Страница:
Так то – пятнадцатилетние парни, а не шестилетки.
– Руслан… – Тимур подъехал поближе. – Ну, не заморачивай ты себе голову. Дети какое-то время нуждаются в присмотре. Их лечат. Потом их выпустят, может быть, вернут родителям, я не знаю… Ты еще будешь гордиться тем, что делал такие классные квазики! Клянусь родителями!
Руслан промолчал.
Потом уже, когда они выбрались на дорогу, он спросил:
– А что, брат, у них агрессивность врожденная или подсаженная?
– Если тебе интересно, спроси у Лали. А вообще… – Тимур задумался. – Вообще – лучше не спрашивай. Мы святое дело делаем, мы себя и своих детей спасаем. Ты подумай, что будет, если мы не заменим этим мальчишкам всю детскую память? Их же с рождения готовили в убийцы! Если бы не «Мнемозина» – ты бы ел, пил и спал в бронежилете!
И тут Руслану стало не по себе. Две мысли ошарашили его, и первая была: «похоже, что Тимуру тоже заменили память, и стоит коснуться определенной темы – как он начинает изрекать подсаженные квази-истины», вторая же: «ох, ведь ребенку уже почти полгода…»
Тот, кого растила Раиса под присмотром строгих бабушек из общины, понемногу становился сыном. Первая злость на его мамашу прошла, время бессмысленного младенчества иссякало. Очень скоро можно будет что-то ему говорить и выслушивать ответы, чему-то его учить… вот имя парню она дала хорошее – Гариб… Гарибчик…
Но приехала не одна, а с усатым мужчиной.
– Это жених, – объяснил Тимур. – Они с пятнадцати лет – жених и невеста.
– Вот оно что…
– Ты не расстраивайся, брат, – тихо сказал Тимур. – Она в жены не годится. У нее уже что-то было и с Шефом, и еще с одним человеком. Их раньше надо было поженить, а община посылала Равиля учиться в Басру. Нельзя, чтобы девушка старше двадцати жила без мужа. Вот твоя Раиса, скажем…
– Раиса просто жадная дура, – буркнул Руслан.
– Не такая уж и дура, если получила от тебя хорошие алименты.
Равиль оказался неглупым и жизнерадостным парнем, электронщиком высокого класса. Он привез с собой целый ящик напитков – пальмовое и финиковое вино всяких изысканных сортов, он устроил знатное застолье, и Лали сидела рядом с ним уже в головном платке, какой полагается хорошо воспитанной невесте.
Вот только Руслану было совсем невесело.
Лали ему очень нравилась, и не все ли равно, что там состоялось между ней и Шефом. Коллектив «Мнемозины» молод, во время авралов мужчины и женщины по шестнадцать часов проводят вместе, немудрено, что образуются парочки. Опять же, Лали – красавица, и если бы Шеф ею увлекся, он, скорее всего, пошел бы в совет общины и все объяснил. Расторгнуть помолвку можно – никто не собирается выдавать девушек замуж против их воли…
Но помолвку не расторгли. А это значит, что Лали хотела честно дождаться жениха. И все ее взгляды, все ее улыбки были просто так – от благодушия и лукавства уверенной в своем счастье женщины…
Руслан ушел с террасы, где мнеморедакторы и приближенные к ним лица беззаботно пили дорогие южные вина. И пошел он вокруг здания, потому что хотел оказаться на той его стороне, где не слышно музыки и голосов.
Терраса была пристроена к блочной пятиэтажке с той стороны, где небольшой парк, а за ним – коттеджи местных аристократов. Сзади же было нетронутое царство беспорядка и нищеты – сараи какие-то, халабуды с маленькими грязными окошками, обложенные поленницами почерневших дров, а еще чуть подальше Руслан обнаружил довольно странный силуэт. Он не сразу понял, что это – стропила от сгоревшей крыши, четко видные на фоне вечернего неба.
В черной стене под стропилами светился квадратик – и в этом доме тоже, оказывается, кто-то жил. Руслан подумал, что летом еще можно обойтись без крыши, а каково там будет зимой? И пошел на огонек – ему был все равно, кто поселился в доме, погорельцы ли решили не покидать его, или бродяги, которым все равно, где спать и свинячить, он только хотел уйти подальше от базы, но не слишком далеко.
И он даже не очень удивился, услышав за стеной детские голоса.
Заглянув в окно, он увидел и знакомые лица. Увидел Жорку, увидел черненького глазастого, увидел маленького Рената, и еще, и еще. Их там было больше десяти и… кажется, с ними была и девчонка…
Руслан знал – того, кто вот так заглядывает сквозь сиекло, да еще немытое стекло, с темной улицы в освещенное помещение, увидеть трудно – если, конечно, его не ждут. Но дети явно ждали. Руслан бы поклялся, что подошел к окну и заглянул бесшумно – однако все сразу к нему повернулись, а Ренатик вскочил на ноги.
– Это он, это он!
Руслан понимал, что оставаться с детьми не следует, что их общество каким-то образом для него опасно, он просто не успел скрыться. Мальчишки выскочили из незримой двери и окружили его.
– А где лошади? – спросил Ренатик.
– Высокие кони, – поправил его крупный светловолосый парень, лет, пожалуй, уже двенадцати. – Ты сам так сперва говорил – высокие кони.
– Что вы здесь делаете, ребята? – поинтересовался Руслан.
– Мы за тобой пришли, – объяснил черненький глазастый.
– Как – пришли?
– Мы же знали, куда ты поехал со вторым, со своим другом.
– Так вы что, по следу шли?
Вопрос детей озадачил.
– Ну, наверно, по следу, – с сомнением согласился светловолосый. – Да, Жор?
– Мы же знали, куда вы уехали, ну и пошли, – подтвердил черноглазый Жорка. – И вот, пришли.
– А зачем вы это сделали? – продолжал разбираться Руслан.
– Чтобы ты нас увел, – тут же ответил Жорка.
– Погоди! – прервал его светловолосый. – Я знаю, что мы сделали неправильно. Это только за Ренаткой должны были прийти высокие кони. А за Максом – лодка должна была приплыть, а за мной – на мотоцикле бы приехали, а вот Бобку просто какая-то тетенька должна увести.
– А за мной – белка! – выкрикнул малыш в большой клетчатой футболке. – По забору!
– Но никто не приходил и не приходил… Мы сами пошли искать…
– Ты не сердись, – добавил Жорка. – Мы с Ренатиком поговорили, посовещались… В общем, решили – за кем за первым придут, тот нас всех с собой возьмет. Ты только не сердись.
