Тюрин Александр Владимирович. Псих, или Танцы с Виртуэллой

   Ну, выловил идею из этой трепотни? Болезни, травмы и даже дама с косой - это все страшно неприятно для индивидуев вроде нас с тобой, но зато способствует развитию всего рода человеческого. Именно эти на первый взгляд неприятные вещи и подгоняют прогресс. Хочешь большого прогресса? Заказывай хорошую эпидемия или мировую войну.
   А оцени-ка эту композицию. Русский витязь с мечом в одной руке, другой прижимает малыша. Ах-ах. Это кости убиенных при взятии Рязани Батыем. В Музее Человека редко довольствуются костями, но здесь уж больно сцена красивая. Поэтому и облачили их в пластиковую плоть. Экскурсовод нам сообщает, что нашествие Батыя сыграло огромную положительную роль в становлении государства Российского. Это он не отсебятину порет, а цитирует уважаемых академиков и всем известного Льва Николаевича Гумилева.
   Слева тоже антиквариат. Стеллаж с черепами хиосских греков. Если тебя к живописи приучали, то ты должен знать, что сам Делакруа "хиосскую резню" намалевал. Тут, значит, коллекция в пять тысяч черепушек, которые куплены за большие, между прочим, деньги у одного обедневшего монастыря. На самом деле турки вырезали в десять раз больше, а оставшееся население продали в рабство. Самая масштабная резня 19 века. А результат какой на острове наступила долгожданная стабильность. Туркам понравилось, повторили еще раз, только с армянами. И опять
   пришла стабильность. Немцы думают, чем мы хуже, и проделали тоже с евреями по всей Европе при активной помощи просвещенных европейцев. Да вот, незадача - как раз войну прокакали. Немцам не повезло, евреям тоже. Но стабильность-то в Европе наступила, и какая многолетняя. Не хуже, чем в Турции.
   Динст, кстати, из иудеев. Пусть и шустрый, но исполнительный, честный, на лапу не берет. Идеальное второе лицо. Это еще Ленин оценил, когда взял на работу Троцкого и Свердлова. Если что не так, то на второе лицо можно все грехи свалить. Был у нас троцкизм, а может еще появиться и динстуизм.
   Так что, можно сказать, что один лишь Адольф Алоизыч впросак попался, но это скорее исключение из правила. И все потому, что у него не было своего Динста. Вместо этого был у него Вагнер и прочие бредоносцы.
   Ну, теперь ты убедился, насколько убийства, особенно массовые, (назовем их аккуратно "прополкой") играют положительную роль в истории человечества? Кому в самом деле-то лебеду жалко?
   Вот ты, чувствую, хочешь спросить меня, кто я таков, на чей я стороне? Национальность моя не играет никакого значения, хотя по маме я карачаевец, есть такое гордое племя в горах, но по папе - воронежец, то есть исконний жлоб земли русской. И я горжусь своим жлобством.
   Я на той стороне, которая приходит на смену гибнущей цивилизации. Приходят варвары: степняки, горцы, лесовики, жлобы и прочая шпана. Ты, паренек, надо полагать начитанный, так что в курсе того, как в пятом веке Рим накрылся, в пятнадцатом Византия, в двадцатом Российская Империя, ну и так далее. Варвары - они ведь не дураки, у них нет готовых схем и придурочных кодексов чести, но у них воля к победе, Серега. Поэтому они обманом захватывают города, жгут районные библиотеки и запихивают порядочным женщин сзади. А цивилизация не шибко-то и защищается, интеллигенты чувствуют вину, извращенцы смазывают попу вазелином, чиновники ищут новые интересные в материальном плане контакты, а такие тонкие исследователи как Энгельманн еще и хорошо оплачивают варварство.
   И я когда-то подумал, зачем мне стоять на стороне побежденных, я не хочу быть врачом в нищей больничке, я не хочу быть офицериком, которого сдает собственный генерал, я не хочу быть торгашем, который трясет мудями перед всякими там отморозками.
   Я хочу выигрывать. Поэтому я, извини уж меня за треп, и стал варваром.
   Нарколептический укол обездвижил Сережу снаружи, а эта выставка и особенно треп распоясавшегося "варвара" - изнутри. Внутри образовалась яма, пустота, гармонирующая с онемением мышц. Тьма на бездной, день восьмой, творение закончилось.
   Но экскурсия продолжалась...
