Страница:
– В каком состоянии он будет, когда вы кончите пользоваться его услугами... сэр?
Обри вцепился руками в диван, измяв чехол.
– Я не могу позволить себе роскошь делать досужие предположения, Тони. И давай на этом кончим, – предостерег он Годвина от дальнейших разговоров на эту тему. Чувство вины умеряло раздражение. Теперь у него не было времени на досужие размышления. Теперь он, как и обещал Хайду, целиком посвящал себя действию. Будет раскрывать, разоблачать, выслеживать. – Патрик должен постараться найти путь к собственному спасению. И спасти всех нас! – Ему надоело глядеть в потолок и на свое искаженное изображение, и он повернулся к Годвину. Это дело с ДПЛА... твое расследование убедило тебя или еще остаются сомнения?
Годвин бросил на него сердитый взгляд, потом утвердительно кивнул. Из-за спинки кресла, словно наручники, выглядывали рукоятки ожидавших его двух тяжелых металлических тростей.
– Как насчет остальных дел, сэр... их бы надо рас чистить?
– Тони... поздравляю с поимкой агента в Фарнборо. Представляю, сколько пришлось повозиться... Ладно поместите его на одном из наших объектов, а я обязательно найду время с ним поговорить. Понимаю, что нам надо воспользоваться этим успехом, особенно теперь. – Он скупо улыбнулся, но Годвин, кажется, был доволен. Потом обвел рукой разбросанные по зеленому сукну бумаги. Поставьте "геркулес" с экипажем, обслугой, и кто там еще понадобится, на надежной базе ВВС. Что касается протестов ЦРУ относительно наших небрежных действий, то я займусь ими сам. Нет, не беспокойся, Тони! Я уделю им достаточно внимания, не бойся... А теперь – ДПЛА.
– В этом случае... – То, что собирался сказать Годвин, отодвигало все другое на задний план. Обри с напряженным вниманием приготовился слушать.
– Да? Так что?
– Я твердо убежден, что ДПЛА разрабатывался и производился у нас, в Соединенном Королевстве. – Год вин покраснел, словно от большого усилия.
– Что? Я думал, что у вас не...
– Действительно, у нас нет. Поэтому так долго при шлось искать. Путем исключения. Ввел все данные, которые получил от Хайда. Вычеркивал израильтян, немцев, французов, бразильцев... потом американцев. Оставалась... – Годвин повел плечами и уставился на свои могучие руки. – ..."Рид электроникс". Кроме них некому.
– Рид... Дэвид Рид?
– Да, сэр. Хотя в данное время он всего лишь один из крупных держателей акций в...
– Министр торговли и промышленности правительства Ее Величества, ты понимаешь, Тони? Его компания? – Обри ловил взгляд Годвина, лишь бы найти в нем подтверждение. У него перехватило дыхание, в груди пустота, только внутри птицей трепыхалось сердце. Неудивительно, что Годвин оттягивал разговор, заведя речь о состоянии здоровья Хайда!
Годвин взял с подлокотника своего кресла пачку листков, исписанных его крупным небрежным почерком, и перебросил через стол Обри.
– Здесь в сжатом виде мои заключения, сэр. – Он покачал головой. – От этого не уйти.
– Но мы же не производим ДПЛА, Тони! Еще год назад министерство обороны единодушно высказалось против дистанционно пилотируемых летательных аппаратов и больше не возвращалось к этому вопросу.
Ничего не понимаю!
– Оно вместе с американцами частично финансировало проводившиеся здесь исследовательские работы у Рида высокая технология, электроника – по разработке нового поколения ДПЛА. Но расходы резко воз росли. Американцы потеряли интерес к делу, а у министерства обороны лопнуло терпение. Рид здорово прогорел. Это было чуть больше года назад.
– Я об этом не слыхал.
– Да и не могли. Рида спасли от разорения банки и кое-какие иностранные финансовые источники. Он выкарабкался – фирма весь год поглощала более мел кие компании. Но в тот момент это был настоящий удар. – Годвин скорчил гримасу. А эта чертова штука действовала как часы!
– Откуда тебе известно, Тони? – подозрительно глядя на собеседника, спросил Обри. – Нет, меня не интересуют твои личные друзья, – поправился он. – Но ведь проект был ликвидирован? – Годвин утвердительно кивнул. – Тогда не могло быть никаких ДПЛА.
– Только опытные образцы. Для испытаний. Когда поступил приказ об отмене производства, имелась дюжина таких образцов, и они испытывались. Извините, сэр, но они реально существовали. Действующие образцы. В натуральную величину.
Обри тяжело поднялся на ноги и подошел к окну Дэвид Рид, совсем недавно член парламента, совсем недавно поднявшийся до положения члена кабинета. Его компания? За голыми фактами явно больше скрывалось, чем обнаруживалось.
– Что стало с этими образцами, Тони?
– Не знаю... не могу найти концов. Вряд ли мне было дозволено задавать вопросы, не так ли, сэр?
Обри невольно улыбнулся.
– Думаю, что так, Тонн. – Он отвернулся от окна. – Но полагаю, что мне нужно. Ты это хотел сказать?
– Как в воду смотрели, – с явным облегчением улыбнулся Годвин.
– Кроме того, сегодня вечером я обедаю с ним в узком кругу, неплохо, а? Или ты об этом знал?
– Гвен мне сказала. Я просил ее посмотреть ваше расписание.
– Правильно сделала... да, отлично.
– Я ни в чем не обвиняю лично сэра Дэвида, сэр...
– Я это понимаю, Тони. Было бы нелепо.
Обри отвернулся к окну. Действительно нелепо. Но Годвин убежден, а он доверял Тони. Значит, компания Дэвида Рида дала возможность примерно полдюжине ДПЛА просто кануть в воду... и выплыть в любом уголке земного шара, попав в руки "саквояжников". Потрясение не было сильным, он больше думал о неприятностях. Подумал, что перед ним встанут глухие стены, что придется наступать на больные мозоли могущественным лицам, что перед ним захлопнутся многие двери. Что бы ни случилось, никто ни в чем не признается! Причастность Рида будут рассматривать не как корыстные действия, а как компрометирующую оплошность, – тем больше оснований для того, чтобы скрывать ее от посторонних глаз. От премьер-министра, Лонгмида и Оррелла можно было вполне ожидать незамедлительного выражения недоверия. Обри энергично потер подбородок.
Судя по информации Годвина, опасность для Кэтрин и Хайда, а возможно, и для него самого и Годвина, была еще больше, чем он предполагал. Что делать? С чего теперь начать? Все, чем он располагал, вернувшись из Пешавара, так это малоубедительные, основанные на предположениях утверждения. Все, что к этому он мог добавить, – это необходимость действовать безотлагательно, быстро и решительно.
– Ты убежден?
– Сэр?
Он повернулся к Годвину.
