Тюрин Александр Владимирович. Индиана Джонс против Третьего рейха

   Ренар ненадолго смутился, но потом направил свою неприязнь в более правильное и безопасное русло.
   - Да, коллега Джонс, вам везло. Но везет всегда до определенного предела. Вам явно не доставало таких немецких качеств, как аккуратность и четкость.
   - Ренар, вы же сам "лягушатник", французик из Бордо, - напомнил Индиана. - Причем тут немецкие качества?
   - Я не французик, хотя неплохо изъясняюсь, бывая на Пляс-Пигаль и в Мулен-Руж, - неожиданно объявил тот, кто до последнего момента считался Ренаром. - Это всего лишь маска. Я - Райнгольд фон Урбах, член партии с 1933 года, начальник отдела археологии института Аненэрбе, который замыкается лично на нашего фюрера.
   - Урбах? - вскинулся Индиана. Даже не смог удержаться от комплимента: - Надо же, всех провел - и в Вашингтоне, и в Чикаго… Вот, зараза!
   - Так что ж ты, Урбах-ублюдок, если такой великий и ужасный, позволил Хорхеру швырнуть меня в эту змеиную яму?! - резонно возмутилась Лилиан.
   - Гораздо выше чувств и прочих слабостей стоит партийная и государственная дисциплина, - объяснил Урбах. - Если я в чем-то ошибся, товарищи по партии всегда могут поправить меня, указать на ошибки, - и закончил последний разговор напутственными словами: - Всех загробных благ, коллеги.
   Под неумные чисто немецкие сальности Хорхера подземелье было закупорено массивной плитой. Раз - и был перерезан последний солнечный луч. Наверху ликующие нацисты купались в море света, внизу приговоренные к смерти американцы пытались хоть немножко разогнать факелом густую тьму.
   - Возьми мой факел и прижигай любую тварь, которая направится к тебе, пусть с самым добрым выражением лица, - предложил доктор Джонс. Но заметив, что женщина метнулась к нему, добавил. - Прошу внимания, мисс Кэмден! То, что болтается у меня на боку - это всего лишь кнутовище.
   Пока Лилиан суетливо отмахивалась факелом от наглеющих гадов, Индиана пытался что-нибудь разглядеть в окрестностях и давал инструкции.
   - Змеи нападают первыми лишь в трех случаях - когда вы можете на них наступить, потревожить кладку яиц или застанете во время гона.
   - Джонс, нам этих трех случаев вполне хватит.
   Пытаясь немного разрядить обстановку, мужчина поинтересовался у женщины:
   - Платьице-то кто подарил?
   - Можешь не беспокоиться, явно не ты, - откликнулась язвительная Лилиан.
   - Неужели Ренар? Тот самый, что в девичестве Урбах? Странный у тебя поклонник.
   - Ты бы уж лучше помолчал, Джонс! Ведь из-за тебя приходится здесь пропадать. Оставил меня, понимаешь, на привязи, и отправился ковыряться в змеюшнике.
   Индиана не стал оправдываться, вместо этого оторвал подол платья у Лилиан. Женщина целомудренно взвизгнула, но потом поняла, что поступок был совершен не в эротических целях, а для того, чтобы убрать лишние удобства для змей. Впрочем, даже в такой обстановке Индиана зафиксировал, что ножки у мисс Кэмден по-прежнему отменные.
   - По-моему, нам еще есть над чем помозговать, - ободряюще произнес он. - Вот, например, из дырок в левой стене рептилии прут одна за другой. Почему?
   Индиана зацепился кнутовищем за зуб змеиного изваяния и начал карабкаться вверх, как заправский альпинист.
   - В темном месте не принято даму оставлять одну, ты всегда был невежей! - упрекнула вдогонку Лилиан.