   Пластинаты, мумии и просто кости мы уже посмотрели, и вот теперь, Шрагин, начинается самое интересное, поскольку мы плавно переходим в отдел Светлого Будущего...
   Сергей с некоторым опозданием заметил, что у него стынут конечности. Значит, они добрались до холодильных мощностей Музея Человека.
   Кураев аккуратно повернул голову экскурсанта, чтобы тот мог встретился взглядом с Глазами. Это были не какие-нибудь заформалиненные органы, а настоящие, живые, реагирующие на свет глаза. И не просто реагирующие на свет - они натурально следили за ним!
   Вот, Серега, первый удачный опыт Энгельманна и Динста. Очи черные, очи страстные были разморожены, вставлены в контейнеры жизнеобеспечения, подсединены через биоинтерфейс к у управляющему процессору.
   Вот тема вторая. Что сделало из обезьяны человека? Ручной труд. Поэтому на этой подставке мы видим отдельно взятую руку, которая способна трудиться. По крайней мере она непрочь схватить вас за горло. И на укол иголкой реагирует правильной моторикой дергается.
   Помпа закачивает и выкачивает из нее кровезаменитель - на нынешний взгляд, пожалуй, немножко громоздко выглядит. А нервы Энгельманн с товарищем подсоединяли к биоконтроллеру целую неделю. Сейчас у них уже автоматика на этой операции работает.
   А на правом столе танцы-шманцы. Что нам особенно интересно в танцах? Дамские ножки, и притом красивые. Энгельманн с Динстом взяли все остальное, оторвали и выбросили. Но, конечно, пришлось им помучится с кровеносными сосудами, если точнее с тромбами. Как верно выразился анатом Оппен - человек это цветок из кровеносных сосудов. Кучу времени наши немецкие друзья убили на то, чтобы отрегулировать кровяное давление, состав крови, конфигурацию сосудов. Нервы замыкаются на биоадаптеры, это такие органические чипы, а далее, через шину <примечание: bus, магистраль передачи данных> на гигагерцные интеловские подпроцессоры, а те уже подключены на центральный процессор с терабайтной оперативной памятью.
   А теперь следующий вопрос, что самое главное в любом красном уголке? Правильный ответ: бюст вождя.
   И в красном уголке нашего музея бюст тоже имеется. Точнее голова и верхняя часть туловища. Где-то ниже кадыка тянется шрам, цвет кожи у головы и туловища заметно отличаются, не правда ли?
   Изначально Энгельманн с Динстом хотели одной говорящей головой обойтись в стиле наших сказок, но та никак не хотела функционировать сама по себе. Думали, что это органические повреждения виноваты. Стали выращивать нейроны из зародышевых клеток, и закатывать внутрь. Однако, опять не клеится. Только когда пришпандорили позвоночник, что-то забрезжило. Ну и тут масса проблем. Головной мозг отказался вдруг от сотрудничества со спинным мозгом, взятым от другого донора, поэтому пришлось отклонировать и вырастить так сказать родной спинной мозг. Впрочем, все остальные ткани, что от европейского, что от африканского донора отлично сработались.
   Интересно, а если будет голова мужика, а бюст, так сказать, женщины? Что окажется первичным?
   - Ты - мачо, сексист и просто дремучий тип,- зазвучал немножко смешной, как будто даже из мультика, голос Энгельманна.Если не считать гениталии, то количество отличий между средним мужском и средним женском телом куда меньше, чем количество отличий между однополыми индивидами.
   - А если посчитать гениталии, то я бабе могу вставить, а она мне нет, господин Энгельманн. И это существенно,пытался оспорить Кураев.
   - Ну, давай учтем гениталии. Я тебе перешиваю пенис на вагину, а ей делаю наоборот. Плюс колю гормоны, прогестерон и все такое, что заставляет расти твои молочные железы - у тебя они тоже есть - ты покрываешься жирком и теряешь волосы на лице. Курс лечения двадцать дней и ты просто большая неуклюжая баба, как ты выражаешься.
   - Тьфу. Чур меня, чур верю, верю, двадцать дней не надо тратить,- забормотал Руслан под игривый почти девичий смех Энгельманна.
   - Он, действительно, может,- вновь обратился Руслан к Сереже.- Он же не только богатый, но, блин, и умный. А не просто хитрожопый как наши. А еще ему достаточно подмигнуть и нас с тобой тиранозавр бешеный поимеет. Не в Люксембурге, конечно, здесь он максимум может полицию позвать, а где-нибудь подальше Одера... Господин Энгельманн, а чего ж эта голова сегодня не говорит?
