Страница:
может создать и несколько историй. Не обо всем сказано в
"Айнулиндалэ"; а может, и мы не все понимаем из того, что там
говорится - говорится о других действах, которые развиваются
по-другому и кончаются иначе, и все же подобны нашему;
возможно, они уже были или еще будут". Но они бы непременно
добавили: "Но только не теперь. Сейчас главное в Эа - то, что
происходит в Арде". Очевидно, эльфы действительно полагали, что
Действо Арды уникально. Наши современные знания не позволяют
опровергнуть это.
Конечно, эльфы прежде всего, и очень глубоко (глубже, чем
люди) интересовались Ардой и, в частности Имбаром. Видимо, они
придерживались мнения, что материальный мир, Эа, имеет начало и
конец, то есть ограничен и конечен во всех измерениях. Они,
несомненно, полагали, что ни одна вещь, ни одно "творение",
пусть даже самое основное, созданное из "первоматерии" (они
называли ее "эрма" (14)) не может быть вечно в пределах Эа.
Поэтому они очень беспокоились о "Конце Арды". Они знали, что
их жизнь ограничена пределами Арды, но, похоже, не имели
представления, сколько она просуществует. Может быть, Валар и
сами этого не знали. Но, скорее всего, это было сокрыто от
эльфов по воле или замыслу Эру - согласно эльфийским "Час, его
же не весть никто, ниже ангели Его". преданиям, Он требует от
Своих Детей (и тех, и других) двух вещей: веры в Него и, как
следствие из первого, надежды - или доверия к Нему (Эльдар
называли это "эстэль").
Но, предсказан Конец Арды в Музыке или нет, Эру волен
вмешаться и оборвать Историю в любой момент; так что
предсказать Конец невозможно. (Менее крупным, как бы
предрекающим Конец, вмешательством того же рода было
уничтожение Нуменора и конец присутствия воплощенных Валар в
Имбаре). Эльфы полагали, что Конец будет именно катастрофой.
Они не верили, что Арда (или, по крайней мере, Имбар) просто
истощится, одряхлеет и умрет от старости. Но об этом они
никаких мифов не сложили. См. VII.
Согласно преданиям эльфов, их перевоплощение Эру доверил
Манвэ, дав ему на то особое дозволение, когда Манвэ во время
споров о деле Финвэ и Мириэли (15) заговорил с Эру, прося
совета. (Мириэль умерла в Амане - она не желала более жить в
своем теле; и так возник вопрос о противоестественном
разлучении феа эльфа и ее хроа и о тех эльфах, которые из-за
этого теряли супруга: Финвэ, муж Мириэль, остался вдовцом).
Валар, точнее, Мандосу - глашатаю, а часто и исполнителю
повелений Валар - были даны власть и право призывать все
бездомные феа эльфов в Аман. Там им предоставляли выбор:
остаться бездомными, либо (при желании) обрести новый дом, во
всем подобный прежнему (16). Тем не менее перевоплотившиеся,
как правило, должны были оставаться в Амане. Так что те, кто
жил в Средиземье, теряли друзей и родичей, а те теряли их, и
этого нельзя было исправить. Смерть все же оставляла шрамы. Но
благодаря тому, что эльфы были уверены в том, что с ними будет
после смерти, и знали, что при желании смогут хотя бы снова
обрести плоть, и творить, и создавать, и постигать Арду, смерть
для них (как заметила Андрэт) была совсем не тем, чем
представлялась она людям.
Эльфам был предоставлен выбор, ибо Эру не дозволил отнимать
у них свободную волю. Бездомные феа призывались к Мандосу, а не
приводились силой. Они могли и не приходить - но это означало,
что такая феа чем-то запятнана: иначе бы она не отказалась
подчиниться власти Мандоса; отказ имел тяжкие последствия,
какие всегда влечет за собой восстание против законной власти.
Перевоплощенные, "как правило, оставались в Амане" - просто
потому, что они воплощались в обыкновенное тело, и возвращение
в Средиземья было для них тяжелым и небезопасным. К тому же, на
время Изгнания Нолдор Валар прекратили всякое (материальное)
сообщение между Аманом и Средиземьем. Валар, конечно, могли
переправить в Средиземье того, кто имел серьезные причины
вернуться туда. Разлука с родными и близкими, видимо, не
считалась ??настолько серьезной причиной. ?Вероятно, по велению
Эру. В любом случае, Нолдор, как народ в целом, сами закрыли
себе путь к снисхождению; они оставили Аман, требуя себе полной
свободы, и отправились воевать с Мелькором, полагаясь лишь на
свою доблесть, навстречу смерти и всем ее последствиям.
Единственный известный в истории случай возвращения - это Берен
и Лютиэн. Берен погиб вскоре после свадьбы, а Лютиэн умерла от
горя. Им обоим дали новые тела и вернули их в Белерианд; но оба
стали смертными и умерли, прожив обычный человеческий век. Это,
несомненно, было сделано с дозволения Эру, и причины этого
стали ясны лишь позднее; но это был действительно единственный
в своем роде случай. Горе Лютиэн было так велико, что, по
словам Эльдар, оно тронуло даже Мандоса Непреклонного. Берен и
Лютиэн вдвоем совершили величайший подвиг в войне против
Мелькора: добыли Сильмарилл. Лютиэн была не из Нолдор: отцом ее
был Тингол (из Тэлери), а матерью - Мелиан. Мелиан была
"божеством", Майей (низшим духом того же рода, что Валар). От
союза Берена и Лютиэн, ставшего возможным благодаря их
возвращению, в род человеческий влилась струя "божественной" и
эльфийской крови, и так после установления Владычества людей
сохранилась связь меж родом человеческим и Старшим Миром.
Рано или поздно - ибо эльфы полагали, что феа умерших людей
отправляются к Мандосу (волей или неволей - по отношению к
смерти люди не имеют свободной воли). Там они остаются ждать,
пока не отправятся к Эру. Правда ли это, неизвестно. Ни один
живой человек не бывал в Амане. Ни одна феа умершего человека
не возвращалась в Средиземье. Хотя из всех этих установлений и
правил бывают исключения (ибо "Эру свободен"). Эарендиль достиг
берегов Амана невзирая на Запрет; но при нем был Сильмарилл,
добытый праматерью Эарендиля, Лютиэн (18), и, к тому же,
Эарендиль был "полуэльфом": ему не разрешили вернуться в
Средиземье. Берен действительно вернулся к жизни, хотя и
ненадолго; но никто из живых людей не видел его после
возвращения.
