К сожалению, ему не удавалось придумать ничего подходящего. Бумага из дафнады, будь ее даже много, все равно не годилась бы, так как даже самая плотная бумага не обладает достаточной прочностью, и, если сделать из нее большой шар, рассчитанный на подъем значительного груза, он не выдержит давления атмосферы. Но о бумаге вообще не могло быть речи, ибо ее оставалось очень мало. Из чего же, в таком случае, сделать оболочку шара?
Карлу было известно, что воздушный шар должен быть непроницаем для воздуха. Сперва он подумал о шкурах животных, но те шкуры, которые можно было достать в нужном количестве, не годились, будучи слишком толстыми и тяжелыми. Правда, кругом росло множество конопли, из которой удалось бы соткать ткань и пропитать ее смолой, потому что в долине было несколько видов изобилующих смолой деревьев. Но еще вопрос: удастся ли им сделать из конопли ткань, достаточно легкую и после просмаливания? Во всяком случае, пришлось бы долго упражняться в ткацком искусстве, прежде чем они добились бы нужного результата. Итак, не приходилось надеяться на успех; об этом плане не стоило серьезно думать, и Карл отказался от него.
Это было еще до опыта со змеем, так неудачно окончившегося. Но теперь, когда все надежды на змея рухнули, мысль о шаре снова засела у него в мозгу; явилась она и Каспару; и братья впервые заговорили на эту тему.
- Мы можем наделать сколько угодно веревок,- заметил Каспар,- но они будут бесполезны, раз у нас не из чего сделать большой шар. Его делают из шелка, не правда ли?
- Да,- ответил Карл,- шелк - самый подходящий для него материал.
- Почему? - спросил Каспар.
- Потому, что он обладает тремя ценными качествами: легкостью, прочностью и плотностью; он значительно плотнее всех других тканей.
- А из чего еще можно сделать покрышку шара?
- О, небольшой шар, способный поднять лишь незначительный груз, можно сделать из различного материала, даже из бумаги. Такой шар выдержит груз в несколько фунтов - например, кошку или собаку. И в некоторых странах находились такие жестокие люди, которые отправляли этих тварей в воздушное путешествие, нимало не заботясь об их дальнейшей судьбе.
- Конечно, это было очень жестоко с их стороны,- согласился Каспар, который, хотя и был охотником, далеко не отличался жестокостью.- Таких людей самих следовало бы заставить летать на бумажном шаре.
- Да, если бы бумажный шар мог их поднять, но, к сожалению, он не выдерживает тяжести человека. Даже будь у нас неограниченный запас бумаги, она бы нам не пригодилась. Нам нужен более прочный и тонкий материал.
- Не придумать ли нам что-нибудь? Попробуем, Карл!
- Ах, милый брат, я день и ночь ломаю голову, и все напрасно! В этой долине нет ничего подходящего для нашей цели.
- Может быть, годится парусина? Ты о ней думал?
- Думал. Она слишком груба и тяжела.
- Но мы постараемся сделать ее достаточно легкой. Можно выбрать самые тонкие конопляные волокна, выпрясть и соткать их самым тщательным образом. Оссару в этом отношении - настоящая Омфала. Ручаюсь, что за прялкой он превзойдет самого Геракла.
- Однако,- не без удивления воскликнул Карл,- сегодня ты разглагольствуешь, как какой-нибудь классик! Откуда ты знаешь историю Геракла? Ведь тебя никогда не видали в стенах университета.
- Ты забываешь, Карл, что сам занимался со мной классическими предметами. Впрочем, должен признаться, эти знания мне не пригодились в жизни, и я прибегаю иногда к ним лишь для украшения речи. Думаю, что и впредь от них не будет никакого толку.
- Я с тобой согласен, Каспар,- ответил ботаник,- и не стану защищать классическое образование. Правда, я познакомил тебя с мифологией, но в ту пору у нас с тобой было много свободного времени, иначе я бы не стал этим заниматься. Ты уже знаешь мое мнение на этот счет - я убежден, что от изучения классической древности для мыслящего человека не больше пользы, чем от китайской мнемоники. Я только даром потратил время на изучение мертвых языков, и все приобретенные мною знания не поднимут нас ни на фут. Ни Юпитер, ни Юнона не помогут нам выйти из положения, и мое знакомство с Меркурием не даст нам крыльев. Итак, оставим мифологию и посмотрим, не помогут ли нам научные знания. У тебя изобретательный ум, Каспар. Но придумаешь ли ты, из чего бы нам сделать непроницаемую для воздуха оболочку шара? Конечно, я имею в виду доступный нам материал.
- Но сможешь ли ты сделать шар, если у тебя будет нужный материал? спросил Каспар, которому все еще не верилось, чтобы такой чудесный аппарат мог соорудить кто-нибудь другой, кроме опытного аэронавта.
- Ба! - возразил философ.- Сделать шар ненамного труднее, чем мыльный пузырь. Возьми мешок из непроницаемого для воздуха материала, надуй его горячим воздухом - вот тебе и воздушный шар! Весь вопрос в том, какую тяжесть он может поднять, включая материал, из которого сделан.
- Но как же ты наполнишь шар горячим воздухом?
- Очень просто: внизу шара сделаю отверстие и разведу под ним костер.
- Но ведь воздух быстро остынет!
- Да, и тогда шар упадет на землю, так как находящися в нем воздух, остыв, сделается таким же тяжелым, как и наружный. В самом деле,- продолжал философ,- ты знаешь, что горячий воздух гораздо легче холодного; вот почему шар, наполненный горячим воздухом, поднимается кверху, пока не достигнет такой высоты, где окружающий его разреженный воздух не тяжелее заключенного в нем. Дальше он не может подниматься, и вес оболочки заставит его упасть. Представь себе плавающий пузырь или закупоренную бутылку, погруженную в воду, и ты поймешь, как это происходит.
- Я и так понимаю,- возразил Каспар, несколько обиженный тем, что ученый брат говорит с ним, как с ребенком.- Но я думал, что необходимо постоянно поддерживать огонь в очаге, который находился бы в корзинке, подвешенной к шару. Ну, а если бы у нас был шелк и мы сделали большой шарообразный мешок, то где найти железо, чтобы сделать очаг?
- Нам не понадобится очаг, о котором ты говоришь. Он необходим лишь в том случае, если шар должен оставаться довольно долго в воздухе. А если требуется лишь кратковременный подъем, то достаточно наполнить шар горячим воздухом, и он взлетит. Собственно говоря, нам только это и нужно. Даже если бы нам понадобилось поддерживать огонь в очаге, подвешенном к шару, я полагаю, тебе ничего не стоит изобрести что-нибудь в этом роде.
