Страница:
– Ну, это ты уж не дело говоришь. За совет – спасибо, а твои голубчики нам без надобности, – с тем Евсей Карпович устремился прочь, толкая перед собой Якушку с Акимкой. Он не любил бабьих рассказов. Матрена Даниловна – и та у него в гостях все больше помалкивала…
Через огород шли молча. Выбрались на улицу и перебежками достигли магазина. Судя по удивительной чистоте, его окружавшей, там поселился почтенный и деловитый магазинный. А магазинные в дружбе с автомобильными, которые провизию доставляют. Так вот и на попутную машину легко пристроиться.
Вроде разумно рассудил Евсей Карпович, но не учел, что попутная машина, развозя товар, по всему городу круги нарезает, а потом в неподходящем месте возьмет да и сломается. Поругавшись с автомобильным, он вылез непонятно где, сопровождаемый Якушкой и Акимкой, которые чуть не плакали – предвидели нагоняй за длительную отлучку от Лукьяна Пафнутьевича. Евсей Карпович рассердился и чуть их вообще в том незнакомом месте не бросил. Но как-то обошлось.
Пропадали ходоки к гадалке двое суток. Вернулись голодные, только одно на уме и держали – поесть от пуза и спать завалиться. И потому не сразу заметили опасность.
Улица перед домом, как на грех, была пустынна. И по ней бежал маленький смерчик. Побежит, остановится, с силами соберется, опять мусор гонит. Вроде как принюхивался…
– Ах ты… – и Евсей Карпович загнул такое-разэтакое, что Акимка с Якушкой даже рты разинули.
– Разведчик… – прошептал.
– За ним придут старшие, – добавил Якушка.
Домовой дедушка Тимофей Игнатьич через дорогу собрался. Травка ему какая-то с обочины понадобилась. Только кто же за травкой с котомкой ходит? Ну да не в этом дело. А в том, что насилу убежать успел и через щель в блоках метнулся в подвал. Да и застрял со своей котомкой. С одной стороны, жуть прямо – ни туда и ни сюда! С другой – вихорь, как ни пытался, его из той щели высосать не мог. Тимофей Игнатьич визжал, ругался, отбивался задними лапами и переполошил людей – те никак не могли понять, кого тут черти дерут.
Домовые залезли в подвал, захлестнули бедолагу веревкой и вчетвером втянули его. Потом Ферапонт Киприанович выглянул в щель и увидел, что вихорь не опал от огорчения, а все еще околачивается возле дома, кренясь вправо-влево, но, к сожалению, не рассыпаясь.
– Дождались, – сказал он Лукьяну Пафнутьевичу.
– Он не имеет права, – отвечал Лукьян Пафнутьтевич. – Ему на деревне жить положено, а тут уже город.
– Кем это положено?!
Ответа не было.
– Ну, куманек, вот что. Кто у нас тут про права громче всех толковал? Мол, вихри имеют право слоняться, где им угодно, и безобразничать, а мы их тронуть не имеем права, потому что они – разумные? Где этот умник-разумник прячется?! – завопил Лукьян Пафнутьевич. – Тащите, братцы, его на улицу! Пусть сам с этими тварями договаривается! Пока до беды не дошло.
Лукулла Аристарховича поймали и выволокли на тротуар. Он голосил и упирался. Вихорь двинулся к нему, вытягиваясь ввысь. Очевидно, собирался подхватить защитника, поднять повыше и грянуть оземь поосновательнее. Хорошо, вовремя из подъезда вышли люди. Домовые порскнули в подвал, а Лукулл Аристархович опрометью кинулся в подъезд и забрался с перепугу не более не менее как в почтовый ящик. И как только допрыгнул?
Это выяснилось уже потом, когда правозащитник, оголодав, вылез и тайком пробрался к своим хозяевам. А сперва о нем никто не горевал – домовые поспешили на чердак, чтобы всем миром решить – как отбиваться.
– Права ему!.. – ворчал Ферапонт Киприанович. – Декларации ему!.. Конференции ему!.. Одно есть право – защищать свой дом, своих баб и своих детей… От безмозглого ли, от мозговитого ли – один хрен!..
Когда сходка собралась и сколько нужно для разогрева погалдела, выяснилось, что нет того единственного, кто способен сплотить домовых для защиты своей территории и вообще придумать, чем от вихрей отбиваться.
Якушка и Акимка, вдругорядь допущенные на сходку, еще раз доложили про парашюты, но парашют – это средство даже не защиты, а бегства. Их и все бабье население дома отправили на розыски Евсея Карповича, но упрямый домовой не отзывался.
Самое забавное, что был он в момент сходки на том же самом чердаке – там-то его искать и не догадались.
Евсей Карпович выискал закуток посветлее и ладил там из веревок и палочек странную штуковину, сверяясь с картинкой. Картинку выудил в том же Интернете. Палочек явно не хватало, он упрощал свое строение до крайности, но все равно получалось очень плохо. Выругав древних греков, которые наизобретали всякой ерунды, Евсей Карпович оставил сооружение недоделанным и понесся домой – искать в Интернете другие варианты.
Дома его ждал неприятный сюрприз. Хозяин Дениска ходил по комнате, приговаривая:
– Домовой, домовой, поиграй да и отдай!
Евсей Карпович поскреб в затылке – вот только потеряшки ему сейчас недоставало. Все бросай, беги потеряшку искать!
– На кой он тебе сдался? – спрашивал меж тем Дениска. – Колбасу резать? Так я сам тебе сколько нужно отрезаю. С крысами воевать – так вытравили же недавно! Дед, не шали! Поиграй и отдай!
Тут только Евсей Карпович понял, о чем речь.
– Ахти мне! – воскликнул он.
Дениска искал нож – хороший карманный нож со стопором и толковой заточкой в полтора лезвия. Именно эту драгоценную вещицу Евсей Карпович затащил на чердак, потому что проводил эксперименты с баллистой.
Баллисту он, понятное дело, высмотрел в Интернете. Это древнее орудие кидало камни на немалое расстояние и крыло навесным шквалом врага, домовой же хотел, чтобы нож, запущенный из орудия, летел острием вперед. Конечно, для этой цели лучше бы изготовить арбалет, но для арбалета нужен хороший кусок дерева, нужна пружина.
Смотреть, как вихри осаждают дом, и ничего не делать, Евсей Карпович просто не мог. И самому нож нужен, и хозяину, как же быть-то?
От растерянности он тоненько заскулил.
– Дед, это ты? – спросил Дениска. – Что стряслось-то?
– Беда, – отвечал из-за компьютерного кожуха Евсей Карпович.
– А что за беда-то? Я гляжу, ты на какие-то странные сайты лазил. С кем воюем, дед? С древними греками?
– Какие тебе греки!.. Нашему роду истребление грозит!
– Ого!
Пришлось рассказывать все по порядку.
