Страница:
совершенно иным, понятно, значением, - тут и гласный краткий, и действие куда
более стремительное.) В русском же языке от долготы гласного смысл слова не
меняется, а потому все гласные в переводе воспринимаются как краткие, а потому
и перевод похож не на плавное течение потока, а на бег астматиков в мешках.
Но на чужой манер хлеб русский не родится: звуковая экономия русскому
языку противопоказана. Сколько бы эфиоп ни примерял кимоно, у него всегда
будут торчать из-под подола ноги - свои, а не липовые. Впрочем, мы -
"старинные люди, мой батюшка", новое же поколение склоняется к иному варианту
русского языка, не такому сладостному, как прежний, но вполне пригодному для
простой коммуникации. Его главные признаки - обмеление словаря в сочетании со
словесными огрызками. Например: сцена в ресторане.
КЛИЕНТ: Дай суп.
ОФИЦИАНТ: Вот суп.
К.: Суп - крут?
О.: Крут плюс.
К. (ест): Э?!?!
О.: М?
К.: Суп не крут.
О.: Нет? Как не крут? Ну, клев.
К.: Не клев. Суп - вон.
О.: Что ж... С вас бакс.
К.: Пшел в пень! Вот руп плюс.
О.: Зря. Руп - дрянь. Дай бакс.
К.: Хрен!
О.: Дам в глаз плюс. Бакс дай!
К.: На! (Сам бьет в глаз плюс.)
О.: Ык!
К.: Ха! Бакс - мой. (Поспешно убегает.)
Язык этот пригоден не только для скупых на слово господ, но и для
прелестных, чирикающих дам. Вот, скажем, сцена в парикмахерской -
непридуманная.
(Входит дама с модным журналом в руках.)
ЗНАКОМАЯ ПАРИКМАХЕРША: Что?
ДАМА: Стричь.
П.: Как?
Д.: Как тут. Под бокс (показывает разворот журнала).
П. (одобрительно): Бокс крут.
Д.: Ну.
П. (стрижет): Ну как Кипр?
Д. (оживляясь): О, Кипр клев! Пляж, бар - сплошь плюш; сок, джин, дринк.
Как ночь - муж в душ, дочь - прочь, тут грек Макс - тук-тук! - враз секс,
кекс, бакс, крекс, фекс, пекс. Вот так-с!
П. (завистливо): А в загс? Ждем-с?
Д.: Макс - в загс? Трек - в брак? Ай, чушь.
(Обе задумываются над жизнью.)
П.: Как муж?
Д.: Мы врозь.
П.: Брось!
Д. (вздыхает): Муж лыс. Как мяч.
П.: Пусть трет лук в плешь.
Д.: Тер. Весь год.
П.: Ну? Хоть пух рос?
Д.: Рос, но вонь!.. А секс - эх!.. Не клев.
П. (внезапно): Ай!!! Брысь!!! Тварь!!!
Д.: Что?!..
П.: Вошь!
(Визг, паника.)
МАНИКЮРША (из своего угла, философски): Вот вам Кипр... Как наш Крым...
Уж где юг, там вошь! А то: пляж... Вот мой зять...
(На этом поспешно убежал ваш автор.)
1998
Сердца горестные заметы-З
А брокер с дилером и славный дистрибьютер
Мне силятся продать "Тойоту" и компьютер.
Вотще! Я не куплю.
Тимур Кибиров
Узнав, что на некоей выставке представлены "премиксы, макро- и
микронутриенты", все, конечно, бросятся туда со всех ног. На то и расчет.
Пока они бегут, пыхтя и пихаясь локтями, у меня есть время подумать.
Напрягая свой узенький лобик, шурша мелким горошком своего несильного мозга, я
извлекаю из заплесневелых чуланов памяти кое-какие свалявшиеся знания. Я
возвращаю этим "премиксам" ихний родимый алфавит, - в стеклярусе латинских
буковок они смотрятся как-то строже. Кроме того, видно, где у слова талия, в
смысле перемычка. "Пре" приобретает достойный вид приставки. а "микс" - корня.