После того, как Моргот был повержен в Ангбанде, всем
эльфам, жившим в Средиземье, было не только дозволено, но даже
приказано уйти "за Море", на Эрессэа (остров близ берегов
Амана). На самом деле, это было началом Владычества Людей -
хотя между падением Моргота и окончательным изгнанием Саурона
был еще долгий (на наш взгляд) период сумерек: целых две эпохи,
Вторая и Третья. Но в конце Второй эпохи (в результате прямого
вмешательства Эру) произошла великая Катастрофа, как бы
предвещающая Конец Арды: был уничтожен Нуменор, а Аман был
"исторгнут" из материального мира. Поэтому после Катастрофы
уйти "за Море" для Смертных (как описано в финале "ВК") -
совсем не то, что раньше. В каждом случае, это особая милость.
Возможность умереть так, как было предназначено непадшим
созданиям: ушедшие переходили в новое состояние, позволяющее
достичь большей мудрости и душевного покоя, исцелиться от всех
душевных и телесных ран и, наконец, отдать свою душу: [я знаю,
как это звучит, но что делать, если тут так написано!] умереть
добровольно, и даже желая этого, умереть в "эстэль". Арагорн
достиг этого без помощи извне.
Поэтому они могли совершать более длительные и тяжелые
физические усилия (подчиняясь порыву воли) и не испытывать при
этом усталости; они не были подвержены болезням; они быстро
исцелялись от ран, которые для человека оказались бы
смертельны, и могли подолгу выносить сильную физическую боль.
Однако от повреждения жизненно важных органов или от слишком
тяжелых травм их тела все-таки погибали; кроме того, они не
могли восстановить утраченные части тела (отрубленную руку, к
примеру). С другой стороны, эльфы могли умереть - и умирали -
по своей воле: например. от сильного горя или тяжелой утраты
или разочарования в своих целях и стремлениях. Такая
добровольная смерть не считалась преступлением, но все же это
был проступок и, возможно, следствие какого-то изъяна или
порока в феа, и тем, кто приходил к Мандосу таким путем, могли
и не разрешить воплотиться снова.
Либо потому, что Валар не знали об этом, либо потому, что
они таили свое знание. См. П (пятый абзац).
См. П. Эльфы считали, что Конец Арды будет катастрофой. Они
думали, что тогда будет до основания разрушена если не вся
система, то, по крайней мере, Имбар. Разумеется, Конец Арды -
это совсем не то, что конец Эа. О последнем они не могли
сказать ничего, кроме того, что Эа конечна. Примечательно, что
у эльфов не было никаких мифов и легенд о конце света. Миф в
конце "С" нуменорского происхождения (19); он явно создан
людьми, хотя эти люди были знакомы с эльфийскими преданиями.
Все предания эльфов - это "истории", рассказы о том, что уже
произошло.
Мы имеем дело с воззрениями эльфов в ранний период, когда
Эльдар были еще совершенно "материальны", то есть имели
настоящее тело. Позднее, когда процесс, именуемый
"развоплощением" или "истаиванием" (замеченный уже Финродом)
зашел достаточно далеко, их представления о Конце Арды (в том,
что касалось их самих), наверное, значительно изменились. Но о
контактах эльфийской и человеческой мысли в позднейшие эпохи
известно слишком мало. Эльфы в конце концов оказались воплощены
не в настоящих, зримых и осязаемых, хроа, а в воспоминаниях феа
о своей телесной оболочке и тоске по ней (если это можно
назвать плотью); поэтому их существование уже не зависит от
вещества Арды (20). Но, похоже, они считали (и до сих пор
считают), что их позднее (и нынешнее) состояние
противоестественно, и тоска по хроа - свидетельство тому. Эльфы
хранят эстэль, что Эру исправит это."Развоплощение"
"противоестественно", что бы ни было его причиной: слабость
хроа, вызванная тем, что они были вынуждены поддерживать свое
существование веществом Арды6 испорченным Мелькором (как эльфы
думали раньше), или, отчасти, влияние могучей феа на
материальное хроа, продолжавшееся много веков. (В последнем
случае "естественным" можно назвать лишь идеальное состояние, в
котором неискаженная материя могла бы вечно выдерживать и
облекать феа, идеально приспособленную к своей оболочке. Здесь
нельзя говорить об изначальном замысле Эру - ведь Темы Детей
были введены уже после появления разлада Мелькора. Поэтому
"развоплощение" эльфов, видимо, было частью Истории Арды,
предусмотренной Эру - таким образом эльфы уступили путь
Владычеству Людей. Для эльфов наступление Владычества людей
осталось загадкой и поводом для печали: они говорят, что люди -
теперь, когда зло Мелькора так сильно правит ими - все меньше и
меньше любят Арду саму по себе, и все больше и больше разоряют
и губят ее, пытаясь покорить и подчинить себе. Однако они и
теперь верят, что Эру исцелит все печали Арды через людей или с
помощью людей; а участие эльфов в этом исцелении или спасении
будет заключаться в восстановлении л ю б в и к Арде - вот здесь
и пригодятся их память о Прошлом и знание того, какой могла бы
быть Арда. Арду, говорят они, погубят злые люди, но исцелит ее
добро в человеке. Эльфы победят злобу и торжествующее
без-любие. А святость хороших людей - стремление к Эру прежде и
превыше всех Его созданий (21), - быть может, избавит эльфов от
последней из их бед - печали: ибо любовь, даже самоотверженная
любовь ко всему, что меньше Эру, рождает печаль).
Желание. Эльфы утверждали, что "желания", особенно такие
глубинные, как те, о которых идет речь здесь, следует считать
порождениями истинной природы Воплощенных и указаниями на то,
какой должна быть их неискаженная природа. Они различали
"желание феа" (ощущение нехватки чего-то нужного или
необходимого, порождающее желание или надежду); "прихоть", [не
очень подходящее слово - в оригинале, кажется, нет оттенка
сумасбродства. - прим перев.] или "личное желание" (ощущение
нехватки чего-то, что нужно лишь тебе, причем это ощущение мало
соответствует или совсем не соответствует общей сути вещей), и
"иллюзию" - нежелание признать, что мир не таков, каким ему
следовало бы быть, которое ведет к ошибочной мысли, будто мир
таков, каким хочется его видеть, когда это не так. (Последнее
можно также с полным правом назвать "принятием желаемого за
действительное"; но эльфы сочли бы это выражение неправомерным
по отношению к первому. Последнее можно опровергнуть, ссылаясь
на факты. Первое нельзя. Разве что считать в с е желания
иллюзиями и, к тому же, единственным основанием надежды на
исправление. Но многие доводы, совершенно не связанные с
"прихотью", доказывают, что "желания души" вполне разумны. То,
что эти доводы с о в п а д а ю т с "желаниями" или даже с
прихотями, не отменяет их. На самом деле, эльфы верили, что,
когда от какого-нибудь словечка или довода "сердце
встрепенется" или "вспыхнет радостью" (они об этом часто
говорят), это отнюдь не признак ложности этого довода, а
наоборот: это значит, что феа признает его частью истины).