   Двигаться приходилось фактически под змеепадом, Индиана то и дело отшвыривал руками валящихся на него гадов. Брезгливо, но деловито. Спасало лишь то, что и змеи не ожидали встретить археолога. Одна из отброшенных рептилий угодила на шею Лилиан, вызвав визги и дикий вакханский танец женщины. Впрочем, на макушке Урея повстречалась весьма боеготовная кобра, видимо, отложившая только-только кладку яиц. Унять злую наседку удалось с помощью знаменитой фетровой шляпы.
   Доктор Джонс постучал по стене и та показалась достаточно хлипкой. Вдобавок изваяние Урея было как раз вделано в эту глинобитную переборку. Тогда археолог уперся плечами и головой в свод, а ногами стал отжимать скульптурного гада. Несколько толчков и никакого отклика. А потом Урей отозвался скрипом, показав, что все-таки не железный! Тогда доктор Джонс попытался взорваться. В точке высшего напряжения древняя и ценная скульптура медленно, без особого желания вывалилась из стены, попутно ее раскурочив. Тело профессора рухнуло в груду щебенки. Лилиан же пошла куда-то, чихая и кашляя в густой пыли, которая заволокла подземелье.
   Что-то попалось ей под руку и даже упало в объятия. Когда пыль немного рассеялась, Лилиан поняла, что обниматься к ней полезла стоячая мумия. Слабо всхлипнув, женщина отшвырнула назойливого мертвеца. Но за этим "беспокойником" как на ниточках потянулась целая толпа мумий разной сохранности. Они плотно обступили мисс Кэмден, словно поклонники знаменитую певицу, и все пытались пообщаться. Причем изо рта самого рослого и "красивого" мертвеца на манер языка потянулась к Лилиан упитанная бледная змея.
   Тут уж женщина зашлась криком и в результате быстро охрипла. По счастью для ее психического здоровья, к ней, расшвыривая настырных мертвецов, пробился Индиана и схватил за руку.
   - Я нашел ход, который, правда, ведет невесть куда. Но это лучше, чем торчать на место. Потому что место чересчур пыльное и ядовитое.
   И действительно, в проломе за горой обломков начинался тоннель.
   - Ты уверен, Инди? Это то, что нам нужно? - засомневалась женщина.
   - В любом случае, погулять мы можем только там. Постарайся внушить себе профессиональный интерес, ведь ты находишься всвятилище
   Ра-подземного, анти-Солнца. Значит, тут много чего занимательного найдется для археолога и просто любознательной личности..
   Археолог и "любознательная личность" сделали шагов тридцать, после чего коридор разветвился. На развилке у одного хода занимала свой пост бараноголовая глазастая статуя Амона-Ра, у другого - сияющий обезьяньей красотой Тот, у третьего - изваяние Пта-Озириса с головой тельца. У четвертого хода, самого узкого и невзрачного, ничего интересного выставлено не было.
   - Ну и куда теперь? - своевременно спросила Лилиан.
   - Да, перед нами кое-кто поставил проблему выбора. И это хорошо. Но если мы решим ее неверно, то кое-кто устроит нам веселую жизнь.
   - Ты хочешь сказать, быструю смерть? - поправила женщина.
   Доктор Джонс не отозвался, он как раз ворошил свою безразмерную память в поисках чего-нибудь полезного. Впрочем, ворошил недолго - и, подхватив спутницу, увлек в четвертый коридор.
   - Ну, почему сюда?
   - "Да не будет у вас других богов кроме меня". Заповедь первая. Поэтому мы выбрали самый невзрачный ход, - кратко пояснил археолог.
   - Несмотря на соблюдение заповеди, факел гаснет, Индиана, - унылым голосом пожаловалась Лилиан.
   Еще шагов двадцать впотьмах и оказалось, что дальше путь отсутствует. Американцы оказались в тупиковой комнате, где при каждом движении приходилось на что-то натыкаться.
   - Хочу не хочу, а придется расходовать неприкосновенный запас, - и Индиана стал использовать свою керосиновую зажигалку, больше напоминающую паяльную лампу.
   Выяснилось, что застряли они в помещении неописуемой красы, забитом археологическим и всяким прочим богатством.