– А почему вы решили, что за вами обязательно кто-то должен прийти?
– Почему – решили? Мы помним! За мной уже приходили, только я совсем мелкий был! И за мной! За мной собака прибегала! – дети заговорили наперебой, и чем больше Руслан вслушивался, тем яснее понимал – подсаженные ребятам квазики произвели какой-то неожиданный, явно не предусмотренный эффект.
– Погодите, не шумите! – потребовал он, и, хотя не сразу, но стало тихо. – Я сейчас схожу за одним… дяденькой, поговорю с ним и сразу вернусь. Ждите меня тут и никуда не уходите!
Он вышел в переулок и помотал головой. Надо же – шли по следу! Что они себе вообразили? И пошел, и пошел, ускоряя шаг, и с разбега взлетел по короткой лестнице на террасу.
Там еще веселились, хотя Лали ушла. Руслан поманил Тимура, они вдвоем спустились в парк между террасой базы отдыха и коттеджами местных арисмтократов.
– Слушай, брат, ты тех ребятишек помнишь? Они сюда пришли, меня ищут.
Тимур выслушал, задумался, вдруг нехорошо выругался.
– Говоришь, квазики сбой дают? Ты хоть понимаешь, брат, что после этого нам – конец? И «Мнемозине», и, естественно, нам с тобой!
– Нам-то почему?
– А где и кому нужен мнеморедактор, которого выперли с государственной службы за профнепригодность?! И вообще, ты вдумайся – кому, кроме «Мнемозины» нужен мнеморедактор?!
– Погоди, брат… а что же теперь делать?
Руслан откровенно растерялся. Тимур же, наоборот, подтянулся, весь поджался и, словно усилием воли, выгнал из себя легкий хмель.
– Делать? – Тимур с легким презрением посмотрел на беспоможного без приказов и распоряжений сослуживца. – Делать вот что! Их сколько, десять? Тут есть микроавтобус, там сиденья сняты, на нем продукты возят, старая колымага! Сейчас мы сажаем этих мальчишек в автобус и везем их в «Мнемозину». И там убираем из их памяти и квазики и… вообще все лишнее!
– А что подсаживаем?
– Ничего! – зарычал Тимур. – Ни-че-го! Чистим все, что удается вычистить!
– Ты с ума сошел, брат! Куда же они денутся – совсем пустые?
– Лучше пустые, чем такие! Ты что, не понял? Да у них же у каждого башка полна живой взрывчатки!
Руслан постоял, соображая.
Дети, которых какая-то сволочь готовила в убийцы, ждали помощи. И он был готов оказать им помощь. Но полная чистка? Полной в «Мнемозине» не делал никто и никогда.
– Что-то же у них должно быть? – спросил он растерянно.
– Какое еще тебе «что-то»? Брат, ты не понял? То, что было в них заложено, искажает наши квазики! Если мы выскребем эти и подсадим другие – будет то же самое! – Тимур был в холодном бешенстве. – А что будет, когда наверху поймут, что наши квазики не выдерживают и двух месяцев? Руслан, брат, я уже не знаю, как тебе еще объяснять…
– Да понял я, понял… – Руслан задумался, сильно ему вся эта история не нравилась, но правоту Тимура он признал, без «Мнемозины» они все пропадут. – Где стоит этот автобус?
– Пошли, поищем.
Машину они отыскали под навесом возле большого гаража. Тимур проверил горючее – до города должно было хватить.
– Я сяду за руль, а ты – в салон, с детьми. Заговаривай им зубы чем хочешь, только чтобы не сбежали. Когда довезем до «Мнемозины» – что-нибудь придумаем.
Они доехали до полусгоревшего дома, и Руслан вошел к детям.
– Собирайтесь, – сказал он. – Поедем в одно место, где вам дадут пирожки и конфеты.
– А где кони? – спросил маленький Ренат.
– Кони будут потом, вы же все не поместитесь на двух лошадях, – объяснил Руслан. – Пока что за вами пришел автобус.
Сперва передавали музыку, потом – беседу о нравственности. Почти у самого города пошла одиннадцатичасовая сводка новостей.
Новости были обычные – путешествия президента, что-то космическое, смерть некогда великой актрисы, о которой вспомнили, только когда сердце остановилось, и так далее. Оставался прогноз погоды, и музыкальная заставка совпала с поворотом на большую объездную дорогу.
– В последний час! – дрогнувшим голосом произнесла дикторша, и тут же ее сменил мужчина.
– Ко всем автомобилистам и водителям городского транспорта! Братья, немедленно освободите шоссе А-шесть и подъездные дороги В-девять и В-десять! Водители автобусных маршрутов одиннадцать и тринадцать, немедленно возвращайтесь в центр города и ждите указаний.
– Эй, брат! – крикнул Тимур Руслану. – Что-то случилось в аэропорту!
И врубил радио на полную мощность.
Но ничего иного не услышал – повторялся только этот приказ.
В окошке между водительским местом и салоном появилась голова Руслана.
– Переключи на «Радио – сто семь»! – крикнул он. – Там ребята уже наверняка на месте!
Он имел в виду, что шустрые мальчики с микрофонами всегда первыми успевают к любому скандалу и ведут репортаж, даже когда их за шиворот тащат в милицейскую машину.
Тимур переключил.
– «…по самым последним сведениям – шестьдесят восемь человек, в том числе четверо детей, включая грудного малыша! – радостно вопил незримый мальчик. – Журналистов не подпускают к летному полю, но мы делаем все возможное, чтобы оказаться в гуще событий!…»
А внизу светились большие окна типографии – чуть ли не километровый ряд окон. Там работали всю ночь, чтобы утром Руслан нашел в холле «Мнемозины» пачку свежих газет.
– Это аэропорт? – спросил старший из мальчиков.
Руслан от неожиданности остановился.
– Н-ну… – только и смог произнести он.
Тимур услышал вопрос и подошел.
– Это еще не аэропорт, но отсюда мы попадем в аэропорт, – пообещал он. – Только не разбегайтесь. Сейчас мы поужинаем, а потом пойдем дальше.
– Как мы попадем туда? – спросил Руслан, имея в виду вооруженную охрану на входе. У них с Тимуром были круглосуточные пропуска, но впустить ночью в здание дюжину ребятишек – ситуация для охраны нештатная, могут заартачиться.
– Побудь с ними, брат, я что-нибудь придумаю.