   - Сегодня она не в духе. Мы там немного понапутали с водно-солевым балансом, и сейчас она себя чувствует, ну, скажем, как человек, проплутавший в пустыне дня три.
   -А я все равно попробую. Привет, голова! Если точнее, привет, Колян. У тебя ведь тоже имечко есть.
   Голова разлепила синие губы и испустила стон. Боль и мука словно вылилась из прорези рта тяжелой густой жидкостью.
   - И в самом деле, не в духе, не хочет даже вещать истину и предрекать судьбу. Ладно, Шрагин, не расстраивайся, у нас еще в запасе настоящий гвоздь программы...
   Странное существо старательно выдувало стеклянные сосуды по старинной технологии в закутке, который для стеба был обставлен по последнему слову средневековой техники. Существо выхватывало щипцами губчатую массу из горна, нанизывало на трубку, обмазывало присадками и начинало дуть. Затем подравнивало выдутую сосуд кусачками.
   Стеклодув трудился как черт. Может, он и был чертом. Или нет, таких, кажется, называют химерами. Мускулистый волосатый торс и руки дикаря, ноги животного, даже хвост имелся, а голова искусного мастера...
   - Вот он - рабочий класс будущего.- сказал Энгельманн.Как жалко, что старик Маркс не может увидеть. Пока что.
   - Господин Энгельманн, а можно я все это буду называть франкенштейн-технологией?- с фальшивым подобострастием поинтересовался Кураев.- А вас Виктором Франкенштейном? Вы не возражаете? Или, может, Рубиком наших дней, вы же новых людей как эти самые кубики собираете. Возражаете? Ладно, не буду. Вы имеете полное право дать своим творениям собственное имя. Торжественно заявляю, что вы конструируете рабочий класс будущего по энгельманн-технологии. Только и про буржуазию не забудьте, чтобы было кому в оперу ездить и Вагнера слушать. А то ведь работягам только попсу подавай. И что, позвольте спросить, послужило для вас первым толчком? Расскажите пожалуйста что-то типа, как вы сидели под деревом и вдруг закричали "эврика"...
   - "Эврика" надо кричать в ванной, господин Кураев,- напомнил Энгельманн.- Сидел я однажды в ванной, рассматривая члены своего тела, и вдруг до меня дошло, что девяносто- девяносто девять процентов всей органики свежего покойника может функционировать и дальше. Почему бы это не использовать, если появились новые эффективные методики по обеспечению совместимости тканей. Конструировать людей - это ведь так заманчиво, и им приятно, и нам.
   - Но это ж все равно расходы! А где доходы от них?
   - Доходы - завтра. Когда правительство или корпорации будут платить мне за каждого нового гражданина, каждого нового работника. Но, дожидаясь светлого завтра, мы уже отработали немало бизнес-технологий. И домино-трансплантации, и конвейерные пересадки, и пересадки долями, и временные пересадки органов в промежуточного носителя, скажем в животное.
   - А почему нельзя новых граждан просто клонировать, господин Энгельманн? Это как будто модная тема.
   - Потому что, господин Кураев, моя технология на порядок дешевле, чем технология клонирования. Трупы ведь практически бесплатное удовольствие. А займитесь вы клонированием и ваша касса начнет швырять деньги направо и налево, как автомат по продаже поп-корна. Операции ядерного трансфера, услуги
   суррогатной мамы или, предположим, инкубатор, многолетнее выращивание эмбриона, младенца, ребенка - за все отстегни, отстегни, отстегни. Плюс полная юридическая неопределенность, суды, адвокаты, кто есть мать, кто отец, какое гражданство, религия, выплачиваются ли социальные пособия и так далее, до бесконечности. Мои же творения принадлежат только мне, сконструированной мной существа - это не граждане, не налогоплательщики, не люди. Это композиции из частей трупов.
   Впрочем, я и клонирования полностью не отвергаю. Для выращивания отдельных органов и тканей это вполне годится...
   Сережа, незримо метавшийся в своем плену, понял, что экскурсия подходит к концу. Экспонаты остались где-то позади. То, где он сейчас оказался, можно было смело назвать операционной.
   Над ним вспыхнул ослепительный свет. А Энгельманн с Динстом стали советоваться, давать ли анестезию господину Шрагину.
   Господи, неужели они хотят замучить его, эти европейские интеллектуалы, эти лощеные господа? Да еще и пожалеть денег на анестезию.
