Она увязалась за соседкой.
   – Я к Вите, – сказала Оля. – Он еще не спит?
   Витя был сыном тети Зины, он учился в параллельном классе и был для Оли почти как братом, ведь их мамы дружили очень давно.
   – Да нет, что ты! – всплеснула тетя Зина пухлыми руками. – Сидит в своем Интернете, не могу выгнать.
   Их квартира находилась на противоположной стороне лестничной площадки. Витя действительно сидел за компьютером и при виде Оли покраснел. У него была такая кожа – по любому поводу он краснел.
   – Что делаешь? – спросила Оля, хотя можно было не спрашивать – и так видно.
   – Да вот, по Сети лазаю.
   – Интересно?
   – Еще как! Здесь все есть.
   – Ну, так уж и все! – засомневалась Оля.
   – Точно! Вот что бы ты, например, хотела узнать?
   Оля подумала про Никиту, но спрашивать, конечно, не стала, а задала совсем другой вопрос:
   – Какое кино идет завтра в «Ролане»?
   Кино ее не интересовало, просто она хотела подловить своего друга.
   – Пожалуйста! – пощелкав мышкой, воскликнул Витя. – «Комната страха» с Джоди Фостер. Сеансы в такое-то время, и вот такие цены на них, в зависимости от времени.
   Оля с уважением посмотрела на экран, где была вся эта информация.
   – Да-а, – протянула она. – А когда выйдет новый номер «Космо»?
   – Пожалуйста. – Витя опять пощелкал мышкой. – Через два дня. Но свежий номер есть уже здесь, можно почитать.
   На экране замелькали страницы журнала с яркими фотографиями. Оля пришла в восхищение и задала еще кучу вопросов – оказалось, ответ на большинство из них можно было получить из Интернета. Можно даже было еду заказать на дом, не обязательно в магазин ходить!
   Она увлеклась и с трудом вспомнила, что на самом деле пришла сюда совсем по другому поводу.
   – Ладно, – сказала она, отходя от компьютера. – Мне, собственно, твоя мама нужна.
   Тетя Зина была на кухне и гремела кастрюлями – оказывается, она уже проголодалась.
   – Надо перекусить, – сказала она Оле доверительно. – Не могу уснуть на пустой желудок.
   «Пустой?» – чуть не воскликнула Оля с ужасом, но потом решила промолчать – кто их разберет, этих взрослых.
   – Теть Зин!
   – Что, детка?
   – Ты ведь в салоне работаешь, да?
   – А то ты не знаешь! – засмеялась она, переворачивая на сковородке свиные отбивные, которые громко шипели и шкворчали.
   – И людей стрижешь?
   – Стригу! А также крашу, укладываю, делаю химическую завивку.
   – Теть Зин, не могла бы ты…
   Соседка дожарила отбивные и выложила их на тарелку.
   – Детка, я, кажется, поняла, что тебе надо, – заговорщицки улыбнулась она. – Приходи ко мне послезавтра. Ты ведь знаешь, где я работаю?
   – Да, – улыбнулась в ответ Оля.
   – Мы из тебя красавицу сделаем, все мальчишки в обморок попадают. Ты ведь влюбилась, да?
   Тетя Зина была такой веселой, круглой, она с таким аппетитом все делала – ела, готовила, улыбалась, – что с ней невозможно было быть скрытной.
   – Да, – ответила Оля просто. – И я хочу, чтобы он обратил на меня внимание.
   – Еще как обратит! – с энтузиазмом воскликнула тетя Зина.
   Сзади, в комнате, что-то грохнуло, будто стул упал.
   – Значит, до послезавтра?
   – Я приду, обязательно приду, теть Зин!
 
   Муся и Оля сидели на третьей парте у окна. Асаф Каюмович рассказывал о Достоевском, не замечая монотонного шуршащего гудения, которым был наполнен класс. Он всегда рассказывал о Достоевском, какой бы ни была тема урока. Вот и сегодня он поговорил немного о лорде Байроне и английской поэзии девятнадцатого века, а потом незаметно сполз на своего любимого писателя.