- Ну, я не вполне уверен, что это бы мне удалось... А как бы ты вышел из положения?
- Да сделал бы обыкновенную корзину и обмазал ее глиной. Она держала бы огонь не хуже железного или чугунного очага и вполне пригодилась бы. Но в настоящее время не пользуются огнем для надувания шаров. Горючий газ более пригоден для этой цели; но так как его у нас нет, то нам пришлось бы прибегнуть к старому способу - тому самому, какой применили братья Монгольфье, изобретатели воздушного шара.
- Значит, ты думаешь, что можно обойтись без очага и вся задача в том, чтобы сделать из необходимого материала большой шарообразный мешок и наполнить его горячим воздухом?
- Да,-ответил Карл.-Придумай что-нибудь, и я обещаю тебе сделать шар.
Каспар охотно принял вызов брата и долго сидел молча, погрузившись в размышления. Он перебирал в уме всевозможные материалы, какие только можно было найти в долине.
- Ты говоришь, он должен быть легким, непроницаемым и прочным? - спросил он через некоторое время, видимо имея в виду какой-то материал.
- Легким, непроницаемым и прочным,- подтвердил Карл.
- Последние два качества налицо,- продолжал Каспар,- я сомневаюсь только насчет первого.
- А что это? - живо спросил Карл, видимо заинтересованный словами брата.
- Шкурки угрей,- был лаконичный ответ.
Глава L
КОЖАНЫЙ ШАР
- Да, шкурки угрей,- повторил Каспар, видя, что Карл не спешит высказать свое мнение.- Как ты думаешь: они годятся?
Карл чуть было не воскликнул: "Это как раз то, что нужно!", но что-то заставило его удержаться от такого высказывания.
- Может быть, может быть...- сказал он, видимо обдумывая этот вопрос,вполне возможно, и все же я боюсь...
- Чего ты боишься? - спросил Каспар.- Ты думаешь, они недостаточно прочны?
- Они достаточно прочны,- возразил Карл.- Я не этого боюсь.
- Но ведь воздух не пройдет сквозь шкурку угря?..
- Дело не в этом.
- Ты думаешь, он пройдет сквозь швы? Но Оссару сошьет их не хуже любого сапожника.
Шикари был мастер на все руки. Карл знал это. Видимо, он опасался чего-то другого.
- Так ты имеешь в виду их вес? - снова спросил Каспар.
- Вот именно,- ответил Карл.- Боюсь, что они окажутся слишком тяжелыми. Принеси-ка одну, Оссару, посмотрим.
Шикари поднялся с камня, вошел в хижину и вскоре вернулся, неся какую-то длинную сморщенную ленту,- это и была высушенная шкурка угря.
В хижине их было немало, так как охотники тщательно сохраняли шкурки всех пойманных ими угрей,- что-то подсказывало им, что эти шкурки когда-нибудь понадобятся.
И на этот раз мудрая предусмотрительность сослужила им службу.
Карл взял шкурку и положил на ладонь, пытаясь определить ее вес.
Каспар следил за выражением лица брата и ждал, что он скажет, но Карл выразил свои мысли лишь покачиванием головы; это, по-видимому означало, что он отвергает шкурку угря.
- Их можно сделать гораздо более легкими, брат,- предложил Каспар,- надо их выскоблить. А потом, почему бы их не прокипятить, тогда они станут еще легче. Кипячение удалит из них все маслянистые, жировые вещества.
- Ты дело говоришь,- ответил Карл, которому понравилось предложение брата.Если их как следует прокипятить, они станут значительно легче. А ну-ка, попробуем...
С этими словами Карл направился к кипящему источнику и погрузил шкурку в воду.
Она оставалась там с полчаса. Затем ее вынули, выскоблили ножом и расстелили на камне, чтобы просушить на солнце.
Все терпеливо ждали, пока просохнет шкурка. Их так волновал вопрос, будут ли пригодны шкурки, что не хотелось заниматься ничем другим.
Наконец шкурка просохла, и можно было приступить к испытанию. Карл снова положил ее на ладонь.
Даже на таких несовершенных весах он сразу обнаружил, что шкурка стала значительно легче, и по глазам философа было видно, что теперь ее вес кажется ему более подходящим.
Все же он не питал особых надежд и высказался весьма сдержанно:
- Вполне вероятно. Что ж, попытка не пытка. Итак, попробуем...
"Попробуем" означало: "сделаем шар". Товарищи, не возражая, приняли его предложение.
Решено было тотчас же приступить к этой сложной работе.
Хотя шкурок было много, их не хватило бы на оболочку шара,- поэтому Оссару взялся за свои лески и крючки, чтобы наловить еще несколько сот угрей. Карл мог сказать, сколько их потребуется,- вернее, приблизительно определить нужное количество. Он задумал шар двенадцати футов в диаметре, так как знал, что шар меньших размеров не поднимет и одного человека. Разумеется, Карл умел вычислить, чему будет равна поверхность шара диаметром в двенадцать футов. Для этого достаточно было умножить диаметр на длину окружности, или квадрат диаметра на постоянное число 3,1416 (или определить поверхность описанного цилиндра, или же учетверенную поверхность большого круга шара).
Любым из этих способов можно было получить правильный результат.
Сделав вычисления, он нашел, что поверхность шара диаметром в двенадцать футов равна четыремстам пятидесяти двум квадратным футам и нескольким дюймам. Итак, на его оболочку потребуется четыреста пятьдесят два квадратных фута шкурок угря.
Так как угри были крупные - в среднем длиной более ярда и четырех дюймов в окружности,- то в распластанном виде шкурка занимала площадь, равную примерно одному квадратному футу. Принимая во внимание, что будут попадаться и небольшие шкурки, и учитывая, что придется отрезать головы и хвосты. Карл вычислил, что на оболочку шара пойдет пятьсот шкурок. Но так как их приходилось срезать наискось, чтобы получить шаровую поверхность, то могло потребоваться еще больше, а потому Оссару должен был держать свои снасти в воде, пока не наловит достаточного количества угрей.
Оссару была поручена еще одна работа, отнимавшая у него больше времени, чем ловля угрей (за удочками приходилось лишь время от времени приглядывать): предстояло выпрясть нитки для сшивания шкурок, и это была сложная, кропотливая работа, ибо нити должны были быть тонкими и прочными. Как сказал Каспар, Оссару искусно владел веретеном, и из-под его ловких пальцев уже вышло несколько больших мотков тончайших ниток.