– Ты убежден, что эти ДПЛА изготовлены "Рид электроникс"?
Годвин энергично кивнул головой.
– Да, сэр, убежден.
– Полностью?
Полностью, сэр.
– Тогда ты выворачиваешь крупный камень, Тони, и я еще не знаю наверняка, что под ним. Несомненно, что-то такое, что больно ударит по мне! – Казалось, Годвин не знал, улыбаться ему или нет. – При нынешнем раскладе кто станет слушать то, что мы захотим донести до их ушей, м-м? – Обри, как бы сдаваясь, поднял руки. – Но люди эти не успокоятся, пока не избавятся по крайней мере от моей племянницы и Хайда. В этом я по-прежнему убежден, – вздохнул он. – Поэтому, Тони, я должен последовать твоему совету и сегодня вечером поговорить с Дэвидом. Придумывать что-нибудь уже поздно – опасность, грозящая Кэтрин и Хайду, слишком велика и реальна. – Он вернулся на диван и собрал бумаги, которые передал ему Годвин. – Пожалуй, надо получше подготовиться к вечеру, – пробормотал он.
– Сэр, – не успокаивался Годвин. – Насчет Патрика...
– Что еще?
– Знаете, пустили слух, что когда он дома, то большей частью ночует у этой красотки, что когда-то была манекенщицей... как ее? Словом, дает приют бездомным кошкам! Он что?..
– Хотите сказать, не всвоем уме? – Обри, зябко пожав плечами, возразил: – Лет десять назад я бы, несомненно, ответил утвердительно. Но теперь я не так уверен в отношении этих вещей... Итак, что-нибудь еще?
– Я лишь хочу сказать, сэр... о нем говорят, что у него не все дома. Иногда не знаешь, что от него ожидать.
– Я не знаю! – оборвал его Обри. – Мое дело – уберечь его от смерти – его и племянницу.
Нетерпеливо зазвонил телефон. Обри, радуясь, схватил трубку. Шелли.
– Да, Питер?
– У тебя не отвечал телефон, – нетерпеливо начал Шелли.
– Извини, Питер...
– Секретарь кабинета и Оррелл требуют, чтобы я при первой возможности устроил им встречу с тобой.
– Тогда не стоит волноваться – я их обоих увижу сегодня вечером на неофициальной встрече в клубе выпускников Оксфорда и Кембриджа! Все улаживается лучшим образом, не так ли?
Помолчав, Шелли мрачно заметил:
– Думаю, что подойдет. – Казалось, он не успокоится.
Обри нехотя спросил:
– Что-нибудь еще, Питер?
– Сообщение из Вашингтона... всего час назад. По всем пунктам объявлен розыск вашей племянницы. Полиция Сан-Хосе связывает ее со смертью Фраскати и Блейка. Никакого упоминания о сотруднике ЦРУ, которого она, видимо...
Дрожащим голосом Обри переспросил:
– Ты совершенно уверен, Питер?
– Да, сэр Кеннет. Что вы...
– Благодарю, Питер, я должен подумать... спасибо. – Выключив радиотелефон. Обри швырнул его на диван, обмякнув и дрожа всем телом. Трясущимися ладонями стал растирать похолодевшие щеки.
– Сэр?..
Он поглядел на Годвина, как на врага.
– С ней собираются расправиться, как где-нибудь в Южной Америке, Тони! Ее обвинили в двух убийствах... и теперь ее разыскивают! Боже мой, они хотят выкарабкаться из того затруднительного положения, в которое она может их поставить, и поскорее! – Он зашатался, словно от сердечного приступа, воскликнув: – Что мне делать, Тони? Боже, как мне ей помочь!
Крыши сотен автомашин и тысячи окоп аэропорта тускло отливали сталью. По ту сторону залива здания Окленда и Беркли словно выписаны жирным черным карандашом. Хайд дрожал от холода и возбуждения. Под мышкой газета с фотографией Кэтрин Обри. Он махал рукой перед лицом Мэллори, в сильных очках которого смутно отражались хромированные части соседних автомашин. Ночная синева, нереальная и опасная, как и туман, еще не разошлась.
– Давай сюда! – потребовал Хайд, щелкая пальцами. Сквозь очки было заметно, что Мэллори нервничает, растерян... и еще что-то, чему Хайд не доверял и не хотел упускать из виду.
Мэллори через широкое сиденье потянулся к "бардачку". Вылез из машины, сжимая в руке полиэтиленовый сверток. Хайд, выхватив сверток, левой рукой втолкнул его обратно в машину, прижав коленом барахтавшегося Мэллори, пока раздирал на части обвязанный эластичным шнуром сверток. Автоматический "браунинг". О бетон загремели две запасные обоймы.
– Какого черта?..
Хайд с легким щелчком вогнал в патронник первый патрон и прижал ствол позади правого уха Мэллори. Приглушенные протестующие и удивленные возгласы стихли. Хайд оглядел автомобиль, спрятавшийся среди сотен других. Несколько ранних пассажиров, вытянув шеи, выглядывали свои машины; тишину нарушил звонкий детский смех; девочка-подросток повисла на шее отца, тот в правой руке противовесом держал чемодан. Женщина шагала, считая ряды машин. Больше никого. Однако бегающие глаза Мэллори выдавали, что были и другие люди или скоро появятся. Засада.
– Где они?
Всю дорогу, пока они шли от площадки для встречающих через огромный зал, а затем вышли на непривычно прохладный предутренний воздух, Мэллори нес околесицу о такой-сякой племяннице Обри, расспрашивал, хорошо ли долетели, хвастался, какой он хороший парень, как здорово запрятал эту бабу где-то в Биг Суре или, черт возьми, в Кероуаке, жаловался, что теперь она в панике, полиция объявила ее розыск в связи с убийством и "глядите, вот сюда, ее лицо на первых полосах всех утренних газет, всех до единой".
– Где они?
Объемистая газета под мышкой требовала внимания. Харрел всерьез решил кончать игру. Проникавший сквозь легкий пиджак и рубашку холод пробирал до костей. Место незнакомое, одновременно и слишком открытое и многое скрывавшее. Голова до боли в шее, словно метроном, качалась из стороны в сторону – он непрерывно оглядывался то через правое, то через левое плечо. Возникавшие в тяжелом полусне во время полета через океан страхи понемногу исчезли. Хайд с удовлетворением почувствовал, как по коже пробежал нервный озноб – предвкушение действия. На смену самоанализу пришел жесткий расчет.