   Оля всегда пыталась поймать тот момент, когда Асаф Каюмович переходил от обязательной темы к Достоевскому, но каждый раз терпела неудачу. Переход был столь органичен и логичен, что Оля не замечала его. Многие родители жаловались, что Асаф Каюмович не дает полного объема знаний своим ученикам, но, как ни странно, в школе все хорошо знали литературу, и строгая директриса, Елена Леонидовна, очень гордилась тем, что многие из учеников пошли в гуманитарные вузы.
   Вот и сейчас класс не слушал учителя, все занимались своими делами – кто рисовал бесконечные комиксы, кто доучивал английский, а кто просто болтал, но никто не осмеливался мешать Асафу Каюмовичу чересчур вызывающим поведением.
   Только Каткова и Вишневецкая на задней парте оживленно обсуждали какой-то журнал, в котором была статья об их любимом Джордже Клуни.
   Оля посмотрела на Мусю – та сидела, чуть раскрыв рот, и как будто внимательно слушала Асафа Каюмовича, но на самом деле думала о чем-то своем.
   – Муся! – тихо позвала ее Оля.
   – А?.. Что? – рассеянно отозвалась та.
   – Закрой рот, а то муха залетит.
   – Да ну тебя! – рассердилась Муся, отвлекаясь от своих грез.
   – Мусечка, не сердись, но мне ужасно интересно, о чем ты сейчас так напряженно думаешь.
   – Ни о чем, – нахмурилась Муся. – Я Асафа Каюмовича слушаю, а ты своих мух считаешь.
   – Каких еще мух?
   – Послушай, Оля, – прошептала она. – У Достоевского в романе «Преступление и наказание» солнце два раза всходило, но никто из читателей этой ошибки не заметил. Такова сила таланта!
   – Ну и что?
   – Я вот думаю: а что, если мне тоже роман написать?
   Оля всегда ждала от своей подруги чего-то подобного, поэтому особенно не удивилась.
   – Напиши, – сказала она. – Про любовь, конечно?
   – Ну… – покраснела Муся. – Что-то вроде того. Как Достоевский, я все равно не смогу.
   – Ты придумаешь или что-то из жизни возьмешь? Про наш класс, например?
   – Да, это было бы здорово, – мечтательно сказала Муся.
   Оля посмотрела на Римму Денисяк, которая сидела за первой партой и сосредоточенно строчила что-то в тетрадке вслед за Асафом Каюмовичем.
   – И про Денисяк? – спросила Оля.
   – Можно и про Денисяк, – легко согласилась Муся.
   – Она же зубрила!
   – Зубрилы тоже люди. – Муся отличалась повышенным чувством справедливости. – Они тоже любят и страдают.
   – Только не Денисяк.
   Оля еще раз посмотрела на отличницу, которая сидела на первой парте, под носом у учителя. Денисяк была толстая, в очках, со старомодной косой, и за глаза ее звали Крупской – потому что она чем-то была похожа на эту историческую личность. Совершенно невозможно было представить, чтобы Римма Денисяк по прозвищу Крупская любила, страдала и мечтала о чем-то, кроме как о поступлении в институт.
   – Может быть, я скоро подскажу тебе тему для романа, – вдруг сказала Оля. – Настоящего романа из жизни. Он – высокий красавец, такой весь загадочный и мрачный, как будто уже успел разочароваться в жизни, а она – хрупкая блондинка с голубыми глазами, мечтает пробудить его чувства.
   – Хрупкая блондинка с голубыми глазами? – переспросила Муся, подозрительно глядя на свою подругу. – Скорее выгоревшая на солнце шатенка не с голубыми, а светло-серыми глазами! И совсем не такая уж хрупкая! Оля, рассказывай обо всем немедленно!
   – Нет, не сегодня! – тихонько засмеялась Оля. – Сегодня мне еще пока не о чем рассказывать. Но скоро весь мир узнает о хрупкой блондинке с голубыми глазами, которую зовут… господи, как же ее назвать, чтобы имя было совершенно особенное, а не такое простое, как Маша, Лена, Катя…
   – Или Оля, – закончила мысль Муся. – Что ж, можно придумать имя и поинтереснее. Пусть нашу героиню зовут… Аэлитой.