   Это же Европа, Европа. Здесь этого не может быть, здесь все тихо и благопристойно. Слышится звон инструментов, их звон пробирает до костей. Где-то рядом гнусно шипит жидкий азот.
   - Антуан, - сказал Йозеф Динст,- анестезию лучше дать. С болевым шоком мы уже однажды имели дело, в крови половина факторов заплясала.
   - Ладно, без особых возражений,- согласился Антуан.Знаешь, Йошка, я заметил, что с трупами мучеников как-то неприятно работать, даже инструменты из рук выпадают.
   - Абсолютно с вами согласен,- добавил Руслан,- пусть ты при жизни полный мудак, а замучают тебя и станешь святым. И бабы, встав в оральную позицию, будут взасос целовать твои мощи.
   Какое-то подобие облегчения - значит, в цивилизованной Европе уже не потрошат без наркоза даже врагов мира и прогресса. Здесь действительно все тихо и благопристойно.
   Сережа ухватил взглядом руку Энгельманна, подносящую шприц. На пальце было странное кольцо - с насечкой, изображающей молнию и рядом деревцо в круге. Где-то он уже это видел. О какой ерунде он сейчас думает ... Но все-таки этот рисунок он уже видел... в книге по истории Waffen SS <примечание: элитные интернациональные подразделения фашистской Германии>. Руна "гибор"- сила в потомстве. Какое потомство у Энгельманна, хотя... может быть оживленная мертвечина?
   Вот так номер, Энгельманн поднес шприц к собственному предплечью, уже перехваченному жгутом, и сделал себе укол. При этом смазливая его рожица ненадолго исказилось в жутковатую личину смертносной богини вроде Кали. Блин, да он еще наркоман. Творит под кайфом.
   Исследователи себе раньше такого не позволяли, максимум чем они стимулировали себя, так это булочками с изюмом и марципановые сладости.
   И снова блестит игла, Шрагину кажется что над ним вьется человек-оса. Жало входит точно в вену парализованной жертвы и она сразу понимает, что случилось что-то непоправимое.
   Тело как будто поехало вниз, но свет нагонял и обволакивал его, одновременно становясь густым, пестрым и многоструйным.
   Свет что-то делает со Шрагиным, у него исчезает тело, слух, чувства, мысли, остается разве что набор безжизненных деталей, лежащих в темном пыльном ящике.
   Потом не стало ни света, ни ящика. Осталось только ощущение бесконечного полета.
   В какой-то момент на краю бесконечности случилась остановка.
   Сквозь тьму стал просачиваться туман, а вместе с ним обрывки звуков, образов, ощущений. Фрагменты боли, струи дурноты. А вместо тела - камень.
   Рядом с натужным попискиванием фурычил какой-то прибор. Не разглядеть, что за хрен. Шрагин видел один лишь потолок своим левым глазом, слабым и ненадежным, ну еще трубку от капельницы. Плохо видел, мутно. А что второй, куда более сильный правый глаз?
   Второй был чем-то залеплен. И на этом месте пробуждалась тяжелая надрывная боль, уходящая вглубь черепа.
   Кто-то был рядом.
   - Очнулся, спящий красавец? Это я, Руслан, твой двойник, твоя ожившая тень, если так угодно. Эпопея, дружок, подходит к концу. По-моему, неплохо все получилось. Динст и Энгельманн были на высоте. И обошлись сегодня без защиты прав человека и прочего соуса. Ушел от тебя глаз. Завтра подправят тебе еще нос и уши. И станешь ты такой как я. А я стану такой как ты.
   Мне надо чуть протрезветь, и на пересадку ложиться. И на тех фотках, где я в компании с Вахой Абдуллаевым, окажешься ты. Слыхал про этого интересного господина, который живет и работает в гористой местности? Классический похититель-потрошитель людей. Ваха, можно сказать, продает свою торговую марку. Кто с ним появился на одном фото - уже крутой парень. И уж ты, конечно, хочешь стать крутым.
   В конце недели надо будет забирать товар у Вахи. Поехали со мной на юга, Серега, зачем нам терпеть этот дождь и туман? Ты ведь теперь такой же Кураев, как и я сам, то есть должен любить солнышко. Пару деньков сестричка поколет тебе в ягодичку по кубику модельного психотропа и ты отреагируешь абсолютно правильно на мое предложение... Или вместо сестрички ты предпочитаешь дядю-хирурга, который покрутит тебе винтики прямо в мозгах? На рентгеновском снимке, кстати, обнаружилось какое-то странное квадратное затемнение в районе твоей левой решетчатой кости. У тебя чаем там кто-нибудь не поковырялся, пока ты занимался программированием на благо родины? Ладно, начальство пусть разбирается, если ему надо. А мне надо по-большому.