– Знаю, что ты их предупредил, Мэллори, не выкручивайся, – бесстрастно произнес он, поглаживая взмокшие волосы за ухом Мэллори. Проходя мимо киоска, он видел десятки книг и журналов с фотографиями чудес Калифорнии, сплошь чудес... пустыня, скала, море, горы, высотные здания; девицы с отменными грудями в горячих ваннах с бокалами вина в руках. Он попал в незнакомое место, о котором ни слова не говорилось в ориентировке; Харрел же был здесь у себя дома. Хайд медленно, осторожно огляделся. Автостоянка благоухала бензином. Он вздрогнул, услышав работающий мотор, – со стоянки выезжал мужчина с встречавшей его девочкой. Звеня ключами, хрустя гравием или стуча подошвами по бетону, хлопая дверцами, разъезжались и другие пассажиры. Светало, стекла в верхних этажах зданий аэровокзала позолотили первые лучи солнца. Посадочные огни приближающегося самолета поблекли в свете дня.
Он яростно перевернул Мэллори на спину, раздвинув ноги, пнул коленом в низ живота. "Браунинг" слегка уперся в грудь – туда, где расстегнулась рубашка и съехал в сторону галстук.
– Я знаю, что люди Харрела уведомлены. Так или иначе, тебе бы дали такой приказ, верно? – начал Хайд, нетерпеливо постукивая "браунингом" по груди Мэллори. Тот из-за сильных очков смотрел на него огромными, как у совы, глазами. Лоб побелел и взмок. – Ты, парень, должен был сделать это по приказу Оррелла или кого-нибудь по его поручению. – Грудь Мэллори вздымалась под рубашкой, как у раненого зверя. Даже то и дело отвлекаясь по сторонам, Хайд ощущал, что все существо этого человечка пронизывал страх. Пока ничего такого, только люди, спешащие попасть домой, никто не ищет. Но они обязательно должны быть здесь. – Ты должен был сделать это ради пенсии, спасения своей блестящей карьеры или просто чтобы не влипнуть самому. Итак, где они? – выдохнул он.
Мэллори яростно тряс головой, сцепив руки на затылке.
– Черт побери, выслушай наконец, что я скажу! – жалобно и в то же время зло воскликнул он, все еще тряся головой. – Послушай же, идиот несчастный!..
Хайд снял колено, но пистолет не убирал.
– Валяй. Но не тяни. Могу потерять терпение.
– Да, они кого-то ждут, но не тебя. Кого-то, кто должен помочь девке. Лично я им не говорил – сообщили прямо из Лондона. Я только получил шифровку, где мне приказано в случае необходимости оказывать содействие ЦРУ!.. – Он продолжал тяжело дышать, хотя Хайд на несколько дюймов[5] отодвинул пистолет и присел на корточки, размышляя. Не отводя пистолета, провел рукой по лицу.
– Валяй дальше.
– Слушай, я не знаю, известно ли в Лондоне, что прибудешь именно ты или просто кто-то от Обри. Но из ЦРУ позвонили туда, когда был объявлен розыск племянницы Обри. Из любезности, как мне сказали. Имя Блейка сыграло свою роль для Лондона, там сочли, что она замешана, и мне приказали ее выдать.
– И ты выдал?
Мэллори отрицательно покачал головой.
– Я уже перенес одно потрясение, Хайд. Эта женщина не убивала Блейка, она пришила одного из тех, кто его убил! Могу я теперь наконец встать?
Хайд встал, прислонившись к дверце. На него внезапно навалилась усталость. Харрел казался вездесущим. Было бы странно, если при его хитрости и осведомленности он не объявится поблизости.
– Почему же тогда их здесь нет?
– Условлено, что тебя встречу я... нет, погоди! – снова воскликнул Мэллори, выкарабкиваясь из машины и заправляя рубашку в брюки, когда Хайд снова угрожающе двинулся на него. Мэллори протестующе замахал руками. – Да послушай же! Я, черт побери, нанял тебе машину... вот ключи! – Он достал их из кармана пиджака и покрутил на пальце. Они сверкнули на свету. – Послушай, Хайд, ЦРУ убило Блейка... поэтому пусть они катятся на!..
– Ходили вместе в школу?
– Нет... мой брат знал его. Устраивает? – огрызнулся Мэллори, протирая очки. – Разумеется, мне на тебя наплевать, Хайд... – Он надел очки. Это, кажется, его успокоило. – Женщина нужна Обри, понимаешь? Шелли тоже хотел ее вывезти и поговорить с ней лично. Я знаю, почему янки хотят ее заполучить, Хайд. Они уже пытались убрать ее вместе с Блейком. – Рука теребила галстук, потом стала разглаживать рукава пиджака. – Они сожгли дом дотла, вместе с трупом Блейка! Слушай, я точно не знаю, как там было дело, но ее рассказ, пожалуй, убедительнее, чем история о том, что она прежде убила парня, с которым крутила любовь, а потом шлепнула Блейка, который ее охранял! Так что если ты считаешь, что я собираюсь отдать тебя им на съедение, тогда привет тебе, черт возьми!
К нему вернулось интеллигентское высокомерие.
Хайд сказал:
– Меня объявили вне закона. Так что можешь больше не утруждать себя...
– Слушай, Хайд, эта женщина – племянница Обри. Если я помогу ей выбраться, а ты будешь тому свидетелем, мне это пригодится... когда-нибудь в будущем. Кроме того, тебя, должно быть, прислал Обри, выходит, ты еще ходишь у кого-то в любимчиках. Я не вижу никакой прямой выгоды в том, чтобы выдать тебя или ее... – Он поправил очки. – Так что в этом дельце есть своя корысть.
– Когда вернешься в Лондон, от тебя будет разить духами "Шанель".
– Вполне возможно. Правда, как это ни смешно, я даже не пробовал к ней подъезжать. Но, думаю, я ее не выдал бы, если бы даже она не была чьей-то племянницей.
Хайд оглядел стоянку. На металлических частях и стеклах отражалось восходящее солнце. Он вздрогнул, снова осознав, до чего же открыто это место. Мэллори равнодушно, без интереса разглядывал его.
– Где машина, которую ты мне нанял?
Мэллори отдал ему ключи, потом пакет с документами прокатной фирмы. Показал рукой:
– Синий "ниссан", видишь?
– Вижу.
– Машина зарегистрирована на имя Карена Андерсона. Мотель называется "Дхарма Лодж". Я пометил его на карте. Она в перчаточном ящичке. О'кей?
– Она что-нибудь говорила?
– Насчет того, что предпринять и куда направиться? Что касается меня, ничего вразумительного... однако Обри именно для этого тебя и послал, Хайд. По крайней мере, я так понял.
– А ты? Что теперь будешь делать?
– Можно сказать им, что ты от меня ускользнул... не поверил. Сойдет?
– Если сумеешь убедить.
– Попробую. Что еще?
– Если понадобишься, позвоню. А теперь уматывай. И постарайся быть поубедительней, приятель, иначе все мы захлебнемся в дерьме.