Таким образом, "премиксы" - это не какие-нибудь "премированные комиксы", а
попросту "готовые смеси". Так знаю я эти готовые смеси, чего на них смотреть!
Ссыпали в чан порошки, размешали деревянной палкой, распудрили по коробкам,
налепили на каждую розовый блин - личико чужого, нелюбимого младенца, - и на
выставку. Делов-то. Зато - "премикс", не хухры-мухры.
Что же касается "микронутриентов", то, пользуясь тем же методом обратного
перевода в англолатынь, можно вычислить, что это "микропитательные вещества",
типа. (Пардон: для пуристов в белых ризах улучшу стиль: "нечто вроде
"мелкопитательных веществ". Но так скучнее.) Слово "микро" традиционно не
переводится на русский с греческого, хотя интернетовские остроумцы и переводят
слово Microsoft как "мелкомягкий", нам на радость. (А по-сербски, например,
мороженое - "сладолед". Уже по одной этой причине следует строго воздержаться
от бомбардировок.) "Макронутриенты" же представляются внутреннему взору
исключительно в виде бараньей ноги, обложенной запеченной картошкой.
Процесс обратного перевода - положи назад, откуда брал, а теперь скажи
своими словами - работает, конечно, не всегда. Так, листая популярную книгу об
архитектуре Петербурга, я обнаружила в ней фотографию собственного родимого
дома и, опомнившись от радости, поинтересовалась, чем же это мы такие
выдающиеся. "В этом доме каждый руст накован бучардой и скарпелью", - пояснили
составители. А, ну да. Ясно.
Вопрос о том, обогащают ли иноязычные заимствования родную речь, решается
не теоретически, а практически. Если загадочное приглашение на выставку можно
расшифровать, не вставая с места, то, стало быть, употребленные в нем
иностранные слова - мусор. Ленивые и нерадивые решили: а пущай народ читает
нашу клинопись, не баре, перетопчутся. Бучарда же со скарпелью заставляют вас
оторвать задницу от стула, полистать словари и поинтересоваться, что это и кто
это. И выяснить, что это, например, не персонажи провансальских сказок
("Белокурая Скарпель и ее верная Бучарда") и не фамилии строителей (Мыкола
Бучарда и Яан Скарпель), а такие особые инструменты. Когда вы наковываете
руст, то бучарда делает тык-тык-тык, а скарпель - тяп-тяп-тяп. Подробности - в
специальной литературе.
Как-то раз, в начале перестройки, ваш автор сидел (сидела) в своем
замоскворецком полуподвале, укрывшись за кружевными занавесочками от нужд
многострадального народа, и пил (пила) чай с баранками (пока не отняли) в
полном соответствии с духом местности (genius loci). Зима лежала вокруг дома
пышными купеческими сугробами. Смеркалось: отблеск румяной зари, говоря
тургеневским слогом, лег на голубоватые всхолмья январского снега.
Замоскворецкие галки сели на купола, на те места, где во времена Временного
правительства стояли постоянные кресты. В дверь забарабанили (звонок у вашего
автора не работал). В зиянии отвалившейся двери предстал странный человек. На
голове у него была новенькая погранично-китайская ушанка со спущенными ушами,
с антикварно-красноармейской звездочкой во лбу. В проемах между ушами
проглядывало смугло-иудейское лицо из серии выехавших в 1972 году от греха
подальше. Одет пришелец был в черное пальто с подкладными ватными плечами, -
такие продавались в комиссионке на Дорогомиловском рынке, три рубля штука:
магазины затоварились ими еще в начале пятидесятых. Пальто было застегнуто на
одну пуговицу ниже пупа; за пазухой виднелась беспошлинная бутыль с виски
"Джонни Уокер" - пластмассовая, удобно изогнутая по форме мужской груди;
пальто доходило до полу, но при ходьбе приоткрывало шнурованные до колен
ботинки на рифленой, непромокаемой альпийской подошве. "Don't I look like a
genuine Russian moujik?!" - весело вскричал незнакомец.