– Свяжись с Шефом! – крикнул Руслан вслед Тимуру. Но тот, убегая, даже не махнул рукой – мол, слышу, понял…
С другой стороны, если Шеф узнает, что его мнеморедакторы, один из которых – «Золотое перо Мнемозины», сдали заказчику некачественные квазики, – реакция непредсказуема. Конечно, потом выяснится причина этого странного сбоя (тут Руслан довольно сердито посмотрел на притихших ребятишек), но это будет потом! А что будет сейчас? Ведь головы полетят!
А работа мнеморедактора – самое то, к чему Руслан максимально приспособлен!
Терять ее он не собирался и полностью положился на Тимура.
– Братьям плохо, – вдруг сказал Ренатик. – Плохо им в этих штуках…
– В масках, – подсказал Жорка.
– Им страшно, – добавила девочка, за которой должна была прийти белка.
– Они приклеились…
– Руками…
– К автоматам…
Руслан попятился. Ничего себе братья!
– Так надо же скорей идти! – потребовал светловолосый парень.
– А чего он не ведет? – спросил Жорка, указывая на Руслана.
– Погодите, ребята. Не все сразу. Там свои сложности, – сказал Руслан. – Вот сейчас вернется Тимур и скажет, что нам делать дальше.
– Тебе тоже плохо? – вдруг спросил Ренатик.
– Ну как мне может быть хорошо, если там такие дела творятся? – ушел от ответа Руслан.
Ренатик поднял к нему ангельскую мордочку убежденного в своей правоте ребенка.
– Ты дай руку, – попросил он. – Эту – мне, а левую – Максу.
– И что получится? Хоровод?
Тем не менее Руслан позволил вовлечь себя в этот хоровод. Главное было – продержать детей в неведении до той минуты, когда их можно будет поодиночке подключить к аппарату. Главное – чтобы всех их доставить к аппарату…
Но хоровод оказался с изюминкой. Тревога и страх Руслана остались, но прорезалось что-то вроде легкой, необъяснимой радости. Это было – как будто на страшную рожу замогильного беса накинули волшебный полупрозрачный невестин платок. Бес – на прежнем месте, но его черты смазались, поплыли, оказались за невесомой, но очень прочной преградой.
Прибежал Тимур.
– Шеф сказал – заводить детей и ждать дальнейших распоряжений.
– Пошли, ребята, – сказал Руслан. Выходит, Шеф сейчас срочно связывается с заказчиком… или с теми, кто поставил аппараты коррекции памяти?…
– В аэропорт? – недоверчиво спросил Жорка.
– Нет, туда, где придется немного подождать, – высвобождая руки, ответил Руслан. – Вы же понимаете, все не так просто.
Охрана у входа пропустила беспрекословно. Руслан, Тимур и дети поднялись на этажи «Мнемозины».
– А что это? – спросил, указав на вывеску, старший, Макс.
Руслан обрадовался вопросу – можно было еще хоть ненадолго отвлечь детей от происходящего.
– Это такая древнегреческая богиня. Ты в школе учил про Древнюю Грецию?
Макс промолчал, а остальным вроде по возрасту еще не полагалось.
– Так вот, – продолжал Руслан, уводя детей по длинному коридору к конференц-залу, ключ от которого ему незаметно передал Тимур. – Была такая Древняя Греция – там же примерно, где современная. И сперва там жили богиии ну, как вам объяснить… Греки верили, что там жили боги. Главный бог был Уран. Он женился на богине земли Гее («О свет небесный, какую чушь я несу?!»), и у них родились сыновья, которые назывались титанами, и дочь – титанида Мнемозина. Она стала богиней памяти. И потом она вышла замуж за бога Зевса, и у них родилось девять дочерей, их назвали музами. Клио – муза истории, Терпсихора – муза танца… Заходите, садитесь и ждите меня. Я скоро за вами приду.
Он пропустил мимо себя последнего ребенка и замкнул дверь конференц-зала на два оборота.
– Брат, ты выше всех похвал! – воскликнул Тимур. – Если вся эта история кончится добром – ты станешь большим человеком! Ты будешь в совете своей общины, община построит тебе дом, тебе найдут невест в самых уважаемых семействах!
– Так нам что, готовить аппараты?
– Готовь, – несколько помолчав, ответил Тимур. – И больше к детям – ни ногой. Когда они поймут, что попали в ловушку, в них может такое проснуться – они тебя на кусочки разорвут. Ты просто не представляешь, какой там уровень агрессии.
– Не представляю. А кого они ждут? Кто это должен их куда-то повести?
– Да тот, кто будет отдавать им команды. Есть команда, которая активизирует в них подсаженную дрянь… Очевидно, нашими квазиками не все удалось заместить. Что-то они еще помнят из прежней жизни… Ладно, успокойся, мы не виноваты. Мы делали блоки заданного объема, понял?
– Мы слишком все упрощали, – покаянно произнес Руслан. – И нужно было по меньшей мере две трети блока строить на ассоциативных цепочках.
– Тогда бы мы всей «Мнемозиной» выдавали один блок в неделю. А ты вспомни, как мы пахали перед отпуском! Ладно, иди готовить аппараты, а я свяжусь с Шефом.
Он засел в своем кабинете и включил всю технику. Пока приборы разогревались и тестировались, решил проверить почту.
Если в Урук-Басае и действовал Интернет, то разве что через мобильную связь в коттеджах. У директора базы стоял допотопный модем, который оживал, когда хотел, и помирал в разгар связи.
Писем накопилось немного, но шесть из них сильно удивили – они были от Раисы. Подозревая, что мать его ребенка влезла в долги и просит материальной помощи, Руслан открыл одно из шести последним.
И ошибся.
«Я нигде не могу тебя найти, не могу до тебя дозвониться, – писала Раиса. – У меня забрали Гарибчика, сделай что-нибудь! Я повезла его на тестирование, и потом мне его не вернули. Русланчик, я дура, я шлюха, я плохая мать, но сделай что-нибудь!…»
Руслан набрал номер бывшей подруги. Дело было такое, что не до соблюдения приличий.
– Что еще за тестирование?! – спросил он, даже не поздоровавшись.
– Ох, это ты? Все маленькие дети в полгода проходят тестирование, я не знаю, это что-то новое, психологическое, Русланчик, я плохая, я исправлюсь, у тебя ведь столько знакомых, позвони кому надо, это же твой сын…
– Я тебя спрашиваю – что за тестирование? Где проводится, кем?
– В детской поликлинике, приезжает бригада…
– Откуда бригада?
– Я не знаю!
Тут вошел Тимур.
– Отбой, – сказал он. – Вырубай технику. Сейчас за детьми приедут и увезут их. Шеф сказал – нам премия, обоим. Сказал – свою сестру за тебя, брат, отдаст. Сказал – если хочешь, сам пойдет в общину, посватает за тебя Лали, раз уж ты без нее не можешь. Он уговорит!