Взяв сумку, Хайд пошел прочь. Над самой головой в сторону посадочной полосы с ревом промчался ДС-10. Хайд снова вздрогнул. Они отставали от него всего на шаг... почти сравнялись с ним, вот-вот догонят. Его напористость по отношению к Мэллори, намеренный немногословный цинизм были своего рода игрой, она должна была создать впечатление уверенности, которую он не испытывал. Подойдя к небольшому синему "ниссану", он открыл дверцу и бросил сумку на заднее сиденье. Стоянка наполнялась спешащими людьми. От него потребовалось больших усилий чтобы сесть за баранку.
Место снова стало чужим, враждебным, ощущение одиночества еще более усилилось при виде выезжавшего со стоянки Мэллори. Вспотевшие руки скользили по баранке. Ему не хватало времени... совсем не было времени. Они, вероятно, уже нашли женщину. Если не нашли, то скоро найдут... и вообще, что, черт возьми, она может сделать или доказать, чтобы они оба остались в живых?
Он опустил стекло... Все еще веяло утренней прохладой. Тщетно пытаясь успокоиться, он глубоко и ровно задышал.
Что такое она может знать?
* * *
Его так торопили, что, казалось, он пробегает мимо театральных декораций, так что колонны и позолота клуба выпускников Оксфорда и Кэмбриджа на Пел-Мел выглядели не намного весомее и прочнее небрежных геометрических фигур на ковре под ногами. К тому же создавалось впечатление, что люди собрались здесь с определенным намерением – но не ради того, чтобы, как объявлено, отметить уход Джеймса Мелстеда на пенсию с поста постоянного секретаря министерства торговли и промышленности. Разумеется, Джеймс вопреки событию улыбался молодой лучезарной улыбкой, расточая обещания делиться опытом и знаниями с теми, кто уже состоял в советах различных компаний, директором которых и он собирался стать. Увидев входившего Обри, Мелстед слегка приподнял бокал и легко, по-приятельски улыбнулся.
Были и такие, кто пришел только ради Мелстеда – разумеется, Рид, но здесь был и Малан. Обри решил, что это охватившее его ощущение сговора возникло из-за непредвиденного, но вполне объяснимого присутствия Малана. А также из-за Оррелла и, конечно, Джеффри Лонгмида. Их присутствие было загадкой, и эта мысль не оставляла Обри. Оррелл и Лонгмид сразу его заметили и целеустремленно двинулись в его сторону, но их опередил Дэвид Рид. Прервав разговор с банкиром и арабом, – тот, конечно, сжимал в руках стакан с апельсиновым соком – Рид пожал ему руку и одарил рассчитанно теплой улыбкой. Когда Рид повел его от двери, Обри заметил, что Лонгмид и Оррелл, казалось, были удовлетворены тем, что тот прежде них завладел его вниманием. Опять неприятно повеяло сговором. Ему было жарко, как-то не по себе, слегка кружилась голова.
– Кеннет... – после банальных приветствий начал Рид, – ...знаю, что ты собираешься обстоятельно поговорить со мной по поводу того дела в Фарнборо... Я готов в любое время. Ужасно неприятная история! – Увидев на лице Обри снисходительную улыбку, Рид облегченно вздохнул и улыбнулся в ответ, на этот раз более естественно. Обри потрепал его по руке.
– Я просто хочу быть au fait[6], Дэвид, – au fait, – спокойно произнес он.
– Конечно, ты же только что вернулся. Боже, надо же было этому случиться именно теперь! – Он все еще поддерживал Обри за локоть, и Обри стала надоедать эта твердая молодая хватка, словно его излишне заботливо переводили через улицу.
– Да...
– "Геркулес", набитый антирадарной аппаратурой и Бог знает чем еще, и один из моих людей арестован! Я сказал Джеффри и Орреллу, до какой степени я потрясен... этот человек был связан с... – Рид удивленно пожал плечами и развел руками. – Потом, Бога ради, это теперь вообще не мое дело, не так ли? Я больше не возглавляю компанию.
– Правда, ты держишь контрольный пакет, Дэвид. К тому же, газетам нравится ставить министров Ее Величества в неловкое положение.
– Хорошо, Кеннет... тогда я, возможно, попрошу тебя об одном одолжении! – И он снова расплылся в обаятельной мальчишеской улыбке. Обри напомнил себе: политические недруги утверждали, что перед этой улыбкой не могла устоять даже премьер-министр. Никто не хочет – я говорю это как другу, полагаясь на нашу дружбу, Кеннет, – в настоящее время никто не хочет этого скандала, он никому не нужен. Опять служба безопасности натопчет на полу. Я-то этого, разумеется, делать не стану.
Обри видел, как Джеффри Лонгмид наблюдает за ним из-за чьего-то плеча. Дэвиду, несомненно, разрешили вступить с ним в переговоры... и предупредить его.
– Дэвид, – невозмутимо произнес он, кто-то внушил тебе, что я не умею держать язык за зубами. Не следует думать, что какая-либо из газет мистера Мэрдока что-нибудь от меня получит.
– Извини, Кеннет... я говорил это в свое оправдание, – упавшим голосом вымолвил Дэвид. Обри снова потрепал его по руке.
– Извини и ты меня, Дэвид, – воду мутит кто-то другой. Понятно.
– Сэр Клайв – ужасный человек, согласен. – Обри взглянул на Оррелла и невольно улыбнулся. У стены напротив сэр Клайв навис над двумя тщедушными постоянными секретарями, еще не освоившимися со своим высоким положением и еще не знакомыми с поразительной способностью Оррелла нагонять скуку своими разговорами. – Позволь принести что-нибудь выпить, потом нужно повращаться среди гостей. Посматривай в сторону Джеймса. Он, вероятно, тоже захочет пообщаться с друзьями.
Как только Рид, все еще кивая, явно довольный – чего, черт возьми, он опасается в связи с этим скандалом в Фариборо? – отошел в сторону, к Обри направились Лонгмид и Оррелл.
Малан тоже не спускал с него глаз, делая вид, что занят разговором с Питером Шелли и чиновником из министерства обороны... интересно, где Джайлз Пайотт? Тут к Обри подошли Оррелл и секретарь кабинета министров.
– Кеннет, что, черт побери, происходит? Почему ты не отвечал на мои звонки? раздраженно спросил Лонгмид: не больше, чем пробный шар.
Обри недовольно поднял руку и позволил себе нахмуриться.
– Джеффри, я был занят... главным образом в связи с "Рид электроникс" и Фарнборо! Я не всегда могу отвечать на твои звонки, тем более что ты звонишь, когда тебе вздумается, – и обезоруживающе улыбнулся.
Лонгмид продолжал:
– Клайву здесь пришлось наслушаться всякого про Гровнор-сквер[7], Кеннет... главным образом касательно твоего пребывания в Пешаваре. Что это вдруг тебе взбрело сломя голову помчаться туда? Ты же говоришь, что у тебя есть дела здесь.
– Джеффри... теперь, пожалуй, следует изобразить возмущение – я в большом долгу перед этим молодым человеком. Мне нужно было убедиться...