Вероятно, Андрет действительно предпочла умолчать. Отчасти
из некой солидарности, которая не позволяла людям открывать
эльфам все, что они знали о тьме позади; отчасти потому, что
Андрет сама не могла разобраться в противоречивых преданиях
людей. В расширенных вариантах "Атрабет", явно дополненных
нуменорцами, она, по настоянию Финрода, дает более полный
ответ. Одни варианты ответа очень краткие, другие длиннее.
Однако все сходятся на том, что причиной катастрофы было то,
что люди приняли Мелькора как Царя (или Царя и Бога). В одной
из версий прямо сказано, что полная легенда (укладывающая
события в меньший промежуток времени) - это нуменорское
предание, потому что Андрет там говорит: "Вот Повесть, которую
поведала мне Аданэль из Дома Хадора". Нуменорцы по большей
части были потомками народа Мараха, и почти все их неэльфийские
предания принадлежат этому народу, а Дом Хадора правил ими
(22). Легенда несколько напоминает нуменорские предания о роли
Саурона в падении Нуменора. Но это не доказывает, что она
целиком выдумана после катастрофы. Несомненно, она опиралась на
предания, которые действительно существовали в народе Мараха,
существовали независимо от "Атрабет". [Вставлено: "это не имеет
отношения к ее "истинности" исторической или какой-то иной"].
Разумеется, действия Саурона неизбежно напоминали или
воспроизводили действия его повелителя. То, что народ,
владевший подобным преданием, попался на удочку Саурона -
печально, но, с точки зрения человеческой истории вообще,
вполне вероятно. Наверно, если бы у рыб была своя наука и свои
мудрецы, раздел о крючках занимал бы в этой науке весьма
скромное место (23).
"Повесть Аданэли" прилагается (см. ниже).
"Материя" не рассматривается как нечто отрицательное или
противоположное "Духу". Материя изначально была абсолютно
положительной. Она и осталась "Творением Эру" и, в целом,
благом. Она даже способна к самоисцелению, если ей не мешают -
т.е., пока чья-нибудь недобрая воля не пробудит сокрытого зла,
внесенного Мелькором. Мелькор сосредоточил свое внимание на
материи, потому что дух можно полностью подчинить себе только
страхом, а страх проще всего вызывается с помощью материи
(особенно когда речь идет о Воплощенных - а Мелькор в первую
очередь стремился подчинить себе именно их). Например, можно
запугать тем, что любимые тобою материальные вещи подвергнутся
разрушению или (в случае с Воплощенными) что их тела будут
повреждены. (Мелькор также использовал и извращал в своих целях
"страх Эру", понятый полно или смутно. Но это было труднее,
опаснее и требовало большей ловкости. Меньших духов он мог
привлечь на свою сторону любовью к себе и восхищением перед
собой - и так довести их до восстания против Эру. И тогда
Мелькор обращал во зло их страх перед Единым, так что они
начинали смотреть на Мелькора как на вождя и защитника, и в
конце концов оказывались слишком запуганы, чтобы вернуться под
руку Эру, даже после того, как они поняли Мелькора и
возненавидели его).
На самом деле, на это есть намек уже в "Айнулиндалэ", где
упоминается "Негасимый Пламень". Видимо, это означает
Творческую Деятельность Эру (в некотором смысле отдельную от
Него или независимую внутри Него), которая может давать вещам
"реальное" и независимое (хотя вторичное и тварное)
существование. Эру посылает Негасимый Пламень в сердце мира, и
мир начинает Быть, на том же уровне бытия, что и айнур, так что
они могут войти в него. Но, конечно, это совсем не то, что
приход Эру для того, чтобы повергнуть Мелькора. Последнее имеет
отношение скорее к тайне "авторства", когда автор, оставаясь
самим "вовне" и независимым от своего творения, живет "внутри"
него, на его вторичном уровне, более низком, чем уровень его
собственного бытия, живет в нем, как источник и основа его
бытия.
Но Финрод настаивал, и наконец Андрет сказала:
- Вот Повесть, которую поведала мне Аданэль из Дома Хадора.
Говорят, что Несчастье случилось на заре истории нашего
народа, когда еще никто не умирал. Голос говорил с нами, и мы
внимали. И сказал Голос:
- Вы - мои дети. Я послал вас, чтобы вы жили здесь. Придет
время, и вы унаследуете всю Землю, но пока вы еще дети и должны
учиться. Взывайте ко мне, и услышу; ибо я смотрю на вас.
Мы понимали, что говорит Голос, хотя еще не имели речи.
Тогда в нас пробудилось желание говорить, и мы стали выдумывать
слова. Но нас было мало, а мир был огромен и нов для нас. Мы
очень хотели познать его, но учиться было трудно, и слов было
мало.
В те времена мы часто взывали, и Голос отвечал нам. Но он
редко отвечал на наши вопросы. Он говорил:
- Сперва постарайтесь найти ответ сами. Открытие доставит
вам радость, и вы станете старше и мудрее. Не старайтесь
повзрослеть раньше времени.
Но мы спешили, и нам хотелось делать все по-своему. На ум
нам приходило множество вещей, которые мы хотели бы сделать. И
потому мы все реже и реже обращались к Голосу.
Тогда явился меж нами некто, подобный нам обличием, но выше
и прекраснее нас; и он сказал, что пришел к нам из жалости.
- Плохо, что вас оставили одних и без наставника, - говорил
он. - Мир полон чудес и богатств, которые может дать знание. Вы
могли бы есть сытнее и вкуснее, а не так, как теперь. Вы могли
бы построить себе уютные жилища, и зажигать в них свет,
оставляя тьму за порогом. Вы могли бы одеваться, как я.
И мы взглянули, и - о диво! - одежды его сияли серебром и
золотом, и венец был на челе его, и самоцветы горели в волосах.
- Хотите быть, как я? - сказал он. - Я научу вас.
И мы согласились, чтобы он был нашим учителем.
Но, вопреки нашим ожиданиям, он вовсе не спешил учить нас,
как добывать или делать самими то, чего мы желали - а желаний
немало пробудил он в наших сердцах. Но если кто-нибудь начинал
сомневаться или проявлять нетерпение, он приносил и давал нам
все, чего мы желали, и говорил:
- Я - Даритель, и дары не иссякнут, пока вы верите мне.
И потому мы поклонялись ему, и он поработил нас: теперь мы
зависели от его даров и боялись вернуться к прежней жизни,
которая казалась скудной и тяжкой. И мы верили во все, чему он
учил. Ибо мы жаждали знаний о мире и обо всем, что есть в нем:
о зверях, о птицах, о деревьях и травах, что растут на Земле; и
о том, как мы были сотворены, и о светилах небесных, и о
звездах бессчетных, и о Тьме, в которой они сияют.