– Вихри враждебные реют над нами… – осознав беду, пропел Дениска.
– Что, и на вас нападали?
– Нет, это были какие-то другие вихри. Надо же…
– Теперь видишь, что нож мне не для баловства?
– Сдурел ты, дедушка. Так и будешь с баллистой в кустах круглосуточно у подъезда сидеть?
– Надо же обороняться!
– Надо. Говоришь, нож метнуть – и вихрю твоему кранты?
– Не я – гадалка Бахтеяровна сказывала!
– А ей верить можно?
– То-то и беда, что можно…
– Так, – сказал Дениска. – Пошли, дед, на чердак за ножом. Не представляю, как ты его дотуда допер…
– Выхода не было, внучек! – огрызнулся Евсей Карпович.
– А деревенька, насколько я понял, совсем близко?
– Если по-человечески – да.
– Ага… Скажи, где эта твоя установка «Гром» смонтирована, я поднимусь и заберу. А ты тем временем в дорогу готовься. В сумку мне еды покидай. Холодильник сам откроешь?
– А то!
– И ребяток своих позови. Ничего, съездим – разберемся.
Дениска полез на чердак, а Евсей Карпович побежал звать Якушку с Акимкой. Схлестнулся с Лукьяном Пафнутьевичем – тот ни за что не хотел подручных отпускать. Хорошо, на шум прибежала Матрена Даниловна и сказала свое веское слово. Все грехи мужу помянула, с первой минутки замужества.
А тут и подручные прискакали.
– Новость, новость! – вопили они. – Тимофей Игнатьич от хозяина сбежал!
– Это как это? – Евсей Карпович и Лукьян Пафнутьевич даже ругаться перестали. Вроде хозяин там дельный мужик, не обижает, и хозяйка работящая, дел у домового немного…
– А вот так! – воскликнула Матрена Даниловна. – Поняла я! Вот теперь все поняла! То-то дура Маремьянка молчит, не признается, кто ей пузо устроил! Это она к Тимошке бегала, на богатое житье польстилась! Так он же скорей удавится, чем женится!
– Ты, баба, ври, да не завирайся, – одернул супругу Лукьян Пафнутьевич. – Телевизора насмотрелась! Это он от вихрей…
– От вихрей не бегать надо, а истреблять их. Такое мое бабье слово. Ну что, детки, на войну, что ли? – она обняла сперва Якушку, потом Акимку. – Я вам припасов соберу. А ты, пенек трухлявый, беги вслед за Тимошкой, коли бегать охота! Я же здесь останусь и буду мужиков с победой ждать!
– Вот же дура, – проворчал обруганный супруг, потому что другого аргумента для подобных случаев он, как и большинство мужиков, просто не имел.
Матрена Даниловна постыдилась обнимать на прощанье Евсея Карповича. Мужняя жена все-таки, неприлично. А так посмотрела – норовистый домовой только рот разинул.
Не знал он, что бабы так глядеть умеют. Да, наверно, и много иного о них не знал…
Прежде всего, ехали трамваем к Денискиному корешу, там взяли мотоцикл. Потом в магазин, где знакомый продавец дал под честное слово несколько метательных ножей. Когда Дениска сунул их в сумку, домовые ахнули: оружие!
Они тоже приготовились, как умели. Все трое были при заплечных мешках, при веревках, на которые заранее навязали узлы, – мало ли откуда придется спускаться?
Дениска сделал им в сумке особый закуток, а сумку приторочил к багажнику мотоцикла. Перед выездом заглянул туда и в последний раз спросил – никто не передумал? Было страшно, однако домовые не передумали.
Да и как не бояться?
Домовой – исключительно мирный земной житель. Он лезет в драку с себе подобными, но дерется более ради шума, визга и боевых царапин. Еще не бывало, чтобы в драке двух домовых случился покойник. Домовой – работяга, строгий муж и заботливый отец, коли угораздило жениться и детей наплодить. Он по своей внутренней сути – далеко не боец. Евсей Карпович – и тот был не вояка, а скорее искатель занятных и неожиданных для домового дел. И надо же…
Мотоцикл остановился.
– Этот поворот, что ли? – спросил Дениска.
Домовые высунулись и оглядели местность. Точно – вон мостик…
Дениска проехал к реке, оставил технику в кустах, а сумку с оружием и боевыми товарищами закинул за плечо.
– Слышь, хозяин, – позвал Евсей Карпович. – Хоть один ножик возьми в руку!
И протянул оружие, как полагается, рукоятью вперед.
– Ты как знаешь, дед, а я пока ничего опасного не вижу.
– А ты дальше пройди.
– Ну, прошел… Ага, вижу. Так это же – тьфу, мелочь пузатая. Он мне и до колена не достанет.
Домовые высунулись из сумки и через Денискино плечо увидели славный такой вихорек, играющий бумажками.
– Разведчик, – сказал Евсей Карпович. – Ты заметил, хозяин, откуда он взялся?
– Нет…
Дениска прошел немного вперед и сел на перевернутый ящик. Сумку поставил на траву. Вихорек, крутясь, пододвинулся, прогулялся у самых Денискиных ног и внезапно улегся без движения.
– По-моему, дед, все не так страшно, – заметил Дениска.
– Не веришь?! Следите внимательно, молодцы, – велел Евсей Карпович с Якушкой, а сам выбрался из сумки и двинулся туда, где, по его разумению должно было быть гнездо вихрей.
При этом Евсей Карпович нарушил одно из первейших правил: никогда не попадаться на глаза хозяину. То есть, можно показаться ему котом, или сковородкой, или мужиком в половину человечьего роста, или хоть старым лаптем, но в своем натуральном виде – ни за что.
Но сейчас было важнее всего, чтобы Дениска видел домового, добровольно взявшего на себя роль приманки.
Евсей Карпович шел неровно – сперва решительно, потом от страха замедлив шах, а потом, устыдившись страха, побежал вперед, словно в атаку. Все-таки гордости у него было побольше, чем полагается обычному домовому. Вихорь не заставил себя упрашивать – тут же и вымелся из-за угла.
– Гляди, хозяин, гляди! – закричал Евсей Карпович.
Вихорь рос прямо на глазах. Убедившись, что Дениска все понял, Евсей Карпович развернулся и понесся прочь, вихорь – за ним. Дениска встал с ящика и поспешил навстречу. Вихрь несколько вытянулся вниз и встал перед парнем, угрожающе качаясь. Дениска показал кулак – вихорь опал. Домовой меж тем забрался в сумку и отдышался.
Сильно озадаченный Дениска вернулся к ящику.
– Ну, дед, преподнес ты мне проблему…
– Ты, хозяин, умный, книжки читаешь, экзамены сдаешь. Вот и придумай, что тут можно сделать, – отозвался Евсей Карпович, забираясь обратно в сумку. – Тебя эта нечисть, похоже, боится.