Обри вцепился руками в диван, измяв чехол.
– Я не могу позволить себе роскошь делать досужие предположения, Тони. И давай на этом кончим, – предостерег он Годвина от дальнейших разговоров на эту тему. Чувство вины умеряло раздражение. Теперь у него не было времени на досужие размышления. Теперь он, как и обещал Хайду, целиком посвящал себя действию. Будет раскрывать, разоблачать, выслеживать. – Патрик должен постараться найти путь к собственному спасению. И спасти всех нас! – Ему надоело глядеть в потолок и на свое искаженное изображение, и он повернулся к Годвину. Это дело с ДПЛА... твое расследование убедило тебя или еще остаются сомнения?
Годвин бросил на него сердитый взгляд, потом утвердительно кивнул. Из-за спинки кресла, словно наручники, выглядывали рукоятки ожидавших его двух тяжелых металлических тростей.
– Как насчет остальных дел, сэр... их бы надо рас чистить?
– Тони... поздравляю с поимкой агента в Фарнборо. Представляю, сколько пришлось повозиться... Ладно поместите его на одном из наших объектов, а я обязательно найду время с ним поговорить. Понимаю, что нам надо воспользоваться этим успехом, особенно теперь. – Он скупо улыбнулся, но Годвин, кажется, был доволен. Потом обвел рукой разбросанные по зеленому сукну бумаги. Поставьте "геркулес" с экипажем, обслугой, и кто там еще понадобится, на надежной базе ВВС. Что касается протестов ЦРУ относительно наших небрежных действий, то я займусь ими сам. Нет, не беспокойся, Тони! Я уделю им достаточно внимания, не бойся... А теперь – ДПЛА.
– В этом случае... – То, что собирался сказать Годвин, отодвигало все другое на задний план. Обри с напряженным вниманием приготовился слушать.
– Да? Так что?
– Я твердо убежден, что ДПЛА разрабатывался и производился у нас, в Соединенном Королевстве. – Год вин покраснел, словно от большого усилия.
– Что? Я думал, что у вас не...
– Действительно, у нас нет. Поэтому так долго при шлось искать. Путем исключения. Ввел все данные, которые получил от Хайда. Вычеркивал израильтян, немцев, французов, бразильцев... потом американцев. Оставалась... – Годвин повел плечами и уставился на свои могучие руки. – ..."Рид электроникс". Кроме них некому.
– Рид... Дэвид Рид?
– Да, сэр. Хотя в данное время он всего лишь один из крупных держателей акций в...
– Министр торговли и промышленности правительства Ее Величества, ты понимаешь, Тони? Его компания? – Обри ловил взгляд Годвина, лишь бы найти в нем подтверждение. У него перехватило дыхание, в груди пустота, только внутри птицей трепыхалось сердце. Неудивительно, что Годвин оттягивал разговор, заведя речь о состоянии здоровья Хайда!
Годвин взял с подлокотника своего кресла пачку листков, исписанных его крупным небрежным почерком, и перебросил через стол Обри.
– Здесь в сжатом виде мои заключения, сэр. – Он покачал головой. – От этого не уйти.
– Но мы же не производим ДПЛА, Тони! Еще год назад министерство обороны единодушно высказалось против дистанционно пилотируемых летательных аппаратов и больше не возвращалось к этому вопросу.
Ничего не понимаю!
– Оно вместе с американцами частично финансировало проводившиеся здесь исследовательские работы у Рида высокая технология, электроника – по разработке нового поколения ДПЛА. Но расходы резко воз росли. Американцы потеряли интерес к делу, а у министерства обороны лопнуло терпение. Рид здорово прогорел. Это было чуть больше года назад.
– Я об этом не слыхал.
– Да и не могли. Рида спасли от разорения банки и кое-какие иностранные финансовые источники. Он выкарабкался – фирма весь год поглощала более мел кие компании. Но в тот момент это был настоящий удар. – Годвин скорчил гримасу. А эта чертова штука действовала как часы!
– Откуда тебе известно, Тони? – подозрительно глядя на собеседника, спросил Обри. – Нет, меня не интересуют твои личные друзья, – поправился он. – Но ведь проект был ликвидирован? – Годвин утвердительно кивнул. – Тогда не могло быть никаких ДПЛА.
– Только опытные образцы. Для испытаний. Когда поступил приказ об отмене производства, имелась дюжина таких образцов, и они испытывались. Извините, сэр, но они реально существовали. Действующие образцы. В натуральную величину.
Обри тяжело поднялся на ноги и подошел к окну Дэвид Рид, совсем недавно член парламента, совсем недавно поднявшийся до положения члена кабинета. Его компания? За голыми фактами явно больше скрывалось, чем обнаруживалось.
– Что стало с этими образцами, Тони?
– Не знаю... не могу найти концов. Вряд ли мне было дозволено задавать вопросы, не так ли, сэр?
Обри невольно улыбнулся.
– Думаю, что так, Тонн. – Он отвернулся от окна. – Но полагаю, что мне нужно. Ты это хотел сказать?
– Как в воду смотрели, – с явным облегчением улыбнулся Годвин.
– Кроме того, сегодня вечером я обедаю с ним в узком кругу, неплохо, а? Или ты об этом знал?
– Гвен мне сказала. Я просил ее посмотреть ваше расписание.
– Правильно сделала... да, отлично.
– Я ни в чем не обвиняю лично сэра Дэвида, сэр...
– Я это понимаю, Тони. Было бы нелепо.
Обри отвернулся к окну. Действительно нелепо. Но Годвин убежден, а он доверял Тони. Значит, компания Дэвида Рида дала возможность примерно полдюжине ДПЛА просто кануть в воду... и выплыть в любом уголке земного шара, попав в руки "саквояжников". Потрясение не было сильным, он больше думал о неприятностях. Подумал, что перед ним встанут глухие стены, что придется наступать на больные мозоли могущественным лицам, что перед ним захлопнутся многие двери. Что бы ни случилось, никто ни в чем не признается! Причастность Рида будут рассматривать не как корыстные действия, а как компрометирующую оплошность, – тем больше оснований для того, чтобы скрывать ее от посторонних глаз. От премьер-министра, Лонгмида и Оррелла можно было вполне ожидать незамедлительного выражения недоверия. Обри энергично потер подбородок.
Судя по информации Годвина, опасность для Кэтрин и Хайда, а возможно, и для него самого и Годвина, была еще больше, чем он предполагал. Что делать? С чего теперь начать? Все, чем он располагал, вернувшись из Пешавара, так это малоубедительные, основанные на предположениях утверждения. Все, что к этому он мог добавить, – это необходимость действовать безотлагательно, быстро и решительно.
– Ты убежден?
– Сэр?
Он повернулся к Годвину.
– Ты убежден, что эти ДПЛА изготовлены "Рид электроникс"?