   Шрагин почувствовал, как движется пол под чьими-то крепкими ногами. Кто-то душный покинул близлежащее пространство.
   Если бы и ему можно было также уйти от этой боли. Боли, удачно грызущей камень.
   Элла, Эллочка, где ж ты? Преврати меня в машину, почини меня. Честное слово, больше я не стану тебя стесняться. Ну, зачем мне бояться безумия и психоза, если только лишь безумие и психоз могут мне помочь?..
   Если она приходила, то никогда не упрекала его. Не разругается и сейчас. Если только придет, спустится с какого-то неведомого адреса в одном из бесчисленных виртуальных пространств, откликнувшись на имя... Она не отвергнет его, не отвергнет. Она придет, как правильно вызванный TCP/IP-пакет <примечание: TCP/IP протокол общения в сети>.
   И Элла пришла. Более того, впервые Шрагин так явно ощутил ее. Впервые с тех пор, как три года назад сшибся с катушек. Сейчас он уже не стеснялся ее присутствия, сейчас он хотел любой близости, на мгновение ему даже показалось, что у нее длинные волосы золотистого оттенка...
   Элла коснулась ласковыми пальцами той груды щебня, которой он сейчас был, и началось превращение.
   Элла показала схему его краниальных и спинальных нейроканалов в ортогональной проекции. Вот краниальный вагус, вот паутинка спинальных нервов. И они разблокированы.
   Системная хранительница провела пальцами по его нейроканалам, как по струнам арфы, и они отозвались вибрациями.
   Схема была такой же ясной, как и на экране компьютера. Но схемы ему сейчас не помогут. Ему помогла бы психопрограммная консоль.
   Шрагин как будто почувствовал кресло и руки его словно легли на точки ввода, почти как на клавиши. Он снова стал подпрограммистом во внутреннем подпространстве.
   Мало-помалу, очень медленно, как мед из банки, сквозь тоску и бессилие протекали очертания задачи.
   Из груды щебня превратить тело в набор управляемых элементов, в объект типа "телесная оболочка", а сознание из тухлятины в виртуальную машину, в платформу внутреннего программирования.
   Подпрограммист заиграл на клавишах психоконсоли. Но пока лишь немногие команды достигали цели. Главное - не запаниковать снова, не наделать в виртуальные штаны. Это просто работа, возможно работа над собой.
   Перед ним была черная глыба его тела и он вбивал в нее клинья психоинтерфейсов. Где-то поддалось - где треснуло, там и расширять интерфейсы <примечание: "расширение", в программной логике, это определение, реализация действий и атрибутов>. Расширенные интерфейсы становились психоинструментами и сенсорными коннекторами.
   Подпрограммист захватил психоинструментом болевой поток и залил его изолятором. Все, блин, болевое рабство закончилось.
   Теперь подцепить сенсорным коннектором входной нейроканал. И любуйся уже ни одним только потолком.
   Над Шрагиным висел прозрачный контейнер, заполненный чем-то очень холодным, наверное, жидким азотом. В азоте плавал пакет, подсоединенный проводками к мигающему чипу. И в пакете лежал глаз.
   Это не просто какой-то и чей-то глаз. Это его глаз, вон даже заметно пятнышко, где циркулем случайно проколол в пятом классе. Это его достояние, гораздо более важное чем сорок миллиардов Бе Гейтса. Глаз нам дается всего один раз и Шрагин еще им, можно сказать, ничего хорошего и не видел. Только серые стены, свиные рыла, холодные котлеты...
   В конце концов он не обязан ни с кем делится частями тела.
   Он не дерево типа яблони - подошел, сорвал то, что нужно.
   Однако страшное зрелище сильно ударило по внутреннему подпространству и оно заметно съежилось. Шрагин почувствовал себя червяком под скальпелем превосходящего разума. Превосходящий разум мастера Энгельманна уже просчитал партию на десять ходов вперед.
   Очень и очень скоро глаз господина Шрагина перепрыгивает в глазницу госполина Кураева, шпок-шпок, нервы соединены, кровеносные сосуды пристегнуты.