– Погоди! – сказал ему Руслан. – Раиса, я не понял. Когда они обещали вернуть ребенка?
– Ты действительно не понял?! Русланчик, они его вообще не вернут! Вообще! Вообще! Я сто раз спрашивала, когда мне за ним приходить! Я там на лестнице всю ночь просидела! Ты все еще не понял?!
– Не кричи, хватит, – Руслан положил трубку. – Послушай, брат, ты что-нибудь слыхал про тестирование для маленьких детей? Для совсем маленьких? Которым полгода?
– Была такая идея, – туманно ответил Тимур.
– А зачем, для чего? Ты знаешь, чего от них хотят?
– Хотят, чтобы не было детей-убийц, детей, которые станут ходячими мешками взрывчатки, – тут же выпалил сослуживец. – Не спрашивай, брат, там такие медицинские заморочки – сам шайтан не поймет.
– Забрали моего Гурамчика, – потерянно сообщил Руслан.
– Ну так это же замечательно! С маленькими еще можно продуктивно работать! – радостно завопил Тимур. – Это давно пора было начать! Маленький ребенок пластичен! Пока он начнет соображать – у него в голове сформируются правильные блоки!
– Руслан… – Тимур подъехал поближе. – Ну, не заморачивай ты себе голову. Дети какое-то время нуждаются в присмотре. Их лечат. Потом их выпустят, может быть, вернут родителям, я не знаю… Ты еще будешь гордиться тем, что делал такие классные квазики! Клянусь родителями!
Руслан промолчал.
Потом уже, когда они выбрались на дорогу, он спросил:
– А что, брат, у них агрессивность врожденная или подсаженная?
– Если тебе интересно, спроси у Лали. А вообще… – Тимур задумался. – Вообще – лучше не спрашивай. Мы святое дело делаем, мы себя и своих детей спасаем. Ты подумай, что будет, если мы не заменим этим мальчишкам всю детскую память? Их же с рождения готовили в убийцы! Если бы не «Мнемозина» – ты бы ел, пил и спал в бронежилете!
И тут Руслану стало не по себе. Две мысли ошарашили его, и первая была: «похоже, что Тимуру тоже заменили память, и стоит коснуться определенной темы – как он начинает изрекать подсаженные квази-истины», вторая же: «ох, ведь ребенку уже почти полгода…»
Тот, кого растила Раиса под присмотром строгих бабушек из общины, понемногу становился сыном. Первая злость на его мамашу прошла, время бессмысленного младенчества иссякало. Очень скоро можно будет что-то ему говорить и выслушивать ответы, чему-то его учить… вот имя парню она дала хорошее – Гариб… Гарибчик…
* * *
Лали приехала, когда Руслану с Тимуром оставалось провести на базе всего одни сутки.Но приехала не одна, а с усатым мужчиной.
– Это жених, – объяснил Тимур. – Они с пятнадцати лет – жених и невеста.
– Вот оно что…
– Ты не расстраивайся, брат, – тихо сказал Тимур. – Она в жены не годится. У нее уже что-то было и с Шефом, и еще с одним человеком. Их раньше надо было поженить, а община посылала Равиля учиться в Басру. Нельзя, чтобы девушка старше двадцати жила без мужа. Вот твоя Раиса, скажем…
– Раиса просто жадная дура, – буркнул Руслан.
– Не такая уж и дура, если получила от тебя хорошие алименты.
Равиль оказался неглупым и жизнерадостным парнем, электронщиком высокого класса. Он привез с собой целый ящик напитков – пальмовое и финиковое вино всяких изысканных сортов, он устроил знатное застолье, и Лали сидела рядом с ним уже в головном платке, какой полагается хорошо воспитанной невесте.
Вот только Руслану было совсем невесело.
Лали ему очень нравилась, и не все ли равно, что там состоялось между ней и Шефом. Коллектив «Мнемозины» молод, во время авралов мужчины и женщины по шестнадцать часов проводят вместе, немудрено, что образуются парочки. Опять же, Лали – красавица, и если бы Шеф ею увлекся, он, скорее всего, пошел бы в совет общины и все объяснил. Расторгнуть помолвку можно – никто не собирается выдавать девушек замуж против их воли…
Но помолвку не расторгли. А это значит, что Лали хотела честно дождаться жениха. И все ее взгляды, все ее улыбки были просто так – от благодушия и лукавства уверенной в своем счастье женщины…
Руслан ушел с террасы, где мнеморедакторы и приближенные к ним лица беззаботно пили дорогие южные вина. И пошел он вокруг здания, потому что хотел оказаться на той его стороне, где не слышно музыки и голосов.
Терраса была пристроена к блочной пятиэтажке с той стороны, где небольшой парк, а за ним – коттеджи местных аристократов. Сзади же было нетронутое царство беспорядка и нищеты – сараи какие-то, халабуды с маленькими грязными окошками, обложенные поленницами почерневших дров, а еще чуть подальше Руслан обнаружил довольно странный силуэт. Он не сразу понял, что это – стропила от сгоревшей крыши, четко видные на фоне вечернего неба.
В черной стене под стропилами светился квадратик – и в этом доме тоже, оказывается, кто-то жил. Руслан подумал, что летом еще можно обойтись без крыши, а каково там будет зимой? И пошел на огонек – ему был все равно, кто поселился в доме, погорельцы ли решили не покидать его, или бродяги, которым все равно, где спать и свинячить, он только хотел уйти подальше от базы, но не слишком далеко.
И он даже не очень удивился, услышав за стеной детские голоса.
Заглянув в окно, он увидел и знакомые лица. Увидел Жорку, увидел черненького глазастого, увидел маленького Рената, и еще, и еще. Их там было больше десяти и… кажется, с ними была и девчонка…
Руслан знал – того, кто вот так заглядывает сквозь сиекло, да еще немытое стекло, с темной улицы в освещенное помещение, увидеть трудно – если, конечно, его не ждут. Но дети явно ждали. Руслан бы поклялся, что подошел к окну и заглянул бесшумно – однако все сразу к нему повернулись, а Ренатик вскочил на ноги.
– Это он, это он!
Руслан понимал, что оставаться с детьми не следует, что их общество каким-то образом для него опасно, он просто не успел скрыться. Мальчишки выскочили из незримой двери и окружили его.
– А где лошади? – спросил Ренатик.
– Высокие кони, – поправил его крупный светловолосый парень, лет, пожалуй, уже двенадцати. – Ты сам так сперва говорил – высокие кони.