Годвин энергично кивнул головой.
– Да, сэр, убежден.
– Полностью?
Полностью, сэр.
– Тогда ты выворачиваешь крупный камень, Тони, и я еще не знаю наверняка, что под ним. Несомненно, что-то такое, что больно ударит по мне! – Казалось, Годвин не знал, улыбаться ему или нет. – При нынешнем раскладе кто станет слушать то, что мы захотим донести до их ушей, м-м? – Обри, как бы сдаваясь, поднял руки. – Но люди эти не успокоятся, пока не избавятся по крайней мере от моей племянницы и Хайда. В этом я по-прежнему убежден, – вздохнул он. – Поэтому, Тони, я должен последовать твоему совету и сегодня вечером поговорить с Дэвидом. Придумывать что-нибудь уже поздно – опасность, грозящая Кэтрин и Хайду, слишком велика и реальна. – Он вернулся на диван и собрал бумаги, которые передал ему Годвин. – Пожалуй, надо получше подготовиться к вечеру, – пробормотал он.
– Сэр, – не успокаивался Годвин. – Насчет Патрика...
– Что еще?
– Знаете, пустили слух, что когда он дома, то большей частью ночует у этой красотки, что когда-то была манекенщицей... как ее? Словом, дает приют бездомным кошкам! Он что?..
– Хотите сказать, не всвоем уме? – Обри, зябко пожав плечами, возразил: – Лет десять назад я бы, несомненно, ответил утвердительно. Но теперь я не так уверен в отношении этих вещей... Итак, что-нибудь еще?
– Я лишь хочу сказать, сэр... о нем говорят, что у него не все дома. Иногда не знаешь, что от него ожидать.
– Я не знаю! – оборвал его Обри. – Мое дело – уберечь его от смерти – его и племянницу.
Нетерпеливо зазвонил телефон. Обри, радуясь, схватил трубку. Шелли.
– Да, Питер?
– У тебя не отвечал телефон, – нетерпеливо начал Шелли.
– Извини, Питер...
– Секретарь кабинета и Оррелл требуют, чтобы я при первой возможности устроил им встречу с тобой.
– Тогда не стоит волноваться – я их обоих увижу сегодня вечером на неофициальной встрече в клубе выпускников Оксфорда и Кембриджа! Все улаживается лучшим образом, не так ли?
Помолчав, Шелли мрачно заметил:
– Думаю, что подойдет. – Казалось, он не успокоится.
Обри нехотя спросил:
– Что-нибудь еще, Питер?
– Сообщение из Вашингтона... всего час назад. По всем пунктам объявлен розыск вашей племянницы. Полиция Сан-Хосе связывает ее со смертью Фраскати и Блейка. Никакого упоминания о сотруднике ЦРУ, которого она, видимо...
Дрожащим голосом Обри переспросил:
– Ты совершенно уверен, Питер?
– Да, сэр Кеннет. Что вы...
– Благодарю, Питер, я должен подумать... спасибо. – Выключив радиотелефон. Обри швырнул его на диван, обмякнув и дрожа всем телом. Трясущимися ладонями стал растирать похолодевшие щеки.
– Сэр?..
Он поглядел на Годвина, как на врага.
– С ней собираются расправиться, как где-нибудь в Южной Америке, Тони! Ее обвинили в двух убийствах... и теперь ее разыскивают! Боже мой, они хотят выкарабкаться из того затруднительного положения, в которое она может их поставить, и поскорее! – Он зашатался, словно от сердечного приступа, воскликнув: – Что мне делать, Тони? Боже, как мне ей помочь!
* * *
– Пушку, парень... пушку!Крыши сотен автомашин и тысячи окоп аэропорта тускло отливали сталью. По ту сторону залива здания Окленда и Беркли словно выписаны жирным черным карандашом. Хайд дрожал от холода и возбуждения. Под мышкой газета с фотографией Кэтрин Обри. Он махал рукой перед лицом Мэллори, в сильных очках которого смутно отражались хромированные части соседних автомашин. Ночная синева, нереальная и опасная, как и туман, еще не разошлась.
– Давай сюда! – потребовал Хайд, щелкая пальцами. Сквозь очки было заметно, что Мэллори нервничает, растерян... и еще что-то, чему Хайд не доверял и не хотел упускать из виду.
Мэллори через широкое сиденье потянулся к "бардачку". Вылез из машины, сжимая в руке полиэтиленовый сверток. Хайд, выхватив сверток, левой рукой втолкнул его обратно в машину, прижав коленом барахтавшегося Мэллори, пока раздирал на части обвязанный эластичным шнуром сверток. Автоматический "браунинг". О бетон загремели две запасные обоймы.
– Какого черта?..
Хайд с легким щелчком вогнал в патронник первый патрон и прижал ствол позади правого уха Мэллори. Приглушенные протестующие и удивленные возгласы стихли. Хайд оглядел автомобиль, спрятавшийся среди сотен других. Несколько ранних пассажиров, вытянув шеи, выглядывали свои машины; тишину нарушил звонкий детский смех; девочка-подросток повисла на шее отца, тот в правой руке противовесом держал чемодан. Женщина шагала, считая ряды машин. Больше никого. Однако бегающие глаза Мэллори выдавали, что были и другие люди или скоро появятся. Засада.
– Где они?
Всю дорогу, пока они шли от площадки для встречающих через огромный зал, а затем вышли на непривычно прохладный предутренний воздух, Мэллори нес околесицу о такой-сякой племяннице Обри, расспрашивал, хорошо ли долетели, хвастался, какой он хороший парень, как здорово запрятал эту бабу где-то в Биг Суре или, черт возьми, в Кероуаке, жаловался, что теперь она в панике, полиция объявила ее розыск в связи с убийством и "глядите, вот сюда, ее лицо на первых полосах всех утренних газет, всех до единой".
– Где они?
Объемистая газета под мышкой требовала внимания. Харрел всерьез решил кончать игру. Проникавший сквозь легкий пиджак и рубашку холод пробирал до костей. Место незнакомое, одновременно и слишком открытое и многое скрывавшее. Голова до боли в шее, словно метроном, качалась из стороны в сторону – он непрерывно оглядывался то через правое, то через левое плечо. Возникавшие в тяжелом полусне во время полета через океан страхи понемногу исчезли. Хайд с удовлетворением почувствовал, как по коже пробежал нервный озноб – предвкушение действия. На смену самоанализу пришел жесткий расчет.