И все, чему он учил, казалось хорошим, ибо велики были его
познания. Но все чаще и чаще заговаривал он о Тьме.
- Тьма - превыше всего, - говорил он, - ибо Она не имеет
границ. Я пришел из Тьмы, но я - повелитель ее. Ибо это я
создал Свет. Я создал Солнце, и Луну, и бессчетные звезды. Я
спасу вас от Тьмы - а иначе Она поглотила бы вас.
Тогда мы сказали ему о Голосе. Но лицо его стало ужасным,
ибо он разгневался.
- Глупцы! - воскликнул он. - То был Голос Тьмы. Она хочет
отвратить вас от меня; ибо Она жаждет поглотить вас.
И он ушел, и долго не возвращался, и нам было плохо без его
даров. И наступил день, когда свет Солнца вдруг начал тускнеть,
и наконец погас, и великая тень пала на мир, и все звери и
птицы были в ужасе. И тогда он явился снова, как яркое пламя в
темноте.
Мы пали ниц. И тогда он сказал:
- Есть еще среди вас такие, кто внемлет Голосу Тьмы, и
оттого Она приближается. Выбирайте же! Кто будет вашим Владыкой
- Тьма или Я? Если вы не примете Меня как Владыку и не
поклянетесь служить Мне, Я уйду и оставлю вас; ибо есть у меня
иные царства и иные жилища, и я не нуждаюсь ни в Земле, ни в
вас.
Тогда в страхе сказали мы, как велел он:
- Ты наш Владыка, и Тебе одному мы будем служить. Мы
отречемся от Голоса, и не станем более внимать ему.
- Да будет так! - сказал он. - Постройте же Мне дом на
высоком месте, и назовите его Домом Владыки. Я буду приходить
туда, когда пожелаю. Там вы будете взывать ко Мне и излагать
свои просьбы.
И когда мы построили большой дом, он пришел и стал перед
троном, и весь дом озарился, словно огнем. И сказал он:
- Пусть же выйдут вперед те, кто еще внемлет Голосу!
Такие еще были, но они побоялись выйти вперед и промолчали.
- Тогда склонитесь предо Мной и присягните Мне! - сказал
он. И все склонились долу, говоря:
- Ты - Единый Великий, и мы Твои.
Тогда он словно вспыхнул дымным пламенем, и нас опалило
жаром. Но внезапно он исчез, и стало темней, чем ночью; и мы
бежали из Дома.
После этого мы стали страшиться Тьмы. Он же очень редко
являлся нам в прежнем, прекрасном обличье, и даров приносил
мало. Если мы в великой нужде осмеливались приходить в Дом и
молить его о помощи, он отвечал нам и повелевал. Но теперь он
всегда требовал от нас сделать что-нибудь или принести ему
какой-нибудь дар, прежде чем внять нашей молитве; и дела,
которых он требовал, становились все хуже, а дары - все
непосильнее.
Первый Голос мы с тех пор слышали лишь раз. В ночной тиши
Он заговорил и сказал:
- Вы отреклись от Меня, но остаетесь Моими. Я дал вам
жизнь. Теперь она сократится, и все вы вскоре придете ко мне и
узнаете, кто ваш Владыка: Тот, кому вы поклоняетесь, или Я,
создавший его.
Тогда мы стали еще больше бояться Тьмы, ибо думали, что это
Голос Мрака, что лежит за звездами. И мы начали умирать в ужасе
и в муках, страшась уйти во Тьму. Тогда мы воззвали к своему
Повелителю, моля спасти нас от смерти, но он не ответил. Но
когда мы все собрались в Доме и преклонились долу, он наконец
явился, могучий и величественный, но лицо его было жестоким и
гордым.
- Теперь вы Мои и должны исполнять Мою волю, - сказал он. -
Что Мне до того, что иные из вас умирают и отправляются
насытить собою Тьму? Иначе бы вас расплодилось слишком много, и
вы расползлись бы по всей Земле, как вши. Но если вы не будете
делать, что Я велю, гнев Мой падет на вас, и вы умрете быстрее,
ибо Я убью вас.
И нас начали осаждать всяческие беды: усталость, голод,
болезни; и Земля и все, что на ней, обратились против нас.
Огонь и Вода восстали на нас. Звери и птицы начали избегать
нас, а те, что сильнее, нападали на нас. Растения отравляли
нас; мы начали бояться даже тени древесной.
И мы тосковали о былой жизни, какой мы жили до прихода
Повелителя. И мы возненавидели его, но боялись его не меньше,
чем Тьмы. И мы делали все, что он велел, и даже больше: мы
готовы были сотворить любое зло, в надежде, что это понравится
ему, и он облегчит наши страдания или хотя бы не станет убивать
нас.
Большинство из нас старались тщетно. Но иных он стал
привечать: самых сильных и самых жестоких, и тех, кто чаще
всего бывал в Доме. Им он давал дары и знания, которые они
хранили в тайне; и они стали могущественными и гордыми, и
поработили нас, так что мы не ведали отдыха средь трудов и
горестей.
Тогда восстали иные средь нас, и в отчаянии сказали во
всеуслышание:
- Теперь-то мы знаем, кто лгал нам, и кто хотел поглотить
нас. То был не первый Голос. Это Повелитель, которого мы
признали; он-то и есть Мрак. И не пришел он из нее, как говорил
нам, но живет в ней. Не станем более служить ему! Ибо он Враг
нам.
И тогда, боясь, что он услышит их и покарает нас всех, мы
стали убивать их, если могли; а тех, кому удалось бежать, мы
преследовали; и когда кто-нибудь из них попадал нам в руки,
наши повелители, его друзья, приказывали отвести их в Дом и
сжечь на костре. Его друзья говорили, что он будет доволен
этим. И в самом деле, казалось, на время наши страдания
облегчались.
Но говорят, что некоторые все же спаслись от нас и ушли в
дальние страны, спасаясь от его тени. Но и они не избежали
гнева Голоса; ибо они тоже строили Дом и падали ниц. И наконец
они достигли края земли и берегов непреодолимого моря. И се!
Враг уже ждал их там.
В материалах "Атрабет" имеется также "Словарь" (как назвал
его отец), краткий список имен и терминов с определениями и
некоторыми сведениями по этимологии. Эти материалы относятся
только к "Атрабет" и, соответственно, их немного; но некоторых
слов (таких, как "Атрабет", "Андрет", имен народа Беора) не
хватает. [...] Большая часть содержащихся в нем сведений
встречается в других местах, и я даю лишь отдельные статьи,
некоторые из них в сокращении, с небольшими поправками,
внесенными для ясности.