   Статуи богов и священных животных, разноцветные, усыпанные камнями, от изумрудов до алмазов, целиком выполненные из малахита и лазурита, окованные и увитые золотом. Священные Скарабеи - знаки Ра - сработанные из рубинов и оникса. Сосуды и светильники из платины, красного золота и сплава электрона. Папирусы, шуршащие от древних изначальных знаний, в круглых футлярах из эбенового дерева. Золотые посмертные маски для отпугивания демонов. Ларцы из слоновой кости, в которых таились баночки и бутылочки цветного стекла с лекарствами, а может, с парфюмерией. На стенах яркие фрески, изображающие культовые мистерии - отверзание уст у нетленных останков фараона, священный брак с крокодилом, скитания души в загробье. И спеленутые мумии, не меньше двух десятков, отлично сохранившиеся, с довольно радостными физиономиями. Похоже, комната выполняла предназначение кладовки для целой цивилизации.
   - Здесь все, чем может похвастать Египет и вообще древние культуры, с нарастающим душевным жаром заговорил Индиана Джонс. - Это добро стоит такую кучу долларов, что у меня просто позеленело в глазах. Здесь неизвестных нам сведений о древности больше, чем пыли. Вот они, ворохи знаний - пропущенные главы историй, фармакологические секреты, мистические кладези. Здесь истоки многих мировых религий. Я просто снимаю шляпу…
   - Что-то сыплется на голову, - отрезвляюще сказала Лилиан.
   - Штукатурка, наверное… или погоди.
   Из щелей в потолке нарастали потоки песка и трухи. Не прошло и минуты, как мусора стало уже по щиколотку.
   - Надо бы вынести какие-нибудь ценности в коридор! - археолога несколько залихорадило.
   - По-моему, ты собрался организовать здесь музей. Ну, ладно, давай попробуем, - согласилась Лилиан, которая не разделяла всех восторгов по поводу знаний, однако с благоговением отнеслась к драгоценностям. - Давай выносить только самое дорогое. Договорились?
   Индиана подхватил выполненную из золота и сапфиров ладью Ра, а Лилиан две симпатичные статуэтки жены и мужа - Исиды и Озириса - золотые, с агатовыми глазками. Но уже на пороге комнаты доктор Джонс застыл с возгласом прозрения:
   - "Не сотвори себе кумира." Вторая заповедь. То есть, бросаем все и удираем. Причем, не тем путем, которым пришли сюда… - Индиана мучительно заозирался. - Вижу щель под самым потолком, размером с голову.
   - Джонс, ты обалдел? - в грубой форме возмутилась мисс Кэмден. Какая щель "с голову"? У меня, например, кроме башки много чего другого имеется.
   А мужчина с содроганиями сердца, правда, затухающими, уже сваливал в кучу статуи, шкафчики, ларцы, мумии - все более стервенея, стремясь поскорее воздвигнуть холм и добраться до потолка. Строительство возвышенности было завершено в сжатые сроки, заодно и сокровищница оказалась целиком порушенной.
   - Лилиан, давай сюда порезвее. Я тебя подсажу.
   Мисс Кэмден в страхе перед ситуацией взлетела по холму из непреходящих ценностей, подпрыгнула, уцепилась за что-то и стала протискиваться в щель. А археолог тем временем прикладывал усилие к ее задней части (кстати, по-прежнему мягкой, несмотря на все передряги).
   - Не получается, Инди… Да не толкай меня так сильно в это место, ведь неприлично!
   - Выбрось скарабеев, они мешают.
   Наконец растерявшую богатства женщину удалось пропихнуть в узкий лаз. - Как там, Лилиан?
   Сквозь узость с трудом протиснулись слова мисс Кэмден:
   - Я выбралась, Инди. Не знаю, куда… Здесь как-то странно звенит.
   Груда под ногами Индианы неожиданно стала разъезжаться, мумии принялись предательски рассыпаться, и археолог понял, что не успевает. Оставалось последнее.