   Насильник использует жертву и получает массу удовольствия. Простым вычитанием и прибавлением некто Шрагин превращается в преступника, а господин Кураев выходит из-под подозрения. Милиция, действуя по простейшему сценарию, ищет одноглазого (дальнейшее описание по фотороботу, сделанному в Ростове) и она его находит. Это безусловно гражданин Шрагин, ныне скрывающийся от правосудия то ли в горах Кавказа, то ли на берегах Рейна.
   На всех фото, где Кураев в компании разных злодеев, следователи теперь будут узнавать Шрагина. Да еще и новые снимки появятся, где гражданин Шрагин в компании Абдуллаева и тому подобных специалистов.
   Есть, конечно, нестыковка во времени - в момент похищения Ани Шерман у Сергея Шрагина были еще все глаза на месте... но ведь их прикрывали очки со специально затемненными для работы у компьютера стеклами - похожие на те, что носил Кураев.
   К тому же все нестыковки легко заглаживаются, если умело поработать, если милиция куплена, по крайней мере, куплена в лучшей ее части. Если заброшен компромат в его квартиру. А ведь наверняка заброшен. Скорее всего, давно уже там лежит, недаром заклинило вдруг навесной шкафчик в ванной и стул в комнате не на своем месте стоял.
   Перспективный господин Кураев будет преуспевать и дальше, и больше, найдется применение и набору потрошков с этикеткой "С.Ш.".
   Отправятся в путь-дорогу вслед за глазом и другие его органы.
   Все уже обмыслено, все просчитано, разработаны уже "бизнес-технологии".
   Домино-пересадки, конвейерные пересадки, пересадки долей, и в итоге происхождение органов теряется в тумане. Кто из доноров дал согласие на донорство, кто не дал - конечному покупателю совершенно неведомо. Трухлявые внутренности богатого пенсионера N. меняются на относительно свежие, вырезанные из некоего Ш. Дырявые мозги господина NN. снабжаются снабжаются крупными красивыми нейронами, извлеченными из некоего Ш.
   И при том конечные пользователи остаются абсолютно безгрешными. Он ведь ничего не ведают, и ведать не хотят. Они заплатил честно заработанные деньги. Кто имеет возражения против трансплантации? Только самые дремучие товарищи с бородой до пупа, фундаменталисты, почвенники.
   Поставим себя на место полиции с милицией.
   Как искать, как эксгумировать труп Ш.? Нормального трупа у Ш., к сожалению нет, "эксгумировать" его по частям - не гуманно. Ну, не вырывать же органы, некогда возможно принадлежавшие Ш., из живых граждан.
   Господу Богу и то незачем воскрешать Шрагина из мертвых поскольку мертвого по сути нет, большинство частей и органов грешнаго Сергия по-прежнему живы-здоровы.
   И не жив, получается, но и, как будто, не умер.
   Из-за тотального огорчения виртуальная машина совсем зависла. Зависание ощущалась как прострация, заполненная заполненная переливами мути.
   Но внезапно тоска была уничтожена неким "сборщиком мусора" <примечание: программа, занимающийся очисткой памяти компьютера от бесполезных модулей>. Не выйдет, но пассаран!
   Если рука Шрагина станет рукой министра иностранных дел, то вместо рукопожатия она даст в морду другому министру. Мозги Шрагина, если окажутся в голове генерального менеджера, заставят
   его плясать чечетку на собраниях акционеров. Прямая кишка Шрагина, вставленная в президента какой-нибудь страны, будет издавать трубные звуки во время произнесения патриотических речей.
   Коннектор снова выдал картинку. На этот раз не только жалкий бывший глаз в пакетике, но и примыкающее пространство.
   Не психовать, еще раз ощутить в себе маленького решительного подпрограммиста, у которого всегда руки на клавишах. Простых и красивых сценариев сейчас нет, но это ему знакомо.
   Проникнуть в каждую мышцу психоинтерфейсом, реализовать его там в инструмент движения. Воля будет тактовой частотой, на которой заработают команды для его телесной оболочки.
   Для начала овладеть шеей. Черт там с мышцами, он даже не знает, как их зовут. Шея будет у него теперь выглядеть как машинный вал...
   Психоинструмент заработал и задал голове новое положение, всего пара сантиметров вбок.
   Потом подпрограммист отвоевал у косного неоцифрованного пространства еще пару сантиметров. Но Шрагину нужны были километры.