АДАНЭТ (синд.) "женщина, смертная женщина".
"Айнулиндалэ"; а может, и мы не все понимаем из того, что там
говорится - говорится о других действах, которые развиваются
по-другому и кончаются иначе, и все же подобны нашему;
возможно, они уже были или еще будут". Но они бы непременно
добавили: "Но только не теперь. Сейчас главное в Эа - то, что
происходит в Арде". Очевидно, эльфы действительно полагали, что
Действо Арды уникально. Наши современные знания не позволяют
опровергнуть это.
Конечно, эльфы прежде всего, и очень глубоко (глубже, чем
люди) интересовались Ардой и, в частности Имбаром. Видимо, они
придерживались мнения, что материальный мир, Эа, имеет начало и
конец, то есть ограничен и конечен во всех измерениях. Они,
несомненно, полагали, что ни одна вещь, ни одно "творение",
пусть даже самое основное, созданное из "первоматерии" (они
называли ее "эрма" (14)) не может быть вечно в пределах Эа.
Поэтому они очень беспокоились о "Конце Арды". Они знали, что
их жизнь ограничена пределами Арды, но, похоже, не имели
представления, сколько она просуществует. Может быть, Валар и
сами этого не знали. Но, скорее всего, это было сокрыто от
эльфов по воле или замыслу Эру - согласно эльфийским "Час, его
же не весть никто, ниже ангели Его". преданиям, Он требует от
Своих Детей (и тех, и других) двух вещей: веры в Него и, как
следствие из первого, надежды - или доверия к Нему (Эльдар
называли это "эстэль").
Но, предсказан Конец Арды в Музыке или нет, Эру волен
вмешаться и оборвать Историю в любой момент; так что
предсказать Конец невозможно. (Менее крупным, как бы
предрекающим Конец, вмешательством того же рода было
уничтожение Нуменора и конец присутствия воплощенных Валар в
Имбаре). Эльфы полагали, что Конец будет именно катастрофой.
Они не верили, что Арда (или, по крайней мере, Имбар) просто
истощится, одряхлеет и умрет от старости. Но об этом они
никаких мифов не сложили. См. VII.
Согласно преданиям эльфов, их перевоплощение Эру доверил
Манвэ, дав ему на то особое дозволение, когда Манвэ во время
споров о деле Финвэ и Мириэли (15) заговорил с Эру, прося
совета. (Мириэль умерла в Амане - она не желала более жить в
своем теле; и так возник вопрос о противоестественном
разлучении феа эльфа и ее хроа и о тех эльфах, которые из-за
этого теряли супруга: Финвэ, муж Мириэль, остался вдовцом).
Валар, точнее, Мандосу - глашатаю, а часто и исполнителю
повелений Валар - были даны власть и право призывать все
бездомные феа эльфов в Аман. Там им предоставляли выбор:
остаться бездомными, либо (при желании) обрести новый дом, во
всем подобный прежнему (16). Тем не менее перевоплотившиеся,
как правило, должны были оставаться в Амане. Так что те, кто
жил в Средиземье, теряли друзей и родичей, а те теряли их, и
этого нельзя было исправить. Смерть все же оставляла шрамы. Но
благодаря тому, что эльфы были уверены в том, что с ними будет
после смерти, и знали, что при желании смогут хотя бы снова
обрести плоть, и творить, и создавать, и постигать Арду, смерть
для них (как заметила Андрэт) была совсем не тем, чем
представлялась она людям.
Эльфам был предоставлен выбор, ибо Эру не дозволил отнимать
у них свободную волю. Бездомные феа призывались к Мандосу, а не
приводились силой. Они могли и не приходить - но это означало,
что такая феа чем-то запятнана: иначе бы она не отказалась
подчиниться власти Мандоса; отказ имел тяжкие последствия,
какие всегда влечет за собой восстание против законной власти.
Перевоплощенные, "как правило, оставались в Амане" - просто
потому, что они воплощались в обыкновенное тело, и возвращение
в Средиземья было для них тяжелым и небезопасным. К тому же, на
время Изгнания Нолдор Валар прекратили всякое (материальное)
сообщение между Аманом и Средиземьем. Валар, конечно, могли
переправить в Средиземье того, кто имел серьезные причины
вернуться туда. Разлука с родными и близкими, видимо, не
считалась ??настолько серьезной причиной. ?Вероятно, по велению
Эру. В любом случае, Нолдор, как народ в целом, сами закрыли
себе путь к снисхождению; они оставили Аман, требуя себе полной
свободы, и отправились воевать с Мелькором, полагаясь лишь на
свою доблесть, навстречу смерти и всем ее последствиям.
Единственный известный в истории случай возвращения - это Берен
и Лютиэн. Берен погиб вскоре после свадьбы, а Лютиэн умерла от
горя. Им обоим дали новые тела и вернули их в Белерианд; но оба
стали смертными и умерли, прожив обычный человеческий век. Это,
несомненно, было сделано с дозволения Эру, и причины этого
стали ясны лишь позднее; но это был действительно единственный
в своем роде случай. Горе Лютиэн было так велико, что, по
словам Эльдар, оно тронуло даже Мандоса Непреклонного. Берен и
Лютиэн вдвоем совершили величайший подвиг в войне против
Мелькора: добыли Сильмарилл. Лютиэн была не из Нолдор: отцом ее
был Тингол (из Тэлери), а матерью - Мелиан. Мелиан была
"божеством", Майей (низшим духом того же рода, что Валар). От
союза Берена и Лютиэн, ставшего возможным благодаря их
возвращению, в род человеческий влилась струя "божественной" и
эльфийской крови, и так после установления Владычества людей
сохранилась связь меж родом человеческим и Старшим Миром.
Рано или поздно - ибо эльфы полагали, что феа умерших людей
отправляются к Мандосу (волей или неволей - по отношению к
смерти люди не имеют свободной воли). Там они остаются ждать,
пока не отправятся к Эру. Правда ли это, неизвестно. Ни один
живой человек не бывал в Амане. Ни одна феа умершего человека
не возвращалась в Средиземье. Хотя из всех этих установлений и
правил бывают исключения (ибо "Эру свободен"). Эарендиль достиг
берегов Амана невзирая на Запрет; но при нем был Сильмарилл,
добытый праматерью Эарендиля, Лютиэн (18), и, к тому же,
Эарендиль был "полуэльфом": ему не разрешили вернуться в
Средиземье. Берен действительно вернулся к жизни, хотя и
ненадолго; но никто из живых людей не видел его после
возвращения.