   - Лили, держи рукоятку кнута, зацепишь ее там за что-нибудь подходящее.
   Рука произвела метание, а уши приняли ответ женщины.
   - Зацепила, Инди. Надеюсь, это пойдет тебе на пользу.
   Спасительная рукоятка была засунута в пасть огромного хрустального крокодила. Ноги археолога заболтались в воздухе, а сам он стал подтягиваться, пытаясь пропихнуться сквозь "игольное ушко". Комната утопала в песке и обваливалась, когда Индиана, карабкаясь по кнутовищу, наконец одолел щель. Причем, чтобы это получилось, пришлось скинуть кобуру вместе с неуспевшим проявить себя кольтом.
   Оказались путешественники в стеклянном зале. Пол, стены, занавеси, изваяния, шкафчики, чаши, вазы на полках - все стеклянные. Стекло и хрусталь были разноцветными - желтыми, зелеными, красными, ультрамариновыми. Откуда-то проходил свет, насыщая их, преломляясь и распадаясь на пестрые букеты пятен, которые снова преломлялись и распадались.
   - До чего красиво, Господи, - произнесла мисс Кэмден волнующимся голосом, и сразу зал откликнулся, задребезжал. Резонируя, задрожало все, от стен до статуэток.
   Индиана резвым и ловким движением запечатал ей рот своей мозолистой ладонью. Тихо!
   "Сейчас стекло рухнет и превратит нас в красную кашу с блестками", кричали ее глаза.
   "Не произноси имя Господа своего напрасно." - билось в его мозгу. Третья заповедь. Здесь очередная ловушка…
   - Туфли сними, - невесомо скомандовал он, воткнув губы в ее ухо. Отчего она скривила лицо, то ли щекотно стало, то ли задета была эрогенная зона. А доктор Джонс еще показал жестом, как надо двигаться - плавно, крадучись, по-кошачьи.
   Пространство каверзной комнаты покрывалось на цыпочках, с обильным потоотделением. Индиана даже внутри вспотел. От каждого неосторожного шага весь интерьер не просто сотрясался, но и входил в резонанс. От каждого мелодичного звяканья тревожно екало сердце.
   Неприятность случилась только у самого выхода, где Лилиан поскользнулась от нетерпения. Индиана едва успел вытащить ее из ловушки, где, устрашая слушателей звоном и грохотом, начался стеклопад.
   Дальше была лестница, которая вела вверх футов на шесть.
   - Мы, похоже, переходим на другой уровень, где нас с нетерпением ждут другие заготовки древних мастеров, - вздохнул привычный к сюрпризам археолог.
   - Слышишь, шелестит, Инди, - сказала Лилиан, когда они поднялись, и довольно-таки судорожно сжала его руку.
   Индиана вновь затеплил зажигалку, после чего разобрался с источниками подозрительных звуков.
   - А вот и местное население, радостно встречающее заморских гостей. Мыши и крысы, не лучшие представители семейства грызунов.
   - Всего-то, грызуны, - Лилиан расслабилась, шумно вдыхая и выдыхая.
   В отличии от фройляйн Шнайдер, мисс Кэмден не испытывала особых чувств к этим зверькам. На мгновение в спинном мозгу Индианы воскресли ощущения, которые он испытал, когда мокрое тело Эльзы прижалось к нему в подземелье базилики…
   Мышей и крыс было действительно изрядно, хотя вели они себя весьма робко, стараясь бегать не по открытому месту, а вдоль стеночки. При этом, некоторые крысиные экземпляры достигали преогромных размеров, чуть ли не двух футов в длину.
   - Значит, змеям есть что покушать. Подполз и выбирай крысу пожирнее. - Индиана поставил себя на место рептилии и оттого враждебность к этим тварям почти испарилась. - Не зря тут Микки Маусы какие-то запуганные.
   - Местным грызунам надо не только трусить да боятся, но и иметь что пожевать, - здраво высказалась Лилиан.