– Что вы здесь делаете, ребята? – поинтересовался Руслан.
– Мы за тобой пришли, – объяснил черненький глазастый.
– Как – пришли?
– Мы же знали, куда ты поехал со вторым, со своим другом.
– Так вы что, по следу шли?
Вопрос детей озадачил.
– Ну, наверно, по следу, – с сомнением согласился светловолосый. – Да, Жор?
– Мы же знали, куда вы уехали, ну и пошли, – подтвердил черноглазый Жорка. – И вот, пришли.
– А зачем вы это сделали? – продолжал разбираться Руслан.
– Чтобы ты нас увел, – тут же ответил Жорка.
– Погоди! – прервал его светловолосый. – Я знаю, что мы сделали неправильно. Это только за Ренаткой должны были прийти высокие кони. А за Максом – лодка должна была приплыть, а за мной – на мотоцикле бы приехали, а вот Бобку просто какая-то тетенька должна увести.
– А за мной – белка! – выкрикнул малыш в большой клетчатой футболке. – По забору!
– Но никто не приходил и не приходил… Мы сами пошли искать…
– Ты не сердись, – добавил Жорка. – Мы с Ренатиком поговорили, посовещались… В общем, решили – за кем за первым придут, тот нас всех с собой возьмет. Ты только не сердись.
– А почему вы решили, что за вами обязательно кто-то должен прийти?
– Почему – решили? Мы помним! За мной уже приходили, только я совсем мелкий был! И за мной! За мной собака прибегала! – дети заговорили наперебой, и чем больше Руслан вслушивался, тем яснее понимал – подсаженные ребятам квазики произвели какой-то неожиданный, явно не предусмотренный эффект.
– Погодите, не шумите! – потребовал он, и, хотя не сразу, но стало тихо. – Я сейчас схожу за одним… дяденькой, поговорю с ним и сразу вернусь. Ждите меня тут и никуда не уходите!
Он вышел в переулок и помотал головой. Надо же – шли по следу! Что они себе вообразили? И пошел, и пошел, ускоряя шаг, и с разбега взлетел по короткой лестнице на террасу.
Там еще веселились, хотя Лали ушла. Руслан поманил Тимура, они вдвоем спустились в парк между террасой базы отдыха и коттеджами местных арисмтократов.
– Слушай, брат, ты тех ребятишек помнишь? Они сюда пришли, меня ищут.
Тимур выслушал, задумался, вдруг нехорошо выругался.
– Говоришь, квазики сбой дают? Ты хоть понимаешь, брат, что после этого нам – конец? И «Мнемозине», и, естественно, нам с тобой!
– Нам-то почему?
– А где и кому нужен мнеморедактор, которого выперли с государственной службы за профнепригодность?! И вообще, ты вдумайся – кому, кроме «Мнемозины» нужен мнеморедактор?!
– Погоди, брат… а что же теперь делать?
Руслан откровенно растерялся. Тимур же, наоборот, подтянулся, весь поджался и, словно усилием воли, выгнал из себя легкий хмель.
– Делать? – Тимур с легким презрением посмотрел на беспоможного без приказов и распоряжений сослуживца. – Делать вот что! Их сколько, десять? Тут есть микроавтобус, там сиденья сняты, на нем продукты возят, старая колымага! Сейчас мы сажаем этих мальчишек в автобус и везем их в «Мнемозину». И там убираем из их памяти и квазики и… вообще все лишнее!
– А что подсаживаем?
– Ничего! – зарычал Тимур. – Ни-че-го! Чистим все, что удается вычистить!
– Ты с ума сошел, брат! Куда же они денутся – совсем пустые?
– Лучше пустые, чем такие! Ты что, не понял? Да у них же у каждого башка полна живой взрывчатки!
Руслан постоял, соображая.
Дети, которых какая-то сволочь готовила в убийцы, ждали помощи. И он был готов оказать им помощь. Но полная чистка? Полной в «Мнемозине» не делал никто и никогда.
– Что-то же у них должно быть? – спросил он растерянно.
– Какое еще тебе «что-то»? Брат, ты не понял? То, что было в них заложено, искажает наши квазики! Если мы выскребем эти и подсадим другие – будет то же самое! – Тимур был в холодном бешенстве. – А что будет, когда наверху поймут, что наши квазики не выдерживают и двух месяцев? Руслан, брат, я уже не знаю, как тебе еще объяснять…
– Да понял я, понял… – Руслан задумался, сильно ему вся эта история не нравилась, но правоту Тимура он признал, без «Мнемозины» они все пропадут. – Где стоит этот автобус?
– Пошли, поищем.
Машину они отыскали под навесом возле большого гаража. Тимур проверил горючее – до города должно было хватить.
– Я сяду за руль, а ты – в салон, с детьми. Заговаривай им зубы чем хочешь, только чтобы не сбежали. Когда довезем до «Мнемозины» – что-нибудь придумаем.
Они доехали до полусгоревшего дома, и Руслан вошел к детям.
– Собирайтесь, – сказал он. – Поедем в одно место, где вам дадут пирожки и конфеты.
– А где кони? – спросил маленький Ренат.
– Кони будут потом, вы же все не поместитесь на двух лошадях, – объяснил Руслан. – Пока что за вами пришел автобус.
* * *
В микроавтобусе был маленький радиоприемник. Тимур включил его, чтобы не слышать детских голосов из салона.Сперва передавали музыку, потом – беседу о нравственности. Почти у самого города пошла одиннадцатичасовая сводка новостей.
Новости были обычные – путешествия президента, что-то космическое, смерть некогда великой актрисы, о которой вспомнили, только когда сердце остановилось, и так далее. Оставался прогноз погоды, и музыкальная заставка совпала с поворотом на большую объездную дорогу.
– В последний час! – дрогнувшим голосом произнесла дикторша, и тут же ее сменил мужчина.
– Ко всем автомобилистам и водителям городского транспорта! Братья, немедленно освободите шоссе А-шесть и подъездные дороги В-девять и В-десять! Водители автобусных маршрутов одиннадцать и тринадцать, немедленно возвращайтесь в центр города и ждите указаний.
– Эй, брат! – крикнул Тимур Руслану. – Что-то случилось в аэропорту!
И врубил радио на полную мощность.
Но ничего иного не услышал – повторялся только этот приказ.
В окошке между водительским местом и салоном появилась голова Руслана.
– Переключи на «Радио – сто семь»! – крикнул он. – Там ребята уже наверняка на месте!
Он имел в виду, что шустрые мальчики с микрофонами всегда первыми успевают к любому скандалу и ведут репортаж, даже когда их за шиворот тащат в милицейскую машину.