Удивительный человек оказался американским писателем, совершенно мне не
известным, знавшим три слова по-русски и на этом основании решившим проникнуть
в страну сибирских сугробов, остроумно притворившись русским пьяницей, чей
облик он не только изучал. расспрашивая очевидцев, но даже съездил на
Брайтон-Бич, чтобы наблюдать натуру in vivo. Аккуратные отрепья, скопированные
им с какойто этнографической картинки и теплый индивидуальный алкоголь в
непорванном внутреннем кармане должны были. по его хитрому плану, отвести
глаза местному населению и обеспечить инкогнито. Он поведал мне, что хотел
купить valenki (ударение на втором слоге), чтобы уж совсем слиться с русской
толпой, да вот в Манхэттане не нашел, но решил, что сойдет. Кто-то дал ему мой
адрес, а он читал, что русские любят, когда к ним приходят без предупреждения,
na ogonyok. Флоридский загар, ослепительно белые зубы и запах дорогого
одеколона удачно дополняли образ опустившегося пропойцы.
Ричард страстно хотел братания с народом. Он хотел стать как мы. Нужные
вещи он уже купил. Вот они. (Он развязал пакеты и коробочки и похвастался.)
Теперь, собственно, по делу: какое самое распространенное русское выражение?
Как обратиться к мужику на улице? Как сказать по-русски: "Trotzky is great"?
Когда он уходил через час, он был страшен. Распотрошенный им "Беломор"
расположился в накладном нагрудном кармане его пальто, как газыри на черкеске.
Вобла на веревочке свисала с запястья. В другой руке была авоська с домброй,
которую он считал балалайкой. На ушанку он прикрепил, в приятном беспорядке,
еще с десяток значков: ГТО второй ступени. Почетный железнодорожник.
Ленинградский Горный Институт, две октябрятских звездочки, "За дальний поход",
"Лучшему повару", "Кисловодск". На шею повязал пионерский галстук. Пришить
метростроевские погоны к плечам я ему не дала: соврала, что нет ниток. Лишь
поднявшаяся к ночи метель помешала ему надеть взблескивающую золотом и
пурпуром тюбетейку, тоже купленную в фойе "Интуриста". "Ya - zabuldyga, -
повторял он, чтобы не забыть. - Zabuldyga". Больше я его никогда не видела.
Возможно, он слился с народом.
Пока призрак Ричарда бродил по сугробам Ордынки, готовый отбиться домброй
от медведя, а наши Валеры и Геннадии в порядке обмена блуждали в лабиринтах
Гринвич-Виллиджа, немножко удивляясь, почему же полиция не арестовывает все
местное население, произошло спонтанное словарное взаимообогащение, чего и
следовало ожидать. Вскоре русские словесные прыщи начали выскакивать в самых
неожиданных английских местах, а английские чирьи - в русских. "Нью-Йорк
Таймс", светоч прогресса, сообщает читателям, что "кулич" - это вид кекса с
добавкой смеси мягких сыров. Слово babushka обозначает головной платок. От
Нью-Йорка не отстал и Лондон щепетильный. Blini (с ударением на первом слоге)
- так, во всяком случае, в некоторых издательских кругах, называют бутерброды
размером с петровский пятак. Корочка со всех сторон обрезана, сверху - огурец.
Меня на них позвали, я и ляпни, что это не blini; они же еще и обиделись. Ну
молчу, молчу! Blini так blini. Вам же хуже.
Нам тоже хуже. Были у нас дома (строения, сооружения, избы, пятистенки,
небоскребы, терема, дворцы, хаты, хибары, времянки, хрущобы, кибитки кочевые),
а теперь завелся, как пырей среди ромашек, какой-то билдинг. За ним,
контрабандой, пролез "хай-райз" (high rise). Без билета проехал хот-дог
("горячий хот-дог с сарделькой" можно в любой день купить на Пятницкой). Наш
народ влечется к букве "х": если в английском выражении есть "хот" или "хай",
наши сейчас же стащат и, кой-как переведя, прилепят эту оладью куда-нибудь на
видное место. Hot line стало "горячей линией", хотя это "срочная связь". High
season, о ужас, превратился в "высокий сезон", хотя это, наоборот. уж скорее
"горячие деньки". Рекламные персонажи заговорили как эвенки: "Этот продукт мне
вкусен". - "Определенно!"