– Я полагаю, тут два пути, – сказал будущий юрист Дениска. – Или эти ваши вихри могут существовать, не причиняя вам вреда. Тогда нужно просто отучить их охотиться за животными и за вами, домовыми.
– А как?… – безнадежно спросил Евсей Карпович.
– Или убивать – основное условие и единственная цель их дурацкой жизни. Тогда…
– Ну?..
– Тогда – найти их гнездо и уничтожить, – твердо сказал Дениска.
– Еще неизвестно, что там, в том гнезде, – вдруг подал голос из сумки Акимка.
– А может, впрямь какая-нибудь кикимора сидит и ими управляет? – обрадовался Евсей Карпович. – С кикиморой наши бабы справляться умеют! Не все, конечно…
Он имел в виду, что одолеть эту нечисть может та домовиха, у которой у самой характерец мало чем полегче кикимориного. Или такая мудрая, как бабка Бахтеяровна.
– И где, вы полагаете, то гнездо?
– Посередке деревни, может? – предположил незримый Дениске Акимка. – Ведь из деревни же струйки ползут, которые закручиваются!
– Проведем следственный эксперимент. Хорошо, у меня в часах компас есть. Вот наконец и пригодился.
Дениска взял сумку и пошел по дуге, огибая крайние дома. Минут десять спустя он остановился.
– Рискнем, мужики. Ну, молодые, ступайте в разведку.
Якушка с Акимкой застеснялись, но Евсей Карпович прикрикнул – не до приличий, война!
Молодые вылезли и краем давно бесплодного огорода побежали к ближнему сараю. Несколько минут спустя между домами образовалась струйка и потекла им наперехват, по дороге завиваясь, так что очень быстро сделалась высоким и тонким пылевым столбом.
– И чем мы им так насолили? – спросил Евсей Карпович. – А, хозяин? Ни кошек, ни крыс, ни мышей, ни лягушек не трогают – а только домовых!
– Назад, ребята! – крикнул Дениска. – Все ясно!
Но крик опоздал.
Якушка с Акимкой уже и сами догадались развернуться да удирать, но вихорь оказался быстрее, подхватил их, закружил и вознес вверх.
– Нож держи, хозяин!
– Есть, командир! – отрапортовал Дениска, а протянутый нож схватил и подбросил, оценивая его удобную для броска тяжесть.
Он метнул клинок, норовя перерубить вихорь посередке, и точно – острый нож словно в стенку ударился, упал в пылевой круг, и тут же на него рухнул весь мусор, принесенный вихрем, а самого столба не стало.
Якушка и Акимка без напоминания дернули петли и опустились рядом с ножом прежде, чем подскочил Дениска. Причем Якушка с лихостью удержался на ногах и только пробежал насколько шагов вслед за своим платком, Акимка же, для которого это был первый в жизни прыжок с парашютом, шлепнулся и ушиб о камушек задницу. Пока он кряхтел, Якушка уже оказался на корточках возле ножа.
– Точно – кровь, – определил он.
Акимка же, как выяснилось, вида крови боялся, за что ему и влетело от Евсея Карповича.
– Определишься домовым дедушкой в хорошую семью, где сами стряпают, а не пиццами в запрессовке пробавляются! Станет хозяйка рыбу потрошить, а ты? Вместо того, чтобы помочь, ах – и лапки кверху?! – возмущался он. – Как тогда порядок блюсти будешь?!
– Ладно тебе, дед, – унял его Дениска. – Помог бы лучше парашюты сложить. Мало ли что… Глядишь, опять пригодятся.
– Сам сложу, – буркнул норовистый домовой. Ему очень хотелось остаться единственным знатоком тайны укладки парашюта, чтобы молодые больше уважали. И он, бормоча, принялся мудрить над платками.
Акимка оттянул Якушку в сторонку.
– Слушай, ты ее тоже видел?
– Кого – ее?
– Голову.
– Какую еще голову?
– Правда – не видел?
– Я тебя вдругорядь спрашиваю – чью голову?!
– Вихревую! Как он опадать стал – сверху круглое обрисовалось, вроде головы на плечах. А потом все обрушилось.
– Так… – пробормотал Якушка. – Головы не было, это тебе померещилось. Вот глаз – тот был.
– В голове?
– Какая голова? Глаз посередке был! Ну вот… Вот здесь!
Он шлепнул себя чуть повыше пуза.
Дениска тем временем изучал окровавленное лезвие.
– По самую рукоять всадил, а в кого – хрен его знает! – пожаловался он. – Может, в того, кто там, в гнезде, засел? А, дед?
– Коли бабке Бахтеяровне верить… – домовой задумался. – Давай на нож поглядим. Коли кровь высохнет – значит, тот, кто в гнезде, перевязку сделал.
– Это ты сам догадался? Или бабка Бахтеяровна?
Через огород шли молча. Выбрались на улицу и перебежками достигли магазина. Судя по удивительной чистоте, его окружавшей, там поселился почтенный и деловитый магазинный. А магазинные в дружбе с автомобильными, которые провизию доставляют. Так вот и на попутную машину легко пристроиться.
Вроде разумно рассудил Евсей Карпович, но не учел, что попутная машина, развозя товар, по всему городу круги нарезает, а потом в неподходящем месте возьмет да и сломается. Поругавшись с автомобильным, он вылез непонятно где, сопровождаемый Якушкой и Акимкой, которые чуть не плакали – предвидели нагоняй за длительную отлучку от Лукьяна Пафнутьевича. Евсей Карпович рассердился и чуть их вообще в том незнакомом месте не бросил. Но как-то обошлось.
Пропадали ходоки к гадалке двое суток. Вернулись голодные, только одно на уме и держали – поесть от пуза и спать завалиться. И потому не сразу заметили опасность.
Улица перед домом, как на грех, была пустынна. И по ней бежал маленький смерчик. Побежит, остановится, с силами соберется, опять мусор гонит. Вроде как принюхивался…
– Ах ты… – и Евсей Карпович загнул такое-разэтакое, что Акимка с Якушкой даже рты разинули.
– Разведчик… – прошептал.
– За ним придут старшие, – добавил Якушка.
* * *
Старшие объявились день спустя.Домовой дедушка Тимофей Игнатьич через дорогу собрался. Травка ему какая-то с обочины понадобилась. Только кто же за травкой с котомкой ходит? Ну да не в этом дело. А в том, что насилу убежать успел и через щель в блоках метнулся в подвал. Да и застрял со своей котомкой. С одной стороны, жуть прямо – ни туда и ни сюда! С другой – вихорь, как ни пытался, его из той щели высосать не мог. Тимофей Игнатьич визжал, ругался, отбивался задними лапами и переполошил людей – те никак не могли понять, кого тут черти дерут.
Домовые залезли в подвал, захлестнули бедолагу веревкой и вчетвером втянули его. Потом Ферапонт Киприанович выглянул в щель и увидел, что вихорь не опал от огорчения, а все еще околачивается возле дома, кренясь вправо-влево, но, к сожалению, не рассыпаясь.