– Знаю, что ты их предупредил, Мэллори, не выкручивайся, – бесстрастно произнес он, поглаживая взмокшие волосы за ухом Мэллори. Проходя мимо киоска, он видел десятки книг и журналов с фотографиями чудес Калифорнии, сплошь чудес... пустыня, скала, море, горы, высотные здания; девицы с отменными грудями в горячих ваннах с бокалами вина в руках. Он попал в незнакомое место, о котором ни слова не говорилось в ориентировке; Харрел же был здесь у себя дома. Хайд медленно, осторожно огляделся. Автостоянка благоухала бензином. Он вздрогнул, услышав работающий мотор, – со стоянки выезжал мужчина с встречавшей его девочкой. Звеня ключами, хрустя гравием или стуча подошвами по бетону, хлопая дверцами, разъезжались и другие пассажиры. Светало, стекла в верхних этажах зданий аэровокзала позолотили первые лучи солнца. Посадочные огни приближающегося самолета поблекли в свете дня.
Он яростно перевернул Мэллори на спину, раздвинув ноги, пнул коленом в низ живота. "Браунинг" слегка уперся в грудь – туда, где расстегнулась рубашка и съехал в сторону галстук.
– Я знаю, что люди Харрела уведомлены. Так или иначе, тебе бы дали такой приказ, верно? – начал Хайд, нетерпеливо постукивая "браунингом" по груди Мэллори. Тот из-за сильных очков смотрел на него огромными, как у совы, глазами. Лоб побелел и взмок. – Ты, парень, должен был сделать это по приказу Оррелла или кого-нибудь по его поручению. – Грудь Мэллори вздымалась под рубашкой, как у раненого зверя. Даже то и дело отвлекаясь по сторонам, Хайд ощущал, что все существо этого человечка пронизывал страх. Пока ничего такого, только люди, спешащие попасть домой, никто не ищет. Но они обязательно должны быть здесь. – Ты должен был сделать это ради пенсии, спасения своей блестящей карьеры или просто чтобы не влипнуть самому. Итак, где они? – выдохнул он.
Мэллори яростно тряс головой, сцепив руки на затылке.
– Черт побери, выслушай наконец, что я скажу! – жалобно и в то же время зло воскликнул он, все еще тряся головой. – Послушай же, идиот несчастный!..
Хайд снял колено, но пистолет не убирал.
– Валяй. Но не тяни. Могу потерять терпение.
– Да, они кого-то ждут, но не тебя. Кого-то, кто должен помочь девке. Лично я им не говорил – сообщили прямо из Лондона. Я только получил шифровку, где мне приказано в случае необходимости оказывать содействие ЦРУ!.. – Он продолжал тяжело дышать, хотя Хайд на несколько дюймов[5] отодвинул пистолет и присел на корточки, размышляя. Не отводя пистолета, провел рукой по лицу.
– Валяй дальше.
– Слушай, я не знаю, известно ли в Лондоне, что прибудешь именно ты или просто кто-то от Обри. Но из ЦРУ позвонили туда, когда был объявлен розыск племянницы Обри. Из любезности, как мне сказали. Имя Блейка сыграло свою роль для Лондона, там сочли, что она замешана, и мне приказали ее выдать.
– И ты выдал?
Мэллори отрицательно покачал головой.
– Я уже перенес одно потрясение, Хайд. Эта женщина не убивала Блейка, она пришила одного из тех, кто его убил! Могу я теперь наконец встать?
Хайд встал, прислонившись к дверце. На него внезапно навалилась усталость. Харрел казался вездесущим. Было бы странно, если при его хитрости и осведомленности он не объявится поблизости.
– Почему же тогда их здесь нет?
– Условлено, что тебя встречу я... нет, погоди! – снова воскликнул Мэллори, выкарабкиваясь из машины и заправляя рубашку в брюки, когда Хайд снова угрожающе двинулся на него. Мэллори протестующе замахал руками. – Да послушай же! Я, черт побери, нанял тебе машину... вот ключи! – Он достал их из кармана пиджака и покрутил на пальце. Они сверкнули на свету. – Послушай, Хайд, ЦРУ убило Блейка... поэтому пусть они катятся на!..
– Ходили вместе в школу?
– Нет... мой брат знал его. Устраивает? – огрызнулся Мэллори, протирая очки. – Разумеется, мне на тебя наплевать, Хайд... – Он надел очки. Это, кажется, его успокоило. – Женщина нужна Обри, понимаешь? Шелли тоже хотел ее вывезти и поговорить с ней лично. Я знаю, почему янки хотят ее заполучить, Хайд. Они уже пытались убрать ее вместе с Блейком. – Рука теребила галстук, потом стала разглаживать рукава пиджака. – Они сожгли дом дотла, вместе с трупом Блейка! Слушай, я точно не знаю, как там было дело, но ее рассказ, пожалуй, убедительнее, чем история о том, что она прежде убила парня, с которым крутила любовь, а потом шлепнула Блейка, который ее охранял! Так что если ты считаешь, что я собираюсь отдать тебя им на съедение, тогда привет тебе, черт возьми!
К нему вернулось интеллигентское высокомерие.
Хайд сказал:
– Меня объявили вне закона. Так что можешь больше не утруждать себя...
– Слушай, Хайд, эта женщина – племянница Обри. Если я помогу ей выбраться, а ты будешь тому свидетелем, мне это пригодится... когда-нибудь в будущем. Кроме того, тебя, должно быть, прислал Обри, выходит, ты еще ходишь у кого-то в любимчиках. Я не вижу никакой прямой выгоды в том, чтобы выдать тебя или ее... – Он поправил очки. – Так что в этом дельце есть своя корысть.
– Когда вернешься в Лондон, от тебя будет разить духами "Шанель".
– Вполне возможно. Правда, как это ни смешно, я даже не пробовал к ней подъезжать. Но, думаю, я ее не выдал бы, если бы даже она не была чьей-то племянницей.
Хайд оглядел стоянку. На металлических частях и стеклах отражалось восходящее солнце. Он вздрогнул, снова осознав, до чего же открыто это место. Мэллори равнодушно, без интереса разглядывал его.
– Где машина, которую ты мне нанял?
Мэллори отдал ему ключи, потом пакет с документами прокатной фирмы. Показал рукой:
– Синий "ниссан", видишь?
– Вижу.
– Машина зарегистрирована на имя Карена Андерсона. Мотель называется "Дхарма Лодж". Я пометил его на карте. Она в перчаточном ящичке. О'кей?
– Она что-нибудь говорила?
– Насчет того, что предпринять и куда направиться? Что касается меня, ничего вразумительного... однако Обри именно для этого тебя и послал, Хайд. По крайней мере, я так понял.
– А ты? Что теперь будешь делать?
– Можно сказать им, что ты от меня ускользнул... не поверил. Сойдет?
– Если сумеешь убедить.
– Попробую. Что еще?
– Если понадобишься, позвоню. А теперь уматывай. И постарайся быть поубедительней, приятель, иначе все мы захлебнемся в дерьме.