Вздулся паводок переводной литературы, из которой мы с изумлением узнали,
что сатин и вельвет - одежда королей, совершенно как если бы они были доярками
и механизаторами. Очевидно, Габсбурги и Гогенцоллерны, а также шустрые, но
ныне вымершие Тюдоры подбирали себе прикид на Тишинском рынке. Меж тем, satin
по-русски - атлас, velvet же - бархат, а "вельвет" будет corduroy, во всяком
случае у американцев, а у англичан, может быть, еще как-нибудь. А сатин будет
chintz. Приписав принцессам крови вкусы сельпо, пишущий наш народ возомнил,
что ему внятно все: и острый галльский смысл, и сумрачный германский гений, и
пошел валять переводы со всех языков подряд, без тени сомнения.
"Демократия - власть народа. Плутократия - это и вовсе понятно без
перевода", - торопливо пишет невежда. В телевизионной передаче "Брейн-ринг"
(!) пачкают молодым интеллектуалам их неокрепший брейн такой загадкой: "До
XVII века их называли Гипербореи, что означает "каменные горы"".
"Плутос" по-гречески - богатство. Гипербореи - народы, - или другое что,
- живущие "за севером", или "за северным ветром". То есть - мы с вами.
Самоуверенные и невежественные, с непереваренным комом чужих культур в зобном
мешке, с непросохшей ненавистью к образованному слою. мы идем куда-то, как
Ричард - во тьму и метель, и пурга заметает наши тюбетейки.
1998
*Из :* SPB.BOOKS
*От :* Ilya Kusnetsov, 2:5030/163.3
более стремительное.) В русском же языке от долготы гласного смысл слова не
меняется, а потому все гласные в переводе воспринимаются как краткие, а потому
и перевод похож не на плавное течение потока, а на бег астматиков в мешках.
Но на чужой манер хлеб русский не родится: звуковая экономия русскому
языку противопоказана. Сколько бы эфиоп ни примерял кимоно, у него всегда
будут торчать из-под подола ноги - свои, а не липовые. Впрочем, мы -
"старинные люди, мой батюшка", новое же поколение склоняется к иному варианту
русского языка, не такому сладостному, как прежний, но вполне пригодному для
простой коммуникации. Его главные признаки - обмеление словаря в сочетании со
словесными огрызками. Например: сцена в ресторане.
КЛИЕНТ: Дай суп.
ОФИЦИАНТ: Вот суп.
К.: Суп - крут?
О.: Крут плюс.
К. (ест): Э?!?!
О.: М?
К.: Суп не крут.
О.: Нет? Как не крут? Ну, клев.
К.: Не клев. Суп - вон.
О.: Что ж... С вас бакс.
К.: Пшел в пень! Вот руп плюс.
О.: Зря. Руп - дрянь. Дай бакс.
К.: Хрен!
О.: Дам в глаз плюс. Бакс дай!
К.: На! (Сам бьет в глаз плюс.)
О.: Ык!
К.: Ха! Бакс - мой. (Поспешно убегает.)
Язык этот пригоден не только для скупых на слово господ, но и для
прелестных, чирикающих дам. Вот, скажем, сцена в парикмахерской -
непридуманная.
(Входит дама с модным журналом в руках.)
ЗНАКОМАЯ ПАРИКМАХЕРША: Что?
ДАМА: Стричь.
П.: Как?
Д.: Как тут. Под бокс (показывает разворот журнала).
П. (одобрительно): Бокс крут.
Д.: Ну.
П. (стрижет): Ну как Кипр?