   – Нет, лучше Ариадной!
   – У нас дальняя родственница живет в Феодосии, тоже Ариадна – такая толстая, с огромным носом и черными усами! Нет, пусть лучше будет Арабеллой.
   – Арабелла оробела. И почему мы все только на «а» придумываем?
   – Гертруда, Цецилия, Рапунцель! – выпалила Муся.
   – Какая еще Рапунцель? – прыснула Оля, стараясь не привлекать к себе внимания.
   – Ну, как в детской сказке – «Рапунцель, Рапунцель, спусти свои косоньки». Про девушку в башне. Или Феона. Принцесса Феона из мультфильма «Шрек». Ты его смотрела? Я могу дать кассету.
   – Феона, – задумчиво повторила Оля. – Феона. А что? Неплохое имя.
 
   Салон, в котором работала тетя Зина, находился в соседнем доме. Оля там никогда не была, обычно она стриглась в парикмахерской у метро, где всегда очередь и мужчин и женщин стригут в одном зале. Тетя Зина все время предлагала зайти к ней, но мама почему-то отказывалась и говорила, что нельзя эксплуатировать друзей, и очень редко пользовалась услугами своей подруги. Вот только недавно решилась сделать у Зины это свое колорирование, которое было обычным окрашиванием, правда, в разные цвета, близкие по оттенку, – вроде бы ничего особенного, но на самом деле волосы переливались на солнце то каштановым, то шоколадным, то чуть рыжеватым…
   Оля вошла в салон, стеклянная дверь мягко захлопнулась за ее спиной, нежно звякнул колокольчик.
   – Вы к кому, девушка? – поднялась навстречу Оле красавица с длинными смоляными волосами, такими блестящими, будто их покрыли паркетным лаком.
   – К тете Зине, ой, к Зинаиде Анатольевне!
   – Минутку.
   Красавица вышла, а потом вернулась с тетей Зиной. На тете Зине был светло-голубой халат, который делал ее похожей на большое облако.
   – Оленька! – взвизгнула она, прижав к себе Олю пухлыми руками. – Решилась! Ты не бойся, сейчас мы из тебя конфетку сделаем!
   – Я и не боюсь, – мужественно сказала Оля.
   Тетя Зина привела ее в небольшой зал, где все было в зеркалах и мраморе, а с потолка свисали необыкновенно красивые светильники в виде лиан и пахло, словно в тропическом лесу, – сладко и сильно, даже чихнуть захотелось.
   Посетителей в этот дневной час не было, и поэтому все внимание устремилось на вновь вошедшую.
   – Это дочка моей подруги! – торжественно сказала тетя Зина. – Надо сделать из нее конфетку. Она влюбилась!
   Оля покраснела, но женщины, которые работали в салоне, вдруг закудахтали и окружили Олю, словно им делать было нечего. Но им действительно сейчас нечего было делать.
   – Я ей могу маникюр сделать! – сказала одна, тоже в голубом халате.
   – А я – специальную маску для лица, для проблемной подростковой кожи! – воскликнула другая.
   – Но у меня нет особых проблем, – смущенно пробормотала Оля.
   – Проблемы у всех есть! – с воодушевлением воскликнула косметичка, словно ничего важнее ее профессии в мире не было. – Кожа будет как персик!
   Оля и не заметила, как ее посадили в кресло и стали его вертеть в разные стороны.
   Из отдельного кабинета вдруг вышел массажист в китайском халате, строго посмотрел на всех.
   – Не перестарайтесь! – сурово сказал он. – А то сейчас такую куклу Барби сделаете, что смотреть тошно будет.
   – Она влюбилась! – пискнула тетя Зина. – На нее должны обратить внимание.
   – Кто он? – все так же сурово спросил массажист. – Ну, какой у него характер, что он за человек, тот, в которого ты влюбилась?