После того, как Моргот был повержен в Ангбанде, всем
эльфам, жившим в Средиземье, было не только дозволено, но даже
приказано уйти "за Море", на Эрессэа (остров близ берегов
Амана). На самом деле, это было началом Владычества Людей -
хотя между падением Моргота и окончательным изгнанием Саурона
был еще долгий (на наш взгляд) период сумерек: целых две эпохи,
Вторая и Третья. Но в конце Второй эпохи (в результате прямого
вмешательства Эру) произошла великая Катастрофа, как бы
предвещающая Конец Арды: был уничтожен Нуменор, а Аман был
"исторгнут" из материального мира. Поэтому после Катастрофы
уйти "за Море" для Смертных (как описано в финале "ВК") -
совсем не то, что раньше. В каждом случае, это особая милость.
Возможность умереть так, как было предназначено непадшим
созданиям: ушедшие переходили в новое состояние, позволяющее
достичь большей мудрости и душевного покоя, исцелиться от всех
душевных и телесных ран и, наконец, отдать свою душу: [я знаю,
как это звучит, но что делать, если тут так написано!] умереть
добровольно, и даже желая этого, умереть в "эстэль". Арагорн
достиг этого без помощи извне.
Поэтому они могли совершать более длительные и тяжелые
физические усилия (подчиняясь порыву воли) и не испытывать при
этом усталости; они не были подвержены болезням; они быстро
исцелялись от ран, которые для человека оказались бы
смертельны, и могли подолгу выносить сильную физическую боль.
Однако от повреждения жизненно важных органов или от слишком
тяжелых травм их тела все-таки погибали; кроме того, они не
могли восстановить утраченные части тела (отрубленную руку, к
примеру). С другой стороны, эльфы могли умереть - и умирали -
по своей воле: например. от сильного горя или тяжелой утраты
или разочарования в своих целях и стремлениях. Такая
добровольная смерть не считалась преступлением, но все же это
был проступок и, возможно, следствие какого-то изъяна или
порока в феа, и тем, кто приходил к Мандосу таким путем, могли
и не разрешить воплотиться снова.
Либо потому, что Валар не знали об этом, либо потому, что
они таили свое знание. См. П (пятый абзац).
См. П. Эльфы считали, что Конец Арды будет катастрофой. Они
думали, что тогда будет до основания разрушена если не вся
система, то, по крайней мере, Имбар. Разумеется, Конец Арды -
это совсем не то, что конец Эа. О последнем они не могли
сказать ничего, кроме того, что Эа конечна. Примечательно, что
у эльфов не было никаких мифов и легенд о конце света. Миф в
конце "С" нуменорского происхождения (19); он явно создан
людьми, хотя эти люди были знакомы с эльфийскими преданиями.
Все предания эльфов - это "истории", рассказы о том, что уже
произошло.
Мы имеем дело с воззрениями эльфов в ранний период, когда
Эльдар были еще совершенно "материальны", то есть имели
настоящее тело. Позднее, когда процесс, именуемый
"развоплощением" или "истаиванием" (замеченный уже Финродом)
зашел достаточно далеко, их представления о Конце Арды (в том,
что касалось их самих), наверное, значительно изменились. Но о
контактах эльфийской и человеческой мысли в позднейшие эпохи
известно слишком мало. Эльфы в конце концов оказались воплощены
не в настоящих, зримых и осязаемых, хроа, а в воспоминаниях феа
о своей телесной оболочке и тоске по ней (если это можно
назвать плотью); поэтому их существование уже не зависит от
вещества Арды (20). Но, похоже, они считали (и до сих пор
считают), что их позднее (и нынешнее) состояние
противоестественно, и тоска по хроа - свидетельство тому. Эльфы
хранят эстэль, что Эру исправит это."Развоплощение"
"противоестественно", что бы ни было его причиной: слабость
хроа, вызванная тем, что они были вынуждены поддерживать свое
существование веществом Арды6 испорченным Мелькором (как эльфы
думали раньше), или, отчасти, влияние могучей феа на
материальное хроа, продолжавшееся много веков. (В последнем
случае "естественным" можно назвать лишь идеальное состояние, в
котором неискаженная материя могла бы вечно выдерживать и
облекать феа, идеально приспособленную к своей оболочке. Здесь
нельзя говорить об изначальном замысле Эру - ведь Темы Детей
были введены уже после появления разлада Мелькора. Поэтому
"развоплощение" эльфов, видимо, было частью Истории Арды,
предусмотренной Эру - таким образом эльфы уступили путь
Владычеству Людей. Для эльфов наступление Владычества людей
осталось загадкой и поводом для печали: они говорят, что люди -
теперь, когда зло Мелькора так сильно правит ими - все меньше и
меньше любят Арду саму по себе, и все больше и больше разоряют
и губят ее, пытаясь покорить и подчинить себе. Однако они и
теперь верят, что Эру исцелит все печали Арды через людей или с
помощью людей; а участие эльфов в этом исцелении или спасении
будет заключаться в восстановлении л ю б в и к Арде - вот здесь
и пригодятся их память о Прошлом и знание того, какой могла бы
быть Арда. Арду, говорят они, погубят злые люди, но исцелит ее
добро в человеке. Эльфы победят злобу и торжествующее
без-любие. А святость хороших людей - стремление к Эру прежде и
превыше всех Его созданий (21), - быть может, избавит эльфов от
последней из их бед - печали: ибо любовь, даже самоотверженная
любовь ко всему, что меньше Эру, рождает печаль).
Желание. Эльфы утверждали, что "желания", особенно такие
глубинные, как те, о которых идет речь здесь, следует считать
порождениями истинной природы Воплощенных и указаниями на то,
какой должна быть их неискаженная природа. Они различали
"желание феа" (ощущение нехватки чего-то нужного или
необходимого, порождающее желание или надежду); "прихоть", [не
очень подходящее слово - в оригинале, кажется, нет оттенка
сумасбродства. - прим перев.] или "личное желание" (ощущение
нехватки чего-то, что нужно лишь тебе, причем это ощущение мало
соответствует или совсем не соответствует общей сути вещей), и
"иллюзию" - нежелание признать, что мир не таков, каким ему
следовало бы быть, которое ведет к ошибочной мысли, будто мир
таков, каким хочется его видеть, когда это не так. (Последнее
можно также с полным правом назвать "принятием желаемого за
действительное"; но эльфы сочли бы это выражение неправомерным
по отношению к первому. Последнее можно опровергнуть, ссылаясь
на факты. Первое нельзя. Разве что считать в с е желания
иллюзиями и, к тому же, единственным основанием надежды на
исправление. Но многие доводы, совершенно не связанные с
"прихотью", доказывают, что "желания души" вполне разумны. То,
что эти доводы с о в п а д а ю т с "желаниями" или даже с
прихотями, не отменяет их. На самом деле, эльфы верили, что,
когда от какого-нибудь словечка или довода "сердце
встрепенется" или "вспыхнет радостью" (они об этом часто
говорят), это отнюдь не признак ложности этого довода, а
наоборот: это значит, что феа признает его частью истины).