Взяв сумку, Хайд пошел прочь. Над самой головой в сторону посадочной полосы с ревом промчался ДС-10. Хайд снова вздрогнул. Они отставали от него всего на шаг... почти сравнялись с ним, вот-вот догонят. Его напористость по отношению к Мэллори, намеренный немногословный цинизм были своего рода игрой, она должна была создать впечатление уверенности, которую он не испытывал. Подойдя к небольшому синему "ниссану", он открыл дверцу и бросил сумку на заднее сиденье. Стоянка наполнялась спешащими людьми. От него потребовалось больших усилий чтобы сесть за баранку.
Место снова стало чужим, враждебным, ощущение одиночества еще более усилилось при виде выезжавшего со стоянки Мэллори. Вспотевшие руки скользили по баранке. Ему не хватало времени... совсем не было времени. Они, вероятно, уже нашли женщину. Если не нашли, то скоро найдут... и вообще, что, черт возьми, она может сделать или доказать, чтобы они оба остались в живых?
Он опустил стекло... Все еще веяло утренней прохладой. Тщетно пытаясь успокоиться, он глубоко и ровно задышал.
Что такое она может знать?
* * *
Его так торопили, что, казалось, он пробегает мимо театральных декораций, так что колонны и позолота клуба выпускников Оксфорда и Кэмбриджа на Пел-Мел выглядели не намного весомее и прочнее небрежных геометрических фигур на ковре под ногами. К тому же создавалось впечатление, что люди собрались здесь с определенным намерением – но не ради того, чтобы, как объявлено, отметить уход Джеймса Мелстеда на пенсию с поста постоянного секретаря министерства торговли и промышленности. Разумеется, Джеймс вопреки событию улыбался молодой лучезарной улыбкой, расточая обещания делиться опытом и знаниями с теми, кто уже состоял в советах различных компаний, директором которых и он собирался стать. Увидев входившего Обри, Мелстед слегка приподнял бокал и легко, по-приятельски улыбнулся.
Были и такие, кто пришел только ради Мелстеда – разумеется, Рид, но здесь был и Малан. Обри решил, что это охватившее его ощущение сговора возникло из-за непредвиденного, но вполне объяснимого присутствия Малана. А также из-за Оррелла и, конечно, Джеффри Лонгмида. Их присутствие было загадкой, и эта мысль не оставляла Обри. Оррелл и Лонгмид сразу его заметили и целеустремленно двинулись в его сторону, но их опередил Дэвид Рид. Прервав разговор с банкиром и арабом, – тот, конечно, сжимал в руках стакан с апельсиновым соком – Рид пожал ему руку и одарил рассчитанно теплой улыбкой. Когда Рид повел его от двери, Обри заметил, что Лонгмид и Оррелл, казалось, были удовлетворены тем, что тот прежде них завладел его вниманием. Опять неприятно повеяло сговором. Ему было жарко, как-то не по себе, слегка кружилась голова.
– Кеннет... – после банальных приветствий начал Рид, – ...знаю, что ты собираешься обстоятельно поговорить со мной по поводу того дела в Фарнборо... Я готов в любое время. Ужасно неприятная история! – Увидев на лице Обри снисходительную улыбку, Рид облегченно вздохнул и улыбнулся в ответ, на этот раз более естественно. Обри потрепал его по руке.
– Я просто хочу быть au fait[6], Дэвид, – au fait, – спокойно произнес он.
– Конечно, ты же только что вернулся. Боже, надо же было этому случиться именно теперь! – Он все еще поддерживал Обри за локоть, и Обри стала надоедать эта твердая молодая хватка, словно его излишне заботливо переводили через улицу.
– Да...
– "Геркулес", набитый антирадарной аппаратурой и Бог знает чем еще, и один из моих людей арестован! Я сказал Джеффри и Орреллу, до какой степени я потрясен... этот человек был связан с... – Рид удивленно пожал плечами и развел руками. – Потом, Бога ради, это теперь вообще не мое дело, не так ли? Я больше не возглавляю компанию.
– Правда, ты держишь контрольный пакет, Дэвид. К тому же, газетам нравится ставить министров Ее Величества в неловкое положение.
– Хорошо, Кеннет... тогда я, возможно, попрошу тебя об одном одолжении! – И он снова расплылся в обаятельной мальчишеской улыбке. Обри напомнил себе: политические недруги утверждали, что перед этой улыбкой не могла устоять даже премьер-министр. Никто не хочет – я говорю это как другу, полагаясь на нашу дружбу, Кеннет, – в настоящее время никто не хочет этого скандала, он никому не нужен. Опять служба безопасности натопчет на полу. Я-то этого, разумеется, делать не стану.
Обри видел, как Джеффри Лонгмид наблюдает за ним из-за чьего-то плеча. Дэвиду, несомненно, разрешили вступить с ним в переговоры... и предупредить его.
– Дэвид, – невозмутимо произнес он, кто-то внушил тебе, что я не умею держать язык за зубами. Не следует думать, что какая-либо из газет мистера Мэрдока что-нибудь от меня получит.
– Извини, Кеннет... я говорил это в свое оправдание, – упавшим голосом вымолвил Дэвид. Обри снова потрепал его по руке.
– Извини и ты меня, Дэвид, – воду мутит кто-то другой. Понятно.
– Сэр Клайв – ужасный человек, согласен. – Обри взглянул на Оррелла и невольно улыбнулся. У стены напротив сэр Клайв навис над двумя тщедушными постоянными секретарями, еще не освоившимися со своим высоким положением и еще не знакомыми с поразительной способностью Оррелла нагонять скуку своими разговорами. – Позволь принести что-нибудь выпить, потом нужно повращаться среди гостей. Посматривай в сторону Джеймса. Он, вероятно, тоже захочет пообщаться с друзьями.
Как только Рид, все еще кивая, явно довольный – чего, черт возьми, он опасается в связи с этим скандалом в Фариборо? – отошел в сторону, к Обри направились Лонгмид и Оррелл.
Малан тоже не спускал с него глаз, делая вид, что занят разговором с Питером Шелли и чиновником из министерства обороны... интересно, где Джайлз Пайотт? Тут к Обри подошли Оррелл и секретарь кабинета министров.
– Кеннет, что, черт побери, происходит? Почему ты не отвечал на мои звонки? раздраженно спросил Лонгмид: не больше, чем пробный шар.
Обри недовольно поднял руку и позволил себе нахмуриться.
– Джеффри, я был занят... главным образом в связи с "Рид электроникс" и Фарнборо! Я не всегда могу отвечать на твои звонки, тем более что ты звонишь, когда тебе вздумается, – и обезоруживающе улыбнулся.
Лонгмид продолжал:
– Клайву здесь пришлось наслушаться всякого про Гровнор-сквер[7], Кеннет... главным образом касательно твоего пребывания в Пешаваре. Что это вдруг тебе взбрело сломя голову помчаться туда? Ты же говоришь, что у тебя есть дела здесь.
– Джеффри... теперь, пожалуй, следует изобразить возмущение – я в большом долгу перед этим молодым человеком. Мне нужно было убедиться...