   Оля совершенно не знала Никиту, и ей очень неловко было от того, что все внимание было обращено на нее, но она сказала:
   – Он серьезный и романтичный юноша. И он равнодушен к Бритни Спирс.
   – Девочки, вам ясно? – рявкнул массажист. – Никаких конфеток! Сделайте из нее… кто ему нравится?
   – Принцесса Феона из мультфильма «Шрек», – вдруг выпалила Оля.
   – Сделайте из нее, как ее там… принцессу Феону! Кстати, как она выглядела?
   Никто не помнил.
   – У нас плакат есть! – вдруг вспомнила одна из женщин. – Сейчас принесу!
 
   «Трудный возраст» – не раз слышала Оля в школе от учителей, она хорошо представляла, что это такое. Если ты девчонка, то злишься и плачешь без причины, и иногда тебе кажется, что ты одна в целом мире и никому из взрослых нет до тебя дела. Вот Муся – она часто обижалась, и по любому поводу из ее глаз брызгали крупные, точно горох, слезы. О себе Оля знала, что она никогда не станет кукситься по пустякам. Но была другая проблема.
   Обычно о ней Оля не вспоминала, потому что жизнь ее текла по размеренному, привычному руслу – школа, дом, бабушка, прогулки с Мусей по знакомой улице – одни и те же люди вокруг, одни и те же разговоры. Но иногда на нее нападала страшная неуверенность, когда в этом мире что-то менялось. Вот и сейчас, после посещения салона красоты, Оля чувствовала, как ее бьет дрожь и страшно выйти на улицу. Но вовсе не потому, что в салоне из нее сделали чучело, совсем даже наоборот – Оля смотрела сейчас на себя в зеркало и жутко трусила.
   Из зеркала на нее смотрела хорошенькая, с идеальной фарфоровой кожей девушка. В салоне ей сделали макияж – неяркий и естественный, но который странным образом преобразил ее.
   А когда тетя Зина предложила покрасить волосы, Оля сначала отказалась, но тетя Зина со смехом сказала ей, что никаких глобальных перемен не произойдет.
   – У тебя очень хорошие волосы, длинные и густые, как у твоей мамы, – важно произнесла тетя Зина. – Но цвет…
   – Что – цвет? – не поняла Оля.
   – Цвет у них какой-то неопределенный. Ни темный и ни светлый, а так – серединка на половинку, что-то совершенно неинтересное. Кстати, у большинства женщин такой цвет волос.
   – Что же делать?
   – А мы их чуть-чуть изменим. Будут, как у твоей принцессы – с золотистым оттенком. Не бойся, в розовый или синий цвет никто тебя красить не станет, да и мама твоя, пожалуй, по головке меня не погладит, если я сделаю с тобой что-то радикальное.
   Волосы теперь у Оли были действительно замечательные, с золотистым оттенком, как будто в них запуталось солнце. Тетя Зина слегка подровняла концы, а потом уложила волосы в пышную косу. Но это была совсем особенная коса, не такая, как у толстой отличницы Денисяк, – Олина коса была объемной, да к тому же украшенной необыкновенными заколками, которые тетя Зина использовала для свадебных причесок, а сверху она еще побрызгала специальным лаком с блеском.
   Маникюрша сделала Оле маникюр, до того Олю чуть-чуть подержали в солярии… словом, теперь она была совершенно другим человеком.
   Массажист Майкл, который принимал во всех хлопотах деятельное участие – он давал советы, наказал Оле надеть что-нибудь зеленое, по фигуре.
   – Есть у тебя такое? – сурово спросил он. – Как у принцессы этой?
   Он ткнул пальцем в плакат, который повесили на стену.
   – Да, – сказала она. – Есть.
   – Тогда он перед тобой не устоит!
   Дома она позвонила маме и попросила разрешения надеть ее зеленый костюм и любимые босоножки. С недавних пор мамины вещи стали Оле как раз, да и размер ноги совпадал. «Скоро меня станут принимать за твою дочку!» – смеялась мама.
   – Ты идешь в гости? – удивилась мама – она опять пропадала у бабушки.