– Дождались, – сказал он Лукьяну Пафнутьевичу.
– Он не имеет права, – отвечал Лукьян Пафнутьтевич. – Ему на деревне жить положено, а тут уже город.
– Кем это положено?!
Ответа не было.
– Ну, куманек, вот что. Кто у нас тут про права громче всех толковал? Мол, вихри имеют право слоняться, где им угодно, и безобразничать, а мы их тронуть не имеем права, потому что они – разумные? Где этот умник-разумник прячется?! – завопил Лукьян Пафнутьевич. – Тащите, братцы, его на улицу! Пусть сам с этими тварями договаривается! Пока до беды не дошло.
Лукулла Аристарховича поймали и выволокли на тротуар. Он голосил и упирался. Вихорь двинулся к нему, вытягиваясь ввысь. Очевидно, собирался подхватить защитника, поднять повыше и грянуть оземь поосновательнее. Хорошо, вовремя из подъезда вышли люди. Домовые порскнули в подвал, а Лукулл Аристархович опрометью кинулся в подъезд и забрался с перепугу не более не менее как в почтовый ящик. И как только допрыгнул?
Это выяснилось уже потом, когда правозащитник, оголодав, вылез и тайком пробрался к своим хозяевам. А сперва о нем никто не горевал – домовые поспешили на чердак, чтобы всем миром решить – как отбиваться.
– Права ему!.. – ворчал Ферапонт Киприанович. – Декларации ему!.. Конференции ему!.. Одно есть право – защищать свой дом, своих баб и своих детей… От безмозглого ли, от мозговитого ли – один хрен!..
Когда сходка собралась и сколько нужно для разогрева погалдела, выяснилось, что нет того единственного, кто способен сплотить домовых для защиты своей территории и вообще придумать, чем от вихрей отбиваться.
Якушка и Акимка, вдругорядь допущенные на сходку, еще раз доложили про парашюты, но парашют – это средство даже не защиты, а бегства. Их и все бабье население дома отправили на розыски Евсея Карповича, но упрямый домовой не отзывался.
Самое забавное, что был он в момент сходки на том же самом чердаке – там-то его искать и не догадались.
Евсей Карпович выискал закуток посветлее и ладил там из веревок и палочек странную штуковину, сверяясь с картинкой. Картинку выудил в том же Интернете. Палочек явно не хватало, он упрощал свое строение до крайности, но все равно получалось очень плохо. Выругав древних греков, которые наизобретали всякой ерунды, Евсей Карпович оставил сооружение недоделанным и понесся домой – искать в Интернете другие варианты.
Дома его ждал неприятный сюрприз. Хозяин Дениска ходил по комнате, приговаривая:
– Домовой, домовой, поиграй да и отдай!
Евсей Карпович поскреб в затылке – вот только потеряшки ему сейчас недоставало. Все бросай, беги потеряшку искать!
– На кой он тебе сдался? – спрашивал меж тем Дениска. – Колбасу резать? Так я сам тебе сколько нужно отрезаю. С крысами воевать – так вытравили же недавно! Дед, не шали! Поиграй и отдай!
Тут только Евсей Карпович понял, о чем речь.
– Ахти мне! – воскликнул он.
Дениска искал нож – хороший карманный нож со стопором и толковой заточкой в полтора лезвия. Именно эту драгоценную вещицу Евсей Карпович затащил на чердак, потому что проводил эксперименты с баллистой.
Баллисту он, понятное дело, высмотрел в Интернете. Это древнее орудие кидало камни на немалое расстояние и крыло навесным шквалом врага, домовой же хотел, чтобы нож, запущенный из орудия, летел острием вперед. Конечно, для этой цели лучше бы изготовить арбалет, но для арбалета нужен хороший кусок дерева, нужна пружина.
Смотреть, как вихри осаждают дом, и ничего не делать, Евсей Карпович просто не мог. И самому нож нужен, и хозяину, как же быть-то?
От растерянности он тоненько заскулил.
– Дед, это ты? – спросил Дениска. – Что стряслось-то?
– Беда, – отвечал из-за компьютерного кожуха Евсей Карпович.
– А что за беда-то? Я гляжу, ты на какие-то странные сайты лазил. С кем воюем, дед? С древними греками?
– Какие тебе греки!.. Нашему роду истребление грозит!
– Ого!
Пришлось рассказывать все по порядку.
– Вихри враждебные реют над нами… – осознав беду, пропел Дениска.
– Что, и на вас нападали?
– Нет, это были какие-то другие вихри. Надо же…
– Теперь видишь, что нож мне не для баловства?
– Сдурел ты, дедушка. Так и будешь с баллистой в кустах круглосуточно у подъезда сидеть?
– Надо же обороняться!
– Надо. Говоришь, нож метнуть – и вихрю твоему кранты?
– Не я – гадалка Бахтеяровна сказывала!
– А ей верить можно?
– То-то и беда, что можно…
– Так, – сказал Дениска. – Пошли, дед, на чердак за ножом. Не представляю, как ты его дотуда допер…
– Выхода не было, внучек! – огрызнулся Евсей Карпович.
– А деревенька, насколько я понял, совсем близко?
– Если по-человечески – да.
– Ага… Скажи, где эта твоя установка «Гром» смонтирована, я поднимусь и заберу. А ты тем временем в дорогу готовься. В сумку мне еды покидай. Холодильник сам откроешь?
– А то!
– И ребяток своих позови. Ничего, съездим – разберемся.
Дениска полез на чердак, а Евсей Карпович побежал звать Якушку с Акимкой. Схлестнулся с Лукьяном Пафнутьевичем – тот ни за что не хотел подручных отпускать. Хорошо, на шум прибежала Матрена Даниловна и сказала свое веское слово. Все грехи мужу помянула, с первой минутки замужества.
А тут и подручные прискакали.
– Новость, новость! – вопили они. – Тимофей Игнатьич от хозяина сбежал!
– Это как это? – Евсей Карпович и Лукьян Пафнутьевич даже ругаться перестали. Вроде хозяин там дельный мужик, не обижает, и хозяйка работящая, дел у домового немного…
– А вот так! – воскликнула Матрена Даниловна. – Поняла я! Вот теперь все поняла! То-то дура Маремьянка молчит, не признается, кто ей пузо устроил! Это она к Тимошке бегала, на богатое житье польстилась! Так он же скорей удавится, чем женится!
– Ты, баба, ври, да не завирайся, – одернул супругу Лукьян Пафнутьевич. – Телевизора насмотрелась! Это он от вихрей…
– От вихрей не бегать надо, а истреблять их. Такое мое бабье слово. Ну что, детки, на войну, что ли? – она обняла сперва Якушку, потом Акимку. – Я вам припасов соберу. А ты, пенек трухлявый, беги вслед за Тимошкой, коли бегать охота! Я же здесь останусь и буду мужиков с победой ждать!