   - Во-первых, можно друг друга кушать. Благодаря бесконечным дракам и естественному отбору вон какие здоровяки появились. А во-вторых…
   Индиана наклонился и отколупнул от пола что-то.
   - Ты чего там нашел, Инди? Крысиное дерьмо для коллекции фекалий в Художественном Институте?
   - Нет, пара соломинок и шелуха от зернышек. Похоже, что зверьки кормятся зерном, которое…
   - Кто-то засыпает через щели сверху, с поверхности, - проявила догадливость Лилиан. - Немцы, что ли, стараются?
   - Скорее, в роли кормильцев выступают местные жители. Приносят как бы жертвы, чтобы змеи, довольные количеством мышей и крыс, не вылезали на поверхность для отхожего промысла.
   Вскоре скитальцы уткнулись в массивные двери, а то и ворота. Индиана задумался, даже присел на корточки.
   - Чего мы ждем, Джонс? Торжественного приглашения?
   - Просто вспомнилось. "Чти субботу" - заповедь четвертая. То есть надо отдохнуть телом и поразмыслить о вечном.
   Минут через пятнадцать он все-таки попробовал распахнуть устрашающего вида створки. Двери оказались не заперты, может, щеколду расковыряло время, может, они заманивали визитеров.
   Немного пройдясь по переходу, украшенному гематитовыми изваяниями змей, посетители подземного храма повстречали что-то напоминающее…
   - Ветхий кожаный сапог, - предположила Лилиан.
   - Или старую змеиную кожу. А змея-то немаленькая была. И кожу свою она сбрасывала недавно. Так что мой отдых у двери был необходим, хотя и не достаточен, для сохранения наших собственных шкурок.
   Тем временем, неподалеку от места, где находились Индиана и Лилиан, только гораздо ближе к небу, беседовали Урбах и Мюллер.
   - В чем дело, старина? - спрашивал штандартенфюрер у личного археолога Гитлера. - Ковчег в наших руках. Через три часа самолет будет готов ко взлету. К сожалению, мы все-таки в пустыне, и бензин придется перефильтровывать, да и кое-какие самолетные узлы почистить надо от песочка и пыли.
   Ученый в ответ выплескивал свой невроз.
   - Меня беспокоит то, что я не видел трупа доктора Джонса! Эта хитрозадая бестия чрезвычайно живуча, а главное - везуча. Я уверен, что эти Джонсы - масоны. Причем не последних степеней.
   - Масоны? - Мюллер даже оглянулся по сторонам, услышав название страшных осквернителей германского духа.
   - А вы как думали, штандартенфюрер? Я предлагаю повторно вскрыть Обитель Умерших Душ и убедиться в том, что этот человек действительно обезврежен… или, если потребуется, добить его.
   - Если честно, я не вижу в этом никакой необходимости. Похоже, дело в вашей интеллигентской мнительности. А может, вы надеетесь, что фройляйн хорошо сохранилась в этом змеюшнике и хотите выудить ее, пока Хорхер дрыхнет в своей палатке после ночной работы? - офицер хохотнул прямо в лицо археолога с непосредственностью городских низов. - Ладно, так и быть, выделю вам отделение во главе с обершарфюрером Кемпке, он у нас не боится рептилий. Лично, при мне, поймал живую гадюку, кажется, гюрзу. Более того, закусал ее до смерти и слопал как сосиску.
   И вот плита, которая, казалось, навечно отгородила от мира Обитель Умерших Душ, была поднята снова. Первый же солдат, который спустился вниз, сообщил, что гадов полно, но свежих американских трупов не видно, к тому же статуя большого змея рухнула, а в стене зияет внушительный пролом.
   - За ними! - отчаянно затрубил Урбах. - Прикончить!
   Несмотря на кирпичного цвета загар, его щеки обесцветила бледность, смахивающая на плесень.
   - Да никуда они не денутся в этом подземелье, - досадливо поморщился Мюллер. - Будь они хоть трижды масоны, все равно сдохнут от голода или змеиных поцелуев… Ну, ладно, давайте для очистки совести поищем ваших друзей.