Покончив с нитками, Оссару принялся за бечевки и за более толстые веревки, которые были необходимы, чтобы подвесить гондолу и удерживать шар, когда он будет готов к полету.
Каспару приходилось обдирать угрей, затем выскабливать шкурки, кипятить их и просушивать, а Карл, взявший на себя роль главного инженера, следил за всеми работами, занимался окончательной отделкой материала и выкраивал из шкурок полоски, которые следовало потом тщательно стачать.
Карл совершил также экскурсию в лес и принес большое количество смолы, которую извлек из дерева, принадлежащего к породе фикусов; эта смола своего рода каучук и содержится в различных видах фикуса, растущих в нижних Гималаях. Он знал, что это вещество потребуется для проклейки швов, чтобы сделать их непроницаемыми для воздуха.
В таких делах прошло около недели. Наконец они решили, что у них уже достаточно всех этих материалов, и Оссару принялся стачивать шкурки. К счастью, у них имелись иголки, так как охотники за растениями, отправляясь в экспедицию, непременно берут их с собой.
Ни Карл, ни Каспар на владели этими острыми орудиями-и шитье было поручено Оссару. Прошла еще неделя, прежде чем он закончил эту сложную работу скорняка.
Наконец огромный мешок был готов, но его следовало еще просмолить. На это ушел один день. Теперь оставалось лишь прикрепить "лодку", или "гондолу", которая должна понести их в отважном полете в "лазурные поля небес".
Глава LI
ПОДГОТОВКА К ПОЛЕТУ
Из всех троих один Карл был немного знаком с аэростатами и имел некоторое понятие о том, как их надувают. Если бы им предстояло лететь долгое время, то понадобился бы прибор для поддержания огня. Карл уже давно его придумал: плетеная корзинка, обмазанная глиной, могла заменить очаг; но так как нужно было лишь взлететь на вершину утеса, то не требовалось поддерживать огонь, достаточно было лишь наполнить шар горячим воздухом, поэтому никто не думал об очаге.
Корзина для пассажиров, называемая иногда гондолой, в большинстве случаев имеет вид лодки, и если бы они собирались в продолжительный полет, ее изготовление заняло бы немало времени; но в данном случае можно было ограничиться глубокой плетеной корзиной, подвешенной на веревках. Она была уже готова, и оставалось лишь прикрепить ее к дну огромного мешка.
В данном случае "дно мешка" - лишь риторический оборот. По существу говоря, никакого дна не было: вместо него было круглое отверстие, обрамленное прочным кольцом из бамбука рингалл, к которому была пришита кожаная оболочка; к этому кольцу предстояло прикрепить веревки для подвешивания корзины и канат для удерживания шара.
Легко понять назначение этого отверстия. Сквозь него внутрь шара должен поступать горячий воздух.
Но как получить горячий воздух? На этот вопрос мог ответить один Карл. Правда, воздух можно нагреть, разведя костер, но как наполнить им мешок? Способ был известен только Карлу. И теперь, когда пришло время проделать эксперимент, он наконец соблаговолил объяснить своим помощникам, что именно он собирается сделать.
Мешок следовало подвесить, прикрепив к высоким, воткнутым в землю шестам, так чтобы нижний конец с отверстием находился над землей. Непосредственно под отверстием нужно было развести костер, но лишь тогда, когда все остальное будет готово. Горячий воздух, поднимаясь к отверстию, войдет в мешок и раздует его, придав шарообразную форму. Если впустить еще больше горячего воздуха, весь холодный будет вытеснен, шар станет легче наружного воздуха, и давление атмосферы заставит его подняться кверху. Охотники ожидали, что все так и произойдет,- они на это надеялись.
По правде сказать, сам "инженер-конструктор" далеко не был уверен в успехе, у него была лишь смутная надежда. Он отлично видел, что даже после тщательной обработки шкурки угрей были тяжелее шелка, и вполне допускал, что их опыт может и не удаться. Карла тревожило и другое обстоятельство, которое могло помешать шару подняться. Он не забывал, что их долина находится на высоте почти десяти тысяч футов над уровнем моря. Ему было известно, что на такой высоте воздух весьма разрежен и что шар, на уровне моря легко поднимающийся на несколько тысяч футов, может и не подняться над землей, если его перенести на вершину горы высотой в десять тысяч футов. Все это сильно тревожило молодого философа, и он не питал особых надежд на успех своего предприятия.
Он с самого начала хорошо понимал положение вещей и несколько раз был готов отказаться от этого проекта. Но он недостаточно знал законы аэродинамики, чтобы убедиться в том, что их постигнет неудача, и продолжал работать, упорно добиваясь успеха.
Так обстояло дело в тот день, когда должен был впервые взлететь их большой воздушный корабль.
Все было готово с раннего утра. Огромный мешок помещен между шестами; к нему подвешена гондола и прикреплены канаты, которые должны удерживать шар на месте; другим концом они привязаны к прочным колышкам, глубоко вбитым в землю, а под шаром сложен из камней небольшой очаг для костра.
Топливо для костра было заранее заготовлено на этом месте. Но это не было ни дерево, ни хворост; правда, пригодиться могло бы то и другое, но Карл предпочел иной материал. Он вспомнил, что Монгольфье и другие воздухоплаватели до изобретения светильного газа применяли для надувания шаров рубленую солому и шерсть, считая это самым подходящим веществом. Карл решил следовать их примеру и заготовил рубленой травы вместо соломы, а вместо бараньей шерсти собрал в большом количестве шерсть каменного козла и других убитых животных - драгоценную шалевую шерсть Кашмира. Гондола, представлявшая собой глубокую корзину, имела в поперечнике не более трех футов. Там, конечно, не могли поместиться трое пассажиров да еще большая собака, ибо, разумеется, Фрица не собирались здесь оставлять. Верный пес слишком долго разделял участь охотников, чтобы его можно было покинуть на произвол судьбы.
Но гондола вполне соответствовала своему назначению, ибо она была рассчитана только на одного человека.
Карл отлично знал, что шар не сможет поднять сразу всех троих, так как их общий вес превышал четыреста фунтов. Он был бы счастлив, если бы удалось подняться хоть одному из них. Только бы высадиться на вершине утеса, тогда воздушный корабль можно бросить! Совершив это путешествие, шар может совершить и другое - направиться либо на юг, в Калькутту, либо на восток, в Гонконг, если ему больше нравится Китай.
В самом деле, если одному из них удастся подняться на утес, то он сможет быстро переправиться через горы, дня через два добраться до одного из туземных селений, какие встречались им по пути в долину, и в скором времени привести спасательный отряд с веревочными лестницами.