– Вот же дура, – проворчал обруганный супруг, потому что другого аргумента для подобных случаев он, как и большинство мужиков, просто не имел.
Матрена Даниловна постыдилась обнимать на прощанье Евсея Карповича. Мужняя жена все-таки, неприлично. А так посмотрела – норовистый домовой только рот разинул.
Не знал он, что бабы так глядеть умеют. Да, наверно, и много иного о них не знал…
* * *
На войну добирались кружным путем.Прежде всего, ехали трамваем к Денискиному корешу, там взяли мотоцикл. Потом в магазин, где знакомый продавец дал под честное слово несколько метательных ножей. Когда Дениска сунул их в сумку, домовые ахнули: оружие!
Они тоже приготовились, как умели. Все трое были при заплечных мешках, при веревках, на которые заранее навязали узлы, – мало ли откуда придется спускаться?
Дениска сделал им в сумке особый закуток, а сумку приторочил к багажнику мотоцикла. Перед выездом заглянул туда и в последний раз спросил – никто не передумал? Было страшно, однако домовые не передумали.
Да и как не бояться?
Домовой – исключительно мирный земной житель. Он лезет в драку с себе подобными, но дерется более ради шума, визга и боевых царапин. Еще не бывало, чтобы в драке двух домовых случился покойник. Домовой – работяга, строгий муж и заботливый отец, коли угораздило жениться и детей наплодить. Он по своей внутренней сути – далеко не боец. Евсей Карпович – и тот был не вояка, а скорее искатель занятных и неожиданных для домового дел. И надо же…
Мотоцикл остановился.
– Этот поворот, что ли? – спросил Дениска.
Домовые высунулись и оглядели местность. Точно – вон мостик…
Дениска проехал к реке, оставил технику в кустах, а сумку с оружием и боевыми товарищами закинул за плечо.
– Слышь, хозяин, – позвал Евсей Карпович. – Хоть один ножик возьми в руку!
И протянул оружие, как полагается, рукоятью вперед.
– Ты как знаешь, дед, а я пока ничего опасного не вижу.
– А ты дальше пройди.
– Ну, прошел… Ага, вижу. Так это же – тьфу, мелочь пузатая. Он мне и до колена не достанет.
Домовые высунулись из сумки и через Денискино плечо увидели славный такой вихорек, играющий бумажками.
– Разведчик, – сказал Евсей Карпович. – Ты заметил, хозяин, откуда он взялся?
– Нет…
Дениска прошел немного вперед и сел на перевернутый ящик. Сумку поставил на траву. Вихорек, крутясь, пододвинулся, прогулялся у самых Денискиных ног и внезапно улегся без движения.
– По-моему, дед, все не так страшно, – заметил Дениска.
– Не веришь?! Следите внимательно, молодцы, – велел Евсей Карпович с Якушкой, а сам выбрался из сумки и двинулся туда, где, по его разумению должно было быть гнездо вихрей.
При этом Евсей Карпович нарушил одно из первейших правил: никогда не попадаться на глаза хозяину. То есть, можно показаться ему котом, или сковородкой, или мужиком в половину человечьего роста, или хоть старым лаптем, но в своем натуральном виде – ни за что.
Но сейчас было важнее всего, чтобы Дениска видел домового, добровольно взявшего на себя роль приманки.
Евсей Карпович шел неровно – сперва решительно, потом от страха замедлив шах, а потом, устыдившись страха, побежал вперед, словно в атаку. Все-таки гордости у него было побольше, чем полагается обычному домовому. Вихорь не заставил себя упрашивать – тут же и вымелся из-за угла.
– Гляди, хозяин, гляди! – закричал Евсей Карпович.
Вихорь рос прямо на глазах. Убедившись, что Дениска все понял, Евсей Карпович развернулся и понесся прочь, вихорь – за ним. Дениска встал с ящика и поспешил навстречу. Вихрь несколько вытянулся вниз и встал перед парнем, угрожающе качаясь. Дениска показал кулак – вихорь опал. Домовой меж тем забрался в сумку и отдышался.
Сильно озадаченный Дениска вернулся к ящику.
– Ну, дед, преподнес ты мне проблему…
– Ты, хозяин, умный, книжки читаешь, экзамены сдаешь. Вот и придумай, что тут можно сделать, – отозвался Евсей Карпович, забираясь обратно в сумку. – Тебя эта нечисть, похоже, боится.
– Я полагаю, тут два пути, – сказал будущий юрист Дениска. – Или эти ваши вихри могут существовать, не причиняя вам вреда. Тогда нужно просто отучить их охотиться за животными и за вами, домовыми.
– А как?… – безнадежно спросил Евсей Карпович.
– Или убивать – основное условие и единственная цель их дурацкой жизни. Тогда…
– Ну?..
– Тогда – найти их гнездо и уничтожить, – твердо сказал Дениска.
– Еще неизвестно, что там, в том гнезде, – вдруг подал голос из сумки Акимка.
– А может, впрямь какая-нибудь кикимора сидит и ими управляет? – обрадовался Евсей Карпович. – С кикиморой наши бабы справляться умеют! Не все, конечно…
Он имел в виду, что одолеть эту нечисть может та домовиха, у которой у самой характерец мало чем полегче кикимориного. Или такая мудрая, как бабка Бахтеяровна.
– И где, вы полагаете, то гнездо?
– Посередке деревни, может? – предположил незримый Дениске Акимка. – Ведь из деревни же струйки ползут, которые закручиваются!
– Проведем следственный эксперимент. Хорошо, у меня в часах компас есть. Вот наконец и пригодился.
Дениска взял сумку и пошел по дуге, огибая крайние дома. Минут десять спустя он остановился.
– Рискнем, мужики. Ну, молодые, ступайте в разведку.
Якушка с Акимкой застеснялись, но Евсей Карпович прикрикнул – не до приличий, война!
Молодые вылезли и краем давно бесплодного огорода побежали к ближнему сараю. Несколько минут спустя между домами образовалась струйка и потекла им наперехват, по дороге завиваясь, так что очень быстро сделалась высоким и тонким пылевым столбом.
– И чем мы им так насолили? – спросил Евсей Карпович. – А, хозяин? Ни кошек, ни крыс, ни мышей, ни лягушек не трогают – а только домовых!
– Назад, ребята! – крикнул Дениска. – Все ясно!
Но крик опоздал.
Якушка с Акимкой уже и сами догадались развернуться да удирать, но вихорь оказался быстрее, подхватил их, закружил и вознес вверх.
– Нож держи, хозяин!
– Есть, командир! – отрапортовал Дениска, а протянутый нож схватил и подбросил, оценивая его удобную для броска тяжесть.