   У развилки с четырьмя ходами Кемпке направил по два солдата в каждую щель. Остальных оставил пока с собой. Из коридоров, перед которыми установлены были изваяния языческих богов, вскоре донеслись душещипательные вскрики. Или просто - ни ответа ни привета. Явились обратно только те двое, что отправились по коридору, не предваренному божественным изваянием. Эта пара эсэсовцев добралась до глухого завала и на том их путешествие закончилось.
   Когда раздосадованный обершарфюрер сунул голову в коридор, находящийся под покровительством бараноголового божества, то в пяти шагах от себя заметил тело своего солдата, нанизанное на что-то, напоминающее большой рог.
   - Вот дерьмо, - отпрянул командир и, особо не ломая голову, принял решение. - Ребятки, слушай меня. Мы посидим здесь немного, покурим, а потом вернемся и доложим Мюллеру, что все тщательно обшарили и лично видели этих американцев в трупном виде. Ну, в самом деле, сохранить себе жизнь и здоровье здесь может только пресмыкающийся гад.
   Пятеро оставшихся эсэсовских ребяток рады были повиноваться столь мудрому распоряжению.
   Индиана и Лилиан между тем добрались до камеры, в которой ничего не имелось, кроме трех больших саркофагов, да фресок весьма устрашающего содержания. Причем две емкости для тел были пусты и как будто кого-то ожидали.
   - Лет через двадцать я от такого ящика не отказался бы, - мрачно пошутил доктор Джонс и сковырнул крышку со среднего саркофага.
   И тут же откатился назад со всей возможной скоростью. С каменного ложа поднималась змея невообразимых размеров. Причем ядовитая. Кобра, чье тело было толщиной с канализационную трубу, а шипение -достойно паровозного свистка. Размеры быстро раздувшегося воротника превышали габариты зонта, две пары верхнечелюстных зубов в длину тянули на хорошие эсэсовские кинжалы. Окрас же аспида-монстра был грязновато-белым. Ужас жаркой тяжелой волной прокатился по всему телу закаленного археолога, что уж говорить о бедной женщине. Змея потрепетала раздвоенным языком и, уловив "запах страха", источаемый людьми, отвела назад голову для нанесения удара.
   - Так вот кто здесь питается крысами, мышами и рептилиями послабее. А нажравшись отдыхает в саркофаге, - прошептал Индиана. Успокоившись от своих бодрых слов, он заметил, что змея отказалась от немедленного броска и даже решила присмотреться своим щелевидным зрачком к столь странным посетителям. - Остается пожелать себе недолгих мучений… Эх, имелась бы дудочка под рукой.
   Как-то вдруг доктор Джонс оказался не то, что под гипнозом, но, по крайней мере, лишенным воли. Белое нескончаемое тело, струящееся из саркофага, отупляюще действовало на все двигательно-решительные центры мозга.
   - А, может, она и не кусает ядом вовсе, а просто душит кольцами, понадеялась Лилиан, которая явно была не в себе.
   Кобра не торопилась, она явно желала произвести впечатление, наверное, оттого, что была вполне сыта. Возможно, у нее даже имелись творческие наклонности. По-крайней мере, своим телом она выкладывала незаурядный орнамент.
   Индиана всячески пытался разогнать сгущающийся в мозгу туман и очень кстати вспомнил первую заповедь. Это неожиданно помогло. Он понял - цветок благоговейного ужаса распускается по той причине, что гадина-переросток играет в его округлившихся глазах роль божества. Он поклоняется ее величине, диковинности, смертоносности. Но ведь ее рептильные мозги представляют собой довольно примитивную машинку… Доктор Джонс слегка воспрял и попробовал осмотреться.
   С той стороны камеры имелся выход, однако же бдительное животное не пропустило бы людей туда. Если так, остается лишь отступать по прежней дороге, находясь в зоне досягаемости с одного броска.