Даже если бы и нельзя было рассчитывать на постороннюю помощь, они все равно вышли бы из положения. Пусть лишь один из них поднимется на утес - и он спустит веревочную лестницу, чтобы могли подняться и его товарищи.
Легко догадаться, что роль воздухоплавателя взял на себя Оссару. Шикари сам вызвался совершить опасный подъем: товарищи охотно приняли его предложение. Не потому, что они боялись за свою жизнь - оба уже не раз доказали свою храбрость - но Оссару мог лучше других справиться с этой задачей: выбравшись из долины, он быстро спустится с гор, дойдет до ближайшего селения и сумеет объясниться с туземцами на их родном языке, растолковав им, какая от них требуется помощь.
Глава LII
ЕЩЕ ОДНА НЕУДАЧА
Наконец наступила решительная минута. Всеми владела одна мысль: выдержит ли испытание их воздушный корабль?
Все трое стояли перед кучкой травы и шерсти, которую оставалось только поджечь.
Карл держал в руке пылающий факел. У Каспара в руках была толстая веревка, и он должен был удерживать шар от слишком быстрого подъема. А Оссару с дорожным мешком за плечами стоял у гондолы, готовый в нее вскочить.
Увы! Как обманчивы людские предположения! Самые точные расчеты иной раз оказываются ошибочными, а в данном случае не могло быть и речи о непредвиденной ошибке, ибо с самого начала Карл сомневался в успехе и теперь был скорее разочарован, чем обманут в своих надеждах.
Оссару не суждено было сесть в плетеную корзину и совершить подъем на воздушном шаре.
Карл прикоснулся факелом к кучке рубленой травы и шерсти.
Вспыхнуло пламя, взвился дым, стебельки быстро обуглились; подбросили еще топлива - костер ярко разгорелся. Горячий воздух проникал в отверстие, раздувая мешок, который мало-помалу принимал шарообразную форму.
Еще миг - и шар дрогнул и стал метаться из стороны в сторону, как огромный раненый зверь. Он поднялся на несколько дюймов над землей, упал, снова взлетел, опять упал и продолжал подпрыгивать, но - увы! - ему ни разу ни удалось поднять корзину хотя бы на высоту человеческого роста.
Карл снова и снова подбрасывал в костер рубленую траву и пучки шерсти, но все было напрасно. Шар был наполнен до отказа горячим воздухом, и, если бы они находились на уровне моря и оболочка была из более легкого материала, он мог бы взлететь на огромную высоту.
Итак, все их усилия оказались напрасными. Гигантский шар не мог подняться и на шесть футов над землей. Ему не поднять бы даже кошку - не то что человека. Словом, их постигла еще одна неудача, увеличив и без того длинный список горьких разочарований.
Более часа поддерживал Карл огонь в костре. Он даже пробовал жечь ветки смолистой сосны, надеясь, что сможет заставить шар подняться ввысь, но от этого не было никакого толку. Шар подпрыгивал, как и прежде, но упорно отказывался взлететь.
Наконец терпение истощилось, и, окончательно потеряв надежду, инженер отвернулся от аппарата, который стоил им таких огромных трудов. С минуту он стоял в нерешительности. Потом тяжело вздохнул, сожалея о потраченных даром усилиях, и медленно, с поникшей головой побрел прочь. Каспар вскоре последовал за братом, также испытывая жестокое разочарование.
Но Оссару расстался с надутым чудовищем по-другому. Подойдя к шару, он несколько секунд молча смотрел на него, словно скорбя о том, что ему пришлось так долго корпеть над ним понапрасну, и, выкрикнув фразу, означавшую: "Ни к черту не годен - ни на земле, ни в воде, ни в воздухе!", он с такой яростью пнул шар ногой, что туго натянутые шкурки лопнули по швам. Шикари гневно отвернулся и ушел, бросив бесполезную махину на произвол судьбы. Участь шара была весьма печальна. Не успели наши горе-воздухоплаватели отойти, как находившийся в нем воздух начал остывать, огромный шар стал морщиться, сжиматься и наконец грузно осел на сосновые угли, еще тлевшие под ним. В следующий миг просмоленные по швам шкурки, веревки и деревянные части вспыхнули, как солома. Пламя бурно взметнулось кверху; алые змеи поползли по шару и лизали его огненными языками, и, когда наши неудачники, стоя на пороге хижины, обернулись в его сторону, они увидели, что шар пылает, как огромный факел.
Случись этот пожар двумя часами раньше, это было бы для них величайшим несчастьем. Но теперь они взирали на пылающий шар так же равнодушно, как, по преданию, некогда взирал Нерон на пожар великого города, расположенного на семи холмах9.
Глава LIII
ПРИСТУП ОТЧАЯНИЯ
Кажется, за все время своего пребывания в этой "долине скорби" охотники еще ни разу не испытывали такого отчаяния, как в тот злополучный день, когда лопнул их огромный мыльный пузырь. Все средства исчерпаны. Больше ничего нельзя было придумать! Да и не хотелось больше бороться. Все трое упали духом и, казалось, были морально убиты. Было ясно, что теперь им уже не на что надеяться.
Правда, это было не то отчаяние, какое овладевает человеком перед лицом надвигающейся на него неотвратимой гибели,- их жизни ничего не угрожало, и все же ими овладело горькое чувство. Они знали, что, быть может, проживут в этой долине так же долго, как прожили бы в любом другом месте земного шара. Но какую цену имеет такая жизнь? Ведь они навсегда отрезаны от мира людей, и им суждено влачить жалкое, одинокое существование.
Ни у кого из них не было ни малейшей склонности к отшельничеству. Никто из них не пожелал бы стать вторым Симеоном Столпником10. Вы, пожалуй, подумаете, что ревностно изучавшему природу Карлу было бы легче переносить такое уединение. Правда, у него были приятные спутники, с которыми не скоро соскучишься, но едва ли Карл стал бы уделять им много внимания, ибо человека, знающего, что он одинок в мире, и одинок навсегда, уже ничто не интересует: ни человеческая душа, ни книга природы.
Что до Каспара, то при одной мысли, что ему предстоит до конца дней прожить в этой долине, у него кровь холодела в жилах.
Оссару был опечален не менее своих товарищей по несчастью и вздыхал по своей бамбуковой хижине на жаркой равнине Индостана так же, как они по родному очагу в далекой Баварии.
Правда, их все же было трое, и это было огромное преимущество. Им мог бы позавидовать любой мореплаватель, потерпевший крушение и выброшенный на необитаемый остров. Они сознавали это и благодарили судьбу. У каждого было двое товарищей. Но у них невольно сжималось сердце, когда они думали о будущем: кто знает, быть может, недалек тот час, когда один из них покинет долину без помощи веревочной лестницы и воздушного шара, за ним другой, и последний останется в полном, безотрадном одиночестве...