   – Не совсем, – смутилась Оля. – У нас сегодня… у нас сегодня дискотека в школе. Супермегавечеринка!
   Это было слово из ее любимых журналов.
   – А Муся пойдет?
   – Конечно! – с жаром воскликнула Оля.
   – Осторожнее с босоножками, не переломай ноги – у них очень высокий каблук!
   Почему-то Оля не стала говорить маме, что идет на свидание с юношей. Да разве Никита приглашал ее на свидание? И вообще, он, кажется, и не заметил ее в тот раз. Вот и тетя Зина – кто он, да что он… пришлось ей немного соврать.
   Обычно Оля ничего и ни от кого не скрывала, но сейчас… Никита был ее тайной, ее болью. А вдруг она не встретит его сегодня, а вдруг встретит, но и в этот раз он пройдет мимо?
   И вот, как назло, перед самым выходом из дома на нее напал этот дурацкий страх, так некстати!
   Она стояла перед зеркалом в темно-зеленом шелковом мамином костюмчике (эх, надо бы платье, но платья не было, впрочем, костюм был ничем не хуже), в изящных босоножках, невероятно красивая, незнакомая, и вся дрожала от смятения.
   Конечно, если бы она выбежала из дома в своих любимых джинсах и кроссовках, ни о каком страхе не могло быть и речи.
   – Я должна! – твердо сказала Оля принцессе Феоне, которая смотрела на нее из зеркала. – Я сильная, я все смогу.
   У нее мелькнула мысль позвать с собой Мусю, но потом она вспомнила, что Муся сегодня занята – у них дома должны были мыть окна.
   Наконец Оля вышла из дома.
   Первые несколько шагов до троллейбусной остановки дались ей с трудом – ноги на каблуках вихляли, чуть расклешенные книзу брюки обвивали щиколотки, хотя Оля и побрызгала их перед выходом антистатиком, но потом какое-то безумное отчаяние вдруг овладело ею. «Я смогу!» – прошептала она, держа спину прямо. И сразу брюки перестали закручиваться вокруг ног, походка сделалась ровнее, а каблуки перестали вихлять.
   Оля села в троллейбус и поехала к заветному дому, теперь она даже не могла вспомнить, по какой причине оказалась там в первый раз.
   Все смотрели на нее, даже взрослые мужчины – было непривычно и странно ощущать себя взрослой красивой девушкой. Скоро Олин страх совсем прошел, и она уже начала получать удовольствие от своего нового образа. «Теперь всегда буду ходить такой, – решила она. – Чем я хуже Эльвиры?»
   На нужной остановке она вышла и направилась в сторону дома, в котором жил Никита. Она совершенно не представляла, каким образом они познакомятся. Правда, на крайний случай Оля решила использовать рекомендации, которые давались в журнале для девушек.
   «Ты нерешительна? – спрашивал модный журнал и тут же отвечал: – Вежливость – вот лучшее оружие. Поздоровайся первой – это вызовет удивление и интерес. Можешь сказать, что спутала его с одним давним знакомым, тут же извинись, что обозналась, и быстро, не теряя времени, произнеси несколько ничего не значащих фраз – о погоде, об окружающем пейзаже – закрепи интерес к себе. Затем можно поинтересоваться, где он учится. Вопрос должен быть общим, не личным и требовать распространенного ответа, а не простого «да» или «нет». Вторая схема – какой-либо комплимент плюс вопрос. Наверное, не стоит сразу смущать парня прямыми комплиментами. Лучше произнеси какой-то общий, косвенный комплимент – про его велосипед, ролики, надпись на майке. Старый добрый способ, который использовали наши прабабушки, тоже сгодится: урони что-нибудь – сумку, ключи, книгу… Как джентльмен, он подаст их тебе, а уж завязать разговор, думаем, не составит труда. Спроси у него о его любимой книге, музыке. Скажи, что тебе позарез нужна именно эта книга или компакт-диск».

Глава 3
Очарованный принц

   Уже ровно полчаса Оля ходила около его дома. Никиты не было.