Он метнул клинок, норовя перерубить вихорь посередке, и точно – острый нож словно в стенку ударился, упал в пылевой круг, и тут же на него рухнул весь мусор, принесенный вихрем, а самого столба не стало.
Якушка и Акимка без напоминания дернули петли и опустились рядом с ножом прежде, чем подскочил Дениска. Причем Якушка с лихостью удержался на ногах и только пробежал насколько шагов вслед за своим платком, Акимка же, для которого это был первый в жизни прыжок с парашютом, шлепнулся и ушиб о камушек задницу. Пока он кряхтел, Якушка уже оказался на корточках возле ножа.
– Точно – кровь, – определил он.
Акимка же, как выяснилось, вида крови боялся, за что ему и влетело от Евсея Карповича.
– Определишься домовым дедушкой в хорошую семью, где сами стряпают, а не пиццами в запрессовке пробавляются! Станет хозяйка рыбу потрошить, а ты? Вместо того, чтобы помочь, ах – и лапки кверху?! – возмущался он. – Как тогда порядок блюсти будешь?!
– Ладно тебе, дед, – унял его Дениска. – Помог бы лучше парашюты сложить. Мало ли что… Глядишь, опять пригодятся.
– Сам сложу, – буркнул норовистый домовой. Ему очень хотелось остаться единственным знатоком тайны укладки парашюта, чтобы молодые больше уважали. И он, бормоча, принялся мудрить над платками.
Акимка оттянул Якушку в сторонку.
– Слушай, ты ее тоже видел?
– Кого – ее?
– Голову.
– Какую еще голову?
– Правда – не видел?
– Я тебя вдругорядь спрашиваю – чью голову?!
– Вихревую! Как он опадать стал – сверху круглое обрисовалось, вроде головы на плечах. А потом все обрушилось.
– Так… – пробормотал Якушка. – Головы не было, это тебе померещилось. Вот глаз – тот был.
– В голове?
– Какая голова? Глаз посередке был! Ну вот… Вот здесь!
Он шлепнул себя чуть повыше пуза.
Дениска тем временем изучал окровавленное лезвие.
– По самую рукоять всадил, а в кого – хрен его знает! – пожаловался он. – Может, в того, кто там, в гнезде, засел? А, дед?
– Коли бабке Бахтеяровне верить… – домовой задумался. – Давай на нож поглядим. Коли кровь высохнет – значит, тот, кто в гнезде, перевязку сделал.
– Это ты сам догадался? Или бабка Бахтеяровна?
– Сам.
Смотрели на нож долго – кровь не исчезала. Тогда Дениска воткнул лезвие в землю и выдернул.
– Ну, что, мужики? Пойдем гнездо брать? – спросил он.
– А куда деваться? Пойдем уж, – за всех ответил Евсей Карпович.
Дениска достал из сумки все ножи, заткнул за ремень, один оставил в правой руке.
– Если что – утекайте. Со мной ваши вихри ничего не сделают, а вас невесть куда унесет, потом до дому не доберетесь, – сказал он.
– Не валяй дурака, хозяин. Некуда нам утекать. Если теперь с этой гадостью не справимся – она до нас всюду доберется.
– Это точно, – поддержали старшего Акимка и Якушка.
Дениска жестом пригласил их обратно в сумку и пошел вдоль околицы, соображая, что считать серединой деревни.
Как и многие села, она вытянулась вдоль дороги, которая и стала ее главной улицей. Очень скоро Дениска пришел туда, где дорога снова вытекала из деревеньки и устремлялась через луг к дальнему лесу. Забравшись на косогор, он прищурился и прикинул расстояния.
– Ага, – сказал он. – Ясно… Ну, в атаку, что ли?
И пошел туда, где, по его разумению, притаилась опасность.
Навстречу человеку гнездо выслало вихорь стремительный, зародившийся буквально на ровном месте. Он рос, и рос, и рос, пока не сравнялся с вершиной березы. В толщину же сделался, как почтенная цистерна с мазутом. И не листву и бумажки – дощечки и старую обувку закручивал он вокруг себя, и пустые бутылки, и железки какие-то, и растрепанную книжку углядел Дениска в коловращении, и тряпье, и даже что-то меховое…
– Ну, иди, иди сюда, мой хороший… – позвал Дениска.
Домовые, держась за ремень сумки, выглядывали из-за его плеча и тихо ужасались. Такого размера вихорь они и вообразить себе не могли.
Это шел вихорь-убийца, и нацелился он на человека. Темное око в его сердцевине глядело неотвратимо, и пробегавшие по тому оку туманные волны делали его еще страшнее.
Дениска метнул нож.
Нож пролетел насквозь, не причинив вихрю вреда.
Дениска метнул второй нож.
– Ахти мне! – воскликнул Евсей Карпович. И этот клинок тоже пронзил вихрь и врезался в землю.
– Что за черт! – воскликнул Дениска, пятясь.
– Погоди, погоди… – зашептал Акимка. – Бросай еще раз, хозяин, тут дело нечисто!
Дениска метнул третий нож и тут же отскочил вбок, а вихрь захватил грязь с того места, где только что стоял будущий юрист.
Тогда Акимка выбрался ему на плечо.
– Он глазом играет, слышишь? Он глазом твои ножи ловит!
– Так чего же он не слепнет? – изумился Дениска, и тут же Акимка больно ухватил его за ухо.
– Подойди поближе, – потребовал ошалевший от своей сообразительности домовой. – Пусть он меня зацепит! Я этот проклятый глаз удержу! А ты – бей! Ножом! В самое нутро!
– Стой, куда собрался?! – Евсей Карпович вцепился в Акимку сзади, но тот бешено завизжал.
Вихорь постоял несколько, качаясь и закручиваясь, потом перешел в наступление. Ему начхать было на визг домового и на то, что его ловкая ухватка разгадана, он гонял свое туманное око вверх-вниз и готовился уничтожить противника, посягнувшего на его владения.
– Аким Варлаамович прав! Я тоже заметил! – крикнул прямо в ухо Дениске Якушка. Он незаметно от Евсея Карповича взобрался на другое плечо.
– Пусти! – визжал Акимка. – Пусти! Пусть он меня только зацепит!
– Всех зацепит! – крикнул Якушка. – Вытяни руку, хозяин, левую, вперед! И нож держи наготове! Ну, пошли, молодцы!
Евсею Карповичу было неприятно, что молодой этак вот раскомандовался. Но он не мог не видеть Якушкиной правоты – нужно как-то удержать гуляющий глаз, чтобы Дениска сумел нанести удар.
– Не бойся, хозяин! – только и успел он выкрикнуть.
Домовые побежали по вскинутой руке навстречу вихрю. И тут же были им подхвачены…
Дениска, отскочив, видел, как кувыркаются все трое, поднимаясь выше и выше, как норовят добраться до туманного ока. И когда Евсей Карпович одвременно с Якушкой закрыли собой то загадочное око, Данилка собрался с духом и метнул нож.