Карлу было известно, что воздушный шар должен быть непроницаем для воздуха. Сперва он подумал о шкурах животных, но те шкуры, которые можно было достать в нужном количестве, не годились, будучи слишком толстыми и тяжелыми. Правда, кругом росло множество конопли, из которой удалось бы соткать ткань и пропитать ее смолой, потому что в долине было несколько видов изобилующих смолой деревьев. Но еще вопрос: удастся ли им сделать из конопли ткань, достаточно легкую и после просмаливания? Во всяком случае, пришлось бы долго упражняться в ткацком искусстве, прежде чем они добились бы нужного результата. Итак, не приходилось надеяться на успех; об этом плане не стоило серьезно думать, и Карл отказался от него.
Это было еще до опыта со змеем, так неудачно окончившегося. Но теперь, когда все надежды на змея рухнули, мысль о шаре снова засела у него в мозгу; явилась она и Каспару; и братья впервые заговорили на эту тему.
- Мы можем наделать сколько угодно веревок,- заметил Каспар,- но они будут бесполезны, раз у нас не из чего сделать большой шар. Его делают из шелка, не правда ли?
- Да,- ответил Карл,- шелк - самый подходящий для него материал.
- Почему? - спросил Каспар.
- Потому, что он обладает тремя ценными качествами: легкостью, прочностью и плотностью; он значительно плотнее всех других тканей.
- А из чего еще можно сделать покрышку шара?
- О, небольшой шар, способный поднять лишь незначительный груз, можно сделать из различного материала, даже из бумаги. Такой шар выдержит груз в несколько фунтов - например, кошку или собаку. И в некоторых странах находились такие жестокие люди, которые отправляли этих тварей в воздушное путешествие, нимало не заботясь об их дальнейшей судьбе.
- Конечно, это было очень жестоко с их стороны,- согласился Каспар, который, хотя и был охотником, далеко не отличался жестокостью.- Таких людей самих следовало бы заставить летать на бумажном шаре.
- Да, если бы бумажный шар мог их поднять, но, к сожалению, он не выдерживает тяжести человека. Даже будь у нас неограниченный запас бумаги, она бы нам не пригодилась. Нам нужен более прочный и тонкий материал.
- Не придумать ли нам что-нибудь? Попробуем, Карл!
- Ах, милый брат, я день и ночь ломаю голову, и все напрасно! В этой долине нет ничего подходящего для нашей цели.
- Может быть, годится парусина? Ты о ней думал?
- Думал. Она слишком груба и тяжела.
- Но мы постараемся сделать ее достаточно легкой. Можно выбрать самые тонкие конопляные волокна, выпрясть и соткать их самым тщательным образом. Оссару в этом отношении - настоящая Омфала. Ручаюсь, что за прялкой он превзойдет самого Геракла.
- Однако,- не без удивления воскликнул Карл,- сегодня ты разглагольствуешь, как какой-нибудь классик! Откуда ты знаешь историю Геракла? Ведь тебя никогда не видали в стенах университета.
- Ты забываешь, Карл, что сам занимался со мной классическими предметами. Впрочем, должен признаться, эти знания мне не пригодились в жизни, и я прибегаю иногда к ним лишь для украшения речи. Думаю, что и впредь от них не будет никакого толку.
- Я с тобой согласен, Каспар,- ответил ботаник,- и не стану защищать классическое образование. Правда, я познакомил тебя с мифологией, но в ту пору у нас с тобой было много свободного времени, иначе я бы не стал этим заниматься. Ты уже знаешь мое мнение на этот счет - я убежден, что от изучения классической древности для мыслящего человека не больше пользы, чем от китайской мнемоники. Я только даром потратил время на изучение мертвых языков, и все приобретенные мною знания не поднимут нас ни на фут. Ни Юпитер, ни Юнона не помогут нам выйти из положения, и мое знакомство с Меркурием не даст нам крыльев. Итак, оставим мифологию и посмотрим, не помогут ли нам научные знания. У тебя изобретательный ум, Каспар. Но придумаешь ли ты, из чего бы нам сделать непроницаемую для воздуха оболочку шара? Конечно, я имею в виду доступный нам материал.
- Но сможешь ли ты сделать шар, если у тебя будет нужный материал? спросил Каспар, которому все еще не верилось, чтобы такой чудесный аппарат мог соорудить кто-нибудь другой, кроме опытного аэронавта.
- Ба! - возразил философ.- Сделать шар ненамного труднее, чем мыльный пузырь. Возьми мешок из непроницаемого для воздуха материала, надуй его горячим воздухом - вот тебе и воздушный шар! Весь вопрос в том, какую тяжесть он может поднять, включая материал, из которого сделан.
- Но как же ты наполнишь шар горячим воздухом?
- Очень просто: внизу шара сделаю отверстие и разведу под ним костер.
- Но ведь воздух быстро остынет!
- Да, и тогда шар упадет на землю, так как находящися в нем воздух, остыв, сделается таким же тяжелым, как и наружный. В самом деле,- продолжал философ,- ты знаешь, что горячий воздух гораздо легче холодного; вот почему шар, наполненный горячим воздухом, поднимается кверху, пока не достигнет такой высоты, где окружающий его разреженный воздух не тяжелее заключенного в нем. Дальше он не может подниматься, и вес оболочки заставит его упасть. Представь себе плавающий пузырь или закупоренную бутылку, погруженную в воду, и ты поймешь, как это происходит.
- Я и так понимаю,- возразил Каспар, несколько обиженный тем, что ученый брат говорит с ним, как с ребенком.- Но я думал, что необходимо постоянно поддерживать огонь в очаге, который находился бы в корзинке, подвешенной к шару. Ну, а если бы у нас был шелк и мы сделали большой шарообразный мешок, то где найти железо, чтобы сделать очаг?
- Нам не понадобится очаг, о котором ты говоришь. Он необходим лишь в том случае, если шар должен оставаться довольно долго в воздухе. А если требуется лишь кратковременный подъем, то достаточно наполнить шар горячим воздухом, и он взлетит. Собственно говоря, нам только это и нужно. Даже если бы нам понадобилось поддерживать огонь в очаге, подвешенном к шару, я полагаю, тебе ничего не стоит изобрести что-нибудь в этом роде.
- Ну, я не вполне уверен, что это бы мне удалось... А как бы ты вышел из положения?