   Устав стоять на высоких каблуках, она села на детские качели, которые облюбовала еще в первый раз, и закрыла глаза. Она чувствовала себя страшно усталой, у нее как будто перегорело все внутри. «Он не придет, – подумала она. – Он мне приснился».
   – Какая красотка! – вдруг услышала она рядом чей-то незнакомый голос.
   Оля вздрогнула и открыла глаза – перед ней стоял какой-то рыжий парень с роликами через плечо. «Произнеси косвенный комплимент – про его ролики, велосипед, надпись на майке», – мелькнуло у нее в голове.
   – Тебе чего? – неприязненно спросила она.
   – Познакомиться хочу, – сказал рыжий.
   – А я – нет, – ответила Оля просто.
   – Почему-у? – Он как будто страшно расстроился. – Я же первый парень на деревне – все при мне!
   Она вспомнила с тоской свою старшую подругу Эльвиру – та умела отчитать нахала, у Оли так не получалось.
   – У меня уже есть парень.
   – Он кто? Он здесь живет? Это ты его ждешь? – не унимался рыжий.
   – Да, – сказала Оля, отворачиваясь. – И будет лучше, если ты свалишь как можно быстрее.
   Но, наверное, в ее голосе было что-то такое, что вызвало у рыжего недоверие.
   – Не-ет, ты не его ждешь! – радостно проблеял он. – Ты здесь просто та-ак.
   – Тебе-то что!
   – Я же говорю – познакомиться хочу.
   Он сбросил с плеча ролики и попытался втиснуться на качели рядом с Олей. Она быстро встала и отошла в сторону.
   – Ты куда? – огорчился рыжий и цепко схватил ее за руку. – Нам здесь места хватит!
   Оля поняла, что сейчас окажется у него на коленях, а ей вовсе не хотелось сидеть на коленях у какого-то незнакомого типа, кроме того, она испугалась, что сейчас подвернет ногу в маминых босоножках.
   – Пусти! – рассердилась она и толкнула его в плечо. Рыжий засмеялся и перехватил ее с другой стороны качелей.
   – Куда? Мы же еще не познакомились!
   Она с силой дернула рыжего за жесткие лохмы надо лбом и отбежала назад. У рыжего сузились глаза.
   – Ах, ты так, а я хотел по-хорошему.
   Оля поняла, что попала в неприятное положение, и сделала еще несколько шагов назад. И почувствовала, что спиной уперлась во что-то. Лицо у рыжего тут же сделалось беспечным и невинным, точно у ребенка, который сам не осознает, что делает.
   Оля обернулась и увидела перед собой Никиту – это он к ней подошел сзади. Сейчас, вблизи, он показался Оле еще красивее, и она едва не упала на своих каблуках.
   – Осторожнее! – сказал Никита, поддержав ее за руку, и повернулся к рыжему. – Эй, Рыжий, ты опять себя плохо ведешь? Я тебя предупреждал в последний раз.
   – А что? – сделал тот круглые глаза. – А я ничего, я просто имя ее спросил!
   – Она сказала?
   – Нет, она – как партизанка. А что? Не хочет, ну и пусть не говорит! Я навязываться не собираюсь.
   И рыжий сделал вид, что ему страшно некогда, – он схватил свои ролики и заторопился.
   – Пока, ребята!
   Никто ему не ответил.
   У Оли было такое ощущение, будто она летит, хотя она довольно уверенно стояла на двух ногах. «Урони сумку, ключи, книгу! Как джентльмен, он подаст их тебе». Сейчас все эти советы стали совершенно ненужными – потому что он стоял рядом и смотрел на нее… как он на нее смотрел? Оля не могла этого описать, она только поняла, что все ее ухищрения с салоном красоты оказались ненапрасными.
   – Я – Никита, – тихо произнес он. – Ну, а мне-то ты скажешь, как тебя зовут?
   – О… – начала Оля, и тут у нее словно замкнуло что-то в голове. «Если уж я начала эту историю и мне удалось привлечь внимание Никиты, то и дальше все должно идти по моему сценарию, – мелькнуло у нее в голове. – Все должно быть красиво и необыкновенно, не хуже, чем в кино!»