   - Надеюсь, Лилиан, мы настолько приглянулись хозяйке салона, что она не станет душить нас кольцами, а угостит хорошей порцией яда. Если у нее в слюнке преобладают нейротоксины, то смерть будет легкой и даже приятной. Но мое утверждение еще нуждается в опытной проверке. Впрочем, хороший экспериментатор старается опыты ставить не на себе, - лопотал Индиана успокоительную ерунду и заодно давал инструкции: - …Не делай резких движений, не психуй, перебирай ногами к выходу…
   Когда Лилиан собралась последовать этому совету, кобра слегка возбудилась. Доктор Джонс однако не растерялся - успел закурить и выпустить струйку дыма в сторону рептилии. Та насторожилась, активно заработала жалом, покрутила мордой, на которой выделялись, позади ноздрей, терморецепторы. Небольшой паузы хватило, чтобы шмыгнуть обратно в коридор и захлопнуть дверь за собой. Засов, сохраненный каким-то благоволением времени, легко встал на место. Едва беглецы отгородились дверью, как голова змеи ударилась в преграду, которая, содрогнулась, несмотря на всю очевидную крепость.
   Индиана скинул куртку, потом рубаху и снова облачился в куртку. С освободившимся предметом гардероба он сбегал в Палату Битых Стекол и вернулся через десять секунд с импровизированным мешком, полным битого стекла. Голова змеи (или змея?) уже вышибла несколько двухдюймовых досок, передние зубы-кинжалы кромсали дерево. Очередной удар, и сплюснутая башка проникла в образовавшуюся дыру, попутно разевая пасть - влажную, полную слизи, смрадно и мокро дышащую. Тут и археолог подоспел. Он бросился вперед, как вооруженный гранатой боец бросается на танк, и зашвырнул в разверстую глотку твари свою стеклянную бомбу. Затем резво отдернул руку, потому что челюсти мигом захлопнулись. Впрочем, после этого голова гада конвульсивно спряталась в дыру. Из комнаты с саркофагами донесся шум бросков и ударов мощного тела. Змее было больно.
   - Скоро ей конец, а нам, значит, зеленый свет, проход свободен, оптимистически выразился археолог. Но тут некая благая сила посоветовала ему обернуться. Индиана послушался и увидел, что с противоположной стороны коридора направляется к людям еще одна рептилия. Причем, поздоровее, чем первая - двадцати футов в длину - и вдобавок белее снега. Скорее всего, она спустилась через какую-то трещину в потолке, привлеченная аппетитным ароматом человеческих организмов.
   Лилиан захрипела, как простуженный петух, да еще растопырила перед лицом пальцы. Индиана стал аккуратно разворачивать ее за плечи в сторону камеры с саркофагами.
   - Спокойно, мы сейчас поменяем здоровую кобру на очень больную. - Он лязгнул засовом и распахнул дверь.
   Зрелище было жутковатым. Змея прыгала, билась о потолок и валилась вниз.
   - Когда я скажу "три", мы бежим вперед. Я - вплотную к первому саркофагу, ты - рядом с третьим.
   Сказать было легко, но уже на полпути Индиана догадался, что не суждено ему успеть. Он еще толкнулся от пола, пытаясь перемахнуть через змеиное тело, работающее как скакалка, и попал прямо в белое кольцо. Тяжелы и судорожны были тиски. Профессор оценил, что несмотря на все свои усилия, он через секунды три будет задушен. Или наколот на зуб… Голова гада уже повернулась к нему, "обиженный" взгляд животного протыкал почти вещественной яростью, с клыков брызгала смертельная слюна. Змея сделала еще бросок вверх, а потом пасть ее метнулась в сторону Индианы… Ой, какой большой зев - доктор Джонс сомкнул веки… И вдруг тиски ослабли, человек выскочил из кольца, упал на четвереньки, побежал дальше - на коленках и локтях. Только на самом выходе он посмел оглянуться и узнать причину внезапного получения милости от природы.