Вероятно, Андрет действительно предпочла умолчать. Отчасти
из некой солидарности, которая не позволяла людям открывать
эльфам все, что они знали о тьме позади; отчасти потому, что
Андрет сама не могла разобраться в противоречивых преданиях
людей. В расширенных вариантах "Атрабет", явно дополненных
нуменорцами, она, по настоянию Финрода, дает более полный
ответ. Одни варианты ответа очень краткие, другие длиннее.
Однако все сходятся на том, что причиной катастрофы было то,
что люди приняли Мелькора как Царя (или Царя и Бога). В одной
из версий прямо сказано, что полная легенда (укладывающая
события в меньший промежуток времени) - это нуменорское
предание, потому что Андрет там говорит: "Вот Повесть, которую
поведала мне Аданэль из Дома Хадора". Нуменорцы по большей
части были потомками народа Мараха, и почти все их неэльфийские
предания принадлежат этому народу, а Дом Хадора правил ими
(22). Легенда несколько напоминает нуменорские предания о роли
Саурона в падении Нуменора. Но это не доказывает, что она
целиком выдумана после катастрофы. Несомненно, она опиралась на
предания, которые действительно существовали в народе Мараха,
существовали независимо от "Атрабет". [Вставлено: "это не имеет
отношения к ее "истинности" исторической или какой-то иной"].
Разумеется, действия Саурона неизбежно напоминали или
воспроизводили действия его повелителя. То, что народ,
владевший подобным преданием, попался на удочку Саурона -
печально, но, с точки зрения человеческой истории вообще,
вполне вероятно. Наверно, если бы у рыб была своя наука и свои
мудрецы, раздел о крючках занимал бы в этой науке весьма
скромное место (23).
"Повесть Аданэли" прилагается (см. ниже).
"Материя" не рассматривается как нечто отрицательное или
противоположное "Духу". Материя изначально была абсолютно
положительной. Она и осталась "Творением Эру" и, в целом,
благом. Она даже способна к самоисцелению, если ей не мешают -
т.е., пока чья-нибудь недобрая воля не пробудит сокрытого зла,
внесенного Мелькором. Мелькор сосредоточил свое внимание на
материи, потому что дух можно полностью подчинить себе только
страхом, а страх проще всего вызывается с помощью материи
(особенно когда речь идет о Воплощенных - а Мелькор в первую
очередь стремился подчинить себе именно их). Например, можно
запугать тем, что любимые тобою материальные вещи подвергнутся
разрушению или (в случае с Воплощенными) что их тела будут
повреждены. (Мелькор также использовал и извращал в своих целях
"страх Эру", понятый полно или смутно. Но это было труднее,
опаснее и требовало большей ловкости. Меньших духов он мог
привлечь на свою сторону любовью к себе и восхищением перед
собой - и так довести их до восстания против Эру. И тогда
Мелькор обращал во зло их страх перед Единым, так что они
начинали смотреть на Мелькора как на вождя и защитника, и в
конце концов оказывались слишком запуганы, чтобы вернуться под
руку Эру, даже после того, как они поняли Мелькора и
возненавидели его).
На самом деле, на это есть намек уже в "Айнулиндалэ", где
упоминается "Негасимый Пламень". Видимо, это означает
Творческую Деятельность Эру (в некотором смысле отдельную от
Него или независимую внутри Него), которая может давать вещам
"реальное" и независимое (хотя вторичное и тварное)
существование. Эру посылает Негасимый Пламень в сердце мира, и
мир начинает Быть, на том же уровне бытия, что и айнур, так что
они могут войти в него. Но, конечно, это совсем не то, что
приход Эру для того, чтобы повергнуть Мелькора. Последнее имеет
отношение скорее к тайне "авторства", когда автор, оставаясь
самим "вовне" и независимым от своего творения, живет "внутри"
него, на его вторичном уровне, более низком, чем уровень его
собственного бытия, живет в нем, как источник и основа его
бытия.
Но Финрод настаивал, и наконец Андрет сказала:
- Вот Повесть, которую поведала мне Аданэль из Дома Хадора.
Говорят, что Несчастье случилось на заре истории нашего
народа, когда еще никто не умирал. Голос говорил с нами, и мы
внимали. И сказал Голос:
- Вы - мои дети. Я послал вас, чтобы вы жили здесь. Придет
время, и вы унаследуете всю Землю, но пока вы еще дети и должны
учиться. Взывайте ко мне, и услышу; ибо я смотрю на вас.
Мы понимали, что говорит Голос, хотя еще не имели речи.
Тогда в нас пробудилось желание говорить, и мы стали выдумывать
слова. Но нас было мало, а мир был огромен и нов для нас. Мы
очень хотели познать его, но учиться было трудно, и слов было
мало.
В те времена мы часто взывали, и Голос отвечал нам. Но он
редко отвечал на наши вопросы. Он говорил:
- Сперва постарайтесь найти ответ сами. Открытие доставит
вам радость, и вы станете старше и мудрее. Не старайтесь
повзрослеть раньше времени.
Но мы спешили, и нам хотелось делать все по-своему. На ум
нам приходило множество вещей, которые мы хотели бы сделать. И
потому мы все реже и реже обращались к Голосу.
Тогда явился меж нами некто, подобный нам обличием, но выше
и прекраснее нас; и он сказал, что пришел к нам из жалости.
- Плохо, что вас оставили одних и без наставника, - говорил
он. - Мир полон чудес и богатств, которые может дать знание. Вы
могли бы есть сытнее и вкуснее, а не так, как теперь. Вы могли
бы построить себе уютные жилища, и зажигать в них свет,
оставляя тьму за порогом. Вы могли бы одеваться, как я.
И мы взглянули, и - о диво! - одежды его сияли серебром и
золотом, и венец был на челе его, и самоцветы горели в волосах.
- Хотите быть, как я? - сказал он. - Я научу вас.
И мы согласились, чтобы он был нашим учителем.
Но, вопреки нашим ожиданиям, он вовсе не спешил учить нас,
как добывать или делать самими то, чего мы желали - а желаний
немало пробудил он в наших сердцах. Но если кто-нибудь начинал
сомневаться или проявлять нетерпение, он приносил и давал нам
все, чего мы желали, и говорил:
- Я - Даритель, и дары не иссякнут, пока вы верите мне.
И потому мы поклонялись ему, и он поработил нас: теперь мы
зависели от его даров и боялись вернуться к прежней жизни,
которая казалась скудной и тяжкой. И мы верили во все, чему он
учил. Ибо мы жаждали знаний о мире и обо всем, что есть в нем:
о зверях, о птицах, о деревьях и травах, что растут на Земле; и
о том, как мы были сотворены, и о светилах небесных, и о
звездах бессчетных, и о Тьме, в которой они сияют.