- Да сделал бы обыкновенную корзину и обмазал ее глиной. Она держала бы огонь не хуже железного или чугунного очага и вполне пригодилась бы. Но в настоящее время не пользуются огнем для надувания шаров. Горючий газ более пригоден для этой цели; но так как его у нас нет, то нам пришлось бы прибегнуть к старому способу - тому самому, какой применили братья Монгольфье, изобретатели воздушного шара.
- Значит, ты думаешь, что можно обойтись без очага и вся задача в том, чтобы сделать из необходимого материала большой шарообразный мешок и наполнить его горячим воздухом?
- Да,-ответил Карл.-Придумай что-нибудь, и я обещаю тебе сделать шар.
Каспар охотно принял вызов брата и долго сидел молча, погрузившись в размышления. Он перебирал в уме всевозможные материалы, какие только можно было найти в долине.
- Ты говоришь, он должен быть легким, непроницаемым и прочным? - спросил он через некоторое время, видимо имея в виду какой-то материал.
- Легким, непроницаемым и прочным,- подтвердил Карл.
- Последние два качества налицо,- продолжал Каспар,- я сомневаюсь только насчет первого.
- А что это? - живо спросил Карл, видимо заинтересованный словами брата.
- Шкурки угрей,- был лаконичный ответ.
Глава L
КОЖАНЫЙ ШАР
- Да, шкурки угрей,- повторил Каспар, видя, что Карл не спешит высказать свое мнение.- Как ты думаешь: они годятся?
Карл чуть было не воскликнул: "Это как раз то, что нужно!", но что-то заставило его удержаться от такого высказывания.
- Может быть, может быть...- сказал он, видимо обдумывая этот вопрос,вполне возможно, и все же я боюсь...
- Чего ты боишься? - спросил Каспар.- Ты думаешь, они недостаточно прочны?
- Они достаточно прочны,- возразил Карл.- Я не этого боюсь.
- Но ведь воздух не пройдет сквозь шкурку угря?..
- Дело не в этом.
- Ты думаешь, он пройдет сквозь швы? Но Оссару сошьет их не хуже любого сапожника.
Шикари был мастер на все руки. Карл знал это. Видимо, он опасался чего-то другого.
- Так ты имеешь в виду их вес? - снова спросил Каспар.
- Вот именно,- ответил Карл.- Боюсь, что они окажутся слишком тяжелыми. Принеси-ка одну, Оссару, посмотрим.
Шикари поднялся с камня, вошел в хижину и вскоре вернулся, неся какую-то длинную сморщенную ленту,- это и была высушенная шкурка угря.
В хижине их было немало, так как охотники тщательно сохраняли шкурки всех пойманных ими угрей,- что-то подсказывало им, что эти шкурки когда-нибудь понадобятся.
И на этот раз мудрая предусмотрительность сослужила им службу.
Карл взял шкурку и положил на ладонь, пытаясь определить ее вес.
Каспар следил за выражением лица брата и ждал, что он скажет, но Карл выразил свои мысли лишь покачиванием головы; это, по-видимому означало, что он отвергает шкурку угря.
- Их можно сделать гораздо более легкими, брат,- предложил Каспар,- надо их выскоблить. А потом, почему бы их не прокипятить, тогда они станут еще легче. Кипячение удалит из них все маслянистые, жировые вещества.
- Ты дело говоришь,- ответил Карл, которому понравилось предложение брата.Если их как следует прокипятить, они станут значительно легче. А ну-ка, попробуем...
С этими словами Карл направился к кипящему источнику и погрузил шкурку в воду.
Она оставалась там с полчаса. Затем ее вынули, выскоблили ножом и расстелили на камне, чтобы просушить на солнце.
Все терпеливо ждали, пока просохнет шкурка. Их так волновал вопрос, будут ли пригодны шкурки, что не хотелось заниматься ничем другим.
Наконец шкурка просохла, и можно было приступить к испытанию. Карл снова положил ее на ладонь.
Даже на таких несовершенных весах он сразу обнаружил, что шкурка стала значительно легче, и по глазам философа было видно, что теперь ее вес кажется ему более подходящим.
Все же он не питал особых надежд и высказался весьма сдержанно:
- Вполне вероятно. Что ж, попытка не пытка. Итак, попробуем...
"Попробуем" означало: "сделаем шар". Товарищи, не возражая, приняли его предложение.
Решено было тотчас же приступить к этой сложной работе.
Хотя шкурок было много, их не хватило бы на оболочку шара,- поэтому Оссару взялся за свои лески и крючки, чтобы наловить еще несколько сот угрей. Карл мог сказать, сколько их потребуется,- вернее, приблизительно определить нужное количество. Он задумал шар двенадцати футов в диаметре, так как знал, что шар меньших размеров не поднимет и одного человека. Разумеется, Карл умел вычислить, чему будет равна поверхность шара диаметром в двенадцать футов. Для этого достаточно было умножить диаметр на длину окружности, или квадрат диаметра на постоянное число 3,1416 (или определить поверхность описанного цилиндра, или же учетверенную поверхность большого круга шара).
Любым из этих способов можно было получить правильный результат.
Сделав вычисления, он нашел, что поверхность шара диаметром в двенадцать футов равна четыремстам пятидесяти двум квадратным футам и нескольким дюймам. Итак, на его оболочку потребуется четыреста пятьдесят два квадратных фута шкурок угря.
Так как угри были крупные - в среднем длиной более ярда и четырех дюймов в окружности,- то в распластанном виде шкурка занимала площадь, равную примерно одному квадратному футу. Принимая во внимание, что будут попадаться и небольшие шкурки, и учитывая, что придется отрезать головы и хвосты. Карл вычислил, что на оболочку шара пойдет пятьсот шкурок. Но так как их приходилось срезать наискось, чтобы получить шаровую поверхность, то могло потребоваться еще больше, а потому Оссару должен был держать свои снасти в воде, пока не наловит достаточного количества угрей.
Оссару была поручена еще одна работа, отнимавшая у него больше времени, чем ловля угрей (за удочками приходилось лишь время от времени приглядывать): предстояло выпрясть нитки для сшивания шкурок, и это была сложная, кропотливая работа, ибо нити должны были быть тонкими и прочными. Как сказал Каспар, Оссару искусно владел веретеном, и из-под его ловких пальцев уже вышло несколько больших мотков тончайших ниток.
Покончив с нитками, Оссару принялся за бечевки и за более толстые веревки, которые были необходимы, чтобы подвесить гондолу и удерживать шар, когда он будет готов к полету.