Тимур переключил.
– «…по самым последним сведениям – шестьдесят восемь человек, в том числе четверо детей, включая грудного малыша! – радостно вопил незримый мальчик. – Журналистов не подпускают к летному полю, но мы делаем все возможное, чтобы оказаться в гуще событий!…»
– Опять!… – растерянно произнес Руслан. – Давно про них не слыхали…
Эти люди – не люди, а длинные и до поры незримые щупальца неуловимой банды, подлинных хозяев которой все не удавалось прихватить на горячем, – возникали в своих черных чепчиках и масках там, где могли небольшим количеством бойцов взять в плен беззащитную толпу. Начинали с расстрела тех, кто мог оказать сопротивление. Потом диктовали свои условия. Условия были непредсказуемы – то свободу отпетому уголовнику, то отказ от сотрудничества с не угодившей им страной. Заложникам не давали еды и воды, зато допускали к ним человека с видеокамерой, чтобы близкие видели их мучения и били тревогу на межгосударственном уровне. После чего в ход шел усыпляющий газ, с неба сыпались бойцы антитеррористических соединений, но живым ни одного террориста взять еще не удалось. А среди трупов обнаруживали, сняв с них чепчики и маски, женщин и детей.
В «Мнемозине» знали, но говорили об этом только в своем кругу, что у банды есть свои мнеморедакторы, которые подсаживают террористам блоки с программой самоуничтожения.
– «…накопитель, куда ведет длинный коридор с живой дорожкой…» – услышал он.
И подумал: все ясно, заложников взяли в накопителе, который представляет собой круглую двухэтажную башню. Находится эта дура чуть ли не у большой взлетно-посадочной полосы, на ровном месте. Руслан вспомнил, как летел недавно на свадьбу к двоюродной сестре. Самолет сделал круг над аэродромом, и он увидел в иллюминатор темный длинный прямоугольник здания аэропорта, и от него – отросточек, метров чуть ли не в шестьсот, и на конце этого отростка – серебряный кружок на зеленом поле…
– Сволочи… – прошептал он.
Дурацкая башня была предназначена только для получасового, не более, торчания в ней пассажиров. Удивительно будет, если там найдется хотя бы один туалет! То есть, заложники лишены не только пищи, но и воды, а оборонять башню легко – из нее виден весь аэродром, со стороны поля не подобраться, а заблокировать узкий коридор с живой дорожкой – плевое дело, двух бойцов с автоматами хватит.
Руслан не сразу понял, что дети в салоне молчат. Молча слушают радио и словно бы что-то вспоминают.
А бойкий мальчик с микрофоном уже пробрался к директору аэропорта и задавал ему бойкие вопросы все тем же лихим и жизнерадостным голоском, захлебываясь восторгом от жутких подробностей.
На сей раз террористы пытались освободить какого-то сомнительного «узника совести» и собирались положить за его жизнь шестьдесят восемь человек, да и сами заодно погибнуть. Кому и на что мог бы понадобиться этот человек – Руслан не знал, за политикой он не следил, но подозревал, что «узник совести» – дутая величина, привычный повод для конфликтов, и не более того.
– «…но если их требование будет выполнено, югу страны угрожает гражданская война, потому что!…» – перспектива гражданской войны привела микрофонного мальчика в особый восторг, так что он даже закашлялся.
Машину хорошо тряхнуло, и она встала.
Руслан заглянул к Тимуру.
– Что там, брат?
– Что-что! Ремонтники покрытие разобрали, какой-то козел ограждение снес…
– Так мы что, встали?
– Встали, чтоб им…
Тимур пожелал козлу, который на лету снес светящиеся столбики с полосатой лентой, а заодно и ремонтникам, настолько хитрого сочетания половых извращений, что Руслан присвистнул. И тут же оглянулся на детей.
Они молчали, но кое-что изменилось – сейчас мальчишки держались за руки. Сидели на полу, сбившись в тесную кучку, и – рука в руке, рука в руке…
Руслан выскочил из микроавтобуса и оценил обстановку. Самостоятельно они бы из ямы не выбрались, но, к счастью, в этом месте большая объездная пересекалась с проспектом Согласия. Если не заблудиться в развязке и благополучно выбраться на проспект, то можно за двадцать минут пешком дойти до «Мнемозины»…
Он объяснил эту географию Тимуру, тот кивнул. Да и был ли у них другой выход?
– Вылезайте, ребята! – сказал Руслан детям. – Сейчас мы пойдем пешком.
– Ты поведешь нас? – несколько оживились они.
– Да, конечно, я поведу вас.
– Ну вот, так же и было обещано, – сказал черноглазый Жорка. – Пошли!
Не размыкая рук, они выкарабкались из машины, и Ренатик протянул свободную ладошку Руслану.
– Это были мои кони! – сказал он гордо. – Значит, ты за мной пришел!
– Ну, брат, так тоже нельзя, – возразил Руслан. – Значит, тебя я поведу, а они так и останутся на объездной? Ночью, одни? Нехорошо получается!
Ренатик смутился.
– А белка будет? – спросил тонкий голосок. Похоже, мальчик в клетчатой футболке все же был девочкой.
– Мы постараемся, – пообещал Тимур, запирая машину. – Пошли! Не отставать! Брат, ты веди, я иду замыкающим.
Эти люди – не люди, а длинные и до поры незримые щупальца неуловимой банды, подлинных хозяев которой все не удавалось прихватить на горячем, – возникали в своих черных чепчиках и масках там, где могли небольшим количеством бойцов взять в плен беззащитную толпу. Начинали с расстрела тех, кто мог оказать сопротивление. Потом диктовали свои условия. Условия были непредсказуемы – то свободу отпетому уголовнику, то отказ от сотрудничества с не угодившей им страной. Заложникам не давали еды и воды, зато допускали к ним человека с видеокамерой, чтобы близкие видели их мучения и били тревогу на межгосударственном уровне. После чего в ход шел усыпляющий газ, с неба сыпались бойцы антитеррористических соединений, но живым ни одного террориста взять еще не удалось. А среди трупов обнаруживали, сняв с них чепчики и маски, женщин и детей.
В «Мнемозине» знали, но говорили об этом только в своем кругу, что у банды есть свои мнеморедакторы, которые подсаживают террористам блоки с программой самоуничтожения.
– «…накопитель, куда ведет длинный коридор с живой дорожкой…» – услышал он.