Д. (оживляясь): О, Кипр клев! Пляж, бар - сплошь плюш; сок, джин, дринк.
Как ночь - муж в душ, дочь - прочь, тут грек Макс - тук-тук! - враз секс,
кекс, бакс, крекс, фекс, пекс. Вот так-с!
П. (завистливо): А в загс? Ждем-с?
Д.: Макс - в загс? Трек - в брак? Ай, чушь.
(Обе задумываются над жизнью.)
П.: Как муж?
Д.: Мы врозь.
П.: Брось!
Д. (вздыхает): Муж лыс. Как мяч.
П.: Пусть трет лук в плешь.
Д.: Тер. Весь год.
П.: Ну? Хоть пух рос?
Д.: Рос, но вонь!.. А секс - эх!.. Не клев.
П. (внезапно): Ай!!! Брысь!!! Тварь!!!
Д.: Что?!..
П.: Вошь!
(Визг, паника.)
МАНИКЮРША (из своего угла, философски): Вот вам Кипр... Как наш Крым...
Уж где юг, там вошь! А то: пляж... Вот мой зять...
(На этом поспешно убежал ваш автор.)
1998
Сердца горестные заметы-З
А брокер с дилером и славный дистрибьютер
Мне силятся продать "Тойоту" и компьютер.
Вотще! Я не куплю.
Тимур Кибиров
Узнав, что на некоей выставке представлены "премиксы, макро- и
микронутриенты", все, конечно, бросятся туда со всех ног. На то и расчет.
Пока они бегут, пыхтя и пихаясь локтями, у меня есть время подумать.
Напрягая свой узенький лобик, шурша мелким горошком своего несильного мозга, я
извлекаю из заплесневелых чуланов памяти кое-какие свалявшиеся знания. Я
возвращаю этим "премиксам" ихний родимый алфавит, - в стеклярусе латинских
буковок они смотрятся как-то строже. Кроме того, видно, где у слова талия, в
смысле перемычка. "Пре" приобретает достойный вид приставки. а "микс" - корня.
Таким образом, "премиксы" - это не какие-нибудь "премированные комиксы", а
попросту "готовые смеси". Так знаю я эти готовые смеси, чего на них смотреть!
Ссыпали в чан порошки, размешали деревянной палкой, распудрили по коробкам,
налепили на каждую розовый блин - личико чужого, нелюбимого младенца, - и на
выставку. Делов-то. Зато - "премикс", не хухры-мухры.
Что же касается "микронутриентов", то, пользуясь тем же методом обратного
перевода в англолатынь, можно вычислить, что это "микропитательные вещества",
типа. (Пардон: для пуристов в белых ризах улучшу стиль: "нечто вроде
"мелкопитательных веществ". Но так скучнее.) Слово "микро" традиционно не
переводится на русский с греческого, хотя интернетовские остроумцы и переводят
слово Microsoft как "мелкомягкий", нам на радость. (А по-сербски, например,
мороженое - "сладолед". Уже по одной этой причине следует строго воздержаться
от бомбардировок.) "Макронутриенты" же представляются внутреннему взору
исключительно в виде бараньей ноги, обложенной запеченной картошкой.
Процесс обратного перевода - положи назад, откуда брал, а теперь скажи
своими словами - работает, конечно, не всегда. Так, листая популярную книгу об
архитектуре Петербурга, я обнаружила в ней фотографию собственного родимого
дома и, опомнившись от радости, поинтересовалась, чем же это мы такие
выдающиеся. "В этом доме каждый руст накован бучардой и скарпелью", - пояснили
составители. А, ну да. Ясно.