   – О, тебе я скажу, – продолжила она. – Только обещай, что не будешь смеяться.
   В глазах у Никиты мелькнул какой-то огонек.
   – Почему я должен смеяться? – спросил он, пристально глядя на Олю. – Сейчас столько всяких имен. Пожалуй, теперь человека с обычным именем – Вася там, Сережа, Ира – можно встретить гораздо реже, чем Даниила или Феклу.
   – Феклу? – усмехнулась Оля. – Что ж, мое имя чем-то похоже на это.
   – Правда? Про Феклу я не придумал, есть такая ведущая на телевидении.
   – Меня зовут Феона, – серьезно произнесла она, и тотчас внутри у нее все замерло – она ожидала, что Никита засмеется или скажет какую-нибудь шутку, но вместо этого огонек в его глазах загорелся еще сильнее.
   – Феона, – повторил он. – Классное имя!
   – Многие думают, что я придумала его, но это не так. Это мама меня так назвала.
   «А я умею врать! Да еще как убедительно!»
   – Я слышал нечто подобное, – сказал Никита. – В каком-то фильме, что ли. Я же говорю – сейчас мода на всякие навороченные имена! И твое имя очень идет тебе.
   – Мерси! – улыбнулась Оля. – Она старалась быть естественной. «Может быть, мне в театральное пойти?» – мелькнуло у нее в голове.
   – Ты здесь живешь? Я что-то раньше тебя не видел.
   «Еще как видел!» – чуть не закричала она, ей даже стало обидно за себя – за прежнюю, настоящую.
   – Н-нет, – сказала она. – Не здесь. Я живу немного ближе к центру.
   – А, ясно. Прогуляться не хочешь? – немного смущаясь, спросил он. Олю удивило, что он смущается, как будто Никита и не подозревал о том, какой он симпатичный, – любая девушка охотно бы прогулялась с ним.
   – Давай, – сказала она. – Я здесь случайно, поэтому покажи, что тут интересного.
   Они пошли в сторону какого-то дома культуры, завешанного плакатами и объявлениями. Сейчас Оля больше всего боялась, что она может споткнуться на высоких каблуках, – это смазало бы весь эффект от знакомства.
   – Ты такая серьезная, – вдруг произнес Никита, глядя на нее сбоку. – О чем ты думаешь?
   – О романе.
   – О романе? – переспросил он, помедлив. – О каком? Послушай, может быть, это глупо, но я человек откровенный. У тебя есть парень?
   – Сейчас нет, – пожала плечами Оля, как будто раньше у нее кто-то был. – А насчет романа… Я роман хочу написать. Собираюсь после школы в Литературный институт поступить.
   Никита чуть не споткнулся на ровном месте – тут уж Оле пришлось схватить его за локоть.
   – Ты серьезно? – с глубоким изумлением спросил он.
   – Да, а что? – Она опять пожала плечами с усталым и разочарованным видом. – Хотя я понимаю – многие не верят. Чтобы девчонка в моем возрасте задумывалась о будущем…
   – Я верю! – воскликнул он. – Но дело в том, что я тоже собираюсь в Литературный институт!
   – А… – сказала Оля. – Э…
   Она никак не ожидала такого поворота. Про роман и институт она, конечно, придумала – для того чтобы показаться Никите совсем уж особенной. Просто ей вспомнилась Муся, их недавний разговор в школе – вот Оля и ляпнула первое, что пришло в голову. «Прямое попадание! – с ужасом и восторгом подумала она. – Только как теперь говорить, если он тоже… а вдруг он догадается, что я вру! Хотя литература – это не физика, тут можно о чем угодно и как угодно рассуждать».
   – Ну, может быть, и не в Литературный, а на факультет журналистики, – чуть смущаясь, поправился он. – Я еще точно не определился. Я бы сочинял детективы – что-то вроде «Антикиллера» – или бы писал репортажи из горячих точек.