И подумал: все ясно, заложников взяли в накопителе, который представляет собой круглую двухэтажную башню. Находится эта дура чуть ли не у большой взлетно-посадочной полосы, на ровном месте. Руслан вспомнил, как летел недавно на свадьбу к двоюродной сестре. Самолет сделал круг над аэродромом, и он увидел в иллюминатор темный длинный прямоугольник здания аэропорта, и от него – отросточек, метров чуть ли не в шестьсот, и на конце этого отростка – серебряный кружок на зеленом поле…
– Сволочи… – прошептал он.
Дурацкая башня была предназначена только для получасового, не более, торчания в ней пассажиров. Удивительно будет, если там найдется хотя бы один туалет! То есть, заложники лишены не только пищи, но и воды, а оборонять башню легко – из нее виден весь аэродром, со стороны поля не подобраться, а заблокировать узкий коридор с живой дорожкой – плевое дело, двух бойцов с автоматами хватит.
Руслан не сразу понял, что дети в салоне молчат. Молча слушают радио и словно бы что-то вспоминают.
А бойкий мальчик с микрофоном уже пробрался к директору аэропорта и задавал ему бойкие вопросы все тем же лихим и жизнерадостным голоском, захлебываясь восторгом от жутких подробностей.
На сей раз террористы пытались освободить какого-то сомнительного «узника совести» и собирались положить за его жизнь шестьдесят восемь человек, да и сами заодно погибнуть. Кому и на что мог бы понадобиться этот человек – Руслан не знал, за политикой он не следил, но подозревал, что «узник совести» – дутая величина, привычный повод для конфликтов, и не более того.
– «…но если их требование будет выполнено, югу страны угрожает гражданская война, потому что!…» – перспектива гражданской войны привела микрофонного мальчика в особый восторг, так что он даже закашлялся.
Машину хорошо тряхнуло, и она встала.
Руслан заглянул к Тимуру.
– Что там, брат?
– Что-что! Ремонтники покрытие разобрали, какой-то козел ограждение снес…
– Так мы что, встали?
– Встали, чтоб им…
Тимур пожелал козлу, который на лету снес светящиеся столбики с полосатой лентой, а заодно и ремонтникам, настолько хитрого сочетания половых извращений, что Руслан присвистнул. И тут же оглянулся на детей.
Они молчали, но кое-что изменилось – сейчас мальчишки держались за руки. Сидели на полу, сбившись в тесную кучку, и – рука в руке, рука в руке…
Руслан выскочил из микроавтобуса и оценил обстановку. Самостоятельно они бы из ямы не выбрались, но, к счастью, в этом месте большая объездная пересекалась с проспектом Согласия. Если не заблудиться в развязке и благополучно выбраться на проспект, то можно за двадцать минут пешком дойти до «Мнемозины»…
Он объяснил эту географию Тимуру, тот кивнул. Да и был ли у них другой выход?
– Вылезайте, ребята! – сказал Руслан детям. – Сейчас мы пойдем пешком.
– Ты поведешь нас? – несколько оживились они.
– Да, конечно, я поведу вас.
– Ну вот, так же и было обещано, – сказал черноглазый Жорка. – Пошли!
Не размыкая рук, они выкарабкались из машины, и Ренатик протянул свободную ладошку Руслану.
– Это были мои кони! – сказал он гордо. – Значит, ты за мной пришел!
– Ну, брат, так тоже нельзя, – возразил Руслан. – Значит, тебя я поведу, а они так и останутся на объездной? Ночью, одни? Нехорошо получается!
Ренатик смутился.
– А белка будет? – спросил тонкий голосок. Похоже, мальчик в клетчатой футболке все же был девочкой.
– Мы постараемся, – пообещал Тимур, запирая машину. – Пошли! Не отставать! Брат, ты веди, я иду замыкающим.
* * *
Естественно, попытка спрямить дорогу оказалась напрасной – они не там свернули с проспекта, вышли к парку с непредвиденной стороны, запутались в аллеях и оказались не у парадного входа в офисное здание, верхние этажи которого занимала «Мнемозина», а на пустыре, откуда это здание было хорошо видно – над ним горела неоновая реклама холодильников.А внизу светились большие окна типографии – чуть ли не километровый ряд окон. Там работали всю ночь, чтобы утром Руслан нашел в холле «Мнемозины» пачку свежих газет.
– Это аэропорт? – спросил старший из мальчиков.
Руслан от неожиданности остановился.
– Н-ну… – только и смог произнести он.
Тимур услышал вопрос и подошел.
– Это еще не аэропорт, но отсюда мы попадем в аэропорт, – пообещал он. – Только не разбегайтесь. Сейчас мы поужинаем, а потом пойдем дальше.
– Как мы попадем туда? – спросил Руслан, имея в виду вооруженную охрану на входе. У них с Тимуром были круглосуточные пропуска, но впустить ночью в здание дюжину ребятишек – ситуация для охраны нештатная, могут заартачиться.
– Побудь с ними, брат, я что-нибудь придумаю.
– Свяжись с Шефом! – крикнул Руслан вслед Тимуру. Но тот, убегая, даже не махнул рукой – мол, слышу, понял…
С другой стороны, если Шеф узнает, что его мнеморедакторы, один из которых – «Золотое перо Мнемозины», сдали заказчику некачественные квазики, – реакция непредсказуема. Конечно, потом выяснится причина этого странного сбоя (тут Руслан довольно сердито посмотрел на притихших ребятишек), но это будет потом! А что будет сейчас? Ведь головы полетят!
А работа мнеморедактора – самое то, к чему Руслан максимально приспособлен!
Терять ее он не собирался и полностью положился на Тимура.
– Братьям плохо, – вдруг сказал Ренатик. – Плохо им в этих штуках…
– В масках, – подсказал Жорка.
– Им страшно, – добавила девочка, за которой должна была прийти белка.
– Они приклеились…
– Руками…
– К автоматам…
Руслан попятился. Ничего себе братья!
– Так надо же скорей идти! – потребовал светловолосый парень.
– А чего он не ведет? – спросил Жорка, указывая на Руслана.
– Погодите, ребята. Не все сразу. Там свои сложности, – сказал Руслан. – Вот сейчас вернется Тимур и скажет, что нам делать дальше.
– Тебе тоже плохо? – вдруг спросил Ренатик.
– Ну как мне может быть хорошо, если там такие дела творятся? – ушел от ответа Руслан.
Ренатик поднял к нему ангельскую мордочку убежденного в своей правоте ребенка.
– Ты дай руку, – попросил он. – Эту – мне, а левую – Максу.
– И что получится? Хоровод?
