Одни оценки были правильными, другие – нет. Даже в 1990 году существовали пробелы и расхождения. Игнатию Ельцину в 1931 году не могло быть 80 лет, поскольку в таком случае его первенец должен был появиться, когда ему было 50 лет, что крайне маловероятно для крестьянской семьи. В «Исповеди» Борис Ельцин пишет, что его дед до 1934–1935 годов тихо жил в Бутке, а его мать, Клавдия Васильевна, «послала» свекра в ссылку в 1931 году. Ельцин описывает свою встречу с дедом в 1949 году, спустя почти двадцать лет после его мнимой смерти в северной тайге. При этом он отмечает, что деду было «уже за семьдесят», – еще одно несоответствие. Ельцин также утверждает, что оба деда прожили более девяноста лет, что противоречит тому, что его мать сказала об Игнатии Екимовиче. Никто ничего не сообщает о судьбе Анны Дмитриевны Ельциной – в «Исповеди» и других источниках ее имя даже не упоминается.
Восполнить недостающие звенья цепи удалось благодаря информации, полученной от членов семьи, а также из неопубликованной автобиографии Николая Ельцина и исследований Алексея Литвина, историка из Казанского государственного университета. Судьба деда и бабки Ельцина по отцовской линии действительно была душераздирающей, о чем Клавдия Васильевна, хоть и неточно, рассказала Горюну. Жребий был брошен, когда басмановский сельсовет в 1928 или 1929 году обложил Игнатия Ельцина налогом по повышенным ставкам и по статье советской конституции 1918 года лишил его гражданских прав. Выборы, в которых он потерял право участвовать, были обычным фарсом без намека на соревнование, но настоящим наказанием стало причисление к социальной категории, считавшейся враждебной коммунистам и не имевшей прав ни на какие послабления34. В 1930 году Игнатий был официально признан кулаком, трижды виноватым перед режимом: как процветающий земледелец, кузнец, да еще и владелец мельницы – все эти занятия числились у нового государства в черном списке.