Вихорь замер. И медленно-медленно стал осыпаться.
Сперва полетел мелкий мусор с самого верха. И Акимке, который успел дернуть за петлю и теперь повис вровень с верхушкой вихря, стало видно – эта верхушка округлена, как человеческая голова, а ниже – хотя и сильно покатые, однако ж плечи.
Якушка и Евсей Карпович, оказавшись по ту сторону вихря, друг от друга отпихнулись и тоже дернули петли. Они были так заняты своим стремительным приземлением, что не заметили самого любопытного – как смерч, опадая, на одно мгновение принял совершенно человеческие очертания.
А Дениска замер, уставившись на пылевого призрака. Призрак же зажимал полупрозрачной лапой бок, и наземь, туда, где валялся нож, падали капли неожиданно темной крови.
Его лицо, все из крошечных серых точек, не выражало боли. Оно… осыпалось… исчезало… вот уже совсем исчезло…
Неподвижное око, обращенное к Дениске, оказалось обычной, большой и круглой дыркой. Сквозь него было видно дома за спиной призрака, и сараи, и обочину, и деревья, видно даже более отчетливо, чем на самом деле.
Пока Дениска встряхивался, не веря глазам своим, и плечи призрака потекли, и руки. Миг один – и на дороге остался лишь окровавленный нож, чуть присыпанный серой пылью. Да повисшая в воздухе мелкая пыльца распространилась во все стороны…
– Убили, что ли? – хрипло спросил Дениска.
– Опомнись, хозяин! Гнездо брать надо! – закричал Евсей Карпович. И, подобрав хворостину вдвое себя длиннее, со скомканным платком подмышкой, первый поспешил туда, где, по его мнению, было это самое гнездо. Он обязательно должен был показать молодежи, что не она тут главная.
Еще одна песчаная струйка выбежала навстречу – но Евсей Карпович перешиб ее хворостиной.
– Оттуда, оттуда бежала! – заорал Акимка.
И минуту спустя домовые уже вбегали в распахнутые ворота.
Двор, куда они попали, был обычным деревенским двором, достаточно просторным и вместе с тем достаточно захламленным. Хозяева, уходя, бросили все то, чего не требовалось для городской жизни.
Но если прочие дома были по крайней мере заколочены – мол, не зарься на добро, ворюга, жильцы ушли ненадолго и непременно вернутся, – то тут не только ворота – и окна, и двери были нараспашку.
– Так вот оно – гнездо, что ли? – удивился Якушка. – Кто же в нем засел? Эй, подлая душа! Выдь, покажись!
Никакая подлая душа, понятное дело, не вылезла.
– А не подпалить ли с четырех углов? – сам себя спросил Якушка и повернулся к Дениске: – Хозяин, у тебя зажигалки не найдется?
– Зажигалка есть, – отвечал, стоя в воротах, Дениска. – Только ведь пожар тушить придется, чтобы на другие дома не перекинулся.
– А так было бы ладно – разом истребить эту нечисть! – затосковал Евсей Карпович. – Подпалим, а? Может, она от дыма выскочит?
– А может, в подполье отсидится, – предположил Акимка. – И опять колобродить примется.
– Нет, колобродить ей мы больше не дадим, – серьезно сказал Дениска. – Пойду погляжу, что же там такое.
– Нож, нож возьми, хозяин! – и, для пущего уважеиия, Евсей Карпович добавил: – Денис Алексеевич!
Дениска достал из сумки еще один, уже непонятно который по счету нож, а сумку поставил наземь. Долго смотрел на приоткрытую дверь, за которой стоял черный мрак.
– А может – все-таки подпалить? – осторожненько спросил Якушка. – Так оно надежнее будет…
– Если со мной что случится – в сумке мобилка. Ты, дед, сумеешь Сашке Гольтяеву позвонить? – поинтересовался Дениска.
– Да уж сумею. Сто раз видел, как звонишь, хозяин.
– И номер помнишь?
– Так он же в мобилке, в памяти есть.
– Ну, смотри… – и Дениска взошел на крыльцо.
Он заглянул в сени, подождал, вошел. Домовые подобрались поближе.
– Надо было там палкой пошевелить, – запоздало сообразил Якушка.
– Нишкни… – велел Евсей Карпович. Домовые замерли, прислушиваясь.
– Эй, заходите! – позвал Дениска.
– А что ты там нашел, хозяин? – спросил домовой.
– Да в том-то и дело, что ни хрена не нашел! Пусто тут!
– Может, эта зараза не в доме? Может, в хлеву угнездилась? В сарае? А вон еще яма какая-то! – загомонили домовые. – А это что под навесом, бочка? Так она в бочке сидит!
Смотрели на нож долго – кровь не исчезала. Тогда Дениска воткнул лезвие в землю и выдернул.
– Ну, что, мужики? Пойдем гнездо брать? – спросил он.
– А куда деваться? Пойдем уж, – за всех ответил Евсей Карпович.
Дениска достал из сумки все ножи, заткнул за ремень, один оставил в правой руке.
– Если что – утекайте. Со мной ваши вихри ничего не сделают, а вас невесть куда унесет, потом до дому не доберетесь, – сказал он.
– Не валяй дурака, хозяин. Некуда нам утекать. Если теперь с этой гадостью не справимся – она до нас всюду доберется.
– Это точно, – поддержали старшего Акимка и Якушка.
Дениска жестом пригласил их обратно в сумку и пошел вдоль околицы, соображая, что считать серединой деревни.
Как и многие села, она вытянулась вдоль дороги, которая и стала ее главной улицей. Очень скоро Дениска пришел туда, где дорога снова вытекала из деревеньки и устремлялась через луг к дальнему лесу. Забравшись на косогор, он прищурился и прикинул расстояния.
– Ага, – сказал он. – Ясно… Ну, в атаку, что ли?
И пошел туда, где, по его разумению, притаилась опасность.
Навстречу человеку гнездо выслало вихорь стремительный, зародившийся буквально на ровном месте. Он рос, и рос, и рос, пока не сравнялся с вершиной березы. В толщину же сделался, как почтенная цистерна с мазутом. И не листву и бумажки – дощечки и старую обувку закручивал он вокруг себя, и пустые бутылки, и железки какие-то, и растрепанную книжку углядел Дениска в коловращении, и тряпье, и даже что-то меховое…
– Ну, иди, иди сюда, мой хороший… – позвал Дениска.
Домовые, держась за ремень сумки, выглядывали из-за его плеча и тихо ужасались. Такого размера вихорь они и вообразить себе не могли.
Это шел вихорь-убийца, и нацелился он на человека. Темное око в его сердцевине глядело неотвратимо, и пробегавшие по тому оку туманные волны делали его еще страшнее.
Дениска метнул нож.
Нож пролетел насквозь, не причинив вихрю вреда.
Дениска метнул второй нож.