Каспару приходилось обдирать угрей, затем выскабливать шкурки, кипятить их и просушивать, а Карл, взявший на себя роль главного инженера, следил за всеми работами, занимался окончательной отделкой материала и выкраивал из шкурок полоски, которые следовало потом тщательно стачать.
Карл совершил также экскурсию в лес и принес большое количество смолы, которую извлек из дерева, принадлежащего к породе фикусов; эта смола своего рода каучук и содержится в различных видах фикуса, растущих в нижних Гималаях. Он знал, что это вещество потребуется для проклейки швов, чтобы сделать их непроницаемыми для воздуха.
В таких делах прошло около недели. Наконец они решили, что у них уже достаточно всех этих материалов, и Оссару принялся стачивать шкурки. К счастью, у них имелись иголки, так как охотники за растениями, отправляясь в экспедицию, непременно берут их с собой.
Ни Карл, ни Каспар на владели этими острыми орудиями-и шитье было поручено Оссару. Прошла еще неделя, прежде чем он закончил эту сложную работу скорняка.
Наконец огромный мешок был готов, но его следовало еще просмолить. На это ушел один день. Теперь оставалось лишь прикрепить "лодку", или "гондолу", которая должна понести их в отважном полете в "лазурные поля небес".
Глава LI
ПОДГОТОВКА К ПОЛЕТУ
Из всех троих один Карл был немного знаком с аэростатами и имел некоторое понятие о том, как их надувают. Если бы им предстояло лететь долгое время, то понадобился бы прибор для поддержания огня. Карл уже давно его придумал: плетеная корзинка, обмазанная глиной, могла заменить очаг; но так как нужно было лишь взлететь на вершину утеса, то не требовалось поддерживать огонь, достаточно было лишь наполнить шар горячим воздухом, поэтому никто не думал об очаге.
Корзина для пассажиров, называемая иногда гондолой, в большинстве случаев имеет вид лодки, и если бы они собирались в продолжительный полет, ее изготовление заняло бы немало времени; но в данном случае можно было ограничиться глубокой плетеной корзиной, подвешенной на веревках. Она была уже готова, и оставалось лишь прикрепить ее к дну огромного мешка.
В данном случае "дно мешка" - лишь риторический оборот. По существу говоря, никакого дна не было: вместо него было круглое отверстие, обрамленное прочным кольцом из бамбука рингалл, к которому была пришита кожаная оболочка; к этому кольцу предстояло прикрепить веревки для подвешивания корзины и канат для удерживания шара.
Легко понять назначение этого отверстия. Сквозь него внутрь шара должен поступать горячий воздух.
Но как получить горячий воздух? На этот вопрос мог ответить один Карл. Правда, воздух можно нагреть, разведя костер, но как наполнить им мешок? Способ был известен только Карлу. И теперь, когда пришло время проделать эксперимент, он наконец соблаговолил объяснить своим помощникам, что именно он собирается сделать.
Мешок следовало подвесить, прикрепив к высоким, воткнутым в землю шестам, так чтобы нижний конец с отверстием находился над землей. Непосредственно под отверстием нужно было развести костер, но лишь тогда, когда все остальное будет готово. Горячий воздух, поднимаясь к отверстию, войдет в мешок и раздует его, придав шарообразную форму. Если впустить еще больше горячего воздуха, весь холодный будет вытеснен, шар станет легче наружного воздуха, и давление атмосферы заставит его подняться кверху. Охотники ожидали, что все так и произойдет,- они на это надеялись.
По правде сказать, сам "инженер-конструктор" далеко не был уверен в успехе, у него была лишь смутная надежда. Он отлично видел, что даже после тщательной обработки шкурки угрей были тяжелее шелка, и вполне допускал, что их опыт может и не удаться. Карла тревожило и другое обстоятельство, которое могло помешать шару подняться. Он не забывал, что их долина находится на высоте почти десяти тысяч футов над уровнем моря. Ему было известно, что на такой высоте воздух весьма разрежен и что шар, на уровне моря легко поднимающийся на несколько тысяч футов, может и не подняться над землей, если его перенести на вершину горы высотой в десять тысяч футов. Все это сильно тревожило молодого философа, и он не питал особых надежд на успех своего предприятия.
Он с самого начала хорошо понимал положение вещей и несколько раз был готов отказаться от этого проекта. Но он недостаточно знал законы аэродинамики, чтобы убедиться в том, что их постигнет неудача, и продолжал работать, упорно добиваясь успеха.
Так обстояло дело в тот день, когда должен был впервые взлететь их большой воздушный корабль.
Все было готово с раннего утра. Огромный мешок помещен между шестами; к нему подвешена гондола и прикреплены канаты, которые должны удерживать шар на месте; другим концом они привязаны к прочным колышкам, глубоко вбитым в землю, а под шаром сложен из камней небольшой очаг для костра.
Топливо для костра было заранее заготовлено на этом месте. Но это не было ни дерево, ни хворост; правда, пригодиться могло бы то и другое, но Карл предпочел иной материал. Он вспомнил, что Монгольфье и другие воздухоплаватели до изобретения светильного газа применяли для надувания шаров рубленую солому и шерсть, считая это самым подходящим веществом. Карл решил следовать их примеру и заготовил рубленой травы вместо соломы, а вместо бараньей шерсти собрал в большом количестве шерсть каменного козла и других убитых животных - драгоценную шалевую шерсть Кашмира. Гондола, представлявшая собой глубокую корзину, имела в поперечнике не более трех футов. Там, конечно, не могли поместиться трое пассажиров да еще большая собака, ибо, разумеется, Фрица не собирались здесь оставлять. Верный пес слишком долго разделял участь охотников, чтобы его можно было покинуть на произвол судьбы.
Но гондола вполне соответствовала своему назначению, ибо она была рассчитана только на одного человека.
Карл отлично знал, что шар не сможет поднять сразу всех троих, так как их общий вес превышал четыреста фунтов. Он был бы счастлив, если бы удалось подняться хоть одному из них. Только бы высадиться на вершине утеса, тогда воздушный корабль можно бросить! Совершив это путешествие, шар может совершить и другое - направиться либо на юг, в Калькутту, либо на восток, в Гонконг, если ему больше нравится Китай.
В самом деле, если одному из них удастся подняться на утес, то он сможет быстро переправиться через горы, дня через два добраться до одного из туземных селений, какие встречались им по пути в долину, и в скором времени привести спасательный отряд с веревочными лестницами.
Даже если бы и нельзя было рассчитывать на постороннюю помощь, они все равно вышли бы из положения. Пусть лишь один из них поднимется на утес - и он спустит веревочную лестницу, чтобы могли подняться и его товарищи.