Вопрос о том, обогащают ли иноязычные заимствования родную речь, решается
не теоретически, а практически. Если загадочное приглашение на выставку можно
расшифровать, не вставая с места, то, стало быть, употребленные в нем
иностранные слова - мусор. Ленивые и нерадивые решили: а пущай народ читает
нашу клинопись, не баре, перетопчутся. Бучарда же со скарпелью заставляют вас
оторвать задницу от стула, полистать словари и поинтересоваться, что это и кто
это. И выяснить, что это, например, не персонажи провансальских сказок
("Белокурая Скарпель и ее верная Бучарда") и не фамилии строителей (Мыкола
Бучарда и Яан Скарпель), а такие особые инструменты. Когда вы наковываете
руст, то бучарда делает тык-тык-тык, а скарпель - тяп-тяп-тяп. Подробности - в
специальной литературе.
Как-то раз, в начале перестройки, ваш автор сидел (сидела) в своем
замоскворецком полуподвале, укрывшись за кружевными занавесочками от нужд
многострадального народа, и пил (пила) чай с баранками (пока не отняли) в
полном соответствии с духом местности (genius loci). Зима лежала вокруг дома
пышными купеческими сугробами. Смеркалось: отблеск румяной зари, говоря
тургеневским слогом, лег на голубоватые всхолмья январского снега.
Замоскворецкие галки сели на купола, на те места, где во времена Временного
правительства стояли постоянные кресты. В дверь забарабанили (звонок у вашего
автора не работал). В зиянии отвалившейся двери предстал странный человек. На
голове у него была новенькая погранично-китайская ушанка со спущенными ушами,
с антикварно-красноармейской звездочкой во лбу. В проемах между ушами
проглядывало смугло-иудейское лицо из серии выехавших в 1972 году от греха
подальше. Одет пришелец был в черное пальто с подкладными ватными плечами, -
такие продавались в комиссионке на Дорогомиловском рынке, три рубля штука:
магазины затоварились ими еще в начале пятидесятых. Пальто было застегнуто на
одну пуговицу ниже пупа; за пазухой виднелась беспошлинная бутыль с виски
"Джонни Уокер" - пластмассовая, удобно изогнутая по форме мужской груди;
пальто доходило до полу, но при ходьбе приоткрывало шнурованные до колен
ботинки на рифленой, непромокаемой альпийской подошве. "Don't I look like a
genuine Russian moujik?!" - весело вскричал незнакомец.
Удивительный человек оказался американским писателем, совершенно мне не
известным, знавшим три слова по-русски и на этом основании решившим проникнуть
в страну сибирских сугробов, остроумно притворившись русским пьяницей, чей
облик он не только изучал. расспрашивая очевидцев, но даже съездил на
Брайтон-Бич, чтобы наблюдать натуру in vivo. Аккуратные отрепья, скопированные
им с какойто этнографической картинки и теплый индивидуальный алкоголь в
непорванном внутреннем кармане должны были. по его хитрому плану, отвести
глаза местному населению и обеспечить инкогнито. Он поведал мне, что хотел
купить valenki (ударение на втором слоге), чтобы уж совсем слиться с русской
толпой, да вот в Манхэттане не нашел, но решил, что сойдет. Кто-то дал ему мой
адрес, а он читал, что русские любят, когда к ним приходят без предупреждения,
na ogonyok. Флоридский загар, ослепительно белые зубы и запах дорогого
одеколона удачно дополняли образ опустившегося пропойцы.
Ричард страстно хотел братания с народом. Он хотел стать как мы. Нужные
вещи он уже купил. Вот они. (Он развязал пакеты и коробочки и похвастался.)
Теперь, собственно, по делу: какое самое распространенное русское выражение?
Как обратиться к мужику на улице? Как сказать по-русски: "Trotzky is great"?
Когда он уходил через час, он был страшен. Распотрошенный им "Беломор"
расположился в накладном нагрудном кармане его пальто, как газыри на черкеске.
Вобла на веревочке свисала с запястья. В другой руке была авоська с домброй,
которую он считал балалайкой. На ушанку он прикрепил, в приятном беспорядке,
еще с десяток значков: ГТО второй ступени. Почетный железнодорожник.