И все, чему он учил, казалось хорошим, ибо велики были его
познания. Но все чаще и чаще заговаривал он о Тьме.
- Тьма - превыше всего, - говорил он, - ибо Она не имеет
границ. Я пришел из Тьмы, но я - повелитель ее. Ибо это я
создал Свет. Я создал Солнце, и Луну, и бессчетные звезды. Я
спасу вас от Тьмы - а иначе Она поглотила бы вас.
Тогда мы сказали ему о Голосе. Но лицо его стало ужасным,
ибо он разгневался.
- Глупцы! - воскликнул он. - То был Голос Тьмы. Она хочет
отвратить вас от меня; ибо Она жаждет поглотить вас.
И он ушел, и долго не возвращался, и нам было плохо без его
даров. И наступил день, когда свет Солнца вдруг начал тускнеть,
и наконец погас, и великая тень пала на мир, и все звери и
птицы были в ужасе. И тогда он явился снова, как яркое пламя в
темноте.
Мы пали ниц. И тогда он сказал:
- Есть еще среди вас такие, кто внемлет Голосу Тьмы, и
оттого Она приближается. Выбирайте же! Кто будет вашим Владыкой
- Тьма или Я? Если вы не примете Меня как Владыку и не
поклянетесь служить Мне, Я уйду и оставлю вас; ибо есть у меня
иные царства и иные жилища, и я не нуждаюсь ни в Земле, ни в
вас.
Тогда в страхе сказали мы, как велел он:
- Ты наш Владыка, и Тебе одному мы будем служить. Мы
отречемся от Голоса, и не станем более внимать ему.
- Да будет так! - сказал он. - Постройте же Мне дом на
высоком месте, и назовите его Домом Владыки. Я буду приходить
туда, когда пожелаю. Там вы будете взывать ко Мне и излагать
свои просьбы.
И когда мы построили большой дом, он пришел и стал перед
троном, и весь дом озарился, словно огнем. И сказал он:
- Пусть же выйдут вперед те, кто еще внемлет Голосу!
Такие еще были, но они побоялись выйти вперед и промолчали.
- Тогда склонитесь предо Мной и присягните Мне! - сказал
он. И все склонились долу, говоря:
- Ты - Единый Великий, и мы Твои.
Тогда он словно вспыхнул дымным пламенем, и нас опалило
жаром. Но внезапно он исчез, и стало темней, чем ночью; и мы
бежали из Дома.
После этого мы стали страшиться Тьмы. Он же очень редко
являлся нам в прежнем, прекрасном обличье, и даров приносил
мало. Если мы в великой нужде осмеливались приходить в Дом и
молить его о помощи, он отвечал нам и повелевал. Но теперь он
всегда требовал от нас сделать что-нибудь или принести ему
какой-нибудь дар, прежде чем внять нашей молитве; и дела,
которых он требовал, становились все хуже, а дары - все
непосильнее.
Первый Голос мы с тех пор слышали лишь раз. В ночной тиши
Он заговорил и сказал:
- Вы отреклись от Меня, но остаетесь Моими. Я дал вам
жизнь. Теперь она сократится, и все вы вскоре придете ко мне и
узнаете, кто ваш Владыка: Тот, кому вы поклоняетесь, или Я,
создавший его.
Тогда мы стали еще больше бояться Тьмы, ибо думали, что это
Голос Мрака, что лежит за звездами. И мы начали умирать в ужасе
и в муках, страшась уйти во Тьму. Тогда мы воззвали к своему
Повелителю, моля спасти нас от смерти, но он не ответил. Но
когда мы все собрались в Доме и преклонились долу, он наконец
явился, могучий и величественный, но лицо его было жестоким и
гордым.
- Теперь вы Мои и должны исполнять Мою волю, - сказал он. -
Что Мне до того, что иные из вас умирают и отправляются
насытить собою Тьму? Иначе бы вас расплодилось слишком много, и
вы расползлись бы по всей Земле, как вши. Но если вы не будете
делать, что Я велю, гнев Мой падет на вас, и вы умрете быстрее,
ибо Я убью вас.
И нас начали осаждать всяческие беды: усталость, голод,
болезни; и Земля и все, что на ней, обратились против нас.
Огонь и Вода восстали на нас. Звери и птицы начали избегать
нас, а те, что сильнее, нападали на нас. Растения отравляли
нас; мы начали бояться даже тени древесной.
И мы тосковали о былой жизни, какой мы жили до прихода
Повелителя. И мы возненавидели его, но боялись его не меньше,
чем Тьмы. И мы делали все, что он велел, и даже больше: мы
готовы были сотворить любое зло, в надежде, что это понравится
ему, и он облегчит наши страдания или хотя бы не станет убивать
нас.
Большинство из нас старались тщетно. Но иных он стал
привечать: самых сильных и самых жестоких, и тех, кто чаще
всего бывал в Доме. Им он давал дары и знания, которые они
хранили в тайне; и они стали могущественными и гордыми, и
поработили нас, так что мы не ведали отдыха средь трудов и
горестей.
Тогда восстали иные средь нас, и в отчаянии сказали во
всеуслышание:
- Теперь-то мы знаем, кто лгал нам, и кто хотел поглотить
нас. То был не первый Голос. Это Повелитель, которого мы
признали; он-то и есть Мрак. И не пришел он из нее, как говорил
нам, но живет в ней. Не станем более служить ему! Ибо он Враг
нам.
И тогда, боясь, что он услышит их и покарает нас всех, мы
стали убивать их, если могли; а тех, кому удалось бежать, мы
преследовали; и когда кто-нибудь из них попадал нам в руки,
наши повелители, его друзья, приказывали отвести их в Дом и
сжечь на костре. Его друзья говорили, что он будет доволен
этим. И в самом деле, казалось, на время наши страдания
облегчались.
Но говорят, что некоторые все же спаслись от нас и ушли в
дальние страны, спасаясь от его тени. Но и они не избежали
гнева Голоса; ибо они тоже строили Дом и падали ниц. И наконец
они достигли края земли и берегов непреодолимого моря. И се!
Враг уже ждал их там.
В материалах "Атрабет" имеется также "Словарь" (как назвал
его отец), краткий список имен и терминов с определениями и
некоторыми сведениями по этимологии. Эти материалы относятся
только к "Атрабет" и, соответственно, их немного; но некоторых
слов (таких, как "Атрабет", "Андрет", имен народа Беора) не
хватает. [...] Большая часть содержащихся в нем сведений
встречается в других местах, и я даю лишь отдельные статьи,
некоторые из них в сокращении, с небольшими поправками,
внесенными для ясности.
АДАНЭТ (синд.) "женщина, смертная женщина".