Легко догадаться, что роль воздухоплавателя взял на себя Оссару. Шикари сам вызвался совершить опасный подъем: товарищи охотно приняли его предложение. Не потому, что они боялись за свою жизнь - оба уже не раз доказали свою храбрость - но Оссару мог лучше других справиться с этой задачей: выбравшись из долины, он быстро спустится с гор, дойдет до ближайшего селения и сумеет объясниться с туземцами на их родном языке, растолковав им, какая от них требуется помощь.
Глава LII
ЕЩЕ ОДНА НЕУДАЧА
Наконец наступила решительная минута. Всеми владела одна мысль: выдержит ли испытание их воздушный корабль?
Все трое стояли перед кучкой травы и шерсти, которую оставалось только поджечь.
Карл держал в руке пылающий факел. У Каспара в руках была толстая веревка, и он должен был удерживать шар от слишком быстрого подъема. А Оссару с дорожным мешком за плечами стоял у гондолы, готовый в нее вскочить.
Увы! Как обманчивы людские предположения! Самые точные расчеты иной раз оказываются ошибочными, а в данном случае не могло быть и речи о непредвиденной ошибке, ибо с самого начала Карл сомневался в успехе и теперь был скорее разочарован, чем обманут в своих надеждах.
Оссару не суждено было сесть в плетеную корзину и совершить подъем на воздушном шаре.
Карл прикоснулся факелом к кучке рубленой травы и шерсти.
Вспыхнуло пламя, взвился дым, стебельки быстро обуглились; подбросили еще топлива - костер ярко разгорелся. Горячий воздух проникал в отверстие, раздувая мешок, который мало-помалу принимал шарообразную форму.
Еще миг - и шар дрогнул и стал метаться из стороны в сторону, как огромный раненый зверь. Он поднялся на несколько дюймов над землей, упал, снова взлетел, опять упал и продолжал подпрыгивать, но - увы! - ему ни разу ни удалось поднять корзину хотя бы на высоту человеческого роста.
Карл снова и снова подбрасывал в костер рубленую траву и пучки шерсти, но все было напрасно. Шар был наполнен до отказа горячим воздухом, и, если бы они находились на уровне моря и оболочка была из более легкого материала, он мог бы взлететь на огромную высоту.
Итак, все их усилия оказались напрасными. Гигантский шар не мог подняться и на шесть футов над землей. Ему не поднять бы даже кошку - не то что человека. Словом, их постигла еще одна неудача, увеличив и без того длинный список горьких разочарований.
Более часа поддерживал Карл огонь в костре. Он даже пробовал жечь ветки смолистой сосны, надеясь, что сможет заставить шар подняться ввысь, но от этого не было никакого толку. Шар подпрыгивал, как и прежде, но упорно отказывался взлететь.
Наконец терпение истощилось, и, окончательно потеряв надежду, инженер отвернулся от аппарата, который стоил им таких огромных трудов. С минуту он стоял в нерешительности. Потом тяжело вздохнул, сожалея о потраченных даром усилиях, и медленно, с поникшей головой побрел прочь. Каспар вскоре последовал за братом, также испытывая жестокое разочарование.
Но Оссару расстался с надутым чудовищем по-другому. Подойдя к шару, он несколько секунд молча смотрел на него, словно скорбя о том, что ему пришлось так долго корпеть над ним понапрасну, и, выкрикнув фразу, означавшую: "Ни к черту не годен - ни на земле, ни в воде, ни в воздухе!", он с такой яростью пнул шар ногой, что туго натянутые шкурки лопнули по швам. Шикари гневно отвернулся и ушел, бросив бесполезную махину на произвол судьбы. Участь шара была весьма печальна. Не успели наши горе-воздухоплаватели отойти, как находившийся в нем воздух начал остывать, огромный шар стал морщиться, сжиматься и наконец грузно осел на сосновые угли, еще тлевшие под ним. В следующий миг просмоленные по швам шкурки, веревки и деревянные части вспыхнули, как солома. Пламя бурно взметнулось кверху; алые змеи поползли по шару и лизали его огненными языками, и, когда наши неудачники, стоя на пороге хижины, обернулись в его сторону, они увидели, что шар пылает, как огромный факел.
Случись этот пожар двумя часами раньше, это было бы для них величайшим несчастьем. Но теперь они взирали на пылающий шар так же равнодушно, как, по преданию, некогда взирал Нерон на пожар великого города, расположенного на семи холмах9.
Глава LIII
ПРИСТУП ОТЧАЯНИЯ
Кажется, за все время своего пребывания в этой "долине скорби" охотники еще ни разу не испытывали такого отчаяния, как в тот злополучный день, когда лопнул их огромный мыльный пузырь. Все средства исчерпаны. Больше ничего нельзя было придумать! Да и не хотелось больше бороться. Все трое упали духом и, казалось, были морально убиты. Было ясно, что теперь им уже не на что надеяться.
Правда, это было не то отчаяние, какое овладевает человеком перед лицом надвигающейся на него неотвратимой гибели,- их жизни ничего не угрожало, и все же ими овладело горькое чувство. Они знали, что, быть может, проживут в этой долине так же долго, как прожили бы в любом другом месте земного шара. Но какую цену имеет такая жизнь? Ведь они навсегда отрезаны от мира людей, и им суждено влачить жалкое, одинокое существование.
Ни у кого из них не было ни малейшей склонности к отшельничеству. Никто из них не пожелал бы стать вторым Симеоном Столпником10. Вы, пожалуй, подумаете, что ревностно изучавшему природу Карлу было бы легче переносить такое уединение. Правда, у него были приятные спутники, с которыми не скоро соскучишься, но едва ли Карл стал бы уделять им много внимания, ибо человека, знающего, что он одинок в мире, и одинок навсегда, уже ничто не интересует: ни человеческая душа, ни книга природы.
Что до Каспара, то при одной мысли, что ему предстоит до конца дней прожить в этой долине, у него кровь холодела в жилах.
Оссару был опечален не менее своих товарищей по несчастью и вздыхал по своей бамбуковой хижине на жаркой равнине Индостана так же, как они по родному очагу в далекой Баварии.
Правда, их все же было трое, и это было огромное преимущество. Им мог бы позавидовать любой мореплаватель, потерпевший крушение и выброшенный на необитаемый остров. Они сознавали это и благодарили судьбу. У каждого было двое товарищей. Но у них невольно сжималось сердце, когда они думали о будущем: кто знает, быть может, недалек тот час, когда один из них покинет долину без помощи веревочной лестницы и воздушного шара, за ним другой, и последний останется в полном, безотрадном одиночестве...