– Ахти мне! – воскликнул Евсей Карпович. И этот клинок тоже пронзил вихрь и врезался в землю.
– Что за черт! – воскликнул Дениска, пятясь.
– Погоди, погоди… – зашептал Акимка. – Бросай еще раз, хозяин, тут дело нечисто!
Дениска метнул третий нож и тут же отскочил вбок, а вихрь захватил грязь с того места, где только что стоял будущий юрист.
Тогда Акимка выбрался ему на плечо.
– Он глазом играет, слышишь? Он глазом твои ножи ловит!
– Так чего же он не слепнет? – изумился Дениска, и тут же Акимка больно ухватил его за ухо.
– Подойди поближе, – потребовал ошалевший от своей сообразительности домовой. – Пусть он меня зацепит! Я этот проклятый глаз удержу! А ты – бей! Ножом! В самое нутро!
– Стой, куда собрался?! – Евсей Карпович вцепился в Акимку сзади, но тот бешено завизжал.
Вихорь постоял несколько, качаясь и закручиваясь, потом перешел в наступление. Ему начхать было на визг домового и на то, что его ловкая ухватка разгадана, он гонял свое туманное око вверх-вниз и готовился уничтожить противника, посягнувшего на его владения.
– Аким Варлаамович прав! Я тоже заметил! – крикнул прямо в ухо Дениске Якушка. Он незаметно от Евсея Карповича взобрался на другое плечо.
– Пусти! – визжал Акимка. – Пусти! Пусть он меня только зацепит!
– Всех зацепит! – крикнул Якушка. – Вытяни руку, хозяин, левую, вперед! И нож держи наготове! Ну, пошли, молодцы!
Евсею Карповичу было неприятно, что молодой этак вот раскомандовался. Но он не мог не видеть Якушкиной правоты – нужно как-то удержать гуляющий глаз, чтобы Дениска сумел нанести удар.
– Не бойся, хозяин! – только и успел он выкрикнуть.
Домовые побежали по вскинутой руке навстречу вихрю. И тут же были им подхвачены…
Дениска, отскочив, видел, как кувыркаются все трое, поднимаясь выше и выше, как норовят добраться до туманного ока. И когда Евсей Карпович одвременно с Якушкой закрыли собой то загадочное око, Данилка собрался с духом и метнул нож.
Вихорь замер. И медленно-медленно стал осыпаться.
Сперва полетел мелкий мусор с самого верха. И Акимке, который успел дернуть за петлю и теперь повис вровень с верхушкой вихря, стало видно – эта верхушка округлена, как человеческая голова, а ниже – хотя и сильно покатые, однако ж плечи.
Якушка и Евсей Карпович, оказавшись по ту сторону вихря, друг от друга отпихнулись и тоже дернули петли. Они были так заняты своим стремительным приземлением, что не заметили самого любопытного – как смерч, опадая, на одно мгновение принял совершенно человеческие очертания.
А Дениска замер, уставившись на пылевого призрака. Призрак же зажимал полупрозрачной лапой бок, и наземь, туда, где валялся нож, падали капли неожиданно темной крови.
Его лицо, все из крошечных серых точек, не выражало боли. Оно… осыпалось… исчезало… вот уже совсем исчезло…
Неподвижное око, обращенное к Дениске, оказалось обычной, большой и круглой дыркой. Сквозь него было видно дома за спиной призрака, и сараи, и обочину, и деревья, видно даже более отчетливо, чем на самом деле.
Пока Дениска встряхивался, не веря глазам своим, и плечи призрака потекли, и руки. Миг один – и на дороге остался лишь окровавленный нож, чуть присыпанный серой пылью. Да повисшая в воздухе мелкая пыльца распространилась во все стороны…
– Убили, что ли? – хрипло спросил Дениска.
– Опомнись, хозяин! Гнездо брать надо! – закричал Евсей Карпович. И, подобрав хворостину вдвое себя длиннее, со скомканным платком подмышкой, первый поспешил туда, где, по его мнению, было это самое гнездо. Он обязательно должен был показать молодежи, что не она тут главная.
Еще одна песчаная струйка выбежала навстречу – но Евсей Карпович перешиб ее хворостиной.
– Оттуда, оттуда бежала! – заорал Акимка.
И минуту спустя домовые уже вбегали в распахнутые ворота.
Двор, куда они попали, был обычным деревенским двором, достаточно просторным и вместе с тем достаточно захламленным. Хозяева, уходя, бросили все то, чего не требовалось для городской жизни.
Но если прочие дома были по крайней мере заколочены – мол, не зарься на добро, ворюга, жильцы ушли ненадолго и непременно вернутся, – то тут не только ворота – и окна, и двери были нараспашку.
– Так вот оно – гнездо, что ли? – удивился Якушка. – Кто же в нем засел? Эй, подлая душа! Выдь, покажись!
Никакая подлая душа, понятное дело, не вылезла.
– А не подпалить ли с четырех углов? – сам себя спросил Якушка и повернулся к Дениске: – Хозяин, у тебя зажигалки не найдется?
– Зажигалка есть, – отвечал, стоя в воротах, Дениска. – Только ведь пожар тушить придется, чтобы на другие дома не перекинулся.
– А так было бы ладно – разом истребить эту нечисть! – затосковал Евсей Карпович. – Подпалим, а? Может, она от дыма выскочит?
– А может, в подполье отсидится, – предположил Акимка. – И опять колобродить примется.
– Нет, колобродить ей мы больше не дадим, – серьезно сказал Дениска. – Пойду погляжу, что же там такое.
– Нож, нож возьми, хозяин! – и, для пущего уважеиия, Евсей Карпович добавил: – Денис Алексеевич!
Дениска достал из сумки еще один, уже непонятно который по счету нож, а сумку поставил наземь. Долго смотрел на приоткрытую дверь, за которой стоял черный мрак.
– А может – все-таки подпалить? – осторожненько спросил Якушка. – Так оно надежнее будет…
– Если со мной что случится – в сумке мобилка. Ты, дед, сумеешь Сашке Гольтяеву позвонить? – поинтересовался Дениска.
– Да уж сумею. Сто раз видел, как звонишь, хозяин.
– И номер помнишь?
– Так он же в мобилке, в памяти есть.
– Ну, смотри… – и Дениска взошел на крыльцо.
Он заглянул в сени, подождал, вошел. Домовые подобрались поближе.
– Надо было там палкой пошевелить, – запоздало сообразил Якушка.
– Нишкни… – велел Евсей Карпович. Домовые замерли, прислушиваясь.
– Эй, заходите! – позвал Дениска.
– А что ты там нашел, хозяин? – спросил домовой.
– Да в том-то и дело, что ни хрена не нашел! Пусто тут!
– Может, эта зараза не в доме? Может, в хлеву угнездилась? В сарае? А вон еще яма какая-то! – загомонили домовые. – А это что под навесом, бочка? Так она в бочке сидит!