Тем не менее Руслан позволил вовлечь себя в этот хоровод. Главное было – продержать детей в неведении до той минуты, когда их можно будет поодиночке подключить к аппарату. Главное – чтобы всех их доставить к аппарату…
Но хоровод оказался с изюминкой. Тревога и страх Руслана остались, но прорезалось что-то вроде легкой, необъяснимой радости. Это было – как будто на страшную рожу замогильного беса накинули волшебный полупрозрачный невестин платок. Бес – на прежнем месте, но его черты смазались, поплыли, оказались за невесомой, но очень прочной преградой.
Прибежал Тимур.
– Шеф сказал – заводить детей и ждать дальнейших распоряжений.
– Пошли, ребята, – сказал Руслан. Выходит, Шеф сейчас срочно связывается с заказчиком… или с теми, кто поставил аппараты коррекции памяти?…
– В аэропорт? – недоверчиво спросил Жорка.
– Нет, туда, где придется немного подождать, – высвобождая руки, ответил Руслан. – Вы же понимаете, все не так просто.
Охрана у входа пропустила беспрекословно. Руслан, Тимур и дети поднялись на этажи «Мнемозины».
– А что это? – спросил, указав на вывеску, старший, Макс.
Руслан обрадовался вопросу – можно было еще хоть ненадолго отвлечь детей от происходящего.
– Это такая древнегреческая богиня. Ты в школе учил про Древнюю Грецию?
Макс промолчал, а остальным вроде по возрасту еще не полагалось.
– Так вот, – продолжал Руслан, уводя детей по длинному коридору к конференц-залу, ключ от которого ему незаметно передал Тимур. – Была такая Древняя Греция – там же примерно, где современная. И сперва там жили богиии ну, как вам объяснить… Греки верили, что там жили боги. Главный бог был Уран. Он женился на богине земли Гее («О свет небесный, какую чушь я несу?!»), и у них родились сыновья, которые назывались титанами, и дочь – титанида Мнемозина. Она стала богиней памяти. И потом она вышла замуж за бога Зевса, и у них родилось девять дочерей, их назвали музами. Клио – муза истории, Терпсихора – муза танца… Заходите, садитесь и ждите меня. Я скоро за вами приду.
Он пропустил мимо себя последнего ребенка и замкнул дверь конференц-зала на два оборота.
– Брат, ты выше всех похвал! – воскликнул Тимур. – Если вся эта история кончится добром – ты станешь большим человеком! Ты будешь в совете своей общины, община построит тебе дом, тебе найдут невест в самых уважаемых семействах!
– Так нам что, готовить аппараты?
– Готовь, – несколько помолчав, ответил Тимур. – И больше к детям – ни ногой. Когда они поймут, что попали в ловушку, в них может такое проснуться – они тебя на кусочки разорвут. Ты просто не представляешь, какой там уровень агрессии.
– Не представляю. А кого они ждут? Кто это должен их куда-то повести?
– Да тот, кто будет отдавать им команды. Есть команда, которая активизирует в них подсаженную дрянь… Очевидно, нашими квазиками не все удалось заместить. Что-то они еще помнят из прежней жизни… Ладно, успокойся, мы не виноваты. Мы делали блоки заданного объема, понял?
– Мы слишком все упрощали, – покаянно произнес Руслан. – И нужно было по меньшей мере две трети блока строить на ассоциативных цепочках.
– Тогда бы мы всей «Мнемозиной» выдавали один блок в неделю. А ты вспомни, как мы пахали перед отпуском! Ладно, иди готовить аппараты, а я свяжусь с Шефом.
* * *
Руслан чувствовал себя неловко – квазик с высокими конями, который он считал одним из лучших, был достаточно велик и ярок, а главное – получился цельным. Не было в нем даже намека на то, что увидевший всадников мальчишка должен ждать их всю оставшуюся жизнь.Он засел в своем кабинете и включил всю технику. Пока приборы разогревались и тестировались, решил проверить почту.
Если в Урук-Басае и действовал Интернет, то разве что через мобильную связь в коттеджах. У директора базы стоял допотопный модем, который оживал, когда хотел, и помирал в разгар связи.
Писем накопилось немного, но шесть из них сильно удивили – они были от Раисы. Подозревая, что мать его ребенка влезла в долги и просит материальной помощи, Руслан открыл одно из шести последним.
И ошибся.
«Я нигде не могу тебя найти, не могу до тебя дозвониться, – писала Раиса. – У меня забрали Гарибчика, сделай что-нибудь! Я повезла его на тестирование, и потом мне его не вернули. Русланчик, я дура, я шлюха, я плохая мать, но сделай что-нибудь!…»
Руслан набрал номер бывшей подруги. Дело было такое, что не до соблюдения приличий.
– Что еще за тестирование?! – спросил он, даже не поздоровавшись.
– Ох, это ты? Все маленькие дети в полгода проходят тестирование, я не знаю, это что-то новое, психологическое, Русланчик, я плохая, я исправлюсь, у тебя ведь столько знакомых, позвони кому надо, это же твой сын…
– Я тебя спрашиваю – что за тестирование? Где проводится, кем?
– В детской поликлинике, приезжает бригада…
– Откуда бригада?
– Я не знаю!
Тут вошел Тимур.
– Отбой, – сказал он. – Вырубай технику. Сейчас за детьми приедут и увезут их. Шеф сказал – нам премия, обоим. Сказал – свою сестру за тебя, брат, отдаст. Сказал – если хочешь, сам пойдет в общину, посватает за тебя Лали, раз уж ты без нее не можешь. Он уговорит!
– Погоди! – сказал ему Руслан. – Раиса, я не понял. Когда они обещали вернуть ребенка?
– Ты действительно не понял?! Русланчик, они его вообще не вернут! Вообще! Вообще! Я сто раз спрашивала, когда мне за ним приходить! Я там на лестнице всю ночь просидела! Ты все еще не понял?!
– Не кричи, хватит, – Руслан положил трубку. – Послушай, брат, ты что-нибудь слыхал про тестирование для маленьких детей? Для совсем маленьких? Которым полгода?
– Была такая идея, – туманно ответил Тимур.
– А зачем, для чего? Ты знаешь, чего от них хотят?
– Хотят, чтобы не было детей-убийц, детей, которые станут ходячими мешками взрывчатки, – тут же выпалил сослуживец. – Не спрашивай, брат, там такие медицинские заморочки – сам шайтан не поймет.
– Забрали моего Гурамчика, – потерянно сообщил Руслан.
– Ну так это же замечательно! С маленькими еще можно продуктивно работать! – радостно завопил Тимур. – Это давно пора было начать! Маленький ребенок пластичен! Пока он начнет соображать – у него в голове сформируются правильные блоки!