Ленинградский Горный Институт, две октябрятских звездочки, "За дальний поход",
"Лучшему повару", "Кисловодск". На шею повязал пионерский галстук. Пришить
метростроевские погоны к плечам я ему не дала: соврала, что нет ниток. Лишь
поднявшаяся к ночи метель помешала ему надеть взблескивающую золотом и
пурпуром тюбетейку, тоже купленную в фойе "Интуриста". "Ya - zabuldyga, -
повторял он, чтобы не забыть. - Zabuldyga". Больше я его никогда не видела.
Возможно, он слился с народом.
Пока призрак Ричарда бродил по сугробам Ордынки, готовый отбиться домброй
от медведя, а наши Валеры и Геннадии в порядке обмена блуждали в лабиринтах
Гринвич-Виллиджа, немножко удивляясь, почему же полиция не арестовывает все
местное население, произошло спонтанное словарное взаимообогащение, чего и
следовало ожидать. Вскоре русские словесные прыщи начали выскакивать в самых
неожиданных английских местах, а английские чирьи - в русских. "Нью-Йорк
Таймс", светоч прогресса, сообщает читателям, что "кулич" - это вид кекса с
добавкой смеси мягких сыров. Слово babushka обозначает головной платок. От
Нью-Йорка не отстал и Лондон щепетильный. Blini (с ударением на первом слоге)
- так, во всяком случае, в некоторых издательских кругах, называют бутерброды
размером с петровский пятак. Корочка со всех сторон обрезана, сверху - огурец.
Меня на них позвали, я и ляпни, что это не blini; они же еще и обиделись. Ну
молчу, молчу! Blini так blini. Вам же хуже.
Нам тоже хуже. Были у нас дома (строения, сооружения, избы, пятистенки,
небоскребы, терема, дворцы, хаты, хибары, времянки, хрущобы, кибитки кочевые),
а теперь завелся, как пырей среди ромашек, какой-то билдинг. За ним,
контрабандой, пролез "хай-райз" (high rise). Без билета проехал хот-дог
("горячий хот-дог с сарделькой" можно в любой день купить на Пятницкой). Наш
народ влечется к букве "х": если в английском выражении есть "хот" или "хай",
наши сейчас же стащат и, кой-как переведя, прилепят эту оладью куда-нибудь на
видное место. Hot line стало "горячей линией", хотя это "срочная связь". High
season, о ужас, превратился в "высокий сезон", хотя это, наоборот. уж скорее
"горячие деньки". Рекламные персонажи заговорили как эвенки: "Этот продукт мне
вкусен". - "Определенно!"
Вздулся паводок переводной литературы, из которой мы с изумлением узнали,
что сатин и вельвет - одежда королей, совершенно как если бы они были доярками
и механизаторами. Очевидно, Габсбурги и Гогенцоллерны, а также шустрые, но
ныне вымершие Тюдоры подбирали себе прикид на Тишинском рынке. Меж тем, satin
по-русски - атлас, velvet же - бархат, а "вельвет" будет corduroy, во всяком
случае у американцев, а у англичан, может быть, еще как-нибудь. А сатин будет
chintz. Приписав принцессам крови вкусы сельпо, пишущий наш народ возомнил,
что ему внятно все: и острый галльский смысл, и сумрачный германский гений, и
пошел валять переводы со всех языков подряд, без тени сомнения.
"Демократия - власть народа. Плутократия - это и вовсе понятно без
перевода", - торопливо пишет невежда. В телевизионной передаче "Брейн-ринг"
(!) пачкают молодым интеллектуалам их неокрепший брейн такой загадкой: "До
XVII века их называли Гипербореи, что означает "каменные горы"".
"Плутос" по-гречески - богатство. Гипербореи - народы, - или другое что,
- живущие "за севером", или "за северным ветром". То есть - мы с вами.
Самоуверенные и невежественные, с непереваренным комом чужих культур в зобном
мешке, с непросохшей ненавистью к образованному слою. мы идем куда-то, как
Ричард - во тьму и метель, и пурга заметает наши тюбетейки.
1998
*Из :* SPB.BOOKS
*От :* Ilya Kusnetsov, 2:5030/163.3